Серия «Санитары Человечества»

– Не плохо! – улыбнулся Тимур, поняв задумку Кощеева и тоже подошёл к бандитам.

Через десять минут захватчики пришли в себя, с удивлением обнаружив на своих руках наручники и направленные на них дула оружия. Бывшие пленники скидывали последние кандалы и цепи, с женщин и детей.

– Это чего? – Алибек сидел привязанный к берёзе, и с недоумением оглядывался на своих товарищей, – парни, эй, как так?

– Как-то так, – Тимур присел на корточки перед Джомбаевым, и похлопал того по колену, – это называется в шахматах – «турецкий гамбит». Мы напоили вас своей кровушкой, чтоб в конце концов вы оказались на нашем месте. Ну как? Понравилось?

– Мы же сейчас вас разорвём! Вы не понимаете с кем связались, сейчас… сейчас, – Алибек закрыл глаза и стал безрезультативно напрягаться, морщась, как будто его приспичило по большому. – Так… ладно, наверно что-то с нами не то…

– С вами всё «то», – подмигнул парень, – вы попали на раздачу бесплатных чудес, только сегодня вам удалось вытянуть счастливый билет в старый, добрый мир Человечества! Теперь вы такие же, как мы! Люди! Добро пожаловать! Извините уж нас за эти цепи…

– Ах ты мелкая вошь, – Алибек попытался схватить за рубашку Тимура, но тот ловко увернулся от хватки бывшего вампира, и незамедлительно ответил резким хуком в нос.

– А? Каково быть человеком? – без злобы спокойно заговорил Тимур, потирая кулак, – Теперь вы и боль можете прочувствовать, а скоро вы захотите банально кушать и пить… Спасибо нам ещё скажете.

– Бред… это сон какой-то? – Алибек в шоке смотрел на неостанавливающуюся струйку крови, сочившуюся из носа на ладонь. Его друзья с удивлением ощупывали себя, бренча железом и испытывая старые, давно забытые, ощущения. Жажда крови куда-то ушла, но появлялись всё новые и новые человеческие чувства боли, жажды воды и голода.

* * * *

Люди разжигали костры для приготовления пищи прямо в лесу. В стане все радовались избавлению от неволи, звонкие дети бегали по поляне, женщины собирали сухостой, ягоды и грибы, а мужики сгружали с трофейного джипа продукты и загружали оружие. На общем совете решили возвращаться после отдыха в сгоревшую деревню и восстанавливать дома. Тимур отошёл в сторону и с улыбкой посматривал на суету родимичей. Да, предстояло много работы в скором будущем, но почему-то на душе было радостно, несмотря на гибель всеми любимого Беляева.

– Тимур, привет! – услышал парень за спиной тихий женский голос, очень смутно знакомый и сладостный.

– А-А-Алиса?! – Тимур повернулся к кустам, не веря своим ушам. Там стояла обворожительная девушка, в руках держа книгу.

– Вот, прочитала… пришла вернуть тебе «Зелёную милю»! – она протянула томик парню и сделала шаг навстречу.

– Прости, а твоя книжка недавно сгорела… – он с восхищением смотрел на Алису Кораблёву и понимал, что попал в сети, – а у нас столько всего произошло…

– И у нас… – как-то само собой получилось, и они поцеловались.

Глава 25 "На пепелище"

– Они животные и не достойны жить дальше! Смотри сколько у них оружия в кузове машины! И эти пленные в цепях… Батя, они наверно их держат в качестве мяса! – парнишка лет пятнадцати нетерпеливо смотрел из-за кустов на медленно продвигающуюся колонну людей. Рядом с ним стояли мужчина лет сорока и совсем юный десятилетний подросток. Мальчишки были одеты в камуфляж, а старший - в обшарпанную полицейскую куртку, спортивные штаны, и на голове синела фуражка.

– Папа, папа… давай их порешим! Пожалуйста!.. – младший чуть не заскулил, из его губ проступили острые клыки, а глаза загорелись серебренным огнём. Его явно переполнял адреналин, и только рука отца на плече сдерживала молодецкий порыв.

– Боюсь тут не всё так просто, пацаны!.. Давно я не видел столько людей в одном месте и что-то мне подсказывает, что надо ещё последить за ними! Богдан, на всякий пожарный случай, лети к матери и деду, а мы пока с Серёгой понаблюдаем за ними.

Младший мальчишка с неохотой снял с себя одежду и отдал её старшему брату.

– Как всегда я крайний… – обиделся Богдан, и напрягся, сжав зубы. Его лицо покрылось перьями, а голова стала сужаться, превращаясь в орлиное. Спина вогнулась, через пару секунд он обернулся в хищную птицу и взмахнув крыльями, тяжело поднялся в воздух.

* ***

– Ого! Тимка, смотри, птица летит! – Артём пальцем показал на взлетевшего над лесом орла.

– Да уж… мир начинает оживать после всего того ада, что устроило Человечество, – вздохнул Тимур, провожая парящую над колонной птицу, – может и правда, мы тут только временно и вскоре мир забудет про жалких людишек, возомнивших себя богами?!

– Тимур, надо поговорить! – окликнул парня рыжий мужчина, отходя в сторону и присев на корточки, стал посматривать на идущих «родимичей».

– Что, Глеб Аркадьевич? – подошёл Тимур и так же присел рядом на колено, – что-то случилось?.. Забыл поблагодарить, Глеб Аркадьевич, это было феерично, как вы всё придумали с этими кровососами…

– Ладно, всё нормально! Это ради Михалыча, не подумай там что… Видит Бог, я много гадостей наделал в своей жизни… но всё же, люди есть люди, а эти ублюдки, сами виноваты, – сплюнул в ноги, Кощей, – и та девчонка, Кораблёва, с её родственниками… они тоже такие же, а ты там с ними милуешься…

– Глеб Аркадьевич, зря вы так… они не такие…

– Ладно, ладно, не напрягайся, Тима… я, собственно, не о них хочу поговорить, сам разберёшься с этими Кораблёвыми в своё время, – задумался Глеб, почёсывая затылок, – я хочу попрощаться, дальше мне не по пути с вами…

– Глеб Аркадьевич, ну что вы несёте?.. – попытался было возразить Тимур.

– Не надо, Тима, – поднял руку Глеб, прерывая парня, – я повидал многое, и не дай бог вам всем пережить всё то, что выпало на мою долю. Я теперь стал Иным, и у меня есть предначертание, так сказал пару дней назад Михалыч. И я ему поверил, в очередной раз… То, что произошло сегодня, лишний раз подтверждает его слова.

– Я не понимаю, что вы хоти…

– Тимур, я отправляюсь в их чёртову Клуж-Напоку! Надо проведать их городок, разведать что там и к чему… Мало ли, может мне получится победить эти поганые мельницы?

– А-а-а!.. – понял замысел Тимур и с пониманием посмотрел на задумчивого Кощея.

– Вот именно! – кивнул Глеб, – ты мальчик умный, всё понимаешь… угощу я этих ублюдков своей кровушкой, может им понравится?!

– Опасно очень, хотя может и выгореть, – теперь настал черёд задуматься Тимуру, – иногда один вытянутый кирпич из кладки, может разрушать всю стену… Кто знает…

– Знает только Бог, мальчик мой… только Бог, – Глеб вытянулся, с хрустом выпрямляя затёкшие ноги и провожая взглядом удаляющийся за кусты «хвост» колонны. – Ну? Будем прощаться, Тимур?

– Пожалуй да, – протянул молодой человек руку для рукопожатия, – но, если что, вы знайте, что мы вам благодарны в сегодняшнем спасении и «Родимичи» всегда вас примут обратно!

– Эх, Тимур, – у Глеба покраснели глаза и он всхлипнул, – я всю жизнь рвал глотки людям, чтоб выжить… я переступил через кучу всяких мыслимых и не мыслимых законов и норм… И только Михалыч мне смог многое объяснить, зачем это всё… – Кощей пожал руку парня, – пока есть такой город вампиров, который будет угрожать Человечеству - у меня будет цель! И я попытаюсь её достигнуть, чего бы мне это не стоило. Ради вас, ради ваших детей и вашего будущего! Прощай, Тима!

– Глеб Аркадьевич, мы вас будем ждать, несмотря ни на что! – уже в спину Глеба крикнул Тимур, тот лишь махнул рукой, не поворачиваясь, и пошёл в противоположную сторону.

****

Деревянный крест возвышался над свежевырытым, и притоптанный лопатой, холмиком. Вокруг могилки стояло всё поселение родимичей. Женщины и дети плакали, мужчины хмуро смотрели себе под ноги. Людей окутывал дым от ещё тлеющих домов. Городок сгорел практически полностью, подпалив вокруг берёзы и сосны.

– Отец, прости нас, что мы не сохранили наш дом, – Артём, раздетый по пояс, стоял перед последним пристанищем Антона Михайловича. По щекам стекали слёзы, оставляя тёмные полоски на пыли и саже, прилипших к лицу, – ты вёл нас через снежные буераки, разрушенные города старой цивилизации, мы погибали от холода, голода и лучевой болезни, но ты всегда находил нужные слова и внушал нам надежду на будущее… и мы нашли это место! Мы построили «Родимичи», и оно стало для нас второй Родиной! Спасибо, батя! Если бы не ты, большинство из нас не дожило бы до этого дня, это я точно знаю! Да, домов наших больше нет, церковь сгорела до тла, но зато мы тут, и живые! Наши руки, ноги целы, и мы восстановим дома! Другого пути у нас нет! Пусть земля тебе будет пухом!.. Ох… не могу… – Артём выдохнул и закрыл лицо ладонями. Плечи его затряслись от плача. Со спины подошёл Тимур и приобнял сына Михалыча.

– Надо через силу «мочь», Артём! Нам теперь предстоит много работы… Но «Родимичей» больше не будет, он сгорел. Теперь мы построим другой город в полукилометре отсюда и назовём его «Беляевкой», в память твоего бати. Возможно, лет через двести, наши имена растворятся в колесе времени, но фамилия твоего отца останется на века. Ну всё бабы, мужики… пора задирать рукава, и в бой! Топоры и пилы в руки! За два дня надо успеть собрать времянки-шалаши, чтоб до дождей у нас была крыша над головой, – Тимур и в самом деле стал задирать рукава своей куртки, успевая отдавать указания, – старики и дети, собирают валежник и дрова для костров… Анюта, ты со своей дочерью будешь заведовать кухней… Артём, бери своих парней и собирайте инструменты со сгоревших дворов. Всё полезное стаскиваем в центр улицы, а негодное и обгоревшее, сносим в сторону и вывозим за деревню. Батя, – Тимур посмотрел на своего отца, – а ты со своими запряги наших бывших упырей по полной, пусть отрабатывают свою «человечность», сгони с них семь потов… Если что, стреляйте на поражение!..

Люди молча стали расходится в разные стороны получив задания. Предстояло много работы и все это понимали прекрасно. Уж что, что, но за последние двадцать лет, они научились начинать всё заново и не опускать руки, как бы их жизнь не била...

Глава 26 "Антитела в крови"

Прошла пара недель.

– Кто вы, откуда и как ваше имя?

– Глеб Аркадьевич Кощеев. Я человек. До той Зимы был зеком. После ядерной бомбардировки оказался в тюрьме, под Великим Новгородом. К нам никто не приходил почти месяц. Чтоб выжить, пришлось сожрать своего сокамерника. В конце концов, резервная подстанция приказала долго жить, все электрозамки открылись, и я оказался свободен. Счастливый случай, правда и мир тот уже к чёрту рухнул к этому времени… упс, и пришла та самая Зима. Сначала я выживал один в этой самой тюрьме, пока не кончились еда и уголь в хозчасти. Пришлось добираться до посёлка, где я попал в группу «Праведников», те ещё благодетели, с именем Бога они шли к Уральским горам и резали под нож более слабые поселения. Но лучевая болезнь скосила почти всех этих, ха, «праведников», радиация не особо обращала внимания на веры, нации и политические предпочтения. Я остался опять один и просто шёл вперёд, через снега, морозы и замершие трупы. Я много раз был при смерти и не думал, что выживу, и каждый раз, в последний момент, что-то случалось и мне кто-то или что-то давало единственный шанс на спасение. Даже если при этом приходилось переступать через моральные принципы, я вгрызался в землю и полз вперёд. На своём пути пришлось многих убить, и не только… Мне даже «повезло» побывать в человеческом стаде, которое очередные «спасители» держали для своих пищевых нужд, и моя участь была предрешена… но опять выпал один на миллион шанс на спасение, и я за него ухватился зубами и не отпустил. И вот я здесь, стою перед вами…

– Да-а-а, тогда всем досталось… Вы молодцы что пришли к нам! Пожалуй, наш город – это последний ваш шанс. Мы вам дадим крышу над головой, возможность своим трудом стать полноценным гражданином Клуж-Напоки и даже создать нормальную семью, но для этого вы обязаны регулярно сдавать…

– Кровь? Я знаю, что тут у вас властвуют мутанты-кровососы, встречал я подобных… Я ничего против этого не имею, ради Бога, отливайте и наслаждайтесь, мне не жалко, –тихо, почти шёпотом, – только не подавитесь…

– Что вы сказали?

– Я говорю, у меня вторая отрицательная, ни у кого из ваших вампириков надеюсь нет аллергии?

– А-а-а! Нет, нам не важна группа крови, всё равно в сборниках она смешивается и проставляется дата сдачи, но эти тонкости вам не нужно знать…

– Пожалуй да, не нужно, главное – я уже узнал… ну что? Куда мне идти?..

