SilverArrow

Рассказ для конкурса.

Тот, Кто Забирает Детей, сегодня не придёт.

Челюсти двигаются. Доволен, доволен.

Те, Что Следят За Нами, заняты тем, что чистят наш мир. Они зачем-то копаются в земле, по которой мы передвигаемся.

Надо прям рылом, а не вот этими ветками. Рылом оно лучше выходит. Да и нечего там рыть – всё уже давно проверено.

Челюсти двигаются. То же, что и всегда, и, как всегда – ем первым.

Остальные смотрят, боятся. Ждут, когда наемся.

Молодцы. Слушаются.

Боятся Того, Кто Забирает Детей.

Верят, что я смогу защитить. Особенно – после произошедшего… Когда?

Поднимаю глаза. Вижу одного из Тех, Кто Следит За Нами.

Они работали вдвоём одну тьму назад. Передвигались на своих двоих, пользовались своими ветками.

Сегодня он один.

А где второй – он не знает.

И хорошо.

Снова опускаю голову.

Доволен, доволен.

***

Генерал – большой, уверенный в себе, заросший жёсткой, тёмной щетиной, что-то лениво пожёвывал, глядя на меня.

Его подопечные собрались рядом, похожие на него, как соль – на сахар, почтительно ожидающие, когда Генерал подпустит их к общему котлу.

Еды становилось всё меньше, но никто не и не думал начать какое-то разбирательство из-за этого – Генерал то и дело водил своим рылом из стороны в сторону, цепляя тяжёлым взглядом из-под набухших век кого-то из окружающей толпы. Он чавкал, и, казалось, даже похрюкивал от удовольствия.

Для завершения образа грузного, жёсткого главнокомандующего, слово которого было для окружающих приказом, а не законом, не хватало только не положенного ему мундира.

От черенка лопаты, на которую я опёрся подбородком, уже начала ныть челюсть.

Генерал вдруг поднял глаза от своего хрючева – и глянул на меня, исподлобья, и мне показалось – на какие-то доли секунды, что он меня помнит. Странная, конечно, мысль. Людей вокруг него полно, меняются они часто… Чует он меня, что ли, нутром своим звериным?

Может, запомнил? Да, вполне возможно. Я-то тут уже уйму времени. Другие меняются, я остаюсь.

Хлопок по спине прервал эти мысли. Я дёрнулся, черенок, захватанный ладонями, отлип от подбородка и рухнул, расплескав месиво, доходившее мне до щиколоток.

- Чего стоим, Новиков? – грубо спросил меня зоотехник. – Дерьмо само себя не уберёт.

Я просвистел что-то сквозь зубы, но всё-таки перехватил лопату, и продолжил выкидывать содержимое загона наружу, в тележку.

Генерал, глядя на это, захрюкал часто-часто, будто смеясь над двуногими, убирающим загородку со свиньями, одну из многих на ферме.

Зоотехник продолжал, опираясь на ограду, что-то записывать, то и дело поглядывая на меня.

Лопата потяжелела от налипшей на неё грязи, которая с неохотой отправлялась, порция за порцией, наружу.

- Слушай, а ты же не один работал тут? – зоотехник почесал кончиком ручки затылок, хотел прикусить его – но передумал, как только опустил глаза.

Он не заметил, как я кивнул – я отряхивал лопату, и движение головы можно было принять за продолжение движения тела.

- Эй, дерьмодемон, я у тебя спрашиваю – второй где?

- Дома, видимо.

- Дома? У вас что, график свободный? Вы всё это должны за два дня перекидать. Или ты тут будешь днём, а он ночью? – зоотехник был моложе меня (точно), умнее меня (вероятно) – и оттого наглым и пытающимся самоутвердиться за счёт за счёт других. – Так вы и вдвоём не успеете за два дня. А свиней сюда запустить нужно.

- Нужно.

- Нужно, нужно. – ворчливо отозвался зоотехник. – Блин, вот скажи мне кто-нибудь, что я, дипломированный специалист, буду по щиколотку в дерьме свинячьем стоять, и думать, как его перекидать побыстрее – вот что я бы сделал? Да бросил бы вуз этот, конечно, тут же. Пошёл бы, как мама хотела, на химика, или на врача обычного, но нет, решил, что с животными попроще. – он зацепил планшетку за что-то выступающее из ограды, сунул ручку в кармашек своего рабочего костюма, ещё раз обозрел поле битвы за чистоту загона, вздохнул и пошёл к шкафу с инструментами. – Решил, что они молчать будут, да поглядывать на меня умными глазами. – я перевёл взгляд на небольшую площадку, на которую временно загнали свиней из этого загона. Генерал (так я его окрестил, свиньям обычно имени не давали) устроился в одном из углов, но так, чтобы всё время держать нас с зоотехником в зоне видимости, и лениво двигал челюстями, словно доедая самые вкусные остатки.

Лопата вошла в месиво под ногами, подняла ком грязи – и отправила за ограду, в тачку.

- Ты спишь или работаешь? – спросил меня зоотехник, орудуя лопатой.

Я вздохнул, выловил черенок из месива под ногами, оббил его об ограду, и принялся за работу.

Так прошло минут двадцать. Зоотехник работал с огоньком, споро – то ли хотел закончить побыстрее, то ли правда пытался получать от такого занятия удовольствие, не знаю. Он много брал, далеко кидал и отдыхал, пока летело. Я сам немного загорелся, и начал работать активнее.

Тачка уже была наполнена, и я предвкушал, как мы вывезем её, а потом вернёмся и продолжим, но перед этим передохнём от этого запаха – привычного, но тяжёлого.

В этот момент лопата зоотехника встретилась с чем-то твёрдым. Он сам, казалось, удивился, и оттого, наверно, отпустил черенок, упавший прямиком в дерьмо под ногами.

- Чёрт! – выругался мой собрат по несчастью, зацепил деревяшку ногой и перевёл на меня брезгливый взгляд. – Там что-то есть.

- Видимо, да.

- Никонов, удобный ты человек. Что ни скажи – со всем согласен! – зоотехник вытер пот со лба, ухватил лопату самыми кончиками пальцев, после чего выковырял её из содержимого загона. – Блин, вот как так-то, а? Всё, к чёрту! А на практике не было такого! Там говорили… - он что-то продолжал, про собак с родословной, про все эти династии животных, будто сошедшие с гербов древних родов, обитых конским волосом и звериным мехом, а я не слушал.

Я смотрел, как Генерал перестал жевать и уставился на нас, не моргая. Он смотрел исподлобья, смотрел внимательно. Ждал чего-то.

Видимо, знал, обо что лопата ударилась.

- Никонов! Ты меня слушаешь вообще? Или ты из тех, кто сто грамм с утра – и весь день свободен?

- Во-первых, не Никонов, а Алексей. Лёхой можно, но тебе - нельзя. Да ты и не будешь. - я, даже не смотря на зоотехника, знал, что он поперхнулся на вдохе – и от этого перехода на «ты», и от моего тона – отстранённого, не обращающего на моего собеседника никакого внимания. – Во-вторых, ты отошёл бы, да отвернулся. Тут сейчас будет смертельный номер.

Я обернулся и увидел, как пунцовый от злости зоотехник хватает ртом воздух. Наконец у него получилось, и он выдал:

- Чего-о? Какой смертельный номер, Никонов? Ты совсем с дуба рухнул, или что?.. – пока он говорил всё это, я подошёл к нему, наклонился – и нырнул рукой прямиком в месиво под ногами, примерно в том месте, куда угодило остриё лопаты, нащупал то, во что она воткнулась – и выворотил, вытащил на свет божий.

Это была чья-то ладонь. С хрустом она отделилась от кости, которую зоотехник – и тут я вспомнил его фамилию – Лапочкин, точно, Лапочкин – которую зоотехник надрубил, и которая только и ждала возможности зажить своей жизнью, и теперь я держал её в руке, как держат обычно руку любимого человека – запустив пальцы между пальцами.

Лапочкин ещё договаривал - договаривал, осознавая, что происходит, поэтому голос, которым он обещал мне кары небесные, сдувался, как облако в ветреный день, съёживался, как снеговик в день солнечный.

Я вцепился глазами в его лицо и улыбнулся.

- Ты глянь, здоровается! – я потряс находкой в воздухе, туда-сюда.

Видимо, где-то здесь пролегал предел. Лапочкин закатил глаза – и рухнул ничком в жижу под ногами. Только нос торчал наружу из грязи. После громкого шлепка раздалась ещё парочка звуков потише, а возле того места, где должен был быть рот, надулся и лопнул шар грязи.

- Вот примерно так это и происходит. А потом вылавливай их, спасай их… - я вздохнул и дёрнул на себя лежащего зоотехника. Тот не сопротивлялся, обмяк, и, разумеется, задохся бы, не окажись меня рядом.

С другой стороны, не будь меня рядом – он бы и не упал в обморок посреди загаженного загона для свиней. Так что будем считать, что я исправлял свою ошибку.

Лапочкин весь был покрыт тем, что убирал буквально пять минут назад. Кое-как я расчистил ему лицо, проверил, дышит ли он, опёр его на загородку, сходил до умывальника, с наслаждением вымыл руки, вытер их об стену, которую держала только штукатурка, да и та уже шла трещинами, набрал воды в ведро, вернулся к пострадавшему и плеснул ему в лицо.

Лапочкин фыркнул, хватанул воздух – раз, другой, и испуганно посмотрел на меня.

- С-спасибо, Алексей. – он покивал головой. – Я, пока падал, испугаться успел, что вы меня, как его…

- Так, Лапочкин, тебя как звать?

- Валя. Валентин.

- Лёша. – я протянул ему свою руку. Он дёрнулся было её пожать, но взглянул на свою конечность, покрытую толстым слоем нечистот, и кивнул в ответ. – Так вот, Валя, я мокруху на рабочем месте не устраиваю. Оставляю тем, чья работа – валить кого-то. Уяснил? – Валя кивнул. – Хорошо. Теперь рассказываю, что произошло. Сеня, напарничек мой, подскользнулся, а может – просто равновесие потерял, он брезгливый был, сапоги рыболовные таскал, которые до пояса, а в них тут упасть – раз-два и готово…

***

Те, Кто Следит за Нами, нашли того.

Плохо. Плохо. Думал, не получится так.

Но не страшно. Тот, Кто Забирает Детей, не приходит за взрослыми. А за мной – так тем более.

Недаром я у них главный. Боятся меня. И эти, Следящие, тоже.

Тот, что устоял на ногах, прям с опаской смотрит.

Правильно. Правильно.

Другой Следящий вот не боялся – и получилось вот так.

И до этого я доберусь.

Потому что они сообщают Забирающему Детей, когда настаёт черёд.

Больше этого не повторится.

Не должно.

***

- А с ним что делать? Надо же как-то по-человечески, сказать кому-то, сообщить. А то не по-людски как-то, его тут оставлять.

- А мы его тут оставлять и не собираемся. – я повернулся к тому месту, где, как древнее ископаемое, под слоем пустой породы, лежал Сеня. – Но это уже мой головняк, Валя. Я сам скажу, что случилось, а ты иди пока, отмойся.

