Ltdantaylor

Ltdantaylor

Пикабушник
Taran.Alex ShadowyIrbis
ShadowyIrbis и еще 9 донатеров
поставил 8959 плюсов и 11540 минусов
отредактировал 26 постов
проголосовал за 93 редактирования
Награды:
За серию постов "Криминальная история Америки"более 1000 подписчиков
71К рейтинг 7657 подписчиков 11 подписок 184 поста 182 в горячем

«Да придёт «Спаситель»…». Серия убийств в округе Санта-Круз, штат Калифорния, 13.10.1972 – 13.02.1973 гг. Часть VI. «Неприкаянный пациент»

Часть I.

Часть II.

Часть III.

Часть IV.

Часть V.


Глава 10. «О, сколько нам открытий чудных…» (продолжение) [1][2][5][7][8][11][13][15][16][19][20][22].


Примечание 22. До данного момента биография Герберта Уильяма Маллина практически целиком известна со слов его родных; но в ходе дальнейшего повествования автор счёл необходимым дополнить предоставленную ими информацию сведениями, добытыми детективом Картрайтом, а также полученными из других источников – просто потому, что в противном случае придётся возвращаться несколько раз к одним и тем же периодам в жизни Херба.


Через месяц после разрыва с невестой Герберта арестовали за хранение марихуаны, но ему удалось «отделаться легким испугом»: в обмен на признание вины обвинение было изменено с уголовного на административное правонарушение (non-criminal violation of law) – «присутствие в месте, где употреблялись наркотики».


Вскоре после ареста Герберт устроился на работу в благотворительную организацию Goodwill Industries ; после короткого курса обучения он был направлен руководить отделением организации в Сан-Луис-Обиспо, в 100 милях от Санта-Круз. В октябре 1968-го он получил статус «отказника», и призывная комиссия приняла решение засчитать время его работы в GI в качестве альтернативной службы.


Билл и Джин уже было решили, что их сын «взялся за ум» - и даже отец смирился с его пацифистскими настроениями (более того, он лично написал письмо в призывную комиссию, в котором он обосновывал отказ своего сына от службы его антивоенными взглядами); однако выяснилось, что расслабились они рано. В феврале 1969 г. Херб внезапно бросил работу и заявил, что собирается отправиться в Индию, чтобы изучать йогу.


После длительных уговоров он все же согласился повременить с этой идеей и переехать на ранчо к сестре в Себастопол, округ Сонома; там, в трейлере, Герберт прожил около месяца, помогая сестре Патриции и её мужу, Альберту Бокка, выращивать рождественские ёлки – пока 28 марта 1969 г. не случилось происшествие, заставившее родственников забить тревогу.


Во время семейного ужина Херб внезапно принялся копировать каждое движение своего шурина и повторять его слова («Это выглядело просто шокирующе - он был сам не свой. Он… подражал всему, что делал Эл»). Делал он это бессознательно, словно находясь в каком-то трансе – и все попытки родных вывести его из этого состояния оканчивались ничем; «отпустило» Герберта только спустя 4 часа. Глубоко религиозные родители Херба первым делом обратились к знакомому священнику (неужели заподозрили, что их сын «одержим бесом»?); однако по итогам беседы Билла со святым отцом выяснилось, что никакого «обряда экзорцизма» здесь не требуется, а требуется срочное обращение за медицинской помощью – эхопраксия и эхолалия хорошо известны, как симптомы шизофрении.


На то, чтобы убедить Херба лечь в больницу, у родных ушло больше суток – но это им всё-таки удалось, и 30 марта Герберт Маллин добровольно обратился за помощью в психиатрическую лечебницу в Мендосино. Там ему поставили диагноз «шизофрения, осложненная приемом наркотических средств» и назначили лечение - хлорпромазин (Торазин) и трифлуоперазин (Стелазин).


В клинике Херб оставался на протяжении 6 недель; все это время он, как правило, отказывался сотрудничать с врачами и следовать программе лечения – вместо этого, перезнакомившись с другими пациентами, принялся разглагольствовать о йоге и «продвигать» среди них свою личную версию восточных философских течений.


Интересно, что несмотря на серьезность поставленному Маллину диагноза и его отношение к лечению, выходные ему позволено проводить на ранчо у сестры – где он продолжал донимать родных своими выходками; однажды он принялся одолевать сестру просьбами заняться с ним сексом, а когда та вполне предсказуемо отказалась – принялся приставать к шурину; при этом Херб утверждал, что они сами «телепатически» попросили об этом.


В связи с тем, что за госпитализацией Маллин обратился добровольно, насильно заставить его продолжить лечение в стационаре было нельзя – и когда 9 мая Герберт заявил о своем желании покинуть клинику, препятствовать ему не стали. Запись, сделанная в его медицинской карте при выписке, гласила: «Прогноз неблагоприятный. Судя по всему, рекомендованные программы лечения оставлены пациентом без внимания».


Следующие несколько месяцев Херб провел в Саут-Лейк-Тахо, где в компании еще одного бывшего пациента клиники Мендосино мыл посуду в отеле-казино. С работы он уволился 30 августа 1969 года; несколько дней спустя рейнджер Рон Лэнг, патрулировавший территорию Парка Коуэлла, наткнулся на молодого человека, сидевшего под навесом, скрестив ноги и положив руки на колени; смотрел юноша прямо перед собой. Навес был построен из молодых деревьев, срубленных в нарушение правил парка – и Лэнг потребовал от молодого человека покинуть территорию; тот хранил молчание, несмотря на неоднократные вопросы рейнджера – но Рон заметил, как тот медленно потянулся к охотничьему ножу. Лэнг сумел перехватить тянущуюся за оружием руку и вызвать подмогу; с помощью других рейнджеров ему удалось обезвредить Маллина и водворить его в камеру окружной тюрьмы - однако вскоре Герберт был отпущен.


В сентябре он вернулся в Санта-Круз, и, к облегчению родителей, обратился за помощью в реабилитационный центр для страдающих наркоманией.


Примечание 23. Здесь я считаю вполне своевременным сказать пару слов об отношении родителей к заболеванию Герберта. К сожалению, на протяжении нескольких лет (примерно до сентября 1972-го) во всех «странностях поведения» своего сына Билл и Джин винили употребляемые им наркотики - и упрямо отрицали в своем сознании тот факт, что он шизофреник. Судя по всему, они просто не могли принять тот факт, что прекрасная наследственность и хорошее воспитание не являются «страховкой» от подобного рода психических заболеваний.


Однако вскоре из центра Херб сбежал, перебиваясь работой в автосервисе в компании нескольких бывших сокурсников из Колледжа Кабрильо. Родители его не видели до ноября, когда на них свалилось известие, что Герберт снова госпитализирован – на этот раз в психиатрическое отделение Госпиталя Общего Профиля в Сан-Луис-Обиспо.


Как выяснилось, Херб на тот момент обитал у случайного знакомого по имени Джон, и вскоре приятелю пришлось пожалеть о своем разрешении остановиться у него - поведение Маллина было слишком странным и пугающим для того, чтобы его долго терпели. Он и раньше упоминал о том, что «слышит голоса» и «принимает телепатические сообщения», но теперь их «посыл» стал иным; если раньше «голоса» просто рассказывали Герберту о нем самом и об окружающих, то теперь они начали уже командовать. Сначала они велели Маллину обрить голову, но это было еще полбеды; следующим приказом стало сжечь свой пенис, и Герберт добросовестно попытался проделать это с помощью зажженной сигареты.


Затем он внезапно «воспылал страстью» к Джону и принялся заигрывать с ним, отпуская странные комментарии, что «даже убийство – это проявление любви»; приятель данного «проявления чувств» не оценил и обратился к своему дяде, местному врачу. Тот, хоть и не был психиатром, быстро понял «что не так» с Гербертом – и 31 октября 1969 года Маллин был принудительно госпитализирован с по причине того, что «ввиду психического расстройства указанный человек представляет опасность для других и для самого себя».


Приехавшим к нему родителям Герберт объявил, что давно является гомосексуалистом. От этого известия отца, истинного (хоть и новообращенного) католика и бывшего офицера, столько сил отдавшего тому, чтобы вырастить из сына «настоящего мужчину», едва не «хватил удар»; Билл Маллин едва успел смириться с тем, что его сын наркоман и пацифист – так теперь еще и это…


Несмотря на назначенные Герберту препараты (все те же торазин и стелазин), особых улучшений в его состоянии не наблюдалось; некоторое время он постоянно носил с собой Библию, призывая других пациентов в палате следовать за ним и «изменить духовную природу мира». Затем он принялся строчить письма – множество писем; адресатами были его родители, а также известные врачи, политики и общественные деятели, прежде и слыхом не слыхивавшие о Герберте Маллине. Письма содержали бредовые теории о религии и устройстве Вселенной - и зачастую заканчивались словами: «С уважением к вам, жертвующий собой во имя человечества Херб Маллин».


23 ноября Герберт Уильям Маллин был выписан из психиатрического отделения госпиталя; добиться хоть сколько-нибудь значительного улучшения его состояния за это время не удалось – но Закон Лантермана-Петриса-Шорта (см. предисловие), основные положения которого вступили в силу как раз в промежутке между двумя госпитализациями Герберта, не давал возможности задержать его в психиатрическом отделении «на подольше». Поэтому не отвечающий критерию «неминуемой опасности» Маллин был выписан – хоть и с условием, что продолжит лечение амбулаторно «по месту жительства», т.е. в Санта-Круз.


Судя по всему, Билл действительно «любил своего мальчика» и к тому моменту успел смириться с неизбежностью – потому что когда Херб изъявил желание вернуться в родительский дом, отец сам привёз его в Фелтон. В больницу в Санта-Круз Маллин-младший обратился на следующий день, 24 ноября – о чем имеется запись в его медицинской карте. Его определили в терапевтическую группу и назначили соответствующие его заболеванию препараты, но… групповые собрания Герберт посещал нерегулярно, ссылаясь на то, что они «противоречат его рабочему графику», лекарства принимал также весьма эпизодически.


Поведение Херба в следующие полгода можно охарактеризовать как «хаотичное»; он съехал от родителей в дешевый мотель на берегу, перебиваясь на пособие по инвалидности (к сожалению, процедура назначения и выплаты пособия в связи с психическим заболеванием не предполагала контроля за продолжением лечения) и подрабатывая посудомойкой.


Он снова «спелся» с хиппи, посещал их собрания, выступал «за мир во всем мире» и пропагандировал «самосовершенствование в рамках йоги»; кроме того, он начал увлекаться астрологией и нумерологией. Какое-то время Херб даже жил в одной из коммун «детей цветов» - но, поскольку ни о каком улучшении его состояния речи идти не могло, вскоре даже соседям по коммуне его поведение начало казаться «странноватым». В один прекрасный день Маллин «подкатил» к одной из «коммунарок» японского происхождения с предложением «заделать ей прекрасного ребенка, который должен унаследовать лучшие черты двух рас» - но, получив недвусмысленный отказ, пришёл в ярость, схватил мачете и вдребезги разнёс плиту для приготовления пищи; после этого буйного поселенца из коммуны «попросили»…


Родители уже подсознательно ожидали от Херба очередного «фортеля» - и не слишком удивились, когда он опять бросил работу, полностью прекратил лечение и заявил, что отправляется на Гавайи с женщиной, которую он повстречал в коммуне хиппи; женщину эту звали Пэт Браун, было ей «хорошо за сорок», и в прошлом она тоже была пациенткой психиатрической лечебницы. Отговорить сына от его очередной сумасбродной затеи родители не смогли; что же касается врачей, то по новым правилам (всё тот же LPS – см. примечание) решение о том, продолжать лечение или нет, мог принять только сам пациент. Герберт Маллин был «освобожден от «тирании помощи», и поэтому в больнице Санта-Круз в очередной раз вздохнули, пожали плечами – и отправили его медкарту в архив.


25 июня 1970 г. Херб со своей «пассией» отправились на Гавайи; исход был закономерен - после двух недель совместного пребывания в Храме Кришны на Мауи мисс Браун решила, что Герберта Маллина с неё достаточно, и оставила его в гордом одиночестве. Лишённый средств к существованию Херб не придумал ничего лучше, чем добровольно обратиться за психиатрической помощью в Мемориальный госпиталь Мауи.


Обследовавший его психиатр отметил «слабо контролируемые вспышки агрессии», «отрицание и пассивное поведение больного» по отношению к идее о наличии у него заболевания*, а также «бессонницу и пугающие фантазии»; абсолютно независимо от своих коллег в Мендосино и Сан-Луис-Обиспо врач поставил диагноз: «шизофрения».


*Примечание 24. По поводу парадокса в виде добровольного обращения в психиатрическую лечебницу и одновременного отрицания Маллином своего заболевания - интересно, что если судить по датам, практически одновременно с госпитализацией Маллин написал письмо родителям с просьбой выслать ему денег на дорогу домой. То есть, «обратился за помощью» он не оттого, что внезапно осознал, что болен, а оттого, что это был вполне приемлемый выход «перекантоваться» до получения перевода.


Согласно больничным записям с Гавайев, пребывание Герберта в Госпитале было отмечено рядом «инцидентов» – например, он самовольно покинул территорию отделения «в поисках работы», которую он отправился искать прямо в больничном халате; в таком виде его и вернула «на дачу» полиция.


Родители не отказали Хербу в помощи; 23 июля полицейский посадил его на самолёт до Сан-Франциско, и медицинский персонал Госпиталя, наконец-то, вздохнул с облегчением - дело в том, что как и в Мендосино, Маллин вместо лечения занимался в основном тем, что «баламутил» пациентов, распространяя среди них свои бредовые измышления.


Родители встретили сына в Сан-Франциско, и все трое направились домой на машине – однако радость от «возвращения блудного сына» оказалась преждевременной; не успели они доехать до Фелтона, как поведение Херба стало «угрожающим» - адресованные непонятно кому гневные выкрики, перемежающиеся откровенной тарабарщиной. Он был настолько невыносим, что в Маунтин-Вью отец остановил автомобиль возле первой же попавшейся телефонной будки и вызвал полицию; однако прибывшие патрульные только развели руками – пока Герберт не преступил закон, поделать с ним ничего было нельзя, и, пробормотав что-то про «отсутствие юрисдикции», офицеры удалились.


После возвращения в Фелтон Герберт, к облегчению родителей, слегка подуспокоился (по крайней мере, им так казалось). Он возобновил курс лечения в местной клинике и вновь подал документы на получение пособия.


30 июля 1970 г. его арестовали в Санта-Круз – остановившим Маллина патрульным показалось, что он ведёт себя неадекватно. Обыскав задержанного, полицейские обнаружили при нем таблетки; это были назначенные Герберту препараты – но полиция приняла их за ЛСД и изъяла, а владельца заперла в камере по обвинению в хранении наркотиков.


Лишенный своих лекарств, Херб сделался «гиперактивен»; всю ночь он распевал песни во всё горло, а во время утреннего заседания суда потребовал «легализовать марихуану и кислоту». Судья принял решение направить Маллина на принудительное лечение в психиатрическое отделение больницы округа, но там он пробыл всего несколько дней - подоспели результаты экспертизы изъятых у Герберта таблеток, и обвинение против него было снято; 5 августа он был выписан с диагнозом «шизофрения параноидального типа».


К тому моменту, когда их сыну исполнилось 23, Билл и Джин каждый день встречали с настороженностью – никогда нельзя было сказать, что сегодня выкинет их сын. Он то съезжал от родителей, то возвращался к ним; то устраивался на работу, то бросал её; ни с того, ни с сего Герберт сменил бенефициара своего страхового полиса – с родителей на UNICEF.


28 марта 1971 г., пока его отец находился в больнице после хирургической операции, Херб в очередной раз был арестован - на этот раз за пьянство в общественном месте и сопротивление офицерам полиции – и провел в местной тюрьме 10 дней. Выйдя оттуда, он вновь самовольно прекратил курс лечения в клинике - и 31 мая переехал в Сан-Франциско.


Следующие 16 месяцев жизни Герберт провёл в районе Тендерлойн, который зачастую называли «психиатрическим гетто» (см. предисловие). Изредка родители получали от него письма, и их содержание то было почти нормальным, то ввергало Билла и Джин в отчаяние своей «иррациональностью».


С другими родственниками он в этот период времени почти не поддерживал контактов – к радости последних; дело в том, что каждый «визит» Герберта оканчивался какой-нибудь его выходкой. Так, однажды он заявился в дом своего дяди Эноса Фоуратта в Кармеле и попытался пропагандировать йогу; в ходе своего «агитационного выступления» он разделся догола перед Эносом, его женой и престарелыми родителями. Энос вытолкал его из дома и велел уходить – однако спустя несколько минут Герберт вломился внутрь без приглашения и потребовал:

- Эй, дядя, покажи яйца; я хочу убедиться, действительно ли они больше моих…


В середине сентября 1972 г. Герберт Маллин вернулся в Фелтон; к этому моменту он успел сменить свой дышащий на ладан Volkswagen на такой же старый бело-голубой Chevrolet. Родным сразу же стало ясно, что лечением за время своего отсутствия Херб себя не утруждал: первое, что он сделал – это «вздул» своего старика-отца (напоминаю, Биллу было уже 64 года). «Сразу после того, как он вернулся домой из Сан-Франциско, он набросился на меня. Он нанес мне несколько ударов точно в челюсть, вот просто «бум, бум, бум», и сказал: «Ну что же ты, давай, это долго не продлится»; это был последний раз, когда я спарринговал с ним…»*.


*Примечание 25. В этих словах содержался явный намёк на их «боксерские поединки» с отцом, когда Херб был ребёнком, и рассказ об этом происшествии весьма заинтересовал Дональда Ланди - по нескольким причинам. Во-первых, судя по рассказам родных, отец никогда не использовал подобные спарринги в качестве наказания (как поступал, например, отец Фрэнсиса «Ирландца» Ширана); во-вторых, тем не менее, Херб явно избил отца из чувства мести; в-третьих, из этого и прочих поступков Маллина явствовало, что он по каким то причинам негативно относится к родителям.

Ланди уже неоднократно сталкивался с тем, что сознание шизофреников может искажать не только события настоящего, но и прошлого – и всё в угоду их извращенной картине восприятия мира; они могут «пересмотреть» всё свое прошлое, выискивая в нем доказательства «реальности» собственного бреда. По предположению психиатра, именно это произошло с Гербертом Маллином в период его пребывания в Сан-Франциско – и именно там и тогда «безумная внутренняя Вселенная» Херба сформировалась окончательно.


Через несколько дней после своего возвращения Херберт опять «нанес визит» своим дяде и тете, Бернайс и Эносу Фоураттам – чем до смерти их напугал. Однажды поздним вечером Бернайс собралась «по магазинам», и, поразмыслив немного, решила взять с собой своих собак – муж задерживался на работе в своей риэлторской конторе.


Заводя машину, женщина обратила внимание, что возле выезда на дорогу припаркован старый Chevrolet, возле которого «трется» какая-то темная фигура. Насторожившись, Бернайс заперла все двери в машине – и, как выяснилось, вовремя; тень «материализовалась» в виде её племянника, про которого вся семья была в курсе, что у него «не все дома».

- Херб?! Я и не знала, что ты вернулся…. Чего тебе?

- Знаешь, тетя… У каждой женщины в течение месяца бывают такие дни, когда… Короче, я посчитал – и выходит, что у тебя сейчас овуляция. Нельзя упускать такой момент…

- Херб, что за чушь ты несешь? Уходи!

- Тетя, я это точно знаю!

- Проваливай, Херб!


В ответ на нелестное предложение племянник уставился на Бернайс таким взглядом, что у нее все похолодело внутри. В этот момент одна из собак начала громко лаять – и, судя по всему, спугнула Херба; он медленно отступил к своей развалюхе, завел её и исчез в темноте. После этого ни о каком «шоппинге» речь уже не шла – женщина бегом вернулась в дом, заперлась на все замки и принялась названивать мужу…


Психическое состояние Герберта повергало его родителей в отчаяние («Это был так не похоже на всю нашу прежнюю жизнь... Он уже был не тем ребенком, которого мы вырастили и знали. Случалось такое, что в ходе обычной семейной беседе за обеденным столо Херб внезапно мог спросить что-нибудь вроде: «А ты знаешь, сколько муравьев в муравьиной колонии?». При этом он как будто выпадал из реальности…») – но поделать с ним они ничего не могли. Как я уже писал, к сентябрю 1972 г. большинство психиатрических больниц штата или были закрыты - или находились в процессе закрытия; финансирование строительства местных специализированных клиник, осуществляемое из федерального бюджета, было урезано и почти уже иссякло. Поскольку Херб не служил в вооруженных силах, на помощь Администрации по делам ветеранов рассчитывать тоже не приходилось; единственным вариантом оставалось содержание в частных лечебных учреждениях – но оно стоило от 100 долларов в день, а таких средств у Маллинов не было. Кроме того, их сын принципиально отказывался лечиться даже амбулаторно – а принудить его к этому, благодаря закону Лантермана-Петриса-Шорта, было нереально.


В октябре Биллу и Джин показалось, что у них появился хоть слабый, но «луч надежды»; Герберт в очередной раз заявил родителям, что решил круто изменить свою жизнь и поступить на службу в Береговую Охрану - чем немало их обрадовал. В октябре он съездил на вербовочный пункт в Сан-Хосе и заполнил там заявление; пока оно рассматривалось, Херб устроился на работу официантом. Однако по результатам психологических тестов, которые Маллин-младший сдал в ноябре в Окленде, ему было отказано.


На этом он не успокоился, попытавшись в январе 1973-го записаться в морскую пехоту – и, несмотря на первоначальный отказ, продолжал настаивать на своем. Неизвестно, каким образом ему удалось убедить вербовщика, штаб-сержанта Роберта Итона, но вскоре на его заявлении появился штамп «Approved» (одобрено) – вероятно, сыграли роль рекомендательные письма отца Герберта и его армейских друзей. Более того, в сопроводительном письме, приложенном к документам Маллина, штаб-сержант характеризовал его так: «Герберт Уильям Маллин - умный и целеустремленный молодой человек, проявляющий сверхусердие в своем стремлении поступить на службу в Корпус морской пехоты США. ...В своем искреннем желании улучшить свою судьбу он на голову превосходит всех своих сверстников, и я утверждаю, что Герберт Уильям Маллин может принести пользу любому подразделению, к которому будет приписан, и прославить Корпус».


Примечание 26. Как ехидно заявляли впоследствии газеты, видимо, одним из результатов войны во Вьетнаме стала такая нехватка личного состава, что КМП был рад любому добровольцу.


Впервые родители Герберта видели его будущее в приятном свете – но недолго; сдав 15 января тесты по физподготовке и успешно пройдя психологическое тестирование (!), Герберт отказался подписывать бумаги, настаивая, что список его арестов (который раскопал Корпус - и на который «закрыл глаза») неверен; «няньчиться» с Гербертом никто не стал («Нет подписи – нет контракта. До свидания!») и во второй раз он вернулся из Окленда «не солоно хлебавши».


Это последнее разочарование не сделало Герберта Маллина более покладистым, и его ссоры с родителями участились – во всех своих проблемах сын винил отца и мать. В конце концов, 19 января терпение Билла Маллина лопнуло; он велел Хербу «выметаться» - и тот переехал в апартаменты на Фронт Стрит. Во время одного из визитов к родителям Герберт сообщил, что теперь попробует поступить на службу в Армию США, но сделать этого ему так и не удалось - он был арестован по обвинению в убийстве.


Примечание 27. Забегая вперед, должен сказать, что стремление Герберта Маллина поступить на военную службу объяснялось вовсе не ремиссией – как на то надеялись родители – а надеждой, что там он сможет убить гораздо больше людей, да еще и на законном основании.


Глава 11. «Песнь смерти» (начало) [1][2][5].


На этом моменте рассказы родственников о биографии Герберта Маллина заканчивались, и, хотя для Дональда Ланди они оказались невообразимо ценны, в них зиял один пробел – время пребывания Маллина в Сан-Франциско. Задача выяснить, что произошло с Хербом за это время, легла на плечи детектива Гарольда Картрайта. Несмотря на весь свой профессионализм (до ухода «на вольные хлеба» Гарольд служил в полиции), на это ему потребовалось время – а события продолжали развиваться своим чередом.


У полиции тем временем были свои проблемы; чтобы связать воедино убийства Переса, «туристов» в парке Коуэлла, семей Джианера и Фрэнсис, необходимо было точно установить, что винтовка, из которой был застрелен Фред Перес, принадлежала ранее тинэйджерам из парка. Однако здесь возникла проблема – когда Джеффри Карду предъявили изъятое в машине Маллина оружие, он замялся и начал утверждать, что не помнит точно, как выглядело оружие, хранившееся в палатке.


Причина, по которой Джеффа настиг столь неожиданный провал в памяти, прояснилась достаточно быстро. Установив по серийному номеру винтовки первую владелицу, полиция выяснила, что не так давно женщина продала оружие местному торговцу Тому Трасти. В один прекрасный день в мебельный магазин к Тому ввалились трое молодых людей (судя по его описанию, это были братья Кард и Драйбельбис) и предложили купить у них банджо; торговцу этот музыкальный инструмент был без надобности, но тут один их юношей обратил внимание на выставленную на продажу винтовку и заинтересовался ею. Стороны не сошлись в цене – 55 долларов, которые запросил Трасти, у молодых людей не было; однако на следующее утро Том обнаружил, что защелка окна, возле которого ранее стояло оружие, отжата снаружи – а сама винтовка исчезла.


Пока полиция и детектив Картрайт работали, Дональд Ланди тоже не сидел без дела; вторая встреча психиатра и Маллина состоялась через 5 дней после первой, 14 марта 1973 г. Первым делом Герберт опять начал жаловаться на условия содержания, радио и телевизор; затем он с испугом поинтересовался, не прослушивается ли комната, в которой он находится, и заявил, что больше не желает, чтобы родители приходили к нему на свидания.


В остальном он оставался так же замкнут и недоверчив; поднятая Ланди тема о предыдущих госпитализациях вызвала у него еще более бурную, чем в первый раз, реакцию; «Вы уже спрашивали меня об этом! Я не буду отвечать!» - заорал он.


Оставив в стороне этот вопрос, психиатр поинтересовался, не хочет ли Маллин рассказать что-либо, касающееся убийств; вначале Герберт отказался, но после минутного молчания все же начал говорить.


По его словам, его «главной целью» был Джим Джианера; по словам Херба, в январе он осознал, что всеми своими неудачами в жизни обязан бывшему однокласснику по школе Сан Лоренцо Вэлли; якобы, именно он и другие «адвокаты мира» превратили Герберта в «отказника» и «пациента психушки», «надругавшись» над его разумом.


На вопрос, почему он убил тинэйджеров, Маллин ответил, что «им не место были в этом парке, потому что они были «дети цветов»; я хорошо умею распознавать их». Что же касается Фреда Переса, то на вопрос о его убийстве Маллин пробормотал, что не может объяснить, почему его убил.


В ходе разговора Ланди не оставляло чувство, что Маллин явно о чем-то умалчивает; впрочем, всему было своё время и Дональд решил проявить терпение. Когда психиатр уже собрался уходить, Герберт выдвинул требование, чтобы к следующему своему визиту Ланди и адвокат Маллина Джексон постриглись – ему, видите ли, не нравились их длинные прически...


В тот же день дело Маллина было передано из муниципального суда в суд присяжных округа; сменивший судью Мэя Чарльз Френич назначил следующее предварительное слушание на 27 марта - дело Герберта Маллина двигалось по судебным инстанциям с удручающей неторопливостью.


Окончание следует.


Источники информации перенесены в комментарии.

Показать полностью

«Да придёт «Спаситель»…». Серия убийств в округе Санта-Круз, штат Калифорния, 13.10.1972 – 13.02.1973 гг. Часть V. «Мёрдервилль»

Часть I.

Часть II.

Часть III.

Часть IV.


Глава 8. «В клетке» (окончание) [1][4][5][7][11][17][20]


На выходе из магазина Медину и Фёстера встретил сержант Арбсленд; он заехал сообщить, что родители подозреваемого ждут визита детективов в своем доме на МакЛеллан Роуд.


Беседа с родителями Герберта Маллина дала следствию не очень много, но и совсем уж безрезультатной назвать её тоже было нельзя. Во-первых, оказалось, что хотя три недели назад Герберт съехал от родителей в жилой комплекс «Пасифик Вью Апартментс» на Фронт Стрит – но большая часть его вещей еще оставалась в доме.

Во-вторых, дрова, которые Маллин-младший периодически доставлял родителям, он предпочитал рубить неподалеку от Эмпайр Грейд – и детективы опять обменялись многозначительными взглядами: совсем неподалеку от этого места было обнаружено тело Мэри Гилфойл.


В-третьих, достаточно любопытной полицейским показалась реакция родителей на известие о том, что их сын подозревается в шести убийствах. Если мать Герберта, Джин, выглядела шокированной и смущенной («Я просто не могу в это поверить! Это лишено всякого смысла!»), то вот его отец, 64-летний почтовый служащий и отставной военный Мартин Уильям Маллин, воспринял эту новость как-то слишком уж спокойно. В-четвертых, на прямой вопрос о том, не наблюдалось ли за Гербертом в последнее время каких-либо странностей, оба неохотно признали: да, странности были - но ничего такого, что выглядело бы прямо из ряда вон.


Наконец, когда трое детективов уже собирались уходить, Билл Маллин* выдавил из себя:

- Я… я думаю, вы должны знать… Херб… Он проходил лечение в 1969-м году в больнице штата в Мендосино… Мой сын сам обратился туда. Он тогда употреблял галлюциногены…


Примечание 15. В семье Маллинов так сложилось, что отца все звали по «второму» (или «среднему») имени - Билл.