****

В Клуж-Напоке началась странная эпидемия. Вампиры десятками стали обращаться обратно в людей, первые заражённые «человечностью» были испуганы и подавлены. Никто ничего не понимал, и попытки вернуть «вампиризм» оказались безрезультатны. В крови «бывших» во всю развивались антитела, которые уничтожали на корню «упырьские» клетки и повторно войти в когорту вампиров стало невозможно. А дальше больше, их кровь, как выяснилось местными работниками лазарета, переносила эту «болезнь», и они превратились в «неприкасаемых». Вроде бы и люди, но опасными для «употребления» высшим обществом. Простые жители города, чтоб избавится от регулярного «кровавого оброка», вкалывали в себя эти самые антитела «бывших» и обретали ту же «неприкасаемость». В течении месяца человек возвратил свои права и «высшее» общество растворилось в общей массе…

– Идиоты!.. – выругался старец Михей. Он стоял у опушки леса и смотрел на огни своего города Клуж-Напоки. Там начиналась новая жизнь и страх людей перед вампирами с каждой минутой пропадал. Они разузнали секрет защиты и снова, как и шестьсот лет назад в Трансильвании, он стал изгоем общества. Опять человек оказался победителем, и даже ядерная война с пятилетней зимой, выкосившая почти всё живое, не помогли Михею. И пора было уходить в тайгу и снова ждать своего часа. – Э-эх…

Вздохнув, старец скинул с себя одеяния и обернулся в демона с перепончатыми крыльями. Взмахнув ими, он поднялся над лесом и полетел подальше от людей, туда, где возможно ещё можно было начать всё заново…

****

Они оставили Челябинск пару лет назад и тронулись всем своим «табором» в путь. Называли они себя «счастливыми», вкладывая в это слово двоякий смысл. Вроде бы и фамилия Леонардо, основателя семьи, фигурировала, но и давало надежду на счастье, в правильном её понимании. Арчи-меломан со своей парнокопытной подругой регулярно, каждый год, приносили хороший такой приплод от двух до четырёх малышей. И за восемь лет сообщество «счастливых» выросло в геометрической прогрессии. Сам Леонардо со своей возлюбленной обзавелись только двумя сыновьями, к сожалению, материнское начало в них проступило больше. Мальчишки вдохновенно летали вместе с мамкой, дядькой и дедом по лесу в поисках кровавого пропитания.

Эти странные люди, бывшие «родимичи» а ныне «беляевцы», им понравились. Почти месяц «счастливые» следили за ними. Как они заново начали строить свой городок в согласии и понимании, без глупых споров и выяснений отношений. А ещё они разузнали, что беляевцы обладали каким-то лекарством, способным вернуть вампиров в нормальный человеческий мир. На общем совете было решено встретится с людьми и предложить им свою небольшую «армию» для увеличения населения и рабочей силы в построении Нового Мира.

Как-то утром, Леонардо Иванович Счастливый, в неизменной парадной полицейской форме, с белым флагом в руках, вступил на тропу, ведущую к «Беляевке». За ним ехали Зил и небольшой микроавтобус, а из чащи проступило стадо полулюдей, полуконей. Седовласый кентавр, во главе своей семьи, с наушниками в ушах слушал музыку и по-доброму улыбался. А ещё, из глубины леса настороженно смотрели тысячи глаз-бусенок…

Эпилог

Я сделал всё что мог и надеюсь Там Михалыч успокоится. Вчера с развалин сгоревшего дома старца Махея, из подвала, вытащили несколько измождённых пленников, непонятно каким чудом выживших. Все горожане дико дивились этому, но я стоял и всё понимал – в их глазах видел такую знакомую ярость и ненависть. Да, возможно с ними будет всё в порядке, но они уже никогда не станут «нормальными». Один из пленников, совсем юноша, дико картавил и дрожал в страхе, а я вспомнил в этот момент своего пацанёнка из той страшной Зимы. Моё наказание помнить его Вечность и искупать свои грехи. В наше тяжелое время люди привыкли надеяться на свои силы, многие забыли Бога и считают, что Его вообще нет, раз он допустил Такое. Но как же они глубоко ошибаются! Неужели не понятно, что Он во всём: в каждом произнесённом слове человека; в каждой мысли и думке; в каждом поступке, который разрушает или строит; даже просто во снах ОН является людям в разных обличьях. Я-то это точно знаю!

Бог дал нам последний шанс, чтоб мы одумались!

Ладно, я, пожалуй, пойду… за мной целая Вечность и вы будете под моим присмотром! Смотрите там у меня!

Конец

Послесловие автора

Извините все любители жёсткого «постапа», вы ждали море крови и убийств, а автор «накормил» вас «лирикой», чуть политой скудным кровавым сиропом. Дико извиняюсь! Но так получилось, пока писал это неоднозначное произведение, моё восприятие несколько изменилось… и я полюбил почти всех своих героев. Может это старость подошла, тьфу, не люблю это слово, а может простая сентиментальность. Но я автор и так мне видней!

– На дикую толпу смотреть? Сомнительное удовольствие. Я уже насмотрелся за долгие годы на людей, со звериным оскалом, ничего хорошего в этом нет, сам таким был. А вот его я больше не увижу! Он был мне как младший, но сильный брат. Я с ним в обнимку засыпал в снегу, мы грелись друг другом. Петя для меня был ангелом-защитником. Теперь он лежит бездыханный… – и всё же Профессор не выдержал и заплакал, опустив руки на грудь друга. Он почувствовал, как под ладонями что-то поднимается, и глаза умершего резко открылись, – ничего не понимаю!

– У-ф-ф-ф! – Лежащий в гробу резко вздохнул воздух и улыбнулся, – Профессор, ну у тебя и рожа!

– А-а-а! – заорал Алексей Дмитриевич в страхе, делая шаг назад и споткнувшись, расстелился на траве. – Он живой!

– Кажется похороны отменяются? – изрёк Николай и с подозрением посмотрел на сестру, – это твоих рук дело?

– Я думала не успела… – прошептала девушка с удивлением смотря на поднимающегося из гроба, Петра.

– А-а-а, мама лодная! Он зивой! – заорал Гриша, вытирая слёзы рукавом, после чего развернулся и побежал, продолжая голосить, – Спалоукладсик зивой!..

– Коля, останови этого дурачка, пока он из кладбища не выбежал, нам сейчас не нужны проблемы. – Николай кивнул сестре и не задумываясь, побежал за парнем.

– Ох, ребятки, как жрать и пить охота, как будто я сто лет не ел! – Пётр, сидя в гробу, посмотрел на друзей, потом на то, где сидел и только после этого на его лице появилось удивление, – а чё это? Вы чего? Хотели меня похоронить?

– Но ты был мёртв… – взял себя в руки, профессор, – случилось настоящее чудо…

– Пётр Андреевич, я всё объясню… – Алиса стеснительно улыбнулась.

– Всё потом, не сейчас! – прервал нетерпеливо Пётр, выпрыгивая с необработанного деревянного ящика, – похоронить меня вздумали, надо же… хоть бы пульс проверили сначала. Башка совсем не работает, хочу жрать! Кишки крутит – в кабак! Я готов барана проглотить…

– Боюсь баран не поможет… – тихо прошептала девушка, но всё же пошла с Профессором вслед за чуть ли не бегущим Петром.

* ***

– Блин, реально мне плохо от голода… Эй, Хабиб, или как там тебя, подай мне кувшин вашего пойла и мясо, много мясо! Моим друзьям тоже, что они там любят? Этим кровососам кровушки лучшей девственницы, ха-ха-ха! – засмеялся над собственной шуткой, Пётр. Никто из четвёрки сидящих за столом не поддержал смех. Около них раболепно стоял сам хозяин таверны и принимал заказ, с опаской посматривая на Алису и Николая. – Да ладно вам, чего сидите печальные? Ну не сдох я, на мне вон, всё зажило!

Он задрал свою куртку, демонстрируя оголённую грудь. Хозяин раскланиваясь, скрылся с глаз долой.

– Это-то и странно, – пробормотал Алексей Дмитриевич, – все жители города видели, как тебя Константин пронзил, словно муху на иголку… что-то мне подсказывает, что теперь ты Иной…

– Профессор, ну какой я Иной? Я самый что ни на есть такой же, как и ты! Ну, Коля, Алиска? – те молчали, понурив головы, – Ну не молчите! Или я что-то недопонимаю?

– Понимаешь, Пётр Андреевич, – Алиса заговорила, отводя взгляд от людей, – когда ты лежал в лазарете без сознания, я попыталась кое-что сделать, чтоб тебя спасти от смерти… Нам нельзя это делать в городе, да и многие вампиры не знают, как это делать. Нам, Кораблёвым приходилось один раз спасать человека от смерти, превращая его в такого же как мы и как раз в Родимичах… Так что я вчера нарушила законы нашего города и если Старейшины узнают, кто это сделал, меня могут уничтожить…

– Что за чушь! – психанул Пётр, прерывая девушку, – да я нормальный человек! Обычный! Вот ещё кровь сосать… да я голодный, но просто вчера вечером не ел и не пил, вроде… Всё как обычно!

– Вот ваша еда! – подсобник таверны выставил на стол зажаренного поросёнка с запечёнными овощами и кувшин с яблочным сидром, – приятного аппетита!

– Ну вот! Говорю же, я голодный, – для подтверждения, Пётр руками оторвал заднюю лапу от туши и не задумываясь, куснул изрядный кусок, – бэ-э-э…

Еда застряла в горле, вызывая рвотный рефлекс.

– А это вам, – перед Алисой и Николаем выставили большие бокалы с кровью, – свежее, сегодняшней сдачи, по двойной цене!

– Спасибо, идите! – Алиса махнула рукой, и работник отступил.

– Что за ерунда? – выплюнул Пётр, вытирая рот, – тухлое мясо нам подсунули… и без соли. В этом заведении не умеют готовить…

– Боюсь, не в этом дело! Вот! – Алиса пододвинула свой бокал Петру, – теперь это тебе нужней…

– Да не надо мне вашу гадость, что за… – он замолчал на полуслове, почувствовав солоноватый запах и непреодолимую тягу к стоящему перед носом, напитку. Руки и ноги его задрожали от дикого желания, а ноздри задрожали от тягучего аромата. – Что вы… со мной… сделали?

– Пётл Андлеевис, ты клутой! – Свист с восхищением смотрел, как дрожащий «Шпалоукладчик» на одном дыхании выпил бокал с кровью. После чего Николай протянул свой бокал Петру и тот без промедления, опрокинул в себя и его порцию, – я хосу быть таким же!

– Всем не с места! – на пороге таверны стоял старейшина Алибек в окружении десяти своих воинов с взведёнными карабинами. У двери кланялся хозяин кабака и хитро улыбался, – именем Совета Силы, вы арестованы!

Глава 20 "Нежданные гости"

Ночь. Темные тени мелькают за окном. Михалыч тяжко вздохнул и встал с кровати.

– Батя, ты чего? – Артем обеспокоенно со своей лежанки глянул на отца.

– Да, так, сердце не на месте, пойду подышу свежим воздухом. Душно, а ты спи, сынок. – Беляев зажёг огнивом свечу, и прикрывая ладонью пламя, вышел из комнаты. Крякнув, старик уселся на крыльце у открытой двери и улыбаясь, посмотрел на яркие звёзды и полную луну, нависающую над опушкой леса.

Где-то в темноте слышны шорохи ночных мелких животных, вдали протяжно завыл хищник. «Родимичи» окутаны безмятежным сном, и над поселением нависает фантомное спокойствие. Из крыш некоторых домов вьётся дымок и пахнет приятной гарью догорающих берёзовых полен.

– Не спиться? – рядом с Беляевым на крыльцо присаживается мужчина в холщовой рубашке и с рыжими усами.

– Что-то грустно мне, Глебушка, – опять вздохнул старик, но не смотря на грусть, он продолжает слегка улыбаться, – а ты сейчас на человека похож…

– Мне далеко до человека, – задумчиво заговорил Кощей, так же вглядываясь в серебряную луну, – я вчера дочитал твой Евангелий от Матфея, и понял одно – что ничего не понял! Но понравилось читать, хоть и сложно как-то написано, все эти твёрдые знаки, странные, старые слова, которые я совсем не могу разобрать…

– Не надо ничего разбирать, сердце само всё поймёт, всему своё время, Глебушка. Спасибо, за сына, теперь он вернулся из этого страшного, нечеловеческого морока… – старик приобнял мужчину, – не знаю, что будет дальше, но умоляю тебя, держи в секрете свою способность. Мне сейчас приснился сон, собственно, я и проснулся от него… Кругом всё горит, леса, поля, а вдали прыгают гигантские, чёрные петухи и кукарекуют громко так, аж уши закладывает. Мы стоим, все родимичи – ты, сын мой, Тимур и другие. За вами, позади огонь, перед вами эти птицы, готовые вас поклевать словно зерно. И тут я проснулся…

– Бред какой-то, – Глеб облокотился локтем о колено и приложил голову подбородком на ладонь, – какие «петухи»?

– Может и бред, но что-то подсказывает, что очень скоро всё изменится, сердцем чувствую! Пожалуйста, Глебушка, дорогой мой – не бросай этих людей! Ты не просто так прошёл через такие тяжёлые испытания и грехи, у тебя есть святое предначертание!..

– «Святое», скажешь тоже, Михалыч, – усмехнулся Глеб, – мои руки впору отрубать, по локоть. Натворил я делов, аж мочи нет дышать.

– А дышать надо, Глеб, через не могу и несмотря ни на что! Я старый, и мой век подходит к своему логичному концу… не надо! – Беляев краем глаза увидел попытавшегося было возразить Кощеева, – я знаю, что говорю! Мне недолго осталось, и я вам отдаю бразды. Тимур сильный и умный мальчик, он будет прекрасным лидером в своё время, но ему нужен будет совет от человека, познавшего глубины «дна». Пожалуйста, Глебушка… будь рядом с ним, только ты сможешь…

Договорить старик не успел, резко раздался хлопок и темноту стало озарять марево огня.

– Церковь горит! – вскочил на ноги Глеб, – Михалыч, надо поднимать народ!

– Боюсь и настало это время… – вздохнул Беляев и горестно посмотрел на жадные всполохи пламени и поднимающиеся к небу снопы искр.

*** *

Люди с ведрами, ломами и вилами подбегали к горящей церкви, кто в одних трусах, майках, другие в накинутых наспех куртках и строились в линию от колодца. Огонь уже пожирал бревенчатые стены, и языки пламени достигали крыши. Возвышающийся крест был окутан дымом.

