#БаБайка №33 "Шёпот дороги"
(Рассказано в "Барсучем Пабе" под треск дров в камине и шум осеннего дождя за окном, приглушённый стёклами, запотевшими от дыхания собравшихся)
Он появился в моей жизни поздним сентябрём, когда листья уже пылали багрянцем, а дороги пахли дождём и тоской. "Индиан Чифтен" 1947 года, весь в шрамах былых путешествий, с кожаным седлом, потёртым тысячами километров, и фарой, которая даже в солнечный день светила тускло, будто сквозь пелену времени.
Старик, продававший его, стоял у сарая, заросшего бурьяном, и курил трубку. Дым кольцами уплывал в холодное небо, когда он произнёс:
— "Он особенный. Не каждый сможет его приручить."
Я не поверил. Тогда он протянул мне ключ — тяжёлый, старинный, с гравировкой в виде стрелы.
— "Попробуй. Но знай: он выбирает сам."
Двигатель завёлся с пол-оборота, и в тот миг я почувствовал — где-то в глубине этих стальных рёбер бьётся сердце. Не метафорическое. Настоящее.
Первые километры
Мы ехали по проселочным дорогам, где асфальт сменялся грунтовкой, а та — вовсе забытыми тропами. "Чифтен" вёл себя как живой:
На рассвете мотор звучал глухо и нежно, будто только пробуждаясь.
В полдень — ревел, требуя скорости, заставляя ветер свистеть в ушах.
К вечеру, когда солнце клонилось к горизонту, он успокаивался, и тогда казалось, будто он дышит в такт дороге.
Однажды, под Тверью, мы остановились у старой берёзы с вырезанными на коре именами. Я присел на корточки, разглядывая их, и вдруг услышал:
— "Это влюблённые. 1953 год."
Рядом стоял старик — то ли сторож, то ли призрак.
— "На таком же "Чифтене" парень приезжал к ней каждое лето. Потом его не стало. А мотоцикл... исчез."
Я хотел спросить, что случилось, но старик уже уходил, оставляя за собой след из опавших листьев.
Ночные разговоры
Под Питером, в полузаброшенной деревне, я остановился на ночлег. Хозяйка дома, бабка Агафья, налила мне чаю и вдруг сказала:
— "Ты не первый, кто приехал на нём."
Она принесла альбом с фотографиями. На одной — молодой парень в кожаной куртке, стоящий рядом с моим "Чифтеном". 1967 год.
— "Это мой брат. Уехал и не вернулся. А мотоцикл нашли через год — чистый, будто только с завода, с ключом в замке."
Ночью я вышел во двор. "Индиан" стоял под луной, и его хром сиял, как серебро.
— "Куда ты их всех увёз?" — прошептал я.
Ветер донёс в ответ лишь тихий скрип кожаного седла.
Последняя дорога
Во Владивосток мы въехали на рассвете. Океан пах солью и свободой. Я заглушил двигатель и положил руку на бак — он был тёплым, как живой.
— "Ну что, старик, приехали."
В портовом кафе моряк, услышав звук мотора, вышел на улицу.
— "Чёрт возьми... "Чифтен"? — Он подошёл ближе. — "У моего деда был такой. В 1975-м он уехал на нём в сторону тайги. Говорил, что дорога зовёт."
Я кивнул. Теперь я понимал.
Перед отъездом я оставил мотоцикл на краю обрыва, где дорога обрывалась в море. Вложил в кофр ключ и записку:
"Он твой. Возвращайся домой."
Утром его не было. Только след шин вёл к воде — и обрывался.
Вот и вся история. Некоторые мотоциклы — не просто машины. Они — души, запертые в металле, ищущие дорогу домой.
Взято тут: https://t.me/rus_moto/2374