Привет! Решил выкладывать пьесы современных драматургов, спектакли по которым поставлены и я на них сходил. Мне они, соответственно, понравились, оставили некоторое послевкусие.
Первая пьеса - монолог, написанная Сергеем Паньковым в 2018 году. Обилие мата, трэш, не всем зайдет, но кто-нибудь да оценит.
Можно начинать? Кароч, мы нахуярились с Серёжей в хламище! Всё сначала, да? Это длинно
будет. Вам похуй? Ну, ладно. Мне, откровенно говоря, тоже. Мне, откровенно говоря, ваще
похуй про че вы там сидите щас и про себя думаете. Я просто люблю хуярить с Серёжей! Просто
обожаю – просто так взять и нахуяриться в хлам! Мы не алкоголики. Нормальные мы. Просто в
последнее время чё то все подзаебало, ну вот мы и хуярим с ним, кароч. Не, расслабляться надо,
иначе как блять жить в этой стране, я не знаю. Я и так говорю по сути! Ладно. Короче, мы с
Серёжей – друзья. Или – хуй знает? У меня так-то есть пацаны, у него тоже. Со школы там
кореша, со двора, потом с училища – у него и у меня. Ну, как у всех, у вас ведь также, хули вам
объяснять. А с Сережей мы просто бухаем!!! Ничё мы с ним больше не делаем. Да идите вы
нахуй! Кореша вроде должны встречаться чаще, да? Ну, там у них должны быть общие дела, они
как-то по работе должны пересекаться, по профессии там, да? А мы с ним – ноль. Вообще! Мы
никак не связаны с Серёжей ничем. Ну, совсем ничем вообще! Мы с ним как вообще
познакомились? Мы ехали в одном с ним трамвае. Оба уже нахуяренные. Он че-то начал
барагозить на пассажиров. Ну и я, нахуяренный, тоже. Потом мы вместе с ним начали
барагозить, потом ему кто из пассажиров, сука, ёбнул и вышел на рынке! Вот пидор, да? Серега
упал и не мог барагозить уже. Я ему помог подняться, мы разговорились, ещё немного
побарагозили, но никого не трогали. Потом мы с Серёжей вышли на конечке и нахуярились в
старом трамвайчике вообще в хлам, в жопищу! Никакое это не общественное место! Этот
заброшенный трамвай – культурный объект, блядь, если вы не знали! Только с Серёжей я тогда
понял – что значит нахуяриться в хламище! Мы не алкашы! Сами вы – алкаши! А нахуяриться
нам тогда просто пиздец как надо было. У нас обоих было ощущение, что мы где-то
пересекались – может по ремонту, может, по пионерлагерю, может еще, хуй его знает где? Не,
если честно, я в пионерлагере не был и пионером тоже не был, это я так, для связки слов. Я
никогда так не заморачивался, как в этот раз: ну, не вспомнил и не вспомнил. Хули? А тут, блядь,
мне казалось, что будет просто пиздец, коллапс, армагеддон нас накроет всех, если я не вспомню, блядь. Это охуенно важно! Очень! И ни хуя мы не вспомнили. Забили в общем. Его пацаны и мои нас вообще за братьев приняли. Мы охуели с Серёжей! Нам сказали: «братья и точка!». Мы такие – ну ладно, хули, братья так братья. Сейчас правда хуй разберешь: кто-то знает, что мы – друзья, а кто-то, что мы – братья. Серегина Светка, ну, это его последняя баба. Последняя, блядь… (пауза) Не, не – всё нормально. Нахуй мне ваша вода! Я продолжаю, да. У них со Светкой все нормально сначала было. Зарегистрироваться хотели. Светка забеременела, все дела. Серёжа коляску на авито купил синюю. С родителями её познакомился, жили вместе. Все в
восторге полном! Я даже уже знал, что типа свидетелем на свадьбе у них буду. Я вообще от
Серёжи не ожидал такого поворота! Вообще – красавчик, да? Я думал про себя, блядь, да как так-то? Ну, не может же быть все так просто охуенно? А может, оказывается. В общем, жизнь начала налаживаться у него. Мы даже бухать меньше стали. Я реально даже испугался за Серёжу. Он с работы – сразу домой, к Светке. А я, хули, я тоже – домой. Я если хуярю, то только с Серегой.