– Оставьте церковь, не надо её тушить! – выкрикнул Михалыч, подходя к людям, и стал отдавать указания, – лейте воду на соседние дома и рушьте рядом заборы и амбары. Не подходите близко к огню!..

– Олег, Серёга, везите из кузни бочку с помпой! – это уже подбежал Тимур, в руках держа багор на длинной деревянной ручке, – не суетимся, не геройствуем… аккуратно, друг другу помогаем…

И тут, вокруг ошарашенной толпы, раздались автоматные выстрелы и темноту озарили трассирующие светлые полосы, уходящие вверх. «Родимичи» оказались в окружении вооружённых людей.

– Всем оставаться на местах! – мужской голос, усиленный рупором, заглушил людской ор и треск разгорающегося пламени. По центральной улице ехал джип, с сидящими на нём чужаками, вооружёнными автоматами и стационарным пулемётом, прикреплённым к крыше машины. – Любая попытка сопротивления будет немедленно подавлена!

– Нет… нет… – Беляев стоял со слезами на глазах и смотрел на приближающийся джип. Недоброе предчувствие не подвело его. Тимур положил на плечо старика руку.

– Михалыч, возьми себя в руки, надо узнать, что им нужно! – парень поднял руки над головой и вышел вперед из толпы оцепеневших родимичей, – не стреляйте! Мы не хотим крови! Пожалуйста, забирайте всё, но не убивайте нас!

– Эй, мальчишка, остановись там! – машина с визгом притормозила перед Тимуром, – без глупостей, «родимичи»! – парень оглянулся на своих людей, понимая, что за их поселением велись длительные наблюдения и это нападение было спланировано. Одно было не понятно - как чужаки смогли обойти посты? Территория вокруг городка патрулировалась охранными группами из местных охотников. – Мы не хотим вас убивать! Наоборот, мы пришли вам помочь!..

Дверца машины открылась и наружу вышел явно восточных кровей, крепко сбитый мужчина в камуфляже, на плече которого висел карабин. В левой руке он держал железный рупор.

– Меня зовут Алибек Джомбаев, я представитель власти города Клуж-Напоки, – он подошёл к Тимуру и остановился перед ним, ухмыляясь, – брось багор на пол, мальчик, мы не хотим вашей смерти! Нам не нужны ваши вещи и еда… Тебя зовут Тимур?

– Да! – с удивлением ответил парень, настороженно делая шаг назад, – откуда вы знаете меня?

– Мы давно наблюдаем за вами… Тимур, и многое знаем про вас!

– Зачем вы подожгли церковь? – спросил старик, подходя к парнишке и грозно уперев взгляд на Алибека, – как вы посмели поднять руку на божий дом? Тебя накажет Он за такое…

– Ой-ой, страшно… Михалыч? Это и есть сам Михалыч? Наслышаны! – Алибек снял с плеча карабин и скинул его себе под ноги, – вот он я! Божий дом? Нету вашего Бога, он остался там, в том старом мире! Да, мы сожгли вашу церковь и где же молния возмездия Его?..

Оглушительно прозвучал одиночный выстрел и под удивлённый вздох родимичей, в лоб Алибека прилетела пуля, пронзая череп насквозь и вылетела с затылка, оставляя за собой кровавый веер. Он удивлённо сделал шаг вперёд и растопырив руки, упал на спину. Тут же, вслед, раздались ещё точные выстрелы, убивая не успевших прийти в себя сидящих в джипе.

– Всем мужчинам к бою! Они тут не одни! – закричал Тимур, подхватывая с земли багор, – Никакой пощады!

Люди стали разбегаться в стороны от центральной дороги, к ближайшим домам.

– Я видел с западной стороны человек пять, они вооружены! – к Беляеву подбежал с винтовкой наперевес, Артём. Именно он и стрелял со своего двора по незваным гостям, – мы им устроим «добрую» встречу… Батя? Ты как, цел?

– Да, сынок, всё нормально! Пожалуйста, будьте осторожны!

– Тёма, запрыгивай в их машину, теперь она наша, вместе с этим пулемётом! – Тимур стоял в машине у грозного орудия и похлапывал по холодному металлу, ладонью, рядом на сиденьях возлежали окровавленные бандиты.

– Тьфу, тьфу, как-то не хорошо у нас получилось, – Тимур в ужасе смотрел на поднимающегося с земли, Алибека, и сплёвывающего кровь, – но с молнией получилось не плохо, я чуть было не поверил в вашего Бога! Ха-ха!

Алибек стоял и зловеще смеялся. Парень хотел было направить на него дуло пулемёта, но тут его схватили сзади и заломили руки за спину. Все чужаки, минуту назад убитые, сейчас здравствовали и проявляли все признаки жизни. Над «Родимичами» раздался звериный рык и в темноте неба захлопали крылья.

– Что за херня тут происхо... – договорить Артём не успел, кто-то со всей души ударил его по затылку. Винтовка упала из рук и пришла долгожданная тишина.

Глава 21 "Беляев"

Женщины и дети стояли на коленях, связанные друг с другом бечёвками и соединённые длинной цепью. Мужчины чуть в стороне, с перевязанными за спинами руками и скованные железными кандалами. Посреди улицы возвышались горы огнестрельного и колющего оружия. Захватчиков было человек тридцать, они стаскивали ценные вещи и продукты, после чего хладнокровно поджигали дома, предварительно облив их горючим.

– Ублюдки, зачем вы это делаете?! – Беляев сквозь слёзы смотрел на полыхающую деревню, за столько лет выстраданную кровью и потом. Мечта о возрождении человеческой цивилизации в эту ночь сгорала на глазах людей. Многие родимичи рыдали навзрыд, кто от страха и ужаса, а кто от бессилия что-либо сделать.

– Михалыч, ну что вы в самом деле устроили тут сопли? Это всего лишь жалкие, на ладан дышащие избушки, – Алибек стоял перед пленниками, закинув на плечо карабин и палец держа на курке, – мы вам даём шанс на жизнь в нормальных условиях, в самом настоящем городе, под защитой моих солдат. Вы будете так же работать, как и работали. Хотите пахать землю, пожалуйста, а нет, ради бога, делайте что душе угодно. Главное – быть полезным обществу! А этого парня, – Джомбаев показал пальцем на Артёма, стоящего на коленях, – я возьму в свой отряд и сделаю его хорошим воином! Такие меткие стрелки всегда нужны, – он механически почесал лоб в том месте, куда прилетела пуля, а сейчас лишь розовел небольшой шрам, – и вообще, всем разумным людям надо держаться вместе. Нас очень мало осталось на этом свете после неких событий!

– «Людям»? А люди ли вы? – не выдержал Тимур и смело посмотрел в раскосые глаза Алибека. – Зачем мы вам нужны? У вас свой путь, у нас – свой, божий!

– А я смотрю вы многое знаете про нас! – Джомбаев подошёл к склонённому парню в кандалах, – да! Возможно, мы немного другие, но кто знает, может как раз за нами будущее?! Вряд ли в Ту страшную зиму ваш Бог был рядом… Я видел, как люди грызли друг другу горло за жалкий кусок мяса. Как вы насиловали женщин, чтоб удовлетворить свои мерзкие желания. Так что не надо мне тут втюхивать про Бога! Вы тут все, в крайнем случае ваши родители, прошли через мерзость и подлость, иначе бы вы не выжили!..

– ПашА! Всё, последний дом подожгли! – прервал речь Алибека один из его команды, держащий в руках пустую канистру.

– Вот и отлично! Выдвигаемся! – дал указания Алибек и махнул рукой, – группа Шамиля отвечает за женщин и детей, Андрюхи – за мужиков!..

– Боже прости меня! – перекрестился Беляев, после чего завалился на бок, бренча цепью.

– Батя! – испугался Артём, подскакивая к отцу, – что с тобой?!

Тот с хрипом глотал воздух, не отводя взгляда от горящих домов и судорожно сжимал пальцами траву вместе с землёй.

– Сердечко прихватило! – констатировал кто-то из банды Алибека, – не жилец он!

– Папа, не умирай! – заплакал Артём, обняв Беляева и пытаясь его приподнять, – пожалуйста… не бросай меня…

– Сына, кажется... всё… уф-уф-уф, я устал… и прости меня… – прохрипел через стиснутые зубы, Михалыч, и обмяк в руках Артёма, продолжая смотреть стеклянными глазами на пылающее своё детище, с таким трудом построенное и выстраданное.

– Жаль вашего старика, – вздохнул Алибек с безразличием, – отцепите его! Нам надо выдвигаться!

Продолжение следует:

– Привет, новички! Я так и знал, что вы здесь, сеструха сказала, что вы любите выпить, – перед ними стоял и по-доброму улыбался тот молодой паренёк-вампир, который их конвоировал к городу, – меня зовут Николай!

– Ага… моя кровушка понравилась, за добавкой пришёл? – огрызнулся Петро, но всё же пожал протянутую руку, – сегодня не подаю, лимит закончился!

– Ха-ха, ценю иронию! – не спрашивая разрешения он присел рядом с Профессором, – Алексей Дмитриевич, уж извиняйте меня… на инстинктах, вы для меня чужие на тот момент были. За долгие последние годы мы того, не очень уважаем людей, повидали на что они способны.

– Вы тоже на многое способны, я так думаю, – Алексей Дмитриевич внимательно посмотрел на красивого и статного Николая, – но в вас, молодой человек, я увидел что-то человеческое. Спасибо что руки тогда развязали!

– Да не за что, я, собственно, пришёл дать парочку советов вашему другу. Алиса сказала, что он будет участвовать в воскресных боях?

– Какой-то сопляк мне будет давать советы? – возмутился Пётр, вытирая рукавом губы после выпитой на одном дыхании кружки пива, – у меня до Зимы было тридцать боёв без проигрыша в Юниорах. До кубка области дошёл и одного шага не хватило получить мастера на Чемпионате России. Уж тут, я с вашими фраерами к какому-нибудь консенсусу приду…

– Лыба классная! Обедение… – Гриша облизывал собственные пальцы и глупо улыбался, все недоумённо посмотрели на него. – Я лепу есё люлю!

– Ох, Гришаня, ну ты и красава, всё сожрал за три минуты! Иди к этому Хотабу, или как его, возьми себе репу, скажешь - я оплачу!

– Плавда? – восхищённо Свист посмотрел на Петра Андреевича.

– Иди уже! А мы тут ещё поговорим! И возьми сразу несколько реп, про запас!

– Спасибо Пётл Андлеевис, потом в балак лвану, а то я Главный там, надо есё уболкой заняться! – вскочил Гриша и рванулся через зал к стойке, где стоял хозяин, внимательно наблюдавший за обстановкой в своём трактире.

– Бедный парнишка… – вздохнул Пётр, в груди просыпалось чуть ли не отцовское чувство, никогда до селя не испытанное, – что он у вас такой зашуганный?

– Мы его года четыре назад вытащили полуживого из загона для закалывания, отца его за день до нас эти твари сожрали, – помрачнел Николай, вспоминая, – и как раз, им собирались отужинать… Мы всех тех ублюдков вырезали, и только ему дали шанс…

– Н-да, времена… мы тоже встречали таких нелюдей в человеческом обличье, – Профессор вздохнул, – а вообще, история Человечества на своём недолгом пути изобилует такими поворотами… всё повторяется и нет ничего нового… окромя вас, – Алексей Дмитриевич, нахмурив бровь, посмотрел на парня, – и я не пойму, кто вы и откуда появились? Конечно же про вампиров были и фильмы, и книги, но это всё же была фантастика, так сказать.

– Мы были до Ядерной Зимы такими же, как вы, нас обратили! Лично мы с отцом, матерью и сестрой умирали от истощения, лучевой болезни и холода. Я не помню, был совсем маленький, батя рассказывал. У всех разные истории, но нам дали шанс выжить и жить дальше…

– Странно! Почему именно после гибели почти всего человечества вдруг, из ниоткуда…

– Профессор, ну опять ты загундосил, ну вампиры, ну оборотни, а ещё куча этих мутантов всяких - да чтоб нам не расслабляться! – Петро сам сделал вывод и заулыбался, – завтра повеселимся, давно ужо не разминал косточки, по-настоящему, на ринге! Глянем, что у вас за бойцы…

– Ну так насчёт советов в боях, не дай бог если выпадет красный цвет! Там нет правил, вы, как я понял боксёр?

– Да, – кивнул Петро и подмигнул, – но ты Коля, не переживай! За последние десятки лет я научился выживать, по правилам бы этого не получилось - как-нибудь победу одержу! Ставь на меня, стопроцентно выиграешь, потом пиво мне купишь!

– Нет, я не о том, Константин на вас зуб заимел и просится в воскресный бой с тобой, ну один из тех братьев, с которыми ты позавчера подрался на площади… – уточнил Николай, увидев недопонимание в глазах Петра.

– А-а-а, эти два мерина-полудурка… вот дятлы, – сплюнул мужчина и криво усмехнулся, – да я любого из них уложу этими ручками!

Николай покачал головой смотря на выставленные кулаки.

– Нда, я думаю, вы кое-что не понимаете, Пётр Андреевич, – парень вытащил из-за пояса армейский, остро наточённый нож и без промедления пронзил свою ладонь, пригвоздив её к столу.

– Блядь, мальчишка, ты чего творишь! – Пётр с Профессором вздрогнули и уставились, как кровь стала расплываться под рукой. Николай, сжав губы от боли, напрягся и вытащил нож из раны и протянул руку мужчинам. Те завороженно смотрели как на глазах кровь стала сворачиваться, а рваная рана затягиваться, и уже через секунд десять ничего от неё не осталось.

– Вот что я хотел вам рассказать и показать! У нас усиленная регенерация плоти и костей… нас, практически невозможно убить или ранить!

– Мать вашу… – прошептал побледневший Пётр, вытаращив глаза, – и я блядь, идиот, даун, хотел им накостылять? Боже… какой же я дурак…

– Я тебе об этом всегда говорил… – Профессор так же сидел в шоковом состоянии, не в силах поверять в только что увиденное чудо, – да кто же вы такие?..

