Ответ на пост «Наследственность»3
"Заявление.
Прошу Вас освободить меня от обязанностей опекуна в отношении опекаемой Н.Н.Н., 20... г.р., в связи с создавшимися невыносимыми условиями совместного проживания".
В ответ на просьбы (неожиданные для меня) и в знак ответственности перед вдруг образовавшимися подписчиками (50 с гаком за полдня) пишу этот текст. Честно, не пылаю желанием, так как, вполне вероятно, получу негатив. А я этого боюсь. Думала-думала... ну что же, знать, судьба моя такая девичья)) А текст этот, может быть, пригодится тем, кто мечтает о принятии ребенка в семью.
Постараюсь кратко, если получится. За основу текста взяла свое заявление на отказ от опекунства в размере 5-ти страниц. Кое-что дополню, ненужное выкину.
Жили-были мы, не тужили. Пришел ребенок ко мне в семью первый раз аккурат на Новый год. А первого января с 8 утра у меня было дежурство в школе на полдня. Остался дома сын, на тот момент девятиклассник (ныне студент). Опишу его для полного проникновения ситуацией - тихий ботаник, помешанный на программировании, рисовании. С 10 утра мне пошли отчаянные звонки от сына - "Я не знаю, что с ней делать, она кидается, плюется, ломает вещи, я дверь закрыл в свою комнату и держу, а она бьет ногами в дверь и орет". Мой девятиклассник не смог справиться с третьеклассницей. Проснулась она в этот день в 6 утра, получила пищу, сладости, планшет, телефон - но приютские дети не умеют развлекать сами себя, вокруг них постоянно вращается много людей, так что и наша Люся (назову ее так) не справилась в одиночку со скукой и принялась развлекаться, как могла. Так началась наша история знакомства.
Через 4 месяца Люся оказалась в нашей семье (я и сын). Честно сказать, к тому времени я уже поняла, что с ней будет тяжело. Даже при гостевом режиме, когда дети стараются показать себя с лучшей стороны, она вела себя не ахти. Вместе с ней я брала в гости и других детей - брата с сестрой. Вот тех я бы взяла сразу, с руками и ногами, как говорится - интересные добрые дети, тоскующие по семье, очень хотевшие ко мне. Но их не отдавали, опека сказала - или Люся, или никто. Совет тем, кто собирается связать свою жизнь с приемным ребенком - если у вас возникают сомнения, если ребенок хотя бы немного вызывает у вас отторжение, да даже если внешность его для вас не совсем приятна - остановитесь, задумайтесь, в дальнейшем это может усугубиться до катастрофических масштабов.
Но я же герой! Я же много лет работала с коррекционными детишками, с ЗПР и другими прелестями, я же со всеми находила контакт, они меня любили, а я - их. Я же психологией увлекаюсь, много лет сидела на форумах усыновителей и приемных родителей, так что мы преодолеем все преграды, и, "взявшись за руки, пойдем навстречу солнцу".
Шла борьба за учебу - Люся была с нулевыми знаниями по всем предметам, так как в 1 классе она ходила в школу всего 2 месяца - по причине загулов биомамы. Мама уходила на день-два, дочь закрывала в квартире. Работала проституткой в банях-саунах соседнего городка, откуда Люся и была родом. Учебу пришлось подтягивать очень интенсивно, т.к. Люся попала ко мне в конце учебного года. И вот что я скажу - каждый раз я поражаюсь, как часто дети из социально неблагополучных семей обладают острым умом и смекалкой. Она ухватывала все на лету, быстро усвоила основы английского, все правила по русскому или математике умела применять с одного повтора. И это было пока единственным положительным моментом. Я много общаюсь с приемными детьми - в школе почти в каждом классе есть такие. И она отличалась от них тем, что была очень злая. Злая не от условий жизни, а просто по характеру. У меня в классе был когда-то пацан, брошенный матерью, которого воспитывал выпивающий дед. Дед умер, а пацан с ним сидел еще пару дней, пока соседи не забили тревогу. Когда к ним пришли, мальчишка сидел и грыз сырую тыкву на полу возле деда. Так вот, такие добрые и жизнерадостные дети, как этот Русланчик, редко встречаются.