- А душ-то работает?

- На удивление, но ещё работает. Слив не забей только.

Валя двинулся в сторону душевой, пытаясь отряхнуться. Впрочем, зря – его синий халат, да и все остальные вещи под ним, явно не подлежали стирке.

Я же повернулся к Сене и покачал головой.

Сеня, Сеня. Ведь было же говорено.

Холодный уже. Конечно, он сутки лежит. Меня вчера на работе не было, а он был.

Холодный и скользкий.

А жижа-то это не отпускает его, гля. Словно обратно втягивает, отдавать не хочет. Крепко его приложило, конечно.

А главное – знаю я, кто это сделал. Генерал, конечно.

Он у них заводила. Смотрит вечно из своего угла. Думает, думает.

От свиней людям можно пересадить органы. Может, и с мозгами так же?

Хотя нет, конечно.

Рука Сени, та, что осталась нетронутой, шлёпает меня по спине при каждом шаге.

Форму стирать придётся сразу после работы. А не хотел, думал, до вечера протяну, до хутора доберусь, и там уже. А нет, всё-таки тут.

Одно радует – порошок импортный, стирает хорошо.

Всё импортное. Свиньи только свои остались. Да и то – сейчас все больше по окорочкам куриным, по ногам, у которых лапу отрубили. Вон, как у Сени.

Ноги вязнут, но я привык. Не первый год здесь.

Говорят, с кем поведёшься, от того и наберёшься. А я вот со свиньями вожусь.

А первый раз я хорошо помню. Это те времена, когда план выполнять нужно было. Михалыч его звали, да. Мутный тип был, с другого хутора. В колхоз наш как-то попал, в лучший в районе. Свиноферма образцовая.

И дерьма по середину голени, не по щиколотку, потому что свиней больше было.

И нашли мы со старшим Михалыча в один день вот в таком же виде, как Сеню. Повезло, что никто из начальства раньше не заметил.

Во, полегче стало. Тут под слоем грязи – пол бетонный, тут опора у ноги покрепче.

Вот, значит.

Да прекрати на моём плече елозить. Как был скользким, так и остался, Сеня.

Вот, значит.

И старшой берёт и говорит, мол, что тут это нормально. Что два человека минимум в год на свиноферме – минус. Один, говорит, в дерьме свинячьем тонет.

А второй?

А второго свиньи прибирают. И лучше уж в дерьме утонуть.

Почти пришли, Сень. Ты не дёргайся. Нормально всё будет.

Ты ж свиней-то любил? Любил, любил. Своих-то точно, которых ещё поросями видел. А они вот так тебе.

Я ж уверен, что кто-то из них тебя придавил. Ты ж мужик сильный был, сколько раз при мне падал – но вставал, матерился, отряхивался – и дальше работать.

А тут один раз без присмотра упал – и всё, и кирдык.

Эх, Сеня, Сеня.

Знаю, кто тебя придавил. Генерал это. Запомнил, как ты его поросей считал, да взвешивал. И как потом за ними манипулятор опускался.

Ох, Сеня, вот раньше было проще. А теперь техника эта. Раньше поросей в отдельный загон – и пошло-поехало.

Раньше они нас боялись.

А теперь – кого им бояться?

Сзади раздался крик.

Я дёрнулся, Сеня не упал – соскользнул с моего плеча в грязь – и снова скрылся под слоем нечистот.

Кричал Лапочкин.

- Валя! Вааа-ля!

- Какой дебил ..оменял мест… рукоятки? На меня ..йчас кипят… плеснуло! – донёсся до меня крик зоотехника, который порывы ветра срывали куда-то в сторону.

Я постоял, пожал плечами, дёрнул из грязи своего напарника, после чего понёс дальше.

Загородка со свиньями была всё ближе.

Ты, Сень, не переживай. Ты ж работу свою любил? А как её не любить-то, одна у нас работа тут. Из-за свинофермы, считай, и живы. Другие деревни, что подальше, уже пустеют помаленьку.

Одни только дома престарелых остались. Кто в город, кто – в могилу.

Время такое.

Так ты, Сеня, говорю, работу свою любил?

Его голова бьётся об мою спину.

Кивает, видимо.

Ну вот и останешься тут.

Я остановился возле временной изгороди, опёр на неё Сеню, вытер лоб, и посмотрел на свиней.

Все они занимались какими-то своими делами, кроме Генерала. Тот продолжал смотреть на меня, вести взглядом, как ведут цель снайперы.

***

Вот этого я помню.

Он давно тут.

Остальные меняются, а этот – давно тут.

Хорошо, хорошо.

Он так уже не первый раз делает.

Видимо, Следящие тоже между собой спорят, кто главнее.

Если я тут главный, то у них – он главный, конечно.

Второй Следящий, тот самый, которого я придавил вчера, стоит у забора.

Его туда поставили.

Хорошо, хорошо.

Я даже знаю, что будет дальше. И знаю, что делать дальше.

***

Сеня зацепился за огородку одним из сапогов.

Я огляделся – быстро, нервно, а потом всё-таки перебросил тело свиньям.

Те поглядывали на своего старшего.

Он, на удивление быстро, вскочил на ноги и трусцой направился к телу.

Генерал подобрался к Сене, а потом – забрался на него, придавил, спрятал под слоем нечистот.

Что-то неприятно оттягивало карман, царапало по бедру. Я сунул туда руку – и наткнулся на пальцы.

Сенина ладонь была там – я запихнул её туда, когда вытаскивал из грязи зоотехника.

Мне даже показалось, что она потеплела.

Я размахнулся – и швырнул её куда-то к свиньям.

Генерал вдруг дёрнулся – и поймал её на лету, ещё до того, как рука коснулась поверхности.

Раздался хруст, похожий на гром.

Я обернулся, чтобы проверить – не увидел ли кто.

Нет, никого вокруг не было. Только доносились какие-то распевы и еле-еле слышный плеск воды.

Валя принимал душ.

Вот так тебя, Сеня, и отпели.

Я попробовал отряхнуть плечо, но безуспешно.

Постирать надо.

Интересно, поверил Валя - или нет.

Поверил, пока что. Сейчас, может, стоит под душем и думает.

Ну, ничего.

Он молодой, конечно, горячий. Может начать проверять, сказал я кому или нет. Свои мужики не сдадут, понимают, мол, скандал будет, расследование – а как тут работать? И ферма закрыться может, а это всё, финиш. Так хоть какая-то работа есть, а так – никакой не будет. Как обычно всё – видели, мол, рыбачить шёл, или купаться, а там речка непредсказуемая, а Сеня-то за воротник большой был любитель заложить… Концы в воду, одним словом. В нашей речке – что ищи, что не ищи. Зря это.

А начальство побольше – им же на нас плевать, лишь бы работали, да лишь бы свиньи росли.

Я снова оборачиваюсь и смотрю на Генерала.

Тот уже закончил жевать и теперь что-то нахрюкивает под нос.

А если Валя начнёт что-то кому-то рассказывать, так я ему скажу, что на свиноферме каждый год – минус два.

Сеня был первый.

Второго съедают свиньи.

А если не поверит…

Генерал снова смотрит на меня, теперь уже, как мне кажется, панибратски, мол, свои люди.

Что ж, генералам тоже нужно чем-то питаться, верно?

______________________________________________________________________

Доброго времени суток, с вами @SilverArrow.

Иногда случается так, что идея долго крутится у вас в голове, вы о ней забываете, иногда возвращаетесь, но в итоге она ждёт какого-то... Прозрения, что ли. Последнего кусочка пазла.
Недавно я ехал с работы и услышал в разговоре людей в автобусе фразу: "На свиноферме каждый год минимум двое - того. Один в дерьме тонет, а второго свиньи съедают".
Не знаю, так ли это на самом деле, но фраза пришлась по душе. Тем более, она очень хорошо ложилась в одну старую идею.

И не забывайте - у вас всегда есть возможность оставить комментарий для критики, подписаться, если вы желаете сразу узнавать о публикации моих новых рассказов, ну и зайти в мой профиль - там вас ждут ещё истории (пусть и не очень страшные)).

С уважением, ваш @SilverArrow.

- Бред. – я повторил это, когда переставил ногу на другую скобу.
Кирилл, пыхтящий выше, сплюнул и выругался.

- Да я тебе говорю – реально, так и есть! Сам же знаешь все эти легенды, про крокодилов в канализации, про прочее.

Скобы под ногой не оказалось. Сердце глухо стукнуло – раз, другой, третий, а потом я, повернув голову, всё-таки увидел под ногами пол – серый, бетонный.

Я аккуратно перехватился, повис на руках, всё-таки дотянулся носком ноги, самым её кончиком, до пола, увидел, как в свете налобного фонаря завивается пыль, поднятая моей кроссовкой, после чего разжал ладони, почувствовал пол всей стопой – и отошёл в сторону.

- Ты аккуратней там, Кир. Не сорвись. – мой спутник был ниже, тяжелее, да и ловкостью не отличался никогда.

Он что-то пропыхтел в ответ – я не прислушивался, это вообще была его любимая привычка – что-то говорить себе под нос, словно ноздри – отличный слушатель, потом замолчал, видимо, нащупывая носком ноги пол, до которого бы не дотянулся при всём желании, после чего всё-таки приземлился с глухим звуком.

- Уфф. Сколько мы отмахали? – он отряхнул руки и посмотрел на меня.

Я поднял голову и нащупал фонарём вход в коллектор, метров на пятнадцать выше нас.

- Пока нашли вход, пока нашли спуск… Слушай, ну километр под землёй мы точно прошли.

- Нормально. – Кирилл высморкался – каждой ноздрёй по очереди, зажимая другую, после чего ругнулся. – Блин, на себя попал. В общем, Слав, смотри, какая штука. – он двинулся вперёд по коллектору, скользя по его стенам лучом фонаря. – Ты ж слышал, что всякие вот эти улитки, устрицы, моллюски, в общем, пользуются большим спросом?

Я кивнул, обернулся и пошарил лучом света по стенам. Темнота за спиной, пусть и была однажды освещена фонарём, не внушала доверия.

- Вот, а я тут подумал, прикинул – и понял вдруг, что коллекторы, - Кирилл сделал паузу, обвёл рукой пространство и повернулся ко мне, почти ослепив светом своего фонаря. Я дёрнул головой и отвёл взгляд от него. – Коллекторы – идеальное место для такой ерунды. Смотри – тут тепло, темно, есть, чем питаться…

- Чем же, интересно?

- Да пофигу. У меня в детстве были улитки в аквариуме, они всё ели. Даже, мне кажется, рыб мелких. Ну, скалярий всяких, вот таких вот. – Кирилл, впрочем, говорил об этом без особой уверенности. - В общем, питаются они всем, что не приколочено. А значит, смекаешь? – растут они тут большими-большими, потому что тут их никто не трогает, раз, и есть, что есть - два. Мы с тобой спускаемся сюда, набираем… Ну, килограмма два-три, потом – находим какого-нибудь любителя экзотики, ну такого, неразборчивого, который хочет улиток, но не в курсе, что это такое – да и сбагриваем ему оптом. – закончив, Кирилл развернулся и отправился вглубь коллектора, продолжая что-то искать в мерцающем свете фонаря.

