Мертвец. Хочу осмотреть внутренние помещения.
Оператор АЗС № 1. Извините, но в служебные помещения вход воспрещен.
Мертвец. (Указывает пальцем.) За той дверью кто-то прячется.
Оператор АЗС № 2. Это директор. Он напуган и ничего вам не сделает. Но дверь он не откроет.
Оператор АЗС № 1. Просто забудьте про него.
Пуля. С нечистыми на «вы»? Как трогательно.
Граф. Об умерших только хорошее говорить, с живыми трупами только на «вы» и шепотом.
Смеются.
Джекки. А в фильмах они не разговаривают. Только «мозгиии» говорят иногда.
Мертвец. Нужно проверить внутренние помещения. Иначе встреча может не состояться.
Граф. Слышь, так это вам надо. А обыскивать частную собственность у вас полномочий нет. И мы вам не дадим. Хочет говорить, пусть заходит. Нет, валите, пока мы не позвонили куда нужно.
Мертвец. Нужно проверить внутренние помещения. Там еще двое кроме директора прячутся.

Граф достает пистолет и аккуратно кладет на столик. Пуля достает свое оружие и делает также. Джекки незаметно отходит в сторону. Дудка сует руку под мышку, там в кобуре наверняка есть оружие. Мертвец спокоен, но немного напрягся.

Граф. ОКН с нечистью обычно разговаривает на языке силы.
Оператор АЗС № 1. Что вы делаете!
Граф. Но сегодня у нас интересный гость. Так хочется посмотреть на того, кто вырезал полдеревни, что убивать его миньона не хочется. Скажи, пусть заходит. Поговорим. Посмотрим, какой он Лютый. Такой, как говорят или нет.
Мертвец. Не думаю, что здесь можно провести встречу. Буду вынужден отказать из соображений безопасности.
Граф. (Резко поднимает оружие и стреляет три раза. Сбивая мертвеца с ног. Дудка стреляет сверху вниз, добивая. Пуля тоже стреляет, но промахивается. Оператор АЗС № 2 садится на пол и зажимает ладонями уши. Второй оператор и кассир прячутся под стойкой. Джекки истерически смеется и тоже зажимает уши). На! На! На! Сдохни, гребаный труп! Ненавижу вас! Нечистые отродья!

Мертвец лежит на полу и даже слегка дымится, как подгоревшее мясо на гриле. Половина находящихся в зале в шоке, остальные довольны и улыбаются.

Пуля. Так будет с каждой нечистой тварью в нашем городе. Или шагай в Улей или сдохни!
Оператор АЗС № 2. Что-то я не слышал, чтобы вы давали ему выбор.
Граф. Что ты сказал?

Дальше происходит что-то непонятное. Очень быстро и едва заметно глазу. Труп, который только что лежал вдруг дернулся, и через мгновение оказался у столика, только синий след, как дым, остался там где он должен был пройти. Правой рукой он схватил за горло Графа, левой Пулю и сдавил обоим кадыки. Пистолеты выпали из рук у обоих.

Мертвец. Кто главный?

Граф хрипит и показывает на Пулю. Мертвец вырывает кадык у Графа и швыряет его лицом о столик. Столик переворачивается, уже мертвый Граф валится на землю. Всё в крови и осколках разбитых чашек и вазочек со столика. Мертвец отпускает Пулю и делает шаг назад. Ногой отшвыривает пистолет в сторону: и первый и второй.

Мертвец. С тобой будет Лютый говорить.
Пуля. Хорошо.
Мертвец. Я должен осмотреть помещение.
Пуля. Хорошо.
Мертвец. И больше никакой агрессии в нашу сторону.
Пуля. Хорошо.
Джекки. У него дырки в спине.
Мертвец. Заткнись, дура.
Джекки. И этот туда же.
Пуля. Дудка положи ствол, мертвец на тебя смотрит.

Дудка слушается и медленно кладет пистолет. Ногой отталкивает его подальше и поднимает руки вверх.

Мертвец. Ещё раз назовешь меня мертвецом вырву язык.
Пуля. Я больше не буду, шеф.
Мертвец.(громко) Входи!

Открывается дверь, и заходит еще один нечистый. Этот больше похож на человека, только лицо у него скрыто под черной балаклавой и в руках двустволка. Он отряхивается от снега одной рукой и топочет ногами. Винтовка постоянно направлена на кого-то.

Нечистый в Маске. Вы, все к столику! Собрались вместе одной кучкой, чтобы я каждого видел. Не собираюсь башкой мотать! Бегом!

Под взглядом двустволки все медленно собираются рядом с Пулей. По пути обходят мертвеца, замедляя шаг. Молча ждут развития событий.

Мертвец. Смотри за ними, а я проверю внутренние помещения.
Нечистый в Маске. Хорошо.

Мертвец подходит к кабинету директора и стучит. Тишина. Стучит еще раз, громче и настойчивее.

Начальник АЗС Петр Михайлович. Уходите я вызываю милицию!
Мертвец. Мы перерезали телефонные провода. Связи нет.
(Стучит).
Начальник АЗС Петр Михайлович. Уходите, я не открою!
Мертвец. Откроешь.
Начальник АЗС Петр Михайлович. Я вызываю отдел по контролю за Нечистыми! Уходи, пока не поздно!
Мертвец. Они уже здесь. Открывай, начальник, не бойся!
Начальник АЗС Петр Михайлович. Там есть мои представители с ними общайтесь. Должен предупредить, что у меня температура и кашель, боюсь вас заразить!
Мертвец. Я переживу, выходи.
Нечистый в Маске. Да оставь ты его, пусть сидит! Этот чмошник даже не сунется к нам, по голосу же слышно — не будет проблем.
Начальник АЗС Петр Михайлович. Никаких проблем! Сижу тихо, болею. Ничего и никого не видел. Только моих людей не обижайте.
Мертвец. Ладно. (Исчезает в коридоре, ведущем во внутренние помещения).

Неудобная пауза.