Что за учреждение Билл имел в виду, детективам можно было не пояснять – это была психиатрическая лечебница. Выйдя на крыльцо, Фёстер обратился к коллегам:

- Я думаю, имеющегося достаточно, чтобы получить ордера на обыск машины Маллина, апартаментов на Фронт Стрит и дома его родителей. Я звоню прокурору Даннеру…


Примечание 16. Должен признать, что меня весьма интересует вопрос, по какой причине Джин и Билл Маллины в ходе первой беседы с детективами скрыли от них правду. Из всех «странных поступков» своего сына они упомянули самые незначительные - и, поведав про его госпитализацию в Мендосино, промолчали про остальные. Неужели они думали, что скрыв подобные подробности, они помогут своему сыну – а полиция окажется настолько наивной, что не раскопает прошлое главного подозреваемого в 6 убийствах?


После полудня Герберта Маллина привезли обратно в отдел уголовного розыска; лейтенант Шерер повторно зачитал подозреваемому его права – но все попытки задать Маллину какой-либо вопрос (включая «Понятны ли Вам Ваши права?») натыкались на его ответные крики «Молчание!» и «Я имею право хранить молчание и право на адвоката – и буду молчать в его отсутствие!». На предложение лейтенанта: «Дайте номер Вашего адвоката и мы свяжемся с ним», Маллин реагировал точно также: «Молчание! Вам вообще известно, что означает это слово?!?».


В 13:30 задержанный впервые изъявил желание воспользоваться правом на телефонный звонок и продиктовал 7 цифр - но на вопрос, кому он собрался звонить, опять пролаял: «Молчание!»; когда лейтенант сам набрал номер, трубку сняла миссис Маллин. Перебросившись с родителями несколькими словами, Герберт попросил их связаться с бывшим окружным прокурором, а ныне - известным адвокатом по уголовным делам Ричардом Пизом; несмотря на просьбу Шерера не класть трубку после окончания разговора, задержанный, издевательски улыбаясь ему в лицо, нарочно нажал отбой. Когда лейтенант все же перезвонил, трубку снял Маллин-старший, попросивший встречи с сыном; разрешение ему было дано – при условии, что он успеет приехать до 17:00.


К двум часам дня стало ясно, что весь этот «цирк», который устроил задержанный, ни к чему не приведет, и Шерер распорядился отправить его в камеру; когда Маллин уходил, он выдал любопытную фразу: «Такие, как вы, ответственны за 3 миллиона погибших во Второй Мировой войне!». Что он имел в виду, так никто и не понял…


Тех двух часов, что Шерер с коллегами потратили на попытки добиться от Герберта ответов на элементарные вопросы, сотруднику офиса окружного прокурора Арту Даннеру хватило, чтобы получить у судьи ордер на обыск машины, апартаментов Маллина, а также дома его родителей. В брезентовой сумке, лежащей на переднем сиденье Chevrolet, детектив Фёстер и криминалист Пол Доэрти обнаружили кожаный мешочек; развязав завязки горловины, они наткнулись на револьвер RG-14 калибра .22. И револьвер, и винтовка, из которой был застрелен Перес, были отправлены в криминалистическую лабораторию Редвуд Сити для исследования.


Кроме того, среди хлама, которым была забита машина, Фёстер обнаружил записную книжку с одной-единственной записью «Джим Джианера, Бранчифорте Драйв, 1965»;

обыск в апартаментах № 8 по адресу Фронт Стрит, 81, дал еще кое-что - плащ, на котором не хватало одной кожаной пуговицы, и газетные вырезки со статьями об убийствах.


Примечание 17. Кроме того, полиция изъяла ряд личных вещей Маллина; некоторые из них (вроде книги «Эйнштейн – жизнь и времена») тоже имели отношение к делу – но выяснилось это несколько позже.


Билл Маллин сдержал своё слово – и появился в управлении до того, как большая стрелка часов достигла цифры «5». Свидетелем его беседы с сыном стал лейтенант Шерер – и она произвела на него странное впечатление. С самого начала на большинство вопросов Билла Герберт отвечал односложно: «Угу… Ага…» и даже не смотрел ему в лицо - но после того, как отец заикнулся о необходимости обратиться к психиатрам, поведение сына сменилось на откровенно враждебное. Тем же тоном, что он разговаривал с полицейскими, Герберт заявил, что его «защищает Пятая Поправка»; на прощание Маллин-младший упрекнул Билла в том, что тот всю жизнь плохо к нему относился. Стало ясно, что по какой-то причине Герберт причисляет отца к своим противникам – и тому ничего не оставалось, как покинуть тюрьму со слезами на глазах, пробормотав: «Пусть Бог хранит тебя, Херб!». В ответ на его прощание сын пробормотал что-то невнятное…


Глава 9. «Мёрдервилль, США» [1][2][4][5][7].


Поздно вечером 14 февраля подоспело заключение криминалистической лаборатории: пули, убившие Джима и Джоан Джианеру, а также Кэти Фрэнсис и её сыновей, выпущены из предоставленного на исследование револьвера; гильза, обнаруженная на полу дома на Вестерн Драйв, носит следы от бойка того же оружия.


Впрочем, именно эти выводы экспертов не стали для детективов и сотрудников прокуратуры неожиданностью; гораздо сильнее их удивило другое – отпечатки пальцев Герберта Маллина оказались идентичны следам, оставленным на месте убийства отца Анри Томе! Соответствующее заключение криминалистов было немедленно переслано в прокуратуру округа Санта-Клара, на территории которого располагалась Церковь Девы Марии в Лос-Гатос.


На следующий день окружной прокурор Санта-Круз Питер Ченг выдвинул против Герберта Маллина обвинение в шести «убийствах первой степени». Муниципальный судья Дональд О. Мэй назначил следующее заседание по делу на 1 марта и определил в качестве залога сумму в 300000 $.


К тому моменту информация о задержании Маллина уже давно просочилась в СМИ - но следствие, прокуратура и адвокат Пиз воздерживались от комментариев и разглашения сведений по делу (чему весьма способствовал соответствующий судебный приказ судьи Мэя). Ставшие известными репортерам факты из жизни Маллина не выглядели сенсационными, и вскоре его краткая биография оказалась вытеснена с первых страниц газет другой мрачной новостью.


16 февраля обнаженные тела двух молодых женщин были найдены в каньоне к востоку от Кастро Вэлли, округ Аламеда; несмотря на то, что тела были обезглавлены и изрядно эммм… «разукомплектованы», первичный осмотр выявил, что одна из погибших была белой, другая – азиаткой. Практически ни у кого не возникло сомнений, что речь идёт о пропавших 5 февраля Элайс Лиу и Розалинд Торп; осаждаемый со всех сторон газетчиками прокурор Ченг вынужден был признать, что округ Санта-Круз по количеству жестоких убийств стал «мировой столицей», а сам город пора переименовывать в «Мёрдервилль, США».


Впрочем, «если вам кажется, что дела идут плохо, но еще не ужасно – значит, вы чего-то еще не знаете…» - и 17 февраля в здание одного из полицейских участков Санта-Круз с криком вбежал молодой человек. Он был бледен, как полотно, и трясся, как осиновый лист; собравшимся вокруг него полицейским молодой человек сообщил, что ему 21 год, зовут его Джеффри Кард, и приехал он полчаса назад из Боулдер-Крик. Джефф собирался навестить брата, которого не видел неделю - но то, что он обнаружил в палатке в Парке Генри Коуэлла, повергло его в состояние шока, от которого он всё никак не мог отойти.


Поскольку территория Парка относилась к «зоне ответственности» офиса шерифа, дело передали туда. К тому моменту, когда детективы (Терри Медина, Говард Андерсон и сержант Арбсленд) в компании двух экспертов приступили к осмотру места преступления, уже начали сгущаться сумерки - и значительную часть следственных действий пришлось перенести на следующий день.


Ранним утром 18 февраля тела тинэйджеров, упакованные в черные резиновые мешки, увезли на вскрытие, результаты которого не заставили себя долго ждать – причиной смерти всех четверых послужили пулевые ранения в голову; сами пули были от патронов .22 LR.

«Да придёт «Спаситель»…». Серия убийств в округе Санта-Круз, штат Калифорния, 13.10.1972 – 13.02.1973 гг. Часть V. «Мёрдервилль» США, Полиция, Маньяк, Серийные убийства, Детектив, Расследование, Криминал, Преступление, True Crimes, Психиатрия, Длиннопост, Негатив

Сотрудники правоохранительных органов выносят тела жертв Маллина.


Когда на место преступления доставили Джеффа Карда, тот сразу же сообщил детективам, что из хижины пропала винтовка калибра .22; не надо было «иметь семь пядей во лбу», чтобы связать бойню в парке, пропавшую винтовку и убийство Фреда Переса – и возглавлявший детективов лейтенант Питтингер был просто уверен, что они столкнулись с очередным делом рук Герберта Маллина.


Во вторник, 20 февраля, подоспело заключение баллистической лаборатории – и к шести обвинениям в «убийстве первой степени», выдвинутым против Герберта Маллина, добавились еще четыре; возможность выхода под залог была немедленно аннулирована судьей.


В тот же день сотрудник офиса коронера округа Аламеда Роланд Прэль однозначно идентифицировал тела, найденные в каньоне четырьмя днями ранее – как и ожидалось, они принадлежали исчезнувшим 5 февраля студенткам. На рассвете 22 февраля началось масштабное «прочесывание» окрестностей города, возглавленное лейтенантом Питтингером; целью операции был поиск тел других жертв, а также возможных улик – дело в том, что помимо убийств, приписываемых Маллину, на руках у департамента полиции и офиса шерифа оставалось еще 11 случаев исчезновения людей, а также убийств, сопряженных с расчленениями и изнасилованиями.

«Да придёт «Спаситель»…». Серия убийств в округе Санта-Круз, штат Калифорния, 13.10.1972 – 13.02.1973 гг. Часть V. «Мёрдервилль» США, Полиция, Маньяк, Серийные убийства, Детектив, Расследование, Криминал, Преступление, True Crimes, Психиатрия, Длиннопост, Негатив

Статья в газете, посвященная опознанию тел Элайс Лиу и Розалинд Торп.


Газеты продолжали изощряться в догадках, сколько же серийных убийц действует одновременно в округе Санта-Круз; в то, что он один (как утверждал в своем интервью шериф Дуглас Джеймс), не верил никто. Продажи оружия, давно достигшие рекордных отметок, продолжали расти – как и уровень напряженности среди населения; помощники шерифа, участвующие в «прочесывании», всерьёз опасались, что кто-нибудь из «чересчур бдительных граждан» перепутает их с преступниками и подстрелит. Кое-где в СМИ уже начали звучать голоса, что жителям округа приходится пожинать плоды политики губернатора Рейгана, из-за которой «психи» оказались на свободе: «Он позакрывал дурдомы, и все чокнутые оттуда повалили в наши города!».


Студенты упрекали полицию в бездействии; департамент полиции и офис шерифа отвечали обвинениями в легкомыслии. Впрочем, нельзя не признать, что определенная доля правды в словах правоохранителей все же была: полиция кампусов продолжала публиковать предупреждения о недопустимости путешествий с незнакомцами, но количество девушек на обочинах дорог упало незначительно. Почему? «А со мной этого никогда не случится», - легкомысленно заявила одна из студенток в ходе импровизированного интервью, когда репортер местной газеты подобрал ее на дороге. «Вот-вот, именно так и обстоит дело»,- процедил лейтенант Шерер, дочитывая статью и пожевывая неизменную сигару. «Они все так говорят - и думают. А потом, когда в морге сдергивают простыню с очередного тела, мы видим их глаза, уставленные в потолок…».


Тем временем, подошло 1 марта 1973 г. - время предварительных слушаний по делу Герберта Маллина. От услуг Ричарда Пиза обвиняемому к этому моменту пришлось отказаться (дорогостоящие услуги лучшего адвоката по уголовным делам в округе Санта-Круз оказались Герберту и его родителям «не по карману»), и защиту его интересов взял на себя Джеймс Джексон, работавший на офис Public Defender’a (омбудсмена по делам социально незащищенных слоев населения); его услуги Маллину не стоили ничего*.

«Да придёт «Спаситель»…». Серия убийств в округе Санта-Круз, штат Калифорния, 13.10.1972 – 13.02.1973 гг. Часть V. «Мёрдервилль» США, Полиция, Маньяк, Серийные убийства, Детектив, Расследование, Криминал, Преступление, True Crimes, Психиатрия, Длиннопост, Негатив

Герберт Маллин, доставленный на заседание суда 1 марта 1973 г.


Как только судья Мэй объявил о начале заседания, Маллин, одетый в оранжевую робу заключенного тюрьмы округа Сан-Матео, начал «чудить» - минуя адвоката, он подал судье записку, что частично признает себя виновным в предъявленных ему обвинениях. На вопрос «Как это понимать?», адвокат Джексон только развёл руками:

- Ваша честь, мой клиент только что поставил меня в известность, что решил осуществлять свою защиту самостоятельно…

- Извините, мистер Маллин, но я не могу принять ваше заявление, - резюмировал судья.

Тогда Маллин, поджав губы и покраснев от злости, нацарапал и подал судье вторую записку; в ней он признавал себя полностью виновным в 10 «убийствах первой степени».

- Этого я тоже не могу принять,- возразил Мэй. - И у меня нет доказательств того, что ваше психическое состояние  позволяет вам осуществлять свою собственную защиту без участия адвоката…


В итоге, начало предварительных слушаний было перенесено почти на 2 недели - на 13 марта 1973 г.; за все время, что Герберт Маллин провел в здании суда, он не произнёс ни слова.


*Примечание 18. В тюрьму соседнего округа Маллина перевели потому, что «уровень безопасности» там был выше - по словам лейтенанта Шерера, многим заключенным в тюрьме округа Санта-Круз пришлось «не по вкусу» соседство с детоубийцей.


** Примечание 19. Это не говорит о том, что Джим Джексон относился к делу Маллина «спустя рукава» - дело обстояло совсем наоборот. Во многом, именно благодаря его «команде» - а точнее, подчиненному Джима, частному сыщику Картрайту – стали известны подробности, позволившие пролить свет на побудительные мотивы убийцы.


Глава 10. «Вниз по кроличьей норе» [1][2][5]


Стратегия, которой планировала придерживаться сторона защиты, была проста; Джексон собирался настаивать на признании своего подзащитного невменяемым - но при этом не доверял заключениям психиатров, выбранных штатом в качестве экспертов.


Примечание 20. В этом нет ничего удивительного: на экспертов (впрочем, как и на присяжных) всегда давило общественное мнение – большинству обывателей не нравилась мысль, что невменяемого убийцу впоследствии могут признать «излечившимся» и выпустить из клиники Атескадеро.


У Джима и его помощника, частного детектива Гарольда Картрайта, на примете был один независимый эксперт, мнению которого оба доверяли - хотя бы в силу того, что сами посещали его семинары по психологии преступников; по стечению обстоятельств, этим специалистом оказался уже упомянутый психиатр Дональд Т. Ланди, беседовавший с Бобом Фрэнсисом (а двумя годами ранее - обследовавший убийцу Фрейзера).


Доктору Ланди весьма не хотелось связываться с этим делом – он и так был занят по горло: активно преподавал (причем как на юридическом, так и на медицинском факультете), да еще и заканчивал книгу. Несмотря на все уговоры Джексона и Картрайта («Только взгляни на него и всё!»), Дональд прекрасно осознавал, что случай Маллина, возьмись он за него, отнимет прорву времени - дело в том, что с точки зрения Ланди, суждение о вменяемости (либо невменяемости) могло быть вынесено лишь после длительных встреч с обвиняемым, продолжительного анализа их результатов и изучения всей «истории болезни». Тем не менее, доктор согласился – в основном потому, что его удручало состояние дел в калифорнийской психиатрии того времени (см. предисловие), и Маллин, уже имевший с ней дело, представлял собой один из примеров того, что государство не в состоянии позаботиться о собственных больных гражданах.


Первая встреча Ланди и Маллина, запланированная на 4 марта, так и не состоялась – узнав, что к нему прибыл врач-психиатр, Герберт наотрез отказался с ним встречаться. Адвокату Джексону понадобилось несколько дней, чтобы убедить своего подзащитного в том, что доктор Ланди собирается действовать исключительно в интересах защиты – и 9 марта психиатр и объект его исследования все же встретились.


С самого начала их двухчасовой беседы Маллин выглядел настороженным и подозрительным; не успел Ланди открыть рот, как его «клиент» сразу заявил - если содержание беседы будет записываться на диктофон, то он не скажет ни слова. Впрочем, психиатра это не удивило: он уже успел наслушаться рассказов Джексона о «фортеле» с признанием, который его подзащитный выкинул в суде 1 марта - а также о прочих его выходках, говоривших о явном нежелании сотрудничать.


Первым делом Маллин пожаловался на «отвратительные условия» - дескать, телевизор и радио, которые охранники включали по просьбе остальных заключенных, являются «психологическим оружием» против него, Герберта Маллина, и мешают ему медитировать. Ланди начал с того, что попросил Герберта рассказать о себе; Дональда больше интересовало не столько то, что тот расскажет, сколько то, как он это сделает.


Как и ожидал доктор, разговор немедленно стал путаным; Герберт постоянно перескакивал с темы на тему, на некоторые вопросы просто отмалчивался, а когда Ланди спросил его о предыдущих госпитализациях, стал просто груб: «Это не ваше собачье дело!».


Наиболее интересным для психиатра стало заявление Маллина, что оружие он купил в декабре – «после того, как окончательно убедился в том, что может читать чужие мысли». Герберт пояснил, что его одурачили «все эти адвокаты мира» (выступающие против войны во Вьетнаме) и «дети-цветы», что они «глумились» над его разумом – и он должен был им отомстить. На прямой вопрос, он ли убил семью Джианера и Фрэнсисов, Маллин предложил психиатру самому делать выводы, исходя из вещественных доказательств.


Естественно, Джексона и Картрайта интересовало первое впечатление, которое на Ланди произвёл их подзащитный – но ответ на их вопрос, является ли Маллин вменяемым, оказался несколько неожиданным. По словам психиатра, Маллин с практически стопроцентной вероятностью психически болен («По-видимому, мы имеем дело с самым сумасшедшим сукиным сыном из всех, кого я когда-либо встречал», - Дональд Т. Ланди), и страдает, скорее всего, параноидальной шизофренией - хотя этот диагноз еще под вопросом; но вот что касается его вменяемости – вот тут далеко не всё так просто.


Как пояснил Ланди, согласно действовавшему (и действующему) в США правилу МакНотона, для признания обвиняемого невменяемым мало установленного факта, что он страдает психическим заболеванием; необходимо также, чтобы вследствие своего болезненного состояния он не осознавал вредоносности собственных действий - либо негативного характера их последствий. Наибольшие сложности всегда возникали с доказыванием именно второго пункта – и это является второй причиной того, что за всю историю США менее 2% убийц были признаны невменяемыми (по поводу первой причины – см. примечание 20).


Что касается Герберта Маллина, с этим вполне могли возникнуть реальные проблемы: во-первых, исходя из установленных обстоятельств дела, Кэти Фрэнсис он убил, опасаясь опознания – а значит, осознавал, что совершил преступление, за которое его будут искать; во-вторых, с мотивом прочих убийств тоже не все ясно. На насмешливое замечание Картрайта («Да бросьте, Дон… Он же безумен, как Шляпник! Может, он убивал людей потому, что считал себя бананом…») Ланди ответил, что даже агрессивные шизофреники не убивают просто так. Да, они живут в своем, воображаемом мире, который для них выглядит более настоящим, чем реальный; но даже в этом мире у них должна быть причина, по которой они начинают убивать – пусть такая же безумная, как они сами, но причина


По мнению Ланди, избранная линия защиты без установления всех указанных им моментов была заранее обречена на провал. Для того чтобы «подкрепить» ее, необходимо было проделать приличный объем работы:

- воссоздать всю жизнь Герберта Маллина чуть ли не поминутно – со дня его рождения и до момента ареста;

- продолжать беседы с обвиняемым до тех пор, пока не удастся завоевать его доверие и вызвать на откровенность.


Как показали дальнейшие события, в большинстве своих предположений Дональд Ланди оказался прав – но даже он не до конца представлял, насколько глубока окажется эта «кроличья нора».


Глава 10. «О, сколько нам открытий чудных…»  (начало) [1][2][5][7][8][11][13][15][16][19][20][22].


Что касается «жизнеописания» Герберта Маллина, то здесь Ланди решил начать с бесед с его родными и близкими; в этом он не прогадал – первых же рассказов было вполне достаточно для того, чтобы подтвердить нелестное мнение Дональда о состоянии дел в Службе охраны психического здоровья штата Калифорния.


Через день после того, как у молодоженов Мартина Уильяма и Джин Маллин родился их первый ребенок, дочь Патриция, на Пёрл-Харбор упали японские бомбы. Джин еще оставалась в роддоме, когда муж поставил её в известность, что добровольно написал заявление о переводе из резерва в действующую часть – ему казалось постыдным в такой момент отсиживаться дома.


Военная фортуна оказалась милостива к бывшему сержанту морской пехоты, и конец Второй Мировой он встретил в должности командира роты и с капитанскими погонами на плечах; этот момент он сам считал «вершиной своего жизненного пути» - с точки зрения статуса и личных достижений. Здесь было, чем гордиться, и Билл Маллин гордился; более того, в душе́ бывший капитан Армии США, устроившийся после демобилизации продавцом в мебельный магазин в Салинасе, навсегда остался военным.


Там же, в Салинасе, 18 апреля 1947 г. появился на свет их с Джин второй ребенок; мальчика нарекли Герберт Уильям. Через год семья Маллинов перебралась в Уолнат-Крик, что неподалеку от Окленда - там Билл нашел работу в крупном мебельном магазине; за несколько дней до того, как Герберту исполнилось пять, семья переехала еще раз – на этот раз в Сан-Франциско, который оставался их домом на протяжении следующих 11 лет.


Район, в котором проживали Маллины, считался вполне респектабельным; рядом находилось озеро и парковая зона, и Херб вместе с другими мальчишками рыл траншеи, строил домики на деревьях – в общем, рос обычным ребенком, в меру развитым физически и умственно.


Тем не менее, не обошлось и без «ложки дёгтя»… Описывая детство Херба, нельзя не затронуть один момент – мать его была ревностной католичкой (и даже склонила мужа-лютеранина к принятию католической веры), поэтому иные, кроме приходской школы, варианты получения сыном образования ею просто не рассматривались.


Надо сказать, что от школы Святого Стефана, в которую родители определили Герберта, он был не в восторге; строгость «святых отцов» казалась ему чрезмерной - особенно после «подготовительного» класса, который он окончил в государственной школе. Тем не менее, успевал он хорошо, с другими детьми вполне ладил, а от неприятностей старался держаться подальше.


«Мне всего пару раз приходилось ходить в школу, когда он учился в младших классах. Сестра Мэри-Аннет однажды вызвала нас, когда Херб что-то нацарапал на недавно покрашенных скамейках… Когда Билл заверил, что выпорет его за шалость, монахиня немедленно перебила: «Нет, пожалуйста, не бейте мальчика!». Но в остальном он был очень прилежным и внимательным учеником», - вспоминала Джин… не забыв при этом добавить: «Он рос абсолютно нормальным!».


Что же касается Маллина-старшего, то порку он, судя по всему, считал одним из необходимым аспектов воспитания - например, сыну могло достаться на «нарушение распорядка дня». Тем не менее, он не был садистом или тираном – просто подобные методы тогда считались в порядке вещей, да и военное прошлое Билла тоже сыграло свою роль в формировании его представлений о «дисциплине».


В остальном он был хорошим отцом – по крайней мере, лучше многих; он «не прикладывался к бутылке», любил своих своих детей и всегда старался уделять им время – несмотря на то, что большую часть недели проводил в разъездах. Захотелось ребенку стать бойскаутом – и отец взял на себя должность помощника вожатого в отряде; когда в возрасте 8 лет Херб увлекся бейсболом, Мартин взялся тренировать местную детскую команду по выходным: «4 года я был тренером по этой проклятой игре, постоянно ссорясь при этом с «яжемамами» и «яжепапами», каждый из которых считал, что именно их ребенок – будущая звезда «All-Americans». Я делал это ради Херба… Я очень, очень любил своего мальчика…».


Кроме того, Билл старался вырастить из сына «настоящего мужчину» - по крайней мере, как он это понимал; он рассказывал Хербу «военные истории», научил его стрелять (на стрельбищах Национальной стрелковой ассоциации, куда его возил отец, Герберт демонстрировал изрядные успехи) и боксировать (пара раундов на кухне перед обедом служили отцу с сыном своего рода зарядкой).


Когда в 1963 г. родители поставили Герберта в известность, что его сестра остается в Сан-Франциско, чтобы закончить колледж, а сами они вместе с Хербом переезжают Фелтон, округ Санта-Круз, радости мальчика не было предела – за 8 лет католические школы Святого Стефана и Риорден успели ему изрядно надоесть. В школе Сен Лоренцо Вэлли Герберт, до этого не отличавшийся особой общительностью, что называется, «раскрылся» - и 1964 год стал для него, пожалуй, самым счастливым; он быстро обзавелся друзьями, блистал в школьных командах по футболу и бейсболу (несмотря на небольшой рост и худощавое телосложение) и даже стал предводителем неофициального клуба старшеклассников «Зеро». Ближайшим другом Герберта стал  одноклассник Дин Ричардсон; появилась у Херба и девушка, которую звали Лоретта Риккетс – она училась на год младше.

«Да придёт «Спаситель»…». Серия убийств в округе Санта-Круз, штат Калифорния, 13.10.1972 – 13.02.1973 гг. Часть V. «Мёрдервилль» США, Полиция, Маньяк, Серийные убийства, Детектив, Расследование, Криминал, Преступление, True Crimes, Психиатрия, Длиннопост, Негатив

Герберт Маллин в составе школьной команды по футболу (нижний ряд, в центре).


В июне 1965-го Херб окончил школу - 43-м по успеваемости из 134-х выпускников; ему прочили «многообещающее будущее», но через несколько дней после выпуска в жизни молодого человека произошло трагическое событие (послужившее, по мнению доктора Ланди, «триггером» для развития болезни) – в автомобильной катастрофе погиб его друг Дин Ричардсон.


Херб был вне себя от горя и настоял на том, чтобы участвовать в организации похорон вместе с матерью Дина; после погребения он несколько дней почти не выходил из своей комнаты. Навестивший его в один из подобных дней приятель заметил странную вещь - Херб повесил в своей комнате фотографию погибшего друга, украсил её цветами и расставил вокруг различные предметы таким образом, чтобы это «напоминало алтарь».


Примечание 21. Странное поведение Херба в этот период Ланди считал первым признаком проявления его заболевания. По словам Дональда, начало шизофренического расстройства часто бывает коварным - и поскольку Херб никогда раньше не давал своим родителям особых поводов для беспокойства, то они были склонны рассматривать его поведение в этот период как следствие переживаний. Билл и Джин никак не могли знать, что явные признаки параноидальной шизофрении редко проявляются до достижения двадцати лет - хотя первые симптомы могут появиться и в подростковом возрасте.


К сентябрю 1965-го Херб постарался взять себя в руки и поступил в Колледж Кабрильо - чтобы благополучно его окончить через 2 года ; незадолго до выпуска, в первой половине 1967-го, они с Лореттой обручились.


Однако, уже к осени того же года близкие Херба начали подмечать странности в его поведении – его «швыряло из стороны в сторону», как кота в барабане стиральной машины. Во-первых, у него кардинально поменялись интересы; если еще год назад он заявлял отцу, что после окончания колледжа хочет поступить в Инженерный Корпус Армии США, то теперь никакой речи о службе уже не шло – более того, он повадился участвовать в демонстрациях против войны во Вьетнаме и (к величайшему разочарованию отца) заявил о намерении оформить статус «отказника по соображениям совести» (conscientious objector, CO).


Герберт увлекся восточными религиями и философией, постоянно заводил разговор о «предназначении человека» и «цепочке перерождений»; он даже поступил на философский факультет в Колледж Сан-Хосе – но бросил его спустя 3 месяца.

Даже внешний его облик начал постоянно меняться; он то отпускал длинные волосы, бакенбарды и бороду - то начинал коротко стричься и одеваться как бизнесмен. По воспоминаниям его сестры Патриции, он несколько раз приезжал к ней, одетый каким-то невообразимым образом - то в «пижаме» какого-то «сына Хошимина«, то разряженный, как chicanos (при этом он еще и разговаривал с испанским акцентом).


«По совокупности» симптомов родители и невеста немедленно заподозрили Херба в употреблении наркотиков (марихуаны и ЛСД). Надо сказать, что в этом они не ошиблись - но главной проблемой Герберта были все же не наркотики, а его прогрессирующий недуг; другое дело, что людям с подобным диагнозом употребление разного рода «психоактивных веществ» противопоказано – потому что может спровоцировать манифестацию заболевания.


В марте 1968 г. Лоретта разорвала помолвку и вернула Герберту подаренное им кольцо. Причин тому было несколько: Херб уже в открытую употреблял при ней наркотики, стал грубым и вспыльчивым и однажды ударил девушку; его общее психическое состояние начинало внушать все бо́льшие опасения. Но «последней каплей» послужило все же не вышеперечисленное (и даже не мнение отца Лоретты, бывшего офицера, в глаза называвшего Херба трусом), а «каминг-аут» самого Маллина; тот заявил, что отныне является гомосексуалистом и уже имел первый сексуальный опыт с мужчиной - и ему это понравилось.


Расставание с Лореттой расстроило Херба, но не особенно сильно; по Дину Ричардсону он в своё время горевал гораздо сильнее...


