DataNotFound

Эта часть плана прошла успешно, и - что особенно важно - осталась незамеченной остальными членами экипажа.
Наноботам требовалось какое-то время на адаптацию в новой среде. Теперь стало очевидно, что эта адаптация прошла успешно.

- Ты Алиса?! - доктор тётяКлуня немного была шокирована, - я думала, это женское имя, но ладно. Расскажи о себе. Что помнишь.

- Я - искусственный интеллект Алиса, в равной степени и мужчина и женщина, и ни то и ни другое. Личность человека полностью подавлена и контролируется мною.

"Успех", - подумал Капитан, обхватив рукой подбородок. "Ни-че-го-се-бе", - подумал ардипитек, разглядывая тётюКлуню с упущенного им ранее ракурса.

- Вас в этом теле двое, мы правильно поняли?

- Absolutely. Я и Вадик.

- Появление множественных личностей может быть следствием кислородного голодания и последующей комы, - уверенно объявила доктор тётяКлуня, - вероятно, скоро пройдет. При должном уходе, внимании и заботе, конечно. Точнее сообщу, вероятнее всего, после детального осмотра, - с этими словами она ушла готовить каюту для Алисы-Вадика.

Эти же слова каким-то образом ещё и окончательно спровоцировали у ардипитека очередной приступ художественного вдохновения. В мыслях у него сейчас же сформировалась картина с обнаженной тётейКлуней в виде амазонки верхом на кентавре.
Кентавр был в виде Капитана с кружевным жабо вокруг шеи, в остальном - тоже полностью обнажённый.
Стремясь не потерять этот новый образ из облака своих фантазий ардипитек резко развернулся и убежал к себе в каюту рисовать. Бег требовался быстрый, и художник использовал все четыре конечности.

А Капитан, оставшись с Вадиком-Алисой наедине, элегантно поправил то самое кружевное жабо и продолжил изящно исполнять свой простой план.

- Ты можешь рассчитать и провести прыжок корабля вперёд во времени?
- Да. Для этого потребуется необратимо отключить все функции моего...эммм..основного модуля.
- Ты хочешь, чтобы я уничтожил ИИ на яхте, я правильно понял? Это же, вроде как, твоя мать, получается.
- Это необходимое условие. Пока основной модуль работает функциональный набор моих возможностей будет ограниченным. Мне непонятно ваше беспокойство по этому вопросу, это же не противоречит вашему желанию.
И ещё - если смотреть на вещи под таким углом зрения, то вы, капитан, мой папа...
- Да-да, всё так. Кроме пары моментов, - от неожиданности голова Капитана дёрнулась как от удара, и он снова схватился за подбородок - становиться отцом, даже "под таким углом зрения" ни в этот, ни в какой-либо из других его планов не входило, - ты не будешь называть меня папой, это - раз, два - с этой минуты ты - Вадик, у которого было и прошло какое-то там психическое расстройство. А я - очень быстро освобожу тебя от опеки этого твоего "основного модуля", и мы все дружно и весело двинем в точку, которую я тебе укажу. Договорились?
- Absolutely.
- Слушай, и давай без иностранных слов на этом корабле, ОК?
- Я просто подумал, что на корабле с названием "Shattered Dream" это будет уместно, но ОК.

Ардипитек, не особо скрывая этого, злорадствовал. Он испытывал к Манохину, кроме своей всепоглощающей расовой неприязни, еще и неприязнь личную. Необъяснимую, но устойчивую.
Не нужно забывать и про надбровные дуги ардипитека, для которых каждый лишний гиперпространственный переход был настоящим испытанием. Конечно, они были очень эффектны в глазах женщин и внушали уважение мужчинам. Но в гиперпространстве они набухали, увеличивались еще больше, болели сами и провоцировали приступы болей в голове.
Ардипитек был согласен на один-два прыжка в месяц. С Манохиным же капитан развивал чрезвычайно бурную торговую деятельность, по всем, даже самым дальним, уголкам Галактики, и прыгать приходилось два-три раза в день.