Джекки. А вы тоже нечистый или просто тусуетесь?
Нечистый в Маске. Нечистый, нечистый.
Джекки. А не похож. Судя по телу красавчик, хоть и в возрасте, ага. Нечистые они такие… ниочём. А ты очень даже. Ничегошный.

В глубине помещения звучит выстрел. Приглушенные крики. Джекки вздрагивает и замолкает, прижимая руки к груди. Дверь открывается и возвращается Гоголь. Он побелел от страха и дрожит, руки поднял верх и постоянно оглядывается через плечо. Мертвец идет за ним. В руках у мертвеца пистолет. Он толкает парня пистолетом в спину и тот вливается в толпу.

Мертвец. Чисто. Больше никто не помешает разговору.
Нечистый в Маске. Что за стрельба?
Мертвец. Набросился, герой.
Нечистый в Маске. И?
Мертвец. Он был опасен.
Пуля. Гоголь, что с Купцом?
Гоголь. Купца больше нет.
Пуля. Нет, бля. Мы так не договоримся!

Мертвец медленно поворачивается в его сторону и смотрит. Делает шаг вперёд, и Пуля делает шаг назад.

Пуля. Извините.
Голый человек№ 1. Не нужно с ними ругаться.
Пуля. Извините. Давайте будем говорит. Что вам нужно?
(Нечистый в маске идёт к двери и открывает её. Машет рукой.)
Масяня (шепотом) Кто там? Кого он зовет?
Оператор АЗС № 2(шепотом) Я не знаю.
Джекки. Лучше бы нам всем этого не знать.

Наконец-то в дом входит последний действующий герой пьесы. Это старик, судя по морщинам. Голова его выбрита наголо, бороды и усов нет. Лысина покрыта снегом, как мешком. Старик очень высокий, широк в плечах. Одет не по погоде, только теплая куртка надписью СБД на спине подходит. Такая же куртка у Нечистого в Маске. Скорее всего одежду сняли с голых патрульных. Мертвец о тепле не думает вообще, голый по пояс.

Пуля. Твою мать.
Масяня. Нет! Господи нет! Это он!
Оператор АЗС № 2. Тихо.
Джекки. Закрой пасть.
Масяня. О, боже! Только не это. Я боюсь, только не он.
Джекки. Да, помолчи ты.
Масяня. Он убьет нас всех. Как убил тех детей. Я видела по телевизору. Боже мой. Пожалуйста. Я хочу жить.

Она выходит из-за прилавка с намерением убежать. Нечистый в Маске поднимает двустволку в ее сторону.

Оператор АЗС № 1(Негромко) Вернись назад.
Нечистый в Маске. И ты тоже за стойку. Там втроем и оставайтесь, чтобы я вас видел.
Оператор АЗС № 1. Хорошо, мы не оказываем сопротивления.
Нечистый в Маске. Вот и ладушки.
Джекки. А можно я к ним?
Нечистый в Маске. Нет. С вами у нас будет отдельный разговор.
Пуля. Почему? Что мы такого сделали?
(Дед перестает отряхиваться и медленно заходит).
Лысый старик. Вечер в хату.
(Осматривает труп на полу и кривится с раздражением. Смотрит на мертвеца. Мертвец испуганно съёживается).
Лысый старик. Ангел не ожидал от тебя. Крови захотелось?
Мертвец. Угроза. Посмотри на мои шрамы.
Лысый старик. Я вижу следы от пуль, ангел. Я верю тебе. Как настроение?
Мертвец. Всё хорошо.
Лысый старик. Всё под контролем?
Нечистый в Маске. Да. Они разоружены и больше не дёрнутся.
Лысый старик.(поворачивается к голым патрульным) У вас как дела?
Голый человек№ 1. Лучше не бывает.
Голый человек№ 2. Всё хорошо.
Лысый старик. Не холодно?
Голый человек№ 1. Нет.
Лысый старик. Скоро будет, не расслабляйтесь. Ладно. Кто здесь из ОКН?
Нечистый в Маске. Вон те у окна.
Лысый старик. И кто у них главный.
Мертвец. (показывает на Пулю). Похоже этот.
Лысый старик. Подойди сюда.

Пуля, еле переставляя ноги, идёт к мертвецам. Он белый как мел и дрожит, но пытается это скрывать. Ноги не слушаются и дрожат особенно настойчиво. Видно, что он боится голого мертвеца больше всего на свете.

Лысый старик. Захвати стул.

Пуля возвращается, берет стул и медленно идет к лысому.

Лысый старик. Я ничего ему не сделаю, перестань меня отвлекать.
Пуля. Что?
Джекки. Писец Пуле. Здоровый его убьет.
Гоголь. Молчи.
Лысый старик. Садись.
Пуля. (дрожит) Где?
Лысый старик. Да прямо здесь. Поставь стульчик, не бойся.

Пуля ставит стул и садится напротив старика. Старик молчит и смотрит на мужчину. Все молчат.