Окончание следует.


Источники информации перенесены в комментарии.

Показать полностью 4

«Да придёт «Спаситель»…». Серия убийств в округе Санта-Круз, штат Калифорния, 13.10.1972–13.02.1973 гг. Часть IV. «Трупы, чеки, два ствола»

Часть I.

Часть II.

Часть III.


Глава 7. «Туристы» [1][2][3][4][5][7][11][12][13][17][22].


1 февраля Третчер Кларк и Роберт Фрэнсис прошли проверку на «детекторе лжи». Заключение полиграфолога Роберта Лидбёрди было для следователей неутешительным - к убийствам Третчер и Боб были непричастны; к тому, что оба рассказали ранее, можно было добавить лишь несколько незначительных деталей. Например, Кларк пытался скрыть, что по какой-то причине побаивался Джима Джианеру – но никаких близких отношений с Кэти Фрэнсис (что было хоть и маловероятной, но версией) у Третчера не было. Что же касается Боба Фрэнсиса, то он, по мнению Лидбёрди, в ходе предыдущих допросов умолчал о некоторых деталях своей деятельности в качестве наркодилера – но сделал это не из страха, а просто потому, что считал их незначительными.


Но… что бы там ни считал Боб - он не был полицейским; он не понимал, что детали, как бы незначительны они ни казались на первый взгляд, могут быть важны - потому что «именно в них прячется дьявол». В связи с этим офис прокурора округа Санта-Круз решил привлечь к расследованию психиатра Дональда Т. Ланди, ранее принимавшего участие в расследовании дела об убийстве семьи Охтей.


По мнению прокурора Арта Даннера, в присутствии доктора Ланди Боб Фрэнсис чувствовал бы себя более раскованно: во-первых, тот не был полицейским; во-вторых, несмотря на то, что Дональд Ланди к 1973 г. успел отслужить во флоте, получить степень доктора медицины и возглавить кафедру психиатрии в Стэнфорде, к своим 36 годам он выглядел чуть ли не на 10 лет моложе и абсолютно не походил на психиатра (ну, по крайней мере, как их представляет себе большинство - эдакий Зигмунд Фрейд, с пронзительным взглядом, поредевшей шевелюрой и ухоженной бородой).


Все это должно было сподвигнуть Фрэнсиса к полной откровенности – да и квалификацию Ланди, которую тот успешно продемонстрировал в деле Фрейзера, тоже не стоило сбрасывать со счетов. Итогом двухчасовой беседы доктора и Роберта, состоявшейся 8 февраля 1973 г., стал список имён, который Ланди продемонстрировал детективу Медине:

- Есть здесь кто-то, о ком вы раньше не слышали от Фрэнсиса?

- Не похоже…

- Я почти уверен, что он не пытается что-то скрыть.

- Ну что ж… Спасибо, что попытались, док. Увидимся еще…

- Без обид – но надеюсь, что повода не будет…


На следующий день, 9 февраля, бело-голубой Chevrolet остановился на обочине Шоссе №9 - неподалеку от того места, где в парке Генри Коуэлла пролегала тропа Окс Роуд Трейл. Холодный ветер с залива Сан-Франциско гнал облака на юг, обещая ненастье; молодой человек выбрался из-за руля и, озираясь, побрёл вверх по склону холма – вокруг было безлюдно, но он знал, что Голос не мог привести его сюда просто так. Когда примерно через четверть мили он выбрался на раскисшую тропу, его взгляд зацепился за что-то в зарослях; стараясь не хрустнуть какой-нибудь случайно подвернувшейся под ногу веткой, Пророк тут же свернул в лес, укрылся за стволом дерева и прислушался.


Тишину нарушал лишь далекий шелест шин автомобилей, проносящихся по шоссе, и он решил подобраться поближе к тому, что привлекло его внимание. Это оказался здоровенный (12 футов в поперечнике и почти 10 футов в высоту*) шатер с каркасом из связанных между собой проволокой жердей, обтянутый сверху полиэтиленом. Двигаясь всё также бесшумно, Пророк обошёл сооружение; обнаружив выведенную наружу трубу дымохода, он потрогал её – та была холодна. В полной тишине молодой человек покинул поляну, вернулся на тропу и направился к машине.


Примечание 12. Около 3,6 и 3 м соответственно.


Спускаясь к дороге, Пророк вспоминал, как несколько лет назад, в сентябре 1969-го, он тоже попытался «жить в единении с природой» - совсем неподалеку отсюда. Но один из этих чертовых рейнджеров «докопался» до того, что для шалаша пришлось срубить несколько молодых деревьев; выведенный из себя тем, что кто-то осмелился нарушить его медитацию, Пророк потянулся за охотничьим ножом – но рейнджер немедленно вызвал подмогу, и соединенными силами сотрудники охраны парка скрутили странного молодого человека и препроводили его в местную тюрьму. Впрочем, надолго он там не задержался…


По мнению Пророка, Голос привёл его на поляну не зря – этому шалашу здесь было не место; он выглядел чужеродно, неправильно. Ну что ж, придется навестить его хозяев позже…


Шторм, пришедший ночью с моря, принёс с собой проливной дождь. Крыша шатра текла нещадно; старый ковёр, устилавший пол, к утру промок насквозь и ютившиеся внутри четверо тинэйджеров к утру успели здорово промерзнуть - несмотря на имевшиеся у них спальные мешки. Без огня было нечего и думать о том, чтобы согреться, и 19-летний Брайан Скотт Кард принялся разжигать крохотную печку – но воздух был пропитан влагой, и отсыревшая растопка из тоненьких веточек никак не желала разгораться.


Из всех четверых Брайан был самым старшим - в прошлом году он окончил школу в Ван Найс. Этот шатер в редко патрулируемом уголке парка он и его старший брат Джефф построили еще в августе прошлого года; место оказалось выбрано удачно, и за 6 месяцев, которые прошли с того момента, рейнджеры из охраны парка их временное обиталище так и не обнаружили.


Посильную помощь в возведении постройки из жердей и полиэтилена Джеффу и Брайану оказал 15-летний бродяга, представившийся братьям, как Марк Джонсон. Настоящее его имя было Марк Джон Драйбельбис; свой дом в Пенсильвании подросток покинул еще прошлым летом, предпочтя кочевую жизнь заседанию суда по делам несовершеннолетних – его «взяли» с марихуаной «на кармане». Сейчас он ворочался в своем спальнике, разглядывая комикс «Сказочные Лохматые Братья-Уродцы» - бестселлер среди молодых поклонников «травки» и «кислоты».


Еще двоим «туристам», ютившимся в шатре, было по 18 лет; Роберт Майкл Спектор и Дэйвид Аллан Олликер, друзья братьев Кард из Южной Калифорнии, направлялись «автостопом» в сторону округа Хамбольдт. Там Роб собирался подать документы в местный колледж; Дэйв же вызвался сопровождать приятеля из чистого любопытства - его «вела дорога приключений»; о хижине в Парке Коуэлла оба знали из писем Джеффа и Брайана. Накануне Спектор позвонил своему отцу в Шерман Оукс и сообщил, что они с приятелем могут задержаться в округе Санта-Круз на пару дней; в любом случае, к 22 февраля Роб и Дэйв собирались вернуться домой.


Джеффа Карда, старшего брата Брайана, в хижине не было – несколько недель назад он перебрался в район Боулдер-Крик, где обитали какие-то его знакомые.


Еды у юношей хватало, но завтрак откладывался до того момента, когда Скотту все же удастся разжечь огонь в печке. Тот был настолько поглощен этим делом, что не сразу осознал, что в шатре появился кто-то еще - темное пятно, за которое краем глаза «зацепился» Скотт, возникло в «дверном проеме» абсолютно бесшумно.

Четверо юношей уставились на молодого человека, держащего руки в карманах коричневого плаща.


- Вы находитесь на земле, принадлежащей правительству, – произнёс неожиданный визитёр. – Здесь нельзя разбивать лагерь. Вам придётся уйти.

На молодом человеке не было формы, и на рейнджера он был не похож - поэтому Марк начал с ним препираться:

- Эй, чувак, а ты сам вообще кто такой? Мишка Смоки?


Примечание 13. Мишка Смоки -  символ Службы охраны лесов США.


- Если вы сейчас же не уберете здесь все и не уйдете, я позову лесников.

- Чувак, мы никого не трогаем и не делаем ничего плохого. Чего ты суетишься?

- Вам нельзя здесь находиться,- настаивал на своем молодой человек. – Вы тут все загадили! – указал он на обрывки картона и прочий мусор на полу.


Никто из юношей не чувствовал опасности - их было четверо, «нежданный гость» был невысокого роста и богатырем не выглядел; к тому же, у «туристов» было оружие – в углу шатра стояла винтовка калибра .22. Гораздо больше их волновало то, что этот странный незнакомец может сдать их рейнджерам – и Скотт принялся его упрашивать:

- Слушай, давай поговорим!

- Нет. Я иду за рейнджерами, - молодой человек в плаще развернулся и двинулся «на выход»; Скотт вместе с присоединившимся к нему Марком выбежали вслед за ним:

- Чувак, дай нам немного времени. Ну, хоть месяц…

- Нет.

- Ну хоть десять дней! Тут столько барахла набралось, что нам не собраться быстро!

- Если я дам вам время, вы просто переберетесь на другую поляну.

- Да ладно, чувак…

- Нам не о чем говорить. Валите обратно в свою палатку.


Раздосадованные Скотт и Марк вернулись в шатёр; судя по всему, они собирались обсудить сложившуюся ситуацию со своими приятелями, но времени на это у них уже не осталось. Как только за Кардом и Драйбельбисом опустился кусок полиэтилена, игравший роль дверного полога, молодой человек в плаще резко развернулся и направился обратно : «Я мысленно спросил их, готовы ли они уйти, и все они ответили «да»!».


Когда незнакомец в коричневом плаще снова заглянул в шатер, лишь один из сидящих на полу юношей сумел отреагировать на появившейся у него в руке револьвер и броситься к стене в попытке вырваться наружу. К стоящей в углу винтовке никто не успел даже потянуться - Пророк выпустил шесть пуль с такой скоростью и точностью, что если бы дело, как в прежние времена, происходило на стрельбище Национальной Стрелковой ассоциации, он наверняка удостоился бы еще одной грамоты...


Тела Скотта, Дэйва и Роба лежали неподвижно – все трое были смертельно ранены. Марк стонал, скорчившись на боку и наблюдая, как убийца хладнокровно перезаряжает револьвер; юноша попытался закричать, но в горле раздалось лишь неразборчивое клокотание. Подросток беспомощно наблюдал за тем, как каждый из его приятелей получил еще по одной пуле в голову; закончив с этим, Пророк развернулся – и ствол револьвера стал последним, что Марк Драйбельбис увидел в жизни.


Добив жертв, убийца опустился на колени и обшарил тела в поисках бумажников; добыча была невелика – всего 21 доллар. Повесив «трофейную» винтовку на плечо, молодой человек огляделся; дело было сделано, и он втянул ноздрями резкий запах бездымного пороха. Когда Пророк вышёл наружу, тщательно задернув за собой полог, дождь прекратился и сквозь тучи на мгновение проглянул солнечный луч; приняв это за знак, что его «искупительная жертва» принята, молодой человек направился к машине.

«Да придёт «Спаситель»…». Серия убийств в округе Санта-Круз, штат Калифорния, 13.10.1972–13.02.1973 гг. Часть IV. «Трупы, чеки, два ствола» США, Полиция, Маньяк, Серийные убийства, Детектив, Расследование, Криминал, Преступление, True Crimes, Длиннопост, Негатив

Тот самый «шатер» в Парке Генри Коуэлла, где произошло массовое убийство.


Глава 8. «Пенсионер» [1][2][3][4][5][7][8][12][13][17].


Утром 12 февраля 1973 г. внимание пары молодых людей, решивших попрактиковаться в стрельбе в окрестностях Смит Грейд, привлекли куски ткани, при внимательном изучении оказавшиеся обрывками женской одежды и бюстгальтера. Заинтригованные юноши принялись бродить кругами, и спустя несколько минут наткнулись на разложившийся труп; на то, чтобы добраться до ближайшей телефонной будки и позвонить 911, у ребят ушло всего несколько минут.


Наблюдая, как целая вереница машин с эмблемами округа под вой сирен огибает угол, где сходились Смит Грейд и Эмпайр Грейд, Пророк опустил топор и утер пот со лба. Лицо его осталось бесстрастным; когда колонна скрылась за поворотом, молодой человек подобрал разрубленные поленья и сложил их в багажник своей машины – на следующий день он собирался отвезти родителям немного дров.


Благодаря сохранившимся записям стоматологов найденное тело удалось опознать, как принадлежавшее пропавшей без вести Мэри Маргарет Гилфойл; новость о страшной находке распространились быстро, несмотря на выходной день (12 февраля отмечался день рождения Линкольна). Это было уже восьмое тело, обнаруженное в округе Санта-Круз менее, чем за 6 недель; еще 2 девушки, Элайс Лиу (20 лет) и Розалинд Торп (22 года) пропали без вести 5 января – и собравшиеся на импровизированный митинг студенты Калифорнийского Университета практически не сомневались в их дальнейшей судьбе. Выступивший начальник полиции Университета еще раз повторил свое предупреждение относительно путешествий «автостопом»: «Поймите, это «русская рулетка»! Вас могут подвезти тысячу раз безо всяких проблем – но тысяча первая поездка может стать роковой. Поймите, оно того не стоит…».


Когда Пророк проснулся, то выяснилось, что у «Голоса в голове» на это утро имеются свои собственные планы: «Прежде чем ты привезешь дрова, я хочу, чтобы ты убил кое-кого для меня». Голос вполне определенно настаивал на кандидатуре дяди Эгноса, но тут Пророк воспротивился - дядя Эгнос ему нравился, и неужели во всей округе не нашлось кого-нибудь более подходящего для жертвы? Наконец, Голос смилостивился: «Ладно… Просто убей кого-нибудь, кого угодно…».


72-летний Фред Эбби Перез в это утро тоже поднялся рано; помимо «бунгало» на Лайтхауз Авеню, где он проживал со своей женой Маргарет, Фреду принадлежал дом по соседству, сдаваемый в аренду - и работы там хватало.


Для своего возраста бывший морской пехотинец и профессиональный боксер-средневес, известный американской публике начала XX в. как Фредди Белл, был в отличной форме; при росте в 5 футов 10 дюймов он весил 190 фунтов, и заканчивая около 08:00 засыпать глубокую яму на подъездной дорожке дома на Гарки Стрит, Фред даже не запыхался.


Примечание 13. 177,8 см и 86,2 кг.


Глазеть по сторонам Пересу было некогда – собирался дождь; поэтому он не обратил внимания на бело-голубой универсал, остановившийся в 100 футах* от него. Раздался громкий треск и что-то с силой ударило Фреда в правое плечо; потом пришла боль, разлившаяся по всей груди и не дающая вдохнуть. Судя по всему, Перес потерял сознание еще до того, как его тело повалилось на землю – пуля патрона .22LR вошла в его грудную клетку, пробила легкое, разорвала аорту и поразила сердце.


Примечание 14. Около 30 метров.


Буквально несколькими секундами ранее миссис Джоан Стагнаро, проживавшая прямо через дорогу от принадлежавшего Фреду Пересу дома, отдернула занавески на окнах гостиной. Когда с улицы раздался громкий то ли треск, то ли хлопок фейерверка, женщина открыла дверь и вышла на крыльцо; она сразу обратила внимание на припаркованный неподалеку бело-голубой универсал с работающим двигателем. Водитель, обернувшись влево, что-то внимательно рассматривал сквозь открытое окно – и поначалу женщина решила, что это с машиной случилась какая-то проблема. Однако спустя несколько секунд автомобиль тронулся с места и медленно покатил в сторону Лагуна Стрит; прежде, чем универсал скрылся за поворотом, Джоан успела заметить красный стикер компании STP на правой передней двери.


Лишь после этого миссис Стагнаро заметила лежащего Фреда Переса; на крик Джоан из дома выбежали двое ее сыновей – и, выслушав сбивчивое объяснение матери, помчались к телу. Пока они пытались выяснить, чем можно помочь раненому, Джоан уже набирала 911.


Когда машина патрульных Рика ЛеМаркуанда и Денниса Кинга взвизгнула тормозами возле тела Переса, вокруг уже хлопотал помощник шерифа Чак Уивер.

- Я ехал на службу, когда увидел лежащего человека. Решил, что у него инфаркт…

- Диспетчер сообщил, что в него стреляли…- возразил Рик. – Ну-ка, давай взглянем…

Втроем они перевернули тело и сразу же обнаружили входное пулевое отверстие;


В этот момент рядом остановился еще один автомобиль, и оттуда выбралось сразу трое полицейских. Сержант Дэн Файт встал на одно колено рядом с пострадавшим и попытался нащупать пульс у него на шее; посветив в неподвижные зрачки фонариком, он вздохнул:

- Готов… Вызывайте коронера…


Тем временем патрульный Кинг беседовал с миссис Стагнаро – и через 2 минуты на полицейской волне прозвучало описание бело-голубого универсала с красным стикером на двери.


Одним из первых, кто сумел просчитать возможные пути «отступления» убийцы, оказался офицер Джон Аптон; он сразу предположил, что стрелок попытается выехать на скоростную трассу, и потому занял позицию возле эстакады, выводящей с Мишн Стрит на шоссе № 1. Дождь, которого опасался Фред Перес, к этому моменту уже хлестал в полную силу; вглядываясь в заливаемое потоками воды ветровое стекло, Аптон терпеливо ждал – и дождался.


Когда бело-голубой Chevrolet с красной наклейкой на двери миновал патрульный автомобиль и свернул на трассу, офицер схватил микрофон рации:

- Я его засёк! Направляюсь за ним! Нужно прикрытие!


На Гарки Стрит сержант Файт, расслышавший сообщение Аптона, запрыгнул в машину и, подхватив одного из коллег-детективов, направился в сторону шоссе; вскоре отозвались еще два патрульных экипажа, расслышавших передачу и направившихся «на перехват».


Офицер Аптон, преследующий подозреваемого, готов был отреагировать на любое его движение – но того, казалось, абсолютно не волновал «висящий у него на хвосте» патрульный автомобиль. Когда Chevrolet свернул налево, на Ривер Стрит, по рации раздался голос сержанта Берта Уитта; когда сержант сообщил Аптону, что идёт прямо за ним и готов «вступить в дело», Джон облегченно выдохнул и включил сирену вместе с проблесковыми маячками.


После того, как бело-голубой универсал затормозил, усиленный мегафоном голос Аптона раскатился по округе:

- Вы задержаны по подозрению в совершении тяжкого преступления – и в настоящий момент находитесь под прицелом! Положите руки на ветровое стекло и не двигайтесь!


Когда водитель повиновался, Аптон под прикрытием Уитта и еще одного из вовремя подоспевших коллег бросился к водительской двери и распахнул её настежь; ухватив водителя за шиворот, Джон выволок его наружу и уложил наземь, лицом вниз. За все это время задержанный не произнёс ни слова; наскоро его обыскав, офицер надел на него наручники, рывком поднял на ноги и толкнул в сторону своего автомобиля: «На заднее сиденье!».


После того, как подозреваемый был заперт в «собачнике», Аптон вернулся к Chevrolet; когда офицер заглянул внутрь, в глаза ему сразу бросился ствол винтовки калибра .22, наполовину скрытый бумажным пакетом. Аккуратно достав винтовку из салона, патрульный протянул ее подоспевшему сержанту Файту:

- Думаю, вам это пригодится…


Глава 9. «В клетке» (начало) [1][4][5][7][11][17][20].


Все время, пока задержанного везли в управление полиции, фотографировали и дактилоскопировали, он молчал как рыба - не реагируя не то что на попытки вовлечь его в разговор, но даже не отвечая на вопросы вроде: «Не хотите позвонить?» или «Есть ли у вас адвокат?». При оформлении задержанного полицейским пришлось довольствоваться информацией, почерпнутой из его водительских прав:


Имя: Герберт Уильям Маллин.

Возраст: 25 лет

Дата рождения: 4/18/1947

Адрес: 1541, МакЛеллан Роуд, Фелтон, Калифорния.

«Да придёт «Спаситель»…». Серия убийств в округе Санта-Круз, штат Калифорния, 13.10.1972–13.02.1973 гг. Часть IV. «Трупы, чеки, два ствола» США, Полиция, Маньяк, Серийные убийства, Детектив, Расследование, Криминал, Преступление, True Crimes, Длиннопост, Негатив

Герберт Уильям Маллин. Фото сделано 14 февраля 1973 г. сотрудниками Департамента полиции г. Санта-Круз.


После оформления задержанного офицеру Аптону было приказано доставить его в больницу - для медосмотра и теста на алкоголь и наркотики. Там Аптона уже поджидали сержант полиции Финнеган из Департамента полиции Санта-Круз и детектив Робастелли из офиса шерифа; их помощь пришлась весьма кстати…


Когда дежурный терапевт, доктор Рональд Тёрнер, осведомился у задержанного: «Как вы себя чувствуете?», тот впервые открыл рот:

- Я не обязан отвечать на ваши вопросы! Я хочу воспользоваться своим правом хранить молчание!

- Я могу осмотреть его без его согласия? – осведомился Тернер у полицейских.

- Конечно.

- Хорошо. Тогда посадите его на стол...


Однако Маллин начал сопротивляться, и сопротивляться яростно - трем полицейским еле удавалось удерживать его. По результатам обследования доктор вынес заключение, что все указывает на то, что задержанный находится «в добром здравии»: температура, пульс и кровяное давление в норме, какие-либо признаки заболеваний и ранений отсутствуют, состояние наркотического или иного опьянения не зафиксировано. Однако проведенное обследование вряд ли можно было считать полным - в связи с тем, что Маллин категорически отказывался говорить, вынести какое-либо заключение о состоянии органов его зрения и слуха (а также о психическом здоровье) не представлялось возможным.


Попытка раздеть задержанного также далась офицерам нелегко; когда с него все же удалось стащить одежду, то первым что бросилось всем в глаза, были татуировки. На животе заглавными буквами было написано: «ЛЕГАЛИЗУЙТЕ КИСЛОТУ!»; чуть ниже шла надпись: «Марихуана с орлиным взглядом» (Eagle Eyes Marijuana). Руки тоже были «расписаны» - «Рождение», два креста, слова «Маха – Самадхи» и «Крийя-Йога».


При попытке осмотреть его половые органы Маллин опять «задал полицейским жару»; разглядев то, что задержанный, судя по всему, пытался скрыть, доктор Тернер аж присвистнул - весь пенис задержанного был покрыт шрамами от ожогов, напоминающих сигаретные.


Однако самым трудным испытанием стала попытка взять у Маллина кровь на анализ; он то начинал выдираться из рук полицейских, то пытался свернуться в клубок. Наконец, Аптон набрал лейтенанта Шерера – он хотел понять, что делать с задержанным. Ответ лейтенанта был краток

- Этот сукин сын обвиняется в убийстве. Дайте ему понять, что отказаться от обследования у него не получится…


Лишь когда Финнеган и Робастелли вывернули Маллину руки, а Аптон зафиксировал ноги, доктору удалось взять у молодого человека кровь из вены. Тем временем, пока трое полицейских пытались «утихомирить» задержанного, у сержанта Дэна  Файта хватало своих проблем – необходимо было получить ордер на обыск машины и снять отпечатки с винтовки. В тот момент, когда Файт вплотную занимался этими двумя вопросами, в кабинет заглянул сержант Уитт и протянул коллеге клочок бумаги.

- Это чек из магазина Western Auto - на приобретение пистолета калибра .22. Изъяли у задержанного.

- 16-го декабря…- задумчиво протянул Файт. – За месяц до того, как убили Фрэнсисов и семью Джианера… А тебе не кажется…?

- Да. Но самого ствола пока еще у нас нет.

- Надеюсь, будет. Отдай чек Дику Фёстеру – он сейчас ведёт дело об убийстве на Вестерн Драйв.


Когда детектив Медина услышал о задержании убийцы, вооруженного винтовкой калибра .22, он буквально встрепенулся – имя Герберта Маллина показалось ему смутно знакомым. Терри перерыл свои записи, где перечислялись все возможные подозреваемые по делу об убийстве членов семьи Фрэнсис – но имени Маллина в них не было. К тому же, смущало орудие убийства – винтовка, а не револьвер. Впрочем, сомнения детектива по поводу последнего вскоре развеял его коллега, сержант Фёстер из Департамента полиции, заглянувший к Медине в кабинет:

- Мы думаем, что у него был еще один ствол. При нем нашли чек из филиала магазина Western Auto в Фелтоне – дешевка, Saturday Night Special за 25 баксов...
- С продавцами уже побеседовал?

- Нет. Думал, что тебе это тоже может быть интересно.

- Ты чертовски прав...


Лишь по дороге в магазин Терри Медина наконец вспомнил, откуда ему знакомо имя Маллина. Тот был одним из лучших игроков футбольной команды школы Сен Лоренцо Вэлли – и они неоднократно встречались на поле с Мединой, который играл за Санта-Круз. Кажется, у него потом еще несчастье какое-то в жизни случилось…


Продавец магазина Энтони Блэк без колебаний опознал свою подпись на чеке, и покупателя он помнил тоже очень хорошо - без сомнения, это был именно Маллин. Оружием, который продал подозреваемому Блэк, был револьвер германского производства Röhm RG-14 с трехдюймовым стволом; услышав про модель револьвера, детективы переглянулись – это была одна из двух моделей, названных экспертами в качестве орудия убийства Фрэнсисов и четы Джианера.

«Да придёт «Спаситель»…». Серия убийств в округе Санта-Круз, штат Калифорния, 13.10.1972–13.02.1973 гг. Часть IV. «Трупы, чеки, два ствола» США, Полиция, Маньяк, Серийные убийства, Детектив, Расследование, Криминал, Преступление, True Crimes, Длиннопост, Негатив

Револьвер Röhm RG-14 под патрон .22LR.


Окончание следует.


P.S. @Kotovasiliya, вы просили позвать.

P.P.S. @E.Nastirniy, вы были абсолютно правы - именно Saturday Night Special и именно Röhm. Браво.


Источники информации:


1. Donald T. Lunde, Jefferson Morgan «The die song : a journey into the mind of a mass murderer», 1980 https://archive.org/details/diesongjourneyin00lund/

2. Donald T. Lunde «Murder and madness», 1979 https://archive.org/details/murdermadness0000lund/

3. Harold Schechter «The Serial Killer Files», 2003

https://docer.tips/queue/harold-schechter-the-serial-killer-...

4. Torrey, E. Fuller "The Insanity Offense", 2008

https://books.google.ru/books?id=YlN7RwfQjS8C&pg=PA35&am...

5. http://www.trutv.com/library/crime/serial_killers/weird/mull...

6. https://news.google.com/newspapers?nid=2245&dat=19721104...

7. John B. King «Lustmord : the writings and artifacts of murderers», 1996

https://archive.org/details/lustmordwritings00king/page/143/...

8. https://www.santacruzsentinel.com/2021/03/18/state-denies-pa...

9. https://www.nytimes.com/1973/08/20/archives/californian-guil...

10. Serial Killer Ed Kemper talks about Serial Killer Herbert Mullin which he met in Prison [Interview]

11. Robert K. Ressler, ; Tom Shachtman, « Whoever fights monsters», 1993

https://archive.org/details/whoeverfightsmo00ress/mode/1up

12. Michael Newton «The Encyclopedia of Serial Killers, Second Edition», 2006 https://docer.tips/michael-newton-the-encyclopedia-of-serial...

13. https://murderpedia.org/male.M/m/mullin-herbert.htm

14. https://web.archive.org/web/20200616152740/https://www.newsp...

15. https://cdnc.ucr.edu/?a=d&d=SBS19730302&e=-------en-...

16. https://cdnc.ucr.edu/?a=d&d=SBS19730731.1.29&srpos=1...

17. https://cdnc.ucr.edu/?a=d&d=SBS19730220.1.3&srpos=19...

18. https://cdnc.ucr.edu/?a=d&d=SCS19730731.1.2&e=------...

19. https://cdnc.ucr.edu/?a=d&d=DS19730808.2.23&srpos=2&...

20. https://cdnc.ucr.edu/?a=d&d=SBS19730820.1.2&e=------...

21. https://cdnc.ucr.edu/?a=d&d=DS19730829.2.20&srpos=4&...

22. https://cdnc.ucr.edu/?a=d&d=SBS19730815.1.26&srpos=9...

23. https://cdnc.ucr.edu/?a=d&d=SBS19730801.1.8&srpos=10...

24. https://cdnc.ucr.edu/?a=d&d=SCS19730209.1.4&srpos=26...

25. https://cdnc.ucr.edu/?a=d&d=SCS19730131.1.4&srpos=41...

Показать полностью 3

«Да придёт «Спаситель». Серия убийств в округе Санта-Круз, штат Калифорния, 13.10.1972–13.02.1973 гг. Часть III. «Мертвы к моменту прибытия»

Часть I.

Часть II.


Глава 4. «Дилеры» (окончание) [1][2][4][5][7][11][12][13][17][18][20][25].


Оставив свой бело-голубой универсал у подножия холма, Пророк пешком направился к хижине – еще во время его первого «визита» к Фрэнсисам старенький Chevy чуть не увяз в непролазной грязи при попытке подняться на нем вверх по склону.


Когда молодой человек подошёл к дому, там уже никто не спал. Дети Кэти, 4-летний Дэймон и 9-летний Дэйвид, играли в китайские шашки, сидя на «нижнем этаже» двухярусной кровати – накануне старший сын схватил простуду, и мать решила не отправлять его сегодня в школу. Сама миссис Фрэнсис расположилась в кресле на кухне, доедая завтрак и стараясь не выпускать сыновей из виду – за мальчишками «нужен был глаз да глаз».