Одному не интересно. Светка его – толстая корова, она ваще не в моем вкусе, а Серёга, он просто ебанутый на всю голову – ни одну пышку мимо себя не пропустит. Он рассказывал, у него и до Светки все – коровы титькастые были. Мы пиздели на эту тему с ним, он говорил уже
нахуяренный, значит, чистая правда, что реально у него стоит только на толстых. И ещё он
ощущает спокойствие с ними. Ему даже набухиваться не надо было, когда они жили со Светкой.
У них все было, ну просто, пиздец, как заебись, как в кино на первом канале, кароч! Он реально
запал на неё. Она только в ларек на остановке устроилась работать. Никакую работу найти не
могла, все приёбывались из-за ее огромной жопы: мол товар снесёшь, у нас и так – не дохнуть не
пёрнуть. Кароч, она реально заебалась работу себе искать. И худеть пробовала – и ни хуя!
Наконец, на испытательный срок вроде устроилась. Азер один пожалел. А Серёжа просто зашел
за сигами в этот ларёк и у него сразу встал на неё. Вот это любовь, да? Вот это я понимаю!
Кароч, я очень рад был за Серёжу! Ну и всё, он с ней сразу замутил, они встречаться стали. По
ночам они торговали в ларьке вместе. А разбежались они, потому что у них ребенок мёртвый
родился. Серёжа, пиздец, как хотел сына! Семью нормальную, блядь, бухать бросить, все дела.
Светка, сука, во всем его обвинила: мол, это из-за него всё, а она здоровая. А Серёжа потом узнал от её родителей, что это она – больная, или просто Бог не даёт ей счастья материнского. У неё, кароч, уже третий мертвец был. Сука, блядь! Убивать таких надо! И молчала. Будто и не было
нихуя. Ни разу не вспоминала про них. Она бы сразу сказала, что толку нет у неё рожать, блядь!
Когда у Серёжи с ней уже всё закончилось, она подкатывает ко мне и говорит: давай, мол, с
тобой попробуем, если с Серёжей у нас не получилось? Поживём, присмотримся. Понравится –
будем, нет – разбежимся, хули? Я её сразу послал. И Сережа меня поддержал. Че это вобще за
хуйня: давай попробуем? Это че за дом два, нахуй? Я считаю, или блядь у тебя и у меня чувства
есть какие-то человеческие, влечение там друг к другу, я уж не говорю про любовь, тогда
понятно, а если этого всего нет, то хули пробовать тогда? (пауза) Не устали ещё? Серёжа бы не
устал (пауза) Когда хуяришь с Сережей – время вообще летит не заметно! Мы можем всю ночь,
до утра говорить с ним про разное. И нам ни хуя с Сережей не скучно! Сколько бы мы не
хуярили – у нас все равно дохуя тем для разговоров, кароч. Мы любим с ним ходить бухать на
красную стенку. Это место вообще для меня, блядь, символичное. В школе, кароч, мы водили
туда к этой красной стенке девочек, они нам свои письки показывали, а мы им свои. Там кустами все заросло. Тенек. Прохлада. Там нормально вообще. Менты очкуют и туда не суются. Это, кароч, реально охуенное место! Правда, блядь, пенсионеры повадились ходить туда своих
животных хоронить. Заебали! Кароч, после Светки Серёжа один остался. У меня хоть бабка, а у
него реально вообще никого не осталось. Мы с ним реально братья, наверное. Мы с ним во
многом похожи. У нас даже отчества одинаковые. А, да, мы любим с Сережей хуярить на
кладбище. К его родакам сходим, к моим, всех обойдем, помянем. У нас на Северном с ним
дохуя народу. Не, мы там прилично себя ведём. Так-то мы не только хуярим, мы там ухаживаем
за могилкакми, кароч, все дела. У нас там с Серёжей вообще идеальный порядок! Чё? Про себя
тоже надо? Нахуй? Ну ладно, хули. Надо так надо. Я, кароч, один живу. Ну, в смысле не совсем
один, я говорил уже, а с бабкой. Жду, когда подохнет. Ей не надо никого. Она сказала мне: или
один живи или нахуй иди. Квартира в центре. Я терплю, хули делать. Пытался ее споить. Нихуя
не спаивается. Живучая, сука. Ей спокойствие надо. Ей не надо никого. Нет, она не против,
чтобы я приводил кого-нибудь. Но не на постоянку. Девушка? У меня? Идите нахуй! Может, не