Пуля. Может я вам стул принесу. Мне неудобно сидеть, когда старший стоит.
Лысый старик.(задумчиво). Выпить хочешь? Эй, девушки. Есть у вас текила или типа того?
Оператор АЗС № 1. Ну мы спиртное не продаем на станции. Запрещено.
Лысый старик. Ясно. Значит обойдемся без знакомства. Ты — представитель Отдела по контролю за нечистыми, правильно я понимаю? А вон там стоят твои эльфы-помощники.
Пуля. Эмм…
Лысый старик. Образно выражаясь, конечно. Ты значит самый главный.
Пуля. Нет, нет я не самый главный. Я не последний, конечно в организации, но мне до главного далеко.
Лысый старик. Тогда нам говорить не о чем.
Пуля. Нет, нет. Я бригадир. Главный по местному блоку. Вам какая информация нужна? Тут я всех знаю. Могу проконсультировать.
Лысый старик.(задумчиво) А кто сказал, что мне нужна консультация?
Пуля(заикается и бледнеет) А что нужно?
Лысый старик. Мне нужен Касьян Как его не Назови. Слышал о таком?
(Пуля молчит, думает, что можно говорить, а что нет. Мертвец делает шаг к нему).
Пуля. Конечно слышал. Это представитель нечистых в ОКН. Ещё его называют Парламентером, Переговорщиком.
Лысый старик. Интересно. Говори Шахерезада, если хочешь жить.
Пуля(бледнеет) Что?
Лысый старик. Продолжай сказку о Касьяне, мне очень интересно.
Пуля. Он как связующее звено между вашими людьми и нашими. Ходячий белый флаг. Его не трогают ни те ни другие. Он решает сложные вопросы, конфликты между людьми и вашими.
Лысый старик. А мы значит не люди?
Пуля. А.
Лысый старик. Продолжай. И давно у нас конфликты?
Пуля. Так это… Всегда.
Лысый старик. Странно. Вот как раз этого я и не могу понять. Ну да ладно. Парламентёр, говоришь.
Пуля. А также комендант Улья.
Лысый старик. Что?
Пуля. Комендант Улья. Касьян — главный в Улье. Отвечает там за все вопросы, начиная с хозяйственных и заканчивая политическими и даже уличными стычками занимается. А также он Судья, Главный полицейский и Глава ЖК.
Лысый старик. Швец, Жнец и на дуде игрец?
Пуля. Что?
Лысый старик. Винни Пух и все-все-все. Вставай на стульчик.
Пуля. (дрожащим голосом) Что?
Лысый старик. На стульчик обеими ногами. Разуйся, чтобы сидение не запачкать и постарайся не упасть.
Джекки.(шепотом) Офигеть.
Дудка. А зачем это, нечистый? Он же всё тебе рассказал! Что ты хочешь от нас!
Лысый старик.(Пуле) Давай-давай. (Дудке) Хочешь рядом встать?

Пуля очень медленно разувается. Жалобно смотрит на лысого, оглядывается на его напарников, взглядом ищет помощи у своих людей. Так и не дождавшись взбирается на стульчик и смотрит на лысого.

Лысый старик. Вот так.
Джекки. Жесть.
Лысый старик. Иди сюда.
Джекки. Я?
Лысый старик. Иди — иди.

Джекки старательно обходит труп на полу и подходит к лысому.

Лысый старик. Возьми его за руку.

Джекки послушно берет руку Пули и они так и стоят.

Лысый старик. Вот так. Хоть на людей похожи нормальных. Эй ты, тоже сюда иди!
Гоголь. Я?
Лысый старик. Подойди с другой стороны. Возьми его за другую руку.

Гоголь пожимает плечами и делает, что ему велели. Труп одиноко лежит между ними и Дудкой.

Дудка.(испуганным голосом) А я?
Лысый старик. Ты мне не нравишься. Стой там. Ангел проследи.

Мертвец поворачивает оружие в сторону Дудки. Тот съеживается и смотрит из-под лба.

Лысый старик. Не так. Просто смотри. Кровушки попробовал? Еще хочется? Как дам сейчас, убивец.

Мертвец молчит и прячет глаза.

Лысый старик. Мне нужен Касьян. Хотел бы с ним встретиться, как это можно организовать?
Пуля. Можно я слезу?
Лысый старик. Нет. Стой там и отвечай. За руки друзей держи.
Пуля. Зачем?
Лысый старик. Если мне не понравятся ответы, одного из них убьют. Если отпустишь руку хоть кого из них, даже после смерти — умрёшь ты, и тот кто живой пойдет на стульчик. В конце концов у нас еще есть запасной вариант (кивает на Дудку).
Пуля. Он всего лишь боец. Он никого не знает наверху. Я знаю. Я вам нужен живой.
Джекки. Круто. Как в кино про маньяка.
Лысый старик. И то правда. Давай поиграем в игру. За каждый хороший ответ получаем балл. За плохой ответ минус балл. У кого меньше всех баллов после девяти вопросов его в расход и берем того придурка из-за столика. Через девять вопросов берем первого голого полицейского. Еще через девять второго. Думаю к этому моменту я уже узнаю, все что хочу. Ясно?

Тишина. Пуля дрожит и бледнеет с каждой секундой. Джекки загадочно улыбается, глаза у нее вытаращены, как два шарика и она как будто витает где-то в другом мире. Дудка скрывает ярость, он готов начать убивать, но держит послушно Пулю за руку и злобно вращает глазами.

Лысый старик. Вот и ладушки. Начнём Игру. Что случилось в деревне?
Джекки. Эмм…
Пуля(перебивает её) Кто-то убил практически все население. Жестоко и не щадя ни детей, ни старух, ни женщин. Я подробностей не знаю.
Гоголь. (мрачно) Ты же их и убил нечистый. Это все знают. Весь Город знает об этом.
Джекки. Ага.
Лысый старик. Не за что даже балл давать, но пусть будет у мужчин по одному, у девушки пока ноль. Вопрос номер два.
Джекки. Упс.
Лысый старик. Почему все так уверены, что это я?
Гоголь. Хрен его знает.
Джекки. А кто ещё?
Пуля. Поступил анонимный звонок от одного из выживших. Он и сказал, что видел тебя на улице во всём новогоднем маскараде. Плюс ты же сам оставил везде свои метки: конфетти, игрушки, блестки.
Джекки. Или тот, кто хотел тебя подставить.
Пуля. Кстати, да. Советую вспомнить своих врагов. Кому дорогу перешёл и всё-такое. Может и подстава.
Джекки. Эй, это я хотела сказать.
Гоголь. У нас труп Купца перед мордами, а вы ещё думаете, что это не он? Борода из ваты? Он тащил по улице окровавленный мешок с изрубленными телами. Его слуга вырвал кадык нашему другу. Вы боитесь его и потому врете. Эй, ты! Я не боюсь тебя, урод! ОКН достанет тебя по любому рано или поздно! И когда они доберутся до тебя ты умрешь медленно на Рынке, дед! И умрешь по-настоящему! Если тебе не зальют в глотку горячее серебро, то я не Гоголь! Ну давай! Убей меня!