Я вздохнул. Кирилл решил посвятить меня в свой гениальный план только тогда, когда мы уже прибыли на место. Он прекрасно знал, как я отношусь к его авантюрам и бизнес-идеям.

После поездки на Урал за какими-то особо редкими ягодами, которые, в итоге, он сам и раздавил пробитым колесом, которое просто кинул в багажник машины, обрадованный, что мы закончили его менять, я сказал, что не намерен отъезжать от города больше, чем на сотню километров.

Когда он решил разводить голубей, и потом звал меня помочь ему отмыть чердак обыкновенной девятиэтажки, в которой он этим занимался, и с которого его «согнали эти ничего не понимающие в бизнесе люди», я, после того, как помог ему, всё-таки высказал за «гениальные» придумки.

После моего шуточного предложения устроить свечной заводик под Самарой, Кирилл несколько дней провёл в поисках и расчётах, а потом сообщил, что Самара его не устраивает, но вот под Уфой вполне можно попробовать – воска там полным-полно.

Да и в коллектор-то он меня зазвал почти в шутку, мол: «Пошли, вспомним, как пацанами по стройкам всяким шлялись», ни слова не сказав об истинной цели.

В общем, я ни капли не удивился тому, что он сначала притащил меня сюда, а потом решил рассказать о своих планах.

- Кирилл. – сказал я в спину своему другу. – Ты скотина, конечно. Устроить своему лучшему другу прогулку по канализации - отличная мысль!

- Да хорош, Слав! – он не обернулся, продолжая шарить фонарём по стенам. – Я ж тебя сюда так взял, за компанию. Реализовывать, если не хочешь, я сам буду. А ты можешь просто побродить со мной. Тут одному шастать… - он помолчал. Световое пятно на стене остановилось, высветив криво намалёванное: «Тут был Ва…». Две последние буквы терялись в темноте. – Ну, в общем, в компании же веселее, верно? А я, так и быть, десять процентов от реализации тебе оставлю. Да что ж такое-то! – он снова начал отряхивать рукав. – Блин, вот учила меня мама: «Кирик, дорогой, носи с собой носовой платочек. Если захотел высморкаться – высморкайся в платочек, положи в карманчик!»

Я хихикнул. Голос своей матери Кирилл показал очень натурально, прямо как в жизни.

- Слав, а ты никогда в жизни ничего в унитаз странного не смывал? – неожиданно, спустя ещё несколько метров, спросил меня Кирилл.

- Не-а. Да у меня и желания такого не возникало.

- А я вот помню, как рыбку как-то раз туда смыл. – он повернул голову, глянул на меня, после чего добавил: - Мёртвую уже. Да это давно было. Мне купили рыбок, впервые в жизни, а одна из них под корягу заплыла, которая была в аквариуме, ну, декоративная такая, и застряла. Я её оттуда вытащил, конечно, но она как-то осунулась, бледнеть начала. Однажды с утра просыпаюсь, родители на работу уже уехали, а рыбка моя кверху пузом плавает. Ну, мне грустно стало. – он провёл рукой под носом. – И я думать начал, как бы её так получше похоронить. Думал, что закопать куда-нибудь, а потом решил, что там её кошки или собаки бродячие сожрут.

Пока Кирилл рассказывал свою историю, я шёл за ним и смотрел под ноги. Помогать ему искать воображаемых улиток я не собирался, а про его рыбок я уже слышал.

Вдруг я заметил, что мои шаги перестали поднимать за собой облачка пыли. Будто кто-то прошёл с мокрой тряпкой по полу коридора, причём не так давно.

- Вот, значит. А у меня время поджимает, рыбу в аквариуме не оставишь – все остальные потравятся, на улицу или в мусор – тоже не хочется. Вот, и в итоге решил я её спустить в унитаз. Положил её туда, сказал даже пару слов на прощание, мол: «возвращайся в родную стихию, ты даже после смерти будешь там плавать», вот что-то такое, ерунду какую-то, одним словом, да и на смыв нажал. Она повертелась, повертелась, хвостом мне на прощание махнула – да и след её простыл. – Он остановился на перепутье, повертел головой, после чего махнул рукой влево. – Вот туда пойдём. Теплом оттуда несёт, улиткам там должно быть хорошо.

Мы ещё немного прошли.

Вдруг Кирилл запнулся обо что-то на полу, сделал пару неверных шагов, но удержался на ногах. Он обернулся, подсветил то, что лежало на полу, и поднял на меня взгляд.

- Слав, подойди, пожалуйста. – он снова перевёл фонарь на что-то, лежащее на полу. .

Я подошёл поближе, встал возле него и опустил глаза.

На полу валялся практически отполированный человеческий череп, расколотый чем-то. Он был явно старым, но не запылённым или покрытым паутиной; напротив, он выглядел так, будто оказался тут совершенно недавно.

- Слушай, а может, это немец? Ну, или наш? – с любопытством спросил Слава.

- Слав, до нас немцы не дошли.

- Ну а вдруг?

- Слав, сюда они бы точно не дошли. Тут и района-то тогда никакого не было. Поле голое, лес кое-где. У нас же в школе рассказывали, на краеведении. Скорее, это какие-нибудь бандиты в девяностые тут от конкурентов избавлялись.

- Ну, хорошо бы, если в девяностые. - я вдруг понял, что голос у Кирилла задрожал. Он начал снова мотать головой, уже не стремясь что-то найти, а пытаясь темноту разогнать неверным лучом фонаря, скрестил руки на груди, ругнулся, опять отряхнулся. – Блин, Слав. Видать, плечом, пока сюда шли, вляпался где-то. А я думал, сопли.

Я тоже начал водить фонарём по полу. В паре шагов от нас обнаружился и сам скелет, и какая-то блестяшка на нём – то ли жетон, то ли пряжка ремня, вот что-то такое.

Я хотел подойти и посмотреть, но Кирилл снова позвал меня.

- Слушай, Слав, а может, мы лучше вернёмся к развилке да направо пойдем?

- А нельзя нам направо ходить, Кирилл. Это ж как в сказке: «Кто направо отправится, смерть свою сыщет».

- В сказке, - неожиданно приободрился мой спутник. – В сказке тот, кто направо шёл, становился богатым.

- М. Хочешь два полцарства заиметь?

- Тьфу, блин. Слав, шуточки твои…

- Ты бы лучше шёл, Кирилл. А то нас тут сейчас полицейские возле трупа, - я указал рукой в сторону скелета. – Заметут, и не отговоришься даже.

- Хорош, Слав, хорош.

- А помнишь историю, как Лёне водная полиция штраф выписала? – я подошёл к Кириллу, развернул его – и, держа за его плечо, и правда перепачканное чем-то склизким, повёл к перекрёстку.

- Погоди, а как его так?

- А ты забыл? Он мимо водохранки шёл, по телефону болтал. К нему лодка подруливает, вся в каких-то мигалках, белая с синими буквами – и оттуда, значит, вылезают сказочные персонажи: двое с кормы, в два обхвата животы. Вылезли, и протокол оформили, мол, в природоохранной зоне по телефону разговаривает.

- И что дальше?

- А что дальше? Лёня штраф заплатил, но теперь, говорит, рыбам не доверяет. Они его ментам сдали, за то, что он своими разговорами плавать мешает.

Кирилл расхохотался. Эхо пронеслось по коридору. Раздались звуки хлопающих крыльев, и что-то пронеслось над нами. Мы инстинктивно пригнулись.

- Слушай, Слав. А может, ну их, этих улиток? Погнали домой, а? – Кирилл испуганно смотрел на меня и даже начал дёргать за рукав.

- Да погоди ты. Или ты испугался черепа и летучей мыши, а, Кирилл? – я говорил бодро, потому что знал, как тяжело потом Кирилл будет переживать последствия этого ухода. Он всегда так – загорался идеей, но, стоило ей разрушиться под влиянием то внешних факторов, то общей абсурдности, как мой друг начинал хандрить, становился колким и едким, и таким мог оставаться долгое время.

Однажды, когда мы были ещё совсем детьми, после того, как его очередная задумка, появившаяся после прочтения какой-то старой книги про Дикий Запад: пойти на ближайшую речушку и попытаться с помощью бабушкиного дуршлага намыть себе золота - провалилась, он не показывался в нашем дворе месяц, а в школе выглядел хмурым и нелюдимым.

И я не хотел снова видеть своего друга таким.

Мы дошли до перекрёстка, переглянулись – и, вместо того, чтобы отправиться к выходу, пошли в правое ответвление.

Через пару метров после входа мы встретили сталактит. Он свисал с потолка, тёмно-коричневый, изящно сформованный каплями воды, то и дело отрывающимися от его поверхности и падающими на пол.

Метров через сто под ногами зачавкало, а ещё через сто вода начала проступать на поверхности грязи. Вскоре ноги начали погружаться в странную жижу по щиколотку, а Кирилл, шедший впереди, то и дело с матом выдёргивал ногу, ушедшую в трясину по колено.

Фонари шарили по стенам, но ни малейших следов улиток мы обнаружить не могли. Только сталактитов под потолком становилось всё больше.

- Слушай, Кир, вот ты говоришь, что улиток разводил, когда маленький был, да?

- Ага. Оно как обычно получалось – рыбы дохли, а улитки – они же живучие, они оставались. Одна у меня даже вымахала с ладонь размером. Я её Геркулесом обозвал. Пометил даже – раковину серебряной краской покрасил. А потом их всех бабушка сплавила куда-то. Вроде, то ли в живой уголок, то ли куда ещё отнесла, не помню. Но она и не любила их, плевалась всё время.

- А тебе самому они нравились?

- Ну так, знаешь. Рыбки интереснее, конечно. А эти – ползают по стенам, медленно-медленно, кажется, что… - под ногой у Кирилла что-то хлопнуло, он заорал и рухнул в жидкую грязь.

Я подбежал к нему, смешно поднимая ноги, и потянул на себя.

Фонарь Кирилла, залитый водой, часто моргал, а затем просто отключился. Он сам, грязный и мокрый, выкрикнул мне прямо в ухо:

- Я что-то раздавил! Что-то большое!

Я попытался его успокоить, но он не давался – вертелся, крутился во все стороны, будто пытаясь убежать куда-то, но не знал, куда именно.

Мне всё-таки удалось зафиксировать его, крепко схватить его предплечья – жирные, скользкие, схватить так крепко, что густая грязь, облепившая моего друга, начала пролезать между моими пальцами – и падать, с всплесками и гулким эхом.

- Кир, Кир, Кир! Успокойся! – я потряс своего спутника и увидел в неровном свете фонаря, что взгляд моего товарища ожил. – Вот что ты мог такое раздавить, что так напугался?

- Оно живое. Там, внизу. Что-то живое. И… - он вдруг вдохнул – громко, резко, так, что даже эхо раздалось. – И оно по мне ползёт. – он продолжил уже шёпотом, еле слышным из-за его губ: чёрных, облепленных той грязью, в которой, по мнению Кирилла, копошилась какая-то жизнь.

Морщины на его лбу собрались к центру, словно линия пульса на одном из экранов, стоящих у кровати больничного пациента.