надо? Ладно. Была. Одна. Да сплыла. Да у нас были с ней просто охуенные отношения. Это тоже
надо? Не трахались ни разу. В первый раз у нас было у неё дома. В новый год. Кароч, мы Путина
посмотрели, поели. Её родители посуду помыли и на горки кататься съебались. Интеллигентные
люди, хули! Я подарил ей большого мягкого медведя… какого она хотела, все дела. А её
подарком новогодним для меня был… минет! Я охуел, кароч!!! Это было вообще не в её
характере, понимаете? Она была девушкой спокойной, домашней, начитанной… Делала минет
она просто охуительно… Наверное, так не все умеют. У меня, кароч, с ней в первый раз было,
понимаете? И у неё, как она говорила. А после её подарка – как отрезало. Я возненавидел её. А я,
хуй знает, почему? И Серёжа не знает тоже. Это головняк, наверное. Это в башке чё то замкнуло,
кароч, наверное… Я думал, у нас будет семья, дети, все дела... Я просто, блядь, не мог
представить себе её со своим хуем во рту. Она потом всё бегала за мной, ревела, не понимала,
кароч, чё случилось? А я ей не мог нихуя сказать. Я, блядь, не знал, как ей сказать, что она стала
мне противна! Потом сбросилась с балкона, кароч. И тут, блядь, меня че то отпустило. Я понял,
что люблю Катюшку. Я понял, что не могу жить без неё, кароч. Да вы заебали!!! Идите вы нахуй
все!!! Я же хотел только про Серёжу вам все рассказать! И все! Нахуй вам я -то нужен? Идите вы
нахуй со своей водичкой! (пауза) Кароч, я понял, какую хуйню натворил. Как я это пережил, не
знаю. Когда хоронили Катю я себя не помню, ничего не помню… Серёжа говорит меня из
могилы вытаскивали, я прыгнул туда, кароч, а я реально не помню нихуя… Мне вкололи какой
то укол успокоительный… Серёжа пришел ко мне в больницу и похвалил меня, за то, что я
правильно повёл себя на похоронах. Я ему чуть не ёбнул. Сил не было никаких. Так-то Серёжа
был прав. У ментов после кладбища сразу все подозрения отпали. У родителей тоже. Поначалу,
кароч, они меня винили во всем, конечно. Че было дальше? Дальше я стал хуярить. Каждый день.
Я хуярил и хуярил с Сережей. Сережа очень нравится моей бабушке. Она его ждёт всегда. Она,
сука, без ума от него. Даже болеть перестала. Даже разрешила, чтобы он у нас жил. Пирожки,
шанежки стала печь часто. А вдруг Сережа придет? А вдруг Сережа придет? (пауза) Не придет,
блядь он больше к тебе! Ну, хули, я был не против. Стали хуярить часто у меня. На улице уже
холодно стало… Сережа стал оставаться у меня с ночёвкой (пауза) Кароч, в тот вечер, мы
нахуярились с Серёжей в хламище! Теперь можно, да? Кароч, мы нахуярились с Серёжей в
хламище! Я уже говорил, да? Блядь, я не знаю, как все это произошло? Мы чё-то много
говорили. Про Светку его, про других его толстых баб, Катюшку мою вспоминали… Потом
Серёжа говорит, кароч, мне… что любит меня. Я ему тоже говорю, что люблю его. По -
пацански, ну, как друга, понимаете? А Сережа говорит дальше – ты не понял, я тебя по-другому
люблю, я жить без тебя не могу. Я охуел, кароч. А как же Светка, бабы другие, все дела, там? Я
реально завис, блядь, от его заявы. Я охуел? Нахуй это ты говоришь Серёжа? На хуй тебе это
надо было мне говорить? Мы же нахуяренные с тобой были, Серёжа! Нахуй!? Нахуй!? Нахуй!? Я
не знаю, кароч, чё это было. Нет, у нас всякие откровенные разговоры были, мы разным
делились, как братья… Но – такое, блядь, услышать от Серёжи, от мужика, блядь, от друга… Я
говорю же мы нахуяренные были оба. Просто в жопу! Я не знаю, как так получилось, Серёжа. Я
не знаю... Я не знаю… Я ему ёбнул. Он целоваться, сука, полез. Я ему снова ёбнул! Он снова
полез. Я снова ебнул! Ещё! Ещё и ещё! Я нахуяренный был, Серёжа, ты меня слышишь? Серёжа,
нахуй ты это сказал мне, Серёжа! Нахуй, ты сам все испортил, Серёжа? Ну, хуярили бы мы с
тобой дальше… У меня. У красной стенки. В трамвайчике нашем. Да блядь, хоть где! На хуй ты
это сделал, Серёжа? На хуй… Прости, Серёжа. Всё. Теперь всё.
Конец, блядь.