Он отпускает руку и сжимает кулаки. Мертвец смотрит на деда. Тот отрицательно качает головой.

Лысый старик. Девочка и молчаливый получают по баллу. Агрессивный ноль за хамство. Советую взять начальника за руку. Кто хоровод прерывает, тот из хоровода вылетает. Секунда на раздумье.

Мертвец опять поворачивает оружие в сторону Гоголя. Тот ругается и всё-таки берет Пулю за руку.

Пуля (тихо) Правильно.
Лысый старик. Конечно мой друг был не прав. Но не нужно бесить солдата — это первое правило войны. У нас тут война, как я вижу. Только всё равно ничего понять не могу. Снежка, ты понимаешь? Вот и я потерялся чего спрашивать у них.
Джекки.(тихо) С кем оно разговаривает?
Лысый старик. Вопрос номер три. Где живет Касьян?
Джекки (быстро) В Улье.
Пуля. В центре Улья. Здание восьмиэтажное. Там одно такое. Там он и работает и живет. Наверное на десятом этаже, но это не точно. Знают точно те, кто там был.
Лысый старик. Охрана?
Джекки. О, да!
Пуля. Очень много. На каждом этаже. Элитные бойцы ОКН. Больше всего на первом, наверное. Пропускная система, металлодетекторы, сигнализация, камеры. Я точно не знаю, но наслышан от старших.
Лысый старик. Так охраняют Касьяна? Он так важен?
Дудка(из своего угла). Да кому вы нужны.
Пуля. Очень много важных людей приходит к нему. Плюс хранится важная информация. Плюс Архив. Есть там что охранять, кроме Нечистого Посредника.
Лысый старик. За третий вопрос по баллу обоим. От агрессивного мало толку, но шанс еще есть.
Гоголь. Заебись. ТЁлке за что балл? Она тебе не даст, холодный.
Джекки. Заткнись! (Хочет его ударить, но Гоголь отскакивает на расстояние вытянутой руки Пули. Пуля дергается и чуть не падает со стула)
Пуля. Аккуратнее!
Джекки. А чего он? Козел!
Гоголь. Пошла ты!
Джекки. У тебя один балл, мудак. Порадуюсь когда нечистый тебя замочит. Мертвец и тебе кадык вырвет, гандон тупой!

(Гоголь бросается в ее сторону, и теперь она отскакивает. Пуля дергается наверху как ожившее пугало для ворон.
Пуля. Успокоились, бля!)


Лысый старик. Дети, потише! Пришло время четвертого вопроса. Соберитесь! (Все замолкают). Как мне встретиться с Карачуном Неуловимым?
Гоголь. Да никак. На том свете встретишься.
Пуля. Нет к нему хода. Тем более тебе. Ищут тебя все, дед. ОКН, милиция, твои же сдадут. По ящику крутят, в газетах описание, награда за голову. Не дойдешь ты до Касьяна живым.
Гоголь. Да, повезло что непогода и мы застряли иначе тебя бы уже здесь взяли.
Джекки. И Купец был бы живой.
Лысый старик. Не нравятся мне ваши ответы. Грустные. Всем минус балл. Пятый вопрос поможет улучшить ситуацию. Разминайте мозги, человеки! Счет два — один — ноль. Поехали!
Джекки. Ой-ой-ой!
Пуля. Заткнись ты, наконец, сучка!
Лысый старик. Не дружные вы, смотреть противно. Да и не помню я вас, и Снежка не помнит. Не жалко проигравшего будет. Итак, даю шанс поправить баллы. Накидывайте идеи, как мне встретиться с Касьяном и не умереть. Накидывайте всё, что может пригодиться. Даже самое безумное, что кажется таким сейчас.
Пуля. Мозгоштурм, я понял.
Лысый старик. Погнали! Время ограничено!
Джекки. Взять заложника и прорваться в офис, прикрываясь им.
Гоголь. Завалят! Глупо. Позвонить Касьяну Бессмертному и назначить встречу в нейтральном месте. Можно с заложниками. Но Касьяну нужны будут гарантии безопасности, просто так он не придёт.
Пуля. Сюда его позвать. Здесь более-менее безопасно. Стрелять нельзя — рванёт. От города недалеко — быстро приедет. Рядом дорога, лес — можно придумать запасные ходы отступления. Дорога просматривается далеко.
Лысый старик. Еще идеи? Всем по одному баллу.
Джекки. Я могу познакомиться с Касьяном. Сделаю его своим любовником. Снотворного подсыплю и вывезу в чемодане в лес.
Гоголь. Ну и дура.
Лысый старик. Нормальный безумный вариант. Как и заказывал. Плюс бал.
Джекки. Ой, спасибо.
Гоголь. Да? Ну я предлагаю взять твоих северных оленей и залететь санями прямо на крышу или в окно Касьяна Высокоживущего. Успеете поговорить, а если что также уйдете.
Лысый старик. Плюс балл. Хоть и не подошло. Креативим дальше, дети.
Гоголь. А еще можно ролик записать и на телевидение прислать. С требованием «Если Касьян не трахнет свинью в прямом эфире отрезать Джекки голову».
Джекки. Чего ты сказал, мудак?
Гоголь. Заткнись, сука!
Лысый старик. Тихо, дети. Да что вы за люди такие? Никак не можете угомониться!
Дудка (со своего места) Угомониться? Нам угомониться? Дед, ты понимаешь, что говоришь? Ты поставил трех взрослых людей в хоровод вокруг стульчика, устраиваешь какие-то игры, викторины, блядь. А между нами человек лежит с вырванным кадыком в луже крови! Ты вообще понимаешь, что говоришь или нет? Ты — нечисть! (Грохочет выстрел. Дудка влетает в стену, размахивая руками и оставляя красное пятно за собой).
Мертвец. Упс. (виновато смотрит на лысого здоровяка). Прости, дедушка.