Я медленно отпустил его, дрожащего, роняющего при каждом вдохе и выдохе комки грязи на пол, после чего нырнул рукой в болото.

Там я поймал ногу Кирилла – в жижу он погрузился до середины бедра – и начал щупать: ниже, ниже, и ниже, но там были только холодная слякоть и грубая джинса.

- Другая нога. – так же, не поднимая голоса, сказал Кирилл.

Я повёл рукой вправо, нащупал другую ногу – и моя ладонь, кроме влажности и ткани, почувствовала ещё и склизкое, шершавое прикосновение, похожее на размокшую бумагу.

Я схватил, несмотря на брезгливость, эту слизь покрепче – и вырвал, вытащил из грязи.

У меня в руке медленно, словно ощупывая пространство вокруг, извивалось что-то неизвестное, похожее то ли на червя, то ли на щупальце какой-нибудь твари побольше.

- А я знаю, что это. – раздался голос сверху. Я поднял голову и осветил грязевую маску, в которую превратилось лицо Кира. Он зажмурился, потом несколько раз потёр рукой лицо, пытаясь его оттереть.

Существо в моей руке дергалось, продолжая пытаться поймать что-то выростами на теле, похожими на гребни.

- Это паруса. – Кир посмотрел на мои удивлённо поднятые брови, после чего продолжил. – А в руке у тебя – личинка улитки. Велигер. А знаешь, что самое страшное, Слав?

- Что это – всего лишь личинка улитки, я прав? – я перевёл луч света на потолок. Мне показалось, что я заметил на нём какое-то движение, но, видимо, это просто был какой-то странный блик света.

- Вот именно. Слава, пойдём отсюда. Ну их, этих улиток…

И тут я понял, что меня смущало на потолке.

Сталактиты. В коллекторе.

В следующую секунду я уже тащил Кирилла за собой, отбросив куда-то в сторону влажно шлёпнувшую по поверхности воды личинку.

- Быстро, быстро, быстро!

- Да ты что, Слав? Ну улитки, ну что они нам… - вдруг что-то просвистело, рухнуло сверху, вошло в грязь с хлюпаньем буквально в десятке сантиметров от меня.

Мы оба, не сговариваясь, бросились к противоположным стенам. Застыли, замерли, глядя на то, как медленно на потолке перемещаются сталактиты, бывшие панцирями гигантских улиток, а из грязи перед нами торчит ещё одна, пытающаяся перевернуться.

- Кир, мы, видимо, встряли.

- Слава, а я понял. Понял-понял, да! – Кирилл, видимо, окончательно потерял какую-то связь с реальностью, потому что кричал во весь голос, будто контуженный. – Тот череп, что мы в другом конце коридора нашли – это ж такой же, как мы, неудачник! – с этими словами он начал приближаться ко мне, то и дело застревая и выбираясь из топкой грязи на полу. - Тоже в коллектор залез, а ему на голову улитка приземлилась. Всё, всмятку! И мы, и мы с тобой будем такие!

- Кир, успокойся.

- А смысл? Орать можно, улитки глухие! Они только вибрации чуют!

Словно в ответ на его слова, один из сталактитов сорвался с потолка и ударил Кирилла по руке, которую он вытянул вперёд, ощупывая дорогу.

Рука вроде бы не пострадала, но Кирилл, видимо, испугался пуще прежнего. Он издал какой-то первобытный, животный вопль, после чего рванул из светового пятна моего фонаря к тому пересечению туннелей, которое завело нас сюда.

Я не желал отлипать от стены и только смотрел на то, как он, практически как животное, то и дело отталкиваясь от жижи под ногами не только подошвами, но и ладонями, даёт стрекача.

Улитки продолжали падать с потолка, но Кириллу везло, как заговорённому – они то на секунду опаздывали, шлёпаясь туда, где буквально секунд назад находилась его нога, то напротив, приземлялись прямо перед ним, заставляя моего товарища петлять, как петляет заяц, стремясь уклониться от хищника, преследующего его.

Коллектор наполнился звуками – гулкими шлепками, чмоканиями, с которыми улитки отрывались от потолка, бессвязной тарабарщиной, с которой мой друг продолжал прокладывать себе путь вперёд, уже еле видимый в световом пятне, практически сливающийся с тёмными стенами коллектора из-за всей этой налипшей на него грязи…

Чмок. Шлёп. Чмок. Шлёп. Тарабарщина, мат, что-то несвязное, гулкое эхо, эхо, эх…

Неожиданно диссонирующий звук – кррак! Словно треснула яичная скорлупа.

Он отразился от стен, повторился – ещё несколько раз, всё слабее и слабее, а потом установилась тишина.

Я подождал, пока уляжется эхо, после чего негромко позвал:

- Кирилл?

Откашлялся, набрал воздуха в грудь – и крикнул, что было мочи:

- Кирилл!

В ответ с той стороны донеслось влажное хлюпанье.

Я запрокинул голову, освещая потолок, и начал медленно двигаться вдоль стены, туда, где, по идее, и должен был находиться Кирилл.

Улитки никак не реагировали на меня. Наоборот, они как будто стремились избежать светового пятна, отползали от него, поджимали усики, стоило только лучу света мазнуть по склизкому телу очередной твари под потолком.

Я продолжал пробираться вперёд, скользил ногами в тёплой жиже на полу, пару раз, видимо, наступил на кладки улиточьих яиц – и не удержался, оттоптался по подозрительным подводным препятствиям, но главное – я шёл, медленно, уверенно пробирался к выходу из этого туннеля, к поверхности, к дневному свету.

Возле меня, насколько я мог видеть, то тут, то там, торчали панцири улиток. Какие-то из них уже перевернулись, какие-то всё-таки вошли в грунт под ними и теперь извивались в поисках твёрдой опоры.

На моих глазах к одной из таких попаданок медленно подползла другая улитка и помогла ей перевернуться набок, после чего медленно направилась дальше по коридору, в том же направлении, что и я.

- Заяц и черепаха. – прошептал я и почему-то рассмеялся. – Ахиллес и черепаха.

Оставался только один вопрос – сколько тварей облепит моего друга и попытается добраться до вкусной, тёплой плоти? Если две-три, то отогнать их, я, скорее всего, смогу. Но если больше…

Я потряс головой. Нет, нельзя, нельзя об этом думать.

Кирилл просто вышел из грязи, перестал чавкать своими кроссовками, потом добежал до ответвления, и уже, конечно, ждёт меня возле тех скоб, чтобы я смог…

В мою ногу что-то вцепилось.

Я заорал, уже наплевав на всякие попытки скрыться от опасности над головой, и пнул другой ногой вцепившуюся в меня тварь. Она, в свою очередь, взревела и кинулась на меня.

Какие-то мгновения мы отбивались друг от друга – я махал ногами, а тварь пыталась меня схватить. Ей удалось – и я рухнул в эту грязь, рухнул лицом, мы завозились, я бил, бил вслепую, чувствовал, как кулаки входят в грязь, но иногда находят преграду в виде плоти – неизвестно, чей.

Сопротивление с другой стороны ослабло, я, наконец, нашёл несколько секунд, чтобы провести по лицу рукой, стирая грязь с ресниц, с носа, с губ.

Кирилл лежал возле меня и в тусклом сиянии фонаря: мне повезло, вода не попала внутрь, но грязь залепила всё стекло, оставив лишь какие-то небольшие просветы; в этих остатках света я и увидел тяжело дышащего Кирилла. На его голове была прочерчена глубокая борозда, а лицо было вымазано в смеси грязи и крови.

- Слава, ты нормальный? – он вытолкнул эти слова изо рта вместе с набившимся туда илом.

- Да. Нет. Не уверен. Неважно. Идти можешь?

- Думаю, могу. – Кирилл упёрся рукой в илистый пол, выдохнул, встал, опёрся на стену и посмотрел на меня сверху вниз. – Ты чего драться-то полез?

- Ты сам начал! Какого чёрта ты меня за ногу схватил?

- Да я думал, ко мне уже эти ползут. Жрать будут. Ну я и решил, что надо попробовать от одной отбиться, может, они на неё отвлекутся, а я улизну.

- Улизнёт он. Мы тут с тобой уже улизнулись по полной! Дались тебе эти моллюски, блин!

- Тихо. – Кирилл поднял руку. – Посвети туда. – он указал рукой вглубь тоннеля.

Я протёр стекло фонаря, что, впрочем, помогло слабо, после чего поднял руку – обратно на лоб натягивать его не хотелось.

Стены коридора, его пол и потолок, казалось, похожи на гигантскую пасть, полную коричневых, порченных зубов. Улитки ползли к нам, ползли медленно, неотвратимо, а главное – совершенно беззвучно.

Мы начали отступать от них. Луч фонаря то оглядывал пространство за нами, надеясь, что не вынырнут из ниоткуда новые твари, а то бегал по стенам и потолку перед нами, пытаясь угадать – как далеко от нас эти молчаливые убийцы.

- Слушай, а почему мы просто не попробуем от них убежать, Слав?

- Ты уже попробовал. Кончилось плачевно. Башка-то как?

- Да зарастёт. Как объясняться будем?

- Не знаю, честно. Сначала надо выбраться отсюда.

Пол под ногами начал обретать твёрдость. Улитки не отставали.

- Смотри, мы сейчас разворачиваемся – и даём дёру со всех ног. Хоть под ногами не месиво будет, а нормальный бетон. – сказал я Кириллу. – Готов?

Он кивнул, не отрывая взгляда от всей той орды улиток, которая преследовала нас.

- Тогда погнали! – я развернулся и побежал. За мной, тяжело дыша и отплёвываясь, следовал Кирилл.

Мы быстро оторвались от преследовательниц, но не могли остановиться. Хотелось оказаться подальше, как можно дальше от всего этого безумия, оказаться дома, принять душ, выпить – можно много выпить, сегодня вообще можно всё, сегодня день такой, праздник непослушания – вдох – да, непослушание, никто не послушает, а если и расскажешь – не поверят, не хватит у них фантазии, они же все в своём мире, в их мире нет – вдох – нет гигантских улиток в коллекторах под городом, идиотизм это, решат, что наелись или накурились чего – вдох – да и занесло нас так, и…

Я запнулся, влетев носком в выбоину на бетоне, шагнул другой ногой, наступил неправильно – почувствовал, как стопа изогнулась, как связки натянулись – и треснули, и лопнули, сделал ещё пару неверных шагов, останавливаясь, припадая на одну ногу, после чего запнулся ещё раз, смешно сказать - одной ногой о другую, развернулся - и рухнул на пол, лицом вверх.

Зеркало фонаря разбилось.

Кирилл не услышал этого. Он продолжал бежать в темноте, как зверь, не различая дороги, забыв, видимо, о том, что надо повернуть.

Я поднял руку с фонарём, посветил вперёд, запрокинул голову. – и увидел, увидел развилку, увидел спину Кирилла, удаляющуюся от меня, еле заметную, крикнул ему вслед – и, сквозь эхо его шагов и моего крика, услышал тихое «Чмок».

Я поднял глаза. Надо мной висел самый первый замеченный сталактит.