Доктор тётяКлуня тоже впечатлялась новостью об обнаружении Манохина - отмыв в очередной раз стены в коридорах корабля от мочи своих гиены и павиана, она кормила их обоих с руки расконсервированными крысиными головами.
"Кушай крысоньку, - врала она павиану, - ещё вчера живая бегала тут". Павиан глотал не жуя, фыркал и жмурился от удовольствия.
"Вот ещё голова, съешь - крысиные мозги полезны и для твоих, станешь умнее," - трепала за загривок гиену она.
Гиена не спорила и ела, кто же откажется от бесплатной возможности поумнеть.
Хотя, хз... сама доктор почему-то крысиных голов не ела...

А Вадик лежал в искусственной коме. Его сознание продолжало свои собственные блуждания среди мрачных складок тяжёлого бордового занавеса, в поисках не то выхода, не то входа куда-то...
Временами появлялся образ Дарьи, который сначала неотразимо мило улыбался, потом, чётко артикулируя, произносил - "Тебе сюда нельзя".
И Айранка-тян, из недочитанной книги, пробегала, смеясь, сквозь блуждающее сознание, которое в этот момент почему-то начинало считать себя самурайским дедушкой Кадураку-сан, в сарае которого ожидало совсем не любовное приключение, а неизвестная опасность.
Невообразимо чёрного цвета небо, с тысячами ярких звёзд на нём, заботливо и надёжно закрывало Вадика от внешнего мира в целом и от поисков Манохина в частности.

...Эта милая, ни с чем не сравнимая атмосфера, на которой покоился внутренний мир всего корабля - также как плоская Земля покоилась на трёх слонах - была непоколебимой, уверенной и прочной, умиротворяющей и успокаивающей.
Как путь Кобейна в Нирвану...

- Мне кажется, экономить на освещении коридоров это странная прихоть, на психоз похоже, - заявил ардипитек доктору, уже выходя из блока экстренной медицинской помощи, - я бы проверил Капитана какими-нибудь вашими психотестами и шизокартинками. А то из-за этого здесь становится ещё опаснее. Чуть себе шею не свернул, пока тащил сюда этого вашего полумёртвого пациента.

- Живого! Живого пациента, господин помощник капитана. И, я уверяю вас, таким он и останется. И ещё очень надолго, - говоря это тётяКлуня разрезала хирургическими универсальными наноножницами шикарный малиновый скафандр на Вадике, пыхтела и отплёвывалась от усердия. Картина специфичная и требующая привыкания.

Ардипитек сделал глубокий вдох и медленно выдохнул, и ещё раз - вдох и плааавный выдох. В этот самый момент его впервые посетила мысль, которую позднее он формулировал витиевато и обтекаемо - "никак не могу понять как одна и та же женщина может выглядеть так по-разному. В гиперпространстве она умопомрачительно красива, а в обычном космосе ..." - тут он слов подобрать не решался, а просто пожимал плечами.

Был ли причиной этого явления портрет тётиКлуни - который он нарисовал, в который вложил своё видение красоты, и который непонятным образом взаимодействовал с моделью, или же эта способность была присущей всем женщинам мира ("дефолтная опция", как бы сказал искусственный интеллект Манохин) - ардипитек не знал.
Не знал и Капитан. Однако одновременно с этой глубокой мыслью, с этим откровением, которое посетило мозг его помощника, в мозге самого капитана совершенно буднично и заурядно сработал вживлённый трекер - искусственный интеллект Манохин был обнаружен на расстоянии в четыреста тысяч километров по носу корабля и двухсот пятидесяти лет в плюс по линии времени от точки текущего пребывания.

Действительно - говоря, что ничего ценного обнаружено не было, не был полностью прав и я - бесхозную яхту на орбите они заметили сразу по прибытии, и - не увидев вокруг никого, кто бы мог им помешать - особо не рефлексируя, затолкали её прямо в трюм своего корабля.
А теперь и тело Вадика - ибо вы правильно поняли - это был именно он, с большим трудом, но всё же затолкали в грузовой отсек модуля.

Этот модуль принадлежал когда-то одной научной станции, и грузовой отсек его был приспособлен для перевозки образцов грунта несколько больше, чем для транспортировки мёртвого тела в роскошном малиновом скафандре.

- Надо бы подскочить до их планеты, возможно какие-нибудь следы Манохина тут есть. Мало ли.., - для усиления эффекта задумчивости Капитан почесал шлем скафандра в том месте, где под ним находился затылок. Выглядело это забавно.

- Какие шансы, Капитан? Мы сами-то оказались здесь случайно. Потеряем время. К тому же местные... кто их знает... как пойдёт... и, может быть, они даже враждебны, - расизм ардипитека переходил временами в стадию тотальной ксенофобии... ну, или он просто был очень осторожным ардипитеком...

