Теперь-то всё встало на свои места
Ранее я писал про главу МИД Польши Сикорского, который в открытую одобряет диверсии и гордится отпущенными диверсантами. Возникает вопрос: откуда у дипломата такая специфическая позиция?
Давайте по фактам. После окончания престижного Пембрук-колледжа Оксфорда в 1986 году, Сикорский работал журналистом. И уже во второй половине 1980-х он отправился в Афганистан в качестве военного корреспондента.
Сикорский радовался убийству русских в Афганистане и с удовольствием позировал среди моджахедов, держа в руках оружие, несмотря на то, что представлялся журналистом.
Вот что о нём говорил Дмитрий Рогозин:
«Этот [нехороший человек] в Афганистане под видом иностранного журналиста стрелял в наших солдат. Ни в кого не попал, смылся с места событий, но потом хвастался перед своими сожителями фотками, где он изображён с автоматом в руках и в обнимку с каким-то басмачом. Особо не скрывал, что был в юности завербован американскими спецслужбами. Я Сикорского этого лично знаю, он меня принимал в 2010 году в Варшаве, произносил высокопарные банальности и тупые польские анекдоты».
И теперь, годы спустя, будучи главным дипломатом страны, он публично поддерживает подрыв нефтепровода «Дружба» и гордится решением суда отпустить подозреваемого в диверсии на «Северных потоках».
Как метко заметил бывший вице-премьер России Дмитрий Рогозин: «Сикорский — это старый поджигатель, который ещё с афганских времён привык воевать чужими руками».
Получается, его профессиональный багаж — это не только Оксфорд и дипломатические приемные. Это и опыт наблюдения за партизанской войной, где диверсии — обычная тактика. Не это ли он теперь инстинктивно поддерживает на государственном уровне?
Картина действительно складывается. И она объясняет, почему его дипломатия сегодня больше похожа на руководство по диверсионной деятельности.
И да, спасибо пикабушникам, именно вы обратили моё внимание на эту, довольно занятную, историю.