В последних лучах света от фонаря я заметил, что самый его кончик на свету переливается, отдаёт металлом.

И ровно в тот момент, когда он начал приближаться – точно к моей переносице, как дротик к центру мишени в дартсе, я понял.

Он был выкрашен серебряной краской.

Той, что не поблёкла за столько лет.

Кр-рак.
______________________________________________________________________

Доброго времени суток, с вами @SilverArrow.

Никогда раньше не писал страшных рассказов.
А теперь, благодаря конкурсу в сообществе, захотелось попробовать.
Ведь это же так интересно - узнать, могут ли люди испугаться того, что совершенно не кажется страшным, не так ли?)

И не забывайте - у вас всегда есть возможность оставить комментарий для критики, подписаться, если вы желаете сразу узнавать о публикации моих новых рассказов, ну и зайти в мой профиль - там вас ждут ещё истории (пусть и не очень страшные)).

С уважением, ваш @SilverArrow.

Медленно выдыхаю, стоя у закрытой двери допросной.

Да, туда придётся зайти. В очередной раз.

Считаю про себя до трёх, после чего жму на ручку двери.

Она подаётся, открывая мне залитое белым светом помещение.

Свидетель встречает меня с хитрой улыбочкой на лице.

- Мистер Уинкл, день добрый! - кивает он мне.

Я молча киваю в ответ, проходя к своему стулу.

Устроившись поудобнее, я внимательно смотрю в наглые глаза Фреда Уидшоу.

- Фред Уидшоу, сегодня я объясню вам, почему мы не можем удовлетворить вашу апелляцию.

Тот внимательно смотрит на меня.

- Интересно, мистер Уинкл. То есть даже смягчающее обстоятельство...

- Ваш брат убил восемь человек. Из них трое - несовершеннолетних. Мы и так пошли на уступки, выбрав мерой пресечения домашний арест, а не заключение под стражу. И то из-за, кхм, непреодолимых смягчающих обстоятельств. - продолжаю смотреть прямо в лицо Фреду.

Направо смотреть нельзя. Можно увидеть то, что находится напротив.

Так что остаётся только глядеть в лицо Фреду Уидшоу.

Его глаза, один из которых сощурен, смотрят в ответ.

- Вам ещё повезло, что после расследования вас признали свидетелем. Показания вашего брата полностью подтвердились следственным экспериментом, к вашему счастью.

- Пфф. - фыркает Фред в ответ. - Естественно, подтвердились. Он же говорил вам об этом с самого первого допроса. Я не имею никакого отношения к этим преступлениям.

- Это было неочевидно. - я решаюсь на эту фразу.

- Это сейчас была попытка оскорбить?

- Призвать здравый смысл на помощь.

- Здравый смысл, и мой брат заодно, вам всё уже объяснили. Я легко поддаюсь гипнозу. Мой брат шёл на преступления со мной, просто вводя меня в транс. Вы же сами это проверили и неоднократно.

Тут он прав. Он помнил все события и действия своего родственника, но только будучи загипнотизированным.

- В любом случае, единственное наказание, которое мы можем применить к вашему брату - смертная казнь.

Вот тут Фред и даёт слабину. Взгляд сощуренного глаза перестаёт быть едким. Теперь он скорее просит пощады.

- Мистер Уинкл...

- Закон есть закон. - отвечаю ему я. - О том, когда состоится казнь, вас уведомят официально.

Не смотреть вправо.

Верить, что по губам читать умеют не все.

- Но, но... А что делать мне? - в этом сощуренном глазу больше нет напора и наглости.

- Жить дальше. - я бросаю эту фразу, как монетку нищему.

- Мистер Уинкл, но мы же оба понимаем, что это невозможно! - он переводит растерянный взгляд в сторону.

Мои глаза тоже тянутся туда.

Подсудимый Алекс Уидшоу покачивает головой в ритм песни в наушниках. Его глаза закрыты. Играет какая-то классика рок-н-ролла.

- Да, мы прекрасно понимаем, к чему приведёт такой шаг, мистер Уидшоу. Но, со своей стороны, мы не можем предложить иного. - делаю паузу, продолжая смотреть в изменившееся лицо Фреда. - Кроме, разве что, одной экспериментальной технологии. - я говорю это как бы нехотя.

Глаза моего собеседника загораются.

- В каком смысле?

- Вы любите фантастику, мистер Уидшоу?

- Да, но к чему этот вопрос?

- У нас проводится один интересный проект, в котором вы могли бы нам поспособствовать. Наказание для вашего брата остаётся прежним, но появляется возможность избежать некоторых последствий.

Выглядит мой собеседник сейчас, как собака, чующая преступника.

- Вы знаете, мы можем заключить сознание вашего брата в компьютерную симуляцию.

Брови Фреда скользят вверх.

- Что, простите?

- И он будет трудиться на благо общества.

Фред продолжает смотреть на меня. Даже рот приоткрыл.

- Дело в том, что для некоторых явлений компьютер не может предоставить нам широты мышления. Ограничения, связанные с тем, что это программа и в неё сложно заложить моральные аспекты. А у человеческого сознания таких проблем нет.

- И вы просто скачаете его? Как данные на флешку?

- Процесс чуть сложнее, но суть вы уловили верно. Физической смерти за данной операцией не должно последовать.

- "Не должно"? Вы будете проводить её впервые?

- Нет. - твёрдо отвечаю я.

Ложь удаётся. Фред смотрит на меня, потрясённый.

- Алекс знает об этом? - выговаривает он через некоторое время.

Я отрицательно качаю головой.

- Ему об этом ещё не сообщали. Вы же знаете, по правилам, он не имеет права слышать наш разговор. Так что вы первый, кто услышал о такой возможности.

Фред отбрасывает со лба чёлку.

- Секундочку. Вы говорите о том, что способны просто скачать его сознание в компьютер. А что будет с личностью?

- Скорее всего, она не сохранится. Это и даёт нам право считать данную процедуру аналогом физической смерти - достигнутый конечный результат.

- В виде гибели личности?

- Именно. Ваш брат будет с вами - но он больше не будет собой. Останутся, скорее всего, только безусловные рефлексы и какие-то зачатки мышления, не больше. Терапия, скорее всего, сможет помочь вам снова его социализировать.

- То есть, он станет похожим на грудного младенца?

Киваю в ответ.

Фред замолкает, скрестив руки.

- Вы же понимаете, что это ни в коем случае не истинное решение проблемы? И выбор, который встаёт передо мной, совершенно бессмысленный?

Он переводит взгляд на Алекса, своего сиамского близнеца, сидящего рядом.

Я тоже снова смотрю в это лицо, которое с закрытыми глазами наслаждается музыкой. Оно слегка искажено, потому что братья навечно связаны друг с другом сросшейся височной костью.

Именно поэтому всю нашу беседу Фред и сидел с прищуренным глазом.

- Операцию по разделению проводить поздно. Да и очень опасно - мы имеем дело с мозгом, мистер Уидшоу, не только с височной костью. Поэтому другого выхода мы не сможем предложить.

Фред продолжает буравить меня взглядом.

- Вы ставите меня перед выбором - мёртвый груз, висящий на мне всю оставшуюся жизнь, или девяностокилограммовый ребёнок, который будет испражняться в мою кровать каждую ночь, а ещё плакать и просить есть. Вы же понимаете, что обрекаете меня на заключение вместе с ним?

- Жизнь уже обрекла вас на это.

- Жизнь милосерднее, чем вы. Она хотя бы сделала так, что мы с Алексом умрём в одно время, мистер Уинкл. - Фред опускает руки, бессильно падающие на пол.

- И вы не в праве решать за него. Он-то ничего не знает об этой возможности.

Фред продолжает смотреть на меня. В его взгляде нарастает безумие.

"А что я могу вам сказать? Что вы прощены, свободны и вольны делать что угодно? Закон, парни. Преступая его, нужно помнить о последствиях. И одно дело, когда вы у последней черты, одиночка, которому нечего терять. И совсем другое, когда у вас рядом есть человек, которого могут как-то задеть ваши действия" - пока он молчит, мои мысли продолжают бегать по извилинам.

- Я могу пойти на это вместе с ним? - Фред говорит это, переведя взгляд на Алекса.

Я пожимаю плечами.

- Наш штат допускает процедуру эвтаназии. С точки зрения логики...

- Да или нет?

- Да.

Фред ещё раз смотрит на своего брата, улыбающегося из-за музыки в его ушах.

- Тогда не сообщайте ему об этом.

- Что, простите? - переспрашиваю я.

- Не сообщайте ему, что я отправлюсь вслед за ним. Он не допустит этого. Снова загипнотизирует меня и заставит отказываться, во что бы то ни стало. - Фред говорит с жаром. - А я не хочу, понимаете, не хочу! Одно дело - ухаживать за немощным родственником, который хотя бы спит в другой комнате, а другое дело - жить с ним чуть ли не в одном теле! Вы же можете меня понять?

- Да, конечно.

Фред ещё раз оглядывается на своего брата. В его глазах слёзы.

- Теперь вы расскажете всё это ему?

- Да, мистер Уидшоу.

- Роджер, - он обращается ко мне по имени едва ли не впервые. - Вы не скажете ему о моём решении?

Я, не отвечая ему, тормошу Алекса Уинкла.

- Передайте наушники своему брату. - с этой фразой я одобрительно киваю Фреду.

Тот засовывает вкладыши в уши, после чего начинает щёлкать кнопкой на плеере в поисках другой волны.

Я в это время рассказываю про аппеляцию, смертную казнь и альтернативу этому Алексу.

Тот морщит лоб, чешет нос. Думает.

- Вы знаете, я согласен. - отвечает он через некоторое время. - Это же будет безболезненно, я прав?

Я киваю.

- И я просто очнусь в компьютере?

"Вы не очнётесь" - снова проносится в моей голове.

- Да, именно так это и будет.

- Вы, видимо, так и рассчитывали, когда предлагали мне такой вариант, готов поспорить. - Алекс расплывается в улыбке. - Никакой физической боли. Никакого страдания.

- А вы этого боялись?

- Когда приносишь боль, не очень-то желаешь, чтобы она к тебе вернулась.

- А вы не хотите узнать, что будет с Фредом после того, как мы сделаем это? - этот вопрос вырывается сам собой, в ответ на наглое выражение лица и бесстрастную интонацию.

- Вы же, само собой, сделаете операцию по разделению, я прав? - он смотрит на меня, продолжая делать челюстью жевательные движения.

- Нет. Слишком велики риски. - отвечаю я.

- Сделаете, сделаете. Обречь человека на то, чтобы таскаться с девяностокилограммовым полумёртвым грузом за спиной - не перебор ли?

- Перебор. - соглашаюсь я.

- Значит, вы всё-таки пойдёте на операцию. Ну, из соображений логики.

- Скорее всего, да.

- Значит, он будет учиться жить один. И я тоже. Хотя... мне будет его не хватать, Роджер. Он был со мной почти тридцать лет, во все моменты моей жизни.

- Вам будет жаль его, Алекс?

Он переводит взгляд на своего брата, который, зачарованный музыкой, покачивает головой, как змея у заклинателя.

