444885

Когда я возвращаюсь домой, первое, что я вижу — это тиканье маятника. Я пытаюсь, честно стараюсь зажмурить глаза как можно плотнее — но они почему-то остаются открытыми. Мерный стук пляшет перед зрачками яркими металлическими вспышками и растворяется в сосудах на веках. Очень больно; я не могу рассмотреть больше ничего.

Ezil.

Я не могу сесть. Мой изящно вырезанный стул из чёрного дерева каждый день превращается в грубо сколоченную лавку из самой серой ольхи. Она ранит меня. Впивается своими острыми углами мне в бёдра и ноги. Я пытаюсь лечь — её волокна царапают мою не зажившую до конца спину.

Я не могу встать. Узорчатые половицы, набранные из ясеня и бука, каждую ночь становятся грудой досок, из щелей между которыми дует сквозняк. Они загоняют свои занозы мне в кожу стоп; я падаю обратно и стараюсь их выдернуть, но они уходят далеко в самую плоть. Я уже устала терпеть.

Ezil, a mo vaouenn…

Позавчера я обрила свою голову. Волосы отрастают на ней жёсткой щетиной и забавно колют пальцы. Я начинаю задорно смеяться — а потом вдруг умолкаю: мне кажется, что в мои смешки затесался настырный маятниковый звон. Саднит горло. Если я расцарапаю грудь, смех сможет выйти другим путём?

Моё копьё стоит у голой стены. Наверное, оно уже целиком заросло паутиной. Я не хочу смотреть на него; мне страшно взять его в руки — вдруг от касания моих пальцев оно вспыхнет смердящим огнём? Я боюсь. Очень боюсь. Мне очень страшно. Я не хочу так много света.

Ezil, a mo vaouenn!

На самом деле я не боюсь огня. Он тёплый и греет. Ласково растворяет пальцы. Ты помнишь, как твой отец когда-то давно брал его целыми пригоршнями и перебрасывал из ладони в ладонь? Ты помнишь, когда он ушёл в море? Вроде бы и совсем недавно, а вроде — ещё и до моего рождения.

Я сломала камин у нас в доме. Ночью холодно и сыро, но я терплю. Всё равно я не сплю. Я уже никогда не сплю. Мне слишком много лет, чтобы спать. Во сне можно потерять себя — я не хочу. Я боюсь терять. Мне больно, когда отнимают.

Эзиль!

Вчера я начала ходить к морю. Оно ласковое и пахнет водой. Такой чистой и светлой водой — а где-то внизу, в песке, плавают рыбки. Такие мелкие и потешные — но я уже почему-то не смеюсь. Просто улыбаюсь и вожу по волнам рукой.

Эзиль!

Ты знаешь, а я уже перестала кричать, проходя мимо того дома. Огонь с его почерневших брёвен перекидывается на мои брови каждый раз — но сейчас он стал совсем тусклым. Его скоро совсем разберут, а на его месте останется пустота. И лёгкий запах костной пыли.

Эзиль, моя дочь…

Я утром снова возьму копьё в руки. Пусть оно сгорит вместе со мной — тогда я освобожусь. Пусть оно намертво прикипит к мои ладоням. Пусть меня запомнят с оружием в руках.

Эзиль, моя дочь! Я обещаю тебе — завтра я наконец перестану плакать.

Первая часть

Вторая часть

Так прошло ещё четыре дня. Ветер изредка менял направление, но помехой это не было; в левентик не дул, и на том спасибо. Хэкьвос редко попадался Кайту на глаза — по правде говоря, и вся остальная команда его почти не видела. Кроме Патрика, конечно: маг взялся за его обучение с почти безумным рвением и упорством. Эарн как-то раз сказал капитану, что несчастный матрос последние дни ходит с лицом привидения. Что он под этим подразумевал — Кайт решил не выяснять.

Чем ближе «Лазурь» подходила к цели, тем и так не шибко разговорчивый джеарт становился всё задумчивее. Его львиное лицо редко выряжало какие-то яркие чувства, но сейчас оно стало вовсе каменным и совершенно отчуждённым. Он тоже редко появлялся на людях, а всё больше сидел в своей каюте — а за штурвалом стоял либо рулевой, либо Коннор. Вот и сейчас его было не видно и не слышно ещё с самого утра.

Капитан стоял, склонившись над столом и опёршись обеими руками на него, а прямо перед ним лежал всё тот же посох. Он спокойно мерцал в редких лучах солнца, скрывшегося за облаками — и на этом всё.

— Ладно, попробуем иначе, — еле слышно прошептал джеарт.

Неторопливо выпрямившись, он закрыл глаза и глубоко вздохнул. Затем он свёл ноги вместе очень близко, так, что они почти касались друг друга, скрестил руки на груди — и начал медленно выдыхать.

— Fodallein Goraethwi, — очень чётко произнёс Кайт, вдруг открыв глаза.

Вроде бы ничего не произошло, но капитан ощутил какое-то странное чувство — как будто далёкий, слабый отклик, идущий из глубины живота.

— Zi-i-in, — медленно и тягуче пропел он.

Все его чувства одновременно замедлились и усилились. Каждое их них словно окрасилось в свой цвет, отдельный от остальных. И где-то среди них был и этот отзвук, ставший очень острым и ясным.

— Ага! — торжествующе, но очень тихо воскликнул джеарт. — Thálellár ты или нет, но Фодаллейна ты помнишь. А если…

Кайт снова недвижимо замер, слегка опустив веки.

— Zāraniyā, — медленно, почти по слогам, выговорил он.

Тишина. На этот раз посох не отозвался.

— Не знаешь этого имени, да?.. — пробормотал капитан. — Оно наверняка было придумано позже. Эти люди никогда не открывали своих имён посторонним…

Золотистые прожилки на дереве словно начали переливаться чуть быстрее — будто бы посох слушал, что ему говорит джеарт.