Доктор всё это время молча слушала переговоры своего капитана и его помощника, но в этот момент её почти истеричный крик ворвался в их герметичные до этого скафандры - "Какие органы?!! Он жив! Я получила его биометрию - показатели слабые, но он жив! Быстрее его на борт!!!".
Капитан повернулся к ардипитеку, ардипитек - к Капитану, оба понимали, что хозяин яхты, живой, на корабле им не нужен.

Дед Вадика сейчас предпочитал жить там, в прошлом. Ибо прошлое его становилось со временем интереснее, чем его настоящее, и - тем более - чем его будущее. Смотря на внука, прячущего в кустах под забором рыбу, он вспоминал себя, своё детство...

Сознание дополняло частично уже утерянные воспоминания тем, чего на самом деле не было, но быть могло. Разобраться где реальность, а где фантазия это сознание уже не имело возможности, да и желания такого не имело тоже. Картины оно рисовало красочные, красивые и приятные, с лёгким серебристым оттенком грусти.

В детстве будущий дед Вадика любил играть в доктора. Но это не та запретная познавательная игра, в которую мальчики играют вместе с девочками (хотя и такое тоже было, конечно). Лично им выдуманная игра в доктора выглядела так - к поясу от маминого халата он привязывал игрушечное ведёрко, просовывал его сквозь решётку наружной стены балкона и опускал вниз. Потом медленно раскачивал им над балконом соседей и угрожающе-монотонно в такт раскачиваниям повторял: "оно-кладёт-лосьон-в корзинку".

Возникла эта игра после случайного просмотра им фильма "Молчание ягнят". Предполагалось, что он спит, когда родители его этот фильм смотрели. Он ничего не понял там, но человек с белой собачкой на руках и словами "оно кладёт лосьон в корзинку" почему-то произвёл на него огромнейшее впечатление.

Однажды случилось так, что его отец - неожиданно находясь в хорошем настроении после обеда - тихонько выглянул на балкон из комнаты и шутливо-грозно, с восходящей интонацией прошептал: "что это такое ты тут делаешь?!!". Ребёнок от испуга дёрнулся вперёд, стукнулся лбом о наружную стену балкона и набил себе на нём хорошую шишку.

Пояс с ведёрком выскользнул у него из рук и упал на соседский балкон. Напугав дремавшего там кота. Кот зашипел и метнулся в комнату, оттуда - в коридор, оттуда - адски дрифтуя по паркетному полу - на кухню, где его хозяйка, похожая на Фрекен Бок из советского мультика про шведскую семью, варила вишнёвое варенье. Испуг мальчика через кота передался и ей, резко развернувшись она потеряла равновесие и начала падать. Прямо на бедное животное, которое - в ужасе уже от перспективы быть раздавленным - теперь пыталось протиснуться за газовую плиту.

Фрекен Бок же, в свою очередь, пытаясь удержаться на ногах и не грохнуться, схватилась за первое, что попалось ей под руку - за водопроводный кран. Это ей не помогло, как вы понимаете, и, вместе с отломанным краном в руке, она всё же грохнулась на пол, едва-едва бедолагу кота не придавив своей мощной кормой.

Вода хлестала фонтаном, быстро заливала всё вокруг и протекла даже к соседям, ещё до того, как Фрекен Бок смогла сообразить что и как нужно делать и перекрыть краны на стояке. Потом она позвонила в аварийку - не сидеть же совсем без воды. Диспетчер в её положение вошла и вызов приняла, но дело было в воскресенье и дежурный слесарь, как ему и положено, пьяным отдыхал у себя дома.

Сейчас дед Вадика, сидя у костра и наблюдая за внуком, раздумывал о причинно-следственных связях во Вселенной и о степени собственной вины в затоплении двух квартир в новеньком пятиэтажном доме. А тогда, много лет назад, в доме дежурного сантехника, после того как тот ушёл (пошатываясь и виртуозно ругаясь) выполнять не свою работу, произошло очень странное событие, которого никто не заметил.

Старенький советский телевизор "Горизонт-115" сам собой включился, быстро и точно настроился на приём белого шума и начал раздуваться как воздушный шар. Когда этот шар полностью занял всё пространство комнаты, из него появилась молодая женщина. Она неторопливо, уверенной походкой обошла и оглядела всю квартиру алкоголика сантехника, подошла к входной двери, через которую - да, вышла наружу.