- У него впереди будет долгая жизнь. Может быть, даже счастливая. Так что я ему завидую, мистер Уидшоу. - он переводит взгляд на меня и искренне улыбается.

Я киваю ему головой.

- О времени проведения процедуры вам сообщат отдельно, мистер Уинкл. Вы свободны.

Он кивает мне головой, трогает своего брата за плечо. Тот вынимает наушники, кладёт их на стол, после чего они поднимаются на ноги и выходят из комнаты.

Я остаюсь один.

Теперь я волен смотреть куда угодно.

Но только не вправо.

Там зеркало, в котором я увижу своего брата-близнеца, одетого в синюю форму.

У него моё лицо, мои повадки, мои жесты.

Он просто прячется в моей голове, появляясь, когда я прихожу на работу.

И у каждого из тех, кто охраняет закон, есть точно такой же.

И мы ненавидим его, но терпим.

К сожалению, мне не поможет никакая операция.

Душа не делится на части.
____________________________

Добрый день, на связи @SilverArrow.

Этот рассказ - фантастика постольку-поскольку.
Но сама ситуация мне кажется интересной.
А что бы вы придумали в таком случае?
Делитесь своим мнением в комментариях.

И не забывайте - у вас всегда есть возможность оставить комментарий также для критики, подписаться, если вы желаете сразу узнавать о публикации моих новых рассказов, ну и зайти в мой профиль - там вас ждут ещё истории.

С уважением, ваш @SilverArrow.

А вот тут начало и вторая часть, если вы увидели этот пост впервые.

***

"Сеть" из нескольких тысяч проводов-волокон повисла перед нашим кораблём.

В облаке пыли, в которое мы вошли через несколько секунд, за нашим кораблём начала образовываться прореха.

Обычно с помощью трала "проходили" через мусорное поле по направлению его движения. Снижаешься, расчищаешь себе пространство - трал больше по площади, чем корабль в фронтальной проекции, а дальше - летишь, постепенно наращивая скорость.

Если вы представляете, что всё это время трал заполняется только потому, что мы собираем мусор, как черпаком, вы ошибаетесь.

Трал за счёт магнитного поля тормозит мусор, а затем - направляет его "вниз", в атмосферу. Мелкие частицы сгорают, крупные же объекты мы обычно перенаправляем с помощью захватов.

И это работает... Пока речь не заходит об неметаллических объектах.

Поэтому трал сделан сверхпрочным, ну, на всякий пожарный.

- Войцех, ты же понимаешь, что мы влипли. - я сказал это, наблюдая за тем, как мы входим в мусорное облако.

Пока что корабль ведёт второй пилот, всё по инструкции.

- Конечно. Вручную, да ещё и без магнитов, его подцепить будет... проблематично. Пся крев, Вит, тут явно что-то нечисто! Этот спутник объявился на радарах не так давно, верно?

- Около недели назад. - трал продолжал отбрасывать мусор "вниз", в атмосферу. Скоро мы пройдём через этот район, наполненный мусором - вот во что превратились все эти амбициозные проекты по созданию всемирного доступа к Интернету со спутников на низкой опорной орбите.

Практически в пыль.

- Тут нам потребуется убираться? - Войцех спросил это через несколько секунд, когда граница практически чистого пространства была уже не так далеко.

- Нет, я думаю... Но трал не сворачивай, мало ли.

В наушниках раздаётся ликование.

- Первый - ЦУПу, что у вас?

- Отрыв лунного корабля произошёл!

- Пся крев, Вит! Ты слышал?

- Радоваться будем, когда они пройдут геостационарную.

Через шелест помех донеслось неразборчивое:

- Вит, это - пшшш - вец-6, как - пшшш - новка?

- О, смотри-ка! - Войцех начал ловить нужную волну. - Свои на орбите!

- Привет, Зак.

- Howdy, partner? - голос коллеги-англичанина был успокаивающим. Словно дворецкий, который наклоняется к вам и почтительно интересуется: "Как ваши дела, сэр?".

- Олл райт. Путём всё.

- Вот и замечательно. - русский за последнее время Зак очевидно подтянул. - Вы выше?

- Поднимаемся.

- Коридор мы не для вас пробивали?

- Нет.. Секунду, а вы ЦУП не слышали?

- У нас связь сбоит.

- Лунный корабль стартовал.

- Bloody hell! - Зак захохотал. - Вилли, ты слышал?

- Ya. - донеслось короткое послание второго пилота.

- Что по этому поводу думаешь, Вилли?

- Sehr gut.

- Как всегда, немногословен. Лунный корабль, чёрт возьми!

- Зак, скажи лучше, не в курсе, где на геостационарной есть разрыв?

- Спроси лучше, остался ли там мусор! - хмыкнул англичанин. - Юджин с Франсуа работали как проклятые там последнюю неделю, смогли пробить несколько окон. Они подзатянулись уже, правда, но "Ловец" гарантированно пройдёт.

- Ближайшее окно по нашему курсу?

- Далековато, но, если выжмете максимум, попадёте.

- Нет, не устраивает. Попробуем на своём трале пройти.

- Против направления движения мусора? - Зак выдохнул. - Удачи, парни. Но вы сумасшедшие.

- Кровь такая. - отозвался Войцех. - С тебя пиво, Зак.

- Договорились. - англичанин даже не спорил. Пиво тут - символ, знак. Надежда, что встретятся снова.

Связь прервалась.

А потом ударило.

Корабль качнуло, мотнуло, но на своём курсе мы всё-таки удержались.

- Вит, всё в порядке? - обеспокоенный голос Войцеха из другой кабины.

Шум в ушах, звон в голове.

И громкий, громкий, невыносимо быстрый стук сердца.

На обзорном стекле кабины сбоку появилась трещина.

- Нормально, жить буду. - я сплюнул и выругался.

Капли повисли внутри шлема. Пришлось снять маску - перед этим я кинул взгляд на датчик давления воздуха в кабине - и выловить их.

- Я всё ещё могу запросить посадку. - неуверенно спрашивает второй пилот. - Франсуа наверху, он может...

- Ни черта твой француз не может, Войцех! Это моя задача, мать её!

Молчание.

Корабль приближается к границе второго постоянного слоя мусора, к району геостационарной орбиты.

Раньше спутники на ней могли занимать одну и ту же позицию относительно Земли десятилетиями.

А теперь здесь лишь хаос. Слой мусора тонкий, в некоторых районах - приполюсных, например, его практически нет.

Но на наиболее выгодных для вывода на орбиту траекториях его полно.

Поэтому трал теперь не стоит стеной перед носом корабля, а как бы охватывает судно до середины.

Жизнь пилота достаточно важна для такого хода.

- Ловец-3 ЦУПу, выходим в район заданной цели. - доложил Войцех, то и дело посматривая в мою сторону.

- Приняли. - голос доносился до нас с помехами, а потом исчез совсем.

- Войцех, видишь что-нибудь? - я осматривал небо в своём секторе обзора, но ничего похожего на посторонний предмет не наблюдал.

- Пока нет. Вит, объясни лучше, почему ты так...

Удар.

Один из боковых сегментов трала отрывается, открывая борт для шальных фрагментов мусора.

- Чёрт, чёрт! Меняем курс! - я начал щёлкать кнопками, но Войцех, переставший трясти головой и открывать рот, как рыба на берегу, закричал в микрофон:

- Пся крев, вот оно! - он повернул голову назад почти до упора и смотрел, смотрел на объект, видимый только ему.

Я начал тормозить.

- Пропустим вперёд.

- А? Вит? - Войцех, очевидно, ещё не совсем оправился от удара, потому что продолжал говорить на повышенных тонах.

Корабль замедлялся.

Через несколько секунд я тоже увидел поблёскивающую поверхность за нами.

Объект, размером с "Ловца", продолжал двигаться к своей цели.

Он был похож на осколок скалы, вырванный из неё взрывом. Угловатый - но глазу не за что было зацепиться, казалось, что космический аппарат перетекает из одной точки пространства в другую - и матово-чёрный.

- Войцех, а ты был прав.

- В чём? - поляк, казалось, выпал из реальности - настолько его голос был отречённым.

- Он и правда чёрный.

- И большой, как задница Стефана.

- Второй - ЦУПу, простите?

- ЦУП - Первому, Второй под впечатлением.

- Видим картинку с камер, Первый. Что планируете предпринять?

- Захват и выведение с орбиты. ЦУП?

- Всё, окно закрылось. - Войцех снова смотрел на меня. - Что думаешь?

- Готовь гарпун. Попробуем своей тягой свести его с заданной траектории. В атмосферу нельзя заводить, слишком большой. Придётся оставить тут, на орбите.

_____________________________

На связи @SilverArrow.

Этот рассказ ещё пишется, поэтому я публикую готовые отрывки. Во-первых, лучшая мотивация работать - это наличие ожидающих результатов твоей деятельности людей.

А во-вторых, я с удовольствием почитаю критику, связанную с моим описанием некоторых аспектов затронутой темы.

И не забывайте - у вас всегда есть возможность подписаться, если вы желаете сразу узнавать о публикации моих новых рассказов, ну и зайти в мой профиль - там вас ждут ещё истории.

С уважением, ваш @SilverArrow.

А вот тут начало, если вы увидели этот пост впервые.

***
Пока я пересказывал всё это Войцеху, уже пристегнувшись и готовясь к взлёту, он молчал.

Потом, впрочем, он всё-таки повернул в мою сторону голову.

- Неоправданный риск, хмм. Знаешь, один из моих дальних родственников летал на английских самолётах во Вторую Мировую. - через прозрачное стекло его индивидуальной кабины прекрасно видно, как он чешет в затылке.

- И что?

- Поляков тогда тоже считали сумасшедшими. - улыбнулся в ответ второй пилот.

- Так это комплимент для тебя?

- Скорее, признание неизменности бытия. У нас же всё как всегда? Тралим помаленьку?

- В точку, Войцех. Помаленьку. Вот только сегодня рыбка интересная будет.

- Это хорошо, это я люблю. - поляк потёр ладони. - А запускают-то что? - пересказывая диалог со Стефаном, о "Ковчеге" я умолчал.

- Второй, не знаю. Стефан загадками говорил.

- Зелински, не слышу вас! - прервал нашу беседу голос ЦУПа.

- ЦУП - второму, веду приём-передачу.

- Очень смешно.

- Как есть.

- Первый - ЦУПу, к взлёту готовы?

Я закрыл глаза, вдохнул и выдохнул.

- Да, готовы.

"Ловец", напоминающий спящую на дереве кошку, остался недвижим.

А вот самолёт-носитель начал маневрировать на взлётной полосе.

- Виталий, Войцех? - голос Стефана практически не дрожал. - Удачи вам.

Мой напарник обернулся к камере прямой связи и сделал пальцами "клещи".

- Окей, босс.

Я еле сдержался, чтобы не засмеяться.

Войцех же широко улыбнулся прямо в объектив.

- Вот черти... Ладно, будьте на связи.

- Первый - ЦУПу, запуск разрешаем.

Самолёт-носитель, уже прогревший двигатели, начал медленный разгон по лётному полю.

Перегрузка слегка вдавила нас в кресла, а потом всё вернулось в норму.

