Краткая предыстория для ЛЛ:

офтальмологии я посвятила 44 года, 11 лет возглавляла детское офтальмологическое отделение и 8 лет была главным детским офтальмологом Смоленской области. Мое отделение было единственным в области, где проводилось хирургическое лечение заболеваний глаз у детей в рамках ОМС.

С приходом нового главного врача Волынец Л.И. у меня возникло стойкое мнение, что её цели деструктивны.

В моем отделении ситуация на 2021 год была критической:

• почти 100% изношенное оборудования

• 6 месяцев отсутствовала операционная медсестра (невозможность операций)

• сломанный операционный микроскоп, который после "ремонта" оставался неисправным

• отсутствие коагулятора в операционной

• врачей отделения забирали для дежурств по больнице, но в графике требовали ставить часы их работы в детском офтальмологическом отделении. В то же время во взрослом глазном отделении были предусмотрены 5,75 ставок для дежурств, но эти ставки занимали "нужные" люди, а для закрытия дежурств брали врачей из моего отделения и за счет ставок детского отделения. Это привело к тому, что в 2021 году в течение 6 месяцев наше отделение полностью оставалось без врачей и я вынуждена была выполнять обязанности как заведующей, так и двух врачей одновременно. По бумагам значилось, что наше отделение укомплектовано специалистами, но на практике их просто не было.

• дополнительно планировался переезд детской травматологии в наше отделение

В других отделениях ситуация была даже хуже: так детскую неврологию полностью ликвидировали. Нет отделения - нет проблем, нет жалоб.

Я неоднократно пыталась донести до главного врача Волынец Л.И. проблемы нашего отделения, предлагая конкретные решения. Сначала устно, потом письменно. Но всё это рушилось, как песочные замки под натиском прилива. Я обратилась за помощью в прокуратуру, которая по моему заявлению провела соответствующую проверку, и вынесла по данному факту представление в адрес областной больницы. Однако, областная больница не выполнила требования, изложенные в представлении прокурора, после чего прокуратура обратилась в суд, который удовлетворил требования прокурора и обязал больницу закупить 23 единицы оборудования. После этого главный врач Волынец Л.И. вызвала меня на разговор, в котором потребовала меня уйти со своей должности, в противном случае меня уволят по статье.

Я продолжала бороться: писала в областную прокуратуру, в Минздрав, в Департамент Здравоохранения, в приемную Президента. Но в ответ приходили лишь отписки, утверждающие, что всё в отделении хорошо, кроме моей работы. Это была борьба Дон Кихота с ветряными мельницами.

Тем временем, администрация больницы подсуетилась и за короткий промежуток времени мне вменила 4 дисциплинарных взыскания, а 5-е стало моим увольнением. На этом пути главный врач Волынец Л.И. не забывала лишать меня надбавок, мелко пакостя.

Два года ушло на то, чтобы восстановить мое доброе имя и защитить себя от несправедливых обвинений. Через суд я смогла отменить дисциплинарные взыскания. Также удалось доказать незаконность приказов о лишении меня надбавок.

Однако главная битва развернулась вокруг моего увольнения. За восемь заседаний суд первой инстанции не смог распознать абсурдность выдвинутых против меня обвинений. Судья написала свое решение на 43 страницах, возможно, надеясь, что его никто не станет читать.

За 4 заседания в апелляции Фемида не прозрела. Заместители главного врача и представители больницы на заседаниях своими речами несправедливо очерняли меня и в те моменты хотелось забиться в угол и расплакаться. Но даже в мире, полном несправедливости, всегда найдется место для благородства и чести. Одна из судей коллегии апелляционного суда, Коженова Татьяна Владимировна, проявив мужество, написала Особое мнение (достаточно редкое явление в юриспруденции), где на 4-х листах четко и понятно отразила доводы о незаконности увольнения.

Также присутствующая на заседании прокурор Москвичева Елена Викторовна возмутилась несправедливому решению суда и в кассацию было подано представление областной прокуратуры и моя жалоба. Но в кассации за 2 заседания Фемида не прозрела и мы с прокурором получили одинаковые отписки.

Прокурор и я обратились в Верховный Суд, заседание которого состоялось 7 октября 2024 года.

Председательствующая в судебном заседании Верховного Суда судья Пчелинцева Людмила Михайловна выразила удивление безграмотности приказа об увольнении, предложив поместить этот приказ в Книгу рекордов Гиннесса как результат его абсурдности. Верховный Суд отметил также очевидные факты намеренного увольнения и гонения на меня со стороны администрации больницы, а также об отсутствии с моей стороны состава дисциплинарного проступка.

В результате Верховный Суд отменил приказ об увольнении и восстановил меня на работе, не отправляя дело на пересмотр, что является крайней редкостью в юридической практике Верховного Суда.

Итак, через суд мне удалось вернуть свою репутацию. Но что изменилось в отделении, которым я руководила, за эти 2 года?

К сожалению, мало хорошего:

• судебное решение об оснащении отделения оборудованием выполнено лишь частично

• операционный микроскоп так и остался старым

• детская травматология переехала к детской офтальмологии и там, где раньше было 1 отделение, теперь теснятся 2 отделения. Тут же располагается кафедра офтальмологии, толпами ходят студенты и ординаторы

• по состоянию на 9 октября 2024 года отделение детской офтальмологии было полностью заполнено (25 детей в отделении), но лечащих врачей не оказалось вовсе. Врача отделения как забирали дежурить по больнице, так и забирают, оставляя отделение без врачей

• до увольнения меня обвиняли в том, что из-за моей работы отделение не выполняло план и в отделении мало операций (это в ковидные времена, при отсутствии в отделении врачей и операционной медсестры, при сломанном оборудовании). Думаете после моего ухода стало лучше?

• мне сообщили, что мой кабинет теперь я делю с бывшей заведующей отделением, которая выступала против меня в суде, и, возможно, руководство больницы ожидает от нее новых действий по моему будущему увольнению. Но даже в этот кабинет мне доступа не предоставили, ключи мне не передали. Я расположилась в ординаторской, в которой у меня также нет своего рабочего места.

Я убеждена, что детская офтальмология в Смоленской области находится в серьезном кризисе. Эту статью я написала с надеждой, что моя история борьбы найдет отклик в сердцах тех, кто, как и я, неравнодушен и настойчив.