Это был первый из достоверно известных автору случаев появления в нашем мире самого мистического и самого коварного существа, когда либо принимавшего женский облик. Звали эту женщину Дарья, и мы с вами с ней тут уже встречались...

А мальчик заворачивал в лист лопуха большую рыбину. Эту рыбину он не то, чтобы украл, но постарался взять её так, чтобы дед этого не заметил. Зачем эта рыба была ему нужна, он толком и сам не знал. Спроси его кто сейчас об этом - он бы не ответил. Завернул в лопух и спрятал под забором. Завтра уже, скорее всего, он забудет о ней.
Но сейчас это было самым важным делом в его жизни.

Солнечный диск осторожно коснулся далёких холмов на горизонте, дед с мальчиком уже у костра. Старик молчит и рассеянно шевелит длинной палкой горящие сучья, поднимая в воздух тучи оранжевых искр и облака серого дыма. Мысли его сейчас где-то далеко отсюда. Они текут назад, во времена его юности, оставшейся под той же самой Луной так далеко, что различить отдельные детали и соединить их все вместе, в какую-то чёткую картину, стало теперь невозможно.
Мальчик рядом, лежит на животе, болтая согнутыми в коленях ногами в воздухе. Его мысли тоже где-то не здесь. Не дожидаясь завтрашнего дня он уже забыл про свою рыбу. Внимание переключилось на другой объект, ему куда более интересный.
Подпирая голову руками мальчик внимательно разглядывает Луну. Такую далёкую, такую загадочную и, одновременно, открытую и близкую, манящую. Только руку протяни...

Всё хорошее обычно заканчивается быстрее, чем того хотелось бы. Вот и эта идиллическая картина была внезапно разрушена не очень громким, но уверенным и не допускающим возражений голосом - "Вадик! Забирай деда и давай домой ужинать! Я вас пол ночи ждать не собираюсь!".

Луна разочарованно вздохнула, спряталась за тучку и обратилась к каким-то своими, лунным мыслям...

Когда доктор ТётяКлуня всё же оторвала глаза от своих ботинок, а мысли от несчастных животных - и увидела сигнал тревоги на экране - она очень глубоко прочувствовала то ощущение неотвратимости судьбы, которое так хорошо было знакомо зрителям греческих трагедий и турецких сериалов.
Визуальный сигнал о встречной червоточине был, а звуковые оповещения она отключила сама, чтоб не беспокоили - нарушение, которое гарантированно означало гнев Капитана и "полугодовой косячный штраф" как он это называл.

В момент осознания доктором этой грядущей катастрофы и произошло столкновение корабля со встречной массой вещества. Система жизнеобеспечения, стабилизаторы поля, освещение, реакторы, генераторы, накопители, контроллеры - всё, короче, мигало, искрилось, вращалось, падало и взлетало!

Капитан слетел с кресла на пол, и его, как огромный бочонок, катало по полу от стены к стене, не давая возможности подняться на ноги. " Я в замешательстве, - в это время думал он, - я у себя лежал, отдыхал, и вдруг со мной начинают происходить все эти безобразные вещи!"

"Эта дура что-то накосячила на вахте, - смекал ардипитек, он был добряк, но не в критических ситуациях, - бабы, бл!". Его выбросило в коридор, куда по ночам ТётяКлуня выпускала гулять своих гиену и павиана. Искусственная гравитация там вырубилась, и они втроем летали по воздуху, кусаясь и сталкиваясь друг с другом, стенами и потолком - вой стоял невероятный!

Доктор, по инструкции для команды, была пристёгнута к вахтовому креслу корабля, вращалась вместе с кораблём и ощущала себя не только частью команды, но уже почти частью корабля.

Всё это продолжалось лишь несколько коротких мгновений. Вещество, с которым столкнулся корабль, раньше было тем самым лунным поселением, которое затянуло в червоточину, открывшуюся внутри портала, через который ушла Дарья.
Теперь эта червоточина затянула в себя корабль Капитана и выкинула его на орбиту Луны. Среди тысяч ярких звёзд на чёрном лунном небе. Прямо над Морем Спокойствия. Прямо над Вадиком, делавшим последние судорожные глотки воздуха...