Глава 16 "Воскресный бой"

– Это хорошо - красный, – облегчённо вздохнула Алиса, увидев флаг, древком воткнутый в центр импровизированного ринга, сделанного из крепких жердей, привязанных канатами к четырем брёвнам, которые в свою очередь закопали в землю. Вокруг уже собрался самый разноплановый народ, всем не терпелось посмотреть хоть какое-то развлечение в конце рабочей недели или просто отдохнуть да поговорить. Среди толпы ходили продавцы с ковшами и подливали в кружки людей горячительные напитки. Вампиры среди этой публики смотрелись странно, выделяясь наличием волос и более ладной одеждой, некоторые – экстравагантной, но даже они улыбались и переговаривались друг с другом. Сегодня явно от вечера все ожидали острых впечатлений.

– А чего хорошего? Что-то уже мне и неохота этого боя… – нерадостно пробубнил Пётр и сплюнул себе под ноги. Вчерашние новые знания про почти бессмертность «высшей касты» горожан опечалили мужчину. – Лучше бы и не знал про вашу чёртову регенерацию, так хоть от души морду набил бы этому мерину… а теперь, зная, что ему это как комариные укусы и не хочется мараться…

– Так хоть живым останешься и урок получишь, как с нами вести, – улыбнулся Николай за спиной Петра. Сейчас они маленькой компанией пробирались через толпу жителей, к рингу, на котором уже стоял Константин, одетый лишь в шорты, своим минимализмом подчёркивающие крепкую мускулатуру парня. – Запоминай, бить можно хоть куда, правил нет. Кто первый упадёт без сознания или потеряет много крови, тот проиграл… или ты можешь сразу сказать – сдаюсь! Тогда бой будет остановлен, но в этом случае тебя отправят к Мартынову, на сельхоз-работы… а у него несладко, ручная работа, без техники… сам поди понимаешь?

– Чтоб Пётр Андреевич сдался? Не дождётесь! – скривился Петро только от мысли такой, – я лучше сдохну!

– Петя, а может ну их, почему бы и не сельхоз-работы? – с надеждой спросил Профессор, – всякий труд в почёте!

– Да не в работах дело, Алексей Дмитрич, – Пётр с укоризной глянул на рядом идущего друга, – ты же меня знаешь - дело принципа!

– Да! Петло никово не боится! Ластупись, налод, Спалоукладцик идёт! Плопустите нас! – впереди гордо шёл Гришка с полотенцем в руках, словно настоящий боксёрский тренер, как в старые добрые времена. Люди отступали в сторону перед компанией, создавая коридор. Многие смотрели с улыбкой на них, другие злобно ухмыляясь в предвкушении кровавой схватки, а некоторые - с жалостью. На улице начинало темнеть, где-то заработал двигатель генератора и на площади загорелись электрические фонари – одно из последних удовольствий от уходящего величия старой Цивилизации. Из-за дефицита горючего и ламп накаливания, такое транжирство городок мог позволить лишь на воскресные бои.

– Коля, дай мне твой ремень, мыслишка есть, – Пётр глянул на джинсы Николая, – говоришь, можно сдаться?

– Что ты затеял? – заинтересовался парень, но всё же расстёгнул ремень и вытянув его из штанов, протянул мужчине, – отшлёпать по попе?

– Ха, очень смешно! – хмыкнул Пётр, наматывая ремень себе на правый кулак. Они остановились у ринга под приветственные возгласы уже разгорячённой толпы. – Потом увидишь, если получится… Эй, Иго-го! Здорова лошадка, скучал?

– Сука! – через зубы выдавил Константин и с ненавистью посмотрел на пролазившего на площадку через жерди, человека. Горожанам понравилась наглость Петра и те заулюлюкали в предвкушении. – Сегодня ты кровью меня сегодня насытишь!

– Не подавись, малыш, это мы ещё посмотрим кто кого и чем насытит! – Пётр снял с себя куртку и кинул её в руки довольного Свиста, – Костик, пока не поздно – сдавайся!

– Жалкий человечишка…

– Жители славного нашего города, я вас приветствую на воскресных поединках! Давайте поприветствуем наших бойцов! – в центр ринга вышел худощавый мужчина в чёрном фраке и с бабочкой на белой рубашке, в руках держа железный рупор. По наличию прилизанных волос не трудно было догадаться о его принадлежности к вампирскому сословию. Он явно упивался своим видом, скорей всего творческая личность в нём осталась, даже по прошествии Ядерной Зимы. – Сегодня открывают наши бои эти вот герои! Новый житель нашего города Петро-шпалоукладчик, чемпион Уральского региона по любительскому боксу, – люди радостно захлопали и засвистели, – да, да, виват чемпиону! И небезызвестный вам, Константин «Копыто», тоже чемпион, но по Греко-римской борьбе, давайте и его поблагодарим!

На этот раз публика загудела недовольно, лишь высшее сословие города жидко аплодировала, заглушаемая людьми.

– Что-то я как понимаю, вашего Константина не очень любят? – Пётр вопросительно посмотрел на Николая, стоящего рядом, вместе с Алисой, Профессором и Гришей, за жердями.

– Есть такое, они с братом очень уж жестоки с вами, – кивнул Николай, – и уже не первый раз рвутся в бои с людьми, в обычные-то дни по нашим законам нельзя силой решать межличностные отношения.

– Понятно… и как? Они нам проигрывали? Хоть раз?

– Нет… – немного печально ответил Николай и подумав, добавил: – Но и не убивал никого, только одному парню позвоночник сломал… и его сам Совет добил, чтоб не мучился.

– Добрый у вас Совет… меня, если что, тоже добейте! – сплюнул Пётр, постукивая кулаком с намотанным ремнём по ладони и не отводя взгляда от своего соперника в противоположном углу.

– Не надо ничего! К чёрту ваши принципы! – обозлился Антипов, – Реально – как варвары! Готовы горло перегрызть…

– Спокойно, Профессор! – остановил порыв друга, Пётр, и загадочно подмигнул, – мы ещё посмотрим, кто кого! Мы тоже не лыком сшиты, есть у нас пару тузов в рукаве.

– …ну, что, Константин и Пётр, как ваше настроение? – ведущий тем временем закончил вести шутливый диалог с народом и обратился к бойцам, – вы готовы? – оба отошли от своих углов, – Вот и хорошо! Перевоплощения строго запрещены – честный бой! Каждые пять минут перерыв две минуты, бой закончится, как только один из вас не произнесёт «сдаюсь», или не поднимет руку в знаке проигрыша, или пока кто-то из вас не потеряет сознание… Пусть начнётся!

Из-за спины ведущего, из прорези в костюме, проступили трёхметровые крылья, и он вспорхнул над рингом. Людской ор на пару сотен децибел увеличился от фокуса крылатого конферансье.

– У-у-у! – зло заорал Константин и резко с места рванулся на человека растопырив перед собой руки.

– Малыш, не так быстро, – прошептал Пётр и молниеносно отпрыгнув кувырком через голову в лево. Вампир уже был готов к этому и успел притормозить, чуть не врезавшись в столб. – А ты быстро учишься… коняшка… смотри не споткнись.

– Тварь… – огрызнулся Константин и снова набросился на человека, пытаясь ухватить того за шею. Но опять человек извернулся, и на этот раз размашисто ударил кулаком с ремнём в район почек. Вампир выдохнул, припав на колено.

– И всё-таки, ты, мальчик туповат, – крикнул мужчина и не теряя времени стал наносить резкие удары по лицу парня. Люди затаили дыхание, с ринга раздавались характерные звуки хлестких хуков. Каждая попытка привстать с колен Константина прерывалась Петром и через пару минут вампир рухнул пластом в пыльную землю. Не теряя времени, человек вскочил ему спину и стал стягивать конечности ремнём. На глазах синяки и раны на лице Константина стали пропадать, а льющаяся кровь сворачиваться. Чемпион по боксу тихо шептал на ухо приходящему в себя, сопернику: – Ничего, малыш, две минуты позора и всё будет хорошо… Не туго?

– Ублюдооок… – Константин открыл глаза, не в силах пошевелиться. Руки и ноги были стянуты друг с другом за спиной, сейчас он выглядел как готовый полуфабрикат для повара-людоеда. Шокированная публика пришла в себя и над площадью раздались радостные вой и улюлюканье.

– Спасибо!.. Спасибо!.. – с улыбкой от ушей Пётр встал и стал шутливо раскланиваться. – Ну что? Понравилось? Сегодня всем налить за мой счёт!

Пока человек кривлялся, у Константина вместо рук появились костяные наросты и ремень моментально перерезался. Люди, увидев встающего вампира, стали ещё громче кричать. Пётр не понял смену настроя, и стал ладонями посылать воздушные поцелуи, стараясь направлять их на красивых дам.

– Осторожно! – в последний момент среди толпы Петро увидел испуганное лицо Дианы, той обворожительной брюнетки-вампирши, которая вышла к ним у костра. Их глаза встретились и человек замер, понимая, что сейчас случится что-то страшное.

– Это ты… – он показал указательным пальцем на неё и в этот момент спину пронзила острая боль, а из солнечного сплетения, разрывая плоть, вышел наружу окровавленный конец острого нароста.

– Я говорил, что пущу твою кровь? – Пётр услышал рядом злобный шёпот Константина.

– Нет!.. Нет!.. – на ринг вбежали Профессор, взъерошенная Алиса с братом, но всё вокруг покрывалось туманом и ноги Петра перестали слушаться…

Бой был остановлен. Константина взяли под арест и увели с площади, подальше с глаз разъярённой толпы людей. Умирающего Петра, потерявшего сознание, погрузили на носилки и утащили в лазарет. Кораблёвы взяли под руки совсем скисшего Алексея Дмитриевича и повели того в сторону – вечер был испорчен.

Продолжение следует:

Предыдущие главы:

Глава 12 "Колыбельная"

Женщина сидела перед свежей могилой и пустыми глазами смотрела на ковром лежащие цветы. На деревянном кресту были выцарапаны даты рождения и смерти ребёнка, похороненного два дня назад. Её почти белое лицо сейчас практически ничего не выражало, все слёзы были уже давно выплаканы. Внутри всё было пусто. После той страшной Зимы смысл жизни был почти утерян, она прошла через нечеловеческие испытания и лишения: мёрзла, чуть ли не до костей; голодала, до потери сознания; стояла на коленях моля о пощаде перед отморозками; выдержала неоднократные насилия в самых ужасных формах ради жалких обглоданных мослов. И вот она попала в «Родимичи», где она снова поверила в людей и нашла хорошего и понимающего мужа. Вместе с Михалычем и сельчанами она стала молиться Богу, и Он её услышал, подарив красивого мальчика почти в последний момент, когда она вообще могла ещё родить…

И этот малыш, солнышко души и награда за выпавшие мучения, в одиночестве лежал под землёй, в сосновом гробу…

– Ты хочешь умереть? – услышала она шипящий голос за спиной. Женщина продолжала сидеть на коленях, никак не отреагировав на вопрос, – я могу тебе помочь! Посмотри на меня, мне надо почувствовать твой страх!

– За печкою поёт сверчок… – стала тихо напевать песенку женщина и раскачиваться.

– Эй, женщина, ты чего? Я хочу тебе помочь… посмотри на меня! – мужская рука опустилась на плечо женщины, разворачивая к себе.

– …угомонись не плачь сынок, вон за окном морозная, – мутные глаза смотрели безразлично сквозь незнакомца, она продолжала петь, – светлая ночка, звездная, светлая ночка, звё-ё-ёздная…

****

Я видел перед собой опустошённую старуху с упавшим на плечи чёрным платком. Она сошла с ума, вот же дура, из-за какого-то сопляка. Нет, мне нужен ужас в глазах жертвы, эта бабка мне не подходит. Да ещё противная тупая песня, когда-то очень давно я уже слышал её, очень, очень давно… Мама вроде пела, или в фильме слышал? Она меня называла Глебушкой, «любимый мой Глебушка, ненаглядный», даже когда приходила пьяной и обдолбанной чёрт знает чем, приносила сладенький йогрут с печенюшками и целовала в мой лоб. Её разные мужички, то бишь мои отчимы, меня били до мяса, выгоняли на улицу, но матушка всегда жалела и любила своего сына, а я её.

Как того чувака звали, последнего моего отчима? Вроде Кирилл, короче Дебил, с колоколами выбитыми на плече. Он в меня заехал пустой бутылкой по «кумполу» и приказал вылизывать его ботинки. Я один раз лизнул под хохот этого Дебила и схватив рядом валявший осколок, всадил стекло в горло, прямиком в сонную артерию. Улыбка пропала с его лица, он смешно так хватал ртом воздух, пытаясь руками заткнуть льющий фонтан крови. Всё забрызгал в комнате, урод, пока не упал перед моими ногами. Мамуля пришла с магазина принеся фуфырики для себя, и для этого придурка, Кирилла, и в шоке смотрела на представшую картину маслом. Я ей сказал, что Кирилл бросил пить и захохотал.

Да-а, после этого я понял одно, что всё в твоих руках! Если хочешь выжить, рви и круши и ничего важней нет собственной жизни, а всё остальное – удел слабых. Если надо, извивайся в грязи, жри землю, но пока ты дышишь, ничего не потеряно.

– …что ж коли нету хлебушка, глянь-ка на чисто небушко, видишь сверкают звездочки, месяц плывёт на лодочке, месяц плывёт на лодочке… – эту убогая продолжала петь свою глупую песенку. Нет, я не буду её убивать, отвернулся от неё и пошёл в этот посёлок. Мне нужен страх и ужас в глазах, и тёплое мясо! – …ты спи, а я спою тебе, как хорошо там на небе, как нас с тобой серый кот, в санках на месяц увезёт, в санках на месяц увезё-ё-ёт…

Что за ерунда, по моим щекам бежали слёзы и в сердце было очень больно…

*** *

– Я захожу в избу и скидываю мешок картошки в сенях… хм-м, ну сами понимаете, Нинке принёс… пусть ест, женщина, – рядом с Михалычем и Тимуром торопливо шёл мужчина, ведя их за собой и сбивчиво рассказывал, – смотрю, дверь в хату открыта… хм, ну, думаю, меня в окно увидела и ждёт. Я ж холостой, хоть она изредка меня обогреет, то да сё… хм… Захожу и вижу, она лежит посреди комнаты… Всё в крови, я чуть не заорал от страху… Жесть… ну и сразу за вами, толком ничего не рассмотрел…

– Ладно, Паша, успокойся… разберёмся, – они уже подходили к зловещему Нинкиному дому, Михалыч поминутно вытирал пот со лба и тяжело дышал, – ох, Тимур, уф-ф-ф, пришла беда, отворяй ворота. Нина, конечно, слабая женщина на одно место, но она наша, какая бы не была…

– Может она чем поранилась, да и потеряла сознание, а мы тут панику разводим, – Тимур подошёл к крыльцу и глянул на двух «родимичей», – как бы оно ни было, разберёмся и не надо лишнего шуму!