Действие третье.
Картина первая

Расклад совсем уже отвратительный. Два трупа. Дымящееся ружье в руках голого мертвеца. Трое дрожащих жертв держатся за руки, и за стойкой прячутся перепуганные люди. Атмосфера накалилась до предела. Хотя нет. Не все напуганы. Кое-кто устал бояться. Только один устал дрожать и прогибаться перед нечистью. Гоголь. Кандидат в бойцы ОКН. Молодой парень шестнадцати лет.

Гоголь. (отпускает руку Пули и делает шаг вперед). Так! Хватит!

Он шагает смело и подходит к лысому убийце почти в упор.

Гоголь. Ты больше не убьешь здесь никого, нечисть!

Лысый обманчиво мягко бьёт храброго парня в висок и тот падает без сознания на пол. Мертвец хрюкает довольно. Лысый секунду смотрит на него, подходит, вырывает ружье и ногой бьёт в живот. Мертвец катится по полу, пока не упирается в дверь.

Джекки. Гоголь!
Пуля. Молчи, прошу тебя, дура.
Джекки. Гогольчик.
Пуля. Молчи.
Лысый старик. Я начинаю уставать от всего этого. Кстати счет был Три — три — два. Проигравший выбыл, как и обещалось. Продолжим наши конкурсы, викторины, или хоровод вокруг елки будем водить?
Джекки.(истерично) Что вы хотите от нас?
Лысый старик(разламывает двустволку и выкидывает стреляные гильзы) Что?

Голый мертвец корчится у двери и пытается встать, держась за стенку. Пуля умоляюще смотрит на Джекки, но уже ничего не говорит. Кажется, он боится сказать и слово.

Джекки. Отстаньте от нас! Хватит всех убивать! Ваши живут в Улье и в гости к людям ходят! А вы убиваете нас! Хватит, или вся сила ОКН обрушится на вашу лысую голову!

Старик достает патроны и заряжает ружьё. Закрывает стволы и смотрит задумчиво на истерящую девочку. Голый мертвец наконец встает на ноги, открывает двери и зрители слышат вой ветра, злобный вой пурги. Мертвец вываливается в ночь не сказав ни слова, и дверь захлопывается. Нечистый в маске вопросительно смотрит на лысого деда. Тот никак на него не реагирует.

Нечистый в маске. Шеф?
Лысый старик. Потом.
Джекки. Ты слышишь меня, старик! Я сейчас отпущу его руку и пойду к стойке выпить кофе и ты меня не остановишь.
Пуля. Успокойся.
Масяня. Не надо!
Лысый старик. Попробуй, я один раз уже предупреждал.
Джекки. А то что? Застрелишь меня, как моих друзей?
Пуля. Они тебе не друзья. Они вообще не из города.
Джекки. Гоголь — друг. Мы дружили. Он в меня влюблен.
Пуля. Не замечал.
Масяня. Пожалуйста, не идите к нам.
Джекки. Боишься крови? Боишься, что мой труп будет лежать на твоем столике? Ну извините, бля. Мы тут плюшками балуемся.
Масяня. Ты ебанутая. Наглухо. Дедушка, мы совсем их не знаем — этих ОКН-овцев. Мы просто работаем здесь. Мы — простые люди, и нам без разницы, нечистый — человек, одна кровь течет в жилах. Пожалуйста, не убивайте нас.
Нечистый в маске. Скуучно.
Лысый старик. Точно. И моя мертвая подружка молчит — ничего не говорит. Информации от них, как снега летом — не дождемся. Ангел убежал, обиделся на меня из-за этих. Надо было дать ему порезвиться, ищи-свищи теперь его.
Нечистый в маске. Ты его все еще любишь?
Лысый старик. Не ревнуй. Я и тебя люблю, друг. Пока Карачун не успокоился мы тут застряли. Может повеселимся напоследок? Давай, шеф.

Маска подходит к деду и внимательно его слушает, время от времени кивает. Все присутствующие со страхом смотрят на них и прислушиваются. Пуля и Джекки до сих пор держатся за руки, а Пуля все еще корчится на стульчике. Нечистый в маске кивает. Хватает Гоголя за руку и, как мешок, оттаскивает к противоположной стене, наверное чтобы не мешал предстоящему действу. Лысый старик поднимает ствол в сторону людей, прячущихся за кассой.

Лысый старик. Дети. А ну все сюда идите. Будем водить хоровод. Да не простой хоровод, а на выживание. «Выживательный круг». Раз вам в детстве не додали тепла — сейчас получите сполна.
Нечистый в маске. Бегом! Бегом! Все кроме голых в центр идем! Что плохо слышно?
Джекки. Не слушайте его! Не позволяйте нечисти собой манипулировать! Мы — люди! Мы — главные!
Оператор АЗС № 1(Осторожно выходит из-за витрины). Начни с себя. Отпусти его руку.
Джекки. Пошёл ты.
Лысый старик. Детки, не ссоримся. Сколько нас тут будет играть?
Нечистый в маске. Пятеро.
Лысый старик. Значит нужно ещё четыре стульчика. Стоп. Там же лысый толстячок спрятался. Может он тоже хочет поиграть?

Старик идет к двери ведущей в кабинет директора и стучит.

Лысый старик. Тук-тук! Выходи, толстячок!
Начальник АЗС Петр Михайлович. Я не открою! Уходите.
Лысый старик. Тук-тук! Выходи, подлый трус! У нас здесь хоровод!
Начальник АЗС Петр Михайлович. Уйдите, прошу! Я вызываю ОКН!
Лысый старик. Не будешь играть?
Начальник АЗС Петр Михайлович. Прошу вас. Мне страшно. Уйдите. У меня есть деньги.
Лысый старик. Не будет играть. Ну и ладно. Плохой мальчик не получит подарка.
Нечистый в маске. У него есть деньги.
Лысый старик. Это точно. Ну что, все в сборе?

