koroseshinso

часть 1. Ты не поверишь, но это было

Приветствую друзья. Это сборник небольших, местами жутковатых, историй. Упаси бог вас подумать, что все они произошли с автором. Как и то, что они на сто процентов правдивы, тут я гарантии не дам. Но за каждой, из этих историй, стоит рассказ живого человека. Верить, нет, решайте сами.

История четвертая.

Собака перестала лаять… Если честно, никогда не думала, что эта фраза будет меня так пугать. Но давайте по порядку.

Так уж выходило, что в период моей беспечной юности, в летнее время года, в мое единоличное владение поступала трехкомнатная квартира. Ну в том, как это получалось секрета не было. Родители уезжали жить на дачу, а я по причине слабой приспособленности к ручному труду оставалась тут. Официально это называлось: “Следить за порядком”. Или: “Приглядывать за чистотой”. В общем и меня и предков устраивало. Я своими кривыми руками не мешалась им на даче, и у них душа за квартиру меньше болела, какой-никакой, а пригляд был. Надо сказать, особых тусовок я не устраивала, хотя возраст был подходящий, ну могла с подругами посидеть. Так вот, а причем тут собака, спросите вы. А притом. Собака была у соседей. Знаете, такой бодрый, жизнерадостный пес, какой-то охотничьей породы, не разбираюсь в них, ну такой, если вы видели картинки про утиную охоту - то сразу поймете. Так вот, каждый раз выходя из дома и возвращаясь, этот собакин сын, во весь свой песий голос, оглашал подъезд громогласным лаем. Про слышимость в стандартной панельной девятиэтажке все в курсе, я думаю. И сделать с этим что-либо было решительно невозможно. Соседи извинялись, водили песеля по ветеринарам и кинологам, но этот небольшой, но гордый охотник был неумолим. С другой стороны, лично я, зла на него не держала. Да и остальные наверно тоже, как уже говорила, пес был радостен, жизнелюбив, весел и добр. Всегда можно было его погладить, потрепать за слегка кудрявую шерстку. Не отказывал пес в играх и дворовой ребятне. Так что я считала его лай чем-то вроде традиции, остальные быть может тоже.

Ближе к сути. И вот где-то в начале лета, я никоим образом не обеспокоенная, все так же наслаждалась жизнью за просмотром очередного сериала. Как вдруг возникла беда. Дома закончилась еда. Это сейчас можно заказать что угодно и за полчаса-час тебе все привезут, а тогда такого не было. Значит надо было тащится в магазин. Хотя, опять же, это я сейчас драму развожу, а в то время лишних мыслей не возникало. Надо в магаз - вжваривай. И вот тут бы мне сразу проблему заметить, но нет. В магазине - пачка пельменей, кекс с изюмом, печеньки. О готовке нормальной еды я, конечно, подумаю, но только после просмотра сериала. Вернулась, и вот тут случился первый звоночек. Выходя из лифта на своем этаже, я отчетливо услышала закрывающуюся соседскую дверь, дело в том, что при открытии и закрытии петли издавали характерный металлический щелчок, и за долгие годы совместного проживания перепутать такие вещи сложно. Мне это показалось странноватым, двор у нас большой и открытый, и если кто-то из соседей шел впереди меня, не заметить этого было невозможно, тем более, что лифт был на первом этаже, то есть они не поднимались передо мной, а шли пешком, а у нас пятый этаж как ни крути. Это было странно, тревожно, но сериал, пельмени с черным перцем и уксусом, владели моим разумом сильнее.

Сериал был досмотрен глубоко за полночь, следовательно мое “утро” случилось глубоко за полдень. Июньский день был ярок, солнце теплым, небо голубым. Но вчерашняя проблема оставалась. Нормальной еды дома нет. А от пельменей, печенек и кексика с чаем, очень быстро может кое-что вырасти, и это, к сожалению, будут не сиськи. План повторения вчерашнего забега в магазин был принят и сразу перешел в фазу реализации, но едва я приоткрыла дверь, то услышала щелчок от соседской двери. Надо сказать наши двери открываются друг на друга, то есть, если я полностью распахну свою, то заблокирую соседскую, и наоборот. Поэтому я осторожно выглянула и убедившись, что соседская дверь закрыта побежала за покупками.

И вновь как вчера, по возвращению, едва выйдя из лифта, услышала щелчок закрываемой двери. И вот тут мне стало реально не по себе, то что происходило, было неправильно, я не понимала что, но вот что-то тут было реально не так. Из непонимания появилось чувство тревоги, а тревога переросла в страх. Я тихо настолько, насколько это было возможно прошмыгнула в квартиру. Закрытая на замок дверь родного дома принесла чувство облегчения, но едва я сделала шаг в коридор, как соседская дверь вновь щелкнула, судя по всему - открывшись. Я замерла, вот натурально, как ледяная скульптура, я даже дышать перестала. Потому что меня накрыло осознание. Я наконец поняла, что тут не так. Второй день, при открывающейся-закрывающейся двери, я ни разу не слышала собачий лай. В тот момент, цепляясь за мысль, что все это ерунда, мне показалось, я все так же не издавая ни звука, потянулась к дверному глазку. И нет, мне, к сожалению, не показалось. Соседская дверь была приоткрыта, не сильно, сантиметров на двадцать. Проверяя свою догадку я не закрывая глазок резко повернула замок, и соседская дверь тут же захлопнулась. И хоть я этого и ожидала, но все равно от неожиданности охнула. Это было странно. Страшно и странно. Я закрыла дверь на все, (ах-ха, все два) замки. И несмотря на неоднозначность ситуации, я почему-то, не придумала ничего лучше, чем отвлечься в бытовых делах. Опять же, это сейчас я понимаю, что это такая форма защиты нашего сознания, сделать вид что все в порядке, и не замечать проблем. А тогда я с головой ушла в готовку, мытье посуды и прочую уборку.

Меж тем, как говорил один известный сатирик: “Смеркалось”, то есть наступала ночь, а ясности в том, что происходит у соседей, все еще не было. Я старательно игнорила доносящиеся до меня звуки. Но домашние хлопоты закончились, и я решила еще раз, ну на всякий случай, проверить. Все так же стараясь не издать ни звука, прокралась к дверному глазку. На лестничной площадке было темно, но как-то неправильно. Лишь спустя несколько секунд до меня дошло, соседская дверь была настолько широко открыта, что перекрывала мне обзор, то есть фактически распахнута настежь. Вылезать проверять я откровенно трусила, но вот щелкнуть замком, мне никто не мешал. Что я и проделала. И к моему ужасу, соседская дверь тут же закрылась. А во мне зародилось странное чувство, страх, да, но такой, как будто случилось что-то непоправимое, как разбить дорогую вазу, потерять кошелек, сломать зуб, остаться без руки или ноги или узнать о смерти родственника. В общем, чувство, что случилось что-то страшное, чего уже нельзя изменить. Тут в мою головушку наконец пришла первая неглупая мысль. Соседям-то можно позвонить. Благо мобильники тогда уже у всех были. Правда тут было одно препятствие. Я, естественно, не знала их номера телефонов. Поэтому нужно было связаться родителям. И конечно сделать это было не так просто, они же на даче. А это значит, что взять и позвонить им нельзя, связь там как говориться была “в удовольствие”. Поэтому быстро строчим СМС, и надеемся на скорый ответ. А надежда как известно умирает последней. Минута шла за минутой, а ответа все не было. Чтобы не съедать себя ожиданием, я села за комп, торенты там, соц. сети, смешные картинки, которые тогда еще вроде не назывались мемами и прочее, прочее. Тут надо сказать, что моя комната располагалась напротив родительской, в которой был балкон. Который, соответственно, граничил с соседским. И вот сидючи перед монитором, краем глаза мне виден балкон. Опять необходимо пояснить, если вы не знаете, человеческое зрение так устроено, что мы очень хорошо замечаем движущиеся объекты именно периферийным зрением, то есть краем глаз. И вот тогда мне постоянно казалось, что на темном фоне мелькало что-то еще более темное. Повернешься, вглядишься - вроде ничего, а краем глаза опять что-то мелькает. Понятное дело, на фоне творящихся непоняток, спокойствия это не добавляло. И когда зазвонил телефон, я чуть до потолка не подскочила от испуга. Звонил отец, я как могла пересказала ему все что происходит. Папенька мой, как человек советской закалки, тут же сказал, что нефиг дрянь всякую ночами смотреть, и мерещится ничего не будет. Потом правда сказал, что соседям позвонит, спросит, что там творится.

На этом мы и закончили, не сказать, что я совсем успокоилась, но как-то полегчало. Правда ненадолго. Минут через пять отец перезвонил. Выдал неутешительную фразу, что до соседей не дозвонился. И предложил вызвать милицию. Идея была явно полезной и здравой, но мне почему-то в то время резко не хотелось выходить из квартиры даже для общения с сотрудниками. Плюс я думала, ну постоят они у закрытой соседской двери, никто им не откроет. И дальше что? Ко мне вопросы у них тут же будут. Зачем вызывали? Где родители? Ага на даче, понятно. Что употребляли? Да да, не употребляете, конечно, конечно, поедемте в отделение и тд и тп. В общем милицию я не хотела. Вместо этого попросила родителей приехать. Отец сказал, что не раньше, чем завтра днем.

И все. Сижу. Мельтешение от балкона все так же заставляет дергаться. Ночь на дворе. Комп тихо гудит, а так тишина. И вот тут, уж не знаю, может и случайно, ну мало ли жук какой или мотылек о стекло несколько раз ударился. Но то что звук был со стороны балкона это точно. И вот тут-то и стало по-настоящему жутко. В голову лезли всякие ужасы о призраках и летающих вампирах. На балкон я, конечно, не пошла, страшно. Задернула шторы, и закрыла дверь в родительскую спальню, подперев ее стулом. (Отец потом смеялся, говорит, сделала баррикаду, а дверь в другую сторону открывается.) В своей комнате тоже закрылась и сижу. Думаю, спать не лягу, лучше до утра фильмы смотреть. И естественно вырубилась, часу на втором ночи, может от духоты, окна были закрыты. И вот верите нет, что снилось не помню, но проснулась я перед своей входной дверью, дергая за ручку в попытках открыть. От страха не помню, как до утра досидела. И едва рассвело, схватила швабру (план надёжный, как швейцарские часы), пошумела перед своей дверью, убедилась что соседская закрыта, подперла ее шваброй, закрыла свою и бегом на улицу. До вечера просидела у подруги. Лишь убедившись, что родители дома, вернулась.

Вот в общем-то и все. Добавлю лишь, что по возвращению, встретила соседку и узнала, что дома их не было. Всей семьей ездили в другой город на похороны, включая собаку. И добавила, что пес так рад был вернуться, что гавкал раза в два громче обычного, и даже когда в квартиру зашли все никак не мог успокоиться, все углы говорит облаял. Отец потом рассказал, что когда собаку услышал, швабру убрал, так что соседи в общем не в курсе, а матушка потом по секрету поделилась, что когда они приехали, дверь соседскую святой водой обрызгала. Так вот, что это было, пес его знает. Собакен этот кстати до сих пор живой, старый уже совсем, даже лает с трудом. И я думаю, грешным делом, что лаем своим, он эту нечисть и распугивает. Ну если конечно она и вправду есть.

История пятая.

Нельзя сказать, что эта история началась с переезда. Скорее им она закончилась. Но так уж вышло, что я снова переехал в тот район города, где когда-то жил. Город у нас растет, давно уже миллионником стал, так что сейчас это не центр конечно, но приличный спальный район. А дело было в начале двухтысячных, в те времена была это практически окраина. Стандартные хрущевочки и частный сектор, плавно перерастающий в загород. И было тут у нас одно местечко… ну не совсем обычное. От моего дома было километров пять или шесть. Надо было пройти промышленную (заводскую) железную дорогу, потом через частный сектор и потом уже начинались дачи. И вот проходя через них, (хотя гораздо лучше было их обходить, дорога живописней, хотя и чуть дальше) выходишь на опушку леса. Вот тут и была необычность, часть этого леса была огорожена. Ну пусть будет километров пять на пять, кто бы мерил. Нормальный такой забор был, бетонный и с колючей проволокой. Располагался там какой-то военный объект. Двухтысячные, естественно все в разрухе, в заборе дыры, колючка кой-где уже на благоустройство дач ушла, (чермет тогда не собирали, медь с алюминием в цене была). Люди туда хаживали, уж не знаю за грибами там или еще за чем. Я внутри не был, незачем просто, но пацаны говорили, что там пусто, так пара зданий, а в центре вроде озерцо маленькое, почти пересохшее, да дороги хорошие ровные. На велике или роликах кататься зашибись, было бы, добавляли они, не будем забывать, добраться туда не особенно легко.

Собственно, сам лес меня не интересовал, а вот если вдоль забора этого пройти с километр, то можно было выйти к оврагу, а над оврагом холмик. Место в общем просто зашибенное, вид с холма на город, железная дорога вдалеке, а самое главное, солнце садилось прямо напротив тебя. Романтика же, от людей далеко, сидишь в лесу, на холме, да еще и закат, самое оно, чтобы че то пожарить да выпить. Ну в общем да, бухали мы там, с друзьями и подругами.

Вот и в тот раз, пересекся я с другом, ну и решили дойти до туда, припить и за жизнь потрындеть. Долго ли, коротко ли, дошли. Сели. Пьем. Костра разжигать не стали. Закат прошел. Сумерки. Почти стемнело уже. И тут хлопки. Штук пять подряд. Как раз из закрытой части леса. Так уж вышло, что моя дача, сейчас горячо любимая, а тогда искренне ненавидимая, была рядом с военным полигоном. Двухтысячные, помним да, разруха естественно. Полигон простаивал, и туда, за мзду малую, братки местные ездили пострелять. Это я к тому, что на выстрелы у меня наслушенность была хорошей. И стреляли из пистолета. Нам с другом, тут же стало невесело и тревожно. Неудивительно, девяностые в нашей памяти свежи и по ныне. А тогда, мы переглянулись, тихонько собрались и не говоря ни слова потопали домой. Идем вдоль забора, а со стороны леса, ну не скажу, что медведь ломился, но как будто большая собака через кусты бежит, пока еще далеко. С другом мы конечно тут же пошутили про сбежавших с секретной военной базы опасных тварей или еще каких оборотней, и закономерно ускорили шаги. И вот уже на выходе, ну метров буквально двадцать до выхода из леса, заметно приблизившийся к нам весь этот шорох затих. Врать не буду, мне было тогда страшно. И как-то не сговариваясь, мы с другом, вот натурально на цыпочках, отошли от леса до дороги на дачи, а там спуск вниз и кусты. Нас и так-то из-за забора видно не было, а тут мы, так сказать, совсем из поля зрения скрылись. Опять же мне тогда казалось, что пока мы эти последние метры шли, мне в спину, прям сквозь забор, чей-то тяжелый взгляд сверлил.

Ну вроде ничего не случилось, мы с другом опять пошутили, что вот мы от невыразимых ужасов спаслись, выдохнули и пошли. Закон жанра, естественно, десяти шагов не сделали, как за спинами, ну тут трудно сказать, метров пятьдесят-сто где-то, из автоматов, как застрочили. Я бы сказал, стволов было семь, но тут уже не поручусь. А характерный “лающий” звук калашникова спутать с чем-то тяжело. Опять же опыт у меня был. Мы с другом, естественно тут же в кусты и залегли. Калаш обойму выплевывает быстро, там отстрелялись и тишина. Ну мы лежим, а че делать-то, вставать страшно. Но время идет, вроде больше ничего не происходит. Встали, отряхнулись и пошли. До дома добрались без приключений.

На этом бы и истории конец, и держаться бы нам от этого леса подальше, но мы же молодые и тупые. Нас было не удержать. Через день поперлись туда посмотреть и поискать, ну мало ли, гильзы там, следы от пуль, чтобы понять, что там случилось. С утра пошли естественно. Место было теоретически понятно, недалеко от забора. И ничего мы там не нашли, не гильз, не следов от пуль, ни слава богу крови или, тем паче, трупов. Но продолжения не было бы если совсем ничего не нашли, так? Нашли мы бетонную плиту, напоминала бетонный заградительный блок, распиленный пополам вдоль, только больше. Метр на два или два с половиной. Решительно было неясно как эту плиту в лес затащили. Странным же было то, что над плитой были свежие деревянные распорки со вбитыми в землю колами. Для ясности, выглядела эта конструкция так, точнее для того, чтобы плиту нельзя было сдвинуть. В общем эти распорки прижимали плиту к земле, и одновременно мешали сдвинуть ее в сторону. Ну так, чтобы из-под нее никто не вылез. Вот как это выглядело. Если честно, мы плиту особо не осматривали, вот натурально жутко было рядом с ней стоять. Просто неприятно, неуютно и страшно. На этом все, мы ушли. И больше туда не ходили. Друг мой вскоре переехал. И я где-то через год тоже.

И вот сейчас, когда я снова недалеко от этого места живу… нет меня туда не тянет. Наоборот, каждый раз, как об этом думаю, не по себе становится. Я просто надеюсь, что никакой чертовщины там не было, и для всего есть простое объяснение. Вот только какое?

История шестая.

Синдром ложных воспоминаний. Он же “эффект Манделы”, он же парамнезия или же конфабуляция, если верить википедии конечно. Все эти вещи, естественно, не одно и тоже, но не будем лезть в дебри психологии и психиатрии. У всех этих “эффектов” или расстройств есть одно общее свойство. А именно, ложные воспоминания. Наиболее известные это конечно фраза: “Люк, я твой отец”, принадлежащая Вейдеру из “Звездных войн”. Хотя на самом деле он произносит: “Я твой отец”. Или же фраза алкаша Ельцина, о том, что он устал и уходит. Для примера сойдет. Но это так сказать мифы общественного сознания. А вот в головах отдельных индивидов, встречаются иногда крайне пугающие истории. Конкретно эта будет про меня.

С чего началось… Ну, я сломал ногу. Вот как в дурацких анекдотах. На ровном месте поскользнулся и нате вам. Гипс. Костыль. Реабилитация. И еще год хромал после этого. А что бы хромалось мне веселее и легче, я решил сделать себе трость. Разжился у отца отличной алюминиевой трубой. Отполировал ее до зеркального блеска и засел за рукоять. Тут надо добавить, строгать я начал с раннего детства, как и многие мальчишки. А вот тому, как строгать, опять же с детства, меня учил дед. А он в работе по дереву кой чего умел. Времени свободного было у меня с преизбытком. Инструмент тоже был в наличии. И я начал творить. Сам не знал, чего хочу сделать, в голове просто образ был. Эдакий грифон-не грифон, дракон-не дракон. А вот нате. Получилось прям один в один как задумывал. Отец как увидел сие изделие в сборе, хмыкнул, и забрал алюминиевую трубу на работу, на завод. Вечером вернул, с протравленными узорами. В общем, если вы думали, что у доктора Хауса была крутая трость, то нет. Крутая трость была у меня!

Скоро сказка сказывается, да? А вот нога заживала не очень. Но зажила. И трость, естественно, мне оказалась не нужна. Я так и поставил ее в какой-то угол, да и забыл со временем. Годы тихо и незаметно прошелестели мимо. Где-то семь, может десять. Я уже жил отдельно, создавал, так сказать, новую ячейку общества. И вот, как-то на очередных семейных посиделках с родителями, я и вспомнил про свою сломанную ногу и шикарную трость. И оказался в немом удивлении. Ни мать, ни отец не помнили про мой перелом, не говоря уже о трости. В тот момент я себя убедил, что они просто не хотят омрачать семейный праздник и оставил эту тему. Но не забыл. Спустя еще пару месяцев, я уже “с глазу на глаз”, спросил у отца про трость. И вновь недоумение, и слова о том что не было такого никогда. Будучи раздосадованным, я призвал в помощь мать и свою старую медицинскую карту. Я знал, что она лежала где-то у родителей. И к моему ужасу, никаких записей о переломе в мед. карте не нашлось. Родители посмеялись над моим страхом и растерянностью, высказали мнение о бурной фантазии и к этой теме не возвращались. Я же позвонил своим друзьям, с вопросом, а помнят ли они мою давнюю травму, и только один сказал, что смутно припоминает что-то такое. Мое состояние после этого было сложно описать. Шок. Опустошение. Как будто из тебя забрали часть души. Я ведь отлично помнил, наши совместные гулянки в различных заведениях, где каждый из моих друзей считал своим долгом сказать: “Че ты сидишь? Иди потанцуй.” Или же посоветовать вставить в мою трость клинок или шип, ну что б еще круче было. Или фразы по типу что: “Народ, не забываем, с нами скороход. Поэтому все движемся с одной скоростью. С его.” Все это развеялось в пыль. Я тогда реально в своем здравом уме засомневался.

Но время и не такое лечит. Чем меньше я об этом думал, тем больше эти воспоминания бледнели и терялись. Да чего греха таить, спустя время, я сам подвергал эти воспоминания сомнению. Ничего не предвещало беды. И вот спустя где-то еще год, я разбирал старую, заваленную хламом дачную кладовку. Что случилось, догадаться думаю не сложно. Вначале я нашел рукоять. Меня тогда аж затрясло. Вот она, один в один как я помнил, дракон не дракон, грифон не грифон. То есть, думал я, трость у меня все-таки была. Или все же нет? Сделал рукоять, а остальное придумал? Но разбирая дальше, алюминиевую трубу я тоже нашел. Точно та самая. С протравленными узорами. Около часа я просидел в безуспешных попытках собрать воедино такие разные воспоминания. И вот тогда-то я в первый раз и подумал, а может так уж вышло, что и остальные мои воспоминания будут отличаться.

Про находку я никому не рассказал. А сам, стал исподволь, выспрашивать о прошлом у родителей. И, к своему ужасу, кое-что узнал. Например, матушка моя стала сама точить ножи. Чего в моих воспоминаниях не было никогда. Все острые предметы в доме, всю мою жизнь, точил либо дед, либо отец, либо я. Мать же – никогда. А теперь она крайне ловко орудовала бруском подтачивая ножи. Оказалось, я был на море в десятом классе. Школьная поездка, с одноклассниками. Такое согласитесь трудно забыть. И тем не менее ни единого воспоминания об этом нет. Отец пьет по утрам кофе, хотя по моим воспоминаниям это был чай. Пожалуй, я был чересчур навязчив в вопросах, родители стали на меня откровенно коситься. Я оставил предков в покое, и перешел на друзей. Некоторых из них я знал еще с детского сада. Тут меня тоже ждал сюрприз. По моим воспоминаниям, с одним из друзей, я познакомился, еще будучи в старших классах, а потом мы учились в одном вузе. Он же помнит, что мы познакомились уже после окончания вышки, и учился он в другом институте.

В общем, чем больше я узнавал, тем страшнее мне становилось. Тут реально засомневаешься в собственном душевном здоровье. И вот тут и началось то, что до усрачки меня напугало. А именно, я сам стал вспоминать то, чего никогда не было. В какой-то момент я поймал себя на мысли, что помню квартиру, в которой жил после окончания учебы. Я отчетливо помню эту четырехэтажную, выкрашенную в бледно-желтый цвет сталинку. Тяжеленную, с какими-то нашитыми и залакированными дощечками, подъездную дверь. Третий подъезд, третий этаж и направо. Коричневая дверь, с номером двадцать два. В квартире три комнаты, маленькая комната по правую руку, дальше кухня. Красный войлочный ковер в коридоре. Деревянный, рыжеватого цвета пол. Слева “моя” комната и дальше еще одна. Обои в красно-розовый цветочек. На тумбочке в углу - пузатый телевизор, который я так ни разу и не включил. Два слоя занавесок, узорчатая тюль и ночные, с желто-коричневыми осенними листьями. Старая советская мебель. И относительно новый диван, служивший мне кроватью. Эти воспоминания были яркими и живыми. Но проблема была даже не в том, что я семь лет после окончания учебы жил у родителей. А в том, что на месте этого дома, что появился в моем сознании, стоит школа. И стояла она там еще до моего рождения. А похожий дом, есть в паре километров от этого места. После этого реально были мысли обратиться к специалисту, но страх загреметь в дурку был сильнее.

Я жутко боялся, что появятся новые воспоминания. А наши страхи, как и наши желания имеют дурную тенденцию сбываться. В моей голове появились улицы, которых нет в нашем городе. Люди, с которыми я никогда не был знаком, фильмы, которые я никогда не смотрел. И так далее, кусочек за кусочком, как мозаика мои воспоминания заполнялись чем-то другим. В какой-то момент я подумал, что эти новые воспоминания затопят мой разум и я исчезну, а на моем месте появится кто-то другой. И я решил бороться. Если это слово можно применить в такой ситуации. Пошел к врачу. Рассказал почти все как есть, слегка заретушировав. “Мол, путаюсь в воспоминаниях, не узнаю некоторых людей, да и вообще плохо сплю, мало ем, тревожность и общий упадок сил. Обследовали меня, кровь, моча, тесты всякие, томограф или как там эта штука называется. Врач мне по итогу сказал, что ничего страшного и выписал пару каких-то препаратов, с общим напутствием “больше отдыхать”. Дальше я всеми душевными силами пытался отторгнуть, то что было “не моим”. И начал с материального начала.

Я сжег рукоять от трости, а трубу утопил. После старался как можно меньше думать о прошлом. Спустя пару месяцев, может благодаря лекарствам, может благодаря моему самовнушению, “не мои” воспоминания поблекли. Мой разум снова был цел и не заполнялся чем-то чуждым. И вот в наше время я стараюсь как можно реже вспоминать прошедшие “старые добрые деньки”. Такого больше со мной никогда не случалось. Эдакое легкое и быстро прошедшее душевное расстройство. Но вот одна мысль меня все-таки не отпускает. Когда-то в интернете я прочитал одну фантастическую теорию. Суть ее в том, что иногда наше сознание, по каким-то причинам, перетекает в параллельный мир. Он такой же как наш, но чем-то слегка отличается. Незначительными мелочами. Ну типо узора или цвета брелка на ключах. Ну там вместо пяти завитушек их четыре, или вместо красного цвета – бордовый. Но отличия все равно есть. И чем дальше ваше сознание идет по этим параллельным мирам, тем больше накапливается отличий. А с другой стороны, наши собственные мозги для нас самих сплошная загадка. Какие выверты преподносит сознание и по каким это бывает причинам. Ну специалисты, наверное, знают. Я же стараюсь не думать о том, что же это тогда было. Но фраза: “Сон разума рождает чудовищ”, с тех пор для меня стала пугающей. Потому что знаю, наше сознание действительно может породить дикие, жуткие и страшные вещи.

Последней историей, заключительной и седьмой, что символично, идет рассказ "Подвал". Мой, так сказать, первый опыт в писательстве.

Подвал

часть 1. Ты не поверишь, но это было

Утро обещало быть прекрасным. Яркость лазурного неба подчеркивали легкие штрихи белых облаков. Зеленая листва шумела под легким прохладным ветерком. И даже городской шум, казалось, стал заметно тише.

– Хорошего утра папа! - стайка из трех детей гурьбой ввалилась в родительскую спальню.

– Доброго утра, я же говорил, правильно говорить: “Доброе утро”, - заспанный мужчина лет тридцати неловко улыбался детям.

– Мы хотим гулять! Да. Папа пойдем в парк! Гулять! - На разные голоса зашумели детишки.

– Ну хорошо, хорошо, пойдем гулять, - мужчина сгреб детей в охапку и чмокнул каждого в макушку. - Но вот только вопрос? Умылись? Зубы почистили? А? Нееет!? А ну бегом. А то сейчас всех защекочу!

Дети, со смехом, гурьбой убежали в ванну, а мужчина устало вытянулся на кровати, и выражение его лица, в этот момент, стало холодным и равнодушным.

– Так, Дима кепку не забудь. Саша – шнурки, левый не завязан. Алеша - заправь сзади рубашку…

– Паап, а мама сегодня вернется? - спросила Саша, неуверенно тиская подол своего оранжевого платья.

– Нет солнышко, мама уехала далеко, и сегодня она никак не успеет вернуться, - тяжелая рука легла Саше на голову и несколько грубовато растрепала ей волосы. – Ладненько, выходим. Куда хотите? В пиццерию или кафе-мороженое?

– Мороженое! - хором выпалили дети.

– Отлично! Позавтракаем и в парк. Выходите. - Мужчина выпроводил детей за дверь и зацепился взглядом за стоящий на кухне холодильник. - А неплохая идея… в принципе, - тихо прошептал он.

По пути из кафе, дети носились кругами как угорелые, мужчина пребывал в задумчивости. Как вдруг что-то изменилось.

– Я не помню этого переулка… - он прошептал недоуменно оглядываясь.

– Папа! Папа! Смотри! Там маски! - закричали дети, показывая руками вглубь переулка.

Скрытый тенью, так что и не сразу разглядишь, у стены стоял большой прилавок. Представленное на нем разнообразие масок удивляло. Там были шикарные фарфоровые венецианские карнавальные маски. Были дешманские “китайские” пластиковые штамповки различных героев мультсериалов. Были выглядящие как живые маски зверей. Десятки лиц и сотни пустых глазниц смотрели на очень неуютно почувствовавшего себя мужчину. Дети, конечно же ничего этого не заметили.

– Папа! Папа! Купи нам маски! - Закричали дети. - Мы всегда мечтали о таких масках!

– Ну что ж, мои маленькие наглые вымогатели. Выбирайте!

Продавец без тени сомнений протянул детям три маски. Алеша тут же схватил пугающе реалистичную маску кабана. Дима несколько нерешительно взял маску вампира или вурдалака с огромными клыками и острыми зубами. Саша держала в руках маску ведьмы, где одна половина лица была привлекательной белокожей девушкой, а вторая злобной и уродливой старухой. Нацепив маски, дети заскакали вокруг с утроенной силой.

– Папа! Ты лучший! Лучше всех на свете! - дети запрыгали с утроенной силой, изображая своими тоненькими голосочками “страшные” рычания.

– Ах-ха-ха! Вы даже не представляете насколько. - Мужчина с улыбкой смотрел на детей.

Однако мысли у него были несколько иные. “Сегодня вечером, да, да, непременно начну уже сегодня вечером. Хватит тянуть. Вот только с кого? Младшенького? Или лучше девчонку? Да, пожалуй начну с нее. Она ведь так напоминает эту чертову бабу. До сих пор не могу понять, как эта сука поняла, что я не ее муж? Я ведь был так осторожен, потратил два сраных года чтобы захватить это тело. Привычки, интонации, манеру поведения, походку, я подделывал все идеально. Но она как-то догадалась. И захотела сбежать, забрав детей. Два года усилий могли быть потрачены впустую. Хорошо, что я все понял. И задушил ее. Дальше дело техники. Расчленил в ванной и спрятал в холодильнике. Холодильник с замком - великое изобретение. Но сегодня я его открою. Ах-ха-ха-ха. Эта женщина должна быть рада. Ведь я накормлю ее детей. О, она должна быть мне безмерно благодарна. Ведь для матери должно быть высшим благом быть полезной своим детям. Даже после смерти. Ах-ха-ха-ха. А вечером займусь девчонкой. Поиграться с ней вначале и потом что-нибудь у нее отрезать, или лучше наоборот. Да, да, да. Отрежу ей для начала пальцы. Ах, они будут здорово похрустывать на зубах, когда я стану с ней забавляться. Ах-ха-ха-ха… Ох нет. Не нужно увлекаться. Излишнее внимание ни к чему. Играем роль. Изумление, непонимание и страх детей послужат отличной приправой, когда их любимый отец станет их пытать. А пока спокойно, притворяемся дальше. Вежливо и с улыбкой расплатимся с продавцом.

– Мм… Куда он делся? - тварь подменившая отца в растерянности оглядела прилавок, - ну не испарился же он, да?

Вдруг раздался резкий, неприятный визг. Существо обернулось. Дети остановили свои игры, казалось, они тоже пытались понять, что произошло. “Кабан и ведьма? А где третий?” В этот момент острая боль пронзила левую кисть твари. Существо резко одернуло руку и застыло в недоумении. На левой кисти не хватало мизинца и двух фаланг безымянного пальца. Тут боль вспыхнула на правом бедре. И тварь наконец увидела третьего ребенка. Мальчик Дима, нацепивший маску вурдалака, с упоением вгрызался в ногу своего бывшего отца.

– Отцепись! - Взвизгнуло существо и с размаху ударило ребенка кулаком в лицо.

Удар почти не возымел действия. Голова Димы лишь слегка качнулась. А мальчик с неожиданной силой воткнул пальцы с отросшими длинными когтями в живот взрослого. Волна боли не успела схлынуть как чудовище в облике отца покатилась по земле. Левая нога неестественно выгнулась вперед, переломившись в колене. Маленький получеловек-полукабан на четырех лапах пятился, набирая дистанцию для нового разбега. А ребенок-вурдалак, отлетевший после удара, прыгнул на бывшего отца пытаясь вцепиться в горло. Тварь успела перехватить рывок и отбросить легкое тело ребенка в сторону. Чудовище в теле отца перекатилось уворачиваясь от рывка кабана и вдруг неожиданно застыло, не в силах сделать ни единого движения. От рук ведьмы, парящей в паре метров над землей, исходило сияние, превращающееся в золотые цепи, что приковали тварь к земле. Тут кабан и вурдалак бросились на мужчину с двух сторон. Кабаньи клыки пропороли живот, а вурдалак вцепился в шею разорвав артерию. Кровь обильным потоком пролилась на землю.

“Нет! Нет! НЕЕТ!” - мысленно кричала тварь. “Если я истеку кровью, то не смогу вселиться в другое тело. Я навеки останусь прикованным к этому трупу, даже когда он рассыплется в прах, я не смогу сбежать. Мой разум развеется вместе с этим телом. НЕЕЕЕЕЕЕЕТ!!! Я НЕ ХОЧУ УМИРАТЬ!”

Меж тем, кровь окончательно покинула тело бывшего доброго и любящего отца. Кабан и вурдалак грызли свежий труп, под дьявольский хохот летающей над ними ведьмы. А продавец, глядя на эту отвратительную картину, довольно щурил свои разноцветные глаза. Возможно, его мысли были в то время такими: “Очень жаль родителей этих несчастных детишек, их все же уже не спасти. С другой стороны, я позабочусь о несчастных сиротах. У меня найдутся для них достойные дела”. И едва заметная тень улыбки коснулась губ Продавца.

Двое мужчин стояли у края городской площади. Тот, что помоложе и повыше был в запыленном дорожном платье, широкополой шляпе с черным пером и знаком гильдии каменщиков. Его тяжелый, мрачный взгляд сверлил мостовую. Точнее он смотрел на два пятна копоти, уже порядком затертых. Другой, пожилой и тучный с окладистой бородой, в рабочем переднике трактирщика перемежая свою быструю речь горестными вздохами, что-то рассказывал собеседнику.

– … Два дня назад, их казнили два дня назад...

– Спасибо Отто, я загляну к тебе завтра. Сейчас я хочу быть один. - Рассеяно и словно не слыша собеседника, ответил мужчина в шляпе.

– Себастьян, там… прости… я ничего не мог сделать. - Отто сложив руки как в молитве несколько раз быстро кивнул. - Да. Поговорим завтра.

Себастьян, оставшись в одиночестве, все так же продолжил смотреть на камни мостовой и внимательный прохожий мог бы случайно заметить в его глазах нечто очень необычное, а именно, его зрачки из темных, почти черных, стали пронзительно желтого цвета.

На следующее утро Отто и Себастьян беседовали в трактире. Зал был пуст, постояльцы еще не спустились на завтрак, а желающие выпить посетители еще не пришли.

– Он представился Магнусом, Олафом Магнусом, охотником на оборотней. - Отто отхлебнул из кружки отвар шиповника. Несмотря на то, что он был владельцем питейного заведения, Отто не употреблял хмельного.

– Охотник на оборотней!? - Себастьян от удивления встал из-за стола.

– Угу, ну понятное дело соврал. Брехал что прикончил больше ста чудовищ, хотя сам по манерам и повадкам - явно из благородных, да и то как он быстро спелся с нашим бургомистром это только подтверждает. - Отто отхлебнул еще глоток. - Говорили, что приехали они впятером, но я видел только двоих. Спустя пару дней бургомистр объявил, что “благородные охотники”, - трактирщик презрительно скривился, - прибыли в наш город преследуя страшного и опасного оборотня. Хитрого пособника сатаны, притворяющегося добрым гражданином.

– Невозможно! Что за чушь? И тем более, почему виновными оказались моя жена и дочь? - Удивление Себастьяна сменилось гневом, его сжатый кулак с грохотом обрушился на неповинный стол.

– Возможно, тут все не так просто, - Отто поднял опрокинувшуюся от удара кружку, и направившись за стойку налил себе еще отвара. - После твоего отъезда, наш “добрый пастор”, - Отто опять презрительно скривился, - зачастил в твой дом, он говорил, что женщине оставшейся одной, как никому, необходима поддержка и божья помощь. Однако, думаю, мысли у него были совсем другие. - Трактирщик вздохнул, - извини что говорю это, но я не знаю на кого он направлял свои похотливые мысли, на твою жену или дочь. В любом случае… я их не уберег. Вина на мне.

– Я не виню тебя Отто, наоборот, я тебе благодарен, мне рассказали, что ты изо всех сил старался оберегать мою семью, - гнев Себастьяна прошел, его плечи опустились словно на них легла огромная тяжесть. - Расскажи мне, как… как это случилось.

– Эх… - Отто помолчал, собираясь с мыслями, - не знаю, что было первым, может быть наш похотливый святоша распустил руки, или твоя Марта где-то поранилась, так или иначе она повредила руку. И на следующий день, этот охотник на пару с бургомистром объявили, они на охоте, два дня назад, почти загнали ведьмовское порождение сатаны, но коварная тварь ускользнула. Хорошая новость в том, что храбрый охотник смог ранить зверя в переднюю лапу и поэтому все, у кого есть раны на руках, должны предстать перед стражей, бургомистром и охотником. Марта ничего не ожидала, и ее тут же арестовали, потом стража забрала твою дочь. Я не знаю, что происходило с ними дальше. Через пять дней состоялся суд. Свидетели были неместные, думаю это были те люди что приехали с этим Магнусом. Судья отмел все протесты и возражения, естественно он был подкуплен. Святоша вопил о божьем провидении, воздаянии и о благочестивом огне, что очистит слуг сатаны. И бургомистр их казнил. А этот охотник - смеялся. Вот и все.

– Вот и все… - эхом отозвался Себастьян и резко встал из-за стола.

– Себастьян, - трактирщик подошел к собеседнику и умоляюще заглянул ему в глаза, - пожалуйста, не направляй свой гнев на жителей города, они не виноваты.

– Я внимаю твоей просьбе, не переживай Отто, - тяжелая рука Себастьяна легла трактирщику на плечо, - я убью продажного судью. Я убью похотливого священника. Я убью глупого бургомистра. И я убью этого охотника. Кем бы он ни был. Невиновные не пострадают.

С этими словами Себастьян хлопнул трактирщика по плечу, грустно улыбнулся и размашистым шагом покинул таверну. В городе, с тех пор, его больше никто не видел.

Маркграф Герхард Отто Виктор фон Бритте пребывал в прекрасном настроении. Об этом свидетельствовало все. И не сходившая с лица широкая улыбка, и спокойный умиротворенный взгляд. И даже его манера держаться в седле отдавала некой юношеской лихостью. У хорошего настроения маркграфа была причина. А именно, он отправился на долгожданную прогулку. Сам Герхард называл это: “Свой собственный раут”. Маркграф был честен с собой. Пребывание в высшем обществе его сильно тяготило. Да что там, он бесился каждый раз, когда был вынужден присутствовать на каком-нибудь очередном балу. Его безумно раздражал напомаженный парик, некрасивые (зато по последней моде Ваша Светлость) туфли и так называемое “французское платье”. А еще Герхард не любил танцы. Нет, танцевать он умел, его раздражал сам процесс. “Ах, окажите честь Ваша светлость, не откажите даме в танце”. “Ах, как вы прекрасно танцуете Ваша Светлость”. И прочие, прочие ненужные прелюдии. Маркграф считал, что если уж ты дорогуша собралась ко мне в спальню, то можно обойтись и без этого многочасового размахивания ногами и руками. Поэтому маркграф так любил свои прогулки и те другие “маленькие” развлечения.

Ну как бы то ни было, сейчас Герхард со своей немногочисленной свитой, из фрайгера (нем. барон) Лампрехта Кристофера, риттера (нем. рыцарь) Иоганна, и двух братьев Ганса и Рудольфа, что были наследниками одного очень богатого купеческого рода, направлялись в летнее имение Лампрехта. По крайней мере так было когда они выдвинулись. А сейчас, когда половину неба покрыли жутчайшие черные тучи, подсвечиваемые частыми вспышками красноватых молний, возникла острая необходимость в укрытии. Но, маркграф пребывал в прекрасном настроении, и совсем не волновался. Совсем недалеко, на лесной опушке, с прекрасным видом на заливные луга и реку, была его охотничья усадьба. Хотя усадьба это громко сказано. Это был просто добротный дом, с навесом и стойлом для лошадей.

До места добрались с первыми каплями дождя. К этому времени черные тучи уже закрыли все небо от горизонта до горизонта, а порывы ветра грозили свалить с ног. Стало настолько темно, что для того, чтобы завести в стойло лошадей и снять сбрую, пришлось запалить лампу. Устав ждать и оставив коня на свой эскорт, маркграф обогнул дом, и с силой распахнул входную дверь. В прихожей было темно, но из-под двери пробивалась тусклая полоска света. Герхард попытался вспомнить кто из слуг отвечал за этот дом, но не сумев, отбросил глупые мысли в сторону и решительно шагнул внутрь. Осветив комнату лампой, (оставить светильник чтобы его подчиненным было удобней? Глупости.) маркграф с удовлетворением окинул взглядом свои прошлые охотничьи трофеи. На стене висел ряд раскидистых оленьих рогов, перед камином лежала медвежья шкура. А над камином, обозначая главный трофей, висели совсем невзрачные на вид кабаньи клыки. Глядя на них Герхард невольно улыбнулся. “А ведь если бы я тогда не проткнул этого вепря своим швейнвертером (меч для охоты на кабана) то граф Лихт лишился бы своего обожаемого и единственного наследничка”. Каждый раз глядя на трофей было приятно вспоминать как престарелый граф тогда заискивающе благодарил. Маркграф улыбнулся своим мыслям и направился в столовую-кухню, там кто-то был, свет шел именно оттуда.

Толкнув полуоткрытую дверь, что распахнулась на удивление бесшумно, Герхард увидел сидящего мужчину. Тот, не замечая вошедшего помешивал что-то в котелке, висевшем над небольшой жаровней. “Видимо из-за ветра и грозы он нас совсем не слышал”, - подумал маркграф. У него мелькнула мысль напугать этого человека притворившись разбойником, но благоразумие победило.

– Не ждешь гостей, да? - нарочито громко сказал Герхард.

К удивлению маркграфа, мужчина не вздрогнул и не подскочил. Он медленно обернулся и внимательно осмотрел Герхарда с головы до ног.

– Да. Все так и есть. - мужчина ответил ровным и спокойным голосом.

– Дурак! - Заорал маркграф. Но тут он понял, что из-за темноты его лицо трудно разглядеть и поднял над головой свою лампу. - Твой господин прибыл!

Вначале Герхард подумал, что слуга ему не поверил, поскольку тот все так же продолжал сидеть вполоборота перед очагом, но затем мужчина вскочил и согнулся в поклоне.

– Искренние извинения! Всемилостивейше прошу простить меня Ваша Светлость! Меня никто не предупредил! Я никоим образом не ожидал вас сегодня! - слуга заверещал испуганным и подобострастным голосом, не переставая неистового кланяться и в конце концов бухнулся на колени.

– Ладно… Я действительно не собирался сюда сегодня, - Герхард великодушно взмахнул рукой, - поднимись.

Слуга с небольшой заминкой поднялся. Его лицо показалось маркграфу смутно знакомым, но имени он так и не вспомнил.

– Ммм… Как там тебя?

– Себастьян, Ваша Светлость. Охотник Себастьян.

– Охотник? Вот как? И на кого ты охотишься? Не припоминаю, чтобы разрешал черни охоту в своих владениях. - Герхард нахмурился.

– Все так Ваша Светлость. Вы не давали разрешения. - Себастьян вновь согнулся в поклоне, - но вы разрешали защищать скот от волков. А местные селяне, как говорят, видели огромные волчьи следы в лесу.

– Волки да…хм… - маркграф помолчал. - Ладно, неважно, я со своими спутниками сегодня остаюсь здесь. Подготовь мне комнату. И собери на стол съестного и вина на пятерых.

Из-за разбушевавшейся грозы никто не заметил наступления ночи. Когда же буря наконец стихла, на черном небе ярко засияла полная луна.

– Себастьян! Черт тебя дери! Тащи еще вина! - Крикнул раскрасневшийся от выпитого маркграф.

– Точно! И проваливай побыстрее! - в тон крикнул Лампрехт, - а то от твоей кислой рожи вино в уксус превратится!

Братья Ганс и Рудольф пьяно заржали, а Иоганн успел напиться настолько что смог лишь кивнуть.

– Себастьян! - вновь гаркнул Герхард. - Ушел что ли куда… или уснул? - продолжил он уже нормальным голосом. - Вот собака свинорылая… Ладно, всыплю ему с утра. Так. Ганс и Рудольф - валите в погреб за вином. Лампрехт, тащи Иоганна на улицу, пусть проветрится.

Свежий ночной воздух бодрящим порывом, доносящийся из открытой двери, побудил маркграфа выйти самому. И не зря. Ночь была великолепна. Промытый дождем воздух был кристально чист и свеж. Звезды на бархатном черном небе переливались как драгоценные камни. И словно властвуя над ними, подобно короне, затмевая и одновременно оттеняя, полная луна изливала на мир свой серебристый свет. Вторя звездам, капли воды на траве и деревьях отражали лунное серебро становясь яркими сияющими жемчужинами. Река, неспешно текущая невдалеке, представала лентой благородной амальгамы, что легкими изгибами ложилась в основу прекрасного мозаичного витража. Маркграф был не чужд прекрасному, иногда он даже писал стихи. Поэтому, наблюдая столь волшебную картину Герхард заорал:

– Лампрехт, брось этого недо-риттера, на холодном быстрее отойдет, и тащи с братьями стол и стулья! Я желаю созерцать ночь! Будем пить до утра!

Лампрехт дотащил Иоганна до ближайших кустов, чертыхнулся и бросил риттера. После поплелся в дом, где разъяснил братьям новую прихоть маркграфа. Спустя всего лишь десять минут, и пару дюжин оскорблений от маркграфа, тяжеленный дубовый стол и стулья стояли на импровизированном дворе. Тут же из кустов выполз слегка протрезвевший Иоганн и пьянка продолжилась с новой силой.

– Ну же маркграф, - Лампрехт отхлебнул вина прямо из бутылки, - каким будет наш “раут” на этот раз?

– Притвориться разбойниками и грабить купцов было весело, - радостно высказался Ганс.

– И выгодно, - добавил Рудольф.

– А мне п-понравилось, когда мы вырядились в чертей и пролезли в женский монастырь, - слегка запинаясь сказал Иоганн.

– Ах-ха, точно. Вымазаться сажей и нацепить на обувь нашлепки в виде копыт было отличной идеей. - Ганс поднял кружку в импровизированном тосте.

– Думаю, сделанные мной парики с рогами были тоже не лишними, - Лампрехт ответил на тост подняв свой кубок.

– А вы знали, что тамошний епископ разостлал по всем ближайшим церквям и монастырям письма, с призывом молиться о несчастных душах юных монахинь, безвестно сгинувших в этом черном дьявольском происке. - Герхард откупорил очередную бутылку

– Ну не знаю, по м-моему, пока мы их не продали, они какое-то время были точно счастливы, - Иоганн, наливая вино промахнулся мимо кружки и алая жидкость залила стол и штаны сидящего рядом Рудольфа.

– В твоем случае пол минуты максимум криворукий ты сын свиньи и осла! - ругнулся купец, отряхивая штаны.

– Ну, а ты шенок, сейчас вообще без яиц останешься, - Иоганн потянул из ножен свой  гросс-мессер.

– Прекратить! - Рявкнул маркграф с размаху ударив кулаком по столу.

Все на секунду замерли.

– А по-моему, было весело как в прошлом году мы притворились охотниками на оборотней. - Продолжил Лампрехт как ни в чем не бывало.

–  Ага, дело выгорело неплохо, первый раз видел, как человека на костре жгут. - Ганс с тревогой посмотрел на младшего брата.

– Ну да, а сколько денег нам отвалил тот священник… - Рудольф сделал вид что ничего не произошло. - Думаю можно повторить.

– А мне было искренне жаль девочку, да и ее мать тоже, - Иоганн опустил клинок в ножны и сел. - То что делали с ними эти извращенные уроды, мне совсем не по душе.

– Ну-ну, не будем осуждать людские слабости, у них там был свой кружок по интересам, так сказать, мы были просто инструментом. - Лампрехт налил вина в кружку Иоганна.

– Тем более, что эта девчушка была храбра, мне такие по душе. Она не сломалась. - Сказал Герхард вспоминая тот случай. - Я слышал, как священник хвастался бургомистру: “Она все время грозится, что ее отец нас всех убьет, представляешь?”, после чего оба ржали как кони. А кем был ее отец, кстати? Кто помнит?

– Ммм… Его тогда не было в городе. То ли каменщик, то ли кузнец. А звали его… Себастьян… вроде, - сказал Лампрехт с неуверенностью в голосе.

– Ха, что простой каменщик или кузнец может сделать бургомистру и священнику? - презрительно бросил Герхарт, - а тем более мне? Маркграфу!

– Подкараулить и зарезать в темном переулке? - Ганс пьяно попытался пошутить.

– Нет, нет, нет. - Иоганн помахал рукой с вытянутым указательным пальцем, - ее отец на самом деле оборотень, и в облике чудовища он всех нас выследит и загрызет!

– АХА-ХА-ХА-ХА-ХА-ХА! - вся компания зашлась в безудержном хохоте.

РАААААААААРРГГГРРХХХХ. Жуткий рык резко прервал царящее за столом веселье. В следующий миг дверь ведущая в дом с жутким треском вылетела из петель и грохнулась о землю перелетев через собравшихся. В темном дверном проеме показались две светящиеся желтые точки. Спустя миг, под лунный свет, вышло и само чудовище. Густая, серая в подпалинах шерсть, мощные и длинные, гораздо ниже колен, лапы, с длинными медвежьими когтями. Морда, похожая на волчью и пасть с длинными и острыми зубами. “Высокий, футов восемь, ему пришлось сильно наклониться чтобы пройти в дверь”, - по какой-то причине пронеслось в голове маркграфа. РААААРРГГРРХ. Монстр зарычал вновь. И словно оборвалась невидимая нить. Пятеро мужчин заходясь криком ужаса, бросились от чудовища прочь. Они, естественно, не видели, как пасть монстра разошлась в жуткой улыбке, а из глотки раздалось довольное урчание, которое с натяжкой можно было принять за смех. Бросив презрительный взгляд на убегающих, чудовище с огромной скоростью, которую не ожидаешь от такой массивной фигуры, бросилось за людьми.

Тонкий и болезненный вопль заставил маркграфа обернуться. Перед его глазами предстала картина из жуткого сна лихорадочного больного. Инфернальное чудовище настигло Рудольфа. Монстр нанизал его на руку, проткнув насквозь, как мясо на шампур. Парень выглядел детской игрушкой в когтях зверя, и верещал как зайчонок. Чудовище же, своей второй лапой, без видимых усилий, оторвало ему ногу и отбросило прочь. Иоганн, выхватив свой гросс-мессер, с воплем отчаяния, бросился на тварь. Чудовище, словно насмехаясь, тут же откусило ему руку держащую клинок и пинком отправило риттера в полет. Бледный как известь Ганс застыл, он не сделал ни единого движения, когда монстр, махнув рукой оторвал ему голову. Лампрехт молился. Искренне и истово, громко выкрикивая слова молитвы. Демоническому зверю, впрочем, это не вредило. Когти чудовища погрузились в живот фрайгера. В следующий миг Лампрехт болтался в воздухе, над головой монстра. Чудище держало его за позвоночник. Раздался хруст и Лампрехт обвис тряпичной куклой. Все это произошло за считанные секунды, но маркграфу это показалось вечностью ада. Он изо всех сил хотел бежать и спрятаться, а утром очнуться от этого кошмара. Но ноги его не слушались. Все что он мог, это неловко отползать, боясь отвести взгляд от чудовища. По лицу Герхарда текли слезы, он этого не замечал. Его одежда была мокрой не только от воды, он этого не замечал. Он скулил, как последний трусливый щенок, маркграф этого не замечал. Все его внимание было захвачено нависшей над ним огромной фигурой. Чудовище наклонилось, едва не касаясь маркграфа. Герхард замер, он чувствовал исходящий от монстра запах мокрой шерсти и крови. Он чувствовал горячее дыхание зверя на своем лице. Не в силах смотреть в глаза чудовищу маркграф зажмурился. Он почувствовал, как его предплечья стиснули мощные лапы. Страх заполонил все естество Герхарда. А следом пришла боль. Зверь, сжав лапы, раздробил кости предплечий маркграфа. Едва волна боли успели схлынуть, как чудовище схватило его лодыжки. Боль пересилила страх, Герхард распахнул глаза чтобы увидеть, как под мощными лапами перемалываются его ноги. И новый водопад боли. Маркграф закричал, захлебываясь собственным воплем. Но он все еще был в сознании, чтобы почувствовать, как лапы чудовища сомкнулись на его бедрах. И тогда в корчащийся от агонии разум Герхарда пришла мысль: “Я понял. Это не убийство. Это. Казнь.”

Себастьян проснулся с рассветом, он полностью обнаженный лежал на полу усадьбы, что нисколько его не смутило. “Что ж”, - сказал он вслух: “Сегодня я и впрямь прекрасно спал”, и его улыбка перешла в широкий волчий оскал. “Я убью продажного судью. Я убью похотливого священника. Я убью глупого бургомистра. Никто из вас не найдет спасения”.

Надежда резко и неожиданно проснулась, она не поняла почему и это добавило еще одну каплю недовольства в море раздражения, в котором она плавала последнее время. Все началось с внезапно изменившегося Артура. Раньше он редко был дома, занимался своим бизнесом, часто и надолго уезжал. Надежду это полностью устраивало. Находясь на позиции “почти” жены, у нее были неограниченные деньги, ей безумно нравились всевозможные тусовки, вечеринки и прочие мероприятия, с известными и знаменитыми артистами, художниками, режиссерами, критиками и прочими-прочими “сливками” высшего общества. И при этом, у Нади не было никаких обязательств. Конечно не надо было наглеть. Например, приводить любовников в особняк Артура или покупать яхту явно не стоило. И эта позиция богатой, успешной и не стесненной женщины Надежду абсолютно устраивала. Она логично предполагала, что даже после брака, образ жизни ее мужа вряд ли изменится. Но Артур изменился. Он забросил свою работу. И почти все время проводил дома. Он стал добрее, отзывчивее. Он окружил Надю заботой и любовью. И ее это безмерно раздражало. Финалом этого стало то, что, сегодня, на своем собственном дне рождения, где собрался почти весь “высший свет”, он пропал. Артур собрал несколько человек, и они куда-то ушли. И не вернулись. С территории особняка, как доложила охрана, они не выходили. Вечеринка сошла на нет, все знали, что отец Артура последние годы чудил, вот и решили что “Яблоко от яблони…” Гости разошлись, а безмерно злая Надежда отправилась спать.

Наконец Надя поняла причину почему она проснулась. Запах. В спальне витал неприятный, чужеродный флер. Надежда потянулась и зажгла прикроватную лампу. И тут же испуганно вскрикнула.

– Артур! Т-ты давно здесь? Нет. Неважно. Где ты был? - ее голос слегка дрожал.

– Нет, нет, я только подошел, не хотел тебя будить, прости, испугалась? - Артур сидевший в глубоком кресле выглядел искренне извиняющимся.

– Да, немного, - Надя успокоилась, - но где ты был?

– О, я тебе покажу, пойдем. - Артур рывком встал и схватил Надежду за руку.

– Стой, я не одета, и куда? Ночь ведь… - Тут она заметила еще странности. - Почему ты мокрый? И что это за запах?

– Пойдем, пойдем. - Артур бесцеремонно потащил Надю за руку. - Ты будешь в полном восторге.

– Нет. Пусти! Мне больно! - Надежда была напугана и попыталась вырваться, впрочем безрезультатно. Артур игнорировал все ее попытки и тянул за собой.

– Не бойся. Идем. Ты точно не останешься разочарованной. - В его голосе были явные нотки безумия. Надя, впрочем, этого не услышала и покорно шла вслед за Артуром.

Они спустились в подвал, Надежда помнила, месяц назад в особняке была какая-то стройка или реконструкция. Тогда она не обратила на это никакого внимания, а сейчас искренне удивилась. Длинный, почти неосвещенный коридор спускался под землю и заканчивался огромной дверью. Такие она видела только в фантастических фильмах, на каких-нибудь секретных объектах.

– Открывается только моими отпечатками. - Сказал Артур прикладывая ладонь к сканеру. - Страшно сказать, сколько это стоило, но поверь мне, такого ты нигде больше не увидишь.

Дверь с легким “пш” отъехала в сторону, и яркий свет заставил Надю зажмуриться. Через полсекунды ее окутало ужасное зловоние. Надежда судорожно закашлялась и открыла глаза. То что она увидела вполне можно было назвать адом. Большое, ярко освещенное помещение заполняли заросли какого-то растения. Перекрученные корни, ветви и лианы были отвратительно-ядовитого темно-зеленого цвета, с ярко алыми, напоминающими вены росчерками. Ужаса добавляло то, что, все это находилось в непрерывном движении. Каждый отросток, двигаясь как слепой червь, беспрестанно тянулся, полз и тыкался “носом” во все стороны. Все это было подобно огромному шевелящемуся клубку змей или длинных отвратительных многоножек. Лепестки цветов, росшие на этом шевелящемся хаосе, напоминали лоскуты сырого мяса, они то и источали этот мерзкий запах. Но главным кошмаром было не это. Человеческие тела в беспорядке разбросанные по всему помещению или висящие на стенах. Все они были проткнуты и опутаны этим неистовым кошмаром флоры. Разум Надежды милосердно не заметил, что все эти люди были еще живы, а проткнувшие их отростки, по большей части входили или выходили через естественные отверстия человеческого тела.

– Теперь ты видишь, как это прекрасно. - Безумные, остекленевшие глаза Артура с благоговением взирали на творящийся ужас.

Надя была не в силах пошевелиться, поэтому она не сопротивлялась, когда этот безумец втолкнул ее в комнату. Отвратительные миазмы полностью заполнили ее легкие, и едва не теряя сознание от смрада она увидела главный кошмар. Из центра комнаты поднялась высокая, тучная фигура. Огромный и необъятный живот спускался до колен, ноги были короткие и широкие, а много суставчатые руки, тонкие и изломанные, непрерывно сгибались и разгибались в нескольких местах. Лицо было широким и оплывшим, глаза были маленькими черными щелками, щеки опускались прямо на плечи. Губ не было. В открытом рту были видны белые, похожие на обломанные щепки зубы. Все тело чудовища было покрыто желтой, комковатой слизью.

– Ах, ты видишь Надя, ты видишь, как она сияет, это невероятно! Такого больше ни у кого нет. Но я не жадный, я поделюсь ей со всеми. - Артур развел руки в стороны и словно в религиозном экстазе медленно пошел к монстру.

Надежда теряла сознание, жуткие растения оплетали ее, тычась своими концами в попытках отыскать путь внутрь тела, но она успела увидеть, как чудовище схватило подошедшего Артура, оторвало ему руку, жадно впилось зубами в открывшуюся рану, а затем сжало так сильно, что его внутренности с кровью выплеснулись через рот. Огромная и толстая дверь, с тихим “пш” закрылась, надежно защищая остальной мир от творящегося здесь безумия.

Геннадий Романович, хотя за внешний вид сейчас его вполне можно было назвать Генкой, все никак не мог успокоиться. Он раз за разом ощупывал лицо, проводил ладонями по волосам, напрягал мышцы рук и ног и безудержно хохотал. Раньше при приеме снадобья он чувствовал, что молодость была временной, с каждой минутой она вытекала из него. А сейчас он был цельным, заполненным этой энергией до краев. И это дарило Гене ни с чем не сравнимое наслаждение захватившее все его мысли и чувства. А меж тем, обратить внимание на окружение все же стоило. В том месте, куда упала нить, служившая обмоткой флакона, что-то зашевелилось. Если бы Гена смотрел, то он мог бы увидеть, как тонкий кожаный шнурок стягивается, пропорционально утолщаясь. Наконец трансформация закончилась. Получился примерно полуметровый шнур, толщиной с тонкий женский мизинчик. Спустя недолгое время на одном из концов, открылись маленькие, переливающиеся перламутром глазки. Быстрым, хищным движением змейка скользнула к Геннадию и забралась на кровать. Она на секунду замерла и бросилась на добычу. В открывшейся пасти блеснули маленькие, но очень острые зубы перламутрово-жемчужного цвета. Змея впилась Гене в ладонь. Вначале он даже не понял, что произошло, и просто махнул рукой. Но резкая нарастающая боль разрушила его чувство эйфории. Увидев у себя на руке змею, Геннадий закричал и попытался стряхнуть тварь. Безуспешно. Змея прочно обвила его запястье и упорно прогрызала себе путь внутрь его тела. Гена вскочил, и словно это было сигналом, на него набросились десятки тонких и гибких змеиных тел. От укусов в ноги Геннадий Романович упал, подняться ему уже не дали. Одна змея вгрызлась ему в ухо. Другая в глаз. Гена открыл рот в крике боли и отчаяния, тут же несколько змеек бросились ему в рот. Остальные проворно забирались под одежду и вгрызались в тело. Не прошло и пары минут, как все было кончено. Гена был мертв. А сытые змейки откладывали яйца в его молодое и переполненное жизненной энергией тело.

Раскаленным свинцом Ларису обожгло ощущение случившейся беды. “Нет. Нет. Нет! Плохо. Это плохо. Очень, очень плохо”. - Лариса дрожащими руками собирала осколки жезла. “Но почему? Что произошло? Цена, дело в цене. Продавец сказал я пойму… Рома. А если моя цена - это он. С ним что-то случиться. Он все еще в душе. Не слишком ли долго?” Одолеваемая черными, дурными мыслями Лариса бросилась в ванную комнату. Дверь, к счастью, не была заперта. Из душевой лилась вода, но Ромы там не было. Влажный след вел в угол комнаты, и там было что-то, что Лариса приняла за огромную кучу мокрых полотенец. “Он что, спрятался под ними, что бы меня напугать? Что за глупое ребячество…” С мыслью прекратить дурную шутку Лариса быстро подошла и схватила верхнее полотенце. И тут же поняла, что она ошиблась. Ее рука погрузилась во что-то горячее, скользкое и влажное, вдобавок перемешанное с шерстью или волосами. Находясь в недоумении, Лариса потянула из этой кучи какой-то лоскут. Он был сантиметров двадцать на пятнадцать с неровными рваными краями. На этом склизком обрывке была знакомая Ларисе вещь. А именно - татуировка. Роза ветров. У Ромы такая была набита на спине между лопаток. Разум Ларисы заполнила пустота, она инстинктивно отвергла мысль, что куча этой отвратительной мешанины была ее возлюбленным Романом. Она так и стояла, переводя пустой взгляд с обрывка кожи в ее руке на мокрую, горячую плоть в углу. Да. До тех пор пока эта плоть не зашевелилась.

И пустота в разуме Ларисы сменилась ужасом. Перед ней было чудовище. Метр в высоту, на четырех лапах. С вытянутой морды соскальзывала кожа и плоть обнажая густую, мокрую, черную шерсть. Монстр оскалился, обнажая огромные острые клыки. Охваченная ужасом Лариса развернулась и побежала. Она поскользнулась, но чудом сохранила равновесие и не упала. Она успела выбежать из ванной комнаты обратно в спальню и почти добралась до двери. Но догнавшая ее тварь была гораздо быстрей. Чудовище легко, словно играя, догнало женщину. Зубастая пасть раскрылась, схватив женщину за ногу, мощные челюсти легко прокусили плоть и раздробили кости. Не теряя времени монстр прижал своим весом Ларису, и без труда сломив жалкое сопротивление рук перегрыз женщине горло. От чудовища поднимался пар, остатки человеческой плоти сползали с него, открывая огромного черного пса, с кроваво-красными глазами и ярко-алой пастью. Жуткая собака продолжила терзать тело женщины, как вдруг замерев, прислушалась. С глухим, злобным рыком черный пес бросился в ближайшее окно. Хрупкое стекло, конечно, не сдержало могучее тело, и окровавленное чудовище растворилось в наступающих сумерках. Одна из сброшенных с подоконника свечей закатилась под штору, которая незамедлительно загорелась.

Время назначенное продавцом уже вот-вот наступит. Данила, перестав терзаться сомнениями, натянул капюшон на глаза и вышел из машины. Охранник его узнал, что и не удивительно, ведь он столько раз тут бывал, но лишь махнул головой в сторону входа и ничего не сказал. Привычно вызвав лифт, и в очередной раз ругнувшись на его медлительность Данила обдумал предстоящий разговор. Опять придется униженно извиняться, но ничего не поделать. Возможно, если он продолжит работать на этого странного продавца, то наберет достаточно денег и выплатит долг. Как бы то ни было, Данила стоял перед дверью и тяжело вздохнув, нажал на звонок. Ему долго не открывали, но это было нормой, лишь спустя пару минут дверь распахнулась. Сразу же отчетливо потянуло марихуаной. Хозяин квартиры мутными глазами посмотрел на Данилу, а затем узнав его скривился.

– Я не по этому делу, Кирилл, денег у меня пока нет.

– А за каким хером ты тогда сюда приперся? Еще бабла поклянчить? - Хозяин квартиры, достав из кармана явно дорогой, но замызганной рубашки косяк, подкурил его и прислонившись к двери скрестил руки на груди. - Ты хоть знаешь что я могу с тобой сделать?

– Знаю. Тебе посылка. - Данила передал шкатулку.

– Че за хрень? Не помню что бы я это заказывал. - Кирилл повертел шкатулку и открыв недоуменно смотрел на фигурку собаки. - А ты типа чо, честным тружеником решил заделаться?

– Да тип того, вот решил. Все, я пойду.

– Скатертью дорожка. Уёбы…

Кирилл не договорил. Его глаза стремительно округлились. Он смотрел на что-то за спиной у Данилы. Посмотреть назад он не успел. Большое и чёрное тело пронеслось мимо него и набросилось на Кирилла, втолкнув его в квартиру и повалив на пол. Данила недоуменно смотрел на это, пока до него не дошло, это огромный черный пес, подозрительно похожий на фигурку собаки из шкатулки. Из ступора Даню вывел резко оборвавшийся жалкий и какой-то жалобный крик Кирилла, и фонтан крови брызнувший из перегрызенного горла. Огромная собака поставила свою лапу на грудь растерзанного, но еще живого человека и обернувшись, в упор посмотрела на Данилу. По его ногам тут же потекла горячая струйка, но Даня этого даже не заметил. Все его сознание было приковано к огромной окровавленной алой пасти. Он уже чувствовал, как эти жуткие клыки впиваются в его тело, как кошмарный пес рвет и треплет его тело. Но ничего этого не случилось, чудовищная собака отвернулась и продолжила грызть Кирилла. Данила осознал, что немедленная страшная и болезненная смерть ему не грозит и задыхаясь от страха с грохотом бросился вниз по лестнице. Оказавшись на улице, он на секунду остановился выдохнуть. Из-за шлагбаума на него пялился какой-то мужик. Не обращая на это внимания, Даня побежал к своей машине.

Владимир Андреевич в сотый раз проклял свой возраст и образ жизни. Для своих лет он был в неплохой форме, но спринтерский бег, да еще и с рюкзаком за спиной, даже на небольшой дистанции выжал из него все силы. Он свернул в какую-то подворотню и не глядя заскочил в первую же попавшуюся дверь. Конечно, он не оглядывался когда бежал. Полная глупость тратить силы для того что бы убедиться в том, что за вами гонятся. И вот он стоял, хрипя втягивал в себя воздух, одновременно вслушиваясь в то что происходит за дверью. Однако оттуда не доносилось ни звука.

– Здравствуйте! - Раздался громкий и четкий, словно у хорошего диктора, голос. Владимир Андреевич испуганно вздрогнул и наконец огляделся. Он оказался в каком-то сувенирном или антикварном магазине, а поздоровался с ним стоящий за прилавком продавец.

– Здрасти, - с трудом прохрипел Владимир.

– Я вижу у вас неприятности, - продавец сочувственно покачал головой, - возможно, я могу вам помочь.

– Как? - Все так же хрипло просипел Владимир Андреевич.

– Вас преследуют? - Продавец дождался утвердительного кивка. - Тогда идите сюда. - Продавец открыл дверь во внутреннее помещение. - Там нет освещения, но идите прямо. Вы будете в безопасности.

– Спасибо. - Буркнул Владимир.

– Не стоит, - с легкой улыбкой продавец сделал приглашающий жест.

– А если…

– Я конечно скажу, что вас здесь никогда не было. - Улыбка продавца стала гораздо шире.

Пережитый страх, потихоньку отпускал Данилу, и вжав в пол газ своего форда, он смог обдумать случившееся. “Тот чудовищный пес, что это вообще было? Я ж теперь к собакам до конца жизни не подойду. Но в этом есть и плюс. Кирилл Мамонов мертв. А это значит, что я ему ничего не должен. Но меня будут искать. Хотя как они докажут что я в этом замешан? Это что моя собака? Кстати, действительно, откуда там взялась такая здоровая тварь? Такой случайно не забредет. Нет-нет. Чертовщины не бывает, с посылкой это не связано, не выдумывай. Факт в том, что Мамонов мертв. Ах-ха! Да и пес с ним. А-ха-ха-ха. Но что мне делать? Заныкаться? Черт нет! Лучше самому пойти к ментам, ну типа, так мол и так. Принес посылку, а тут эта тварь. Я от страха обоссался и сдриснул. Прятаться даже и не думал. И все, я ни в чем не виноват. Чист, что называется, и перед судом, и перед богом. Кстати, а эта собака не хочет и других моих кредиторов сожрать, а? Ах-ха. Вот было бы ахеренно!” Под такие мысли Данила слишком поздно заметил, как на дороге появился человек. Раздавшийся слишком поздно визг тормозов, глухой удар, отлетевшее в сторону человеческое тело. Форд Данилы, потеряв управление и почти не потеряв скорость, впечатался в старый, раскидистый тополь.

“Какой жуткий продавец, не, я конечно за свою жизнь кого только не видел, и без эмоциональных киллеров, за деньги убивавших целые семьи, и маньяков-каннибалов, но этот тип по настоящему пугает”. Такие размышления впрочем, не помешали Владимиру Андреевичу воспользоваться предложенной помощью. Он не спеша шел, придерживаясь правой рукой за стену. Все как сказал продавец, темно хоть глаза коли. Но пол ровный, как и стены. Владимир проверил, он шел по коридору около двух метров шириной. Правда с каждым шагом его нервозность росла. “Что это за коридор такой? И для чего его использовали? Нет, в полной темноте ты инстинктивно идешь медленно, но сколько я уже иду? Минуту? Две? И почему здесь так тихо? Черт, телефон то я не взял, хоть бы им посветил”. Тут в голову Владимиру пришла не глупая мысль. Он решил считать шаги. Но после трехсотого остановился. “Где я черт побери! Не может быть в доме таких длинных коридоров! Дьявол! Хоть бы лучик света!” И тут в его голову пришла вторая не глупая мысль. Рюкзак. Он то ли тактический, то ли выживальчиский. Владимир вспомнил, в одном из внутренних кармашков лежал небольшой фонарик. Прислонившись спиной к стене, он на ощупь открыл рюкзак. Из-за содержимого, добраться до нужного кармана не представлялось возможным. Поэтому сделав своеобразную лодочку из прижатой к телу руки, Вова аккуратно выкладывал в нее пачки банкнот. Он откровенно боялся, что они пропадут, если положить их на пол в таком жутком месте. И вот наконец, фонарик в его руках. Но в тот же миг как он его включил, его глаза залило невыносимо ярким светом, а уши резанул резкий визг. Владимир Андреевич почувствовал жуткой силы удар, пришедшийся словно на все тело, полную дезориентацию, еще один удар, вкус крови во рту, удушье и темноту.

Данила очнулся спустя всего лишь пару секунд. Он попытался пошевелиться, но лишь застонал от накрывшей его волны боли. Сильно воняло бензином. Даня услышал несколько негромких хлопков. Что-то упало на крышу и капот машины. В попытке разглядеть он напряг глаза, и от увиденного опешил настолько, что на секунду забыл о боли. Там лежали пачки банкнот. Оглядевшись, Данила увидел, что все вокруг его машины засыпано деньгами. Шальная радость наполнила его сердце, эти деньги должны быть его. Он будет богат. Даня попытался встать, и тут же вернулся к жестокой реальности. Левая рука и нога не двигались совсем, от скрутившей его боли непроизвольно потекли слезы, и перехватило дыхание. Данила подумал как это несправедливо. Тут его сильно тряхнуло, и мощный жар выжег его глаза и легкие. Последние секунды своей жизни, Даня провел захлебываясь жалостью к самому себе.

Продавец сухим, лишенным эмоций голосом, зачитывал то, что можно было бы считать полицейскими сводками или газетными статьями, хотя это было не так.

“Проклятье” семьи Мамоновых. Трагические случайности, злой умысел или неотвратимый рок. Дьявольски продуманный план или черная магия, только так можно объяснить смерть всех членов семьи Мамоновых. Все началось с пожара в доме Ларисы Федоровны Мамоновой. Ее обгоревшее тело найдено в собственной спальне. Но проведенная криминологическая экспертиза показала насильственную смерть женщины до возгорания. Тело сильно обгорело, но в легких отсутствуют следы гари и ожоги, а на костях ног, рук и шейных позвонках присутствуют грубые царапины и сколы. Следствие завело уголовное дело по факту убийства. Также при разборе завалов обнаружены фрагментарные останки Меркулова Романа Ивановича, по слухам являвшегося любовникам Ларисы Мамоновой. Экспертиза затрудняется дать оценку причине его смерти.

В этот же день сын Ларисы Мамоновой, Кирилл Геннадьевич Мамонов, подвергся нападению крупной собаки. По словам свидетелей, Кирилла растерзал огромный пес. Животное по их словам было просто огромным, но после смерти Мамонова младшего собака растаяла в черной дымке. У всех свидетелей в крови обнаружены алкоголь и психотропные вещества, поэтому достоверность сведений сомнительна. Хотя их слова подтверждены криминалистами, характер ран именно такой, какой нанес бы крупный пес.

Останки Геннадия Романовича Мамонова, отца и мужа, были обнаружены на следующий день в его особняке в личной спальне. Тело как таковое отсутствует, был найден только его скелет. Личность установлена по ДНК экспертизе. На костях присутствуют многочисленные мелкие царапины, но их природу, как и причину смерти, установить не удалось.

Главным подозреваемым стал первый сын Геннадия Мамонова, Артур Геннадьевич Мамонов. В день убийств, он с несколькими людьми, исчез во время пышного празднования своего дня рождения. Однако при обыске его поместья была обнаружена подземная оранжерея. Проникнуть в нее удалось лишь спустя неделю из-за сложной системы безопасности, установленной на входе. Внутри были обнаружены останки пятнадцати человек. Возможно сложная система микроклимата дала сбой, поэтому всё внутри, включая тела, пребывало в крайней стадии разложения. Личности опознаны по ДНК. Причины смерти выясняются. Возможно отравление газом. Есть предположение, что Артур Мамонов с гостями находились в оранжерее, но из-за сбоя в системе не смогли ее покинуть. Представители компании проводившие все строительно-монтажные работы отрицают свою вину в случившемся.

В этот же день произошло трагическое и одновременно ироничное ДТП. Христенко Данила Игоревич, будучи за рулем своего автомобиля марки Форд Эскорт 1988 года выпуска,  совершил наезд, на бывшего сотрудника правоохранительных органов Петрова Владимира Андреевича, который, к сожалению, скончался на месте. Автомобиль Данилы Игоревича, вследствие ДТП, потерял управление и разбился о ближайшее дерево. Водитель на тот момент был жив, но произошло возгорание горючего, и он сгорел на месте. Ирония столь трагического события заключается в том, что Владимир Андреевич имел при себе очень крупную сумму наличных денег, коими буквально засыпало автомобиль Данилы Игоревича, у которого, было очень много долгов.

Продавец закончил чтение и уверенным, бодрым голосом обратился ко мне.

– Все эти люди мертвы, ваше желание исполнено.

– Да, так и есть, - я удовлетворенно прикрыл глаза и расслабился.

Как и говорилось, эта история началась не здесь. Десять лет назад… Нет больше, хотя сейчас уже не важно. В общем, случилась одна трагедия. Погибла вся моя семья. Мать, отец и жена, на шестом месяце беременности. Я отправил их на отдых, на море. А сам остался, работать то тоже кому-то надо. Беда в том, что едва отъехав от города, на трассе их подрезал один лихач, на каком-то крутом майбахе. Отец не справился с управлением и улетел в кювет. Они перевернулись, двери заклинило. Но они были живы. Точнее были бы живы, если кто-то из пассажиров майбаха не решил скрыть улики. Они облили машину отца бензином и подожгли. Почему они это сделали? Скорее всего эти скоты были обдолбаны, и как это у них называется “сели на менжу”. А моя семья, из-за этого, сгорела заживо. Этими уродами были - братья Мамоновы и пара их друзей, Данила Христенко и Меркулов Роман. Дальше же начался настоящий цирк. Неудивительно конечно, Мамоновы были очень богаты. Их майбах, принадлежащий старшему сыну Артуру, сразу же стал числиться в угоне. Уголовное дело разваливалось, свидетели меняли показания или пропадали. Дошло до смешного. Следователь, ведущий дело, Владимир Петров, обвинил меня. Это я мол, замыслил убить свою семью ради имущества, которое получил бы в наследство. Это я угнал автомобиль и хладнокровно сжег свою семью. Алиби у меня было, я же был на работе. Мои коллеги оказались нормальными людьми, потом они рассказали, что им звонили и предлагали деньги, а после отказа - следовали угрозы. Но, так или иначе, от меня отстали, а дело закрыли. Я не знаю, кто был за рулем в тот день. Я не знаю, кто предложил сжечь мою семью. По моему мнению, они все виновны. И я давно перестал желать справедливости. Я хотел мести. Говорят, что после отмщения остается пустота, а я сейчас чувствую удовлетворение. Впрочем, осталось еще одно дело. Я не торопясь подошел к продавцу.

– Мое желание исполнено. Все ровно так, как я хотел. Итак. Какую цену ты возьмешь с меня, Продавец?..

Желание

Узнать его легко. Глядя на вход, вы обязательно подумаете: “Хм, разве здесь была дверь”. Или: “Странно, я никогда не заходил в этот магазин”. Или: “Черт побери! Могу поклясться, вчера на этом месте ничего не было”. Ничего страшного если вы только зайдете. Странный продавец, с легким кивком, вежливо и учтиво вас поприветствует. И вот здесь вы точно поймете, что-то тут не так. Дело конечно будет в продавце. Первое что вас удивит, это его глаза. Один ярко зеленый, а второй угольно черный. Второе, это его длинные, тонкие пальцы, с неестественно острыми ногтями. В третьих. Вы никогда не запомните его лица, вы не сможете сказать молодой он или старый, красивый или уродливый, стоит лишь отвести взгляд, и все что вы вспомните о продавце, это то, что он мужчина и его необычные глаза. Если все это не смутит посетителя, то он вполне может осмотреться. Впрочем, вот этого я бы уже не советовал. По хорошему, вам следует вежливо попрощаться и уйти, но мало кто так сделает. Ведь магазин полон красивых, необычных и притягательных вещей, что обязательно привлекут ваш взгляд. С другой стороны, не факт что продавец позволит их купить. Хотя если вы будете настаивать, то он может с неохотой согласиться. Итак, вот вы получили то, чего желали больше всего. Да, да, не так уж важно, что вы купили, но получили вы именно это. И здесь есть проблема. Большинство людей не знают чего они хотят. И скорее всего, результат будет совсем не таким, на какой вы рассчитывали. А продавец, всегда выполняет свою часть сделки, и забирает плату. Речь конечно не о деньгах. Но все это касается лишь случайных посетителей. Те, кто пришел сюда осознанно - другое дело. Впрочем, опять же, обо всем по порядку.

Дверь бесшумно открылась, впустив посетителя. Это был холеный мужчина лет тридцати-тридцати пяти. Его безупречная модная прическа, в стиле Рагнар Лодброк, и идеально подстриженная борода говорили о том, что он частый клиент дорогих барбер салонов, а его неброский, но очень дорогой костюм и кожаные туфли, вкупе с надменным и горделивым взглядом человека который привык приказывать, намекали, что в деньгах он недостатка не испытывал. Мужчина уверенно прошел внутрь, оглядываясь с легким любопытством. И в следующую секунду его самоуверенность и надменность рассыпалась. Он столкнулся взглядом с продавцом.

– Добрый день. - Тихим, легким шелестом, прозвучал голос стоящего за прилавком продавца.

– А… Да. Здравствуйте. - Слегка запнувшись, мужчина пытался вернуть себе самообладание. - Мне говорили… Он опять запнулся, и замолчал. На лице мужчины отразилась внутренняя борьба. И после недолгих колебаний он заговорил. - Всю жизнь, всю мою жизнь, все окружающие меня люди считали и считают, что все, что я имею сейчас, ровно все, я получил благодаря отцу. Да. Да черт побери! Я пользовался его деньгами, его связями, его авторитетом. Я брал ровно все, что он мне мог дать. А кто бы на моем месте отказался!? Но я не покупал себе дипломы об образовании. Я оплачивал обучение и учился. Я не покупал готовый бизнес за его деньги. Я брал средства и строил свой с нуля. Да, я давил конкурентов авторитетом отца, но только пока не заработал свой. Я учился и работал, работал и учился. Этого никто не замечает. Сейчас я могу вернуть все потраченное сторицей. Но… Но что толку? - Тут энергия словно оставила мужчину, его плечи безвольно повисли. С трудом, тяжело шаркая, он дошел до прилавка, и оперевшись на него в упор посмотрел на продавца.

– И чего вы хотите? - все так же тихо прошелестел продавец.

– Я хочу, того, чего ни у кого нет. Чего-то уникального. Невероятного. Невозможного. То чего еще никто, никогда не видел. Неважно что, или кто это будет. Это должно быть то, чего нет больше ни у кого. Только мое. И если я решу поделиться этим с окружающими. То они должны будут понять. Этого добился я. Сам.

– Я вас понял, но будет ряд условий, - ответил продавец с легким поклоном. После он достал откуда-то из-под прилавка лист желтой бумаги, заполненный надписями где-то на две трети, и каллиграфически четким и красивым почерком дописал еще одну строку.

– Зачем это все нуж… Сколько-сколько? - пробежав глазами текст, мужчина был удивлен ценой.

– Плату… я возьму с вас потом. И поверьте. Вы точно не останетесь разочарованным. - Глаза продавца на мгновение сузились. - Подготовьте все необходимое.

– Артур. Арту-ур. - Красивая молодая блондинка в элегантном шелковом домашнем халате не получила ответа от сидящего  спиной к ней  мужчины. Его лицо ничего не выражало,  отсутствующий взгляд был направлен в окно, тело же, казалось тонуло в глубоком кожаном кресле. Мысли мужчины витали где-то далеко. На лице девушки мелькнула тень раздражения, но словно опытная актриса она тут же стерла ее очаровательной улыбкой. Стараясь двигаться как можно тише она подошла к креслу, и наклонившись к самому уху мужчины игриво прошептала: “Арту-у-ур”.

– Ох… Надя, - мужчина удивленно уставился на девушку, - прости, задумался.

– Ну вот, последнее время ты совсем меня не замечаешь. - Надежда картинно отвернулась, но спустя пару секунд тихо рассмеялась. - Что-то случилось? Ты в последние дни так спокоен. Сам на себя не похож.

– Вот как? Хм. Пожалуй да. Случилось, - Артур развел руки, приглашая Надю сесть к нему на колени.

– Мм… Хорошее или плохое? - Надежда, радостно юркнула в его объятья, и как кошка, свернулась в клубочек очаровательных и изломанных линий.

– Хорошее. Определенно хорошее. - Артур покрепче обнял девушку и нежно поцеловал ее в щечку. - Я в последнее время многое обдумал. И понял, что почти всю жизнь я гнался за глупой и нелепой химерой. Я осознал, что сломя голову, изо всех сил бежал не в ту сторону.

– Мм… Не очень тебя поняла, - промурлыкала Надя.

– Богатство, влияние, власть. Я так долго к этому стремился, что очень поздно понял, все это у меня уже есть. - Артур покачал головой, - и самое время подумать о чем-то более важном.

– И-и это о чем? - голос Надежды звучал удивленно и сухо.

– О тебе, обо мне, о нас. - Артур не заметил изменений, - Давай уже поженимся. И махнем на отдых, куда-нибудь подальше. Медовый месяц или даже год. А то здесь одни дела. Я весь в разъездах. То одни переговоры, то другие. Бесконечные встречи, вечеринки, походы в театры, только потому, что приехал какой-то там известный актер или режиссер, и все должны сходить на эту постановку. Бессмысленная суета и глупость. Хватит. Даже если я сейчас, внезапно, потеряю все свои активы, у меня до конца жизни хватит средств чтобы жить в тихом скромном особняке в любой точке Земли. Поэтому, - он снова обнял Надежду, не замечая, что она от него отстранилась, - для начала, давай поедем в путешествие, только вдвоем, куда захочешь. И, начнем думать о детях.

– Ты… Ты что, хочешь все бросить!? - Надя в ужасе вскочила с кресла.

– Ах-ха-ха-ха, - расхохотался Артур, он встал с кресла и обойдя девушку обнял ее со спины, - ну конечно же нет. Я сейчас работаю над передачей части дел, а с самым необходимым, я справлюсь удаленно. Просто сделаем перерыв. Думай, куда хочешь отправиться. - Артур освободил Надежду из своих объятий и направился к выходу. - Поедем сразу после моего дня рождения. Все-таки уже столько сделано, отменять не с руки.

Едва закрылась дверь, как Надя, обняв колени, села в кресло и мелко-мелко, словно от холода, задрожала. Но вскоре, справившись с собой успокоилась. “Что-то мой кошелечек засбоил”, - произнесла она одними губами.

Дверь магазина громко хлопнула, а вошедший человек нервно вздрогнул и обернулся. Затем он, поежившись, еще сильнее натянул на глаза капюшон своей толстовки.

– Здравствуйте. - Голос продавца был холодным и скрипучим, словно трескающийся лед.

– Здр… Драсти. - чуть хриплым голосом отозвался вошедший мужчина. Сутулясь и держа руки в карманах, он подошел к прилавку. Продавец молчал.

– Мне нужны деньги. Я… Я слышал, здесь можно легко заработать. - Выдавил из себя мужчина, стараясь не встречаться взглядом с продавцом.

– Да. У меня найдется для вас дело. - Ледяной тон продавца нисколько не потеплел. Он развернулся и скрылся за дверью во внутренние помещения, вернувшись спустя буквально минуту. - Доставьте эту посылку по указанному адресу, и в указанное время. - На прилавок легла небольшая резная деревянная шкатулка. - Аванс. - Продавец протянул мужчине конверт. - За второй половиной вернетесь после.

– Что… А что внутри? - мужчина протянул заметно дрожащую руку к конверту, но после резко одернул.

– Если вы хотите заработать, разве это не лишний вопрос? - Холод в голосе продавца превратился в арктическую метель.

– Э-э… Нет. Я… Да. Вы правы. - Мужчина кивнул и забрал конверт и шкатулку.

– Внутри нет ничего предосудительного. Но я не рекомендую вам ее открывать. Всего доброго. - Продавец попрощался, ясно дав понять, что разговор окончен.

Данила сидел в своем стареньком форде и тянул уже четвертую подряд сигарету. На месте он был уже пару часов назад, и до времени указанного продавцом оставалось еще двадцать три минуты, но Даня мучимый внутренними противоречиями никак не мог прийти к однозначному решению. Проблем было две. И вторая закономерно вытекала из первой. Проблема была в адресе куда нужно было доставить шкатулку. Апартаменты на последнем этаже здания. Данила их хорошо знал, и их владельца тоже. Да чего там, можно сказать они были друзьями. Были времена когда они устраивали такие загулы, что любая самая отвязная вечеринка, показанная в западных фильмах нервно бы курила за углом, иногда испуганно выглядывая. Но ключевое слово здесь: “были”. И сейчас встречаться с хозяином Даня не хотел. Дело было конечно в том, что он должен хозяину денег. И не только. Любовь к красивой роскошной жизни привела Данилу к глубокой пропасти. Тусовки с “золотой молодежью” требовали много денег, которых у Дани естественно не было. И он начал воровать. В принципе, некоторые из его друзей могли бы сказать, что это даже уважаемо. Но Данила воровал и у своих. И этого ему не простили. И если раньше он балансировал на самой грани, то после этого стремительно покатился вниз. Алкоголь и наркотики, которые раньше были лишь развлечением, стали неотъемлемой частью жизни. Так вот Данила влезал в долговую яму все глубже и глубже. А денег, что закономерно, ему нужно было все больше и больше. И вот здесь была вторая проблема. Что в шкатулке? Если там наркотики, а что еще можно было привезти в такое место, то скорее всего продать их можно гораздо дороже, чем ему заплатят за доставку. Но в этом случае он потеряет доверие продавца. Данила не мог вспомнить, где он услышал об этом магазине, но интуиция говорила ему, что ссориться с его владельцем не стоило. И все же, жажда легкой наживы победила. Даня откинул защелку и открыл шкатулку. Внутри на обивке из мягкого зеленого бархата лежала небольшая, в пол ладони, искусно вырезанная каменная статуэтка собаки. “Че за херня?” - тихо прошептал Данила, оглянувшись по сторонам. Как только он открыл шкатулку, до его ушей долетел тихий, но отчетливо слышный собачий вой.

Дверь магазина громко и натужно заскрипела. Вошедший был мужчиной крайне пожилого возраста. Но одежда резко контрастировала с его возрастом. Молодежные “рваные” джинсы, футболка с принтом какого-то аниме персонажа и длинный, до колена, кардиган с глубоким капюшоном, на данный момент откинутым. Старик расплылся в улыбке, обнажив неестественно белые, явно искусственные зубы.

– Здравствуйте. - Голос продавца был глубок и настолько мягок, что его легко было спутать с женским.

Старик молча кивнул, и положил на прилавок небольшой, звякнувший металлом, тяжелый сверток.

– Ах, благодарю. - Продавец мельком взглянул на содержимое. Внутри были  овальные пластины благородного красно-золотого цвета с искусно отчеканенными замысловатыми узорами. - Сию секунду вернусь. - продолжил он исчезая за дверью.

– Быстрее. - Вслед ему бросил мужчина, нарушив молчание.

Продавец вернулся буквально через десяток секунд. В его руках был маленький, изящный флакон из тонкого стекла ярко зеленого цвета, с плотно закрытой пробкой,  примотанной к горлышку толстой черной нитью.

– Видимо, скоро все закончится. - Продавец передал сосуд мужчине.

– Хе-хе, видимо да, я чувствую, что почти уже все, - ответил старик с явным нетерпением.

– Искренне за вас рад. Не смею задерживать. - Попрощался продавец с легким поклоном.

Старик на это лишь фыркнул и направился к выходу.

Геннадий Романович едва дождался, когда он останется один. Ему хотелось пинками выгнать всех из его небольшого личного особняка. И это все несмотря на то, что он заранее приказал, чтобы к его возвращению тут никого не было. “Чертова обслуга, я же ясно сказал, ни в грош меня уже не ставят. Но ничего, хе-хе, ничего, я знаю, чувствую, уже скоро, этот раз будет последним. В крайнем случае, предпоследним. Столько усилий и средств… Но об этом лучше не думать”. Под эти мысли Геннадий  открыл ключом свою личную спальню. Постояв с десяток секунд на пороге, и тщательно вслушиваясь в тишину, он рывком закрыл дверь, запер ее изнутри,  тщательно проверил закрытые жалюзи и плотно задернутые шторы. После, издав вздох облегчения, старик дрожащими руками достал флакон. Толстая нить, опутывающая пробку, легко развязалась, и скользнула вниз, едва он за нее потянул. Геннадий нетерпеливо рванул пробку. Перевернув флакон, он вытряс его содержимое себе на ладонь и с жадностью слизал.

Дверь магазина широко распахнулась, но посетитель заходить не спешил. Лишь спустя минуту порог переступила женщина. Ее глаза закрывали тонкие, элегантные солнцезащитные очки. Макияж был ярким, но не вульгарным. Крашенные белые волосы уложены в модную прическу. Стройную и вместе с тем выразительную фигуру подчеркивало изящное бежевое пальто. Женщина была красива, но опытный взгляд заметил бы, что эта красота доживала последние годы. И от увядания ее уже не спасет ни правильная диета, ни дорогая косметика. А нож пластического хирурга лишь продлит безобразную и уродливую агонию.

– Добрый день. - Голос продавца был слегка надменен и благожелателен.

– Добрый день. - Эхом отозвалась женщина, не сделав от порога ни шага.

– Я могу вам помочь. - Продавец не спрашивал, а утверждал.

– Если то, в чем я нуждаюсь это помощь, - женщина посмотрела себе под ноги и зажмурившись шагнула вперед, - тогда прошу – помогите.

– Ах… Конечно. - Продавец доверительно наклонился вперед, облокотившись на прилавок. – Чего же… Вы хотите?

– Знаете… Мне, мне есть о чем сожалеть. – Женщина, сделав еще несколько шагов вперед, остановилась и сцепила кисти в замок. - В моей жизни были грязные и отвратительные поступки, которые я делала ради своих желаний. Я лгала, соблазняла, наушничала, предавала… И все ради себя. Возможно… Нет. Тогда я считала, что делаю это ради близких, ради их безопасности, спокойствия, любви. Ради мужа, сына, любовника. Конечно, это был самообман. Мужа я отбила у другой женщины, ради его денег. О, он был чрезвычайно богат, и остается таким по сей день. Я родила ему ребенка, не по любви, а из за страха. Я боялась потерять свое место, свое богатство. И это так застилало мне глаза, что я не замечала, от первой жены у него остался сын. И это не стало препятствием бросить ее.  Я думала, что как-то продержалась, что я справилась, мне удалось, я осталась при своем. Но спустя годы, я поняла. Нет. Я просто была никому не нужна. Мужу я почти сразу перестала быть интересна, он зациклился на каких-то своих делах. Моему сыну, как оказалось, не нужна мать. Кроме развлечений его никогда ничего не интересовало. И я завела любовника. Молодого, красивого юношу. Это был один из приятелей моего сына. Я соблазнила его. Специально. Я тогда, наверно надеялась хоть на какую-то реакцию от моей семьи. Но ее не последовало. Я была им совершенно не интересна… И тут моим утешением стал этот юноша. Он дарил мне заботу, теплоту, нежность и любовь. Я открылась ему, такой же теплотой, заботой и любовью. Была готова ради него на все, прощала ему все. И я делала ради него все. Но… Как говорят: “Любовь живет три года”, а я все-таки уже не молода. Его интерес ко мне угасал с каждым годом. Я его не виню. Но… Но моя любовь осталась. Если бы вы знали, как больно женщине стареть на глазах своего молодого любовника. Но пусть так. Я все еще хочу его. Я хочу быть для него всем. Пусть еще хоть на немного, я хочу видеть в его глазах преданность и обожание, заботу и верность. Я хочу, чтобы он ходил за мной по пятам, как милый преданный щеночек.

– Это… Не так уж трудно устроить. - К надменности в голос продавца добавилась насмешливость. Он скрылся за прилавком достав продолговатый предмет, завернутый в черную ткань.

– Что это? - Женщина с удивлением и страхом разглядывала лежащий поверх черного шерстяного платка короткий жезл, с рукоятью из красного дерева и навершием из связанных между собой, семи тонких, разной длины, слегка изогнутых белых костей.

– Ах-ха, любой, даже самый озлобленный пес, будет ласковым, если предложить ему косточку. - С насмешливой и жестокой улыбкой продавец протянул жезл женщине.

– Лариса, я же тебе говорил у меня нет времени, в основном из-за твоего сына, который свалил на меня все свои обязанности. Какое у тебя дело, что требует моего личного присутствия? - Высокий и красивый мужчина, жгучий брюнет раздраженно выговаривал виновато сжавшейся в кресле женщине.

– Рома, прости, я знаю, но… Артур просил передать тебе приглашение, лично. Ты же знаешь какой он щепетильный в этих вопросах. - Лариса виновато опустила глаза.

– Какая глупость… - Роман озлобленно сжал кулаки. - У меня все равно нет времени присутствовать на этом помпезном и безвкусном банкете. А если бы и было, то желания нет и подавно.

– Я знаю… Но я еще хотела просто тебя увидеть. - Лариса подошла к Роману и нежно взяла его за руку. - Может быть тебе как раз стоит взять выходной, отдохнуть от…

– С тобой что ли? - Мужчина резко и раздраженно выдернул руку.

– Я была бы этому рада, - Лариса грустно улыбнулась, - приглашение на журнальном столике, придешь ты или нет, я его тебе передала.

Роман порывисто развернулся, схватил со столика конверт, не глядя сунул в карман и резко замер. На столике лежал короткий жезл с рукоятью из красного дерева и навершием из связанных между собой, семи тонких, разной длины, слегка изогнутых белых костей.

Владимир Андреевич аккуратно и незаметно, чуть раздвинув занавески, выглянул на улицу. Так и есть, этот парень в старом, задрипанном форде все также сидел и нервно куря, смотрел в сторону его окон. “Плохо. Этот тип явный отмороженный наркош. Пришел по мою душу. Видимо прошлое меня все-таки не отпускает”. Владимир Андреевич имел полное право так думать. За свою долгую карьеру в правоохранительных органах, дослужился от сержанта, до полковника, отморозков он повидал с избытком. И многих из них успешно посадил. С другой стороны, он прилежно старался не переходить дорогу серьезным и уважаемым людям, поэтому охотно приходил к сотрудничеству, нажив себе немало благодетелей. Недоброжелатели конечно тоже были, каждому ведь не угодишь. И вот его тихая пенсионная жизнь видимо подошла к концу. Кто-то из тех кому он насолил, его нашел. А значит, надо было срочно менять место жительства. Вызывать полицию или самостоятельно устраивать разборки смысла не было. Одного черта сегодня заберут, завтра двое нагрянут. Тем более Владимир Андреевич нюхом старого лиса в последнее время и так чуял что-то нехорошее, да что там, последние несколько дней он натурально ходил как на иголках, и вот, причина была ясна. Хорошо, что он заранее подготовился. Небольшой, но вместительный и удобный, плотно прилегающий к спине и весьма тяжелый рюкзак. Небольшая сумка через плечо с документами. Вот и все приготовления. В рюкзаке, кстати были деньги.  Владимир Андреевич, конечно, имел неплохой счет в банке и пользовался карточками, но основные его сбережения были наличными. Что, как он считал в силу прозрачности цифровых денежных операций, было весьма разумно, ведь даже Аль-Капоне повязали за неуплату налогов.

Дальнейший план был прост. Ждать. В силу опыта Владимир Андреевич был уверен, такие отморозки не отличаются долгим терпением и продуманными планами. А значит, этот тип скоро начнет действовать. И все так и оказалось. Не прошло и десяти минут как парень выбросил очередной бычок, натянул на глаза капюшон толстовки и решительно направился ко входу в здание. Владимир Андреевич тихонько выскользнул за дверь и прислушался. Услышав нужный ему звук, он не смог сдержать улыбки. Отморозок вызвал лифт. Несмотря на то, что дом в котором жил бывший сотрудник полиции считался элитным, лифт тут был крайне нетороплив. Он был большим, красивым, чистым, но медленным. А значит, пока тот тип поднимается наверх, Владимир Андреевич вполне успеет спокойно уйти. Так все и случилось. Владимир Андреевич спокойно вышел на улицу, неодобрительно посмотрев на сидящего в будке охранника. “Впускает, козел, кого попало”, - подумал бывший полицейский, и выйдя за шлагбаум перегораживающий въезд во двор он рефлекторно обернулся. Зря. Из подъезда в этот момент выбежал тот самый парень. Его лицо не скрытое капюшоном было смертельно бледным. Владимир Андреевич пересекся с ним взглядом, и отморозок тут же стремительно бросился вперед. “От дерьмо!” - ругнулся бывший следователь и мысленно проклиная свой шестой десяток, перешел на бег.

Артур сидел на дурацком, дешевом и вдобавок еще и мокром пластиковом стуле, но ему было плевать, он этого не замечал. Как и не замечал он мокнущую от окружающей его влажности одежду. Его внимание было сосредоточено на небольшой, но пышной и раскидистой рощице. Деревья и впрямь были необычны. Стволы был прямыми, но как бы закрученным вокруг своей оси. Кора была гладкой, приятного оливкового цвета с редкими золотистыми прожилками. Ветви начинались где-то на двух третях длины всего дерева образуя зонтик. Листья были в форме четырехлучевой звезды и отливали металлическим серебристым блеском. Деревья были невероятно красивым, но вряд ли даже самый искушенный дендролог смог бы их опознать. Эти деревья были уникальными. Да, рощица была невероятна, но на самом деле Артур искал взглядом ее обитателя.

Раздался звук похожий на звон хрусталя, и из-за дерева показалось миленькое, улыбающееся личико. Это был своего рода ритуал, дриада никогда не показывалась сразу.  Хрустальный перезвон раздался вновь. Артур улыбнулся, увы, эта лесная фея не могла говорить. Все что выходило из ее рта – это нежный, мелодичный, безумно приятный хрустальный звон. Дриада снова улыбнулась и грациозно, словно делая изящное танцевальное па, вышла из-за ствола. Артур не смог сдержать восхищенного вздоха. Нимфа была невероятно красива. Нельзя было определить ее возраст, она выглядела и как привлекательная взрослая женщина, и как юная прекрасная девушка. Тонкая талия, широкие привлекательные бедра, большая, но соразмерная грудь. На обнаженном теле дриады соблазнительно поблескивали капельки воды. Артур знал, как приятно прикоснуться к ее нежной, шелковистой, цвета весенней молодой листвы, коже. Ее длинные темно-зеленые волосы были в небольшом беспорядке, но это лишь придавало дриаде шарма. Ее большие янтарные глаза, сейчас прищуренные в лукавой усмешке, затягивали и завораживали, как необъятный, спокойный океан на закате. Изящный тонкий нос и страстные карминовые губы завершали облик неземной красавицы. Дриада, словно нарочно дразнясь, медленно и неторопливо, как будто танцуя под слышную только ей музыку, приближалась к Артуру. Он знал, что она должна первой прикоснуться к нему, или фея снова спрячется в роще. Поэтому он подавлял свое дикое желание вскочить и заключить эту прекрасную женщину в свои объятья.

“Как же был прав продавец”, - думал он. “Это стоило каждой потраченной монетки. Строительство подземной оранжереи, вентиляция, полив, даже дверь здесь герметична, и открывается только моими отпечатками пальцев. Но оно того стоит. Никто, никогда такого не видел. Такого прекрасного места и такой прекрасной женщины нет ни у кого. И это все мое и только мое. Более того, эта фея открыла мне глаза на то каким ничтожным дураком я был раньше. Лишь теперь, взглянув свежим взглядом, я вижу всю людскую глупость. Заносчивость и снобизм моих друзей и партнеров, жадность своего отца, глупость и порочность своего брата, меркантильность и тщеславие моей Надежды. Но я излечился. Я все понял. Я не буду эгоистом. Я их не брошу. Я всех познакомлю со своей лесной нимфой. Как там говорил классик: “Красота спасет мир!”. Вот именно. Они спасутся, красотой и любовью. Дриада наконец подошла к Артуру. Ее тело окружал приятный и манящий цветочный аромат. Фея улыбнулась, и нежно поцеловала его в губы. Артур, не прерывая поцелуя, обнял женщину и притянул ее к себе.

Геннадий Романович Мамонов с облегчением откинулся на кровать. Принятое им средство действовало не сразу. Вначале приходила ломающая и жгучая боль, все тело словно горело, но так было нужно. Самые лучшие лекарства всегда самые горькие. Недуг поразивший Гену был серьезен, страшен и неостановим. Подобно мифическому “Молоху” день за днем он приближал его к смерти. Да, Геннадий Романович старел. Осознав это, он был настолько поражен и испуган, что ни о чем другом думать просто не мог. Страх заполонил все его существо, напрочь выгнав из головы все остальное. “Как? Как такое может быть?” - думал он. “Я всю жизнь пробивал себе дорогу через любые преграды, сокрушал врагов и конкурентов, обходил закон, лгал, изворачивался и предавал, чтобы заполучить влияние и богатство. И все чего я достиг исчезнет? Или того хуже, достанется кому-то другому? Нет!” Его перестала интересовать красивая молодая жена и рожденный несколько лет назад второй сын. Он потерял интерес ко всему кроме себя и судорожно пытался решить эту невероятную, как он думал, несправедливость. Вначале это было правильное питание, нужные витамины и практика йоги. Результата не было. И Гена пошел к врачам. Тысячи процедур и лекарств, все без толку, это не спасало его от старости. Тогда он пошел к шарлатанам. Экстрасенсы, колдуны, маги и ведьмы. Зелья, странные порошки, волшебные амулеты и оккультизм. Он даже пил настоящую кровь младенцев. Все это не помогало.

И в минуту своего темнейшего отчаяния, он нашел магазин. Геннадий сразу понял, что этот жуткий продавец может решить его проблему. И он смог. Продавец дал ему этот невероятный эликсир. Эта тяжелая и тягучая жидкость жемчужного цвета сотворила чудо. Гена помолодел, но эффект был временным. Он тут же бросился в магазин и потребовал еще, столько, сколько будет нужно, что бы никогда не стареть. Но продавец его разочаровал, он сказал: “Не больше одного в месяц, это будет долго и очень дорого. Но вы сами поймете, когда наступит конец”. И продавец не соврал. Годы. На это ушли годы и невероятные средства. Плату продавец брал золотом. Причем не простым. То это были какие-то золотые статуэтки инков, то древнее золотые украшения из кладов кельтов. Золото из гробниц фараонов. Древние китайские монеты. И так далее. Сумма затрат приближалась к астрономической. Но результат того стоил. И вот сейчас волна жестокой боли скрутила Геннадия. Он терпел молча, секунды сливались в минуты и вот, наконец, жгучая и ломающая волна страданий схлынула. Гена чувствовал, как сила вливается в его дряблые конечности. Чувствовал сильный зуд на голове от растущих волос. Он провел по своему гладкому, без морщин лицу и расхохотался полубезумным смехом.

Лариса в блаженстве лежала на кровати и счастливо улыбалась в потолок. Последняя неделя была для нее сказкой. Продавец был прав. Рома стал таким отзывчивым. Добрым, нежным. Каким был прежде, или может даже еще более чутким. Он выполнял любой ее каприз, любое желание. Вот и сегодня, формально поприсутствовав на дне рождения своего пасынка, его отец, кстати, даже не появился, она и Роман спешно отправились домой. И тут же по прибытию, толком не раздевшись, занялись любовью. Начали в прихожей, закончили в спальне. Шикарное платье Ларисы, конечно, пострадало в процессе, но она об этом даже не задумалась. Рома любил ее, как раньше, когда они только познакомились. Она была его первой женщиной. И сейчас осталась единственной. Всю последнюю неделю они провели вместе. Роман забросил все свои дела. “Пусть этот тупой торчок хоть что-то сделает сам”, - сказал он после звонка каким-то своим людям. То, что эти слова были адресованы ее сыну, Ларису нисколько не покоробили. Эта была правда, в конце концов. С легким вздохом она поднялась с кровати, накинула на плечи элегантный халат, и по мере возможности привела в порядок растрепанные волосы, включила неяркий, теплый свет, и зажгла несколько ароматических свечей, расставив их на подоконнике. Ей очень нравился запах сандалового дерева. “Интересно, какую цену мне придется платить? Он сказал, что я сама все пойму”, - рассеянно произнесла Лариса, отойдя от окна и подняв с журнального столика полученный от продавца костяной жезл. Несмотря на сомнения, она в очередной раз подумала, что все было правильно и согласиться на сделку, было выгодно. И тут ее внимание привлекло то, что все семь костей на жезле пересекали тонкие трещины. И прямо в ее руках, с тихим, легким треском, навершие жезла рассыпалось на куски.

Желание. часть 2