- ЦУП - первому, связь перед началом второй фазы взлёта. Как приняли?

- Первый - ЦУПу, принято. - в Центре прекрасно понимали, что до начала активного полёта связь с ловцами не требуется, за исключением чрезвычайных ситуаций.

Войцех, ждавший этой фразы, обратился ко мне:

- Слушай, а как давно ты в ловцах, Вит?

- Я из первого набора. Дэнни, Питер, Стефан, я, Коля Даль, - я загибал пальцы, а перед глазами стояли ровные, чёрные плиты на стене нашего тренировочного комплекса.

Там, внутри - урны с тем, что осталось от более везучих.

Менее везучие - на околоземных орбитах. До сих пор. Даже несмотря на то, что в земном некрополе есть плиты и с их именами.

- Ого. - Войцех хмыкнул. - И ты один продолжаешь летать?

- Стефан ушёл на повышение, как ты мог заметить. А остальные... Не будем об этом, ладно?

- Добро.

- ЦУП - первому, как-то медленно высоту набираем. - я ненадолго включил связь.

- Там облачность по маршруту следования, непредвиденная. Метеоспутники в этом районе закрыло мусором, приём затруднён. Первый?

- Принято. Конец связи.

Войцех всё это время смотрел на меня вопросительно.

- А не могу я без этого, Войцех. Не могу. Знаешь, вот уйду я - и что? - я не знал, что ответить на молчаливый вопрос.

Поляк вздохнул.

- Придут другие.

- И будут биться, калечиться, ошибаться?

- Матка боска, как будто ты всегда был безупречен?

- Я уже выучился на своих ошибках.

- Ценное качество. Хочешь, скажу тебе, почему я пошёл в ловцы - и остался после первого вылета?

- Что, слабоумие и отвага? - я усмехнулся.

Войцех, впрочем, тоже ответил улыбкой.

-Неплохо, но... Знаешь, какая деталь высадки на Луну для меня всегда была самой символичной?

- Удиви-ка.

- То, что первым на Луне оказался пакет с мусором, накопившимся за время полёта лунного модуля к её поверхности. Человечество принесло в новый мир свои отходы раньше себя самих.

Помолчали.

- А ведь никто за ним не вернётся. - Войцех договорил, глядя на меня.

Хотелось ему ответить, но меня прервал звук в наушниках.

- Первый - ЦУПу, минутная готовность.

- Принял. Войцех, мы обсудим это позднее.

- Понял, Вит. - второй пилот поёрзал в кресле и принял серьёзный вид.

ЦУП продолжал говорить, я машинально отвечал, пробегал пальцами по сенсорными экранами перед собой, а в голове неслось, неслось, неслось...

"Войцех, я ведь такой же был, как ты. Тоже думал, что могу принести миру пользу, изменить его. А что теперь? Закисаем, закисаем. Первый набор - только я и Стефан остались, но он-то в кабинете сидит. А дальше? У многих семьи, дети, вылеты по большим праздникам. Твой набор - всего-то четыре человека, да и те... Вот, считай, только тебя да Женьку я могу уверенно в своё кресло посадить, остальные не потянут. Радует, что хоть не сделали из отбора шоу, а то и такой вариант рассматривался - сначала как шутка, а недавно Стефан рассказал, что всерьёз рассчитывают на такое. Повышение общественного интереса, блин."

- Первый - ЦУПу, точка отрыва.

"Ловец-3" отстыковался от самолёта-носителя, несколько секунд провёл, планируя, а потом выплюнул реактивную струю.

Нас с Войцехом вдавило в кресла.

"Так что, знаешь, верь во что хочешь. Хоть в уборку мусора от Апполона, хоть в нули на счету. Плевать.

А я пошёл сюда потому, что своими глазами видел, как МКС оказалась в мусорном шторме. Прямая трансляция со всех камер шла - наружных, тех, что в отсеках... Ты-то мелкий ещё был, а в нашем училище все у экранов были, дежурный ни слова не сказал, что после отбоя никто спать не лёг.

Все смотрели на то, как треснул сук, который мы сами и пилили.

Там же, на МКС, ещё и корабль лунной миссии находился, его строили лет десять. Верили, надеялись. Шутили с парнями, мол - кто первым лунатиком будет.

И вот эти мечты наши в тот день взорвались.

Сначала осколками посыпались солнечные батареи.

Потом начали появляться дыры в отсеках. Часть разорвало из-за внутреннего давления воздуха, часть уцелела,но были похожи на решето .

А самое страшное - точнёхонько в лунный корабль угодил какой-то спутник. Чёрт его знает, чей - наш, американский, китайский... Неважно.

Ощущение в тот момент - как будто кто-то пришёл, и тот хвостик, на котором мечта твоя была, ножничками перерезал..."

- Вит, Вит! Вставай давай! - голос Войцеха вернул меня из этого полузабытья.

- Я и не сплю. ЦУП вышел на связь?

- Да нет, я за пределы атмосферы вышел один, про тебя даже не заикнулись. - поляк сказал это с лёгкой гордостью. - Выходим на нижнюю опорную.

Я кивнул коллеге, после чего включил связь.

- ЦУП - Первому, обстановка?

- Штатно. "Ковчег" стартует через пятнадцать минут.

- Иисус Мария?! - Войцех продолжал что-то тараторить на польском, явно радуясь. - Вит, так что ж ты мне раньше не сказал, что лунную миссию сопровождаем?

- Сглазить боялся. Выходи на расчётную траекторию. Трал в порядке?

Второй пилот пробежал глазами по экранам.

- Да, всё в норме.

- Тогда продолжаем.

Пока Войцех разбирался с данными и негромко общался с ЦУПом, я вывел на экран имеющуюся информацию по объекту.

Таковой было немного. Частный спутник, внесерийный, возможно - опытный образец. Обнаружен радарной станцией несколько дней назад. То и дело контакт с ним терялся, зачастую на длительный период - от пяти до двенадцати часов...

- Первый - ЦУПу. Никакой новой информации об объекте не поступало?

- Частные аэрокосмические компании ничего нового не сообщили, а китайские партнёры ссылаются на бюрократические проволочки. А что? - Стефан ответил почти расслабленно.

- У меня просто возник вопрос - почему объект был недоступен для радаров так часто? Специфика орбиты полёта?

ЦУП замолкает. Надолго, слишком надолго.

Видимо, пытается осознать вместе со мной.

До взлёта "Ковчега" - девять минут.

- Пся крев, Вит. - включился Войцех. - Есть одно предположение, но тебе это очень не понравится.

- Ну?

- Смотри, на приёмниках сигналов спутник мог не светиться, если передавал данные нечасто.

- Логично. А что скажешь про иные средства обнаружения?

- Ну, он, видимо, чёрный. Чтобы нельзя было засечь при оптическом наблюдении.

- Конгениально, Войцех. Но, скорее всего, правда. Но скажи мне, почему радары с Земли так редко наблюдали его?

ЦУП всё ещё молчит.

- ЦУП - Первому.

Молчание.

- ЦУП - Первому, ответьте.

Шорохи, отдалённые голоса, топот ног.

- Чёрт, они там носятся с этим "Ковчегом", а у нас тут действительно важный вопрос! - Войцех заёрзал в своём кресле.

- ЦУП - Первому, приоритет красный.

Я знаю, что сейчас изображение с камеры в нашей кабине транслируется прямиком на один из главных экранов, а мой голос слышит каждый в нашем Центре.

- Почему объект появлялся в поле зрения радаров с такими паузами?

В наушнике - напряжённое дыхание.

- Вит, Войцех. У нас, видимо, плохие новости. - упавший голос Стефана говорит о многом.

- "Ковчег"?..

- Нет, с ним всё хорошо, стоит на стартовом столе, прогревают двигатели перед стартом.

- Что не так с объектом? - вклинился в наш разговор Войцех.

- Вит, у тебя же не только магнитный захват установлен? - Стефан не обращает внимания на моего второго пилота.

- Резервный механический... - я перевёл взгляд на своего коллегу. Поляк пробежал пальцами по экранам и кивнул мне. - Да, конечно, всё по инструкции.

- Боюсь, что действовать придётся иначе, Вит. Спутник состоит из композитов, в составе которых нет металлов.

Через несколько секунд я всё-таки выдавил хриплое:

- Чёрт. Войцех, граница мусора, выпускай трал!

Войцех ругнулся по-польски, после чего начал бегать пальцами по сенсорам.

Две направляющие медленно выдвинулись из носового сегмента между кабинами пилотов, растянулись в полную длину и замерли.

- Войцех, быстрее! Мы на нижнюю опорную тоже по ретроградной летим, не забывай об этом!

Второй пилот никак на это не отреагировал, продолжая работать.

Трал развернулся целиком.
_____________________________

На связи @SilverArrow.

Этот рассказ ещё пишется, поэтому я публикую готовые отрывки. Во-первых, лучшая мотивация работать - это наличие ожидающих результатов твоей деятельности людей.

А во-вторых, я с удовольствием почитаю критику, связанную с моим описанием некоторых аспектов затронутой темы.

И не забывайте - у вас всегда есть возможность подписаться, если вы желаете сразу узнавать о публикации моих новых рассказов, ну и зайти в мой профиль - там вас ждут ещё истории.

С уважением, ваш @SilverArrow.

Ещё одна линия прочертила закатное небо.

Точка ненадолго набрала силу, замерцала - после чего исчезла.

Сирена на улице захрипела и отключилась.

Стефан тоже наблюдал глазами за падающим объектом.

- Опять падают. - выдохнул он, после чего перевёл взгляд на меня. - Виталий, вы же согласны?

Я проводил взглядом ещё один желтый росчерк на фиолетовом фоне. Это напоминало царапины: будто невидимый гигант пробует на прочность небесную твердь.

- А есть вариант отказаться? Может быть, отправите вместо меня других? Почему не Карл, к примеру?

- У Карла недавно родился ребёнок.

- Шестой, я замечу. С таким количеством детей в космос дорога заказана, верно?

- Верно. Компенсации платить разоримся.

Я поёрзал в кресле. Оно было слишком мягкое и обволакивающее.

После крепкого, фиксирующего хвата пилотажного кокпита - чересчур нежное.

- Ван Ли чем не устраивает? - поинтересовался я.

Лицо Стефана скривилось, как от лимона.

- Ну, мы же должны будем передать ему управление в тех точках, где будет происходить процесс очистки. Займёт он не один виток...

- За это время Ван Ли может избавиться от программы автопилота и приземлиться на родине, после чего трудолюбивый народ Китая лет через пять полностью вычистит небо и продолжит распространение идеалов коммунизма. - завершил я фразу за босса. - Зря забыли позвать их на подписание договора об очистке неба.

- Мы не забыли позвать, тогда им это было неинтересно. Пока у них половина навигационной системы не накрылась. А теперь - пусть платят за свою космическую безопасность. - Стефан надавил пальцами на закрытые веки. - Вспомни, Виталь, как грызлись НАСА с Роскосмосом, когда делили сферы ответственности. Нам там ещё не хватало красных коммунистических ручонок, тянущихся к рычагам.

Помолчали.

Снова царапина в небе.

Это сгорают осколки космического мусора.