Держа в правой руке револьвер, левой Пророк без малейших колебаний повернул дверную ручку и толкнул дверь: «Они смирились со своей судьбой и добровольно согласились уйти – и она, и её дети!». Дверь ударилась об ограничитель и «спружинила» обратно - и чтобы войти, Пророку пришлось еще раз отбросить ее со своего пути. На него в удивлении уставились три пары глаз – и при виде оружия удивленно-негодующее выражение во взгляде миссис Фрэнсис мгновенно сменилось испуганным.

- Я хотел бы сказать вам еще пару слов…- начал Пророк.

- Дда… - прошептала Кэти. («Боже мой, у него револьвер!!!»).


Но больше никаких слов не прозвучало – вместо них раздались выстрелы. Тот, чей голос в своей голове Пророк так ненавидел, тем не менее, учил его хорошо – ни одна из выпущенных в быстром темпе пуль не прошла мимо цели. Две из них достались Кэти – первая попала в левую сторону груди, вторая - пробила голову, разрушив мозг; женщина рухнула замертво, все еще сжимая в руках коробку с остатками сушеного инжира. Сыновья пережили свою мать всего на несколько мгновений: третья пуля вошла Дэймону точно в левый глаз, четвертая – угодила его старшему брату в висок; тела детей повалились на смятую постель.


Пророк убрал револьвер за пояс и достал нож; несмотря на то, что жертвы, несомненно, были мертвы, убийца ткнул каждое из тел ножом: Кэти – в грудь, а ее мальчишек – в спину.

«Да придёт «Спаситель». Серия убийств в округе Санта-Круз, штат Калифорния, 13.10.1972–13.02.1973 гг. Часть III. «Мертвы к моменту прибытия» США, Маньяк, Серийные убийства, Полиция, Детектив, Расследование, Криминал, Преступление, Длиннопост, Негатив, True Crimes

Кэти Фрэнсис и ее сыновья, Дэйвид и Дэймон.


На то, чтобы лишить Боба Фрэнсиса всей семьи, у убийцы ушло меньше минуты – и через несколько секунд входная дверь захлопнулась за его спиной.


Глава 5. «Ищейки» [1][4][5][7][18][25].


К вечеру 25 января сделка, которую Роберт Фрэнсис планировал провернуть еще во вторник, все никак не клеилась; покупатель никак не мог собрать достаточно денег, чтобы выкупить семь фунтов заказанной им же «травки» - и упросил подождать до полуночи пятницы. Это означало, что Бобу придется провести еще одну ночь в Беркли;

прекрасно зная характер своей жены, он был уверен, что Кэти непременно заподозрит самое скверное – «мужа загребла полиция!». Поэтому вечером того же дня, около 21:30, в доме Нэнси Кроули и Стива Хаутса, расположенном по соседству с «развалюхой» Фрэнсисов, раздался телефонный звонок.


Звонил Боб:

- Привет! Может кто-нибудь сходить к Кэти и предупредить её, что я буду поздно – а может, и вообще не успею сегодня вернуться?

- Да, конечно, - ответила Нэнси, успев при этом подумать, что обладание единственным в в окрестностях Мистери Спот Роуд* телефоном все больше превращается из преимущества в неудобство: после прокладки линии соседи начали использовать дом Нэнси и Стива в качестве бесплатного «центра передачи сообщений».


Примечание 10. Желая избежать путаницы и упреков в неточности, должен заметить, что хотя адрес, по которому проживали Боб, Кэти и дети, относился к Бранчифорте-Драйв (см. часть II), но фактически жилища Фрэнсисов и их соседей располагались вдоль Мистери Спот Роуд.


- Я схожу…- раздался голос Стива; в конце концов, Боб с женой были не самыми плохими соседями, и Кэти неоднократно сидела с дочерью Нэнси, когда той необходимо было отъехать.


Когда Volkswagen Хаутса остановился возле хижины Фрэнсисов, Стив отметил про себя, что в окнах нет ни единого отблеска от лампы или свечи; на его стук в дверь тоже никакой реакции не последовало. «Кэти, это я, Стив Хаутс!» - крикнул он, и, так и не дождавшись ответа, нерешительно толкнул дверь. Свет фар припаркованного снаружи минивэна проникал сквозь окна кухни, и его было вполне достаточно, чтобы Хаутс сразу же разглядел тело Кэти, распростертое на полу. «Да она обдолбалась, что ли?» - успел подумать Стив; но стоило ему наклониться и потрясти женщину за плечо, как он тут же отдернул руку: тело Кэти было холодным, как лёд, а на шее запеклась кровь.


Хаутс почувствовал, как волосы у него на загривке встают дыбом; следующей его мыслью было: «Дети!!!».

- Дэйвид!! Дэймон!!! – заорал Стив и бросился в маленькую спальню – но лишь для того, что пулей вылететь оттуда несколько секунд спустя.


В окнах ближайшего трейлера, принадлежавшего Третчеру Кларку, теплился огонёк, и Хаутс, толком не понимая, что он делает, помчался туда, поскальзываясь в грязи и вопя во всю глотку. На его крики выглянул заспанный хозяин:

- Что стряслось, чувак???

- Этот дом… там все мертвы!!!

- О нет… То-то сегодня всё как-то странно – никто и носу оттуда не показывал…

- Я погнал вызывать полицию! – крикнул слегка пришедший в себя Стив и рванул от трейлера к своему микроавтобусу.

- Это, ты погоди…


Это было так удивительно, что Хаутс притормозил и обернулся:

- Погодить? Да ты спятил, что ли???

- Нуу, это… А чё вообще происходит?

- А собираюсь вызвать копов – вот что происходит!

- Думаешь, стоит??


«Да что он, глаза никак не продерёт, что ли?!?» - с раздражением подумал Стив, заводя Volkswagen; когда он влетел к себе домой с криком «Кэти и дети мертвы!» и схватился за телефон, Нэнси Кроули пробормотала:

- О Боже… Похоже, в последнее время она так страдала от депрессии… Неужели она убила детей и покончила с собой???


Когда в 22:20 машина детектива офиса шерифа Майка Алаффи остановилась в грязи на обочине Мистери Спот Роуд, свет фар выхватил в сгущающемся тумане хорошо знакомую Майку фигуру начальника патрульной службы, лейтенанта Эла Стивенса. Эти двое понимали друг друга с полуслова, и вопросы детектива (как и ответы лейтенанта) были предельно лаконичны:

- Что тут?

- Трое DOA*. Женщина и двое детей.

- Диспетчер сказал – код 187**.

- Так подумал парень, который нас вызвал. Но я уже был внутри – и оружия у неё не заметил.

- Кто звонил?

- Зовут Стив Хаутс. Живет рядом, вон там. Ждал нас, когда мы прибыли 5 минут назад.

- Соседи?

- Когда подтвердилось, что выживших нет, я разогнал отсюда всех  - с наказом сидеть по домам и ждать, пока их опросят.


*Примечание 11. DOA – Dead On Arrival – мертв к моменту прибытия наряда на место.

** Примечание 12. Код 187 – убийство с последующим самоубийством.


Алаффи огляделся, но из-за сгустившейся темноты и проклятого тумана рассмотреть что-то вне освещенного фарами полицейских машин пространства было нереально.

- Народу поблизости обитает много?

- Трудно сказать. Похоже, в этих сараях живут просто толпы хиппи.

- Кого вызвал?

- Всех, - был спокойный ответ.

- Криминалисты?

- Уже едут. Как и Питтингер. И капитан с заместителем шерифа. Думаю, нам понадобится каждый...


Когда сотрудники уголовного розыска детектив Терри Медина и сержант Бред Арбсленд (в компании дюжины других патрульных и детективов) прибыли на место преступления, их начальник, лейтенант Питтингер, уже был там. Электричества в хижине не было, и лейтенант связался с пожарной охраной и распорядился доставить пару генераторов и прожекторы. Тем временем детективы приступили к опросу свидетелей – Медине достались Стив Хаутс и Нэнси Кроули, а Арбсленду и Алаффи - Третчер Кларк.


Надо сказать, что результаты особо не впечатляли – никто даже представить не мог, кому вдруг понадобилось убивать Кэти и детей. По словам соседей, Фрэнсисы переехали на Мистери Спот Роуд в прошлом году и поначалу делили хижину с другой семейной парой - Джимом и Джоан Джианера. Боб был отцом только младшего из мальчиков – Дэймона; отцом Дэйвида был предыдущий бойфренд Кэти, музыкант Роберт Хьюз, проживающий сейчас в Олбани. Боб перебивался случайными заработками и «толкал травку», и на этой почве супруги временами ссорилась – женщину не устраивали безденежье, постоянные отлучки мужа и страх перед полицией. Впрочем, ссоры эти надолго не затягивались и в рукоприкладство не переходили, а в последнее время Кэти вообще несколько воспряла духом – летом Боб собирался вместе с семьей перебраться на Гавайи, где его специальность (постройка маломерных судов) оказалась бы востребована.


Генераторы и прожекторы были доставлены к 00:30 26 января, и детективу Джиму Паммиллу, сопровождаемому криминалистом Беном Сэйблом, удалось приступить к осмотру места преступления. Тела с места преступления убрали два часа спустя; по предварительному заключению присутствующего эксперта, все три жертвы погибли от пулевых ранений в голову и ножевых ударов; с момента наступления смерти прошло не менее 12 часов.


К рассвету новость о тройном убийстве успела распространиться по округу, и, хотя в утренний выпуск газет она попасть не успела, на многих радиостанциях ее уже обсуждали вовсю. Пока ведущие изощрялись в построении версий, детективы Медина, Алаффи, Арбсленд, Паммилл и примкнувший к ним Дон Смайт собрались у одной из машин на обочине дороги. Итоги этого «импровизированного совещания» подвёл Медина:

- Похоже, пока что у нас ничего нет… Судя по всему, у Фрэнсисов не было врагов – по крайней мере, с соседями они отлично уживались. Парни, похоже придется начинать работать всерьёз – и облазить всю округу.


Разделившиеся детективы «прочесали» все соседние дома – но результатов было, что называется, «кот наплакал». Орудия преступления обнаружены не были – но понятно было, что никаким «кодом 187» здесь и не пахнет. Версию об ограблении тоже пришлось отбросить – брать в доме было нечего.


Поначалу детективов насторожило поведение свидетеля Кларка в тот момент, когда к нему прибежал Хаутс, но тут «ларчик открывался просто» - как оказалось, в этот момент Третчер не спал, а «приятно проводил время» в компании одной из соседок и весьма не хотел афишировать этот факт. Осмотр трейлера Кларка, на который хозяин дал согласие, тоже ничего не дал.


Постепенно детективы сосредоточились на двух подозреваемых. Первым из них был неизвестный на Chevrolet 58-го года, заглянувший к дом Фрэнсисов около 9 утра; прилично одетого молодого человека, на вид лет 20-30, невысокого роста и худощавого телосложения видели и Хаутс и Кларк. Однако оба свидетеля утверждали, что после разговора, продлившегося менее 5 минут, молодой человек уехал - и это здорово ослабило внимание полицейских к его личности.


Вторым стал муж Кэти Роберт Клейтон Фрэнсис - и вот к нему детективы решили присмотреться попристальнее; по их мнению, пауза между предполагаемым временем наступления смерти и звонком в дом Нэнси и Стива вполне давала Бобу возможность убить семью и вернуться в Беркли, чтобы попытаться устроить себе алиби. В розыск, как подозреваемого в убийстве, его не объявили - но разослали по департаментам полиции и офисам шерифов сообщение, что офис шерифа округа Санта-Круз «желает задать Роберту Клейтону Фрэнсису несколько вопросов». Кроме того, в тексте содержалось предупреждение, что при встрече с разыскиваемым следует «быть осторожным».


Когда Паммилл и Смайт закончили свою часть работы и вернулись к хижине, остальные (Алаффи, Арбсленд и Медина) уже были там; к этому моменту на место преступления уже успели подтянуться репортеры, немедленно принявшиеся забрасывать детективов вопросами. Медина как раз отделывался от них дежурным «за заявлениями обращайтесь в офис», когда один из офицеров, до этого разговаривавший по рации, отозвал его в сторону. К коллегам Терри вернулся помрачневшим:

- Лейтенант отзывает Паммилла и Смайта в офис…

- Что случилось?

- Он не уверен, но… Городская полиция Санта-Круз расследует двойное убийство.

- Они считают, что…

- Да. Очень похоже, что так.

- Господи Иисусе…


Глава 6. Связь [1][2][18][24[25].


Когда в четверг, 25 января, Джоан Джианера так и не забрала дочь Монику у своей матери, та изрядно встревожилась. Трубку телефона никто не поднимал, и первое, что сделала Элеанор Фостер утром следующего дня – это завела машину и направилась к дому зятя и дочери.


То что, она обнаружила на втором этаже, едва не свело её с ума; при виде тела дочери Элеанор словно остолбенела и даже не сразу поняла, что пронзительный, ввинчивающийся в уши крик – её собственный. Она закрыла глаза руками и вслепую побрела вниз по лестнице; матери Джоан казалось, что она видит невозможный, жуткий сон – и стоит ей открыть глаза, как кошмар исчезнет. Спустившись на кухню, Элеанор все же убрала руки от лица - но сразу же наткнулась взглядом на лужу возле холодильника; молоко из разбившейся бутылки смешалось с кровью Джима и давно свернулось. Значит, это не сон…


Женщина была потрясена настолько, что даже не догадалась сообщить об обнаруженном в полицию; вместо этого она позвонила своему мужу – и когда тот примчался, Элеанор наотрез отказалась подниматься с ним наверх. Когда Герберт Фостер спустился со второго этажа, он был потрясён не меньше супруги - и в глазах у него стояли слёзы.

- Надо позвонить родителям Джима… - выдавил он из себя.


Автомобиль миссис Джорджии Джианера влетел во двор дома на Вестерн Драйв, 520 в 10:00; когда первый всплеск её горя унялся, миссис Джианера подобрала с пола цветастое полотенце и укрыла им обнаженное тело своей невестки. Первыми словами Джорджии, обращенными к Фостерам, были:

- Где полиция?

Герберт Фостер, словно очнувшись, посмотрел на неё:

- О… мы не… да, им же нужно сообщить…


Лейтенант Чак Шерер из Департамента полиции города Санта-Круз выглядел настолько стереотипно для детектива, что со стороны его можно было принять за актёра, играющего роль «крутого копа» - крепкий, коротко подстриженный мужчина средних лет, с невозмутимым лицом и неизменной сигарой в углу рта. Тем не менее, он был вполне всамделишным полицейским – и при этом действительно крутым, умным и надежным, как молоток, детективом с огромным опытом работы на улицах.


Быстрым шагом он пересек двор дома семейства Джианера и распахнул входную дверь, с порога окинув взглядом помещение. Герберт Фостер сидел на полу гостиной, спрятав лицо в ладони. Один из полицейских, ползавший на коленях по ковру, распрямился и показал лейтенанту стреляную гильзу от патрона .22LR и обтянутую кожей пуговицу; второй ковырял перочинным ножом пулевое отверстие в косяке, и как раз в этот момент его усилия увенчались успехом – на ладони оказалась пуля того же калибра.


- Что-нибудь еще трогали? – осведомился Шерер.

- Нет, только вот это подобрали,- кивнул полицейский на гильзу и пуговицу. – Похоже, тот, кто это сделал, собрал всё остальное.

- Может быть… Свидетелей уже опросили?

- Почти всех успели…

- Организуйте здесь освещение – надо сделать снимки, прежде чем увезут тела.

- Мы пытались – но провода в щитке отключены. Скорее всего, за долги...

- Ну так найдите телефон энергоснабжающей компании и позвоните им! Мне здесь нужен свет!


Дальнейший осмотр дома принес детективам некоторый улов в виде найденной марихуаны, причем во всех её «агрегатных состояниях» - тут были и гашиш, и забитые «косячки», и даже семена. К тому моменту, когда лейтенант разобрался с прочими делами и добрался, наконец, до Герберта Фостера, тот уже успел слегка прийти в себя; отец Джоан не стал отрицать, что его дочь вместе с мужем «баловались травкой» - но употребление ими «более серьезных наркотиков» (вроде героина) отрицал; что же касается торговли марихуаной, то на этот вопрос Герберт не мог уверенно ответить ни «да», ни «нет». Отношения в семье он охарактеризовал, как «нормальные» – периодически супруги ссорились, но «в основном, у них все было о’кей».


Когда лейтенант Шерер вслед за сотрудниками офиса коронера, выносящими тела, вышел во двор, то обнаружил, что его уже поджидают два детектива из офиса шерифа.

- Я так понимаю, что у вас двойное убийство? – начал один из них, Сэм Робастелли.

- А я так понимаю, что у вас, парни, тоже есть что мне рассказать…

- Женщина и двое ее детей застрелены в поселении хиппи на Мистери Спот Роуд.

- Думаете, эти убийства связаны?

- Пока не можем с уверенностью сказать… Ищем мужа убитой…


В ходе дальнейшей беседы выяснилось, что Джим Джианера (как и двое его братьев, Микки и Джордж) хорошо известен офису шерифа, как торговец марихуаной. Шерер обратился к коллегам с просьбой разыскать братьев Джианеры для допроса, и, пока Робастелли связывался с диспетчером, лейтенант решил взглянуть на гараж. В этот момент во двор въехал пикап, за рулем которого сидел не кто иной, как свидетель по делу об убийстве семьи Фрэнсис Третчер Кларк - вместе с той самой соседкой.


Естественно, детективы немедленно заинтересовались его визитом; в ходе повторного допроса Кларк без особого энтузиазма поведал Шереру (а так же его коллегам из офиса шерифа детективам Паммиллу и Смайту) о совместном бизнесе Боба Фрэнсиса и Джима Джианеры.


Его слова (а также результаты допроса братьев Джианеры) подтолкнули детективов к мысли, что убийства связаны с наркоторговлей; по словам брата Джима, Джорджа Джианеры, в них могли заподозрить «стукачей» - совсем недавно у Джима и Боба сорвались две сделки, а вскоре после этого их «контрагентов» повязали.


Детективы прямо таки горели желанием пообщаться с Робертом Фрэнсисом, и тот вскоре предоставил им такую возможность. Около 22:00 26 января его старый пикап подъехал к подножию холма, где начиналась Мистери Спот Роуд; там его уже поджидал пост из помощников шерифа, приказавших Бобу выйти из машины и надевших на него наручники.


Фрэнсис своему задержанию не удивился, но был абсолютно спокоен; он полагал, что полицейские ищут «травку» - но к тому моменту он её уже сбыл, и все тайники в машине были пусты. Напрягали Боба лишь отсутствие проблесков света в его доме и уклончивые ответы помощников шерифа на вопросы о том, всё ли в порядке с его семьей.


Услышанного в допросной от детективов Робастелли и Сандерсона он явно не ожидал - эта новость ошеломила Боба. Он разрыдался, а затем впал в прострацию - не реагируя на вопросы детективов о том, где он провёл последние несколько дней. Было решено не трогать его до утра – кроме того, это давало возможность оповестить Департамент полиции Санта-Круз, чтобы кто-то из людей Шерера мог присутствовать при допросе.


К утру новость о двух связанных между собой убийствах, унесших жизни пяти человек, уже красовалась на первых страницах большинства калифорнийских газет - сумев потеснить даже известие о заключении Парижского мирного соглашения между США, Северным и Южным Вьетнамом. Репортеры немедленно припомнили полиции пропажу молодых девушек, «расчлененку» и убийство священника; по всему выходило, что в округе Санта-Круз одновременно действуют минимум два маньяка-убийцы – уж больно разными были их методы. Население еще не успело толком оклематься от деяний Джона Линли Фрейзера, а тут - «нате вам», аж пара подобных типов; продажи оружия, «патентованных дверных замков» и охранных сигнализаций не поползли, а просто подпрыгнули вверх.


«Объединенная команда» из детективов ДП и офиса шерифа очень рассчитывала на допрос Роберта Фрэнсиса  - как на «ниточку», ведущую к раскрытию этого дела; но, увы, здесь следователи просчитались. Когда лейтенант Питтингер, откашлявшись, завёл: «Вы имеете право хранить молчание...», Боб его перебил:


- Перестань, приятель… Я знаю свои права. Но я к этому непричастен. И вот что я вам скажу... Я расскажу все, как на духу - просто потому, что это поможет поймать того, кто убил мою Кэти, моих мальчишек и моих лучших друзей. И плевать, во сколько лет тюрьмы обойдется мне моя откровенность. Спрашивайте…

- На проверку на «детекторе лжи» согласны?

- Конечно. Всё, что потребуется…


И Боб действительно без утайки рассказал всё об их совместном с Джимом «бизнесе» – кто, когда, где, сколько и почём. Одна беда – он не имел ни малейшего понятия о том, кому понадобилось убивать его близких. По его словам, они с Джимом никого не «кидали», не «подставляли» и не «стучали» в полицию; они никому не были должны (исключая, конечно, поставщиков коммунальных услуг), и целью ограбления тоже стать не могли – ну откуда деньги у того, кто не в состоянии заплатить за электричество… Помимо прочего, «компаньоны» могли похвастаться лишь парой «по-настоящему опасных знакомых» - но один из них находился в этот момент времени слишком далеко, а второй был слишком занят «культивированием» собственной плантации.


Чем больше рассказывал Боб, тем больше детективы убеждались в том, что он говорит правду. В итоге было решено, что Роберту Фрэнсису все же придется задержаться в окружной тюрьме еще на некоторое время: необходимо было проверить его слова (в том числе и на полиграфе); да и самому задержанному, как считала полиция, могла угрожать опасность – в случае, если кто-то все же «имел на него зуб». Сам Боб тоже против этого возражать не стал:

- Мне все равно. Сейчас я вообще не хочу никого видеть…


Последние сомнения в том, что убийства на Мистери Спот Роуд и Вестерн Драйв связаны между собой, исчезли после поступления заключения из Редвуд Сити, где находилась криминалистическая лаборатория. Экспертиза показала следующее:

1) извлеченные из тел жертв пули выпущены из одного и того же ствола;

2) судя по всему, в качестве орудия убийства использовалась одна из двух моделей револьверов – причем обе были немецкого производства.


Опасаясь дальнейшего раздувания слухов о «сумасшедших убийцах» и «дьявольской секте», правоохранители решили обнародовать часть известных им фактов. По словам лейтенанта Питтингера: «Следствие продолжает «копать» - но подозреваемых в настоящий момент нет». На заданный ему напрямую вопрос о Роберте Фрэнсисе лейтенант ответил так: «Он просто потрясен произошедшим. Сейчас его основная забота – принять случившееся, и понять, как жить дальше. В настоящий момент Роберт Фрэнсис находится под защитой полиции, но где именно – я вам сказать не могу…». Кроме того, офис шерифа округа Санта-Круз выпустил официальный пресс-релиз, где было сказано, что «в деле замешаны наркотики» - впрочем, не указывая на них напрямую, как на мотив преступления.


Шерифу и Питтингеру вторил начальник уголовного розыска департамента полиции Санта-Круз, капитан Овертон: «Пока мы не уверены в том, что послужило мотивом для совершения этих преступлений – но у нас есть несколько версий». Кроме того, в связи с возникшим в округе ажиотажным спросом на оружие Овертон вспомнил убийства, совершенные Фрейзером, и заявил следующее: «Опять оружие раскупают люди, которым оно не нужно. Мне очень больно видеть подобное снова. Наш департамент призывает всех к сотрудничеству. Это наша работа – защищать людей, и если кому-то кажется, что его жизни что-то угрожает – пусть позвонит нам, без малейших колебаний».


Закончил своё выступление капитан словами: «Так - и только так - нужно действовать. Успокойтесь, это не тот случай, когда какой-то сумасшедший носится по округе и стреляет в людей».


Ну что тут скажешь… Errare humanum est - и даже лучшие в своем деле специалисты не застрахованы от ошибок…


Продолжение следует.


Источники информации:


1. Donald T. Lunde, Jefferson Morgan «The die song : a journey into the mind of a mass murderer», 1980 https://archive.org/details/diesongjourneyin00lund/

2. Donald T. Lunde «Murder and madness», 1979 https://archive.org/details/murdermadness0000lund/

3. Harold Schechter «The Serial Killer Files», 2003

https://docer.tips/queue/harold-schechter-the-serial-killer-...

4. Torrey, E. Fuller "The Insanity Offense", 2008

https://books.google.ru/books?id=YlN7RwfQjS8C&pg=PA35&am...

5. http://www.trutv.com/library/crime/serial_killers/weird/mull...

6. https://news.google.com/newspapers?nid=2245&dat=19721104...

7. John B. King «Lustmord : the writings and artifacts of murderers», 1996

https://archive.org/details/lustmordwritings00king/page/143/...

8. https://www.santacruzsentinel.com/2021/03/18/state-denies-pa...

9. https://www.nytimes.com/1973/08/20/archives/californian-guil...

10. Serial Killer Ed Kemper talks about Serial Killer Herbert Mullin which he met in Prison [Interview]

11. Robert K. Ressler, ; Tom Shachtman, « Whoever fights monsters», 1993

https://archive.org/details/whoeverfightsmo00ress/mode/1up

12. Michael Newton «The Encyclopedia of Serial Killers, Second Edition», 2006 https://docer.tips/michael-newton-the-encyclopedia-of-serial...

13. https://murderpedia.org/male.M/m/mullin-herbert.htm

14. https://web.archive.org/web/20200616152740/https://www.newsp...

15. https://cdnc.ucr.edu/?a=d&d=SBS19730302&e=-------en-...

16. https://cdnc.ucr.edu/?a=d&d=SBS19730731.1.29&srpos=1...

17. https://cdnc.ucr.edu/?a=d&d=SBS19730220.1.3&srpos=19...

18. https://cdnc.ucr.edu/?a=d&d=SCS19730731.1.2&e=------...

19. https://cdnc.ucr.edu/?a=d&d=DS19730808.2.23&srpos=2&...

20. https://cdnc.ucr.edu/?a=d&d=SBS19730820.1.2&e=------...

21. https://cdnc.ucr.edu/?a=d&d=DS19730829.2.20&srpos=4&...

22. https://cdnc.ucr.edu/?a=d&d=SBS19730815.1.26&srpos=9...

23. https://cdnc.ucr.edu/?a=d&d=SBS19730801.1.8&srpos=10...

24. https://cdnc.ucr.edu/?a=d&d=SCS19730209.1.4&srpos=26...

25. https://cdnc.ucr.edu/?a=d&d=SCS19730131.1.4&srpos=41...

Показать полностью 1

«Да придёт «Спаситель»…». Серия убийств в округе Санта-Круз, штат Калифорния, 13 октября 1972 – 13 февраля 1973 г. Часть II. «Сон разума»

Часть I.

Глава 3. «Священник» [1][2][3][4][5][6][7][11][12][13][17].

Землетрясениядля жителей калифорнийского побережья всегда были «реальностью, данной нам в ощущениях»; они давно свыклись с ними – так же, как жители Среднего Запада США свыклись с торнадо.

Округ Санта-Круз не был в этом плане исключением – святые отцы Миссии Святого Креста (от которой город и округ получили свое название) еще осенью далекого 1800 г. подробно описали серию подземных толчков, сотрясавших округу целых 20 дней. Землетрясения 1838-го и 1865-го года тоже оставили свой след в калифорнийской истории – но всё описанное не шло ни в какое сравнение с катаклизмом 18 апреля 1906 г., когда город Сан-Франциско оказался практически стерт с лица земли.

«Да придёт «Спаситель»…». Серия убийств в округе Санта-Круз, штат Калифорния, 13 октября 1972 – 13 февраля 1973 г. Часть II. «Сон разума» США, Преступление, Серийные убийства, Криминал, Полиция, Негатив, Расследование, Психическое расстройство, Длиннопост, Маньяк

Результаты землетрясения 1906 г. в Сан-Франциско.

Разлом Сан-Андреас к тому моменту был уже 10 лет как открыт, но до окончательного понимания механизма возникновения подобных стихийных бедствий (и уж тем более - до их предсказания), было еще очень далеко; даже теория «дрейфа тектонических плит» окончательно «устоялась» в качестве общепринятой лишь к 60-м годам XX века – и прошло еще 10 лет, прежде чем сейсмологи начали предпринимать первые робкие попытки предсказывать грядущие катастрофы.

Исходя из собранных к тому моменту данных, многие исследователи считали наиболее вероятным эпицентром следующего катаклизма именно округ Санта-Круз (что неудивительно, если учесть, что северный сегмент Разлома проходит всего в 15 милях от «столицы» округа) - но на просьбы назвать его точное время лишь разводили руками: «темна вода во облацех…».

Однако, помимо настоящих ученых, хватало и всякого рода шарлатанов, «непризнанных гениев» и прочих «светил альтернативной науки»; вот они как раз на прогнозы не скупились - однако переплюнуть всех сумел некий Рюйбен Гринспен, проживавший отшельником в одном из отдаленных уголков Долины Смертив компании стада мулов.

По утверждению самого Гринспена, который в свои 67 лет выглядел и вел себя, словно «ветхозаветный пророк, по ошибке напяливший тряпье начала XX века»*, он «успешно предсказывал землетрясения на протяжении целых 40 лет» с помощью некоей выведенной им «универсальной формулы» - и по его расчетам следующая серия подземных толчков невиданной ранее силы должна была произойти в округе Санта-Круз ровно в 09:00 4 января 1973 г.

*Примечание 4. Такой характеристикой наградил Рюйбена Гринспена один из репортеров, бравших у него интервью.

