MA301

Этот пост для людей, у которых есть дети. Мелькали тут посты о детях. Я тоже похвалюсь. С сыном у меня проблем особых не было. Обычный пацан. Разбитые носы, сгоревшие гаражи, вызовы в школу и тд. Все как обычно. А потом родилась дочь. До трех-четырех лет тоже я особо не напрягался. В это время я уже построил дом и когда было время занимался внутрянкой. А пока жили в квартире. На первом этаже.  Утром стою на кухне возле окна, пью кофе, смотрю на людей спешащих на работу. Причём все спешат и мне улыбаются. Я тоже улыбался как идиот им в ответ. Пока местная школота не начала ржать и показывать на меня пальцами. Подоконник на кухне был достаточно широкий и на нем жена занималась ботаникой. Росла у неё там всякая хрень. И за этой самой хренью сидел наш кот Мармелад. Небольшое отступление. За день до этого жена, вдохновленная каляками-маляками Насти, и решившая что в семье появился великий художник, купила ей набор фломастеров. Хороший такой набор. Порядка ста штук. Даже я позавидовал. Доча порисовала немного в альбоме, на холодильнике, на обоях. Получила по заднице. Поплакала. Получила кусок шоколадки, куда то смылась и затихла. Родители знают, что если ребёнка не слышно, то надо волноваться. Каюсь. Не досмотрел. Вечером Настю накормили, покупали. Я рассказал ей сказку про Буку. Она мне спела колыбельную. Все как всегда. Но вернёмся к Мармеладу. Кот был очень толстый, очень пушистый и имел белоснежный окрас. До покупки фломастеров. На нем была вся политра. Вероятно всю ночь он вылизывался, и поэтому цвета плавно переходили один в другой. Красота неописуемая. Попугаи против Мармелада проигрывали всухую.  Тем более что у них не было таких козырных очков нарисованных чёрным фломастером. А теперь представьте как это выглядело со стороны улицы.  Я не зря упомянул про строительство дома. Настя активно мне помогала. В меру своих сил конечно. Прятала рулетки, пробивала молотком гипсокартон, сыпала мусор в шпатлевку. Короче, доча старалась, как могла. И рисовала. Тем более что до финиша было ещё далеко, и я позволял ей все. Даже то, что нельзя. Прикручивал я металопрофиль. Размечал перманентным маркером. По металу. Который практически не стирается. И куда то этот маркер запропастился. Начал искать. Нашёл конечно. На пачке гипсокартона сидела Настя и рисовала себе лифчик. Маркером. Красивый чёрный лифчик. В дополнение к бровями, которые она тоже не обошла вниманием. Работа закончилась. Закрутив дочь в майку, оврагами и огородами, что бы никто нас не заметил, мы добрались до машины и поехали домой. Радовать маму. Мама удивилась, что мы приехали так рано. Потом обрадовалась увидев лицо дочери. Потом обрадовалась ещё раз, увидев дочь в неглиже. И сразу попытавшись снять с неё этот предмет туалета. Снять его можно было только вместе с кожей. Чем мы ее только не терли. Я предложил воспользоваться болгарской или шлифмашинкой. На что мне сказали, что я идиот и что в этом есть и моя вина. Процентов этак на сто. А Настя с месяц наверное проходила в лифчике. И с чёрными, широкими бровями. Как у Брежнева.

Прочитал про петарду в унитазе. Бывает. Расскажу про про свои ПЕТАРДЫ. Было мне тогда наверное лет 9-10. Конец 80-х. Олимпиады ещё не было. Меня, как и многих других детей, на лето отправляли в деревню к бабушке с дедушкой. Я был этому только рад. Потому что мы, мелочь пузатая, копали. Как экскаваторы. Выше по течению Аресы во время войны располагалось крупное немецкое подразделение по ремонту техники. И какие то склады. И естественно не слабое противовоздушное прикрытие. Но наши наступали на этом участке довольно быстро. Разбомбили к херам все что мешало. Постреляли что осталось, и пошли воевать дальше. Это мы знали по информации людей переживших оккупацию. Тогда ещё не старых, а просто взрослых людей. Хотя конечно, с нашей точки зрения,9-10-летних, они были очень древние люди. И вполне возможно видели живых мамонтов. Но это так, отступление. На месте бомбежек было довольно много различной военной техники. И нашей, и немецкой. За прошедшее время после войны местные мужики естественно открутили все что крутиться. А что не крутились, то отпилили. Так что там были только корпуса. Конечно это тоже было довольно интересно. Все таки танк есть танк. Но главное было не это. Больше всего нас интересовали позиции зенитных пушек. Самих пушек конечно не было. Но снаряды от них были щедро насыпаны вокруг под небольшим слоем земли. И мы копали. До кровавых мозолей. Добычей были вышеупомянутые снаряды, миномётные мины, немецкие карабины и каски, гранаты. И вишенкой на торте, немецкий пулемет. Так все это происходило на Полесье (очень влажная земля), то все найденное было было гнилым и ржавым. Карабины, каски и пулемет мы отмачивали в бензине и потом играли в войну. Снаряды и гранаты закидывали в костер. Естественно соблюдая технику безопасности. Ну в нашем тогда представлении. Получали мы тогда за это не слабо. Бабушка воспитывала меня крапивой, дед капроновой сеткой или ремнем. К сожалению помогало слабо. Вернее, совсем не помогало. В очередной раз, отмочив битые жопы в речке, кому то из нас пришла в голову светлая мысль. Нужно реабилитироваться. К этому вопросу мы подошли со всей серьёзностью. Построили не маленький плот. Загрузили на него несколько снарядов. Завалили все это добро хворостом и дровами. Подожгли и отправили в свободное плавание. В нашем представлении все это добро должно было взорваться, мы собираем глушеную рыбу, приносим домой и все палачи перед нами извиняются и вероятно засыпают нас конфетами по пояс. Ну или до колен. Что тоже неплохо. Но все пошло не так. Деревня то расположена была ниже по течению. Туда плот и поплыл. Когда до нас это дошло, делать что то было уже поздно. Хорошо хоть до моста не доплыл. И до конторы с магазином тоже. Рвануло на окраине. В результате была убита корова с теленком, множество гусей и уток. Половина деревни осталась без окон. Больше никто не пострадал. Через час в деревне была вся милиция района. Нас моментально поймали и раскололи до жопы. Мы лишились всего арсенала и нам объяснили что мы, и наши родители, будем сидеть в тюрьме пока не умрем. Мы конечно впечатлились. Но на самом деле нам за это ничего не было. Дед постучал мне пальцем по лбу. Бабушка плакала. Через несколько дней приехали солдаты. Обнесли все колючей проволокой и как и мы, принялись копать. От нашей помощи они почему то отказались. На следующее лето там не осталось ничего интерестного. Только порох. Но это, согласитесь, совсем не то.