Нечистый отходит от двери и возвращается к заложникам. Все сгрудились вокруг стульчика, на котором стоит Пуля. Джекки все еще держит его за руку, которая судорожно трясется. На штанах у Пули подозрительное пятно.

Лысый старик. Какое огорчение. Беда. Ну слезай со стульчика. Фома неси ещё три таких же и ставь их кругом.
Нечистый в маске. А почему я?
Лысый старик. А кому довериться? Убегуть.
Нечистый в маске. Ну ладно.

Нечистый собирает стульчики, раздвигает витрины с товаром и столики, ставит стульчики кругом. Выжидающе смотрит на лысого монстра. Тот кивает.

Лысый старик. Порядок. Теперь детки давайте выстроимся вокруг нашей воображаемой елочки. Жалко, что воображаемой, но я вижу вы тут не сильно привечаете традиции. Объясняю правила. Звучит песенка, и вы водите хоровод вокруг стульчика. Песня закончиться может в любой момент и вы быстро садитесь. Как видите вас пятеро, а стульчиков четыре. Один спастись не успеет.
Масяня. Спастись?
Пуля. Почему спастись?
Джекки. Мне это не нравится.
Лысый старик. Кому это не нравится Новый Год? (направляет ружье в сторону заложников) А ну-ка быстро встали в круг!
(Больше никто не решается спорить и оглядываясь на ружье бедные люди встают в круг у стульчиков).
Лысый старик. А кто же будет петь? Я голосом слаб.
Нечистый в маске. У меня слуха нет. Может ангела вернем? Я помню он когда выпивал то заводил шарманку.
Лысый старик. Нет. Вряд ли его голосовые связки сейчас позволят завывать, да и пока искать будем, дети разбегутся. Кто у нас тут еще не занят?

Старик идет к двери за которой скрывается директор и стучит.

Начальник АЗС Петр Михайлович. Уйди, демон!
Лысый старик. Жить хочешь?
Начальник АЗС Петр Михайлович. Пожалуйста, уйдите. У меня трое детей и ипотека!
Лысый старик. Отвечай да или нет или я выбью эту дверь. Жить хочешь?
Начальник АЗС Петр Михайлович. Да.
Лысый старик. Значит будешь петь. Вспоминай что-то новогоднее и пой останавливаясь в неожиданных местах. Хорошо и громко будешь петь останешься жив.
Начальник АЗС Петр Михайлович. Я не могу выйти отсюда, у меня вирус — всех могу заразить.
Лысый старик. Вот я и говорю. Громко будешь петь. Тогда и к жене вернёшься.
Начальник АЗС Петр Михайлович. Но я не умею петь, да и петь перед подчиненными, для них…
Лысый старик. Начинай.

Небольшая пауза. Откашливание. Хоровод косится на деда у двери. Тот легонько костяшками стучит в дверь, и Петр Михайлович начинает коряво петь.

Начальник АЗС Петр Михайлович. Хоровод! Хоровод!
Лысый старик. Хорошо.
Начальник АЗС Петр Михайлович. Пляшет маленький народ.
Лысый старик. Начали хоровод!

Люди медленно идут вокруг стульчиков. Все напряжены и напуганы. Смотрят постоянно влево. Пытаются держаться у стульчиков.

Начальник АЗС Петр Михайлович. Танцевать у нашей елки
Мы готовы целый год!
Лысый старик. Стоп!

Начальник замолкает, а люди бросаются на стульчики, стремясь занять место. Только Пуля не успевает и дёрнувшись туда-сюда обратно смотрит с ужасом на лысого убийцу. Тот медленно поднимает ружье и идет к ним.

Пуля. Нет! Нет! Ну пожалуйста! Ну, почему я! Первый раз не считается! Дедушка! Не надо!
Лысый старик. Ты понял, что будет с проигравшим? Поэтому игра и называется выживательный круг. Так и быть. Первый раз тренировочный. Мы со Снежкой всегда так делали. Эй! Директор! Запевай!
Начальник АЗС Петр Михайлович. Сейчас — сейчас. Подзабыл слова с перепугу. Сейчас — сейчас. Красота! Красота!

Хоровод без напоминания начал свою работу. Люди смотрят на стулья, косятся друг на друга и поглядывают за лысым, когда он даст знак, а лысый слушает стишок прикрыв глаза. Напасть на него никто не решится, потому что второй нечистый, тот, что скрывает лицо — не дремлет.

Начальник АЗС Петр Михайлович. Наша ёлочка густа.

Оператор АЗС № 1 спотыкается и чуть не падает. Приняв это за рывок к стульям второй безымянный оператор бросается в центр и садится на стул.

Лысый старик. За фальстарт можно получить наказание.

Второй оператор вскакивает, извиняется, и покорно бредет в строю.

Начальник АЗС Петр Михайлович. Не достанешь до макушки — Вот какая высота!
Лысый старик. Стоп!

Мгновение, и все срываются с мест и бегут к стульям. Оператор АЗС № 2 рвётся в одну сторону, но там уже садится Масяня. Он уступает ей место и разворачивается к соседнему стулу. Там уже занял другой оператор. Секунда, и он остался без места.

Лысый старик. Так.

Оператор АЗС № 2 пригибается и бежит к выходу. Цепляется за ручку, когда гремит выстрел. Ноги паренька подкашиваются и он медленно приседает на землю, не отпуская дверную ручку. Взгляд бегает из стороны в сторону. Останавливается на Масяне и тускнеет уходя. Парень умирает на месте, убитый жестокой нечистью. Масяня кричит, визжит по-женски пронзительно и громко, разрывая перепонки. Джекки присоединяется к ней со своего стульчика. У неё голос не чистый, хрипловатый и прокуренный, но она кричит также искренне и поэтому идеально сочетается с другой девушкой. Лысый ухмыляется и открыв стволы, выкидывает стреляную гильзу. Заряжает новый патрон и с укором смотрит на заложников.

Лысый старик. Ну и громкие же вы, люди. Поберегите силы. Фома, забери ещё один стульчик.