Тем из журналистов, кто был готов пойти на все ради увеличения тиражей, показалось, что сам Гринспен выглядит достаточно экстраординарно (а излагаемая им «теория» - вполне «наукообразно») для того, чтобы привлечь внимание читателей - и вскоре «откровения отшельника из Долины Смерти» замелькали на страницах газет. Но в случае с Гринспеном репортеры просчитались - большинство калифорнийцев его предсказания просто проигнорировало; тем не менее, нашёлся человек, который изучил слова «гениального математика-самоучки» очень внимательно...

Когда днем 2 ноября 1972 г. «голос» в голове Пророка велел ему сесть за руль и отправиться за 15 миль, чтобы помолиться за души «принесенных в жертву агнцев», он повиновался. То, что к этому моменту убийца Уайти и Мэри Гилфойл был уже прилично пьян, не волновало ни Голос, ни его самого; с самого детства Пророк усвоил, что сомневаться в словах того, кому этот Голос принадлежит (или, упаси боже, противиться его приказам), нельзя - это всегда приводило к неприятным последствиям.

Когда бело-голубой Chevrolet припарковался неподалеку от католической церкви Непорочного Зачатия Девы Марии в Лос-Гатос, вышедший из машины молодой человек недоуменно огляделся: он полагал, что в День поминовения усопшихв храме и возле него будет наблюдаться приличное оживление - но он ошибся; тротуары жилого квартала были почти безлюдны, а у входа в церковь вообще не было ни души.

Это было… необычно, и, поднимаясь по ступеням, ведущим ко входу в храм, Пророк успел подумать, что, возможно, Голос что-то недоговаривал, посылая его сюда. Стоило молодому человеку миновать массивные двустворчатые двери и омочить пальцы правой руки в чаше со святой водой, как Голос немедленно подтвердил его подозрения – да, он здесь именно для того, чтобы принести следующую жертву.

Пророк недоуменно огляделся. Церковь выглядела абсолютно пустой; лишь сделав несколько шагов по центральному проходу в направлении алтаря, он разглядел крошечный огонёк над одной из исповедален. Огонек означал, что внутри находится священник, ожидающий покаяния прихожан - и Пророк немедленно направился сквозь ряд сидений к боковому проходу.

Остановившись перед дверцей исповедальни и держа руку на рукояти охотничьего ножа, висящего в ножнах у него на левом бедре, он мысленно воззвал к находившемуся внутри священнику:
- Благословите меня, отче, ибо я согрешил… Я убил несколько человек – потому что мне так приказал мой отец

Такой же мысленный ответ пришёл незамедлительно:
- Сын мой, читал ли ты Библию?
- Да, святой отец.
- Помнишь ли ты заповеди? Где сказано: «Почитай отца твоего и мать твою»?
- Да.
- Тогда ты должен понимать, как важно послушание сына отцу.
- Я понимаю…
- И чтобы ты до конца осознал, насколько важна заповедь сия, я готов добровольно стать твоей следующей жертвой…*

Примечание 5. Приведенный выше «обмен мыслями» не является вымыслом автора статьи (вернее, является не его вымыслом). Пророк, чьё настоящее имя я пока что не называю, поведал о содержании этого «телепатического диалога» в ходе одного из допросов - и в дальнейшем неоднократно настаивал на том, что священник сам просил убить его. Как наверняка уже догадались читатели, этот человек был давно и серьёзно психически болен, и для него эта «беседа» была абсолютно реальной - хотя на самом деле существовала лишь в его воспаленном сознании.

Воодушевленный полученным согласием, молодой человек схватился за ручку двери и дернул её на себя – но дверь оказалась заперта изнутри! Пророк был обескуражен («Как же так, ведь только что он пообещал мне!»); дернув за ручку еще несколько раз, он уже повернулся, чтобы уйти - как внутри исповедальни раздался тихий щелчок, и дверца начала распахиваться.

Стоило 64-летнему отцу Томе́, чьё внимание привлекла какая-то непонятная возня у двери, сделать шаг наружу, как он обнаружил перед собой худощавого молодого человека, от которого пахло алкоголем; Пророк, в свою очередь, видел пожилого, но еще крепкого мужчину в сутане, на лице которого застыло удивленное выражение.

Не успел священник открыть рот, как незнакомец ударил его ножом в грудь – с такой силой, что оба ввалились обратно в исповедальню. Пророк наносил удар за ударом в область сердца, чувствуя, как нож погружается в грудь жертвы – но, к его удивлению, хватка рук, которыми священник обхватил убийцу, не ослабевала.

Уроженец Марселя, бывший член французского Сопротивления Анри Томе не собирался сдаваться без боя - несмотря на полученные раны, он яростно сопротивлялся. Сцепившиеся противники вывалились из исповедальни и рухнули в проход между двумя рядами скамей; выбитый из рук нож звякнул об пол - и когда убийца потянулся за ним, отец Томе с силой пнул его в голову, угодив чуть пониже уха. Встряхнув головой, чтобы прогнать плавающие перед глазами искры, Пророк нанес рубящий удар, пришедшийся пытавшемуся подняться на ноги священнику в основание черепа. Отец Томе прохрипел: «Mon Dieu…»*; руки, которыми он вцепился в спинку скамьи, чтобы встать, разжались - и он рухнул на пол. Спустя еще два удара ножом все было кончено.

*Примечание 6. Mon Dieu… – Боже мой…

«Да придёт «Спаситель»…». Серия убийств в округе Санта-Круз, штат Калифорния, 13 октября 1972 – 13 февраля 1973 г. Часть II. «Сон разума» США, Преступление, Серийные убийства, Криминал, Полиция, Негатив, Расследование, Психическое расстройство, Длиннопост, Маньяк

Священник, музыкант и композитор отец Анри Томе.

Убийца поднялся с колен и попытался затащить тело в кабинку исповедальни –
но та была слишком тесной; тогда Пророк в ярости принялся «забивать» его туда ногами. В этот момент со стороны входных дверей раздался вскрик, сразу же сменившийся перестуком каблуков: прихожанка из Саратоги, миссис Маргарет Рид, разглядела в полумраке кошмарную сцену и опрометью бросилась за помощью.

Вложив нож в ножны, убийца вытер окровавленные ладони о свои черные брюки и, не торопясь, направился к второму выходу, расположенному в тыльной части здания. Когда он вышел наружу, солнце уже начало садиться; убедившись, что вокруг все так же безлюдно, Пророк слегка прибавил шагу, направляясь к машине. Через несколько кварталов Chevrolet свернул на главную улицу Лос Гатос, а спустя еще несколько минут выехал на Шоссе № 17 и направился на запад, в сторону Санта-Круз.

Настоятель церкви Девы Марии, отец Ричард Хоули, работал в своем кабинете, когда его отвлёк стук, который можно было назвать «паническим» – кто-то, не жалея сил, барабанил в дверь. На пороге дома настоятель обнаружил перепуганную миссис Рид; выслушав захлебывающуюся слезами прихожанку, священник и его домохозяйка Клара Педерсон побежали в церковь, которую от дома настоятеля отделяло всего 20 ярдов (~18 метров).

Первое, что бросилось в глаза отцу Хоули в церкви – ноги отца Томе, торчащие из кабинки исповедальни; друг и помощник настоятеля был еще жив, и Хоули закричал чуть отставшей Кларе: «Звони в скорую и вызывай полицию!». Когда женщина убежала, отец Хоули достал пурпурную епитрахиль и возложил её себе на шею; поцеловав вышитое на ткани распятие, настоятель со слезами на глазах принялся свершать над отцом Томе таинство соборования. Когда «скорая помощь» доставила раненого и сопровождавшего его Хоули в Госпиталь Сообщества Лос Гатос, было около 16:00; все усилия врачей не помогли – вскоре после прибытия раненый скончался.

Пришедших к вечерней мессе прихожан встретили печальный колокольный звон и полицейское оцепление. К 18:00 новость о жестоком убийстве уже успела облететь маленький городок в округе Санта Клара, и местные жители стали собираться у церкви, чтобы почтить память отца Томе.

К тому моменту у детективов городского департамента полиции во главе с сержантом Джимом Ши уже имелся словесный портрет нападавшего (пусть и весьма расплывчатый) - миссис Рид описала его, как молодого белого мужчину, худощавого телосложения, ростом около 6 футов*, одетого в темный свитер (или рубашку) и черные брюки. Детективы полагали, что преступник вполне может вернуться на место преступления, и потому за толпой у церкви пристально наблюдали полицейские – они выискивали взглядами того, кто соответствует описанию, данному свидетельницей.

*Примечание 7. В описании нападавшего миссис Рид допустила одну неточность – его рост составлял не 6 футов (~183 см), а всего 5 футов 7 дюймов (~170 см) – что поделаешь, у страха глаза велики.

Департамент полиции Лос Гатос при своем весьма скромном штате был качественно оснащен и укомплектован, и его сотрудники буквально «рыли носом землю»; они не только собрали на месте преступления массу отпечатков пальцев, но и «отфильтровали» их, исключив отпечатки священнослужителей и их помощников. В «сухом остатке» оказался один неполный «комплект», принадлежавший неизвестному лицу; к сожалению, результаты проверки по базе ДП Лос Гатос, а также прочих правоохранительных органов (включая главный офис ФБР в Вашингтоне) оказались отрицательными.

На похоронах отца Томе, состоявшихся 5 ноября 1972 г., церковь Девы Марии была переполнена. Присутствовали мэр Сан-Франциско Джозеф Элиото, архиепископ Джозеф Т. МакГакен («В лице отца Томе сообщество Лос-Гатос потеряло человека, чье служение Богу было в лучших традициях церкви»), епископ Норман МакФарленд («Этот человек излучал свет для окружающих. Он всегда был очень дружелюбен и снисходителен»), а также посол Франции в США.

Наплыв официальных лиц объяснялся тем, что Анри Томе был широко известен не только как священнослужитель, но и как видный деятель культуры, музыкант и композитор. Из-за возникшего общественного резонанса на полицию давили, требуя расследовать дело в кратчайшие сроки – но с успехами было не густо. Кроме всего прочего, детективов сдерживало полное отсутствие видимых причин для убийства; как признал в интервью журналистам уже упомянутый сержант Джеймс Ши, преступление выглядело абсолютно немотивированным - несмотря на то, что вся жизнь и окружение жертвы были изучены чуть ли не под микроскопом. За те 8 лет, что он прослужил в храме Непорочного Зачатия Девы Марии, отец Томе завоевал всеобщее уважение и любовь жителей; никто не мог представить, кому пришло в голову поднять на него руку– и среди жителей начали циркулировать слухи о ритуальном убийстве, совершенным заезжими сатанистами.

Попыток связать воедино убийство Лоуренса Уайта, исчезновение Мэри Гилфойл и гибель отца Томе не предпринял никто – и все три расследования шли своим чередом. Дело Уайти выглядело безнадежным «висяком» и вскоре было отправлено в архив с пометкой «расследование приостановлено».

Постепенно сошёл и ажиотаж вокруг убийства священника; орудие убийства обнаружить не удалось, с подозреваемыми по делу тоже все было туго. Несмотря на обращение начальника полиции Гарольда Джонсона к населению и сотни поступивших вслед за этим звонков, информации у следователей не прибавилось.

Что же касается без вести пропавшей девушки, то в конце ноября 1972 г. студенты и преподаватели колледжа Кабрильо, неудовлетворенные работой офиса шерифа, скинулись и наняли частного детектива. Его выводы выглядели неутешительно: скорее всего, мисс Гилфойл похитили при попытке поймать «попутку», и к моменту начала «частного расследования» она с практически стопроцентной вероятностью была мертва. Фотографии Мэри в Santa Cruz Sentinel, размещенные ее женихом и работодателем и снабженные подписью «Срочно! Если вы видели эту девушку, позвоните по телефонам…», тоже никакого результата не принесли.

Приближались рождественские каникулы, и офис шерифа, полиция, а также должностные лица колледжа Кабрильо и Университета Калифорнии не переставали публиковать предупреждения об опасности путешествий со случайными попутчиками. Но молодежь – это молодежь, и количество «голосующих» девушек на обочинах дорог округа Санта-Круз практически не уменьшилось. Увы, в этом случае к предупреждениям следовало прислушаться…

Нельзя не упомянуть еще об одном событии, на первый взгляд, не имеющем никакого отношения к описываемой истории – но это лишь на первый взгляд. Речь идёт о пресс-конференции уже упомянутого в начале главы Рюйбена Гринспена; выступая перед сотней журналистов 29 декабря 1972 г., этот «ветхозаветный пророк» поведал, что при проверке своих расчётов нашёл закравшуюся ошибку – и более никакого землетрясения 4 января не предвидится. Гринспен опроверг сделанные кем-то заявления о наличии у него ученой степени и опыта работы в области сейсмологии, а также заявил, что собирается вернуться в тот «медвежий угол», где его ранее откопали охочие до сенсаций журналисты.

Потягивая кофе на кухне дома в Фелтоне, молодой человек в третий раз перечитывал статью в San Francisco Chronicle, где содержалось признание Гринспена в собственной несостоятельности. Он находился в недоумении: по его мнению, Гринспен откровенно лгал – он не мог не понимать, что никакой ошибки в расчетах не было! Просто изменились вводные данные, положенные в основу расчётов - и изменил их он, Пророк! Принеся положенные человеческие жертвы, он отвел Гнев Божий от Калифорнии – и исполнил своё предназначение, которое «передал ему по наследству» великий Альберт Эйнштейн!

Примечание 8. Стремясь предупредить недоумение читателей «При чём здесь вообще Альберт Эйнштейн???», автор вынужден напомнить – этот человек был болен. Сложившаяся в его сознании бредовая картина мира, впоследствии поразившая психиатра Дональда Т. Лунде своей «грандиозностью», зиждилась на нескольких постулатах, одним из которых была дата его рождения. «Пророк» появился на свет 18 апреля; этот день в истории отмечен самыми разными событиями, среди которых значатся (в том числе) уже упомянутое землетрясение 1906 г. в Сан-Франциско и смерть Альберта Эйнштейна в 1955-м.

Тем не менее, чем бы ни был вызван отказ Гринспена от своих слов, в судьбе самого Пророка он ничего не менял. Избранный – значит Избранный навсегда, и деятельность по спасению штата Калифорния от стихийных бедствий следовало продолжать. Охотничий нож показал себя надежным оружием, но после последнего случая на него уже нельзя было целиком полагаться; поэтому еще 16 декабря молодой человек зашел в оружейный магазин и попросил показать ему имеющиеся в наличии пистолеты.

Там Пророк заполнил анкету установленной формы; на вопросы о предыдущих арестах и психиатрических госпитализациях он ответил «Нет». Поскольку он не являлся «иностранцем, наркоманом, осужденным преступником и несовершеннолетним», то 22 декабря 1972 года, в полном соответствии с законами штата Калифорния, требовавшими пятидневного «периода ожидания» между покупкой и передачей оружия покупателю, менеджер магазина вручил молодому человеку оплаченный им ранее револьвер калибра .22.

7 января 1973 г. в окрестностях колледжа Кабрильо была похищена 18-летняя Синтия Энн Шелл; двумя днями позже ее обезглавленное и расчлененное тело было вынесено волнами на побережье. По заключению судмедэксперта, убийца воспользовался для «разделки» электропилой – и в силу различий в «modus operandi» дела об убийстве Синтии Шелл и исчезновении Мэри Гилфойл объединены в одно не были.

Глава 4. «Дилеры» (начало) [1][2][4][5][7][11][12][13][17][18][20][25].

Когда около 9 утра 25 января 1973 г. кто-то постучал в дверь хижины, притулившейся на склоне холма неподалёку от Бранчифорте-Драйв, ее хозяйка, 29-летняя Кэти Френсис, еще спала.

*Примечание 9. Домом это строение, кое-как слепленное из автомобильных трейлеров и кособоких построек, можно было назвать лишь с очень большой натяжкой.

Стук не то чтобы насторожил Кэти (если бы это была полиция, она стучала бы иначе), но изрядно удивил – ее муж Боб должен был вернуться только к вечеру (да и вряд ли вообще стал бы стучать), а больше никого она не ждала. Да и кому бы пришло в голову тащиться вверх по раскисшему склону, превратившемуся после двух дней непрерывных дождей в сплошное месиво? Возможно, заявился кто-то из «клиентов» мужа?

Но молодой человек в синем дождевике, стоящий на крыльце, совсем не походил на одного из любителей «травки», захаживавщих к Бобу – он выглядел слишком аккуратно.
- Привет!- поздоровалась Кэти хрипловатым спросонья голосом, приоткрыв дверь на пару дюймов.
- Здравствуйте! – отозвался молодой человек. – Джим Джианера дома?
- Нет.
- А когда будет?
- Они с женой здесь больше не живут…
- А где их можно найти? – молодой человек был вежлив, но настойчив. – Мне очень нужно с ним поговорить. Я старый приятель Джима.
- То-то ваше лицо мне кажется знакомым… Они с Джоан переехали в новый дом на Вестерн, еще в прошлом октябре.
- А точный адрес знаете?
- Вестерн Драйв, 520, по-моему…
- Спасибо. Извините, что побеспокоил…
- Не за что, приятель… Пока…– Кэти закрыла дверь, торопясь вернуться в постель, где еще посапывали двое её сыновей.

Чтобы преодолеть 7 миль, отделяющих окрестности Бранчифорте Драйв от нового дома семейства Джианера, у молодого человека на бело-голубом Chevrolet ушло около получаса. На стук в дверь открыл сам хозяин, 25-летний Джим; на то, чтобы узнать своего бывшего однокурсника по колледжу Кабрильо, у него ушло несколько секунд:
- О, привет! Это ж сколько воды утекло?
Молодой человек неотрывно смотрел на него.
- Много… и меня бесит мысль о том, сколько времени я потратил зря.
- Не понял… ты о чём? – удивился Джим.
В этот момент в доме раздался звонок телефона.
- Погоди минуту. Мне ответить надо…- произнес Джим, и сделал шаг назад, захлопнув входную дверь перед носом неожиданного гостя.

Расслышав, что звонок телефона стих, сменившись неразборчивым бормотанием хозяина дома, молодой человек в дождевике нажал дверную ручку, и, стараясь не производить шума, вошёл внутрь; тихо пройдя сквозь кухню, он направился в комнату, откуда доносился голос Джима.

В доме царил полумрак, потому что электричество отключили за долги еще девять дней назад – совместный с Бобом Фрэнсисом бизнес Джима Джианеры по продаже «травки» приносил меньше, чем хотелось бы, да и в постройку дома тоже пришлось изрядно вложиться. Впрочем, газ в доме еще был, и со второго этажа доносился еле слышный шум воды – жена Джима, Джоан, принимала душ. Их 18-месячной дочери, Моники, в этот момент дома не было – ребёнка еще вчера отвезли к бабушке. Телефонный разговор касался как раз девочки – звонила тёща Джима, Элеанор Фостер; она хотела знать, когда мать сможет забрать Монику.

Стоя за спиной у Джианеры, Пророк молча смотрел ему в спину. «Ты один из них – тех, кто хотел сбить меня с пути. Когда ты впервые угостил меня «косячком» и подсадил на травку, ты всё знал… Поэтому ты дал мне не бензедрин, который мог бы сделать из меня художника, а марихуану, которая отупляет – чтобы разрушить мой разум и помешать моему перерождению…».

Когда хозяин дома повесил трубку на рычаг и обернулся, то вздрогнул – оказалось, что нежданный гость молча стоит прямо у него за спиной.
- Что тебе нужно? – напористо спросил Джим и сделал шаг вперед: несмотря на внезапно возникшее чувство тревоги, это все же был его дом.
В ответ гость сделал шаг назад – и выдернул из-за пояса небольшой черный револьвер; раздался крик:
- Ты хотел одурачить меня!

Увидев «ствол», Джим повернулся и бросился в кухню – и в этот момент первая пуля попала ему в правое предплечье. Джим распахнул дверь холодильника и попытался за ней укрыться, но вторая пуля угодила в левый локоть и раздробила сустав. Здоровой рукой Джим попытался нашарить в холодильнике хоть что-то, что можно использовать в качестве оружия – ну хоть бутылку. Но та выскользнула из окровавленных пальцев, и загнанному в угол Джианере ничего не оставалось, как броситься на противника с голыми руками и вцепиться в него. Но нападавший отступил на полшага назад - и третья пуля сломала Джиму ребро и пробила легкое; его шатнуло назад и он упал на спину возле лестницы, ведущей на второй этаж.

Скорее всего, уже в этот момент Джианера осознавал, что он больше не жилец; но, тем не менее, он перевернулся на живот, привстал, ухватившись за перила, и, отчаянно спотыкаясь, поплелся вверх по ступеням – ведь, там, наверху, оставалась жена… Четвертым выстрелом убийца промахнулся - и пуля застряла в облицовке дверного проема.

Джоан Джианера только что выключила воду – и поэтому расслышала четыре донесшихся с первого этажа хлопка, напомнивших ей фейерверк. Завернувшись в цветастое полотенце, женщина вышла из ванной комнаты - и в этот момент из дверного проема, ведущего на лестницу, на неё буквально рухнуло тело мужа – и сбило её с ног. Раздался еще один «хлопок» - и кровь хлынула у Джима изо рта; его тело опустилось на колени, а затем повалилось навзничь.

В панике Джоан заползла в ванную комнату и попыталась захлопнуть за собой дверь, но что-то (вернее, кто-то) этому мешало. Поднял глаза, женщина встретилась взглядом с молодым мужчиной, сжимавшим в руке револьвер – и мгновение спустя пуля пробила левую сторону её груди и опрокинула на спину.

Перевернувшись на живот, Джоан поползла к телу мужа: «Джим!!! Джим!!!». Глядя на обнаженное тело женщины, извивающееся у его ног, Пророк достал из-за пояса нож; первый же удар пришёлся Джоан в сердце и тело её конвульсивно выгнулось. Теперь можно было не торопиться – и убийца вытряхнул из барабана стреляные гильзы и перезарядил револьвер. После этого он трижды выстрелил женщине в шею и еще раз - в лицо, угодив чуть выше левой брови; после этого пришёл черед тела её мужа, которого убийца тоже добил охотничьим ножом - для верности.

Обыскав дом, Пророк принялся собирать стреляные гильзы; в ванной он собрал все, но когда он ползал по ковру в гостиной, пытаясь разыскать закатившиеся, то обнаружил, что на одежде не хватает пуговицы, которую «с мясом» выдрал Джим. Найти пропажу не удалось; это отвлекло убийцу, а раздавшийся телефонный звонок дал понять, что пора выметаться – и потом он так и не смог вспомнить, все ли гильзы ему удалось собрать.

Когда он вышел во двор, к нему, виляя хвостами, бросились две здоровенные добродушные псины, которых держал Джим – в надежде поиграть. Но Пророку было не до игр - он отпихнул собак и запер за собой ворота, чтобы псы не смогли сбежать. В это момент он заметил, что дождь, ливший до этого без передышки, прекратился.

Это было к лучшему; у Пророка оставалось еще одно дело: у него из головы не шли слова Кэти Фрэнсис «Ваше лицо мне кажется знакомым» - а тащиться пешком по грязи непроезжей дороги, да еще и под проливным дождем, ему не улыбалось…

Продолжение следует.

@Nlb.Artem, @Feoktist7 - вы просили позвать.

Источники информации:

1. Donald T. Lunde, Jefferson Morgan «The die song : a journey into the mind of a mass murderer», 1980 https://archive.org/details/diesongjourneyin00lund/
2. Donald T. Lunde «Murder and madness», 1979 https://archive.org/details/murdermadness0000lund/
3. Harold Schechter «The Serial Killer Files», 2003
https://docer.tips/queue/harold-schechter-the-serial-killer-...
4. Torrey, E. Fuller "The Insanity Offense", 2008
https://books.google.ru/books?id=YlN7RwfQjS8C&pg=PA35&am...
5. http://www.trutv.com/library/crime/serial_killers/weird/mull...
6. https://news.google.com/newspapers?nid=2245&dat=19721104...
7. John B. King «Lustmord : the writings and artifacts of murderers», 1996
https://archive.org/details/lustmordwritings00king/page/143/...
8. https://www.santacruzsentinel.com/2021/03/18/state-denies-pa...
9. https://www.nytimes.com/1973/08/20/archives/californian-guil...
11. Robert K. Ressler, ; Tom Shachtman, « Whoever fights monsters», 1993
https://archive.org/details/whoeverfightsmo00ress/mode/1up
12. Michael Newton «The Encyclopedia of Serial Killers, Second Edition», 2006 https://docer.tips/michael-newton-the-encyclopedia-of-serial...
13. https://murderpedia.org/male.M/m/mullin-herbert.htm
14. https://web.archive.org/web/20200616152740/https://www.newsp...
15. https://cdnc.ucr.edu/?a=d&d=SBS19730302&e=-------en-...
16. https://cdnc.ucr.edu/?a=d&d=SBS19730731.1.29&srpos=1...
17. https://cdnc.ucr.edu/?a=d&d=SBS19730220.1.3&srpos=19...
18. https://cdnc.ucr.edu/?a=d&d=SCS19730731.1.2&e=------...
19. https://cdnc.ucr.edu/?a=d&d=DS19730808.2.23&srpos=2&...
20. https://cdnc.ucr.edu/?a=d&d=SBS19730820.1.2&e=------...
21. https://cdnc.ucr.edu/?a=d&d=DS19730829.2.20&srpos=4&...
22. https://cdnc.ucr.edu/?a=d&d=SBS19730815.1.26&srpos=9...
23. https://cdnc.ucr.edu/?a=d&d=SBS19730801.1.8&srpos=10...
24. https://cdnc.ucr.edu/?a=d&d=SCS19730209.1.4&srpos=26...
25. https://cdnc.ucr.edu/?a=d&d=SCS19730131.1.4&srpos=41...

Показать полностью 2

«Да придёт «Спаситель»... Серия убийств в округе Санта-Круз 13.10.1972 – 13.02.1973 гг. Часть I. «Никогда не разговаривайте с неизвестными»

От автора. 1.Данная история будет состоять из нескольких частей, публикуемых по мере готовности - и в первой из них окончания читатели не найдут. 2. История содержит описание сцен жесткого насилия, а также ряд других малоприятных моментов - и поэтому читателям с «тонкой душевной организацией» не рекомендуется.


Эпиграф.


«И если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя»

Фридрих Ницше, «По ту сторону добра и зла».


Предисловие. «Вылетая из гнезда кукушки» [1][2][4][5].


Несмотря на неоднократные упреки в многословии, в данном случае автор считает наличие вступления просто необходимым – в противном случае, когда дело дойдет до причин произошедшего, у читателей могут возникнуть вполне резонные вопросы вроде: «Да как такое вообще могло произойти???».


Итак, 1 июля 1969 года в истории калифорнийской психиатрии наступил весьма интересный период - вступила в силу часть положений* Калифорнийского закона об общественных службах охраны психического здоровья - больше известного, как Закон Лантермана-Петриса-Шорта (Lanterman-Petris-Short Act) или просто LPS.


Примечание 1. В полном объеме закон вступил в силу 1 июля 1972 г.


Данный нормативный акт коренным образом изменял процедуру и сроки принудительной госпитализацию психически больных; теперь продолжительность такой госпитализации была ограничена максимум 17 днями (72 часа по Процедуре № 5150+14 дней по процедуре №5250).


После их истечения воспрепятствовать пациенту, выразившему желание прекратить лечение и покинуть стены лечебного учреждения, стало практически нереально – для этого нужно было пройти Процедуру №5350, в ходе который необходимо было доказать в суде, что пациент опасен для себя или окружающих – причем не «возможно, опасен», а «неминуемо опасен»; лишь в этом случае госпитализация могла быть продлена еще на 90 дней или более.


К доказательствам при рассмотрении подобных дел предъявлялись очень строгие требования, и самым убедительным показателем опасности пациента было совершение им уголовно наказуемого деяния. Еще одним немаловажным моментом являлось то, что возбуждать производство по подобным делам могло только одно должностное лицо в округе - Public Guardian, чьи полномочия можно охарактеризовать примерно как «омбудсмен по правам социально незащищенных групп населения»; родственники пациента и даже правоохранительные органы этого права были лишены.


Как выразился в своей книге «The Insanity Offense» известный американский психиатр Эдвин Фуллер Торрей, в основе LPS изначально лежала заведомо порочная идея, что психически больной человек может сам определять, болен он или нет - и имеет полное право отказаться от «рекомендованного» лечения.


Естественно, не может не возникнуть вопрос о причинах появления на свет и последующего одобрения подобного законопроекта; суммируя то, что сказано в приведенных в конце статьи американских источниках, можно сделать вывод, что таких причин было, по меньшей мере, три – одна главная и две второстепенных.


Первой из второстепенных причин являются политические взгляды авторов акта.


Например, член законодательной ассамблеи штата Калифорния Фрэнк Д. Лантерман представлял Пасадену, сердце калифорнийского движения против принудительного психиатрического лечения. Движение это возникло в 1953 году и было представлено минимум тремя крупными группами.


Первой из них была лос-анджелесская группа «Minute Women», которую возглавляла г-жа Джин Биркланд; она первая начала публично сравнивать американские психиатрические больницы с «советскими концентрационными лагерями» и прославилась криками «Сибирь теперь в США!». По словам Биркланд, психиатрические лечебницы использовались исключительно «для содержания американских политических заключенных - под видом ухода и лечения психически больных».


К другим подобным группам можно отнести обосновавшихся в Южной Калифорнии «Дочерей американской революции» (DAR) и Общество Джона Берча. DAR называли психиатрическое лечение «оружием марксистов» и утверждали, что 80 процентов американских психиатров «являются иностранцами, получившими образование в России».