— Но ты помнишь её, верно? Ту деву из легенды, создавшую тебя?

И снова тишина, но на этот раз — слегка задумчивая, даже ностальгическая.

— Я не желаю зла твоему народу. И не хочу осквернять его память. Все мы совершаем ошибки — большие или малые. Они уже заплатили за свою установленную им цену.

Кайт опустился перед столом на колени и положил на него обе руки.

— Но нельзя делать вид, будто этого не произошло. Нельзя превращать историю в легенду. Нам нужно наконец взглянуть ей в глаза. Я прошу… — джеарт запнулся и мотнул головой, — могу я попросить твоей помощи?

Золото на древесине перестало мерцать и как бы потускнело — но одновременно с этим Кайт почувствовал странную дрожь в пальцах и непонятное, тоскливое, тянущее чувство в самых их кончиках. Повинуясь неясному побуждению, он навалился на столешницу всем телом и крепко сжал посох обеими руками. Дерево было одновременно гладким и слегка шершавым на ощупь, и приятно холодило ладони.

— Капитан! — раздался громкий стук в дверь.

— Да, Эарн? — прорычал джеарт, поднимаясь на ноги.

— Мы прибыли!

— Azūrxez̧ur!.. — расплылся в широкой улыбке Кайт. — Сейчас буду.

Посох лежал у него в руках как влитой. От него исходил отклик непонятных смешанных чувств, в которых сложно было различить что-то внятное — но за ними всеми плотно звучало мощное, незыблемое спокойствие с небольшой примесью надежды.

— Ну что, пора показать тебя людям?

Эарн терпеливо ожидал Кайта у двери — а когда тот вышел из каюты, не смог сдержать улыбки.

— Я так смешно выгляжу? — спросил джеарт, странно хмурясь и обеими руками опираясь на посох.

— Тебе только остроконечной шляпы не хватает. Пойдём уж, там тебя все ждут.

И правда: вся команда снова высыпала на верхнюю палубу, ожидая капитана. Среди них наконец появился и очень повеселевший Патрик, а Хэкьвос же стоял немного в стороне и смотрел куда-то вдаль. Услышав шаги капитана, он повернулся в его сторону — и его лицо сразу же вытянулось, а брови на переносице почти сомкнулись. Ни секунды не медля, он решительно зашагал к Кайту; кулаки его были сжаты.

— Всё в порядке, Эарн, — коснулся джеарт напрягшегося альва. — Я сам разберусь.

— Потрудитесь объяснить, капитан, — ещё издалека звучал гневливый голос мага, — что у вас в руках делает эта вещь?

— Находится, — пожал плечами Кайт. — Я её купил за девять фунтов у обнищавшего торговца антиквариатом.

Хэкьвос задохнулся от возмущения и сжал кулаки ещё крепче. Носом он еле доставал до середины живота джеарта, но стоять рядом с ним почему-то всё равно не хотелось.

— Так вы, капитан, мало того, что вор, так ещё и мошенник! — наконец смог он снова заговорить. — Вы просто обокрали несчастного!

— Не думаю, — качнул головой Кайт. — Всякая вещь стоит ровно столько, сколько за неё готовы заплатить — и за сколько её готовы продать. А что касается второго вашего утверждения, вы тоже заблуждаетесь. Эта вещь принадлежит не вам.

— Неужели?

Маг отшагнул назад, поднимая правую руку. Несколько матросов рванулись на подмогу к капитану, но Эарн быстро глянул на них и покачал головой.

— Stóikhn…

— Ta-a-aɠ! — заглушил его грозный рык Кайта.

Хэкьвос сделал ещё шаг назад, изумлённо глядя на джеарта. Его магия почему-то не сработала.

Капитан же сам шагнул вперёд, к магу, и протянул ему посох.

— Возьмите сами. Давайте, чего вы ждёте?

Хэкьвос, подозрительно нахмурившись принял посох из рук Кайта — и мгновением спустя громко зашипел. Его пальцы непроизвольно разжались, и реликвия полетела вниз. Джеарт, явно ожидавший это, сумел поймать её у самой земли.

— Вот и у меня в первый раз было так же, — усмехнулся он, глядя, как маг дует на обожжённые ладони. — Понимаете? Эта вещь не принадлежит вашей школе.

— Но что же это тогда?.. — тихо пробормотал Хэкьвос, опустив голову.

— Не знаю, — Кайт махнул хвостом. — Могу сказать лишь одно: она значительно старше. Скорее всего, даже старше Островов. Но если мои мысли верны, то она нам здесь очень пригодится. Улавливаете суть?

Маг резко кивнул.

— Прошу прощения, — еле слышно выговорил он.

— Оставьте, — качнул головой Кайт. — Но если вы ещё раз вздумаете использовать магию против меня или моей команды — будьте уверены, я немедленно вышвырну вас за борт.

Капитан шагнул вперёд, мимо мага, и громко стукнул посохом по палубе.

— Так, парни, представление окончено! Оуэн, сколько у нас ещё провизии?

— Хватит на неделю-полторы, — отозвался матрос. — Может, чуть больше.

— Прекрасно, — кивнул Кайт. — Если что, доберём потом в Элерье. Тогда бросаем лот!

— Есть бросить лот! — громко пробасил Грани.

Джеарт развернулся и зашагал по ступеням вверх на квартердек; за его спиной матросы сорвались с мест, подгоняемые выкриками боцмана. Эарн, скользнув взглядом по так и стоявшему на месте Хэкьвосу, последовал за Кайтом.

Вокруг «Лазури» было очень спокойно. Тёмная морская гладь простиралась до самого горизонта во все стороны, а судно еле заметно покачивалось на её волнах. Ни единого следа, ни единого клочка какой-либо суши.