Он первым прошёл в дом, за ним Михалыч. Паша, дрожа всем телом, остановился на пороге и испуганно стал оглядываться по сторонам, не в силах сделать шаг.

Женщина лежала посреди зала с вспоротой грудной клеткой и удивлённо смотрела на деревянный потолок. Вокруг неё расползалась лужа крови, впитываясь в доски и просачиваясь в щели. Тяжело пахло мясом, мочой и внутренностями, на столе горела жировая лампа, мрачно освещая представшую бойню.

– Это какой-то зверь… – побледневший Тимур присел рядом с убитой, с трудом сдерживая позывы рвоты, и стал рассматривать место преступления, – у неё вырвали сердце… у-у-уф… нет печени… и лёгкие… наполовину изъедены… У-у-у-у…

Всё же Тимур не выдержал, и отскочив в сторону, распрощался с вечерним ужином.

– Смерть пришла в наши дома, дай бог нам силы пройти через эти испытания! – Михалыч упал на колени в молильном углу комнаты, и истово стал креститься на рисунок, нарисованный местным художником. На нём был изображён почти по-детски печальный Иисус Христос с терновым венком на голове.

– …ну, отдохни хоть капельку, дам золотую сабельку только усни скорей сынок, неугомонный мой сверчок, неугомонный мой сверчо-о-ок… – вдоль забора неустойчиво шла женщина, мать недавно умершего от сердечного приступа, мальчика и пела колыбельную.

– Бедная Василиса… – вздохнул Паша, стоя на крыльце и провожая её взглядом, всхлипнув, добавил: – …и Нинка…

Глава 13 "Схватка в церкви"

– Прости меня, раба твоего грешного, Отец мой, и этих людей, которые настрадались за то время, которое они шли сюда, к Тебе! – на коленях, перед метровой старой иконой, принесённой из последней экспедиции со Златоуста, сидел Михалыч. Церковь там была разрушена временем почти до основания, и опять случилось чудо. Кто-то, то ли в Пятилетнюю Зиму, то ли уже позднее, спустил иконы в подвал здания и аккуратно накрыл их брезентом. Антон Михайлович увидел в этом знак свыше и все сохранившиеся святые раритеты сейчас висели или стояли в божьем доме «Родимичей». – Не дай им опять спуститься в Бездну несчастья и лишений! Каждый человек на этой планете в своё время предстанет перед Тобой со всеми своими малыми и тяжкими грехами… Пожалуйста, за тот мой ужасный поступок не наказывай этих людей!.. Только я один виноват и только мне одному отвечать…

За спиной скрипнула входная дверь и жёлтые огоньки свечей, стоящих под образами, затанцевали от сквозняка. Михалыч слегка вздрогнул, но продолжил молиться – он чувствовал, как что-то ужасное сзади надвигалось на него.

– Если на то Твоя воля, я готов принять смерть! Во имя Отца, Сына и Святого Духа, аминь! – Михалыч истово трёхкратно перекрестился с закрытыми глазами и поклонился в пол.

– Что? Всё молишшшься сссвоему лжжживому богу? – раздался позади зловещий и шипящий голос, полный ненависти и злобы.

– Прости раба твоего Глеба Аркадьевича Кощеева за эти дерзкие слова и за те убийства ни в чём не повинных людей, которые он совершил! Иногда путь к Свету неисповедим, и он сам ещё не знает, что надо пасть, чтоб вознестись… – и снова Михалыч перекрестился, после чего хладнокровно повернулся. Ни один мускул на лице не дрогнул от представшей картины. Перед ним стояло нечто, отдалённо напоминавшее человека. Скорей лешего из старых народных сказок, обросшего рыжими космами, из которых торчали веточки, сухая трава и репейник. Одежда на нём была рваная, в слипшийся грязи и засохшей крови. Ногти на руках завивались, больше напоминая когти. Глаза из-под сросшихся кустистых бровей горели жёлтым огнём. – Вот ты и вернулся, Глебушка, за мной! Я готов умереть, но пожалуйста, не трогай больше никого! Только я один виноват в твоих мучениях…

– Ты не зззнаешшшшь ничччего про мучччения! Ты лжжживый ссстарик только прикрываешшшься ссссвоим богом! Я оччччень долго лежжжал в темноте, в том гробу, в который ты меня засссунул. – С каждым произнесённым словом, глаза Кощея всё больше и больше загорались адским огнём. Он практически в плотную подошёл к сидящему Антону Михайловичу. – Я как крот рыл ззземельку, чччтобы увидеть тебя! Зззачччем ты это сссделал? Я видел тебя в тот день ссс этим госссподином Алексссандром…

– Пять лет прошло с того дня, – спокойно заговорил старик, с трудом скрывая омерзение к этому монстру, в которого превратился Глеб, – не спрашивай, зачем я это сделал, тебе не понять! Ты хладнокровно убил ребёнка, растерзал женщину и готов дальше нести смерть… В кого ты превратился, Глеб? Остановись…

– Это твои Алексссандр ссс сссвоей сссемейкой превратили меня в это! Твой дружжжок, с которым ты мило бессседовал там, у кузззьни… Я хххотел ссспасссти людей от этиххх упырей, а ты всссадил мне в ссспину ножжж напевая на ухххо про сссвоего бога. Бога нет, есссть Я и пришшшло время тебе умереть. Я сожжжру твоё лжжживое сссердце и на этом не оссстановлюсссь, так и зззнай! – левой рукой Кощей схватил за шею Михалыча и рывком поднял того на ноги.

– Не трогаааай родимммичччей… – захрипел старик, чувствуя нечеловеческую силу сжимающей ладони Кощея. В глазах стало темнеть и хаотично запрыгали белые точки.

– Оставь отца! – раздался почти звериный рык, усиленный акустикой церковного зала. В дверях стоял обнажённый и крепко сбитый сын Михалыча.

– Это твой сссын? Чччеловечччешшшко, ссследующщщий умрёшшшь ты!

– Не наааадддо… Артём… ххх…

– Нет! – закричал парень, и побежал на монстра, в руках которого погибал отец. Сделав пару шагов, он моментально упал на четвереньки, трансформируясь в гигантского волка, и рывками стал приближаться. В недоумении Кощей расслабил хватку, он совсем не ожидал такого поворота событий.

– Он вампир, я всё понял! – выдохнул Глеб, откидывая в сторону поникшее тело старика и в последний момент успев сгруппировался для встречи с хищником.

– Нет… нет… уф-ф-ф, – шептал Михалыч не в силах подняться и жадно глотая воздух, – хватит смертей… ох-х-х… Артём… Глеб…

Волк и рыжее существо хлестнулись в смертельной схватке руша вокруг себя стулья и скамьи. Несмотря на пятилетнее своё заточение под землёй, Глеб крепкой хваткой зажал шею животного, не позволяя клацающим челюстям вцепиться. Тогда Артём частично преобразился в человека, вместо лап появились руки, и он ими ухватив за локти Глеба, сделал кульбит через голову.

– Ты сдохнешшшь! – и теперь Артём оказался в более выигрышном положении сверху и тут же, не теряя время, сомкнул звериные зубы на артерии Глеба.

– Ш-ш-ш, – зашипел Кощей, понимая, что проиграл эту битву.

– Нет… Артём… нет… – в ужасе Антон Михайлович наблюдал, как волк вгрызался в шею Глеба и глотал фонтаном льющуюся чёрную кровь. – Остановись, сына…

Волк, как будто услышав отца, разомкнул челюсти и повизгивая, отпрыгнул взад. После чего стал извиваться и судорожно лягаться в воздух лапами.

– Сынок… что с тобой? – испугался Антон Михайлович и с трудом встав на ноги, стал подходить к бьющемуся в конвульсиях Артёму. – Да что же это такое происходит, боже…

– Папа… мне… больно… – ничего звериного не осталось в парне, сейчас сжавшись в комок он лежал на полу и дрожал всем телом. Его нагота подчёркивала беззащитность. – Со мной… что-то не то…

– Тёма, малыш, – отец со слезами на щеках присел рядом и приобнял дрожащего сына, перемазанного в крови, – всё будет хорошо… душа моя…

Глава 14 "Анфиса Кожебей"

– Учебная программа у нас рассчитана на шесть годовых сезонов, – Анфиса Петровна Кожебей с гордой осанкой сидела за резным письменным столом, сделанным и отшлифованным до блеска неплохим плотником. Профессор стоял перед женщиной и нервно теребил в руках выданный сегодня блокнот учёта трудодней, – предметы у нас классические, так сказать, основа для минимального образования. Сами понимаете, Алексей Дмитриевич, многие направления мы решили сократить, а то и убрать и вставить новые. Такое тяжёлое нынешнее время во дворе, мир изменился и сейчас в приоритете научить детей выживанию. Вам я предлагаю взять историю, географию и хотелось бы, чтоб вы ещё вели русский язык с литературой!

– Это нонсенс, какой из меня учитель русского языка и литературы? Я десять лет только историю вёл, был опыт в географии, но никак не…

– Я понимаю ваше недовольство, но увы, сейчас такая ситуация, две недели назад у нас скончалась учительница русского языка…

– Боюсь спросить от чего… но всё же спрошу, – напрягся Алексей Дмитриевич и вопросительно посмотрел на женщину, чувствуя от неё исходящий холодок. – Так от чего она умерла?

– А-а-а, – пренебрежительно махнула ладонью, Анфиса Петровна, чуть скривив губы, – даже не знаю, да и не интересовалась. Вы, люди, слабые, то болеете… то дохн… э-э-э, умираете.

– Понятно, – нахмурил брови Профессор, эта хладнокровная вампирша вызывала почти физическое отвращение, – а дети у вас кто? Тоже такие же как вы или как мы?

– Вам ещё ничего не рассказали? У нас школьники обычные человеческие дети, в городе нашем есть законы и нарушать их нельзя, в редких случаях, с согласия Совета Силы можем пойти против правил. У таких как мы не рождаются дети, есть такой у нас единственный недостаток, а вот вы, если не совсем облучены радиацией, вполне с этим физическим процессом справляетесь. В шестнадцать лет ребёнок достигает совершеннолетия, и он уже сам делает выбор кем хочет стать. Это право гражданина, рождённого в нашем славном городе Клуж-Напоке!

– Весьма мудро, а что? Этот процесс превращения контролируем? Я тоже могу стать таким же? – заинтересовался Профессор, прищуривая глаз.

– Ну вообще, чисто теоретически, мы всех вас можем превратить в избранных, но это всё на усмотрение…

– Совета Силы, – договорил мужчина и понимающе кивнул, – но если все станут Избранными, тогда у вас не останется дойных коров. Я кажется многое начинаю понимать в вашем… хм, новом государстве.

– Как пОшло, «дойных коров», – скривилась Анфиса Петровна, – это называется в биологии симбиоз. И это правильнее, по сути. Вы нужны нам, а мы – вам! Взаимовыгодный союз человеческой расы и Избранных. Мы пытаемся создать государственность, порядок и наладить хоть как-то, то, что потеряли после известных нам событий… Да, нам ещё далеко до слаженной работы всей системы, но к этому мы идём семимильными шагами. Ещё пять лет назад в нашей школе было десять деток, ну а сейчас уже сто пятьдесят и на следующий год доберёмся до двухсот! Город наш растёт быстро, и теперь мы достигли берегов Камы и пошли в ширь. Это почти три километра построенных домов, зданий, фабрик и производственных цехов. А полгода назад запустили бумажно-целлюлозный заводик, да, он небольшой, но для наших нужд хватает! И это ещё не всё! В планах отремонтировать плотину и запустить Камскую ГЭС, вы понимаете, что это значит? Это электричество в наши дома, без этих проклятых генераторов! Как в старые добрые времена!..

– Фантастика! – почти загорелся Профессор, видя в её глазах фанатичный огонь, без фальши. Он даже зауважал эту вампиршу за искренность, звучащую в словах, – вы молодцы! Я это говорю от всего сердца, Анфиса Петровна, представляю, сколько труда вы вложили…

– Ладно, спасибо за эти слова, давайте вернёмся к вашей новой работе, – задумалась женщина, постукивая пальцем по столу, – учителя у нас получают двойные часы, но я понимаю, вам придётся взвалить на себя побольше, и вы к тому же мужчина. Я буду вам закрывать в четверном размере трудодни. И кто знает, если вы правильно себя подадите, Совет может решить вас обратить в Избранные!

– Нет! На это я точно никогда не подпишусь! Я – человек, и этим всё сказано! – категорично замотал головой Профессор.

– Ох, Алексей Дмитриевич… – печально вздохнула женщина, в глазах мелькнула глубокая боль, – никогда не говорите «никогда», никто не знает, что нас ждёт завтра и чего мы можем лишиться…

Продолжение следует:

Предыдущие главы:

Глава 9 "Этой ночью кто-то умрёт"

Тимур задумчиво сидел в траве перед трупом мальчишки, а рядом бледный Михалыч с сыном.

– …Саша совершенно обескровленный, его убили, высосав кровь. Ты можешь правду рассказать нашему народу и его родителям, но боюсь, от этой самой «правды» в городке начнётся паника и бог знает что ещё, – старик медленно говорил и печально смотрел на парня, – мы уйдём с Артёмом и тогда всё ляжет на твои плечи…

– Никуда вы не уйдёте! Оххх, – вздохнул Тимур, – мы без вас пропадём, все люди смотрят на тебя, Антон Михайлович, как на нашего лидера и это будет предательством по отношению ко всем нам.