Третья группа кликуш, Общество Джона Берча, распространяла литературу, в которой утверждалось, что «программы по охране психического здоровья являются частью коммунистического заговора с целью контроля над умами американцев», а в 1958 году установила в Лос-Анджелесе большой рекламный щит со следующим содержанием:


«Удивительно и ужасно, сколько изначально умных людей было обмануто такими КОММУНИСТИЧЕСКИМИ СХЕМАМИ, как «Психическое здоровье» - в то время как Американский Легион и DAR публично заклеймили «Психическое здоровье» как

КОММУНИСТИЧЕСКИЙ ЗАГОВОР с целью захвата нашей страны!».


Таким образом, недоверие к психиатрии вообще и к принудительному лечению в частности было для Фрэнка Лантермана вполне естественным, а все возражения врачей, что психически больной человек может не признавать, что он болен, заранее отвергались им как «неподтвержденные».


Второй «локомотив» данного законопроекта, сенатор Николас С. Петрис, был несколько «другого поля ягода» - если Лантерман сам называл себя «ультраконсервативным хрычом», то Петрис относился к ультралибералам, считавшим, что «Нет, это наше право – совершать преступления, которые приводят нас на тюремные нары; это наш выбор – копаться в отбросах и жить на улице; это наша привилегия - позволять «голосам в голове» пытать нас ночными кошмарами»*. К тому же, он находился под сильным влиянием Томаса Саса, вообще отрицавшего существование психических заболеваний, и обожал цитировать фразу своего кумира: «Либо мы все сумасшедшие – либо никто из нас не сумасшедший!». Отсюда следовал вывод – раз психических заболеваний не существует, то государственные психиатрические лечебницы являются не чем иным, как тюрьмой для «пожилых, дряхлых, странных и инакомыслящих».


*Примечание 2. Правда, как ехидно замечает в своей книге Торрей, сторонники подобной точки зрения упускают из виду один момент: «Что-то подсказывает мне, что те, кто заперт в Сан-Квентине, изолирован в психиатрической клинике или копошится на задворках трущоб, почему-то не распевают при этом «Боже, благослови Америку!»…


Второй второстепенной причиной можно считать общие настроения в обществе, благоприятствующие тому, что LPS был одобрен как демократами, так и республиканцами. 60-е годы в США с точки зрения психиатров были просто «временем Содома и Гоморры» - Кен Кизи пропагандировал употребление наркотиков среди калифорнийской молодежи, Пол Гудман пропагандировал «анархизм во имя психического здоровья» в университетском кампусе Беркли, а шарлатаны, называвшие себя «практикующими психиатрами новой волны» пропагандировали в качестве методов лечения публичное обнажение и «сексуальные эксперименты».


Весьма показательно также то, что третий (на самом же деле, чисто номинальный) соавтор Лантермана и Петриса, сенатор Алан Шорт, в качестве аргумента на публичных слушаниях в пользу законопроекта использовал книгу Кена Кизи «Пролетая над гнездом кукушки», нахваливая ее подкомитету, как «правду о психиатрических лечебницах». Аудитория разразилась аплодисментами…


Ну, наконец, причина третья – на мой взгляд, основная. LPS был призван играть роль некоего «юридического фундамента» для политики, проводимой губернатором Калифорнии Рональдом Рейганом. С момента его избрания в 1966 г., финансирование «программ психического здоровья» неумолимо сокращалось - видимо, содержание и лечение психически больных показались будущему президенту самой подходящей статьей для «урезания бюджета».


В результате, к 1972 г. большинство психиатрических больниц, финансируемых из бюджета штата Калифорния, были или уже закрыты, или находились в стадии закрытия; лечебные учреждения федерального подчинения так и не были построены – эта статья расходов тоже последовательно урезалась (только уже федеральным правительством – там бюджет тоже «трещал по швам»), и, в конце концов, программа вообще была свернута; профильные же отделения окружных больниц просто не обладали необходимым количеством мест для содержания такого количества пациентов – да и прочим условиям зачастую тоже не отвечали.


В результате, многие бывшие пациенты психиатрических больниц штата оказались в «пансионах» захудалых районов Сан-Франциско, Сан-Хосе и Лос-Анджелеса; районы эти, и без того имевшие не самую лучшую славу и наводненные алкоголиками и наркоманами, быстро начали напоминать «психиатрические отделения под открытым небом», и даже заслужили прозвище «психиатрических гетто» (таков был, например, район Тендерлойн в Сан-Франциско).


На этом экскурс в новейшую историю калифорнийской психиатрии можно считать законченным – и перейти к делу.


Глава I. «Бродяга» [1][2][4][5][7][8][11][12][13].


Ранним утром 13 октября 1972 г. Уайти брел на юг по обочине Шоссе №9 в округе Санта-Круз. Его мучал «сушняк» – выпитая накануне вечером бутылка дешевого пойла, купленная в одном из винных магазинчиков Фелтона, давала себя знать. Кроме того, он промок и замерз – что весьма неудивительно, потому как ночь ему пришлось провести под одной из гигантских секвой в парке Генри Коуэлла, а теплые осенние деньки в округе Санта-Круз уже минули, грозя вот-вот смениться холодными осенними дождями.


В карманах у него было пусто – там не было ни бумажника (ну какая от него польза обычному калифорнийскому hobo – либо потеряешь, либо отберут, и если даже перепадет доллар-другой, то лучше прятать их в своем тряпье подальше, чтобы не искушать «собратьев по несчастью»), ни даже документов. Единственным клочком бумаги в кармане его грязных джинсов был рецепт на имя Лоуренса Уайта; «среднее имя» в рецепте отсутствовало – за 40 лет, что прошли с того момента, как Уайти покинул родную Оклахому, он давно уже успел его забыть.


Обычно в это время года Уайти уже находился значительно южнее – за годы бродяжничества чутье на смену погоды у него выработалось не хуже, чем у дикого животного. Он всегда следовал за теплом, и зиму чаще всего проводил в Коачелла Вэлли.


Однако в этом году Лоуренсу пришлось задержаться в округе Санта-Круз, и не по своей воле – местный судья дал ему месяц тюрьмы за пьянство в общественном месте. Поначалу приговор не вызвал у Уайти особого неудовольствия – он означал сон на чистых простынях и ежедневную кормежку; однако несколько дней спустя в тюрьме вспыхнул бунт, и, прежде чем порядок был восстановлен с помощью дубинок охраны, Уайти успел заработать глубокое рассечение. Рану ему зашили, а затем перевели в реабилитационный центр Ла Сельва Бич до окончания срока – но общие впечатления от пребывания в тюрьме округа Санта-Круз у него остались самые негативные, и возвращаться туда он не горел желанием.


Тем не менее, путь до популярного зимнего курорта в округе Риверсайд был не близкий, и даже до Уотсонвилля, где в октябре еще росли яблоки и можно было передохнуть несколько дней в фруктовых садах, оставалось больше 20 миль (~32,2 км). С учетом того, что в карманах у Уайти не было ни цента, и на автобусную поездку можно было не рассчитывать, единственным выходом стала бы попутка… но в 1972 г. далеко не каждый решился бы подобрать на дороге «автостопщика» - особенно такого, как Лоуренс, и особенно – в округе Санта-Круз.


Газет Уайти не читал, но про то, что в последнее время на дорогах округа стали пропадать молодые студентки, он знал – от других заключенных. Все они исчезли бесследно, и результатом поисков стала лишь голова одной из них, найденная в горах Лома Приета - и то спустя четыре месяца после исчезновения. Местные жители винили во всем «толпы этих нестриженых хиппи, просто оккупировавших все пляжи и холмы округа»*.


*Примечание 3. Надо сказать, что недовольство населения округа имело под собой некоторые основания – и дело было даже не в том, что количество поселений хиппи на территории, простиравшейся от южного побережья Залива Сан-Франциско до гор Санта-Круз, к 1972-му году исчислялось уже сотнями. Основная проблема заключалась в том, что «новоселы» активно употребляли и распространяли наркотики. Почва здесь была плодородной, чистой воды было в избытке, и население «коммун» весьма активно занялось земледелием на самовольно занятых землях, при этом предпочитая всем «плодам земли» марихуану; да и про «расширение сознания» с помощью ЛСД длинноволосые последователи Тимоти Лири тоже не забывали.


Уайти в его 55 лет вряд ли можно было принять за хиппи, но и «чистюлей» назвать тоже было сложно - был он космат, бородат и грязен. Осознавая это, Уайти считал свои шансы поймать попутку мизерными, и поэтому едва удостоил взглядом проехавший мимо бело-голубой Chevrolet. А вот тот, кто сидел за рулем, свое внимание на Лоуренса Уайта как раз таки обратил – к великому сожалению последнего…

«Да придёт «Спаситель»... Серия убийств в округе Санта-Круз 13.10.1972 – 13.02.1973 гг. Часть I. «Никогда не разговаривайте с неизвестными» США, Криминал, Серийные убийства, Сумасшествие, Психическое расстройство, Преступление, Детектив, Маньяк, Длиннопост, Негатив

Вот этот молодой человек был за рулём бело-голубого Chevrolet.


Бело-голубой универсал, обогнавший Уайти, обнаружился за первым же поворотом: машина стояла на обочине, капот ее был поднят, а водитель, молодой человек невысокого роста и скромного телосложения, склонился над двигателем. Уайти сразу же воспрянул духом: ему доводилось иметь дело с машинами, и в обмен на помощь можно было рассчитывать на то, что этот юноша подбросит его если не до Уотсонвилля, то хотя бы до Санта-Круз – все-таки, 4 мили это 4 мили (~6,4 км)…


- Что стряслось, сынок?

- Не пойму пока,- застенчиво улыбнулся парень. – Начала глохнуть ни с того, ни с сего…

- Это у тебя «Шеви» 58-го года, так? Можно взглянуть?

- Эээ… да, конечно… Спасибо большое! – торопливо пробормотал юноша и сделал пару шагов в сторону. Когда Уайти приступил к осмотру, ему показалось, что провод, ведущий от катушки к распределителю зажигания, как-то уж слишком свободно болтается, и он принялся откручивать крышку трамблера.


Тот, кто называл себя «Избранным» (или «Пророком»), стоял в этот момент у Уайта за спиной, сжимая в руке бейсбольную биту и не отводя взгляда от его затылка. В голове звучал такой знакомый – и такой ненавистный – голос: «Сё, Иона пред тобой. Он взывает к тебе: «Жребий пал на меня! Подними мое тело и брось его в море. Убей меня, чтобы спасти многих!».


- Похоже, наконечник центрального провода,- удовлетворенно прокряхтел Уайти, распрямляясь. Ответа не было. – Иногда бывает, что…


Договорить Лоуренс Уайт по прозвищу «Уайти» не успел. От резкой вспышки боли в затылке у него потемнело в глазах и подогнулись колени; в попытке  удержаться на ногах, он вцепился в крыло, но вспышка пришла еще раз – и после нее Уайти уже ничего не чувствовал.


Стиснув зубы, молодой человек продолжал наносить удар за ударом - несмотря на то, что его жертва давно уже перестала подавать признаки жизни. Когда он все же остановился, то череп убитого представлял собой бесформенное месиво, а бита была заляпана кровью по самую рукоять. Тяжело дыша, Пророк огляделся. Дорога была пустынна.


Не торопясь, он обошёл машину, положил орудие убийства на пол перед задним рядом сидений и захлопнул дверь. Подхватив тело Уайти под мышки, убийца с неожиданной для его комплекции силой потащил труп в сторону от дорожного полотна. Дорога в этом месте имела небольшую насыпь, и, когда он разжал руки, тело покатилось вниз, где застряло в кустах, почти целиком скрытое буйной растительностью.


Машина завелась «с полоборота», стоило повернуть ключ. Сделав разворот, Пророк направился на север; через несколько миль он повернул налево, затем направо – и, наконец, въехал в жилые кварталы Фелтона. Загнав машину под навес возле одного из домов, он достал из багажника старую тряпку и кусок наждачной бумаги, с помощью которых принялся счищать с биты кровь, мозги и волосы. Удовлетворившись результатом, Пророк швырнул ветошь в мусорный бак и направился к дому – наступило время ланча…


Хотя хватиться Лоуренса Уайта уже давным-давно было некому, тело его было обнаружено гораздо раньше, чем на то рассчитывал убийца – и исключительно благодаря стечению обстоятельств. Дело в том, что совсем недалеко от поворота, где Уайти встретил свой конец, пролегала так называемая «тропа Ринкон», ведущая в одно из самых интересных мест Парка Коуэлла (т.н. «Соборную Рощу») – и в полдень почти на этом же самом месте остановился автомобиль, которым управлял житель Фелтона Джон Чилтон.


Джон планировал оставить машину на шоссе, а затем спуститься отсюда на тропу; но запланированная им пешая прогулка вглубь леса закончилась, едва начавшись. Сделав всего несколько десятков шагов, Чилтон заметил в кустах нечто, напоминавшую кучу тряпья – но на поверку оказавшееся трупом с размозженной головой. Похолодев, Джон попятился от тела, а затем развернулся и изо всех сил рванул обратно к машине...


Спустя еще несколько часов детектив Терри Медина молча наблюдал, как «карета» «скорой помощи» с включенными проблесковыми огнями проезжает мимо припаркованных на обочине черно-белых автомобилей офиса шерифа. Сирена была выключена – тому, кто лежал сейчас запакованным в черный пластиковый мешок с надписью «Santa Cruz County Coroner», любая спешка была уже без надобности. Погибший был, судя по всему, обычным бродягой и безобидным алкашом, но это не означало, что работать не придется – и помощники шерифа уже обшаривали окрестности в поисках орудия преступления и прочих улик.


Проверка отпечатков пальцев заняла пару дней, но ничего особенного не дала - как и опрос местных бомжей; кое-кто из них знал Уайти (хоть и не слишком близко), но никто даже предположить не мог, кому понадобилось сплющивать его череп в лепешку. 20 октября тело Лоуренса Уайта было погребено за счет округа на кладбище Оуквуд Мемориал Парк; новость о его убийстве заняла всего пару абзацев в двух ежедневных газетах и осталась практически незамеченной. Еще несколько дней спустя детектив Медина и его начальник, лейтенант Кен Питтингер, пришли к выводу, что хоть убийство Уайта пока что еще остается в разделе «активные расследования», но раскрыто, скорее всего, никогда не будет – а совершивший его «ненормальный сукин сын» находится уже далеко за пределами округа.


Оба вывода детективов оказались ошибочными – правда, узнать об этом им предстояло значительно позже.


Глава 2. «Студентка» [1][2][3][5][7][11][12][13]


Днем 24 октября 1972 г. студентка Колледжа Кабрильо Мэри Маргарет Гилфойл пребывала в отчаянии – и по мере того, как стрелки часов неумолимо приближались в 15:30, отчаяние всё усиливалось. На это время у неё было назначено собеседование в Государственной службе занятости на Мэй Авеню, но студентка умудрилась упустить автобус, ушедший у нее из-под носа – а дожидаться следующего времени уже не было; кроме того, ей очень нужна была эта работа, потому что оклада «помощника преподавателя на неполную ставку» катастрофически не хватало. Поэтому, когда в ответ на вскинутую в характерном жесте руку впереди притормозил бело-голубой «универсал», Мэри не колебалась – и, прижимая локтем свою кожаную сумку, побежала к старенькому Chevrolet, остановившемуся в 100 футах впереди неё.


Конечно, мисс Гилфойл была наслышана о пропавших девушках-тинэйджерах, которых в последний раз видели путешествующими автостопом - но при этом самонадеянно полагала, что уж она-то в свои 24 года (6 из которых прожила отдельно от родителей) разбирается в людях. Настороженно оглядев водителя Chevrolet, она осталась удовлетворена - худощавый молодой человек с карими глазами и правильными чертами лица не был похож на развратника или грубияна; кроме того, ростом он даже чуточку уступал Мэри и весил вряд ли больше неё - а значит, был хороший шанс отбиться «в случае чего».


Тем временем водитель разглядывал потенциальную пассажирку не менее внимательно, чем она его - а посмотреть было на что… Натуральная блондинка ростом 5 футов и 7½ дюймов (~171 см), с зелеными глазами и прекрасной фигурой, обтянутой в данным момент красным платьем, Мэри Гилфойл была очень хороша собой – и прекрасно об этом знала.


Голос у молодого человека за рулём оказался тоже вполне приятным:

- Куда вам, мисс?

- Мне в Санта–Круз, в центр…

- А куда конкретно?

- К Государственному центру занятости.

- Хмм, вам повезло. Я как раз туда и направляюсь.

- О, отлично! – Мэри еще раз окинула молодого человека взглядом, решила, что «с ним всё о’кей» и уселась на переднее сиденье. – Большое спасибо!


Миновав современные здания кампуса на Сокель-Драйв, машина направилась в сторону перекрестка с Парк Авеню, откуда можно было выехать на Автостраду № 1.

- Мы ведь поедем по шоссе, верно? – уточнила на всякий случай Мэри.

- А, да… Конечно. Как же еще, - словно очнувшись от своих мыслей, ответил молодой человек и свернул на эстакаду, выведшую их на скоростную трассу. Если Мэри и заметила, что поворотник водитель включил только после того, как она спросила у него про шоссе – то не подала виду…


Пока они ехали на север, в сторону Санта-Круз, девушка разглядывала машину - та даже внутри выглядела грязной и неухоженной, заднее сиденье было завалено какими-то газетами; ее попытка завести разговор ни к чему не привела - молодой человек предпочитал отмалчиваться или отвечал невпопад.


Спустя пять минут (и шесть миль пути) молодой человек включил правый поворотник – судя по всему, он собирался свернуть с автострады на Эмелайн Авеню, а не ехать через главную развязку на Оушн Стрит.

- Почему здесь?

- А так быстрее…


Поскольку у самой Мэри машины не было, а в Санта-Круз она бывала не так чтобы очень часто, мисс Гилфойл не могла точно определить, какой именно путь решил выбрать водитель – однако он заверил, что они действительно приближаются к центру. Девушка взглянула на часы, и, убедившись, что успевает к назначенному времени, позволила себе слегка расслабиться – но в этот момент Chevrolet резко затормозил.


Мэри огляделась – машина стояла на какой-то тихой улочке, и здания Службы занятости поблизости не наблюдалось.

- Что происходит?


В следующую секунду длинный клинок охотничьего ножа, который Пророк держал в правой руке, вошел Мэри Гилфойл в грудь, пронзив сердце. Она умерла мгновенно – и когда убийца выдернул нож, уже мертвое тело безвольно завалилось вперед. Однако тому нужна была гарантия, и он нанес еще два удара – на этот раз в спину; сила их была такова, что тело студентки сбросило с сиденья на пол. Молодой человек сунул нож обратно под водительское сиденье, где прятал его до этого момента, и удовлетворенно улыбнулся – все прошло гладко, и обивку оттирать не придется…


Всего получасом позже бело-голубой универсал медленно миновал крутой поворот на Смит Грейд и направился в холмы, лежащие к северо-востоку от города. Еще через пять миль, сразу после моста через ручей Мейджорс Крик, Chevrolet затормозил на обочине. Пророк вышел из машины и огляделся; дорога в обе стороны просматривалась хорошо - и была пуста.


Вытащив тело Мэри Гилфойл из машины, он где руках, а где – и волоком, протащил его по мелководью ручья 125 ярдов (~114 м)– до небольшой поляны, разглядеть которую с дороги было невозможно из-за разросшегося кустарника и бурелома. Уложив мертвое тело на влажную после ночного дождя землю, он раздвинул ноги трупа, встал на колени и застыл на некоторое время, вспоминая…


Он вспоминал, как мать вручила ему книгу Ирвинга Стоуна «Агония и экстаз», посвященную биографии Микеланджело. «Микеланджело часами тайно препарировал тела, чтобы понять строение человеческого тела. Вот почему его работы намного лучше, чем у кого-либо другого. Это дало ему понимание, которого не было у других… Моя мать давала мне не просто книгу; она давала мне подсказку, указывала путь – но тогда я этого не понял…». Пророк давно был убежден, что может с легкостью заглядывать людям в головы – а теперь пришла пора научиться заглядывать вглубь их тел.


Первым делом он вскрыл брюшную полость от низа живота до грудины, а вслед за этим – и грудную клетку; затем запустил руки в разрез и принялся извлекать оттуда внутренние органы, слабо удивляясь сохранившемуся внутри тела теплу. Он вырезал желудок, часть тонкого кишечника, печень и почки; легкие вырезать не стал, удовлетворившись тем, что проверил, каковы они на ощупь. Встав с колен, убийца с отсутствующим видом уставился на сложенную у его ног груду человеческого ливера – а затем принялся развешивать его на ветвях ближайших деревьев.


Закончив, он стащил рубашку, пропитавшуюся кровью до самых плеч, и, с трудом отыскав на ней не запачканное место, принялся вытирать лезвие ножа, стараясь, чтобы на нем не осталось ни пятнышка. Стоило поторапливаться – уже начинало темнеть; Пророк развернулся и направился обратно к машине. Когда звук двигателя затих вдали, на отмели ручья Мейджорс Крик уже царили сумерки.


Когда вечером 24 октября, Мэри Маргарет Гилфойл так и не пришла домой ночевать, ее парень, Джефф Тауэл, встревожился – но когда утром в среду она не появилась на занятиях, он принялся бить тревогу. Сотрудники офиса шерифа, к которым он обратился за помощью, хоть и разговаривали с ним сочувственно, но сразу дали понять, что сильно обнадеживать заявителя не собираются; более того, ему намекнули, что скорее всего, «дело-то житейское»: то есть мисс Гилфойл просто сбежала от опостылевшего жениха, и всё тут – тем более, что случается подобное постоянно.


Но Джефф чувствовал, что это не так; не тем человеком была Мэри, чтобы вот так, в мгновение ока и без малейшего повода всё бросить и сбежать. Он обзвонил всех ее знакомых в слабой надежде, что девушка осталась у кого-то из них переночевать – но все было тщетно. До того момента, когда жених Мэри Гилфойл и ее родители узнают о её страшной судьбе, оставалось еще почти 4 месяца…


Продолжение следует.


Источники информации:


1. Donald T. Lunde, Jefferson Morgan «The die song : a journey into the mind of a mass murderer», 1980 https://archive.org/details/diesongjourneyin00lund/

2. Donald T. Lunde «Murder and madness», 1979 https://archive.org/details/murdermadness0000lund/

3. Harold Schechter «The Serial Killer Files», 2003

https://docer.tips/queue/harold-schechter-the-serial-killer-...

4. Torrey, E. Fuller "The Insanity Offense", 2008

https://books.google.ru/books?id=YlN7RwfQjS8C&pg=PA35&am...

5. http://www.trutv.com/library/crime/serial_killers/weird/mull...

6. https://news.google.com/newspapers?nid=2245&dat=19721104...

7. John B. King «Lustmord : the writings and artifacts of murderers», 1996

https://archive.org/details/lustmordwritings00king/page/143/...

8. https://www.santacruzsentinel.com/2021/03/18/state-denies-pa...

9. https://www.nytimes.com/1973/08/20/archives/californian-guil...

11. Robert K. Ressler, ; Tom Shachtman, « Whoever fights monsters», 1993

https://archive.org/details/whoeverfightsmo00ress/mode/1up

12. Michael Newton «The Encyclopedia of Serial Killers, Second Edition», 2006 https://docer.tips/michael-newton-the-encyclopedia-of-serial...

13. https://murderpedia.org/male.M/m/mullin-herbert.htm

14. https://web.archive.org/web/20200616152740/https://www.newsp...

15. https://cdnc.ucr.edu/?a=d&d=SBS19730302&e=-------en-...

16. https://cdnc.ucr.edu/?a=d&d=SBS19730731.1.29&srpos=1...

17. https://cdnc.ucr.edu/?a=d&d=SBS19730220.1.3&srpos=19...

18. https://cdnc.ucr.edu/?a=d&d=SCS19730731.1.2&e=------...

19. https://cdnc.ucr.edu/?a=d&d=DS19730808.2.23&srpos=2&...

20. https://cdnc.ucr.edu/?a=d&d=SBS19730820.1.2&e=------...

21. https://cdnc.ucr.edu/?a=d&d=DS19730829.2.20&srpos=4&...

22. https://cdnc.ucr.edu/?a=d&d=SBS19730815.1.26&srpos=9...

23. https://cdnc.ucr.edu/?a=d&d=SBS19730801.1.8&srpos=10...

24. https://cdnc.ucr.edu/?a=d&d=SCS19730209.1.4&srpos=26...

25. https://cdnc.ucr.edu/?a=d&d=SCS19730131.1.4&srpos=41...

Показать полностью 1

«Бойня в клубе Хуа Мэй». Массовое убийство в Сиэтле, штат Вашингтон, 18-19 февраля 1983 г. Часть III. «Et etiam diabolo…»*

Et etiam diabolo, si in iudicio adesset, non negaretur (лат.) – Даже дьяволу не должно быть отказано в правосудии (Гильом Дюран).


Часть I.

Часть II.


Глава 6. «Чертова Дюжина» [1][3][7][9][11][20][21].


Опознание тел жертв самого массового убийства в истории Сиэтла началось утром 19 февраля; к полудню были установлены личности 9 из 13 погибших, и их имена немедленно появились в газетах. Полный список погибших:


- Джон Люй (48 лет), управляющий клуба «Хуа Мэй»;

- Чонг Л. Чинн, (ок. 50 лет);

- Винг Вонг (59 лет), повар ресторана Sun Ya, бывший армейский сержант, имевший награды за боевые действия в Европе;

- Му Мин Ма (52 года) и его супруга Джин Ма (47 лет) – семейная пара, прославившаяся в Чайнатауне своей благотворительной деятельностью (на свои деньги они построили школу в своей родной китайской деревне);

- Хеннинг Чинн (52 года), охранник клуба и «мастер на все руки»;

- Дьюи Ма (68 лет), киномеханик;

- Гим Лун Вонг (54 года), сотрудник ресторана Ming , подрабатывавший в «Хуа Мэй» в свободное время;

- Хунг Фат Джи (51 год), сотрудник ресторана Gallery Garden;

- Лунг Вин Чин (60 лет), пенсионер и заядлый рыбак;

- Чинн Ли Лоу (51 год), владелец автомастерской;

- Джордж Мар (старше 50 лет), шеф-повар ресторана Far East в Северном Сиэтле;

- Джек Ма (60 лет), почтовый служащий на пенсии.


Бюро экспертизы под руководством докторов медицинских наук Дональда Рэя и Гарри Боннелла работало по 17 часов в сутки - до тех пор, пока не было завершено вскрытие тел всех погибших. По заключению, опубликованному Боннеллом, во всех случаях причиной смерти послужили пулевые ранения в голову (три человека получили по одной пуле, 9 человек – по две, и один - 3).


Неудивительно, что массовое убийство немедленно попало на первые полосы всех печатных изданий (как местных, так и общенациональных) и надолго обосновалось на первых страницах: репортеры немедленно окрестили произошедшее «Резней в Чайнатауне», а погибших – «Чертовой дюжиной» («с легкой руки» журнала Time).

«Бойня в клубе Хуа Мэй». Массовое убийство в Сиэтле, штат Вашингтон, 18-19 февраля 1983 г. Часть III. «Et etiam diabolo…»* США, Массовые убийства, Преступление, Криминал, Полиция, Розыск, Наказание, Длиннопост, Негатив

Статья в «Seattle Times» от 20 февраля 1983 г.


Надо сказать, что в большинстве статей, посвященных трагедии, усиленно муссировались две темы.


Темой первой был мотив преступления. Мало кто из журналистов верил, что целью нападавших были деньги – обстоятельства дела (количество жертв, характер полученных ими ранений и пр.) скорее указывали на массовую казнь. Поэтому, когда выяснилось, что большинство погибших принадлежало к тонгу Бинг Кунг, а оба задержанных - к соперничающему тонгу Хоп Синг, СМИ немедленно выдвинули версию, что в Чайнатауне Сиэтла развернулась очередная «война тонгов».


Слухи об этом настолько широко разошлись, что пресс-секретарь тонга Хоп Синг Виктор Йи был вынужден выступить с заявлением: «Это было именно ограбление. Тонг не посылал этих двоих. Лидеры и члены Хоп Синг больше остальных опечалены и смущены произошедшим». После этого Йи призвал членов тонга принять участие в похоронах жертв и выразить своё соболезнование их близким, а также сотрудничать с полицией и предоставить ей любую имеющуюся информацию о личности и местонахождении третьего подозреваемого. Однако несмотря на ясно выраженную «официальную позицию», теории о причастности тонгов к убийствам продолжали циркулировать в СМИ еще на протяжении нескольких месяцев.


Темой второй были предпосылки бойни. Многие (включая самих жителей Чайнатауна) были уверены, если бы мэрия и Департамент полиции Сиэтла не «смотрели бы сквозь пальцы» на азартные игры, то и побоища бы не произошло.


Руководство города и полиции в лице мэра Чарльза Ройера, шефа SPD Фицсиммонса и начальника «отдела нравов» майора Дина Олсона категорически отрицало подобную «политику терпимости» («Мы не потерпим азартные игры, но мы не будем беспокоить людей, пытаясь найти их под каждым ковром»), но десятки опрошенных жителей (а на условиях анонимности – и некоторые полицейские) поведали о том, что функционирование «подпольных казино» в лучшем случае представляет для мэрии и Департамента полиции «секрет Полишинеля», а в худшем – источник доходов.


Примечание 16. Как и в случае с Майком Даудом, автор вовсе не пытается сказать, что весь Seattle Police Department поголовно был сборищем коррупционеров, но вот одна интересная деталь: в начале 80-х в SPD ходила распространенная шутка: «Если кто-то действительно задастся целью «вычистить» этот город, то нам всем придется подавать документы на пособие - потому что прожить на нашу зарплату невозможно!» (источник 1).


