cap59

"Не так уж и много мы можем делать на SR-71, но мы остаемся самыми быстрыми парнями в округе и об этом мы любим напоминать нашему собрату летчику. Именно поэтому у нас частенько спрашивают, на сколько круто летать на этом самолете. "Круто" — не совсем верное слово для описания полетов на этом агрегате. Напряженно — скорее всего, до дрожи в коленках. Но однажды, в нашем опыте полетов на "Санях", случились полеты очень веселые, было очень прикольно понимать, что ты самый быстрый, хотя бы даже на некоторое время.

Случилось это, когда Уолт и я делали наш последний тренировочный вылет. Нам нужно было налетать 100 часов для получения статуса "готовы для заданий".

Где-то над Колорадо мы преодолели нашу "сотую" отметку и сделали разворот над Аризоной, самолет шел очень гладко. Мои приборы, на переднем сидении, работали на всю катушку и мы, потихоньку, стали расслабляться, довольные собой. Не столько потому, что мы получим допуск к реальным заданиям, сколько потому, что стали чувствовать уверенность в машине, на которой летаем последние 10 месяцев.

Оставляя в 80 000 футах (24,4 км) под собой бесплодную пустыню, я начал видеть побережье Калифорнии с границы Аризоны. И, наконец-то, после месяцев учебы и тренировок на симуляторе, я почувствовал себя быстрее самолета.

Я даже начал жалеть Уолтера на его заднем сидении, с которого ему не было видно всех этих невероятно прелестных видов, полностью загруженного отслеживанием четырех разных радиостанций. Это было ему полезной практикой, потому как при реальной задаче Уолту придется расставлять приоритеты в пользу сигналов от нашего командования, что может быть жизненно необходимым. Для меня было очень непросто отдавать управления радио, потому как за всю мою карьеру я всегда отвечал сам за свои радиочастоты. Но это была часть разделения обязанностей на этом самолете и я должен был адаптироваться. Хотя я все еще настаивал вести радиопереговоры, по-крайней мере, пока мы были на земле.

Уолт был хорош во многом, но не был в состоянии сравниться со мной в умении звучать мягко по радио, это качество я оттачивал годами в истребительных звеньях когда малейшая неточность была основанием для потери главенства. Уолт это понимал и позволял мне эту роскошь. Что бы понять то, с чем боролся Уолт, надо сказать, что я включал радио переключатели и контролировал частоты вместе с ним.

В этот раз главным в радио-болтовне была частота Лос Анджелес Центральный, далеко под нами, контролирующая повседневный авиа-трафик в своем секторе. Хоть мы и были у них а радаре (впрочем, очень не надолго), мы летели в неконтролируемом воздушном пространстве и, обычно, мы с ними не разговариваем, если только не планируем вторгнуться в зону их ответственности.

Мы слушали как дрожащий голос одинокого пилота Цессны (маленький частный самолет, типа Ан2, прим. перевод.) запрашивал Центр о показаниях его "наземной" скорости. Центр отвечал: "Ноябрь Чарли 175, я вижу вас на 90-та (почти 167 км\ч) узлах "наземной".

Что бы понимать контроллеров Центра, надо отметить, что неважно с кем они говорят, будь то пилот новичок Цессны или опытный пилот "Первого Борта" (президентский самолет, прим. перевод.) они всегда говорят спокойным, глубоким, профессиональным голосом, тем самым позволяют пилоту чувствовать себя крайне важным. Мне думается, что это пошло от голосов Центра Хьюстона (ЦУП космических программ США, прим. перевод.). Я всегда чувствовал, что после просмотров всех этих документальных съемок с запусков космических программ этой страны (США, примечание перевод.) и слушая как контроллеры говорят своими ровными голосами, все авиадиспетчеры хотели звучать так же. И, в общем-то, они и звучали. И неважно, над какой частью этой страны ты летишь, такое создается ощущение, что говорит один и тот же парень. Со временем, это стало чем-то, что очень успокаивает пилотов. И наоборот, со временем, все пилоты старались звучать по радио как Чак Йегер ну или хотя бы как Джон Уейн. В общем, лучше сдохнуть, чем звучать отстойно по радио.