– Возможно, но если говорить всю правду, то и про Артёма придётся рассказать. А кого первого обвинят в смерти мальчика? – Михалыч замотал головой, останавливая попытавшегося было возразить Тимура, – даже не думай, я знаю - ты скажешь, что он свой, родной, но я знаю людей. Мы прошли через кошмары и ужасы, повидали, на что способен человек. Нам и самим приходилось переступать через многие принципы и законы. Наше благополучие пока очень хрупкое, как только их обуяет страх и понимание – мой сын будет первой жертвой, а дальше начнётся вакханалия…

– Нет! Никого и ничто не обуяет! У Саши остановилось сердце и всё! – Тимур принял решения и поднялся на ноги, встряхиваясь, – мы не скажем правду! Пока не скажем, но будем начеку и искать этого монстра, если, конечно, он ещё здесь, в чём я сильно сомневаюсь. Артём, когда все лягут спать, обернись в волка и попытайся по запаху выследить Кощея, или во что он там превратился. И ещё, надо попытаться его живьём взять, хватит, наделали уже кучу ошибок. Эх, знал бы я тогда, когда с Алисой встретился, кто они, то я бы…

– Нет, мальчик мой, Кораблёвы не виноваты! Может они и вампиры, но они принесли в наши Родимичи добро и спасли моего сына. Если кто и виноват, то только я один! Я видел в глазах Глеба веру и надежду, но из-за своего страха, что люди узнают кем стал мой сын… ведь мог что-то другое придумать, но избрал самый неправильный путь, и вот к чему он привёл… Пути божьи неисповедимы и кара неумолимо нагрянет! – старик перекрестился и посмотрел на небо.

– Как бы оно не было, но нам пора принести ребёнка матери. Сердце! – Тимур хмуро посмотрел на отца с сыном, – у него остановилось сердце. Сердечная недостаточность! И строго настрого наказать всем родителям, чтоб до темна их дети возвращались домой, скажем, видели вооружённых людей поблизости и всем быть начеку.

– Ох, Тимур, как бы не случилось что ещё, неспокойно на душе, – старик прижал ладонь к груди, – устал я очень, тяжело…

– Батя, ты как? – обеспокоился Артём и приобнял отца.

– За меня не переживай, моя жизнь ничего не стоит, – перевёл дух Антон Михайлович, – скоро настанет ваше время, и вы вдвоём должны идти дальше! Этот посёлок превратится в большой город, в этом я уверен! Главное несите Истинное Добро и Веру… я знаю, вы не пришли ещё к Богу, но всему своё время! Ладно, хватит лясы точить. - Крякнув, старик не без труда встал, – Бери, Тёма, мальчика, пора Великое Горе матери принести и принять её боль…

*** *

Ох, господин Александр, в кого вы, со своим семейством выблюдков, меня превратили? Кто я? Вампир как вы? Да, кровь меня насыщает странной силой, но, несмотря на это насыщение, сытым физически я не становлюсь. Мне всё ещё нужна простая, человеческая еда и питьё. На этом чердаке висели высушенные грибы, яблоки и груши, я их съел все. Сначала проблювался с непривычки, а потом мой желудок заработал. А вчера шёл настоящий ливень. Высунув руки из окна я пил дождевую воду, и плакал, одновременно. Очень долго, «отдыхая» в том проклятом гробу, я мечтал о капле любой жидкости – иногда для счастья нужно малое.

Сегодня я наблюдал как эти наивные дурачки всей своей деревней хоронили мальчика. Рыдали словно малые дети, глупцы. Знали бы, что его смерть была не бесполезной… Но ничего, я постараюсь и умою кровью их лица! Только вот силы наберусь…

А Михалыч себя возомнил мессией, Иуда, мать его… Грешки замаливает круглосуточно в этой корявой и смешной церквушки, ночует там и бодрствует вместе со своим сыночком. Но ничего, я найду способ до него добраться и тогда он вспомнит все свои подлости. Я ему тоже в своё время поверил во всю эту чушь про Бога и искупления грехов, и к чему это привело? Нож в сердце, ящик и могилка. Причину того поступка я до сих пор не могу понять, чего только ненапридумывал. Одно только знаю точно, у них какой-то был союз с теми нелюдями во главе с господином Александром, и я своим появлением ломал какие-то планы. Сейчас и неважны их интриги, но, когда эта «мессия» будет мучительно умирать, я задам ему последний вопрос: «Зачем старый хрыч ты это сделал?»

Я встаю на ноги, они уже не дрожат. Мои руки полны физической силы. Беру вилы и без напряжения сгибаю железные зубья. Я готов и сегодня ночью кто-то умрёт! А ещё очень охота тёплого мясца и сердечко, чтоб оно ещё билось в ладонях. В кого же чёрт побери, ты меня превратил господин Александр?..

Глава 10 "Старец Махей"

Совет состоял из пяти вампиров, сидящих в деревянных креслах. Перед ними стоял большой стол, очень напоминающий офисный, на котором краснели хрустальные бокалы – сомневаться не приходилось, в них была налита кровь. Четверо нелюдей были примерно одного предпенсионного возраста, но совсем не похожи друг на друга, при этом одна из них была женщина. Они с интересом смотрели на коленопреклонённых новых пленников. И только пятый не вписывался в эту компанию. Он был глубок в старости, настолько, что ему можно было дать и восемьдесят, и девяносто и даже больше. Невысокого роста, накрыт чёрным пледом, лицо высушенное с проступающими через кожу, острыми скулами. Создавалось впечатление, что он и вовсе неживой, как будто местные шутники обтянули скелет человека кожей и натянули на череп парик из седых волос, спускающих до плеч. И лишь по холодным, чёрным, с мутной поволокой, глазам, внимательно всматривающихся в лица новичков, становилось понятно, что этот упырь, сидящий ровно по середине, самый что ни на есть – живой, а возможно и главный в этой компании.

– Начинайте! – проскрипел хрипловато старец-скелет и одобрительно кивнул. Пётр с Профессором вздрогнули от этого жуткого голоса, на интуитивном уровне чувствуя мистическую силу, исходящую от этого вампира.

– Меня зовут Марк Захарович Декслер! – заговорил один из Совета, элегантно одетый в серый костюм, под которым виднелась белая рубашка с настоящим галстуком, невесть откуда взявшиеся после Ядерной Зимы. Из кармана пиджака торчала золотая или позолоченная ручка. – Очень давно я работал мэром одного небольшого городка. Увы, того города уже нет, как в принципе и других. Это мои старшие друзья. Герман Афанасьевич Мартынов, Алибек Ибрагимович Джомбаев, Анфиса Петровна Кожебей и наконец наш и ваш президент новой цивилизации Избранных, старец Михей.

– Ха-ха, президент, ну вы даёте! – не выдержал Петро и встал с колен, – да он же кое-как дышит, того гляди загнётся…

– Петя, не надо… – Алексей Дмитриевич испуганно посмотрел на друга.

– Профессор, неужели ты не видишь – эта сумасшедшая пятёрочка возомнила себя хер знает кем… Мы люди, а не рабы…

Договорить он не успел, «президент» Михей резко скинул с себя плед и в момент превратился из хрупкого старика в непонятно какое существо роста под потолок. Теперь это был не старик, а демон, очень похожий на реального Дьявола, которого часто любили изображать режиссёры в своих старых мистических фильмах, со всеми этими рогами, копытами и лохматым хвостом. Четвёрка Совета поспешно отступила к стене, на лице бывшего мэра играла ухмылка. Стол с бокалами перевернулся, по полу стали растекаться кровавые лужи.

– Мать твою… – онемел Пётр, подавившись словами и вытаращив в ужасе глаза.

– Чччеловечешко, – загромыхал на всю комнату голос монстра, в ушах людей заложило, – я триста лет вас, людишек, давилллл!

– Сука! – пришёл в себя Петр и заорал, пытаясь заглушить чудовище. В недоумении от наглости пленника, Михей замолчал, тяжело дыша через ноздри, в которые запросто можно было бы засунуть человеческую ногу. Человек стал снимать с себя куртку, оголяясь по пояс, – Сейчас я тебя за козью бородку схвачу и проверим, из чего ты там сделан. Лохматый давитель, я готов хоть с Сатаной встретиться, и для него я приберегу хороший хук…

– Р-р-р-р! – издал нечеловеческий рык Михей и двинулся на Петра. Профессор в это время забился в угол, дрожа всем телом и проклиная несносный характер напарника.

– Давай, давай, ублюдок, умирать, так с музыкой! – Пётр почувствовал тяжелый звериный запах над собой и даже успел нанести удар кулаком в район живота Михея, после чего оказался в его руках и сдавлен ладонями, словно под многотонным прессом. Ноги наглеца оторвались от пола, невозможно было ни пошевелиться, ни вздохнуть. Затрещали кости. Пётр, почти теряя сознание понял, что пришли последние секунды, – пош-ш-ш-ш-ёл нах-х-х-х…

– Михей, он мне нужен! – вскричал один из Совета и сделал шаг вперёд.

– Заччччем?! – Пётр почувствовал, как хватка стала слабже. Со стоном он вдохнул живительный воздух и упал перед копытами монстра. К нему подполз Профессор и попытался приподнять друга. – Он опасен!

– Да, он очень опасен! – заступником оказался Декслер, он задумчиво смотрел на копошившихся на полу людей, измазанных в крови, – я, пожалуй, найду ему применение в воскресных боях.

– Ха, и точно! – заулыбался узкоглазый представитель восточного народа, представленный ранее Алибеком, одетый в военную спецовку цвета хаки, – ему туда прямая дорога!

– Смотри у меня, Марк, – демон резко опал, снова превратившись в немощного старика. Единственная женщина услужливо накинула плед на сморщенные, в пигментных пятнах, плечи, что-то шепча на ухо Михею. – Головой отвечаете за этого наглеца… Что ты шепчешь мне, Анфиска? Громче!

В это время Алибек с другим вампиром, наводили порядок, поднимая разбросанные кресла и стол.

– Тот червяк нужен мне, – Профессор напрягся, чувствуя, что про «червяка», это про него и даже стало немного обидно, – мне доложили он преподавателем работал до Зимы, мне как раз не хватает хороших учителей.

– А-а-а! Он твой! – махнул пренебрежительно старец Михей, усаживаясь обратно на своё центральное место. Он ткнул рукой в сторону людей. – Вы – смерды! Вы живёте дальше только по моей воли и в любую минуту я могу забрать вашу жизнь и любую другую…

– Да… да… – зачастил Профессор в слезах, приобнимая приходящего в себя Петра. Никогда в своей жизни он не испытывал такого животного ужаса, как в эти минуты. – Петя, так больше не делай! Хоть иногда, идиот, включай мозги… пожалуйста.

Глава 11 " Разговор в трактире"

– Ну что? Они вас спрашивали про «Родимичей»? – на улице стояла Алиса и ждала в нетерпении, когда выйдут Алексей Дмитриевич с Петром.

– Ох, Алисочка, солнышко… этот мой, «лучший» и «любимый» дружок, несколько вектор разговора в другую сторону увёл… – выдохнул Профессор, промокая грязным серым платком свой лоб. Они только что вышли из двухэтажного каменного здания, с надписью «администрация города», – в какой-то момент я думал к нам пришла сама матушка смерть… Даже когда нас под Уфой подвешали за ноги банда каннибалов, я не испытывал такого страха, как сегодня… Этот ваш, как его, Михей, превратился в настоящего беса с рогами и чуть не разорвал нас…

– Боже… – испугалась Алиса, непроизвольно ладонью прижав рот, – он перед людьми почти никогда не представал в своём обличье… Как вы смогли его довести?..

– Да ладно вам! Этот ваш «президент» какой-то нервенный… – прервал Алису, Пётр, на самом деле руки у него до сих пор дрожали, не смотря на всю браваду, – шуток и здоровую критику совсем не понимает… какой-то царёк-самодур, да ещё монстр, каких свет не видывал.

– Ох, плохо… очень плохо… – задумалась Алиса, – теперь вы точно будете в центре внимания нашей милиции.

– У вас ещё и милиция есть? – удивился профессор, – ну ей богу, ваш основатель любитель социалистического строя. Хотя, с другой стороны, возможно это самый эффективный строй в нынешнее постапокалиптическое время. Карл Маркс в своё время писал, что капитализм…

– Профессор, ну ты опять свою волынку включил, – Пётр, закатив глаза, прервал впавшего в раж Алексея Дмитриевича, – хоре уже, потом будешь впаривать своим ученикам, а сейчас бы выпить, вот реально, не помешало бы! Этот ваш Михей уж больно силён, как только кости мои не треснули... Алиса, есть тут у вас трактир там, или бар какой, с вашей местной продукцией?

– Найдётся, но там тоже надо платить, я, конечно, помогу вам…

– Не надо! – Пётр достал из кармана куртки блокнот в кожаном переплёте и раскрыв страницу, показал девушке от руки написанные строчки, с подписью, – двести трудодней или две тысячи часов! Пётр Андреевич Невзоров и в аду сможет поднять бабла из воздуха! Держитесь меня, не пропадёте! Хватит на весёлый вечерок?

– Э-э-э, хватит и даже больше… ничего не понимаю, как так?.. – Алиса стояла в недоумении.

– А-а-а, ваш Текслер-Бекслер, подписал мне эти ваши часы, – пренебрежительно махнул рукой Пётр, – в каких-то ваших воскресных боях поучаствовать надо…

– Ох ты… вы, Пётр и дурак… – не выдержала Алиса, – идёмте… вам точно не помешает немного выпить и узнать о нашей тут жизни…

****

– Мы – охотники и разведчики, получаем в пятерном увеличении трудодней. Нами руководит Алибек Джомбаев – наш пашА. Он служил до Ядерной бомбардировки в десантно-штурмовой бригаде спецназа в звании капитана. Сильный, хладнокровный и жестокий тип, очень многое может сотворить при желании. Не смотрите на его, казалось бы, маленький рост - он очень опасный, и превращается в рысь, при желании. – Троица сидела за дубовым столом в трактире «У Хатаба». Перед ними были выставлены кружки, сделанные из бересты берёзы с пенными напитками и вяленая рыба. Алиса тихо рассказывала новеньким и попивала кровь из стакана, который услужливо принёс сам хозяин. – Трудодни подписывает кто-нибудь из Совета Силы, больше никто не имеет право это делать. Работодатель строго ведёт учёт трудо-часов у работников и каждую неделю он несёт эти документы на подписание в Администрацию к своему министру.