Тем не менее, майор Олсон и шеф Фицсиммонс настаивали на том, что о функционировании «Хуа Мэй» в SPD было ничего не известно (Олсон: «…Клуб был создан для азартных игр с высокими ставками, но мы не знали об этом до стрельбы. У нас не было никакой информации о его открытии…»)*, а ситуация с распространением незаконного игорного бизнеса в Международном районе связана с культурно-языковым барьером, затрудняющим взаимодействие с азиатскими сообществами, а также с недостатком в рядах полиции офицеров китайского происхождения («Игроки давно знают их всех в лицо»,- Фицсиммонс).


*Примечание 17. Насчет того, что у полиции «не было никакой информации о его открытии» - осмелюсь напомнить, что клуб функционировал с 20-х годов; более того, в нем несколько раз проводились облавы. Также обращает на себя внимание интервью одного из офицеров журналу Time; полицейский утверждал, что, несмотря на то, что клуб «Хуа Мэй» им был отлично известен, его и коллег отговаривали от любого «агрессивного расследования» азартных игр в «китайском квартале».


В воскресенье, 20 февраля, в Чайнатауне состоялась встреча мэра и шефа полиции с местными жителями. На ней мэр через переводчика обратился к присутствующим с просьбой о помощи в розыске третьего подозреваемого и установлении прочих обстоятельств дела: «Это [расследование] имеет высший приоритет. Мы просим вашей помощи. Мы не сможем восстановить справедливость в городе, если нам не позволят понять…». Вслед за Ройером выступил Патрик Фицсимммонс, заявивший, что подразделения, ведущие расследование, работают круглосуточно; он призвал потенциальных свидетелей звонить лично ему в любое время дня и ночи: «Мы пытаемся выяснить, кто еще мог быть с этими двумя мужчинами в Чайнатауне в тот вечер. Нам также нужна ваша помощь в том, чтобы узнать больше о работе Клуба - особенно от тех, кто регулярно посещал Клуб или работал там».


Однако все эти призывы остались практически без ответа; лишь один из жителей встал и попросил разобраться с этим делом как можно быстрее, потому что «все до смерти напуганы» - и после этого китайцы немедленно разошлись. И мэр, и шеф полиции явно «были разочарованы недостаточным уровнем сотрудничества, продемонстрированным замкнутой и сплоченной китайской общиной». Записанное на автоответчик «горячей линии» сообщение на двух языках: «Ваши друзья были убиты. Помогите нам поймать виновных» так и осталось без ответа.


Глава 7. «Два «милых молодых человека» [1][2][3][4][14][19][23][26][28][29][30][31].


24 февраля 1983 г. прокуратура предъявила обвинение Вилли Маку и Бенджамину Кину Нг в 13 «предумышленных (premeditated) убийствах первой степени» и одном «нападении с отягчающими»; кроме того, офис окружного прокурора уведомил о своем намерении добиваться для обоих смертной казни. По решению судьи Джерарда Шеллана обвиняемые были оставлены под стражей до рассмотрения дела по существу.


30 марта было официально выдвинуто обвинение против все еще находящегося «в бегах» Тони Нг, а 31-го он был объявлен в федеральный розыск - и к делу подключилось ФБР; кроме того, тонг Бинг Кунг заявил, что выплатит 60 000$ (по другим данным – 80 000) за любую информацию, которая приведет к аресту и осуждению Тони Нг.


Пока главные обвиняемые по делу коротали время в камере в ожидании суда, полиция продолжала под них «копать», и вскоре «на свет божий» всплыли их более ранние «проделки» - в основном, благодаря тому, что раньше оба не особо старались держать язык за зубами, обожая бахвалиться своими «подвигами».


Так, по поступившим в полицию сведениям от информаторов, 12 октября 1981 г. Вилли Мак и Бен Нг вместе уволокли из ресторана Chin's Palace, где оба раньше работали, сейф с 9 000$ - но это было еще полбеды. Беда случилась, когда 10 дней спустя они попытались избавиться от пустого сейфа, выбросив его в озеро Вашингтон – Вилли и Бен были замечены случайным прохожим, 71-летним Франклином И. Личем. Без малейших колебаний Бенджамин Нг двумя выстрелами прикончил старика, совершавшего свою ежедневную утреннюю прогулку длиной в 4 мили…


Кроме того, полиция «реанимировала» уже упоминавшееся мной дело об убийстве двух китаянок в Бикон Хилл – в связи стем, что обстоятельства дела сильно напоминали бойню 19 февраля. 16 июля 1982 г. Чан Лай Кьен Лау (45 лет) и ее мать Лау Кинг Чун (71 год), состоятельные владелицы ресторана, были найдены мертвыми у себя дома. Их застрелили в голову с близкого расстояния – и, как и в случае с «Хуа Мэй», орудием убийства послужил малокалиберный пистолет; перед смертью обоим жертвам связали руки и ноги. По словам одного из свидетелей, которого Вилли пытался привлечь в качестве подельника при подготовке ограбления клуба, в ходе «вербовки» Мак усиленно намекал, что убийство в Бикон Хилл – их с Нг рук дело.


Расследование самого дела о «бойне в «Хуа Мэй» тоже на месте не стояло – вечером 7 апреля были задержаны племянник Вилли Мака (тот самый, который одолжил убийце красный Opel 1979 г.) Сонни Кван и старший брат Вилли Кван Фунг Мак. Молодым людям было предъявлено обвинение в «умышленном уничтожении улик»: оказалось, что ночью 19 февраля брат и племянник Вилли забрали машину от его дома и (по просьбе Вилли) тщательно её вымыли, ликвидировав все возможные следы преступления. Обвинение было весьма серьёзным и оба пошли на «сделку с обвинением» - признали себя виновными (согласившись с тем, что, выполняя просьбу, осознавали, что уничтожают следы какого-то преступления), а также обязались дать соответствующие показания на предстоящем процессе; суд удовлетворился тем, что дал им по 5 дней тюрьмы и обязал явиться для дачи свидетельских показаний.


Примечание 18. Занятно, что на процессе над Вилли Маком его племянник повел себя эммм… весьма неожиданно – вопреки своим прежним словам он заявил, что «просто помыл машину!»; в ответ на возражение прокурора, как тогда стоит расценивать его признание вины в уничтожении улик, Сонни Кван ответил в стиле: «Я виноват… но я не виноват!».


Несмотря на ценность показаний родственников Вилли для обвинения, гораздо важнее для прокуроров Уильяма Даунинга и Роберта Лесника были слова единственного выжившего – Вай Йок Чина. Долгое время состояние его здоровья внушало серьезные опасения – так, 2-го марта у него катастрофически упало давление и понадобились экстренные реанимационные мероприятия, чтобы вытащить его «с того света». Опасаясь остаться без «ключевого свидетеля», Лесник в присутствии лечащих врачей Чина получил от него аффидевит с показаниями, а также записал рассказ свидетеля на видеопленку.


В больнице Вай Йок Чин пробыл около месяца; 12-го марта врач медицинского Центра Харборвью Ларри Деккерт заверил, что жизнь его вне опасности, а спустя неделю, 18-го марта 1983 г., Чина выписали из больницы. В связи с тем, что один из обвиняемых до сих пор оставался на свободе (а также с тем, что в дело оказались замешаны тонги – пусть и косвенно), к охране свидетеля полиция подошла со всей серьезностью.


Чина и его сожительницу Роуз поместили в один из домов «где-то в Сиэтле» - точного адреса (как и номера телефона, установленного в доме) не знал даже сам Чин, наружу практически не выходивший. Со свидетеля не спускали глаз 12 посменно несущих службу детективов во главе с сержантом – они ему были и охрана, и «служба доставки», и «аниматоры» (развлекали стариков игрой в карты). Только на зарплату и «сверхурочные» полицейских ушло 338 000$; еще 20 000 были потрачены на аренду помещения, установку охранной сигнализации и аренду транспортных средств.


Первоначально суд над обоими обвиняемыми был назначен на 20 апреля - но затем по ряду причин перенесен на 1 августа 1983 г. Одной из этих причин было ходатайство Джона Брауна*, защитника Бенджамина Нг, о проведении двух раздельных процессов.


*Примечание 19. Джон Генри Браун считался в Сиэтле одним из лучших адвокатов по уголовным делам – достаточно сказать, что ему довелось защищать самого Тэда Банди.


Аргументировалось это тем, что чем ближе к рассмотрению дела по существу, тем больше Бен валил все на Вилли – дескать, тот был организатором, вдохновителем и основным исполнителем побоища; Мак тоже в долгу не оставался, обвиняя Нг в том, что «задумывалось все не так», и вообще – имеет место «эксцесс исполнителя» со стороны подельников, устроивших бойню вместо ограбления. Таким образом, одновременное участие обоих обвиняемых могло привести лишь к конфронтации между ними, а не к установлению истины – и судья с мнением адвоката согласился.


Процесс «Штат Вашингтон против Бенджамина Кина Нг» начался в Верховном суде округа Кинг 8 августа 1983 г.; 12 присяжным и судье Фрэнку Д. Ховарду предстояло решить, останется ли Бенджамин Нг жить – или отправится в камеру смертников.

«Бойня в клубе Хуа Мэй». Массовое убийство в Сиэтле, штат Вашингтон, 18-19 февраля 1983 г. Часть III. «Et etiam diabolo…»* США, Массовые убийства, Преступление, Криминал, Полиция, Розыск, Наказание, Длиннопост, Негатив

Бенджамин Нг в суде. 17 августа 1983 г.


Обвинение в лице прокуроров Лесника и Даунинга сразу продемонстрировало хорошую подготовку, представив суду десятки свидетелей (полицейские, эксперты, знакомые обвиняемого – ну и, конечно же, выживший Вай Йок Чин) и предъявив более 200 вещественных доказательств.


Сторона защиты в лице Джон Брауна напирала на два момента:


- первое: его подзащитный вообще не собирался никого убивать, а хотел лишь ограбить, поэтому ни о каком «предумышленном», заранее подготовленном убийстве не может быть и речи. Однако здесь позицию защиты очень сильно подорвали показания ее собственного свидетеля - подружки Бенджамина, Кеннис Идзуми. Она проговорилась, что уходя «на дело», ее бойфренд взял с собой сразу 2 пистолета – «на тот случай, если одного окажется недостаточно»; это мало соответствовало утверждению адвоката, что убивать обвиняемый никого не собирался;


- второе: не доказано, что именно Бенджамин убивал жертв. Основывался адвокат при этом на одном из мест в показаниях Вай Йок Чина, где было сказано, что «стреляли минимум из двух пистолетов» - но кто в кого именно стрелял, старик не видел. Таким образом, Браун пытался заронить в присяжных «неустранимые сомнения» по поводу того, что Бенджамин Нг вообще стрелял, и свалить все на еще не представшего перед судом Мака и отсутствующего Тони. Однако судья Ховард счел своим долгом пояснить заседателям, что для признания обвиняемого виновным в «предумышленном убийстве» не обязательно установление факта, кто именно в кого стрелял – достаточно того, что замысел у обвиняемых был единый, готовились они к преступлению совместно и действовали сообща.


25 августа жюри присяжных удалилось на совещание, продлившееся чуть менее трех часов. Когда прозвучал вердикт «виновен по всем пунктам предъявленного обвинения», в зале раздался голос Бониты Чин, дочери одной из жертв: «Все правильно! Так его, так!».


Теперь предстоял заключительный этап – вынесение решения о возможности применения к подсудимому высшей меры наказания. Адвокат Браун пустил вход все свое красноречие, пытаясь убедить присяжных не лишать жизни этого «милого молодого человека», который «выглядит максимум на 12 лет»; затем в ход пошли мольбы матери, уверявшей, что все «криминальное поведение» ее сына является следствием перенесенной в детстве травмы головы. Видимо, все это, вместе взятое, дало некоторый эффект: 26 августа в ходе совещания, продлившегося 2 часа 40 минут, жюри так и не смогло прийти к единогласному мнению - и это исключало возможность смертной казни.


Кьонг Кин «Бенджамин» Нг был приговорен к 13 пожизненным заключениям «без права УДО» (по одному за каждое убийство) и одному пожизненному сроку «с правом УДО» (за нападение на Вай Йок Чина). Впоследствии он получил еще один пожизненный срок – за убийство Франклина Лича в октябре 1981 г.


Несмотря на то, что и защита, и обвинение посчитали свои задачи выполненными, недовольных приговором хватало, причем с обоих сторон – родные жертв ожидали «возмездия» в виде смертной казни, а подружка осужденного (Идзуми) вообще выместила свою ярость, набросившись на репортеров на выходе из здания суда: «Сукины дети! Как я вас всех ненавижу!».


Расстроило решение и китайскую диаспору Сиэтла; по словам отставного полицейского Мозеса Кея: «Люди в Чайнатауне тогда просто с ума посходили… Они хотели видеть этого подонка повешенным за шею - и чтобы он висел до тех пор, пока не отдаст концы*. Все-таки, 13 убитых – это 13 убитых…».


Семье осужденного тоже досталось; его отец Ю Лау жаловался, что был вынужден уволиться с работы из-за травли со стороны коллег: «За прошедшие 40 лет я знал только тяжкий труд. Я никогда не делал людям ничего плохого. Я никого не обидел в жизни… Бедная моя жена… На швейной фабрике, где она работает, все оскорбляют её и насмехаются на ней – но ей приходится там работать, иначе нам придется идти побираться. Все земляки винят нас. Но преступление нашего сына не имеет ничего общего с нашей семьей…»


27 августа 1983-го в редакцию Seattle Chinese Post вошёл старший брат Бенджамина, Кьонг Нг. Он протянул одной из журналисток деньги и написанный от руки текст, который просил опубликовать в газете; это было письмо его отца, который извинялся за своего сына перед всей китайской общиной. В последовавшем телефонном интервью, опубликованном там же, Нг-старший сказал: «Я стыжусь смотреть людям в лицо… Перед судом Бенджамин уверял, что никого не убивал и просил нас не волноваться. Но теперь, после всех этих доказательств… Не имеет значения, стрелял он в кого-то или нет; то, что он сделал - противно небесам…».


Слушание дела № 49966-7 «Штат Вашингтон против Мака» началось 20 сентября 1983 г. И состав стороны обвинения (Даунинг и Лесник), и ее позиция (Мак - вдохновитель и организатор, Бен Нг – его «надежная правая рука»), и само обвинение (13 случаев убийства и один случай нападения) остались прежними.


Стратегия защиты, представленной двумя молодыми адвокатами – Дональдом Мэдсеном и Джимом Робинсоном – тоже не сильно отличалась от предыдущего случая. Пользуясь той же оговоркой Чина («не менее двух пистолетов»), адвокаты уверяли, что их подзащитный ни в кого не стрелял – но пошли еще дальше своего коллеги Брауна.


По их словам (и словам самого Вилли) Мак вообще покинул место преступления до начала стрельбы из-за того, что его подельник Бенджамин Нг «вышел из-под контроля» - и, следовательно, виновен лишь в ограблении, но не в убийствах. Да и причиной ограбления (по версии защиты) стало не желание Вилли рассчитаться с долгами, а приказ главы тонга Хоп Синг «рассчитаться» за нанесенное ему оскорбление.


Однако скоро выяснилось три вещи. Во-первых, тот из убитых, на кого Вилли Мак указал, как на объект мести (Джордж Ма), вообще не имел к тонгу Бинг Кунг никакого отношения. Во-вторых, у защиты нет ничего, кроме слов самого Мака, что могло бы подтвердить выдвинутую версию. В-третьих, ни один из жителей Чайнатауна не согласился свидетельствовать в пользу обвиняемого.


Зато у прокуратуры со свидетелями было все в порядке. Трое знакомых Вилли подробно поведали, что перед самым нападением на «Хуа Мэй» тот «продул» от 20 000 до 30 000$; сержант Джо Сэнфорд подтвердил, что в ходе допроса Мак заявил: «Да, это я их всех расстрелял…»; кроме того, на стороне обвинения были и показания тех, кого Вилли на протяжении двух лет (!) пытался «сагитировать» ограбить игорное заведение. Попытки защиты дискредитировать главного свидетеля (Чина) и даже убедить присяжных, что того якобы гипнотизировали (!) с целью дать нужные обвинению показания, особого успеха не принесли.


4 октября 1983 после прений сторон, на которых более убедительно выглядело обвинение, жюри удалилось на совещание, продлившееся более четырех часов. Прийти к единому мнению до наступления ночи присяжным не удалось - и лишь на следующий день, в полдень, прозвучал вердикт: «виновен по всем пунктам».


На вынесение решения о мере наказания у заседателей ушло еще около двух часов – и при словах «смертная казнь» многие из родственников жертв принялись обнимать обвинителей Даунинга и Лесника, а Вилли Мак, весь процесс поглядывавший на них с ухмылкой, перестал улыбаться…


Глава 8. «Most Wanted» * [1][3][5][15][19][22][28][32].


К началу октября 1984 г. с момента убийств в «Хуа Мэй» минуло уже почти 20 месяцев. Бенджамин Нг уже больше года отбывал первый из своих пожизненных сроков, Вилли Мак мерил шагами свою камеру 6 на 9 футов (1,8х2,7 м) в «блоке смертников» тюрьмы Уолла-Уолла – а вот Тони Нг продолжал все еще оставаться на свободе.


Однако не следует думать, что занимавшееся его розыском ФБР сидело сложа руки; оно не прекращало розыск Тони, «удостоившегося чести» быть внесенным в десятку наиболее разыскиваемых преступников (FBI 10 Most Wanted). Следы беглеца вели в Канаду, и хотя точное его местонахождение удалось установить далеко не сразу (тем более, что тот не сидел на одном месте), но «глаз» и «ушей» у Бюро там хватало; вначале он был замечен в Ванкувере, но в этом случае его преследователи опоздали – к моменту их прибытия в город Тони там уже не было. В конце концов, зона поиска сузилась до «китайского квартала» города Калгари (провинция Альберта).

«Бойня в клубе Хуа Мэй». Массовое убийство в Сиэтле, штат Вашингтон, 18-19 февраля 1983 г. Часть III. «Et etiam diabolo…»* США, Массовые убийства, Преступление, Криминал, Полиция, Розыск, Наказание, Длиннопост, Негатив

«Вай Чу Нг. Разыскивается ФБР».


4 октября 1984 г. сержант Королевской Канадской Конной Полиции (КККП) Боб Ньюман постучал в двери съемной квартиры, расположенной в семиэтажном здании по адресу 3-я Авеню (Юго-Запад), 112; по словам домовладельца, помещение вскладчину арендовали двое уроженцев Вьетнама – Чай Су Чен и Джим Вонг. Оба работали на местном заводе электроники, ни в чем противозаконном замечены не были, а свободное время предпочитали проводить за видеоиграми и в местной библиотеке.


Когда Чен открыл дверь, сержант осведомился, дома ли его сосед. Тот в это время спал на единственном в квартире матрасе (Чану приходилось спать на полу) – от квартиры стоимостью 275$ в месяц трудно было ожидать большего комфорта. Растолкав Вонга, сержант приказал ему одеться и объявил, что тот арестован за нарушение миграционного законодательства.


Неизвестно, чего ожидал задержанный по прибытии в офис отделения Министерства гражданства и иммиграции, но первым, с кем он там столкнулся, был лейтенант полиции Сиэтла Роберт Холтер. Когда «Джим Вонг» достал из кармана «липовые» документы, лейтенант не удостоил их взглядом: «Я знаю, кто ты - а ты знаешь, кто я. Меня не интересует, как ты пробрался в Канаду. Я расследую дело об убийствах в «Хуа Мэй…».


За время пребывания в Канаде Тони Нг успел «поработать над внешностью» – он похудел, изменил прическу и начал носить очки со стеклами без диоптрий; но все это не помогло – один из информаторов ФБР узнал его. Бюро попросило КККП аккуратно проверить полученную «наводку» - и когда она подтвердилась, поделилось информацией с полицией Сиэтла.


Примечание 20. Отвечая на замечание читателя @cardust, должен отметить, что все это время родители Тони действительно знали, где он находится, и даже поддерживали его материально – 6 000$, доставшихся третьему участнику ограбления, растаяли быстро.


Запираться Тони не собирался – через СМИ он следил за происходившем в Сиэтле, и прекрасно знал, что подельники старались свалить на него ответственность за убийства. За 4 часа, что продлился их с Холтером разговор в офисе иммиграционной службы, задержанный рассказал все – но при этом настаивал, что в убийствах участия не принимал и покинул зал клуба до того, как там раздались выстрелы. Кроме того, по его словам, он понятия не имел, что Вилли и Бенджамин готовят убийство: «... Если бы я знал, что столько людей будут убиты и ранены, я ни за что бы не пошёл – чего бы мне это не стоило…».


Однако найти Тони Нг было еще полдела – надо было еще доставить его в США; а вот с этим могла возникнуть проблема – по договору об экстрадиции между Канадой и США в выдаче преступника могло быть отказано, если тому на родине угрожала смертная казнь. Недельные переговоры между представителями двух стран закончились компромиссом – прокуратура заявила, что не будет требовать для обвиняемого высшей меры, ограничившись пожизненным заключением (по словам прокурора округа Кинг Норма Маленга, в силу того, что «роль третьего обвиняемого ключевым образом отличается от роли двух предыдущих»).


Процесс по обвинению Тони Нг в 13 «убийствах первой степени»* и одном случае «нападения со смертельно опасным оружием» начался 1 апреля 1985 г. с отбора присяжных; к рассмотрению дела по существу суд приступил неделей позже.


Примечание 21. Из обвинения было исключено слово «предумышленных», т.к. по словам уже упомянутого прокурора Маленга, Тони Нг был «рекрутирован в последнюю минуту» и предварительного умысла на совершение убийств не имел).


Интересы обвиняемого представляли адвокаты Джон Мюнстер и Марк Местел; защита строилась на письменных показаниях Тони, данных им лейтенанту Холстеру еще в Калгари – «Да, связывал; да, грабил; но не убивал!». Кроме того, Тони не забыл упомянуть, что Вилли Мак втянул его в это дело только угрозами в отношении девушки и семьи - да и про выпущенную под ноги пулю рассказал тоже.


Этого оказалось достаточно, чтобы склонить присяжных на сторону обвиняемого – несмотря на все старания прокуроров Даунинга и Лесника, 3 июля 1985 г. решением жюри с Тони Нг было снято обвинение в убийствах; вместо этого он был признан виновным в 13 случаях ограбления и одном случае нападения с оружием и получил 13 пожизненных сроков – но с возможностью выйти по УДО через 30 лет. На вынесенный приговор Тони подал апелляцию, утверждая, что, раз уж присяжные оправдали его по обвинению в убийстве из-за «фактора принуждения», они должны были оправдать его по другим обвинениям на том же основании. Апелляция была оставлена без удовлетворения.


Глава 9. «Все грешны, все прощенья ждут. Да будет милостив ваш суд…» *. [1][3][5][22][25][33]


*Уильям Шекспир, «Буря».


Как и следовало ожидать, такой приговор пришёлся далеко не всем по вкусу в «китайском квартале»; однако мне кажется, что его жители были бы еще больше расстроены, если бы знали, что даже единственный смертный приговор, вынесенный по делу о «Бойне в «Хуа Мэй», так и не будет приведен в исполнение.


17 февраля 1987 г. Верховный суд штата Вашингтон (ранее утвердивший смертный приговор Маку) постановил отложить его приведение в исполнение, но 2 мая следующего года вновь его подтвердил; 10 ноября федеральный судья опять отложил процедуру казни – на неопределенный срок. 8 января 1991 г. судья Уильям Двайер поставил под сомнение законность назначенной Маку «высшей меры» - ссылаясь на то, что защита Вилли не до конца выполнила возложенные на нее обязанности и не представила сведений о прошлом обвиняемого, которые могли бы повлиять на решение присяжных – и 16 июля того же года 9-й Апелляционный суд США отказался утвердить смертный приговор.


15 февраля 2002 г. суд округа Кинг открыл дело по пересмотру назначенной Маку меры наказания (сам вопрос о его виновности не оспаривался). В итоге все закончилось заменой газовой камеры на пожизненное заключение «без права УДО».

«Бойня в клубе Хуа Мэй». Массовое убийство в Сиэтле, штат Вашингтон, 18-19 февраля 1983 г. Часть III. «Et etiam diabolo…»* США, Массовые убийства, Преступление, Криминал, Полиция, Розыск, Наказание, Длиннопост, Негатив

Вилли Мак с адвокатами Дэвидом Цукерманом и Кэтрин Росс на слушаниях по пересмотру меры наказания.


Еще до истечения назначенного ему «минимума» в 30 лет тюрьмы, «образцовый заключенный» Вай Чу «Тони» Нг 5 раз подавал прошения о сокращении наказания – однако лишь в конце 2013-го года, после отбытия 28 лет из отмеренного ему срока, он был условно-досрочно освобожден (невзирая на возражения родственников жертв). Обязательным условием УДО была депортация Тони в Гонконг, откуда он прибыл в Штаты – что и было исполнено Таможенно-иммиграционным подразделением США 14 мая 2014 г.

«Бойня в клубе Хуа Мэй». Массовое убийство в Сиэтле, штат Вашингтон, 18-19 февраля 1983 г. Часть III. «Et etiam diabolo…»* США, Массовые убийства, Преступление, Криминал, Полиция, Розыск, Наказание, Длиннопост, Негатив

Тони Нг после условно-досрочного освобождения.


Единственный выживший свидетель массового убийства Вай Йок Чин скончался в 1993 году в возрасте 71 года.


Сам клуб «Хуа Мэй» после случившегося так и не открылся вновь. «Из уважения к семьям [погибших] мы опечатали дверь после той ночи», - рассказала Seattle Weekly Таня Ву, член семьи, которой принадлежало здание. «Все там оставалось нетронуто - чашки посетителей, куртки… даже обед охранника». В канун Рождества 2013 года западная половина здания, включая помещение клуба, сгорела при пожаре. Часть крыши и перекрытий рухнула, а стена, выходившая на Мейнард Элли Саут, оказалась под угрозой обрушения. Владелец здания снес поврежденную часть и отстроил ее заново, превратив бывший отель Louisa в многоквартирный дом.


Надо сказать, что большинство жителей Чайнатауна восприняло это с облегчением – слишком многих успели утомить экскурсии на место «самого страшной резни в истории Сиэтла». «Что случилось – то случилось… Люди больше не хотят вспоминать и говорить об этом. Все проходит, и даже самые страшные раны со временем затягиваются…» - таково было их общее мнение.


Спасибо всем читателям за их внимание и терпение!


С уважением, Лейтенант Дэн.


Источники информации приведены в комментарии (превышено количество знаков!)

Показать полностью 5

«Бойня в клубе Хуа Мэй». Массовое убийство в Сиэтле, штат Вашингтон, 18-19 февраля 1983 г. Часть I. «На задворках Чайнатауна»

От автора. История будет разбита на две части, и рассказ о самих событиях 18-19 февраля перенесен в часть II – в первой же содержится лишь их предыстория.

P.S. За помощь в транскрибировании китайских иероглифов (имена и названия) – огромное спасибо читателю @gestahunnorum.

Глава 1. «Тонги и «фараоны» [1][3][5][11][21][24].


С самого момента своего основания Чайнатаун Сиэтла мало чем отличался от любого другого места проживания азиатских эмигрантов, расположенного где-нибудь в Сан-Франциско, Бостоне или Портленде. Те же телефонные будки в виде пагод, вывески с драконами и иероглифами и вездесущие бумажные фонари; запахи специй, лапши и благовоний, смешивающиеся с «ароматами» подгоревшего жира и мусорных баков…

Дешевое жилье (снять квартиру в квартале в начале 80-х стоило в среднем 280$), ежедневный труд «от рассвета до заката», мизерные зарплаты (средний доход семьи эмигрантов составлял менее 11000$ в год), жизнь за чертой бедности…


Помимо общих для всех «китайских кварталов» проблем, у Чайнатауна Сиэтла были и свои собственные. Несмотря на то, что количество эмигрантов азиатского происхождения в городе и не думало сокращаться, а наоборот – непрерывно росло*, сам «Международный Район» (так официально именовался «Маленький Китай») – сжимался со скоростью шагреневой кожи: к 1990 г. его площадь составляла чуть более четверти квадратной мили, а население – около 2000 человек. Причин тому было несколько: две новые транспортные магистраль (Interstate-5 и Interstate-90), отхватили от него целые куски, строительство в 70-х стадиона Kingdome обернулось кошмарными пробками на дорогах и проблемами с парковкой, а крупный пожар в центре города привел к ужесточению правил пожарной безопасности и, как следствие – к закрытию семнадцати из сорока пяти отелей района.


Примечание 1. По данным переписи 1940 года, в Сиэтле проживало 1178 человек китайского происхождения и 6 975 японцев. К 1960 году в городе насчитывалось уже 4076 китайцев и 9 351 японец; к 1980-му - 9 916 китайцев, 9 762 японца, 9 510 филиппинцев, 2199 корейцев, а также «значительное число» вьетнамцев и камбоджийцев.


Все это, вместе взятое, привело к тому, что прежние жители Чайнатауна все чаще принимались активно искать жилье за его пределами – однако многие из них не утратили деловых и культурных связей с «малой родиной». На этом «пятачке» функционировало свыше 350 предприятий, большинство из которых представляло собой «мелкий семейный бизнес с национальным оттенком» – продуктовые магазины, где можно было купить ростки фасоли, китайскую капусту и соевый творог; пекарни, реклама которых расхваливала «самое вкусное печенье с предсказаниями»; закусочные, основным и неизменным блюдом которых была китайская лапша…

«Бойня в клубе Хуа Мэй». Массовое убийство в Сиэтле, штат Вашингтон, 18-19 февраля 1983 г. Часть I. «На задворках Чайнатауна» США, Преступление, Массовые убийства, Криминал, Полиция, Азартные игры, Китайцы, Чайнатаун, Мигранты, Длиннопост

Чайнатаун Сиэтла.