Мертвец, которого называют Фома послушно подходит к Пуле и выбивает у него из-под задницы табуретку. Тот падает на пол, быстро вскакивает, хватает табуретку и подает ее услужливо Фоме.

Лысый старик. Три стула и четыре участника! Как интересно!
***
Продолжение в комментах.

1.

— Ангел?

Мертвец обернулся. Посмотрел на деда черными глазами, повёл плечами, облизал губы: холодный как снег, быстрый как пурга. Таким он должен быть в идеале, после пары дней тренировок, после грамотной лепки. Но здесь и сейчас «я его слепила из того, что было, а потом что было то и полюбила».

Бум! Последний удар в стену был «ослепительно хорош». Дверь вылетела из пазов и, крутясь, упала под ноги мертвецу. В облаке пыли кто-то возник. Чужой в его доме. Опять. Мелкие частицы пыли, грязи крутились вокруг него как плащ и не давали разглядеть наглого пришельца.

— Ангел, не стой на линии огня. Я прикрою.

Он уже не оглядывался, только кивнул и напрягся как спринтер на старте. Он ждал, бойцовский пёс перед тем, как отстёгнут поводок, а пыль крутилась волчком и никак не успокаивалась. Ангел ждал. Он был спокоен. Бить в стену перестали. Грубая тишина нависала наковальней над троицей. И вот пыль начала спадать как покрывало с обнаженной женщины. Тот кто появился был человеком. Две руки, две ноги, посредине гвоздик. Босые пятки покрытые грязью, кусками земли и грязной травой. На ногах разодранные штаны висят клочьями и дальше когда-то бывшая белой рваная рубашка. Вместо чёрных глаз снеговика у этого две дырки с засохшей кровью по краям. В правой руке молоток: набалдашник с одной стороны острый в виде клюва, чтобы пробивать череп и достать до мозга одним ударом, с другой стороны боёк расходится венчиком на три крючка, чтобы удобнее было повреждать доспехи воинов. Страшное оружие для ближнего и дальнего боя, которым давно никто не пользуется. И вот опять.

— Ангел, аккуратнее с ним. Это смрад — слуга. Не убивай его, не надо.

Ангел оглянулся не понимая. Дед уже поднял ружье стволом вверх, щелкнув предохранителем. Теперь чтобы выстрелить, нужно опять его отжимать на себя, что требует времени, которого нет, но дед больше стрелять не собирался.

— Это свои. Постарайся его уработать по-вашему, по-человечески. Без серебра.

Мертвец прыгнул, подняв молоток вверх, как флаг. Он взлетел вверх, как в замедленной съемке, завис над землей на мгновение — морда оскалилась черной дырой рта из которого выглядывали осколки черных зубов, слюна белым ручейком взлетела вверх, а он упал вниз, нанося удар. Мороз отставил ружье, зрелище обещало быть интересным.

Там где пришёлся удар противника уже не было, Ангел ветром скользнул влево и вперед, заходя за спину, а смрад ухнул с трудом удержав молот после такого замаха.

Ангел сжал кулаки и дробью молотил по телу противника, справа-слева, справа-слева, как заправский уличный боец. «Ох!» — охнул противник и ударил, разворачиваясь, но опять в пустоту и получил ещё серию ударов сзади. Молот не вырвался из руки только благодаря ремешку, как змея обвивающему запястье. Рукоять вернулась в ладонь и он развернулся когда ангел толкнул его в грудь двумя руками. Резко, практически в одну точку и еще ногой в живот наподдал.

«Ох!» — повторился мертвец и с грохотом врезался в печь. Посыпался белый мел, штукатурка и еще черт знает что, а главное пошел дым из-за спины. Черный, вонючий дым ударил столбом вверх и затрещало запеченное мясо, мертвец ужом закрутился, но встать и оторваться не смог. Дым валил все сильнее и дед закрыл нос, отмахиваясь рукой. Виновато посмотрел на ошеломленного мертвого Женьку:

— Ну а что? В своем доме и стены помогают. Печка-то горячая. Особенно для незваных гостей. Сама Баба нам ее устанавливала, а уж она специалист по печам и жареному мясу.

Мертвец у печи завыл и задёргался ещё быстрее, белизна печи за спиной чернела и расходилась огромным кругом, как крылья за спиной гостя.

— Символично, — сказал дед, — смрад «засмердел». Добей его, чтобы не мешал.

Мертвый Женька посмотрел вопросительно. Деду пришлось растолковывать.

— Сейчас еще подтянутся. Не последний он. Добей, сюрпризов тебе со спины не нужно. Я не в счет.

Смрад шипел и рычал пришпиленный к печи как бабочка к бумажке. «Правильный мертвец против неправильного, — подумал дед, — чем я занимаюсь на старости лет. Убей же его скорее, Женька, чтобы не мучился.» Он знал, что смерды бессмертны в отличии от ангела. Но ангелу не нужно пока этого знать.

Мертвец ушёл сам. Заверещал по-особенному противно, задергался вырываясь и лопнул, разбрасывая ошметки плоти, дым и туман. Со стуком упал на пол молоток с длинной ручкой. Ангел поднял его и осмотрел ударную часть. На середине кузнец выгравировал что-то непонятно-знакомое.

— Дай, — сказал Мороз и протянул руку. Осмотрел оружие, повертел в руках, поцокал языком и вернул назад. — Теперь понятно, кто ко мне пожаловал. Не ясно только зачем.

В прихожей опять грохнуло и повалил густой дым.

— Возьми, — дед протянул молоток ангелу, — а то несподручно кулаками работать. С этим эффективнее будет.

Ангел как будто-только этого и ждал. Взял подарок, кивнул в знак благодарности и продел руку в кожаную петлю. Шагнул на исходную позицию к середине комнаты, а в дымном облаке уже шевелились фигуры.

— Зачастили, — прокомментировал дед и нежно похлопал ружье по стволу, как ребёнка по щеке, — не к добру. Двое явилось. И ты с молотом против них. Двое на двое — все по честному.