– Министру? У вас есть министры, и до сих пор используете эту глупость, трудодни? – Профессор помотал головой в непонимании, – это мы проходили и увы, в экономике страны, такие взаимоотношения не смогли себя оправдать, всё равно без денежного оборота рынок не сможет существовать…

– Да, возможно вы правы, Алексей Дмитриевич, – согласилась Алиса, – у нас Декслер занимается этим вопросом. Возможно, очень скоро снова появятся свои деньги, в крайнем случае уже построили монетный двор и начинают вводить рубли из золота. Один рубль равен ста трудо-часов, но пока, увы, их мало…

– Золото! Кто бы сомневался! – ухмыльнулся Алексей Дмитриевич, – во все времена этот презренный металл был превыше всего, и даже сейчас, когда не осталось стран, оно снова захватывает умы людей… и нелюдей…

– Зря вы так! Возможно, мы и вампиры, или мутанты какие, но в нас многое осталось от вас – людей! Мы такие же как вы! – обиделась Алиса, – среди нас есть и злые и добрые, хитрые и наивные, беспринципные и совестные, верующие и нигилисты, кровососущие и «веганы»…

– «Веганы»? – чуть не подавился пивом, Пётр, и заулыбался, – в смысле? Едят траву что ли?

– Не совсем, – отхлебнула Алиса из своего стакана, на губах зловеще закраснел напиток, – просто есть у нас такие, кто не пьёт человеческую кровь, из принципа… Моралисты, так сказать - я не такая, если что! – подмигнула Алиса и ухмыльнулась.

– Девочка, а ты опасная! – сощурил глаз Пётр и плотоядно глянул на девушку, – я опасных люблю!

– Не советую! – Алиса протянула руку, которая в секунду вытянулась в костяной, острый нарост, кончик которого упёрся в шею мужчины.

– Понял, понял… – зачастил Пётр, замерев, – сегодня вы только и знаете, что пугать нашего брата… Шутка это была! С юмором я смотрю, у вас тут совсем беда…

– Ладно, с Алибеком мы поняли, – разрядил обстановку Профессор, – он у вас, так сказать, военный министр, а этот сам Декслер? Или та эпатажная женщина?

– Декслер занимается экономическими вопросами, – убрала свою мутированную руку, девушка. Пётр облегчённо выдохнул. – Увеселительные заведения и мероприятия, алкогольная и розничная торговля, в общем он министр рыночных отношений. Будьте с ним осторожней, хитрый и мерзкий тип. Герман Афанасьевич Мартынов, самый мудрый наш министр, я считаю, что именно на нём держится наш город. Он поднимает наше фермерское хозяйство, аграрную промышленность и производственные цеха. Мы все его называем Афанасич, раньше он был председателем колхоза, в общем, самый настоящий «производственник». А та женщина, Анфиса Петровна, заслуженный работник Культуры, лучший Учитель года Московской области…

– Как я понимаю, все эти регалии она заслужила в Той Жизни? – ухмыльнулся Алексей Дмитриевич.

– Да… но, поверьте, она очень начитанная и образованная женщина, хоть и иногда не скрывает своё презрение к вам. Той Зимой её единственную дочку бандиты жестоко изнасиловали, а потом съели, на глазах…

– Нам всем было не сладко в то время, – печально вздохнул Профессор, – мы все кого-то потеряли и что скрывать, делали ужасные и нечеловеческие поступки…

– Я никогда не прикасался к человеческому мясу, – не выдержал Пётр, скрипнув зубами, – даже когда дох от голода… а это было, и не раз…

– Возможно… – в этот момент Алиса явственно вспомнила своего брата, прибитого к кресту со вспоротым животом и сожжённую живьём мать, – ладно, не будем вспоминать те годы… Анфиса Петровна руководит нашим здравоохранением, медициной и учебной частью.

– Понятно, а старец Михей? – Алексей Дмитриевич вздрогнул, вспомнив этого демона в тщедушном теле старика, – ведь он на вас совсем не похож… не знаю даже как сказать. Он как будто из другого мира, мистического, что-ли?

– Никто толком не знает, – задумалась Алиса, пытаясь правильно подобрать слова, – но он очень старый и таким был давно, говорят, он даже наших царей видел воочию… Папа мне рассказал, что именно он спас нашу семью, обратив в вампиров, в тот момент, когда мы уже умирали от холода и лучевой болезни… Кто знает, возможно мы все стали такими благодаря ему…

– Неее, к этому Михею я на расстояние пушечного выстрела больше не подойду, э-эх, – жадно прильнул к кружке Пётр. Алиса с Профессором задумчиво смотрели на весельчака, каждый думая о чём-то своём. Секунд двадцать стояла тишина под жадное бульканье, пока с выдохом Пётр не опустошил свою берестяную посуду, – фу-у-у, хорошо! Ну так что, милочка, уф-ф-ф, что за воскресные такие бои ваши, в которых уже послезавтра мне придётся поучаствовать?

– Рукопашные бои между людьми, иногда в них принимают участие и наши, но без перевоплощения в животного. Их устраивает сам Декслер, азартные игры у нас, в Клуж-Напоке запрещены, и только по воскресеньям разрешено делать ставки. Там принимается всё: и продукты, и вещи и трудодни и золото, под строгим контролем…

– Декслера! – догадался Алексей Дмитриевич и понимающе закивал.

– Да, он основал букмекерскую контору… Не уверена, что это хорошо, но и люди и вампиры поддержали с энтузиазмом эту идею…

– Кто бы сомневался, – недовольно проворчал Профессор, – ещё со времён Древней Греции смертные, да что говорить, даже сами Боги, любили выплеснуть адреналин и…

– Началось! – нетерпеливо прервал друга, Пётр, – ну правда, Профессор, не надо эту тягомотину! А вообще, мне это даже нравится! Я уже и забыл, как оно, боксироваться на настоящем ринге, хоть немного вспомню…

– Только воскресные бои несколько иные, – зловеще Алиса прервала загоревшегося от мечтаний, Петра, – у нас есть три типа боёв. Белый флаг – классический бой по правилам бокса из пяти раундов, красный флаг – без каких-либо правил, бить хоть куда, хоть во что и хоть чем – главное победить, пока противник не потеряет сознание или не поднимет руку, сдаваясь. И самый страшный, чёрный флаг – это выживание, до смерти противника… Какой будет висеть флаг до начала боя никто не знает, его выносит Декслер в последнюю минуту. За пять лет как мы пришли в этот город, я видела чёрный флаг лишь пару раз, надеюсь, и послезавтра не увижу…

Алексей Дмитриевич с Петром напряжённо переглянулись.

Продолжение следует:

– «Не обделайся», – мальчик зло передразнил Мишку, внимательно всматриваясь под ноги, и что-то придумав, заулыбался, – сам там обделаешься, поленом потом тресну в шалаш! Посмотрю я на твою рожу… хм…

Идея понравилась Сашке, он даже представил, как тот завизжит со страху. Но сначала этот злополучный мяч – пацан сказал, пацан сделал!

И вот он уже шёл среди могилок родимичей. За двадцать лет от основания посёлка, кладбище успело вырасти в две баскетбольные площадки, хотя «живое» население всё же прибавляло с каждым годом по численности, больше всех радуя этим фактом Михалыча. Яркая луна успела взойти, сменив на небосводе солнце, холодно освещая мрачные кресты, деревянные оградки и скамейки.

– И ничего страшного! – дрожащим голосом прошептал себе Сашка, внутренне пытаясь себя зарядить «храбростью». Что-то хрустнуло в кустах, и мальчишка чуть не развернулся обратно в животном ужасе. Маленькая ветка под ножками мыши или крысы, а может ёжика, да мало ли под кем ещё? Не мертвец же там ползает, в конце концов! Днём тут было не страшно и даже спокойно, ведь ничего не изменилось, разве что стало темно…

– Ш-ш-ш… – Сашка вздрогнул от какого-то шипения и замер. Змея! Просто змея, может уж или гадюка, ничего страшного – главное не наступить. – Вот я дурак!

– Мальчччччик… – почти шёпот раздался из кустов. Сердце в груди учащённо забухало и в низу живота закололо от страха. Очень плохая затея была с этим поганым мячом, – не бойсссся… помоги мне… мне оччччень плохххо…

– Кто… там? – отошёл от оцепенения, Сашка, готовый рвануть с этого кладбища в любой момент, и чёрт с этим Мишкой, пусть треплется.

– Я ссссвой… мальчччик… помоги мне, прошшшшу, ради бога…

Ради Бога и Добра, Михалыч всегда говорил, можно всё сделать. На дрожащих ногах мальчик стал подходить к кустам. Пахло гнилью и ещё чем-то неприятным, но Сашка был всё же смелым «пацаном».

– Чем п-п-помочь? – ну вот, ещё и заикаться стал… Раздвинув ветки, мальчик упёрся в светящиеся красным цветом чьи-то глаза и замер, утопая в них…

– Жжжжизнью… – успел услышать последние слова Саша…

Глава 7 "Камбек Кащея"

Чистый воздух, я на свободе! Не знаю, сколько дней я вырывался на моральных усилиях из этого земляного плена, физических совсем не было. Время для меня стало бесконечным – минута аль месяц, всё едино! Я уполз в кусты и просто лежал, не в силах не пошевелится, ни подняться и просто смотрел вверх – на ветки деревьев, синее небо, белые облака, желтую луну и яркое солнце. Моё зрение очень долго восстанавливалось, но оно всё-таки вернулось. Периодически по щекам бежали скудные слёзы счастья, не верилось, что это не сон. Кощей сделал камбэк – теперь вы все меня бойтесь: и жалкие людишки; и мерзопакостные вампиры; и адские оборотни! Вы все мои враги и моя месть будет ужасной!

Мои кости обволакивает лишь кожа, без капли жирка и в трупных пятнах. Мои ноги и руки дрожат, там не осталось даже жилки мускул – я не в силах встать. Мои органы, внутренние и внешние, иссохли. Мои ногти выросли и загнулись в спиральки, превратившись в корявые когти. Мои рыжие сальные волосы жиденько дотянулись до пояса, а моя борода - до груди. Патологоанатом бы сказал, наверно, что я мёртв несколько лет, но что он может понимать? Ведь я жив, несмотря ни на что! Я восстал против всех природных и физических законов!

Этот мальчик на кладбище стал Даром Божьим, ведь мне всегда выпадал единственный шанс, и я никогда его не упускал. Он как кролик перед питоном, сам подошёл на мой зов, присел рядом и наклонился, чтоб я смог вонзить клыки ему в шею, ведь у меня совсем не было сил. С каждой каплей крови, я чувствовал прилив мистической энергии. Желудок, почки, печень, заработали, как старая, ржавая машина, дорвавшаяся до бензина. Стеклянные глаза пацана не мигая уставились в луну. Я его благодарно похлопал по плечу и пополз с этого проклятого кладбища, вниз, к дому Михалыча. Сил всё ещё не хватало, чтоб встать, но, пожалуй, я ещё найду, где подпитаться. Главное – Глеб Аркадьевич Кощеев вернулся! Я выполз из Ада! Родимичи, я вас люблю, очень люблю, до нервенной тряски и вы полюбите меня!

Всю ночь эти олухи с факелами рыскали по посёлку, ища парнишку. Кричали его имя на всю округу, мать билась в истерике, а я лишь ухмылялся, смотря на них из окошечка чердака дома Михалыча. Очень скоро вы все тут будете рыдать!

С удивлением я увидел, что у Михалыча сынок, тот дебил-калека, который срал и ссал под себя, оказался в полном здравии. Это немного усложнит задачу, но не избавит его от возмездия. Просто придётся выждать момент, а ждать Глебушка умеет, научили!

****

– Антон Михалыч… я наверно знаю где искать Саню… – всхлипывая и растирая сопли по лицу, перед Михалычем стоял Мишка, сын плотника. Глаза у него раскраснелись от слёз и переживаний.

– Так, успокойся, – Антон Михайлович Беляев наклонился к мальчишке и мягко положил тому руку на плечо, – два дня мы всё тут вокруг Родимичей переворачивали, почему ты молчал?

– Не знаю… Я испугался… Мы играли в карты, и он того… проиграл, – сбивчиво стал рассказывать мальчик, пряча глаза от пронзительного взгляда Михалыча, – у нас был уговор – проигравший идёт хм… за мячом. Он сам предложил это, не я… Он ушёл, я его полчаса ждал, пока совсем темно не стало… Я подумал, что он засса… ой, хм, испугался и домой убежал. А ночью все стали его искать и мне стало страшно… Хм-хм… и я молчал… ведь он потерялся по моей вине…

– Хватит, Миш, всё, не плачь. Никто тебя не винит, – старик ободряюще обнял пацанёнка, и на ухо спросил: – за мячом, куда?

– На кладбище… хм…

– Иди сейчас домой, нос не высовывай и никому ничего не говори. Мы с сыном сходим туда и поищем Сашку. Чтобы не случилось, ты не виноват! Ты понял меня?

– Да, хм… – хмыкнул Миша, рукавом рубашки вытирая слёзы.

– Вот и хорошо, молодец!.. Артём!? Сына, дело есть! – Миша рванулся со двора Михалыча, Артём на околице в это время рубил дрова. Услышав отца, он отложил топор в сторону и вытер пот.

– Батя, ты прокурором что ли заделался? «Дело есть», – с улыбкой на лице, Артём стал подходить к отцу.

– Сына, вы на кладбище Сашку искали?

– Вроде нет, я со своими точно там не искал, – Артём перестал улыбаться, почувствовав серьёзность момента, – мы прочёсывали склоны и саму нашу гору, и ещё пещеры вокруг облазили… а что?

