Дым табачный воздух выел.
глава в крученыховском аде.
руки твои, исступленный, гладил.
В мутной передней долго не влезет
сломанная дрожью рука в рукав.
Старый пес мой давно издох.
На московских изогнутых улицах
Умереть, знать, судил мне Бог.
Я люблю этот город вязевый,
Пусть обрюзг он и пусть одрях.
Шум и гам в этом логове жутком,
Но всю ночь напролет, до зари,
Я читаю стихи проституткам
И с бандитами жарю спирт.
Сердце бьется все чаще и чаще,
— Я такой же, как вы, пропащий,
Мне теперь не уйти назад.
Дай в последнем крике выреветь
