966647

Бессильных женщин, худеньких ребят.

Пришел хмельной майор и медными глазами

Окинул обреченных… Мутный дождь

Гудел в листве соседних рощ

И на полях, одетых мглою,

И тучи опустились над землею,

Друг друга с бешенством гоня…

Нет, этого я не забуду дня,

Я не забуду никогда, вовеки!

Я видел: плакали, как дети, реки,

И в ярости рыдала мать-земля.

Своими видел я глазами,

Как солнце скорбное, омытое слезами,

Сквозь тучу вышло на поля,

В последний раз детей поцеловало,

В последний раз…

Шумел осенний лес. Казалось, что сейчас

Он обезумел. Гневно бушевала

Его листва. Сгущалась мгла вокруг.

Я слышал: мощный дуб свалился вдруг,

Он падал, издавая вздох тяжелый.

Детей внезапно охватил испуг,—

Прижались к матерям, цепляясь за подолы.

И выстрела раздался резкий звук,

Прервав проклятье,

Что вырвалось у женщины одной.

Ребенок, мальчуган больной,

Головку спрятал в складках платья

Еще не старой женщины. Она

Смотрела, ужаса полна.

Как не лишиться ей рассудка!

Все понял, понял все малютка.

— Спрячь, мамочка, меня! Не надо умирать! —

Он плачет и, как лист, сдержать не может дрожи.

Дитя, что ей всего дороже,

Нагнувшись, подняла двумя руками мать,

Прижала к сердцу, против дула прямо…

— Я, мама, жить хочу. Не надо, мама!

Пусти меня, пусти! Чего ты ждешь? —

И хочет вырваться из рук ребенок,

И страшен плач, и голос тонок,

И в сердце он вонзается, как нож.

— Не бойся, мальчик мой. Сейчас вздохнешь ты вольно.

Закрой глаза, но голову не прячь,

Чтобы тебя живым не закопал палач.

Терпи, сынок, терпи. Сейчас не будет больно.—

И он закрыл глаза. И заалела кровь,

По шее лентой красной извиваясь.

Две жизни наземь падают, сливаясь,

Две жизни и одна любовь!

Гром грянул. Ветер свистнул в тучах.

Заплакала земля в тоске глухой,

О, сколько слез, горячих и горючих!

Земля моя, скажи мне, что с тобой?

Ты часто горе видела людское,

Ты миллионы лет цвела для нас,

Но испытала ль ты хотя бы раз

Такой позор и варварство такое?

Страна моя, враги тебе грозят,

Но выше подними великой правды знамя,

Омой его земли кровавыми слезами,

И пусть его лучи пронзят,

Пусть уничтожат беспощадно

Тех варваров, тех дикарей,

Что кровь детей глотают жадно,

Кровь наших матерей…

В оригинале конечно посильнее, но и перевод хорош

Теперь сама история: как-то ночью решил потренить на велостанке, а для фона включил фильм, в принципе на моей взгляд не особо то и громко, примерно на среднюю громкость, чтобы кручение педалей не заглушало, спустя полчаса в 3 часа ночи звонок в дверь, открываю - стоит злой мужик, орёт что постоянно мешаю ему спать и угрожает мне расправой. Я говорю "я конечно перестану крутить педали и приглушу громкость, но если я мешаю не в первый раз почему нельзя было хотя бы раз подойти поговорить нормально? Я вообще не в курсах что кому-то мешал, при этом в этой же квартире у меня спокойно спят жена и дети".

Я понимаю свою вину, понимаю что незнание не освобождает от ответственности, в том же транспорте когда еду с детьми никогда не позволяю им мешать другим пассажирам и объясняю, что люди могут хотеть отдохнуть или поспать и не стоит им мешать, но всё таки знать, что через стену хорошо слышно я по дефолту не могу, так же громкость я не включаю на максимум, а ровно на тот уровень который позволяет мне самому слышать при кручении педалей, но почему люди сразу считают, что что-то делается от вредности, желания лично им навредить, только для того чтобы посягнуть на их свободы - я не понимаю, почему в нашем обществе нет опции "просто поговорить" без бития сразу в морду, что кстати является нарушением законов пожёстче чем просто шуметь

Так же меня просто убивает градация этого посягательства на личные свободы: если кто-то шумит, то он сразу гондон и хочет войны, но если кто-то курит, да хоть в подъезде, что его дым мешает соседям, то это не его вина, а вина управляющей компании (а что они должны всем хорошие вытяжки поставить?), хотя именно дым многократно опаснее для здоровья, чревато раком лёгких и другими болезнями и в целом сильно неприятнее и от него не спастись берушами

Что за обонятельно-слуховой шовинизм?