Человечество, загадив свою среду обитания, обратило внимание на бездну вокруг них, способную пожирать год за годом всё, что угодно, и не давиться.

- Окей, Ван Ли уходит за недоверием.

Сирена опять завизжала.

- О, французский спутник. Килограмм на пятнадцать. - глянул на монитор Стефан. - Как думаешь, в верхних слоях сгорит или что-то доберётся до поверхности?

Я покачал головой.

- А чёрт знает. По пологой идёт или уже точно падает?

Стефан вывел на экран расчётную траекторию.

- Вроде отскочит обратно, но потом зайдёт в атмосферу снова. Может, выпьем? - в районе ящиков стола щёлкнуло.

Мой кивок - и на столе появились два бокала и бутылка неплохого коньяка.

- Прозит. - сказал я из уважения к хозяину кабинета.

- Будте здоровы. - донеслось в ответ на почти чистом русском.

Уважение, да. Стоило только устроить гигантскую свалку в космосе - и все начали друг друга ценить.

А уж нас, парней, которые таскаются в эти Авгиевы конюшни, считать героями.

- Стефан, вы же прекрасно понимаете риски. Ретроградная орбита - то есть мы полетим прямо в скопление мусора, движущееся на нас. Большая масса объекта, который мы должны убрать, вторичные обломки... Плюс у объекта стабильная орбита, - я пролистываю документы, которые получил незадолго до встречи. - Никакого риска в ближайшее время не представляет.

- А если есть вероятность пересечения траекторий с каким-нибудь взлетающим зондом или спутником? - чешский акцент пробился через речь Стефана.

Я отложил папку в сторону, закинул руки за голову и перевёл взгляд на ночное небо.

- Дайте-ка подумать... Удачное окно для взлёта?

- Чересчур удачное.

- Мы можем попробовать свести объект с орбиты, которую он занимает...

- Он движется по ретроградной траектории, я напоминаю вам. Большинство траекторий, сводящих его с орбиты, ведут к попаданию в иные мусорные поля, и к росту числа обломков...

Стефан продолжал, а я смотрел на мерцающий диск Луны в небе.

- И в конечном итоге, извините за каламбур, предсказанные последствия слишком непредсказуемы. - мой начальник, говоря это, внимательно смотрел на меня.

- "Ковчег"?

Стефан осекся, дёрнул себя за воротник рубашки, сглотнул, после чего спросил:

- Виталий, о чём вы говорите?

- Слишком удачное окно, слишком большая Луна на небосводе... Да и слухами земля полнится, знаете ли, Стефан. Всё-таки лунная база всё это время строилась.

- Фундамент. - чех ответил сквозь зубы, покраснев.

- И обслуживающие помещения, очевидно?

- Очевидно.

- И теперь пора заселять жильцов, я прав?

Стефан, впрочем, уже собрался с мыслями.

- Виталий, я в очередной раз поражён вашей проницательностью. - последнее слово он всё-таки исковеркал, волнуясь. - Да, обслуживающий персонал - роботы, эмбрионы колонистов... Двадцать первых жителей колонии, которые родятся непосредственно на Луне, представляете?

- Прекрасно представляю. Тоннаж корабля?

- Около ста пятидесяти.

- Самоубийственная задача, Стефан. Вы же понимаете, что мы до последнего должны двигаться вместе с объектом, затем убедиться в неизбежности столкновения, после чего пролететь через геостационарную орбиту, причём на том же витке, я отмечу, ведь много топлива брать с собой мы не будем - маневренность явно важней, захватить мусор, а затем ещё и плавно сесть с риском, что обломки модуля могут разбить наш ловец к чертям?

- Да, Виталий, я понимаю. А теперь поймите и вы одну простую вещь - сейчас для нас успех миссии значительно важнее выживания ловца. - последнюю фразу Стефан сказал с очевидным усилием.

- Ловцов, вы хотели сказать. Один я не полечу.

- Ловцов, хорошо. Вы согласны?

Я побарабанил пальцами по голове, после чего сел на край кресла и оправил комбинезон.

- Предположим, пока только предположим, что я согласен. Если я откажусь, кого вы сможете отправить вместо меня, кроме вышеперечисленных?

- Войцех. - начал загибать пальцы Стефан.

- У него проблема с психологической устойчивостью, может пойти на неоправданный риск. Например, разминуться с "Ковчегом" всего на пару метров.

- Франсуа?

- Плохо работает с одиночными крупными объектами. Помните, как он умудрился обронить зеркало "Хаббла"? В Африке пара племён всё ещё считает, что боги были разгневаны на них, из-за чего огненный кулак и обрушился на их земли.

Стефан покачал головой, но загнул ещё один палец.

- Маркин.

- Женя? Возможно, возможно... - я почесал в затылке. - Он же на вылете сейчас, а окно примерно через пару дней, плюс-минус. Просто не успеет восстановиться. Неоправданный риск.

- Что вы хотите сейчас сказать, Виталий? Набить цену себе?

- Нет, скорее, найти мотивацию сказать "да". Чёрт с ней, с ценой. Она и так не будет стандартной.

- Разумеется, командование примет во внимание все риски и достойно компенсирует вам потерянные нервные клетки. - усмехнулся чех.

- Вот, видите. Тем более всё ещё проще, Стефан. Мне нужен второй номер, и, наверно, Войцех подойдёт.

Стефан с лёгким присвистом выдохнул и потянулся к бутылке коньяка.

Я накрыл рукой свой бокал.

- Режим, господин Горецка, режим.

Он посмотрел на меня с иронией, после чего отвернулся к окну.

- Вылет назначен на послезавтра, господин Демьянов. У вас есть какие-то особые пожелания к кораблю?

- "Ловец-3", магнитный захват. Остальные требования отправлю сразу механикам. - я встал, с наслаждением хрустнул шеей - всё-таки затекла из-за излишней мягкости кресла - и уже, выходя из комнаты, услышал в спину тихое:

- Да хранит вас Господь, Виталий.

- Не стоит, падре. Войцех оценит, а я не верю.

- А во время полёта?

- Ну, если бы я бился об небесную твердь каждый раз, может быть, начал бы. Хотя там, кто бы что ни говорил, поневоле начнёшь верить во что угодно - хоть в Христа, хоть в Кришну, хоть в Ахурамазду.

Стефан в ответ мягко улыбнулся.

- Идите, Виталий.

__________________

На связи @SilverArrow.

Этот рассказ ещё пишется, но начало я опубликую уже сейчас. Во-первых, лучшая мотивация работать - это наличие ожидающих результатов твоей деятельности людей.

А во-вторых, я с удовольствием почитаю критику, связанную с моим описанием некоторых аспектов затронутой темы.

И не забывайте - у вас всегда есть возможность подписаться, если вы желаете сразу узнавать о публикации моих новых рассказов, ну и зайти в мой профиль - там вас ждут ещё истории.

С уважением, ваш @SilverArrow.

Как я уже писал в предыдущих постах - я работаю в отеле. И иногда гости запоминаются просто необычными просьбами.

Ближе к концу мая, когда я ещё работал в утреннюю смену, у нас проживала довольно большая группа судей, которые приехали в наш город на курсы, если не ошибаюсь, повышения квалификации.
В последний день их пребывания, после получения сертификатов, они решили немного выпить за это в холле нашего отеля.
К моменту, когда я пришёл на работу, судьи (и ночные администраторы тоже) пожинали плоды своего решения.
Коллеги из ночной смены предупредили меня, что караоке у нас в отеле нет, даже если очень нужно, даже если хочет душа, после чего передали мне другую важную информацию и ушли.
Через пятнадцать минут после этого один из судей подошёл ко мне, и тихим, грустным голосом попросил заказать два такси.
Я уже набирал номер, когда он добавил, вздохнув:
- На могилу Хоя поедем. 
Конец мая.
Восемь утра.
В две машины садятся шесть грустных, светлых лицом судей, чтобы ехать к могиле Хоя.
Видимо, Punks всё-таки not dead.
***

Звонок на ресепшн (тут маленькое дополнение - у нас, по концепции отеля, нет минибаров в номерах, а функции бармена в лобби внизу выполняет администратор (т.е. в случае таких историй - ваш покорный слуга)):

- Молодой человек, у вас коньяк есть?

- Есть.

- Сможете его в номер принести?

- Нет, у нас румсервис не предусмотрен.

- Тогда я спущусь, а вы налейте мне грамм триста?

А в тот день у меня один из гостей уже брал грамм триста коньяка и клятвенно обещал вернуться за ещё одной порцией.

Наливаю всё это в один бокал, благо размер тары позволяет.

Спускается совершенно другой гость, смотрит на этот бокал и выдаёт:

- Не, ну я же не алкоголик. Да и хотел с товарищем выпить.

Ладно, разливаю по двум бокалам.

Он смотрит на меня внимательно:

- Может, лучше в графин?

Окей, сливаю всё в мерный стакан, переливаю в графин.

- Сколько с меня?

- 3500.

- Не, не, очень дорого (пару минут рассказывает, что очень дорого). Дайте два пива.

***

Опять-таки звонок на ресепшн.

- Молодой человек, добрый вечер. Не подскажете - у вас на баре внизу есть что-нибудь из еды?

- Ну, снеки в основном. Чипсы, орешки...

- Фисташки есть?
- Есть.
- А не подскажете, сколько в пачке фисташек закрытых?
После этого гость ещё полторы минуты рассказывал мне о том, что очень не любит закрытые фисташки.
4, кстати. 4 закрытые фисташки в пачке. "Нормально" - по словам гостя.

***

Очередная ночная смена, в лобби сидит довольно большая компания, выпивает и спорит. В какой-то момент времени один из гостей подходит к ресепшн, и, после некоторого сомнения, спрашивает:
- Молодой человек, вы не могли бы подойти? У нас тут возник вопрос, довольно специфический.

Выхожу из-за стойки, подхожу к гостям.
Один из них смотрит на меня и спрашивает:
- Молодой человек, а вы определение трёх законов робототехники случаем не помните?
Отвечаю довольно близко к тексту все три закона и возвращаюсь за стойку.
В тот вечер каждый из этой компании, подходя за добавкой, считал своим долгом сказать:

- Уели вы его!
Знать бы ещё, кого.

***

Ну, и напоследок, из недавнего диалога на баре:

- SilverArrow, вот вы как к классике относитесь?
- Ну, скажем так, в консерватории я с большой вероятностью усну.

- М, понятно. А вот мне, например, очень одна симфония нравится. Вечно, когда детей своих вижу дольше часа, она начинает сама собой в голове играть.

*Включает Грига - В пещере горного короля*

- М, понимаю.

- Да, те ещё тролли.

____________________

А я напомню, что предыдущие посты о моей работе доступны по тегу "Будни отеля" или в моём профиле.

Если вы хотите узнавать о моих рабочих буднях первыми (правда, не могу обещать, что эти истории всегда будут смешными и что они будут выходить с завидной регулярностью) - то можете и подписаться заодно)

С уважением, ваш @SilverArrow.

P.S. Если будет интересно - оставляйте ваши вопросы о работе в отеле, с удовольствием на них отвечу. Если наберётся много - сделаю отдельный пост с ответами)