Про кошку. С животными Люся любила играть, только вот сейчас она лобзает собаку или кошку в десны, а через минуту - ннна тебе пинка под ребра. Отмечу, что у нас очень хороший приют, детей там не обижали, воспитатели были настоящие профи. Они мне проболтались, кстати, уже после приема ребенка, что в других семьях, куда Люсю брали в гости, у одних она придушила котенка, у других украла кольцо. Так вот, кошке на хвост была надета тонкая резинка - та, которой стягивают пачки денег. В шерсти ее не было видно, поэтому я забила тревогу только тогда, когда кошка стала носить хвост постоянно выпрямленный, как палка, а посередине - как перелом. Была в ужасе, резинку сняла, Люся получила нагоняй, а хвост у кошки отсох и отвалился (( До сих пор передергивает от воспоминаний, как я подбираю этот мертвый кусок тела.
Если писать подробно, то получится целая книга. Был у нас стандартный набор проблем - нежелание мыться, кража денег, швыряние учебников, неумение занять себя, мокрая постель каждую ночь, лунатизм, вши, принесенные из приюта и награждение ими меня, моей сестры и племянника. Еще предупреждаю тех, у кого есть свои дети - подумайте, подумайте хорошенько, ведь на них тоже ляжет бремя приемных. Вы будете на работе, а они будут наедине с ними. Сын мой водил Люсю из школы, сидел с ней дома, и часто мне шли звонки такого типа - "Она легла на землю и не идет дальше, что мне делать?" "Она дерется, я не могу ее успокоить, я же не могу ее ударить, что мне делать?" Перед оформлением опеки мы с ним беседовали, он жалел таких детей, согласен был, что неплохо бы иметь еще одного ребенка в семье. Помните, что ваши дети будут разделять ваши тяготы опекунства, и не всегда они будут за это благодарны.
Уфф... Устала немного... Дальше возьму выдержки из заявления, с добавленными комментариями, если понадобится.
"Поясняю: В сентябре 201... года Люся тайно позвонила матери и та ей пообещала, что заберет ее после Нового года. Ребенок до этого очень надеялся, что мать опомнится и ее заберет, ко мне в семью она пошла жить, по собственному признанию, «ждать, пока мама за ней придет». Переживала, что мать о ней не вспоминает, не воспринимала нас как семью, вела себя отчужденно и агрессивно, потому что у нее уже есть самый близкий человек. После того, как Люся поговорила с матерью, у нее очень сильно изменилось поведение. Я не могла понять, что случилось, пока не увидела счета за домашний телефон – большие суммы за звонки на сотовый. Люсе пришлось признаться, что это она столько наговорила, хотя она надеялась, что я не узнаю о звонках. Также она рассказала об обещании матери. Я поняла, с чем было связано изменение в поведении – ребенок уже настроился на уход из семьи и вообще полностью отключился от нас. Она перестала учиться, стала грубить и хамить и в семье, и в школе. У нас и до этого были проблемы с поведением – Люся имеет тяжелый, неуживчивый характер, издевалась над детьми, развязно вела себя, не слушалась учителей. Я старалась корректировать ее привычки и поведение, и через год мне показалось, что дело начинает налаживаться. Однако все рухнуло после обещания матери забрать Люсю после Нового года.
Заниматься домашними делами Люся перестала, каждый раз заставить что-то сделать превращалось в бой. Попросила вымыть посуду – дело доходит до скандала, вспоминается, что она уже мыла когда-то посуду (неделю назад, причем за всю неделю она больше вообще не делала ничего, абсолютно). Дело до ходит до того, что она начинает угрожать, что сломает себе руку о раковину. Она себе сломает, а обвинят меня?