– Не знаю, сын, не знаю, идём пройдёмся по кладбищу, мало ли… Ох, Тёма, что-то неспокойно на сердце…

– Может кого ещё позвать? – насторожился сын.

– Не надо, идём…

* ***

– Артём, он тут… – дрожащим голосом, старик позвал сына и сел на колени перед лежащим телом среди кустов дикой малины.

– Он живой? – мужчина подошёл к отцу и так же припал на колени – ответ и не нужен был. Мальчик лежал с бледным и посмертно удивлённым лицом. Стеклянными глазами Саша смотрел на пробегающие на небе, серые облака.

– Бедный мальчик… – по морщинистым щекам старика побежали слёзы.

– Батя что с ним? Его убили? – Артём взял себя в руки и стал внимательно рассматривать маленького покойника, ища причину смерти, – у него всё цело, только ужасающая бледнота… ничего не понимаю…

– Узнаёшь? – старик дрожащей рукой указал на четыре маленькие точки на шее, очень похожих на укусы насекомых, – сына… неужели ты посмел…

– Отец, замолчи! Да ты что! – Артём резко встал на ноги и удивлённо посмотрел на старика, – как ты мог подумать про меня такое!? Я рядом не охочусь и тем более, на человека! Они же мои родные «родимичи»… нет…

– Я не знаю, я уже ничего не понимаю… сынок, но я тебе верю! – через столько невзгод старик прошёл со своими людьми, и трупы повидал в самом ужасающем их виде и самому приходилось убивать, но в этот раз почему-то он испытывал настоящую вину в произошедшем. Ведь удалось настроить нормальную жизнь этого поселения, и казалось, что теперь так будет всегда - он всем это обещал. И вот спокойный уклад городка постигла трагедия с ребёнком. А ведь именно дети в представлении Михалыча были спасением Человечества, и каждая погибшая маленькая душа – бесценна.

– Батя, смотри, тут явно кто-то очень долго выжидал! – тем временем Артём внимательно рассматривал место смерти Саши, его ноздри заострились и по-звериному стали втягивать воздух, – тут пахнет гнилью, это не от мальчика…

Артём припал к земле, уши его стали превращаться в звериные, а на затылке проступила чёрная шерсть.

– Сын, хватит, не вздумай! Не надо! – Михалыч пришёл в себя и так же стал обсматривать кусты, – Осторожно, чтоб тебя никто не увидел такого, этого ещё не хватало.

– Тот, кто это сделал, вылез отсюда! – Артём остановился в паре метров от малинника, у холмика, очень похожего на могильный, но без креста или памятника. Он был разворочен, как будто и вправду что-то вылезло оттуда. – Ничего не понимаю…

– Я кажется понимаю… – опять задрожал голос отца, он присел и с болью посмотрел на небо, – иногда расплата за тяжкие грехи настигает нас, сынок… неминуемо!

Глава 8 "Шпалаукладчик и шкафоломатель"

– Мне Коля рассказал про вас, и что вы были в «Родимичах». Вы как? Всё нормально? – Алексей Дмитриевич с Петром сейчас сидели, постанывая на лавке и держали мокрые тряпки в местах ожогов от клейм. К ним подошла их спасительница, одетая в джинсовую юбку и красную майку, и присела рядом.

– Всё нормально, красавица. Вам больше шло без одежды, но и сейчас вы ничего! – сально улыбнулся Пётр, превозмогая боль, – ох, и горячо тут у вас…

– Вас Алиса звать? – прервал Профессор друга и со всей серьёзностью посмотрел на девушку, – спасибо что спасли нас, вечно мы в истории вляпываемся из-за моего друга Петра Андреевича.

– Можно просто Петя, мне даже так проще, – подмигнул Пётр, – не люблю я эти отчества.

– Я знаю как вас звать. Пожалуйста, расскажите, как там «родимичи»? Мы какое-то время жили с ними, и они нам очень нравились…

– В смысле, вкусная у них кровушка?

– Помолчи, Петро! Извините моего друга, я же говорю, немного он любит подурачиться, меры не знает, – развёл руки Профессор, – на самом деле у них там очень даже не плохо устроено. Выращивают овощи да фрукты, все трудятся сообща, немного напоминает советскую Коммуну, вы надеюсь помните ещё что это такое?

– Так, в общих чертах… но не особо понимаю, если честно…

– Эх, молодёжь, вот так и уходят в небытие все человеческие достижения и скоро история станет лишь словом. Они построили амбары для хранения овощей и ржи, небольшую ткацкую фабрику, с вашей конечно же не сравниться, лесопилку, столярную мастерскую, кузню…

– Да, кузню ещё с нами, ох, – вздохнула Алиса, вспоминая, – а вы там не видели мальчика с тёмными волосами, любознательный такой, любитель почитать… сейчас ему наверно лет восемнадцать. Нос немного курносый, а эээ… лицо уже и не помню, Тимуром звать, фамилию тоже не помню…

– Ну а как же не видел? Этот паренёк меня очень удивил и поразил одновременно своими энциклопедическими знаниями. Как в наши наступившие варварские времена этот, практически ещё мальчишка, всё знает? Мне кажется, это и в правду Божий Дар! Мы с ним вечерами вели разговоры, а сколько великих писателей он перечитал: и Чехова; и Дюма; и Ремарка; и Булгакова; и…

– … И Стивен Кинга, – продолжила за Алексея Дмитриевича, девушка и улыбнулась, – да, это он… слава богу с ним всё хорошо! А вы и в правду профессор? А то ваш друг…

– Да! Он самый настоящий профессор! Без его головушки мы бы не выжили, особенно Той Зимой, ох, дамочка, какой же это человек! Человечище! Вы не знаете… – всполошился Пётр, глаза его загорелись.

– Ладно, Петро, успокойся… На самом деле я бы не выжил как раз без моего друга, немощный, увы, физически, – развёл руки, Алексей Дмитриевич, как будто подписываясь под своей «немощностью», – нет. Никакой я не профессор, учителем истории был в своё время в начальных классах. Это с подачи Петра так уж пошло, как в тюрьме, кликухой обзавёлся на старости лет… А вы знаете, у Александра Исаевича Солженицына была кличка «Морж»… Так, что-то понесло меня не туда, извините, Алисочка милая. Так этот Тимур у них можно сказать, «мозг» поселения. Учит детей местных грамоте, они даже школой обзавелись. Ещё всеми постройками заведует, чертит планы, схемы, все его слушаются и млад и стар… Михалыч у них конечно же главный, но мне кажется, очень скоро, этот парнишка бразды возьмёт в свои руки, да наверно, «родимичи» сами ему вручат!

– Как я рада за Тимура! Я знала, что он несёт свет… – вздохнула облегчённо Алиса.

– Да! Именно, с языка сняли, а вы я смотрю не просто так интересуетесь именно этим парнишкой? – хитро и многозначительно глянул Профессор на Алису.

– Да, он мне очень понравился, – слегка покраснела Алиса, и поспешно добавила, – как хороший мальчик.

– Любовь-морковь тут развели, – нетерпеливо встал на ноги Пётр, – аж голова пухнет, я голодный, дамочка, милая, уже вечереет, с утра нежравши. Куда там надо пройти? Я готов немного слить с себя кровушки – вас, упырей напоить. А вы за это уж меня ублажьте, тут я у вас красивых девчонок видел, может кто и для меня найдётся?

– Всему своё время, у нас услуги и продукты не за кровь, – улыбнулась Алиса, – у нас работа на первом месте и оплата трудоднями, и кстати такие как мы тоже не просто так тут живут, на готовеньком. Наше общество – это небольшое внутреннее государство с небольшой экономикой, думаю, вы быстро разберётесь и без меня.

– Нда, трудодни, ну точно Коммуна, всё повторяется, – вздохнул Профессор.

– А авансом у вас кормят? Может кредит даёт какой-то банк, ха-ха, – рассмеялся собственной шутки, Пётр, – хочу вашу колбасу вкусить килограмчик, а может случаем у вас что-нибудь спиртосодержащее тут найдётся? Вот прям уверен, что-то такое должно быть!

– Возможно и есть, – подмигнула Алиса, – я вам обменяю на свои часы и прикуплю. Завтра утром я вас отведу на Совет Силы, там вам предложат на выбор несколько профессий, думаю Алексей Дмитриевич, с вами всё ясно, у нас есть школа и даже училище с несколькими отраслями. Скорей всего преподавателем, они у нас получают двойные трудодни. Вот с Петром будет тяжелей… вы сегодня не очень хорошо себя зарекомендовали. У нас не очень любят таких вздорных типов а слухи до Совета, уверена, уже дошли…

– А что я? Эти безмозглые лошадки сами первые начали… Я очень даже добрый на самом деле!..

– Да, да, все видели… ладно, завтра Совет разберётся. И пожалуйста, Алексей Дмитриевич, Пётр Андреевич, я вас прошу, как можно меньше упоминайте о «Родимичах»! – Алиса с мольбой посмотрела на двух друзей, – я вас умоляю!

– Милая девочка, вы думаете мы с Петром совсем не понимаем ничего? Я вас уверяю, мы будем немы! Да, Петро? – нахмурив брови, Профессор кинул строгий взгляд на напарника.

– Профессор, да я «зуб» даю! – ногтем большого пальца Пётр чиркнул по зубу, – да и вообще, я уже и не помню, где их деревушка была, полторы тысячи километров дороги, в «чайнике» моём всё перемешалось.

– Вот и отлично! Вы меня подождите, сейчас я вам еду и… питьё прикуплю…

– Подождём, подождём! – алчно стал потирать ладони, Пётр, – за нами не заржавеет!

* ** *

– Гриша, братишка, иди сюда! – в барак тихо зашёл настороженный Свист и увидев, как Петр обратил внимание на него, побледнел, – ну в самом деле, ты же наш друг! Ну ладно, я был не прав сегодня… прости ты меня, дурака, на! Выпей пятьдесят грамулек…

Пётр протянул алюминиевую кружку с самогоном Григорию.

– Я мйого не пью, баска дулная становится… – парень завороженно подошёл к спальным местам новеньких и протянул им полбулки круглого хлеба с коричневой, пропечённой корочкой. – Это вам! Колбасы не дали…

– Что ты, брат! Мы сами раздобыли, угощайся, – Пётр жестом пригласил к столу, на котором стояла литровая, стеклянная бутылка, жареное мясо и овощи, и вручил в руки Свиста кружку, – давай, за здоровье моё, Профессора и твоё!

– за здоловье мозно! – согласился с тостом, Гришаня, и на одном дыхании проглотил содержимое кружки.

– Наш парень! – одобрительно улыбнулся Пётр, – ох тут у вас и злой самогончик делают! Слушай, а почему в этой вашей казарме никого нет?

– Уф-ф-ф! – занюхал Свист взятым огурчиком и присел скромно на край кровати Петра, – сколо плидут, все лаботают есё… а стол вы взяли у кого? У нас так не полозено!

– А-а-а, там, где-то, – Петр махнул невнятно рукой, – потом поставим на место… ну вот, опять напуган. Гриша? Ты же главный тут, что ты от всего ссышь?

– Да, я главный, но полядок надо собюдать! А то сейсас налод потянется, – и правда, в помещение зашли два мужика и прошли в дальний угол, с интересом посматривая на новеньких.

– Может всё же стол вернём? – предложил Алексей Дмитриевич, – в чужой монастырь со своим уставом…

– И ты туда, Профессор? Что мы? Съедим что-ли эту деревяшку? Ещё полчасика и поставим на место. Все мы тут братья и сёстры… слушай, Гринь, а бабы тут есть? – многозначительно подмигнул Пётр и доброжелательно приобнял Гришу, – ты же мужик, понимаешь, я уже с самих Родими… уже несколько месяцев не мял девок…

– Хм, ик… – хихикнул парень, быстро захмелев, – в этом балаке только мы, бабы в длугом… Но у нас дазе зеняться и некотолые стлоют свой дом…

– Так… всё интересней и интересней, – глаза у Петра загорелись, – а давайте ещё выпьем по одной и в гости сходим к девчонкам, познакомимся… Профессора подженим и тебе, Гринь, найдём подружку… Держись за дядю Петю, он лучший штурман для таких дел!

– Хи-хи-хи, – смущённо захихикал Свист, наблюдая, как «штурман» наливает самогон, – нее, я не пойду… боюсь…

– Вот, дурень, чего их бояться?! – чуть расплескав напиток, Петро вручил очередную порцию спиртного Грише, – Да сейчас мы мачами настоящими станем, ох, берегитесь девки Гришку, он всем покажет настоящую любовь!..

– А чё это у нас за посиделки на моём столе? – рядом стоял мужчина крепкого телосложения, под два метра ростом. Троица снизу вверх посмотрела на подошедшего, такого же лысого, как и они. Свист громко сглотнул. – Вы те новенькие чтоль? Что-то какие-то хиленькие, тьфу!

Смачная слюна плюхнулась в пол, рядом с ногой Петра.

– Брат, мы не хотим конфликтов! – поднялся с кровати Пётр и упёрся взглядом в выпирающий квадратный подбородок. – Может за знакомство выпьем?

– Ты мне не брат, сука! Бутыль в любом случае моя, а ещё тебя надо воспитать хорошим манерам, – и резко здоровяк ударил кулачищем в живот новенького. Тот согнулся от боли и чуть было не упал на колени, – меня зовут Михайло и мои вещи я никому не позволяю трогать!

– Оч-ч-чень пр-р-риятннно… – сквозь зубы прошипел Пётр, багровея лицом.

– Боже мой, опять, – обречённо выдохнул Профессор, выпивая свою порцию, и отодвигаясь в сторону, подальше.

– А менння зовут Пётр, блядь, Андреевич, шпалоукладчик и шкафоломатель, – перевёл дух пострадавший и молниеносно выпрямляясь, направил «ответку» коленом в район паха Михайло. Здоровяк не успел даже издать и стона, как тут же получил несколько ударов в челюсть, в висок и между глаз. После чего благополучно рухнул на пол, под улюлюканье подтянувшихся местных жителей барака, успевших к этому времени вернуться на отдых после тяжёлого рабочего дня.

Продолжение следует: