itmen669

Сейчас все говорят о смерти Березовского, о невинно осужденной даме стрелявшей по толпе... но в это время в Госдуме прошел первое чтение закон "о прописке".

Госдума одобрила в первом чтении «законопроект о прописке»,
вводящий существенные штрафы и даже тюремные сроки за фиктивную регистрацию и нарушение правил регистрации. Законопроект был внесен лично Президентом РФ. Законопроект предполагает контроль над всеми россиянами, живущими не по месту постоянной прописки. А это могут быть и супруги, сохранившие прописку у родителей, и студенты, приехавшие в крупные города учиться, и просто молодые люди, решившие жить вместе. Сторонники закона приводят простой аргумент: регистрируйтесь, и никаких проблем. Что делать молодой паре, не желающей жить с родителями, или студентам, не получившим общежитие, или просто амбициозным провинциалам, приехавшим покорять столицу? Как правило, только снимать. Попробуйте сейчас снять квартиру с регистрацией – собственник будет упираться руками и ногами, не желая ни платить лишние налоги, ни тратить время на бюрократические процедуры. Угроза больших штрафов, возможно, заставит его пересмотреть свои взгляды, но это неминуемо отразится на ценах аренды. Результат: закон ударит прежде всего именно по тем, у кого нет собственной жилплощади.

Законопроект создаёт принципиально важную политическую проблему, и Госдума могла бы здесь существенно помочь президенту, пока не принят сам закон. Нельзя делать ошибку, сваливая в один ящик и мигрантов, и террористов, и законопослушных граждан своей собственной страны. Кстати, все террористы, и другие уголовники, в обязательном порядке будут иметь нужные регистрационные документы, если соберутся «на дело» в Москву, эта формальная деталь их никогда не останавливала. Ещё Лужков, после взрывов в метро, планировал переложить этот вопрос с больной головы на здоровую, заявив, что вся проблема, оказывается, в прописке.

Возможно, в подкладке данного закона лежит негласная мысль о том, чтобы ограничить приток жителей республик Северного Кавказа в столицу России. Однако и в этом случае пострадают, прежде всего, нормальные, трудолюбивые мужики из Рязани или Владимира, которые вынуждены ездить на заработки в разные концы страны.

Получается так, что только в Советском Союзе – при всех расписываемых сегодня ужасах о «колхозниках без паспортов» и других регистрационных сказок – население могло свободно ездить от Бреста до Южно-Курильска, от Мурманска до Батуми. Получается так, что в начале 90-х людей нагло обманули и здесь, пообещав дальнейшую либерализацию этой сферы. Но именно сегодня, а не в СССР, нормального гражданина страны запирают в его четырёх стенах, так как у него нет, ни денег для междугородних поездок, ни регистрации в других городах. Живя в другом российском городе – у друга, у девушки, у сослуживца – он теперь всегда должен держать в подкорке количество дней, лимитированных законом о регистрации. В итоге всё это будет свалено либеральной оппозицией на самого Путина, хотя у него и так сегодня проблем выше крыши. Отделите кислое от пресного, пока есть время до второго чтения.

Народ, я в легком недоумении, мягко говоря. Сегодня утром отвел своего сынишку первоклашку в школу. Иду, наслаждаюсь солнечным морозным утром, мысли самые чистые и добрые, уже даже мысленно начал стекло лобовое от инея чистить и тут БАЦ. Мне на встречу шел мальчик, может на год старше моего, и как водится с огромным и необъятным рюкзаком на плечах. Гололед пока никто не отменял, и он подскользнувшись и сделав трюк достойный Джеки Чана оказался на спине рюкзаке.
Естественно малого я поднял даже отряхивать принялся и тут смотрю, а он уже включил мокрую передачу, слезы так и просятся наружу.
- Ты ударился?
Мотает головой что нет.
- Ну и отлично. Если ничего не болит, то и плакать не нужно.
И последний довод, который всегда действует на моего сына - Ты же мужчина, а мужчины не плачут!.
И вы знаете, думаю на этом бы все и закончилось. Школьник бы дальше посеменил на уроки, а я продолжил бы мысленно очищать свои стекла в автомобиле и тут...
- А зачем вы мальчика такому учите?
За спиной стояла женщина, можно сказать в годах. Я сначала подумал что это бабушка, так чего же мне в чужой монастырь со своими правилами.
- Ваше чадо, вам виднее, - говорю.
- Нет, я мимо просто шла, услышала что вы мальчику говорите. Так нельзя.
И вот тут я полностью понял, что ничего не понял.

- А как можно?
- Нужно учить что не нужно стыдится своих слез. - Потом повернулась к малому, - Ты не должен стеснятся плакать, если хочется то плачь. Мужчина такой же человек и так же должен выражать свои эмоции.
Все еще будучи в легком замешательстве я спросил - Так вы считаете, что вот я, взрослый человек, могу тоже вот так вот реветь на людях, если мне так захочется?
- Конечно, не нужно стыдится своих эмоций, они делают из вас ЧЕЛОВЕКА. А если вам трудно нужно жалеть себя, иначе вырастет из вот такого мальчика, грубый и неотесанный мужлан.

Вот тогда я и задумался. Ну хорошо. Вот к примеру мой дед, который меня с бабушкой воспитывали с двух лет и до школьного возраста. Он был инвалидом, ходил с палкой и никогда я не слышал от него ни слова, относительно того, что ему трудно, хотя работал он всегда тяжело, по мере своих возможностей конечно.
Отец - всю жизнь работал, никогда не ныл, меня учил если даже хочется реветь, то сожми кулаки, и не вздумай, а если хочется, то вали и реви в подушку, но не на людях. А теперь получается, плакать включено, что ли?

- А своих вы сыновей тоже так учите? - сдуру спросил я.
- Конечно, таких ребят воспитала, умные, добрые, послушные.
- А детей они своих, тоже так воспитывают?
- А вот деток нет еще, не сложилось. Сейчас знаете какая молодежь пошла, особенно девушки, грубые, невоспитанные, а я такого не потерплю.
- Ясно.

Я развернулся и продолжил свой путь. Вот вам итог. Умные, добрые послушные и отчего-то уверен нытики и мамины "сынки", которые привыкши держаться за юбку, просто нахер не нужны особям прекрасного пола вместе со своей мамой. Но проблема-то совершенно в другом. Это не единичный случай, таких "мамочек" с каждым годом все больше и больше, даже среди моих знакомых, которые с благими целями, делают не совсем правильные вещи. Нет, конечно есть такие женщины, которые воспитают такого мужчину, что за ним хоть в огонь хоть в воду, но это редкое исключение, мне так кажется. Мальчика должен учить быть мужчиной и опорой для своей семьи именно отец, ибо на него потом приходится ровняться, когда ты вырастаешь и начинаешь что-то осмысливать. Конечно, сейчас все заняты, работа, дом, работа, дом - капитализм епта. Но все ж, нужно стараться уделять своим детям хоть немного внимания, что бы потом не было стыдно за себя в первую очередь.

Три дня! Сука! Три дня я выслеживал эту блядь! Вот же редкостной скотиной оказалась! Это же надо – днем шуры-муры с одним вертит, ночью с другим в пастели кувыркается. Ненавижу!
Помню, подвез её на машине до дома. Эта СУКА! мне еще глазки строила! Вот как земля такую мразь носит?! Почему Вседержитель наш, Господь Бог не покарает эту блудницу?!! Почему?
А я знаю почему! Потому что Он верит в меня – Оружие Его гнева! Он знает, что есть у него верный раб, который поможет освободить мир от скверны!
Так, спокойно. Разжать пальцы. Сжать пальцы. Вдох. Выдох. Перед делом нельзя нервничать! Нужно успокоится и собраться. Иначе…
Вот она! Так, быстрее! Нужно зайти в подъезд раньше неё!


- Андр-рюх, ты это… ик! Это… сам-то дойдешь?
Я, уперевшись головой в стену, пытался застегнуть курточку.
- Миш, все ок – я так… такси вызвал. Да ёпт!
Я бросил попытки справиться с замком и отстранился от стены. Сфокусировав взгляд на Мишке, я протянул ему руку.
- Давай, до связи! Я пшел.
Немного помяв ладони, мы оба усмехнулись, обнялись, и я пошел к лифту.
- А че, нормально посидели, - я вдавил кнопку вызова лифта. – Такси? Так! А когда я его вызывал?
Путаясь в куртке я засунул руку в карман и достал мобильник.
- Так. «Исходящие». Вы где, блин?! А-а, вота вы куда спрятались! Такси-такси… вези-вези. Хер ты куда меня повезешь, такси – я тебя не вызывал.
Тихо напевая песню Николаева я шарился в записной книжке мобилы и, в тот момент, когда я нашел заветный номер и нажал «вызов», двери лифта открылись. Я невольно поднял глаза и увидел выходящего мужчину в черной кожаной куртке с ножом в руках и лежащее на полу тело девушки. И кровь. Везде. На полу, на стенах лифта, на некогда белой блузке и на ноже.
- Брось нож, сука! – заорал я и отступил назад.
Это меня и спасло. Направленный мне в живот нож безопасно прошел между полами куртки. Запястье нападавшего зацепило мою левую руку – телефон, весело вращаясь, подлетел куда-то к потолку – и кончик ножа завис у меня перед носом. Не задумываясь, я схватился за его кисть, а второй рукой за запястье и попытался как-то выкрутить. Единоборства никогда не были моей сильной стороной. Хорошо хоть силушкой Бог не обидел.
Как партнеры по танцу, мы сделали несколько кругов держась за руки и перетягивая руку с зажатым в ней ножом, а потом он шагнул вперед, наваливаясь на меня. Не ожидая такого подвоха я повалился назад и наотмашь ударился затылком о стену. Звездочки. Кружочки. Радуга на все сознание.
Тьма.
«Чё же голова так болит?! Не много же выпил вчера». Я попытался открыть глаза. Открылся только правый. Стена. Серая стена. «Я чё, на стене сплю? Да ладно!» я закрыл глаз. Открыл. Снова закрыл и, наконец открыл оба. Появилось две картинки. И резко накатила тошнота.
«Вот только сотрясения мне не хватало! Сотрясения? Какого сотря… ахтыжбогавдушувсердцемать!!!»
Мои глаза наконец сфокусировались на торчащих из джинсов черных ботинках. Как-то нехорошо они каблуками пол царапали. Ой, не хорошо!
Я снова прикрыл глаза и попытался сосредоточится. Сильно мешал алкоголь и удар по затылку. И еще звук отвлекал. Кто-то монотонно бубнил со спины «ваш звонок пятый в очереди. Примерное время ожидения… три… минуты». Епта! Это же телефон.
Я резко вспомнил все.
Мышцы задрожали от хлынувшего в кровь адреналина, в голове прояснилось, и через секунду я уже стоял на ногах, обводя «поле боя» ошалевшим взглядом.
Лифт все еще здесь. Слава OTIS! – вес лежащей на полу девушки не дает дверям закрыться.
Девушка. Блузка вся в крови. Весь пол кабины залит кровью и она неторопливо и размеренно капает в лифтовую шахту. Как вижу с пяти мест. Не-жи-лец.
Мужик. Ногами уже не сучит. Тихо и мирно лежит в луже собственной крови. Почему собственной? А! У него горло разрезано до позвоночника. Похоже даже межпозвоночные мышцы задеты – вон как голова завернулась. По разрезу можно анатомию изучать. Бля, как в медучилище на вскрытии!
Оп-па! Ножки задрожали. Откат пошел! Бегом… на четвереньках… ползком до Мишкиной квартиры и стучать, стучать, стучать…
- Всё, хватит! Он уже в себя приходит! – плыло в вязкой тьме. Тьма не хотела отпускать, но, почувствовав что на этот раз она проиграла, разжала свои лапки и исчезла.
Я резко сел и чихнул от нашатырной вони. Чихнул еще раз и посмотрел на типа в белом халате.
- Доктор, а можно то же самое, только в количестве 30 капель в стакан с водой. Можно еще пол-ложки соды.
Доктор хмыкнул и уже по-другому посмотрел на меня.
- Как самочувствие, коллега?
Я огляделся. С этого ракурса – в углу под кухонной мойкой - сложно узнать помещение… если бы я не просыпался здесь много раз. Мишкина кухня. Значит, услышали, как я стучу!
- Два балла, - я прислушался к себе, – по десятибалльной шкале. Сильное алкогольное опьянение, легкое сотрясение головного мозга, отходняк от выброса адреналина. Вроде все.
- Сотрясение? – глаза врача внимательно сощурились. – Ну-ка, следи за пальцем! В глазах двоится? Тошнит?
- Уже нет. Тошнит немного, но это скорее от пережитого стресса. Голова уже не кружится, хотя в первые секунды после того как очнулся, была небольшая дезориентация. Пальценосовую будем проводить?
Доктор усмехнулся.
- Зачем? Диагноз ты себе сам уже поставил. Училище?
- Ага. Второе. Вечернее в 33 ГКБ. Откуда знаете?
- Учат они хорошо. Судя по возрасту – после школы пошел, - задумчиво проговорил доктор и с печалью в голосе, - А почему не пошёл дальше?
- Госпрактика в 23 ЦГБ. Челюсно-лицевая. Гнойное.
- И что? – его брови недоуменно поднялись.
- в 99-ом.
- Блядь! – сказал он с чувством и поднялся. – Скольких тогда… А-а, ладно.
Он закрыл свой пластиковый кейс первой помощи и, не глядя на меня вышел в коридор, бросив мнувшемуся в проеме двери сержанту: «Поаккуратнее с ним! Сотрясение и шок – могут быть осложнения».
- Да мы то чё? – расстроился сержант, - тут же все понятно, чё. Так, показания записать, да чё там следак…
- Дюша, ты чё реально того чела вальнул? – раздалось над ухом. Я непроизвольно дернулся и… заехал Мишке ухом в нос.
- Йожик твою иголку!!!
- Папик в детстве пропил! – привычно отозвался Миша и мы с ним истерически заржали.
- Да Вы не переживайте, тут же все понятно. Медэксперт сказал, что труп… ну, в смысле, тот которого Вы…
- Командир, не надо оправдываться. Ну вот посмотри на меня, - в доказательство я поднял уже вымытые руки – после того как в протокол были занесены следы крови на руках и были сделаны около 7 фотографий с разных ракурсов. – У меня же только на руках и рукавах куртки кровь есть. А у него – я же видел, когда мы выходили – аж из карманов кровь текла.
Мы помолчали.
- Сержант, я не все помню… он её?...
- Как на бойне, - он тяжело вздохнул и полез в карман.
- Сигареты? – он кивнул. – Угостишь?
Сержант протянул мне сигарету, поднес зажигалку и прикурил сам.
Мы ехали по ночному Екатеринбургу в холодном прыгучем УАЗике и молча курили. Водила изредка бросал на меня взгляды в зеркало, но не злобные, не насмешливые, а… заинтересованные что ли? Не возил задержанных, которых угощают сигаретой?
- Похоже он не подумал, что лифт по пути пассажира возьмет.
- Что, прости? – не сразу врубился я.
- Раньше он лифт на верхнем этаже блокировал, а до этого успевал выпотрошить, как курицу. Блядь! Он всегда девятиэтажки выбирал! Типа хвастался – вот как я могу! За тридцать секунд.
- Чё? – растерянно пробормотал я. – Это не первая жертва?
- Восьмая, - сержант под неодобрительный взгляд водителя сплюнул на пол. – Восьмая. И ни одной зацепки.
- Пиздец! – только и смог вымолвить я.
Сержант вздохнул и пихнул меня в плечо.
- Не парься – готовь дырку для ордена! Маньяка завалил!
- Ага! – я судорожно затянулся и выбросил чинарик в окно. – Дырка у меня готова – не дай бог пригодится.
Сержант хмыкнул и вопросительно протянул мне еще одну сигарету.
- Извините, а можно закурить? А то я свои где-то…
Я виновато развел руками и покосился на пачку лейтенанта.
- Да без проблем! Давайте Вам огонька дам! – он выхватил из стола пистолет и поднес к моему лицу.
- Спасибо, - сказал я прикурив от выскочившего из дула язычка пламени.
- Не испугались? – удивился следователь
Я затянулся и отрицательно помотал головой.
- У меня дома такой же. Там в стволе пьезоэлемент видно.
- Да-а, подкачали китайцы, - лейтенант Коревин выбрал из разложенных на столе листков бумаги бланк с моими показаниями, которые еще на Мишкиной квартире снимал сержант Ваня. Бегло пробежал глазами и посмотрел на меня.
- Вы точно читали, перед тем как подписать?
Я утвердительно кивнул.
- Тут вот написано с Ваших слов, что «подняв взгляд от телефона я увидел лежащую на полу окровавленную девушку и мужчину в черной куртке с ножом в руке…», а секунду спустя вы уже кричали ему: «брось нож!»?
- Сука.
- Что? – лейтенант аж привстал.
- Я ему крикнул: «Брось нож, сука!» Я где-то читал, что преступника нужно ошеломить при нападении. Крик, внезапный удар, нестандартное поведение. Да просто кинуть ему в лицо то, что у тебя в руках и крикнуть «Лови!» Все что угодно, лишь бы сбить его настрой и выиграть секунду-полторы. А дальше – второе правило ниндзя.
- Это какое? – ухмыльнулся Коревин.
- Первое правило ниндзя – бей первым. Второе – убегай, пока противник не очухался.
Мы посмеялись, но лейтенант продолжал гнуть свою линию.
- Вы хотите сказать, что за долю секунды оценили ситуацию?
- Лейтенант, - я с тяжелым вздохом затушил окурок в придвинутой пепельнице. – В восемнадцать лет я получил права. С того времени я за год наезжаю до ста тысяч километров. С двенадцати лет я участвую в гонках на картах. С шестнадцати до двадцати уже на полновесных машинах.
- Глазомер и мгновенная оценка ситуации?
- Мне отвечать?
Коревин улыбнулся, положил листок на стол и откинулся на спинку стула.
- Ну а как ты его завалил? – ненавязчиво перешёл на «ты» лейтенант.
Я, уже не спрашивая, вытянул еще одну сигарету и прикурил от лейтенантской «зажигалки».
- Веришь-нет – не знаю! – я оперся локтями о стол и положил подбородок на сцепленные в замок пальцы. – Последнее что помню – я зажимаю его руку с ножом, а он бросается на меня.