В комнате бардак, ничего не убирается, несмотря на просьбы. Я перестала ее заставлять или просить сделать что-нибудь, надоело уговаривать или ругаться, мне потом становилось плохо, а она вела себя, как ни в чем не бывало. Таким образом, последние три месяца Люся не делала по дому вообще ничего, только ела и спала. Виноватой себя не чувствует, прощения никогда не просит, наоборот, постоянно изображает обиженную.
Она перестала мыться – мне всегда приходилось контролировать, как она моется, потому что совершенно не была к этому приучена, так она стала обманывать: зайдет в ванную, постоит там, наденет на грязное тело чистое белье и выходит. От нее шел плохой запах, дети и учителя в школе это замечали. Мне приходилось чуть ли не силой заставлять менять трусы, каждый раз доходило до скандала, каждый вечер – «контроль чистых трусов», я устала просто от скандалов, ведь девочке уже тринадцатый год, а она не моется. За время нахождения ее в семье выкинула кучу нижнего белья – его невозможно отстирать, все обкаканное и в следах крови, потому что попу, простите, не вытирает, а прокладку при месячных ей лень вставлять, и кровь просто вытекала на одежду, могла ходить по школе с пятном крови на школьном сарафане. Сейчас, пока она в лагере, нашла везде в шкафах спрятанные штаны, шорты, брюки, бриджи – все со следами крови и кала с потеками до колен, она просто меняет одежду, вместо того, чтобы вставить прокладку, и ей даже лень потом потихоньку постирать, чтобы я не увидела это.
Очень неприятный момент – Люся мочилась в комнате. Причем не ночью в кровать, а на пол или в какую-нибудь посуду. Ей было лень выходить, и она мочилась, например, в декоративные бутылки. И даже не думала потом, что это надо как-то скрыть, убрать, вымыть. Бутылки стояли на подоконнике на солнце, пока я по запаху не нашла их – три бутылки, полные до краев протухшей мочой. (Я вот пытаюсь сейчас представить, дорогие пикабутяне, как девочка писает в бутылку, как она корячится при этом над ней, и меня вновь душит нервный смех). Или пластиковая бутылка с мочой за шкафом на батарее отопления – тоже найдена по запаху. Я вообще не могу представить, как она это делала, как она писала в бутылки. Но апофеозом стал случай совсем недавно – перед лагерем нашла внутри дивана в ее комнате кружки для питья, стаканчики для рисования – во всех была моча, уже испарившаяся, с огромными кристаллами соли – видно, мочилась туда неоднократно (принесу и покажу в опеке, чтобы не думали, что я наговариваю на ребенка) (кружки все же были принесены в пакетике, я их подсовывала инспекторам, а они их отпихивали). А за диваном стояла еще одна кружка со свежей мочой. У меня просто рвотный рефлекс начался – я теперь не могу пить из посуды, имеющейся в доме, так как нет уверенности, что она и туда не делала свои дела. Пришлось купить другую посуду. Также она мочилась на пол и вытирала это чистой одеждой. Одежду потом прятала в шкаф, к чистым вещам, или кидала за диван, а когда я обнаружила вещи в желтых пятнах, она делала невинные глаза – «не знаю, что это такое, понятия не имею, что за пятна, не знаю, как вещи туда попали, это не я». (кстати, обвиняла кошку, что это она писает на вещи). Как-то я зашла в ее комнату и наступила в мокрое – там лежали салфетки в луже, я их подняла и по запаху поняла, что с них капает моча. Она написала на пол (днем, не ночью, когда можно было бы списать все на то, что она боится идти или сделала это в сонном состоянии). Она даже до конца не вытерла это, не спрятала, потому что ей все равно, на нее не действуют уговоры. Вся комната пропахла мочой, все вещи в шкафах пахнут.
Учебу забросила – почти тринадцатилетнего подростка мне приходилось контролировать, как первоклассника. Если за первый год мы достигли значительных успехов, и она имела всего одну-две тройки, то теперь съехала ниже некуда. Каждый вечер начинался очередной бой – предъявлялись тетради с вкривь-вкось написанными упражнениями, потом начинался дикий крик с отказом исправлять ошибки, швыряние тетрадей, учебников, хлопанье дверями. Обманывала меня, что ничего не задавали. За этот год я устала от постоянно напряженной атмосферы, мне нет покоя даже вечером дома, все время психи и скандалы.
Из-за своего тяжелого характера не имеет друзей, с ней никто не дружит, на улице через два дома живет одноклассница – так и та после двух приходов в гости к ней Люси отказалась ее еще раз звать. Люся всегда злая и надутая, утром встает и уже заранее выходит из комнаты со злым и недовольным лицом. Последнее время разговаривает резко, грубо, все учителя мне жалуются, что она им хамит, постоянно затевает скандалы, даже на уроках. Детей обижает, мне приходилось разбираться и с родителями одноклассников и с самими одноклассниками, потому что постоянно поступают жалобы от классного руководителя. В школе от меня отворачивается или уходит – она, видите ли, стесняется, что я не родная мать. Просто невыносимо видеть это. Когда к ней подошел мой ученик, искавший меня, и спросил, где я – она ответила «В жопе!». Какое может быть уважение ко мне, когда собственный ребенок так ведет себя? Я своему классу делаю замечания, а они говорят – «А вот ваша Люся тоже так делала, а вот Люся сделала так, а вот она конфеты по школе разбрасывала, а еще она вот так сказала, и дралась, а вот она матом ругалась и обзывалась, а вот она матом в раздевалке на стенах написала, и еще травит одноклассницу, и т.д., и т.п.»
В семье отношения ухудшились до крайности, каждое мое замечание или принимается в штыки, или игнорируется, причем демонстративно – с закатыванием глаз, вздохами, хлопаньем дверями. Каждый раз после того, как ходила с ней в опеку, положение становилось только хуже – поведение вообще стало неадекватным. Сын у меня тихий, из тех, кого называют «ботаниками», так она его вообще затерроризировала – он теперь отказывается оставаться с ней вдвоем дома, потому что без меня она ведет себя вообще разнузданно, может плеваться, драться, отнимать его вещи, отказывается уходить из его комнаты. В семье из-за нее разлад – сын постоянно просится побыть у бабушки с дедом, а когда у меня вторая смена в школе, просится куда-нибудь уйти, чтобы только не быть с Люсей наедине. Но и оставлять ее одну дома я не могу – Люся без надзора творит странные вещи, причем сама потом не может объяснить, зачем она это сделала. Также оставлять ее дома одну опасно – она может положить полотенце на плиту, когда там греется чайник, не закрыть кран до конца, уйти и оставить дом открытым и т.д. То есть подростка, фактически уже соображающего человека я до сих пор не могу оставлять без контроля, т.к. при мне она хотя бы чуть-чуть стихает, а без меня сразу идет вразнос, и я боюсь, что мне за ее поступки придется нести уголовную ответственность. А что будет дальше?
Постоянно обманывает, я уже не верю ни одному ее слову. Если учитель на нее жалуется, мне приходится разбираться с ней строго в присутствии учителя, потому что сразу начинается крик, что это учитель виноват, одноклассники, но не она. Но даже и в глаза учителю говорит, что он врет, что этого не было, она не при чем. Обманывает меня во всем – почему задержалась, где была, что делала, почему плохие отметки. Обвиняет всех людей, что ее обижают ученики, обижают учителя, что к ней учителя не так относятся, как к другим, что ее не жалеют, как других. Все у нее плохие, также может сказать неприятные вещи про меня другим людям. (По ее словам, я ее била, оскорбляла, унижала) У нее нет никакого чувства благодарности, все хорошее, что ей делают, она воспринимает как должное. Мне очень трудно в таких условиях поддерживать хорошие отношения, потому что нет никакого доверия. Если я что-то запрещаю ей, она все равно потом делает это, только уже тайно. (Тайно бродила, например, по поселку, заходила туда, куда не следует детям). И я повторюсь – я боюсь, что мне придется нести уголовную ответственность за нее. Я для нее перестала быть авторитетом, она делает все наоборот, назло, и я не могу взять на себя такую ответственность, потому что она игнорирует все замечания.
После звонка матери мы в своем воспитании откатились далеко назад, произошли ухудшения во всех сферах, с каждым днем все хуже и хуже, я боюсь, что она что-нибудь натворит еще похлеще. Я на пределе всех сил.
Мои объяснения, что если она хочет остаться в семье, то нужно вести себя спокойно и не совершать неадекватных поступков, игнорируются, Люся просто в такие моменты поворачивается ко мне спиной, или уходит, или корчит мне злые гримасы. Ведет себя так, как будто я ее главный враг, будто я виновата, что мать за ней не приходит, не звонит ей, не вспоминает. За последний год не было еще ни одного дня без скандала, ни одного! Она не следит за собой, не бережет вещи, ей не жалко ничего и никого! Она не жалеет животных (кошка по ее вине лишилась хвоста), не жалеет людей. Вся ее одежда постоянно изгажена, вся в пятнах и дырках, грязь отстирать просто невозможно. (Вот здесь отмечу - приютские дети не умеют беречь вещи. Они привыкли, что одежда появится сама, телефон подарят спонсоры, мороженое, конфеты и фрукты принесут волонтеры и сочувствующие бабушки, поэтому - одежда просто горит, а окружающие предметы уничтожаются, как будто стадо термитов прошло) Невозможно заставить переодеться, каждый раз приходится сдирать вещи чуть ли не со скандалом. Регулярно приходится выкидывать вещи – они приходят в полную негодность. Обувь просто «горит» на ней. ( Отмечу - за первый год пришлось сменить 13 пар обуви. 13!!! я столько за несколько лет не изнашиваю....)Отказывалась стричь ногти на ногах и отрастила их до такой длины, что ногтями продрала спортивную обувь! Она ведь не младенец уже, но вся одежда в пятнах от еды, грязи или краски, руки вытираются строго об себя. Сломала 2 планшета, телефон, две электронные книги, не считая сломанной или изгаженной мебели в комнате и кучи других мелочей. (блин, перечитала, и показалась себе Шпаком из "Ивана Васильевича" - Три магнитофона, три кинокамеры заграничных, три портсигара отечественных, куртка замшевая... три! ))))
Если Люсе так хочется к матери, в результате чего она просто не желает следовать правилам нашей семьи, то я думаю, что нам нужно расстаться. За этот год из-за нервной обстановки у меня появились проблемы со здоровьем, я стала дерганная, у меня каждый день болит сердце. Видимо, ей не нужна наша семья. Сейчас, когда она в лагере, я серьезно подумала и поняла, что я уже больше не выдержу. У меня просто опустились руки, закончились все душевные силы, полнейшая апатия. Я хотела дать ребенку семью, но мы ей не нужны."
Вот такое заявление было мной написано. Я не все опубликовала, там есть и личные моменты, слишком узнаваемо. И еще - я не все описала, что происходило, слишком много пришлось бы потратить времени, да и занервничала я изрядно, пока создавала этот текст. Лицо горит, сердце колотится.
И еще отмечу - ни в коем случае это не призыв не брать детей, я уже сказала, что дети есть просто замечательные. Нужно просто ответственнее отнестись к выбору, все равно, что выбирать супруга - один раз и на всю жизнь. Мне жалко Люсю, честное слово, но себя и сына стало жальче еще больше. Опека изначально помогала, и к психологу ее, и беседовали с ней, потом сказали мне - "характер-то какой говняный у нее", а потом на меня психанули, что испортила им статистику, и они получат нагоняй.
