Gardarbiz

Последний танец

В тот вечер тучи затянули небо над деревней Кугу-Энер плотным одеялом, скрывая звёзды и тусклую зимнюю луну. Старые избы с почерневшими срубами тонули в полутьме, лишь желтоватые квадраты окон слабо освещали кромешный мрак. Февраль выдался суровым — третья неделя трескучих морозов сковала лес и реку, заставляя людей жаться к печам и выходить только по крайней необходимости.

Но молодость не боится холода. В сельском клубе, обустроенном в здании бывшей церкви, гремела музыка. Визжала гармонь, стучали каблуки, звенел смех девчат, шуршали новые нейлоновые платья — предмет гордости сельских модниц. Тусклые лампочки под потолком отбрасывали желтоватый свет на разгорячённые лица и пожелтевшие от времени плакаты, на которых ещё моно было прочесть: «XXI съезд коммунистической партии Советского Союза…».
Анисья Микале, девятнадцатилетняя дочь местного лесника, считалась первой красавицей. Чёрные как вороново крыло волосы, заплетённые в тугую косу, спускались до самой талии. Тёмные, как спелая черемуха, глаза смотрели с лёгкой насмешкой, а высокие скулы с лёгким румянцем выдавали в ней чистокровную марийку.

— Микале, не задерживайся сегодня, — насмешливо шепнула ей подруга Майра, поправляя сбившийся с плеча платок. — Помнишь, что было с Эчук из Кюшнура?

— Опять эти деревенские страшилки, — фыркнула Анисья, отмахиваясь. — У вас только и разговоров, что о покойниках да нечисти.

— Не говори так, — Майра испуганно перекрестилась, смешивая христианский обычай с древним марийским жестом оберега. — Её нашли на прошлой седмице, на утро после танцев. Голую в сугробе, в лесу за старой мельницей. Вся синяя, а на лице...

— Что на лице? — нехотя поинтересовалась Анисья.

— На лице застыл ужас, — вмешалась в разговор Орина, самая младшая из их компании. — Моя тётка кумой приходится фельдшеру Степану Иванычу. Он сказал, что за двадцать лет работы такого не видел. Будто Эчук перед смертью увидела самого дьявола.

— Вы бы ещё сказали, что она с лешим плясала, — усмехнулась Анисья, хотя внутри что-то неприятно сжалось. — Девка напилась, заблудилась и замёрзла. Видали мы таких чудес после самогона Петра Кугыжана.

Подруги замолчали. Тема была скользкой — все знали, что отец Анисьи строго-настрого запрещал дочери даже думать о спиртном.
Анисья хотела ответить, но в этот момент музыка смолкла, и голос председателя клуба объявил последний танец. Этого она ждала весь вечер — мечтала, что Эчан, смуглый красавец-тракторист, наконец пригласит её. Но он, как назло, весь вечер кружил по залу Раю Петрову, дочку председателя колхоза.

— Ладно, девчата, пойду я, — сказала Анисья, когда часы показали половину одиннадцатого. — Отец будет ругаться, если опоздаю.
— Может, проводить тебя? — предложила Орина. — Одной идти...
— Не маленькая, — отрезала Анисья. — До дома три улицы. Что со мной случится?

Выйдя из клуба, она сразу же замерла. Мороз обжёг лицо, пробрался под тонкое пальтишко, заставив поёжиться. Анисья плотнее закуталась в шерстяной платок и быстро зашагала по утоптанной снежной тропе.

Деревня спала. Тишина стояла такая, что слышно было, как потрескивает от мороза сонные деревья. Снег поскрипывал под валенками, да изредка доносился собачий лай с дальних дворов.
Анисья миновала сельсовет и школу, свернула на тропинку, ведущую через огороды, с опаской посмотрела на стоящую поодаль мельницу, про которую говорили подруги — так было быстрее добраться до их дома на окраине. Ветер швырял в лицо колючие снежинки, и она всё ниже опускала голову, пряча нос в платок.

Внезапно тонкий звук гармони разрезал тишину. Девушка вздрогнула и остановилась. Мелодия была незнакомой — не похожей ни на русские наигрыши, ни на марийские народные мотивы. Что-то чужое, тревожное таилось в этих звуках, но странным образом притягивало и завораживало.

— Кто здесь? — Анисья напряжённо вглядывалась в темноту, пытаясь разглядеть источник музыки.

Звук приблизился, и из-за угла старого амбара вышел молодой красивый мужчина. В свете редких уличных фонарей Анисья сумела разглядеть его — высокий, статный, с лихо заломленной чёлкой и неожиданно бледным для здешних мест лицом. Одет он был в ярко-красный кафтан старинного кроя, не имевший ни одного узора, в старину считавшихся обережными. На груди висела гармонь-хромка с перламутровыми вставками. Ни шапки, ни тулупа, ни рукавиц на незнакомце не было, несмотря на лютый мороз.

— Здравствуй, красавица, — губы гармониста расплылись в улыбке. — Не боишься одна по ночам гулять?

— Я не гуляю, я домой иду, — Анисья попыталась придать голосу твёрдость, но почему-то вышло почти жалобно.

— Одна? В такой мороз? — незнакомец осуждающе покачал головой. — Негоже девице в одиночку бродить. Позволь проводить. ...

Продолжение на Автор Тудей: https://author.today/reader/439881/4075600

Поймали его или нет - смотри тут https://vk.com/gardar_biz (строго 18+)

Их отзывы (если это так можно назвать). А ты читал?

На озоне книга заканчивается

– Шо? Головой сбил коптер? Да ты брешешь!

– Да не брешу я! Мамкой клянусь, як увидел ко мне летит – так и прыгнул вперёд и сбил.

– Прыгнул и сбил! Аки мамка твоя?
– Шо мамка моя? – рассказчик напрягся.
– Банками с огурцами дроны сбивала да?

Борта американского грузовика с отрытым кузовом, едущего по ухабам просёлочной дороги, затряслись от дружного хохота. В голос смеялись даже смуглолицые наёмники из-за океана, не понимавшие языка и чирикающие меж собой на диалекте испанского.

– А повторить сможешь? – ехидно лыбясь спросил боец, дер-жавший в руке дрон. – Сейчас подниму птичку с гранатой, собьёшь?

– Башкой твоей собью! – оскалился рассказчик.

Шутка грозилась перерасти в драку, но в этот момент сидящий подле кабины капрал начал бить кулаком по крыше, приказывая водителю остановиться. Через десяток метров машина покорно встала.

– Что?

Со стороны пассажирского места показалась голова англо-язычного натовского инструктора.

Капрал молча кивнул назад на оседающую пыль, сквозь которую брела улыбающаяся рыжеволосая девчонка с двумя косами до пят, одетая в простое белое платье в красную горошину. Через тонкую ткань вызывающе проступали набухшие соски. Незнакомка сжимала под мышкой какое-то тряпьё. Бойцы присвистнули, те, кто сидел ближе к заднему борту, прильнули к нему, едва не вывалившись на дорогу.
– Заберём? Дорогу к хутору покажет, – лыбящийся рассказ-чик, поведавший о том, как он сбил головой квадрокоптер, посмотрел на капрала.

Командир группы повернул голову к инструктору, не то бельгийцу, то ли голландцу. Тот сплюнул и вернулся в кабину. Приняв его молчание за согласие, капрал пробрался по ящикам с орудием и боекомплектами к заднему борту и, растолкав бойцов, протянул подошедшей девчонке руку.

– Залезай.
Та покорно согласилась и, под причмокивание мужчин, едущих к одному из приграничных хуторков, чтобы поживиться награбленным, да пострелять из миномёта по территории орков, поднялась на борт, продолжая сжимать под мышкой тряпьё. Грузовик тут же тронулся с места.

Решив, что незнакомка из местных, капрал завёл разговор:
– И много таких гарных дивчин у вас?
Незнакомка улыбнулась, смущённо молвив:
– Я одна такая.

– Как одна? – вмешался в разговор оператор дрона, не расстающийся со своей птичкой.

– Нам одной не хватит, – вторил ему недавний соперник в споре, щёки которого налились пунцом.

– А мне хватит, – девушка откинулась на борт, закинув ногу на ногу. Подол платья съехал, обнажая колено и часть бедра.

Бойцы в кузове притихли. Уподобившись лисам, у логова которых разгуливает куропатка, они облизывались, пихая друг друга локтями, – ещё ни разу девка не шла к ним сама, обычно приходилось вынимать из рук мужей и отцов, которым предварительно простреливали головы, – а тут гляди-ка. Осталось решить: кто первый? Наличие наблюдателей никого не смущало.

Вперёд выдвинулся одни из смуглых наёмников.
– Что у тебья?

Девица усмехнулась и небрежно протянула вперёд свёрток.

– Це бомба! – завопил оператор дрона, но его тут же за-ткнули ударом в спину.

Незнакомка повернула кисть руки, и её ноша с грохотом свалилась на один из ящиков. Тряпица, в которую она была завёрнута, упала рядом через несколько мгновений. Находящиеся в кузове бойцы оцепенели, с недоумением глядя на белый человеческий череп, в глазницах которого клубилась тьма.

– Я же говорю: вам меня и одной хватит, точнее мне вас!
Она оскалила клыки и, воспарив в воздухе, зависла над кабиной грузовика, глядя налившимися кровью очами, как плещущийся из глазниц черепа мрак разъедает ноги и тела истошно вопящих живых.

Напарники недоумённо переглянулись.

Продолжение: https://author.today/reader/349507/3208749