Через мгновение после запроса пилота Цессны на частоте появился Твин Бич (Twin Beech, самолет для мелких грузоперевозок, чуть больше нашего "кукурузника" — прим. перевод.). Общаясь, скорее, в манере превосходства над всем и вся, и запрашивая свои скоростные показания над "землей". "Вижу вас на 125-ти (321+ км\ч) узлах "наземной", отвечает Центр. Думаю, пилот Бичкрафта считал, что он ослепил своей "внушительной" скоростью собрата на Цессне.

И тут — гром среди ясного неба — выскакивает на частоте пилот F-18 Хорнет (палубный истребитель, прим. перевод.) c с авиабазы Лемур (NAS Lemoore). Вы точно знаете, что это военно-морской "орел" уже по тому, как он круто и залихватски звучит на волне запрашивая центр: "Центр, Дасти 52 (Dusty 52, позывной, дословной "пыльный") запрос скорости!" Прежде чем Центр ответил, я успел подумать: "Дасти 52 оснащен индикатором "наземной" скорости в этом кокпите за миллион долларов, на кой черт ему эти показания сдались? И тут же сообразил — старичек Дасти просто хочет дать понять всем этим "размазывателям жуков" в районе от Маунт Уитни до Кайяве, что такое реальная скорость, и что именно он самый быстрый чувак в долине сегодня, и как он шикарно проводит время в своем новеньком Хорнете.

И в ответ, все тот же спокойный, ровный голос: "Дасти 52, это Центр, вы у меня на 620-ти "наземной" (1148 км\ч).

И тут я подумал, это серьезная ситуация или как? В это же время моя рука инстинктивно потянулась к кнопке микрофона, но я припомнил, что Уолт был ответственным за радио. Одновременно я подумал, что все должно произойти именно в данный момент или через несколько секунд мы покинем этот сектор и такая возможность будет потеряна. Этот шершень (Хорнет — шершень, прим перевод.) должен подохнуть и подохнуть он должен прямо сейчас! У меня проскользнула мысль, что вот просто так взять и вклиниться в работу радио — это, скорее всего, похоронить весь труд над нашей командой, слаженность, то есть. — все, ради чего мы столько "срабатывались". Меня разрывало изнутри! Где-то, в 13-ти милях над Аризоной пилота надрывался в своем космическом шлеме.

И затем я услышал клик включателя микрофона с заднего сиденья. И именно в этот момент я понял, что мы с Уолтером стали командой. Очень профессионально, абсолютно ровным тоном Уолт говорит: "Лос-Анджелес Центр, вызывает Аспен 20, не могли бы вы дать нашу "земную" скорость?".

Ответ был дан без малейшего замешательства, будто Центр каждый день отвечает на наши запросы: "Аспен 20, я вижу вас на 1842 узла над землей" (3411 км\ч). Именно эти очень точные 42 узла мне понравились больше всего. Это то, чем был очень горд Центр, без задержек предоставляя нам эту информацию. На столько горд, что я отчетливо увидел лицо довольного и улыбающегося оператора.

Но тот самый момент, в который я понял, что мы с Уолтом станем друзьями настал когда напарник снова включил микрофон и голосом я-очень-крутой-пилот-истребитель сказал: "Ах большущее спасибо Центр, нам показывает ближе к 1900 узлам, если быть очень точным".

В этот момент Уолтер был богом. И мы наконец услышали некоторую запинку в голосе Цента Л.А.: "Понял вас Аспен 20, ваше оборудование, наверное, чуть более точное, нежели наше. Хорошего вам дня, парни".

Все это длилось какие-то мгновения, но за этот короткий и очень запоминающийся спринт через юго-запад, морская авиация была посрамлена, а все смертные самолеты были вынуждены раскланиваться перед Королем Скорости. И что более важно, Уолтер и я переломили ту самую преграду, что отделяла нас от определения "команда"

Отличная работа на весь день, за который мы больше так ничего и не услышали на этой частоте на всем пути к побережью.

И это по настоящему круто, на один день быть самым быстрым в округе."