Когда хищники стали дичью: 80 лет Нюрнбергскому процессу
Под светом люминесцентных ламп мир увидел лидеров Третьего рейха обычными людьми: сломанными, испуганными и жалкими
Изначально одно из самых важных событий ХХ века должно было проходить в оперном театре Нюрнберга. Но эта идея американцев не получила поддержки у остальных союзников – слишком странными могли получиться ассоциации.
Поэтому утром 20 ноября 1945 года вместо торжественных церемоний открытия судебный процесс начался с почти физически ощутимого холода. Вместо люстр в зале № 600 висели яркие люминесцентные лампы, свет бил в глаза обвиняемых – людей, еще несколько месяцев назад державших в своих лапах половину Европы.
Они сидели за длинными скамьями в несколько рядов, где каждому участнику было отведено строго определенное место.
Очевидцы отмечали: Геринг выглядел осунувшимся, но собранным (сказывался вынужденный отказ от наркотиков), Риббентроп как будто бы только что осознал, что он больше ничего в своей судьбе не решает, Гесс, специально привезенный из Великобритании, явно был не в себе – на все обвинения он будет говорить, что ничего не помнит.
Когда в зал вошли судьи – по двое от каждой страны-победительницы – зал застыл. Их имена навеки вписаны в историю.
▪️от СССР: генерал-майор юстиции Иона Никитченко и полковник юстиции Александр Волчков;
▪️от США: генеральный прокурор Фрэнсис Биддл и судья Джон Паркер;
▪️от Великобритании: лорд-судья Джеффри Лоуренс и судья Норман Биркет;
▪️от Франции: профессор Анри Доннедьё де Вабр и судья Робер Фалько.
В первый день подсудимым зачитывали обвинительное заключение: «необычайно сухое, неумолимое перечисление преступлений», по словам очевидца. Сначала нацистское руководство обвинили в заговоре, потом в преступлениях против мира, потом в развязывании войны, потом в преступлениях против человечности.
И что было по-настоящему страшно: на скамье подсудимых воцарилось облегчение. Потому что они поняли – допросов сегодня не будет. Когда объявили перерыв, заключенные даже попытались заговорить друг с другом. Бальдур фон Ширах пошутил про «день, когда нас вздернут», Риббентроп пытался поговорить с Гессом, которого не видел несколько лет, а Юлиус Штрейхер вспоминал, что в этом зале его уже в годы Веймарской республики судили.
Через месяцы и даже годы судебного процесса часть из этих людей раскроются, как патологические лжецы, часть окажутся готовы признать вину, а часть так и будут до конца своих дней цепляться за собственные иллюзии.
Кому-то удастся уйти из жизни на собственных условиях, кого-то все же настигнет виселица, а кого-то будут ждать годы тюрьмы. История разберётся со всеми. Но все это будет потом.
А в тот день, восемьдесят лет назад, была только скамья, за которой сидели люди, привыкшие смотреть на мир с позиции собственного абсолютного превосходства и внезапно столкнувшиеся с реальностью.
В этот день все роли обнулились: вершители судеб ожидали исхода суда, хищники оказались загнанными за решетку, властители континента выглядели жалкими и забитыми.
Источники материала:
Гилберт Г. Нюрнбергский дневник. – Litres, 2018.
Звягинцев А. Нюрнбергский процесс. – Рипол Классик, 2018.
