Сегодня умер экс-солист группы "Иванушки" Олег Яковлев. Это событие заставило вспомнить меня еще одного бывшего солиста Игоря Сорина и найти интервью девочки, которая пыталась покончить жизнь самоубийством после этой новости.
"Я хочу жить!" Это были первые слова 14-летней москвички Кати, которая выбросилась из окна, узнав о смерти Игоря Сорина, и только чудом ее спасли врачи. Наш корреспондент встретился с Катей спустя три года после случившегося. Катя К. из Москвы была обычной четырнадцатилетней девочкой. Училась на «отлично», ходила в «музыкалку», занималась спортом. Была веселой и жизнерадостной. Сейчас самой Кате ее поступок кажется нелепостью... «Мне подружки на день рождения подарили диск «Иванушек». До этого я как-то вяло обращала на них внимание. Первой песней была «Малина». С первых слов я поняла, что песня про меня. Я в то время с парнем встречалась, мы в лес ходили и малину собирали. А потом он ушел... Я очень сильно переживала, а тут еще эта песня. Я не плакала, я рыдала. А через месяц моя подружка Марина достала два билета на их концерт. Я собиралась целую неделю: гардероб продумывала, прическу. В этот день Маринка купила цветы, а я три воздушных шара. И вот концерт. Девчонки визжат, плачут, держат какие-то дурацкие плакаты: «Кирилл, я тебя люблю!», «Игорь, ты самый лучший!» Я смеялась над ними. Кто бы мог подумать, что ровно через две недели я точно так же буду кричать и держать плакат с надписью: «Игорь, я люблю тебя!» После песни «Малина» мы с Мариной пошли дарить цветы с шариками. И Сорин вдруг взял меня за руку и поцеловал. А потом улыбнулся и сказал: «Спасибо, Катя». Я сразу не сообразила, что имя он прочитал на значке, приколотом к футболке. Приятно было. И я, дура, стала мечтать, что он найдет меня. Представляла, как выйду за него замуж, рожу двух симпатичных малышей. На следующий день я как безумная стала скупать все диски «Иванушек». Подруги смеялись, постеры приносили и говорили: «Смотри, опять про ТВОЕГО Игоря пишут». Я улыбалась, а в душе верила, что он будет со мной. Я медленно сходила с ума. Мама срывала со стен фотографии: «ОН никогда на тебе не женится. Иди учи геометрию». Папа говорил, что это переходный возраст и все пройдет. Но ничего не проходило. Друзья твердили, что я стала агрессивной, невыносимой. Вот так я прожила полгода: днем слушала кассеты, а по ночам мысленно уносила себя к нему. И зациклилась до такой степени, что стала ходить по салонам и мерить свадебные платья. А один раз я купила детские ползунки, пинетки и пару распашонок. Я стала верить в то, что уже беременна от него! Помню 1 сентября. В комнату вошла мама. Она всегда будила меня по утрам песнями «Иванушек». А в этот день она не включила. Накануне мне сон плохой снился. Я видела Игоря. Он стоял в церкви на коленях, молился и плакал. Мама погладила меня по голове и стала бормотать, что до конца еще не ясно, что произошло, чтобы я не переживала. Я вскочила и побежала к отцу. Папа сидел на кухне. Он дал короткий ответ: «Да ничего страшного, Сорин твой, наркоман, жизнь самоубийством покончил. Из окна выпрыгнул. Вот дурак». Я не могла плакать. На праздничную линейку не пошла - смотрела видеокассету с их клипами, перечитывала письма, которые я писала ему и нашим будущим детям. А потом поехала к 71-й городской больнице Москвы. Там девчонки плакали, держали свечки, иконки, цветы. Все последующие три дня я провела около больницы. Санитар передавал новости: Он пришел в сознание, он пошевелил рукой, он стал разговаривать. И я верила, мы все верили. Но он умер. Это было 4 сентября в 18.30. С этого времени я стала отсчитывать свою жизнь. Хотела сразу же все перечеркнуть, но решила, что еще нужно его увидеть последний раз. 7 сентября к половине второго подошла к Кузьминскому кладбищу. Никак не могла заплакать. Всю ночь смотрела клипы, а к утру решилась. Сначала я нашла в домашней аптечке сильнодействующее лекарство. Но это была бы не достойная Игоря смерть. Я вставила диск в центр, распахнула окно в своей комнате, встала на подоконник, посмотрела на часы - было половина десятого утра, посмотрела вниз с шестого этажа, зажмурила глаза и прыгнула. В тот момент я почему-то думала о медвежонке, которого купила для него. Я думала, почему я не взяла его с собой. А дальше темно и холодно, ничего не помню, только гул турбин (знаете, как будто самолет взлетает), вот его я и слышала, только он удалялся. Никакого коридора, о котором так много рассказывают, никаких ангелов, никакого света и всякой такой чуши я не видела. Единственное - это то ли сверху, то ли сбоку я видела больничную палату, своих родителей. Я первый раз в жизни видела, как плачет мой отец. Стало страшно, стало жаль себя, родителей и стало стыдно. Как я пришла в себя, не помню, но мама сказала, что первой моей фразой было: «Я хочу жить!» Сейчас, я, конечно, понимаю, какую глупость совершила. Причинила огромную боль близким, чуть не искалечила себя: у меня были сотрясение мозга, перелом правой ноги и множество ушибов. В больнице я прошла круги ада. Врачи крутили пальцем у виска, психиатр заставлял смотреть на какие-то дурацкие картинки, лепить из пластилина. Выписали меня через два месяца. В школе - одни издевки, насмешки. За мной увязалась кличка Психушка, и, когда я проходила по школе, ребята издавали истошный звук сирены «Скорой помощи». Мне пришлось перевестись в другую школу. Как-то, придя домой, я застала маму плачущей. Я предложила ей сжечь прошлую жизнь. Мы содрали со стен плакаты, собрали в ящик все вырезки, кассеты, туда же кинули ползунки, распашонки и сожгли во дворе. Даже легче стало. Правда, я кое-что оставила: диск, самый первый, детские пинетки и медвежонка. Сейчас я учусь на втором курсе университета на факультете, не поверите, психологии. У меня много друзей. А еще я познакомилась с парнем. Он поет для меня песни, пишет стихи. Он меня любит! И очень здорово, что он реальный. Я боюсь ему рассказать про тот случай - вдруг потеряю его? И еще - я теперь не могу получить права, так как стою на учете у психиатра».
Источник: Комсомольская правда.
Есть еще дневник фанатки Децла, могу выложить, но она не выжила...