Кайт стоял у фальшборта, механически постукивая посохом по доскам палубы. Его уши были плотно прижаты к голове.

— Есть какие-то идеи, капитан? — осторожно поинтересовался вставший сзади альв.

— Никаких, — вздохнул джеарт. — Совершенно.

— Капитан! — подбежал к Кайту запыхавшийся Грани. — Сто сорок пять футов до дна.

— Ага! — довольно развернулся джеарт. — Встать на якорь!

— Есть встать на якорь!

Боцман со всех ног бросился обратно, а за ним направился и Эарн. Хэкьвосу, поднимающемуся на квартердек, пришлось вжаться в самые перила, чтобы его не сбила летящая вниз квадратная туша дверга.

— Капитан, — маг, подойдя ближе и запрокинув голову, старался смотреть Кайту прямо в глаза, — вам ведь известно, кто я такой?

— Маг Хэкьвос, урождённый Рис Гриффит. В раннем детстве был отдан в школу Квьёхос, обучался там до шестнадцати лет и показывал ничего себе такие результаты. После окончания обучения пять лет занимался поисками украденных в 1392 году реликвий — но в какой-то момент не выдержал, послал всё к собачьей бабушке и решил стать магом по найму.

Маг грустно засмеялся и опустил голову.

— Так просто, да?..

— Ну, Эарну пришлось немного постараться, — поскрёб Кайт подбородок, — но да, не очень сложно. И, раз мы уж на месте, кажется несправедливым, что я о вас много чего знаю, а вы обо мне — почти ничего, верно? Позвольте, я тоже представлюсь.

— Будьте добры, — слегка улыбнулся Хэкьвос.

— Кайт гур Мирд ат Эгиль. Родился в Пригорном Эрьяхшаре и был отдан в школу Тарим в возрасте трёх лет. Учился там до пятнадцати лет, но потом бросил — с таким ремеслом я бы либо весь зад себе отсидел в библиотеке, либо бы по горло увяз в политическом дерьме. Потом некоторое время наёмничал, как и вы — а на скопленные деньги получил классическое образование в Булфорде. А дальше вы и сами знаете, так ведь?

— «Из вас бы получился достойный маг!» — вдруг громко расхохотался мужчина. — О святая Дева Эстер! Это же надо было так в лужу сесть… а вы, капитан, признаюсь, умеете удивлять.

— Спасибо на добром слове, — слегка поклонился Кайт. — Теперь вы понимаете, почему я нанял именно вас? Я сам с этой штукой, — немного приподнял он посох, — вряд ли смогу разобраться. А вы — я так полагаю — должны быть неплохим специалистом в области хвенвантских реликвий.

Якорь уже коснулся дна, и сейчас матросы продолжали дальше вытравливать цепь. По небу кое-где пробегали редкие пушистые облачка.

— Да уж, специалист, — махнул Хэкьвос рукой. — Не сумел даже отличить дохвенвантский артефакт от современного.

Маг вдруг поднял голову и твёрдо посмотрел джеарту в глаза.

— Но да, Кайт, я постараюсь вам помочь.

Первая часть

С раннего утра каравелла шла правым галсом в полный бакштаг — несильный норд-норд-ост, установившийся поздней ночью, пришёлся как никогда кстати. Ставшие бесполезными бизань и крюйс-топсель были спущены, и теперь судно шло только под прямыми парусами.

Хэкьвос ещё даже не успел подойти к капитанской каюте, как Кайт вышел наружу. Головой капитан чуть ли не задевал бимсы квартердека.

— Здравствуйте, Хэкьвос, — кивнул магу джеарт. — Как видите, всё спокойно, так что предоставляю экипаж в полное ваше распоряжение. Только кока, — слегка усмехнулся он, — постарайтесь сильно не задерживать.

— Постараюсь, — с улыбкой ответил и маг.

На верхней палубе снова собралась вся команда — если считать самого капитана, Эарна и мальца-юнгу Шеймуса, то всего человек двадцать. Все они, как один, смотрели на Хэкьвоса с недоверием, отчасти — боязнью — и некоторой долей скепсиса.

— Dia daoibh, a chomrádaithe! — приветственно прорычал Кайт.

— Dia is Eistir duit, a chaptaein! — грянул в ответ ему нестройный хор голосов.

Джеарт заложил руки за спину и широко расставил ноги.

— Дорогие мои шельмецы, — обстоятельно начал он, — я отниму у вас совсем немного времени. Вы уже наверняка знаете, кто стоит со мной рядом — это сэр Хэкьвос, маг. Именно он будет вытаскивать нас из лап морского дьявола, если что-то пойдёт не так.

Маг, выйдя вперёд, слегка поклонился.

— Он хочет переговорить со всеми вами, чтобы выяснить, какие у вас есть способности к магии и как вы ею владеете. Кто знает — вдруг к концу нашего плавания кто-то из вас вообще станет его подмастерьем.

— Но капитан!..

Один из матросов, шагнув вперёд, возмущённо взмахнул руками — но дверг, стоявший рядом, неожиданно резво подскочил и закатил ему хороший подзатыльник.

— Цыц, Патрик! — угрожающе пробасил он.

— Я поясню, — Кайт продолжал как ни в чём не бывало. — Нас здесь много, а сэр Хэкьвос один. Ему банально не хватит рук, чтобы тянуть каждого из вас за хер из воды. Но если найдётся человек, который сможет помочь ему в этом благородном деле, то выживем мы с большей вероятностью, а то и чувствовать себя будем вообще как сыр в масле. Я достаточно ясно выражаюсь?

— Да, капитан! — хором прокричали матросы.

— Прекрасно. Тогда начнём.

Джеарт направился к своей команде, а Хэкьвос следовал за ним.

— С Эарном вы и так прекрасно знакомы, — подошёл Кайт к альву, — и так же прекрасно знаете о его талантах, верно?

— Безусловно, — кивнул маг.

— Тогда, Эарн, встань пока за штурвал, а Коннор пусть тоже спустится сюда. Продолжим, — капитан зашагал чуть быстрее. — Это самый лучший боцман на «Лазури» — а лично я считаю, что и во всей Дигитании. Будьте знакомы, Грани.

Дверг, несмело улыбнувшись, протянул магу ладонь.

Кайт продолжал обходить своих матросов, представляя каждого по имени, а Хэкьвос только и успевал, что кивать и пожимать им руки. Его лицо не выражало совсем ничего — сложно было сказать, запомнил ли он по именам хотя бы нескольких.

— Ну и напоследок, Шеймус, — с силой хлопнул джеарт юнгу по спине. — От роду всего пятнадцати лет, но парниша смышлённый.

— Спасибо вам, капитан, — кивнул Хэкьвос, пожав руку и мальчонке. — Я зайду к вам, когда закончу.

— Буду ждать, — кивком ответил и капитан. — Грани, последи за парнями, чтобы не натворили чего.

— Есть, капитан! — громко ответил тот.

*********

Хэкьвос и правда не задержал матросов надолго — ему хватило буквально пары часов, чтобы успеть переговорить с каждым. Когда, распрощавшись со всеми, он направился к капитану, дверь каюты джеарта была почему-то открыта. Но маг всё равно решил постучать — на всякий случай.

— Да, заходите, Хэкьвос, — махнул рукой Кайт, не отрывая взгляда от бумаг, разложенных перед ним.

Мужчина зашёл и, придвинув к себе кресло, сел в него.

— Что скажете, — наконец посмотрел капитан на мага, — нашли кого-то, кто вам сможет пригодиться?

— Про Эарна говорить даже не буду — вы же не позволите.

— Да, это исключено, — кивнул Кайт.

— Тогда Патрик, я бы сказал. Тот, который повыше. У него мать была знахаркой, она его каким-то вещам научила ещё в детстве. Они, правда, не совсем по моей части, но справимся, я думаю.

— Чувствую, парниша будет в восторге, — усмехнулся джеарт. — Вы уж как-то поосторожнее с ним, чтобы совсем не перепугать.

— Постараюсь, — пожал плечами маг. — И ещё одно, капитан… я ведь так и не поговорил с вами.

— А, и правда, — дёрнул ухом Кайт. — Об этом я почему-то даже не подумал.

— Но если вы сейчас заняты, то я… — начал уже вставать Хэкьвос.

— Нет, сидите, сидите, — джеарт махнул рукой. — Мне всё равно нужен был небольшой перерыв. К тому же, мне интересно… как выглядит этот ваш тест.

— Очень просто, — опустился обратно в кресло маг. — скажите сперва, какой язык ваш родной? Английский или…

— Нет, джеартой, — мотнул Кайт головой. — В семье у меня почти всегда говорили именно на нём.

— Хорошо.

Хэкьвос, засунув руку глубоко в карман штанов, мгновением спустя вынул из него небольшой металлический шарик. Он был совсем гладким, очень блестящим и совсем без царапин.

— Вы наверняка знаете какие-то простейшие традиционные заклинания вашего народа, правда?

— Да, конечно, — быстро ответил Кайт. — Десятка два так точно.

— Тогда вот что мы сейчас сделаем. Я временно немного усилю ваши способности, а вы должны будете, говоря одно слово «огонь», попытаться поджечь этот шарик. Только говорите его вслух и на вашем родном языке.

— Звучит несложно, — пожал плечами джеарт.

— Plouóei méntim khepokhvoreiésiokh, — неожиданно резко произнёс маг, глядя Кайту прямо в глаза. — Начинайте.

— Forş, — чётко произнёс Кайт, внимательно посмотрев на шарик.

— Ещё.

— Forş! — несколько громче повторил капитан.

— И ещё раз?

— Forş!

Хэкьвос накрыл шарик ладонью и прикрыл глаза, что-то шепча себе под нос.

— Очень неплохо! — вдруг вскинул он удивлённо брови. — Из вас бы получился достойный маг, если бы вы вдруг решили пройти обучение.

— Спасибо на добром слове, — улыбнулся капитан, — но мне и на моём стуле неплохо сидится.

— Тогда больше не буду вас задерживать, — поднялся на ноги Хэкьвос. — Как думаете, когда мы примерно прибудем на место?

— Волею Господа при таком же попутном ветре — через суток пятеро, а то и меньше. Но сами понимаете, это не наша главная забота.

— Да, конечно, — кивнул маг. — Я просто хотел прикинуть, чему успею обучить Патрика за это время. Срок небольшой, но… постараюсь сделать всё, что в моих силах.

— Надеюсь на вас, Хэкьвос, — встал из-за стола и Кайт. — И, если вас не затруднит — будьте добры, закройте за собой дверь. Hsugíhgve¹.

— Khieugíhgve², — слегка поклонился маг.

Когда Хэкьвос вышел — а дверь снова заскрипела, закрываясь, — джеарт сразу же склонился к столу. Он быстро собрал все свои бумаги в одну стопку и отложил на самый край — а сам отошёл к стене, возле которой стоял крепкий, массивный сундук. Отодвинув его намного, Кайт влез рукой в образовавшуюся щель и уже отточенным движением поддел когтем одну из досок и отвернул её в сторону. Прямо под ней находилась длинная глубокая ниша — достаточно большая, чтобы припрятать в ней хоть оружие, хоть пару десятков бутылок рома. Но сейчас она была совсем пуста, лишь на самом её дне лежал какой-то продолговатый предмет.