Отдыхать в свободное время многие члены азиатских диаспор тоже предпочитали здесь; к их услугам были рестораны, бары и прочие увеселительные заведения. К услугам тех, кто предпочитал отдых «погорячее», были дешевые проститутки азиатского происхождения и, самое главное, нелегальные игровые заведения, где царили Маджонг и Пай Гау (а также его «карточная» разновидность, носившая название Pai Gow Poker или «двуручный покер»).


Надо сказать, что второй вид развлечения среди населения Чайнатауна пользовался даже большим спросом, чем первый. Во-первых, средний возраст жителей «китайского квартала» к 1980 г. составлял 56 лет, что естественно, отрицательно сказывалось на их «половой активности». Во-вторых, по словам Руби Чоу, известной владелицы ресторана и члена клуба «Хуа Мэй» в первые годы его существования, «у китайской общины здесь просто нет другого отдыха. У них нет своих фильмов, они не могут понять телевидение. Их единственное развлечение – игра в Маджонг, ведь многие из них просто не могут позволить себе отправиться на охоту или рыбалку. И я думаю, что они имеют право на некоторое уединение и любимый отдых после целого дня тяжелого труда».


Однако, как ни крути, но азартные игры на деньги в Сиэтле находились под запретом, а нелегальный бизнес всегда идет рука об руку с организованной преступностью – и в национальных «анклавах», как правило, контролируется этническими преступными группировками. Не исключением был и Сиэтл, поэтому среди посетителей китайских подпольных казино часто можно было встретить молодых людей в черных кожаных куртках - униформе «бойцов» тонгов.


Само слово «тонг» переводится как «зал собраний, место для встреч», но обозначает некую тайную организацию, «братство»; первые тонги появились в Китае в середине XVII в. и состояли из приверженцев свергнутой династии Мин, стремящихся к ее реставрации.


Что же касается «тонгов» в США, то на американской земле они возникли в конце XIX- начале XX вв. – как ответ китайской диаспоры на притеснения со стороны американцев, весьма недовольных нашествием азиатов, «отбирающих у них хлеб и работу». Первоначально тонги ставили перед собой благую цель – защита прав переселенцев; они помогали (но только своим членам!) с жильем, работой и урегулированием вопросов, касающихся миграционного законодательства, требуя взамен внесения определенных сумм на регулярной основе. Однако взносов от бедных, как церковные мыши, эмигрантов для полноценного финансирования подобной деятельности было явно недостаточно, и вскоре произошло то, что должно было произойти – тонги перешли к «крышеванию» нелегальной деятельности: проституции, незаконного игорного бизнеса и опиумных курилен.


Следующим этапом, таким же неизбежным, как предыдущий, стали «войны тонгов» за передел сфер влияния - первая из них разразилась еще в далеком 1899 г., и в дальнейшем они вспыхивали периодически.


Интересным отличием тонгов от других этнических ОПГ является то, что самые крупные из них (например, такие как Хоп Синг) существовали (и существуют) вполне легально; в отличие от тех же итальянских преступных «семей», они имели официальные штаб-квартиры и даже «пресс-секретарей». Руководство «братств» заявляло и заявляет, что тонги преследуют исключительно общественно-полезные и благотворительные цели, а весь «криминал» является «самодеятельностью» отдельных «отщепенцев»: «Тонг подобен отцу, и его члены - его сыновья. Отец старается учить своих сыновей, правильно воспитывать их. Но даже самый лучший отец не может контролировать все, что делают его дети. Каждый живет своим умом».


Что касается «китайского квартала» Сиэтла, то здесь имелись «представительства» сразу четырех из пяти крупнейших китайских «братств» - Бинг Кунг, Хоп Синг, Хип Синг и Суй Синг. Поэтому «разборки» тонгов не обошли «Международный Район» стороной - в 20-х (а затем – в 50-х) гг. XX вв. здесь имели место несколько стычек со всеми полагающимися «прелестями»: стрельбой, трупами и отрезанными для устрашения соперников головами.

«Бойня в клубе Хуа Мэй». Массовое убийство в Сиэтле, штат Вашингтон, 18-19 февраля 1983 г. Часть I. «На задворках Чайнатауна» США, Преступление, Массовые убийства, Криминал, Полиция, Азартные игры, Китайцы, Чайнатаун, Мигранты, Длиннопост

Штаб-квартира Bing Kung Tong в Сиэтле.


Тем не менее, к началу 80-х позиции тонгов в Чайнатауне Сиэтла заметно пошатнулись – например, «отделение» Хип Синг насчитывало всего 25 членов. У тонгов Бинг Кунг и Хоп Синг дела обстояли получше, но и им пришлось столкнуться с конкуренцией, пришедшей с весьма неожиданной стороны - соперником «братств» на поприще контроля за нелегальным бизнесом в «китайском квартале» стала сила, с которой поделать они ничего не могли. Силой этой стал SPD – Департамент полиции Сиэтла (Seattle Police Department).


В своих предыдущих статьях мне уже доводилось писать о «громких делах», связанных с коррупцией в полиции Денвера и Нью-Йорка - и ситуация в штате Вашингтон в этом плане отличалась лишь тем, что в покровительстве незаконному игорному бизнесу и проституции оказались замараны не только полицейские, но и городские чиновники. История коррупции в SPD (и Сиэтле в целом) весьма интересна сама по себе, и, надеюсь, в скором времени у меня дойдут до нее руки; к сожалению, она слишком велика для того, чтобы изложить ее здесь целиком, поэтому ограничусь кратким замечанием: без ведома и покровительства полиции и администрации города не функционировал ни один публичный дом, ни одно подпольное казино - и конкурентов на почве рэкета «славные парни в синих мундирах» не терпели.


Все отстегивали «грязным копам», а те в ответ закрывали глаза на нелегальную деятельность; периодически случались «рейды», когда в Департаменте полиции менялось руководство, и «новая метла» стремилась продемонстрировать, что она «метёт по-новому» - но о подобных «налётах» учредители подобных незаконных предприятий, как правило, были в курсе.


Примечание 2. Весьма любопытен следующий факт. Чтобы не подставлять своих покровителей провалом «оперативно-розыскного мероприятия», хозяева нанимали «профессиональных задержанных» (да, появилась в Чайнатауне и такая «специальность»); за энную сумму эти персонажи загодя собирались в заведении, где должна была состояться облава, и играли роль посетителей и персонала. Задержанных волокли в суд, где они получали символические сроки (от нескольких дней до нескольких недель), полностью компенсируемые вышеупомянутыми выплатами; заведение же продолжало дальше функционировать «в штатном режиме».


В общем, «и волки оставались сыты, и овцы целы»; даже уровень уличной преступности в «китайском квартале» был невысоким - по воспоминаниям патрульного Эда Беркхарта, много лет патрулировавшего «Международный район», самыми частыми преступлениями здесь были пьяные драки в парке Хинг Хей и дешевая проституция. Однако подобные «коррупционные идиллии», когда мусор старательно заметают под ковёр, имеют обыкновение завершаться каким-нибудь грандиозным скандалом. Так случилось и в Сиэтле – и, в отличие от историй Арта Уинстенли и Майка Дауда, здесь дело кончилось большой кровью…


Глава 2. «Традиции заведения» [1][3][5][6][20][25].


Подпольное казино, что на углу 6-й Авеню и Мейнард Элли Саут, было заведением, что называется, «с репутацией».


Первоначально клуб, обосновавшийся в конце «ревущих двадцатых» на первом этаже отеля «Louisa» (Саут-Кинг-стрит, 665), открылся под вывеской «Blue Heaven», но спустя какое-то время сменил её на «Хуа Мэй»* - чтобы именно под этим названием просуществовать аж до 1983 г. … и войти в историю Сиэтла.


*Примечание 3. В американских источниках название заведения приводится, как «Wah- Mee».

«Бойня в клубе Хуа Мэй». Массовое убийство в Сиэтле, штат Вашингтон, 18-19 февраля 1983 г. Часть I. «На задворках Чайнатауна» США, Преступление, Массовые убийства, Криминал, Полиция, Азартные игры, Китайцы, Чайнатаун, Мигранты, Длиннопост

Здание отеля «Louisa» на Саут-Кинг-стрит, 665. Стрелкой показано место, где находился вход в клуб.

«Бойня в клубе Хуа Мэй». Массовое убийство в Сиэтле, штат Вашингтон, 18-19 февраля 1983 г. Часть I. «На задворках Чайнатауна» США, Преступление, Массовые убийства, Криминал, Полиция, Азартные игры, Китайцы, Чайнатаун, Мигранты, Длиннопост

Вывеска клуба на углу 6-й Авеню и Мэйнард Элли.


За время своего существования он сменил несколько владельцев; менялись при этом не только собственники, но и политика заведения в отношении посетителей. Изначально клуб ориентировался именно на обитателей Чайнатауна, но в 30-е и 40-е годы попасть внутрь мог любой, вне зависимости от своей расовой принадлежности - если, конечно, у него были при себе деньги; однако со временем он превратился в закрытое заведение «только для азиатов», и единственными его белыми посетителями стали полицейские.


Примечание 4. По свидетельству одного из членов клуба, «Только китайцам разрешался вход в игровое заведение. И копам. Многие продажные копы проводили там время. Им никто не задавал вопросов».

«Бойня в клубе Хуа Мэй». Массовое убийство в Сиэтле, штат Вашингтон, 18-19 февраля 1983 г. Часть I. «На задворках Чайнатауна» США, Преступление, Массовые убийства, Криминал, Полиция, Азартные игры, Китайцы, Чайнатаун, Мигранты, Длиннопост

Посетители клуба.


Несмотря на то, что, по сути своей клуб представлял собой подпольное казино, вскоре «Хуа Мэй» начал завоевывать известность – и не только среди азиатских диаспор Сиэтла; о нём заговорили, как об игорном заведении с самыми высокими ставками на всем Западном побережье. Более того, клуб удостоился чести быть увековеченным в извнстной книге Джона Окады «No-No Boy» (под вымышленным названием Club Oriental) ; по словам ведущего журналиста Seattle Weekly Фрэнка Чина, редкий разговор влиятельных людей в Сиэтле 30-х, 40-х и 50-х годов обходился без упоминания «Хуа Мэй».


За время своего существования клуб пережил несколько крупных облав, последняя из которых имела место в 1972-м году; это еще более способствовало его превращению в заведение «закрытого типа». В начале 80-х право на аренду помещения было передано (за достаточно скромную сумму в 350$) некоему Дону Ма, который переуступил его Ассоциации Суй Синг (т.е одноименному тонгу). В заведении были сделаны ремонт и перепланировка; новым управляющим клуба стал Джон Люй, бывший владелец весьма известного в Сиэтле ресторана Golden Crown (получившего эту самую известность благодаря наличию бара для трансвеститов на первом этаже).


При новом менеджере «Хуа Мэй» окончательно закрыл свои двери для чужаков и стал заведением с «входом только для членов клуба». Список клиентов напоминал справочник «Кто есть кто в Чайнатауне»: он включал владельцев ресторанов, собственников предприятий, прочих состоятельных представителей китайской общины – и, конечно же, членов тонгов (большинство из которых относилось к «Ассоциации Бинг Кунг»).


«Большим людям – большая игра», и ставки в играх, которые велись в клубе, выросли еще сильнее; они начинались с 1000$ и могли доходить до 10000, а в «банке» порой скапливалось до 100 000. Многие игроки за ночь оставляли в клубе суммы, превышающие годовой доход целой китайской семьи - но всегда «в плюсе» оставалось только заведение, не забывавшее взимать свои 5% с суммы каждого выигрыша.


При всем объеме крутившихся за игорными столами денег, нельзя сказать, что клуб «Хуа Мэй» выглядел роскошно. Главный вход в него располагался на Мэйнард Элли, заставленной мусорными баками и заваленной полусгнившими деревянными ящиками. Потенциальных клиентов встречали двойные стальные двери; часть стены слева от входа представляла собой 4 ряда толстостенных стеклянных блоков, при этом прозрачным был только один блок, перед самыми дверями – он играл роль «дверного глазка».

«Бойня в клубе Хуа Мэй». Массовое убийство в Сиэтле, штат Вашингтон, 18-19 февраля 1983 г. Часть I. «На задворках Чайнатауна» США, Преступление, Массовые убийства, Криминал, Полиция, Азартные игры, Китайцы, Чайнатаун, Мигранты, Длиннопост

Вход в клуб со стороны Мэйнард Элли.

Электрический звонок оповещал охранника (тире швейцара), находившегося обычно в маленькой комнатушке слева от входа*, о прибытии посетителя; если тот принадлежал к членам клуба, стальные двери открывались – но только затем, чтобы вошедший оказался в тамбуре перед второй парой таких же дверей, остававшихся запертыми до тех пор, пока не закроются первые. Сделано было это с таким расчетом, чтобы вслед за посетителем внутрь не попыталась ворваться толпа его дружков «с противоправными намерениями» - что ввиду крутившихся в клубе сумм вполне могло однажды произойти.


*Примечание 5. Это же помещение служило офисом управляющему; сюда же были выведены панель управления охранной сигнализацией и «тревожная кнопка» на случай ограбления.

«Бойня в клубе Хуа Мэй». Массовое убийство в Сиэтле, штат Вашингтон, 18-19 февраля 1983 г. Часть I. «На задворках Чайнатауна» США, Преступление, Массовые убийства, Криминал, Полиция, Азартные игры, Китайцы, Чайнатаун, Мигранты, Длиннопост

Схема клуба «Хуа Мэй».


Миновав вторую пару дверей, посетитель наконец попадал внутрь заведения. Внутри помещение клуба (общей площадью около 6000 кв. футов, т.е ~560 кв. м) было разделено низкими перилами на две части – «северную» и «южную»; «южная» часть комнаты представляла собой «игровую зону» с четырьмя столами для игры в Маджонг и Пай Гау, в «северной» располагался бар.


Интерьер клуба можно охарактеризовать словами «удобство» и «комфорт», но никак не «роскошь»; порой некоторые из недовольных посетителей, считавших, что за свои деньги могли получить и что-нибудь получше, назвали его «коктейль-баром класса «B», «дешевкой» и «убожеством» - но большинство клиентов (как и руководство клуба) все устраивало.

«Бойня в клубе Хуа Мэй». Массовое убийство в Сиэтле, штат Вашингтон, 18-19 февраля 1983 г. Часть I. «На задворках Чайнатауна» США, Преступление, Массовые убийства, Криминал, Полиция, Азартные игры, Китайцы, Чайнатаун, Мигранты, Длиннопост

Интерьер клуба.


В завершение рассказа о клубе «Хуа Мэй» осталось упомянуть лишь о запасных выходах – один из них вел на лестницу и затем выходил на Саут Кинг Стрит; второй оканчивался узкой дверью и выходил на Мейнард Элли, позади основных дверей. На этом можно завершить описание места произошедших событий – и перейти к их главным «героям».


Глава 3.»Кислые яблоки» [1][3][4][5][7][8][12][14][16][19].


Семья Кван Фай Мака по прозвищу «Вилли» происходила из китайской провинции Гуанду́н, откуда перебралась в Гонконг, а затем, в 1975 г. – в Штаты.

«Бойня в клубе Хуа Мэй». Массовое убийство в Сиэтле, штат Вашингтон, 18-19 февраля 1983 г. Часть I. «На задворках Чайнатауна» США, Преступление, Массовые убийства, Криминал, Полиция, Азартные игры, Китайцы, Чайнатаун, Мигранты, Длиннопост

Кван Фай («Вилли») Мак.


В США Вилли попал в возрасте 15 лет; в Сиэтле он вначале посещал среднюю школу Шарплз, потом (после переезда родителей в южную часть города) - среднюю школу Кливленда, но ни в одной из них так и не выказал желания учиться. По его словам, ему «не давался» английский язык, хотя он «жаждал его выучить»; в итоге учебу в школе Вилли просто забросил, но каким-то образом все же сумел получить эквивалент диплома о среднем образовании в местном колледже.


Какое-то время он подвизался на всякого рода временных работах и перебивался случайными заработками; Вилли успел побывать помощником официанта, официантом и поваром в нескольких китайских ресторанах, чернорабочим на сталелитейном заводе и даже «дилером» в паре игорных клубов.


Впрочем, все это его не особо вдохновило, потому как больше всего Вилли любил тусоваться, ошиваться в боулинге или в салоне видеоигр «Imperial Lanes».Но на подобные «маленькие удовольствия» нужны были деньги, а добыть их легче всего было незаконным путем; поэтому Вилли, и так водивший дружбу с разного рода личностями с темным прошлым, решил, что самый простой путь – вступить в тонг Хоп Синг, о связях которого с криминалом он был наслышан.


Судя по всему, Вилли Маку с детства не давали покоя лавры Джона Диллинджера и Джесси Джеймса: во-первых, по словам Йена Лау, который знал Мака со средней школы и работал с ним в ресторане Blaine, еще в 1980 и 1981 гг. Вилли вместе с еще одним членом тонга минимум дважды обсуждали возможность ограбления игорного клуба в Чайнатауне – и разговор был вполне серьезным; во-вторых, еще в 1981 г. году Вилли (опять таки, на пару с сообщником) «обнёс» бакалейный магазин на пару тысяч.


Трудно сказать, когда идея об ограблении окончательно оформилась в план, однако этому явно способствовало то, что к концу 1982-го - началу 1983-го у Вилли Мака возникли большие проблемы – он пристрастился к азартным играм.


Несколько крупных проигрышей, последовавших один за другим, привели к тому, что он оказался по уши в долгах. К сожалению, Вилли не слышал поговорки, что «не за то отец сына драл, что играл, а за то, что отыгрывался» - и он попытался «дырой дыру заштопать», играя еще и еще. Время от времени ему улыбалась удача, но на общее состояние дел это не сильно влияло – чем дальше, тем глубже становилась «долговая яма»; счет пошёл уже не на тысячи долларов, а на десятки тысяч.


Характера Вилли, и так далеко не ангельского, постоянные проигрыши явно не улучшили; он озлобился, и его жалобы друзьям на «обобравшие» его заведения переходили во вспышки ярости; все чаще он заводил разговор о том, что не остановится перед ограблением и убийством, чтобы рассчитаться с долгами.


К началу 1983-го Вилли задолжал уже 30 000$, и на него все сильнее наседали кредиторы. Дальше тянуть было нельзя, и к середине января Мак окончательно решил ограбить игорный клуб «Хуа Мэй» и вывернуть карманы у его состоятельных посетителей. Самым оптимальным временем для налета должна была стать ночь четверга, пятницы или субботы – в эти дни клуб работал до 6 утра, а размеры ставок и «банка» достигали максимума.


Понятно было, что из-за политики клуба попасть внутрь, не раскрывая свою личность, было не реально, а вломиться внутрь силой из-за охраны, стальных дверей и «тревожной кнопки» - весьма затруднительно; поэтому вставала проблема, что делать после того, как налетчика (или налетчиков) опознают свидетели ограбления. Но Мака подобный нюанс не смущал - просто он с самого начала не рассчитывал оставлять никого в живых.


Одно только сдерживало Вилли от немедленного претворения своего плана в жизнь - в одиночку задуманное было не провернуть. Нужны были минимум два сообщника - и он немедленно приступил к их поиску.


Первого долго искать не пришлось. Между Вилли Маком и Кьонг Кином Нг* (который предпочитал называться на американский манер «Бенджамином» или «Беном») было очень много общего – их семьи происходили из одной провинции и попали в США через Гонконг; и тот, и другой учились в средней школе Кливленда в Сиэтле, недолгое время работали поварами в ресторане Chin's Palace и «дилерами» в игорных заведениях. Оба были членами одного тонга, «подсели» на азартные игры и связались с криминалом – и кто их них был опаснее, трудно сказать; более того, совместные делишки за этими двоими тоже, судя по всему, водились*.


*Примечание 6. И Вилли Мак, и Бенджамин Нг проходили подозреваемыми по делу об убийстве двух китаянок из Бикон-Хилла 16 июля 1982 г.

«Бойня в клубе Хуа Мэй». Массовое убийство в Сиэтле, штат Вашингтон, 18-19 февраля 1983 г. Часть I. «На задворках Чайнатауна» США, Преступление, Массовые убийства, Криминал, Полиция, Азартные игры, Китайцы, Чайнатаун, Мигранты, Длиннопост

Кьонг Кин («Бенджамин») Нг.


Бенджамин происходил из весьма трудолюбивой и уважаемой семьи, но… как гласит китайская пословица, «На одном дереве могут быть плоды и сладкие, и кислые»; таким «кислым яблоком» из всех пяти детей семейства суждено было стать именно Бенджамину. К своим 20 годам уже был известен всему Чайнатауну, как «отмороженный» молодой бандюган. Он не расставался с оружием, из-за которого постоянно зарабатывал проблемы, был неконтролируем и непредсказуем; однажды Бенджамин застрелил на улице собаку - за то, что та, по его мнению, слишком громко лаяла.


Официальный «криминальный послужной список» мистера Нг к 1983 г. включал ограбление, кражу и два инцидента с применением огнестрельного оружия – но все понесенное им наказание исчерпывалось двумя днями за решеткой, 50 часами общественных работ и 6 месяцами условно. По моему скромному мнению, штат Вашингтон чересчур «цацкался» с мистером Нг, списывая все на «малолетство»…


Бенджамину план его приятеля Вилли пришелся по душе – и по поводу судьбы будущих жертв вопросов тоже, судя по всему, у него не возникло.


А вот с поисками третьего подельника у Вилли Мака возникли проблемы – остальные его знакомые, к которым он обращался с этим предложением, смотрели на него, как на ненормального и отделывались фразами «Нет, мне не нужны такие деньги…», «Нет, я на это не пойду…»; единственное, чего он добился – так это того, что по Чайнатауну все шире начали расползаться слухи о том, что Вилли Мак собирается ограбить «Хуа Мэй».


Примечание 7. На мой взгляд, несколько удивительно, что слухи о подготовке ограбления и убийства не достигли ушей полиции или членов тонга Бинг Кунг (при чем здесь он, станет ясно несколько позже) - особенно если учесть тот момент, что Вилли Мак на «собеседованиях» с потенциальными сообщниками (а их было не менее полудюжины) не особо скрывал, что он собирается делать со свидетелями.


Наступил февраль 1983 г.; время уже не просто поджимало – его не оставалось вообще, и Вилли решил, что за неимением добровольцев придется рекрутировать третьего сообщника насильно; он припомнил, что в не так давно «облапошил» одного из своих земляков на кругленькую сумму в 1000$, которую тот так и не вернул; значит, тому пришло время отработать свой должок… Звали этого незадачливого должника Вай Чу Нг.


Примечание 7. Бенджамину Нг он приходился не родственником, а однофамильцем.

«Бойня в клубе Хуа Мэй». Массовое убийство в Сиэтле, штат Вашингтон, 18-19 февраля 1983 г. Часть I. «На задворках Чайнатауна» США, Преступление, Массовые убийства, Криминал, Полиция, Азартные игры, Китайцы, Чайнатаун, Мигранты, Длиннопост

Вай Чу («Тони)» Нг.


Единственное, что было общего у Вай Чу Нг (который предпочитал, чтобы его называли «Тони») с Вилли и Беном – это происхождение. Тони родился в Гонконге, где жил со своими родителями, двумя братьями, сестрой и бабушкой в тесной квартирке. В 1960 году, когда мальчику было шесть лет, его отец покинул Гонконг и переехал в Америку, где нашёл работу повара в Балтиморе. Десять лет спустя к старшему Нг в Балтиморе присоединились остальные члены его семьи, и спустя еще 2 года семья перебралась в Сиэтл.


Когда Тони приехал в Штаты, английский он знал плохо, но, в отличие от своих будущих подельников, действительно прилагал усилия к учебе, что позволило ему успешно окончить школу, а затем поступить на программу профессиональной подготовки автомехаников в Общественном колледже Южного Сиэтла. Днем Тони работал в ресторане своего отца China Kitchen в Линнвуде, а по вечерам – в автосалоне Riach Oldsmobile на углу Седьмой и Пайн, недалеко от центра города.


В 1982 г. Тони исполнилось 25, он слыл тихим и неконфликтным человеком, встречался с девушкой и старался держаться подальше от неприятностей; никакого криминального прошлого у него не было и ни в одном из тонгов он не состоял. Единственным его «грешком» было то, что любил он захаживать в тот же самый салон «Imperial Lanes», где ошивались Вилли и Мак, и поигрывать там в азартные игры. Теперь за это предстояло расплачиваться.


При всем своем невеликом уме Вилли Мак понимал, что если сейчас он выложит Тони весь свой план, то тот, скорее всего, либо удерет, либо сдаст его полиции. Поэтому он наплел примерно следующее – якобы один из членов тонга Бинг Кунг, постоянно играющий в Хуа Мэй, нанес оскорбление главе тонга Хоп Синг (в котором состояли Вилли и Бен), и теперь должен за это поплатиться. Он, Вилли Мак, должен избить обидчика в назидание и попутно ограбить его и остальных членов Бинг Кунг, которые окажутся в клубе – а чтобы остальные не дергались, Тони и Бенджамин будут «держать их на мушке». Поскольку Тони вернуть свой долг не может, то ему придется его отработать; более того, Вилли великодушно готов пойти ему навстречу, и не только списать долг, но и поделиться частью от добычи. А если тот сейчас откажется – то пусть пеняет на себя…


На тот момент тысячи долларов, которую он задолжал Маку, у Тони не было - и, по его словам, из страха он согласился. Однако, чем дальше он думал над планом Мака, тем меньше ему нравилась эта затея. Во-первых, временем ограбления Вилли выбрал ночь субботы с 18 на 19 февраля, вскоре после наступления китайского Нового года. Клуб должен был быть полон - особенно если учесть, что единственный его ближайший конкурент, находившийся через дорогу и принадлежавший тонгу Хоп Синг, закрылся на ремонт. И на глазах толпы из соперничающего тонга Вилли собирается «чинить возмездие»? Странно… К тому же, благодаря отцу, имевшему в делах Хуа Мэй небольшую долю, Тони знал, что клуб «крышуют» копы – и регулярно туда захаживают. Что, если в клубе они столкнутся с полицейскими?


В общем, чем дальше, тем меньше Тони Нг хотелось в этом участвовать; он обежал всех своих родственников, занял денег у них и у своей девушки – и менее чем за сутки до назначенного времени ограбления встретился с Вилли Маком на пустом складе. Тони протянул ему деньги и заявил, что возвращает свой долг и «выходит из дела». Но… не тут-то было. Мак вытащил пистолет калибра .22, который носил сзади, засунутым за ремень, выпустил пулю в пол, прямо под ноги Тони. «Ты и так слишком много знаешь, - сказал Мак, - тебе придется идти с нами. Если ты расскажешь полиции, я убью тебя. Если ты еще раз откажешься, я пристрелю тебя, твою семью, твою девушку и сожгу ресторан твоих родителей. А теперь иди домой. Я заеду за тобой позже. Если тебя не окажется дома, я найду тебя и убью».


Окончание следует. Хочу обратить внимание своих читателей, что из-за фотографий с места преступления оно, вероятно, пойдет с тэгом  "жесть".


Благодарю за внимание!


Источники информации:


1. Todd Matthews «Wah Mee», 1997 г.

https://murderpedia.org/male.N/images/ng_benjamin/misc_wahme...

2. The State of Washington vs. Benjamin Kin Ng, 104 Wn.2d 763 (1985)

https://law.justia.com/cases/washington/supreme-court/1985/5...

3. https://www.historylink.org/File/2984

4. https://www.nytimes.com/1983/08/25/us/20-year-old-is-convict...

5. https://www.kiro7.com/news/local/wah-mee-look-back-deadliest...

6. https://web.archive.org/web/20161018221021/http://archive.se...

7. https://www.upi.com/Archives/1983/02/20/Two-men-held-in-exec...

8. https://www.washingtonpost.com/archive/politics/1983/02/20/p...

9. https://www.washingtonpost.com/archive/politics/1983/02/22/s...

10. https://www.upi.com/Archives/1983/08/07/First-Chinatown-mass...

11. https://www.upi.com/Archives/1983/02/27/Deny-slayings-signal...

12. https://www.upi.com/Archives/1983/09/22/The-sole-survivor-of...

13. https://www.upi.com/Archives/1983/10/04/Closing-arguments-in...

14. https://www.upi.com/Archives/1983/02/21/Mass-murderers-suspe...

15. https://www.upi.com/Archives/1984/10/17/Prosecutors-say-no-d...

16. https://www.upi.com/Archives/1985/04/09/Suspect-claims-innoc...

18. https://www.seattleweekly.com/news/spdwah-mees-killing-floor...

19. https://www.upi.com/Archives/1985/04/16/Seattle-Chinatown-ma...

20. https://www.nytimes.com/1983/02/20/us/13-slain-at-club-in-se...

21. https://www.upi.com/Archives/1983/02/19/13-slain-in-Chinatow...

22. https://www.seattletimes.com/seattle-news/wah-mee-massacre-p...

23. https://www.washingtonpost.com/archive/politics/1983/08/25/h...

24. https://www.nytimes.com/1983/02/21/us/club-where-13-were-sla...

25. https://www.seattlepi.com/local/seattle-history/article/Sund...

26. https://www.upi.com/Archives/1983/08/26/Jury-spares-20-year-...

27. https://www.upi.com/Archives/1983/04/08/A-judge-Friday-order...

28. https://www.upi.com/Archives/1984/10/05/Suspected-massmurder...

Показать полностью 11
Отличная работа, все прочитано!