Запустив руку в проём почти по плечо, капитан вытащил из него длинный посох. Сделан он был для кого-то явно немалого роста: самому Кайту, который был далеко не карликом, от приходился по самую макушку. Вырезан же посох был из очень-очень светлой древесины, почти белой, и украшен целиком узорами из ломаных разветвляющихся линий. К самой верхушке его древко разделялось на шесть частей одинаковой толщины, и они все изящно закручивались вместе в лёгкую, почти невесомую, фигуру. Если хорошенько присмотреться, то меж древесных волокон можно было заметить очень тонкие прожилки из золота, обвивающие весь посох.

Осторожно удерживая его самыми кончиками пальцев и стараясь ничего не задеть, Кайт быстро сложил его на стол. В ярком дневном свете, проникавшем сквозь окно, дерево то и дело вспыхивало жёлтыми искорками.

— Как же тебя использовать?.. — негромко пробормотал Кайт, глядя на самую верхушку посоха. — Для чего ты создан?

*********

К вечеру курс сменили на четыре румба влево — «Лазурь» всё так же шла в полный бакштаг, но уже левым галсом. Ветер заметно усилился и начал дуть резкими порывами, так что Кайт приказал взять первый риф на обоих марселях и гроте. Сейчас именно он стоял у штурвала и смотрел куда-то далеко на горизонт, а заходящее солнце багровыми отблесками играло на его песочной шерсти.

— И, значе, он такую историю мне сказаў, — доносились до капитана обрывки слов с палубы. — Жиў некогда на свете великий альв, а звать его было Фодаллейн. Такой рукастый, что Мать Эстер!..

«Ar Thúa Thélellair, — вздохнул про себя Кайт. — Старая история».

Эарн, пробегая мимо Коннора, сидевшего на банке у борта, вдруг замер. Его почему-то заинтересовало то, что рассказывал матрос.

— Он коваў разное оружие и доспехи, — продолжал тем временем лорландец. — И с камнями обращаться тожь быў мастер. Но с часом ему стало всё слишком просто и почало жутко бесить. Тогда и пришла ему в голову думка сотворить нечто эдакое, чего ещё не видала земля.

Остальные матросы начали тоже понемногу стягиваться к Коннору — сейчас его слушало уже около десятка человек.

— Он працеваў сем днеў и ночей, и в конце концоў сделаў пять ярких самоцветоў…

— Ну не так же всё было! — вдруг воскликнул Эарн.

Все десять с лишним голов обернулись на него.

— Ну скажите тоде сами, ежели знаете лучше, сэр альв! — с явной обидой пробурчал Коннор.

— И расскажу! Эта легенда путешествует по миру так давно, что уже потеряла всякий смысл и правдивость — а в нашей Книге Времён она записана со слов очевидцев. Разве что приукрашена немного.

Эарна окружила уже вся команда судна, кроме, разве что, Кайта. Даже Хэкьвос, стоявший в отдалении, обернулся и навострил уши.

— Лично Фодаллейн был автором только замысла, — альв тоже сел на банку, немного потеснив Коннора. — Я глубоко уважаю его мастерство, но даже он сам бы вряд ли сдюжил. В Книге написано, что он искал мастеров, равных ему, несколько лет — и в итоге нашёл, по одному от каждых пяти великих народов. И они все, работая сообща, за месяц создали пять творений, и заключили в каждое из них частичку одного из пяти веществ, из которых построен мир.

Назывались они все вместе Thélellair, что значит «Звёздный Блеск» — и потому со временем появилось ошибочное мнение, что это были именно самоцветы. Хотя об этом точно нигде не говорится, а описаны они так: «разные формой и одновременно похожие», и aetialao каждый из них ngoràch náchel, «излучает внутренний свет». Повторюсь: ни слова о том, что это какие-нибудь рубины или изумруды.

— Почему тогда сказитель не описал, как они выглядели на самом деле? — спросил подошедший ближе Хэкьвос.

— Считается, что он умолчал намеренно, — пожал плечами Эарн. — Чтобы никто вдруг не начал за ними охоту. Это не сильно помогло: спустя всего десяток лет по Орове прокатилась череда разрушительных войн, связанных с Тэлеллайр, в результате которых они были утеряны. Одиннадцать тысяч лет прошло уже с тех пор, и никто их так и не нашёл — ни единого из них. Слава Богу, я считаю, и пусть они так и остаются ненайденными.

— Но как же, — вскинул брови Патрик, который пониже, — ведь миру-то всего шесть тысяч лет с небольшим!

Альв вздохнул и потёр лоб, вставая с банки.

— В семинарии учился, да? Побольше, — на этих словах он подошёл к парню и назидательно постучал его по лбу, — побольше верь священникам!

_________________

¹ Живи хорошо. (либ.)

² Живи долго. (либ.)

Кряжистый джеарт, упёршись руками в фальшборт, подставил голову дуновению солёного ветра. Его мелкие частички оседали на каштановой гриве и красили её в известково-седой цвет. Высокое солнце плясало в облаках — а его лучи бликами играли на волнах и всё тщились прошить тёмную толщу воды.

«Только альвам присуща тоска по морю, да?» — еле слышно мурлыкнул кот себе под нос.

Его янтарные глаза прищурились в незлобивой усмешке. Там, на берегу, осталась та, кого он любил — и она обещала дождаться его и на этот раз.

— Óró, sé do bheatha ‘bhaile… — негромко затянул он старую походную песню.

Корабль мерно покачивался на волнах, а где-то в небесах надрывно кричали чайки.

— …óró, sé do bheatha ‘bhaile…

Пена, разрезаемая носом, тихо шипела — будто кто-то невидимый спокойно дышал на самом дне моря.

— …óró, sé do bheatha ‘bhaile…

— Anois ar theacht an tsamhraidh!

Черноволосый альв, стоящий за спиной у джеарта, возник словно из ниоткуда.

— И вы туда же, капитан? — расплылся он в широкой улыбке.

— От вас и заразился! — коротко хохотнул джеарт, развернувшись к альву всем телом. — Не ты ли сам, Эарн, притащил мне в команду добрую половину мерчестерских лорладнцев?

— А ещё двух ботийцев и одного местного дверга, — важно воздел палец альв. — Не забудь!

— О, да! — уже не стесняясь, расхохотался капитан. — Отборнейший сброд изо всех закоулков этого треклятого острова! Dietain Arseworms Foroned!

Эарн, изо всех сил стараясь тоже не рассмеяться, неодобрительно покачал головой. Подскочив вдруг к джеарту, он еле уловимым движением дёрнул его за ухо — а тот, не моргнув и глазом, отвесил альву неслабый тычок в грудину.

— Ладно, — наконец откашлявшись, снова заговорил Эарн. — Я ж вообще, Кайт, не за этим пришёл. Хотел сообщить, что команда почти не жалуется, провизии достаточно, погода хорошая и всё такое. Будем надеяться, доплывём без лишних приключений.

Альв-рулевой был не самым низким представителем своего народа, но по сравнению с семифутовым двуногим львом всё равно выглядел щуплым подростком.

— Погоду и сам вижу, — указал Кайт на почти безоблачное небо. — А вот чтобы экипаж не ныл… Отвечай, что ты сделал с ними, длинноухая морда?

— Не, — мотнул альв головой, — не я, а боцман. Но вообще они в кои-то веки сами загорелись твоей идеей, капитан.

— Поразительно, — наморщил нос Кайт. — Ну что ж, тем лучше. Только бы они слишком сильно не воодушевились… но ты всё-таки мне хотел не совсем это сообщить, правда?

— Да, да, — вздохнул Эарн. — Мне не нравится только…

Рулевой умолк, скосив глаза куда-то вниз и влево. Джеарт непонимающе уставился на него, а потом вздохнул.

— Пресвятая Дева Эстер! — воздел он руки к небу. — Когда ты перестанешь быть таким суеверным? Не услышит он тебя, не услышит!

В подтверждение своих слов Кайт наклонился и прижался ухом к борту на пару секунд.

— В общем, ты сам понял, — немного недоверчиво продолжил альв, не отрывая глаз от деревянных досок. — Не нравится он мне.

— Вряд ли кому нравятся наёмные маги, — пожал джеарт плечами. — Хорошо хоть берёт немного и в дела наши не лезет, да и дьявол с ним.

— Шон спросил его ещё на берегу, сможет ли он нам наколдовать попутный ветер, — наконец поднял Эарн взгляд на капитана. — Так тот только вздохнул и сказал, что ему, похоже, придётся взимать плату за каждое заклинание в отдельности.

— Значит, я с ним точно сработаюсь, — довольно усмехнулся Кайт и положил руку альву на плечо. — Не забивай себе голову. Я знаю, как таких держать в узде.

— Ладно, — улыбнулся и рулевой. — Я тогда дальше пойду считать свои румбы. Ты знаешь, где меня найти.

— Ага, — кивнул джеарт. — И ещё одно.

— Да, капитан?

Кайт зачем-то схватился обеими руками за ремень.

— Собери всех на верхней палубе в три склянки пополудни.

Альв хитро ухмыльнулся

— Есть собрать всех на верхней палубе в три склянки пополудни!

Эарн, развернувшись, быстро запрыгал вниз по ступеням и вскоре затерялся среди остальной команды. Капитан же, проводив его взглядом, слегка вздохнул и встал за штурвал. С квартердека открывался прекрасный вид на всю каравеллу.

*********

«Ба-бам!» — звонко пропел колокол.

Кайт всё так же стоял на квартердеке, заложив руки за спину. Выражение его лица было абсолютно непроницаемым.

«Бам!» — раздался ещё один удар.

Сейчас отбивать склянки и не было нужды: вся команда и так высыпала на верхнюю палубу ещё до первого удара. Никто не хотел пропускать зрелища, ожидаемого с каждого нового выхода в море.

Капитан окинул взглядом каравеллу. Все были в сборе — даже маг, которого Кайт видел первый раз, стоял поодаль, скрестив руки на груди.

«Ну что же», — усмехнулся джеарт про себя.

Первым делом он снял с пояса длинный нож и осторожно положил его на доски рядом с собой. Затем пришёл черёд и пистоля — он лёг с другой стороны.

Вся команда замерла, боясь шелохнуться. Даже волны будто бы перестали шуметь.

Кайт, нахмурившись, расстегнул ремень и выдернул его из штанов. Высоко подняв руку, он продемонстрировал его всему экипажу — а потом, размахнувшись, с силой выбросил его за борт.

С марса фок-мачты раздался восторженный возглас, но он быстро потонул в общей тишине. Кульминация представления только близилась.

Джеарт начал расстёгивать пуговицы на штанах — нарочито медленно. Сперва — верхняя пуговица сзади, над хвостом, потом нижняя. Затем — пуговицы спереди, потом — под коленями…

Напряжение достигло высшей точки. Даже маг убрал руки с груди и слегка склонился вперёд, чтобы лучше видеть. Кайт же, словно разозлившись, выпустил когти, вцепился в свои несчастные штаны и разорвал их прямо на себе.

— Freedom! — зарычал он, подняв лохмотья над головой.

В нижней части его туловища грива почти не росла, и моряки могли прекрасно видеть всё то, что ранее было скрыто одеждой.

Сделав шаг к борту, капитан театральным жестом вытянул руку за него — и разжал пальцы.

Команда разом завопила с шумом разорвавшейся пороховой бочки. Люди кричали, хлопали в ладоши и топали ногами, а громче всех — квадратный дверг-боцман. Эарн, стоявший на носу, заливисто хохотал.

Кайт, выйдя в центр квартердека, скосил взгляд на мага. Тот, закрыв лицо обеими руками, то и дело вздрагивал.

«Точно сработаемся», — удовлетворённо ощерился джеарт.

*********

— Капитан Кайт, сэр?

Дверь каюты приоткрылась, и в проёме показалась соломенного цвета голова с веснушчатым лицом.

— К вам сэр маг, капитан. Впустить его, сэр?

Джеарт озадаченно моргнул, слегка потерявшись в «сэрах» и «капитанах».

— Да, Шеймус, пускай заходит.

Голова исчезла, а дверь открылась немного шире, и в неё вошёл молодой мужчина невысокого роста. Его тёмные волосы были коротко подстрижены, а чертами лица он более всего напоминал уроженца юго-востока Дигитании. Одет он был совсем просто, разве что его шею украшал расшитый серебром платок из синего бархата.

— Капитан, — учтиво склонил он голову.

— Сэр, — Кайт встал из-за стола и протянул человеку ладонь для рукопожатия. — Прошу прощения, не могу знать вашего имени…

— Хэкьвос, — ответил маг, торопливо пожимая джеарту руку.

— Рад знакомству, — улыбнулся капитан. — Прошу вас, садитесь.

Рядом со столом стояло ещё одно резное кресло, оббитое коричневой кожей — в него Хэкьвос и опустился, крепко обхватив пальцами перила.

— А вы не очень-то похожи… — задумчиво протянул Кайт, тоже усаживаясь обратно.

— Прошу прощения? — недоумённо повернул голову маг.

— На hécvos¹, — еле заметно усмехнулся кот.

Мужчина непонимающе нахмурился, а затем тихо рассмеялся.

— Ваша правда. Jnéhgs hléudherom?²

— Чепуха, — отмахнулся Кайт. — Изучал немного в рамках курса скадинского, не более.

Пригладив рукой гриву, джеарт потянулся за хрустальным графином, стоявшим чуть дальше на столе, и придвинул его к себе.

— Норбуржский, 1588 года, — указал он на прозрачный золотистый напиток. — Будете?

— Виски? — вскинул Хэкьвос брови. — Простите меня, я совершенно не разбираюсь в алкоголе. Впрочем, не откажусь.

Кайт выудил из-под стола гранёный стакан с толстым дном. Очень бережно выдернув пробку из графина, он сложил её на лакированное дерево и заполнил стакан почти до половины. Себе же он виски налил в такую же гранёную — но, скорее, плошку.

— За успех, — приподнял слегка он свою посудину над столом.

— За успех, — повторил его жест Хэкьвос.

Джеарт пил из плошки точно так же, как пьют все обычные коты — но, в отличии от них, не ронял ни капли напитка.

— Зачем я пришёл к вам, капитан, — отставил маг в сторону свой стакан. — Я хотел бы сообщить несколько вещей. Во-первых: если мы вдруг попадём в крупную неприятность, я не смогу защитить всю команду. Самое большее — вас, Эарна и, может, ещё пару человек.

— Резонно, — кивнул Кайт. — На иное я и не рассчитывал.

— Во, вторых, если позволите, я хотел бы пообщаться со всеми матросами на судне. Мне нужно знать, какие у них есть способности к магии.

— И такую возможность я вам предоставлю, не беспокойтесь, — снова кивнул кот.

Хэкьвос озадаченно умолк — он будто бы и не ожидал, что капитан согласится так быстро.

— Но вы ведь не совсем за этим сюда пришли, Хэкьвос, так ведь? — Кайт резко наклонился вперёд и посмотрел магу прямо в глаза. — Давайте начистоту.

— Хорошо.

Костяшки пальцев левой руки, которой он продолжал сжимать ручку кресла, побелели.

— Я бы хотел знать, капитан… Что побудило пойти вас в эту экспедицию?

Кайт с шумом выдохнул, откинувшись назад.

— Тщеславие, — начал загибать он пальцы на правой руке. — Честолюбие. И, в конце концов, тяга к неизведанному.

— Так просто… — недоверчиво потёр Хэкьвос висок.

— Человеческая натура не так уж и сложна сама по себе, будем честны, — пожал плечами джеарт. — Даже если этот человек покрыт шерстью с головы до пят и ходит без штанов.

— Пожалуй, вы правы.

Маг залпом, не поморщившись, осушил остатки напитка и вернул стакан на место.

— Тогда, капитан… Когда вы позволите переговорить с вашей командой?

— Будьте здесь завтра в полдень, — слегка прищурился кот. — Я вас лично представлю каждому из моих ребят.

— Благодарю вас.

Хэкьвос, отодвинув кресло, встал — и почти одновременно с ним поднялся и капитан. Ещё раз крепко пожав джеарту руку, маг развернулся и направился к двери.

— Простите меня, Хэкьвос, — эхом в спину раздался ему голос Кайта. — А каков ваш интерес в нашем походе?

Мужчина замер, не успев даже дотронуться до дверной ручки.

— Хвенванты — мои дальние предки, — негромко ответил он.

Дверь слегка скрипнула и с шумом захлопнулась за ним.

________________

¹ «лошадь» (либ.)

² Знаете свободный [язык]? (либ.)

Когда я обрастаю шерстью, мои чувства меняются.

Мои глаза видят иначе.

Мои уши слышат тихий ветер.

Запахи окружают меня и укутывают.

Мысли истончаются и опадают, слабыми отзвуками отдаваясь в голове.

Мне было не больше десяти, когда я обратился впервые. Воспоминаний о том случае… ничтожно мало. Не думаю, впрочем, что тогда это особо отличалось. Я попробую объяснить.

Человек вопит и скулит от боли, стоит лишь сломать ему палец. Что стоит сказать о тех страданиях, которые испытывает волколак? За ничтожные мгновения его тело искажается; руки и ноги меняют свои очертания, кости ломаются и соединяются вновь столько раз, сколько я и не смогу сосчитать. Этот жуткий хруст я слышу каждый раз.

Но Боги, зная о слабости живой плоти, поступили мудро. Чтобы боль не свела тебя с ума, они поселили в твоём сердце восторг — кипящий огонь, в сиянии которого любой другой светоч меркнет. Страдания и радость смешиваются в твоей груди, и приносят неожиданное равновесие, чистоту и ясность рассудка.

Его отсутствие.

***

В моём племени меня называют Брюнвэнном¹. За его пределами мало кто знает, откуда взялось это имя.

В своём роду я первый такой за несколько поколений. Говорят, прапрадед мой тоже мог оборачиваться лисом — но вряд ли кто уже сможет это проверить. Не так уж много лет прошло, но то, что раньше считалось благословением, стало проклятием. Я очень хорошо помню недоверчивые, полные недоумения взгляды, от которых хотелось спрятать голову подальше в плечи.

Когда мне было мало лет, я часто убегал в леса. Сперва я бродил там один, а после нашёл и похожих на меня. Или, вернее сказать, совсем непохожих?

Роднило нас только то, что мы все обладали человеческим умом, скрытым под толстым слоем меха. Но если я принял свою особенность как нечто неизбежное, простую, хоть и странную часть меня, то остальные сделали самих себя идолами. Они так кичились своим звериным обликом, что неизбежно начинало казаться, будто бы это всё, что у них есть — всё, что у них осталось. Как оказалось, я был почти прав.

Но я и благодарен им. Они помогли мне перестать бояться. Они научили меня многим вещам: как отделять человеческий разум от звериных стремлений; как правильно идти по следу и слышать звуки. Но важнее всего то, что даже Боги не смогли превзойти тех сил, которые они дали человеку. Каждое новое превращение притупляет чувства: сперва почти неощутимо, но затем всё более явственно. Будь человеком — или зверем — как можно дольше, чтобы, желая ощутить снова первоначальный восторг, не разрушить своё тело бесконечными обращениями и не впасть в безумие.

***

Я старался быть больше человеком, нежели лисом. Я думал, что если я буду почаще у людей на виду, они смогут относиться ко мне более доброжелательно. Прав был я лишь отчасти. Некоторые и впрямь смягчили свои сердца, но иные ещё больше загорелись странной, ничем не подкреплённой ненавистью. Наверное, я бы мог их понять, будь я на их месте.

Превращаясь же, я старался держаться подальше от дома. Не только затем, чтобы не заметили меня в этот самый миг обращения, но и вовсе чтобы не застрелили с испугу. Чем больше становилось человеческое тело моё, тем грознее выглядел и звериный облик.

Ибо мне кажется, что в природе есть такой закон: ничто никуда не девается бесследно и нечто не возникает из ничего. Конь питается травой и сеном, а из его навоза берут силу плодовые деревья. Младенец, вырастая в чреве у матери, насыщается соками её тела — но зачастую и сего ему не хватает, и взамен на рождение своё он отбирает жизнь у родившей. Обычный лис невелик, и чтобы стать им, что должно произойти? Разве что куски моей плоти отпали бы вовсе, а лишняя кровь смешалось с землёй — а как тогда вернуть их обратно потом? Рыжий зверь размером с крупного волка мог напугать любого, потому я и старался не попадаться на глаза.

***

Её звали Гвеннэда², и когда я увидел её впервые, моё сердце словно окаменело. Будто зачарованный, я смотрел, как она расчёсывала свои волосы, сидя на берегу реки. Её чёрные косы горели багряным огнём в лучах заходящего солнца, и в этом блеске навек поселилось моё дыхание. Когда она обернулась, я онемел — очи её отражали синеву небес.

Она знала, кто я такой, но не побоялась заговорить со мной первой. В тот день мы просидели на шершавом песке до самой ночи. У меня не осталось воспоминаний, о чём мы говорили — помню лишь её звонкий смех и тёплый весенний ветер.

С тех пор мы встречались не раз. Она не испытывала ко мне неприязни или отвращения, будто я был таким же человеком, как все остальные. Но она не выказывала и жалости или сочувствия, и благодаря этому я смог наконец ощутить себя своим.

Настал день, когда я решился. Не помню, чтобы испытывал когда-либо до этого времени такого ужаса и дрожи в коленях. Я предложил ей свою любовь. Она же, поникнув головой, сперва заплакала — а потом тихонько засмеялась сквозь слёзы.

— О, горе мне, — еле слышно прошептала она. — Я всем сердцем тебя люблю, но не могу пока быть с тобой!

Я будто оглох. Ей пришлось повторить ещё два раза, чтобы до меня наконец дошло.

Она любила другую.

Тогда рассмеялся и я, поняв, как Боги зло подшутили надо мной и над всем моим родом. Полюбив наконец деву, я получил то, что прочие девы получали ранее от меня и от прочих мужей моего племени.

Но затем она взяла меня за руку и твёрдо посмотрела в глаза.

— Пройдут годы, и меня начнут звать замуж, — сказала она. — Ты будешь ждать меня?

Осталось ещё совсем немного, сердце моё. Гвеннэда! Я жду.

_________________________

¹ brünwɨnnoʰ «белогрудый», от пракельтского *brusū, brusn- «грудь», *windos «белый».

² gwenneðọ, из пракельтского *windiyā, от *windos «белый». Ср. современное валлийское имя Gwynedd, бретонское Gwenez.