На картине Дед Мороз, окружённый волками, яростно сражался.

***

Из «тумана войны» вышли двое, как старик и предсказывал. Он разглядывал их с любопытством, ангел почти безразлично, оценивали силы.

Первый смрад был практически копией ушедшего. Такой же босой и грязный, будто вырытый из могилы, только в руке вместо молотка — Молот. Раза в три примерно больше обычного. Толстое древко из черного дерева. Ударная часть похожа на плоский тупой кузнецкий молот. И сам смрад здоровенный, чтобы войти в комнату пригнулся, втянул голову в плечи. Разогнал рукой порхающую как свора пчел пыль вокруг и зарычал. Рык оглушающий, громкий и тяжелый — хриплый. Кажется дом задрожал от его рыка. Дед почесал пальцем за ухом.

— Ангел! Помочь?

Тот отрицательно помотал головой, элегантно раскручивая молоточек. По сравнению с новым он казался игрушечным. Здоровяк завыл, пугая, и ударил молотом об пол. На кухне с грохотом посыпалась посуда. Потом он отошел в сторону: из водоворота пыли и дыма выходил еще один мертвец.

Этот был на голову ниже и в правой руке держал остро заточенный серп. Они встали рядом, два новых гостя и Мороз заметил, что у второго глаз не сгнил и еще вращается в глазнице. Свеженький.

2.

Время убивать!

Мороз наслаждался созерцанием боя ещё сильнее чем ангел наслаждался процессом. Такого удовольствия он не испытывал очень давно, со времен Войны — запретного удовольствия, постыдного. Наслаждения убийством, покорением, жестокостью, то, от чего он избавлялся годами и как выходит зря. Говорят, что бывших курильщиков не бывает (вдруг захотелось курить), но так можно и про другие стороны жизни сказать, более тёмные.

Ангел ворвался в бой с наслаждением, смакованием всех кровавых подробностей и главное профессионализмом. Откуда только все взялось у этого сельского чудика? Алкаш, который тяжелее стакана ничего в жизни не поднимал, а физкультурой последний раз занимался в девятом классе школы, вдруг стал порхать как бабочка, жалить как пчела.

Да, штамп, но как же он избивал противников. Любо-дорого глянуть. Черные глаза горели невидимым огнём, тело извивалось и выкручивалось, так, будто не было мышц и костей и дыхание ровное, чуть ускоренное. Кровь снеговика изгоняет не только кровь и душу человека, сосуд наполняется навыками, менталитетом, культурным кодом и мотивацией направленной на определенные цели. И главная — служить Деду. Это как три правила робототехники у одного американско-еврейского автора — нарушить невозможно, можно только обойти. Но не нужно, когда и так хорошо.

Ангел прыгнул вперед, приседая и влетел под руку уже замахивающегося молотом чужака. Ба-х-ба-бах пошли удары по телу, ангел умел выбивать пыль из мертвецов, молот вылетел из рук противника и покатился к ногам Мороза, оставляя вмятины в полу, да там и затих, когда дед легонько остановил его ногой.

Молодой ангел крутился вокруг пришельца и наносил удары по спине, по рукам, блокирующим лицо, по спине, по коленным чашечкам. Быстро, не останавливаясь, не давая опомниться, удар за ударом только и слышен глухой стук. Столбом в воздухе повисла пыль, а второй нападающий отступил, держит оружие и ловит момент, чтобы воспользоваться своим полукруглым оружием смерти. Оставшийся без молота смрад пытается драться в рукопашную, бьет одним кулаком, вторым, и так постоянно. Крутится на месте и раз за разом попадает в пустоту. Он не злится, никаких эмоций. Не нервничает и не отступает, но сделать ничего не может.

Они не испытывают боли, но могут перестать функционировать и драка между двумя такими существами сводится к уничтожению функционала, а не уничтожению существа.

Противный хруст от удара, нос сломан, что не мешает смраду колотить воздух. Еще удар под коленку и он обламывается, как обламывается прутик под тяжестью налитого соком плода. Смрад упал на колено и попытался схватить Женьку, обнять его, притянуть к себе, подставить под удар товарища. Не выходит. Женька отскакивает и как в футболе пробивает гол, только вместо мяча на пути попадается безмозглая, безглазая голова.

Удар такой страшной силы, что снеговик сам не выдерживает и опрокидывается на спину. Шейные позвонки смрада с треском лопаются, рвутся, хрустят и голова взлетает ракетой вверх, раскручиваясь вокруг своей оси.

«Что он сейчас видит?» — подумал дед. — Что видит когда голова с бешеной скоростью крутится и вокруг мелькают серые краски убежища и лица, тех, кто еще жив?»

Голова с треском врезается в картину на стене, оставляя слизкий отпечаток на снегу. Это выглядит так будто напоследок смрад решил лизнуть её и у него получилось. Голова отрикошетила и упала на пол, покатилась раскручиваясь прочь. Теперь проигравший видел ноги хозяина и гостей в немного странном, перевернутом виде. Дед отвел взгляд и накинул сверху подушку остановив верчение и закрывая неприглядную картину, торчащих вверх гнилых жил и обрывков кровеносных сосудов.

— Тебя все равно возьмут, старик! — оно кричало из-под ткани, физически невозможно издавать звуки голове без тела, но это у людей. У нечистых другие жизненные законы. — Возьмут и отправят в Улей! А там тебя уже ждут!

— Этот Колобок мне нравится, — сказал дед и поставил ногу на подушку. Силы возвращались он чувствовал твердость шара под ногой, если бы он сейчас с силой надавил, то услышал бы хруст ломаемой кости и вопль умирающего нечистого. Но говорящий череп это как минимум весело. — Снежный ангел убьет тебя последним.

Ангел смотрел на него немного виновато когда напал второй, про которого забыли на мгновение. Шваркнул заточенным серпом, так чтобы обезглавить снеговика одним ударом, но тот успел среагировать и лезвие прошлось по верхушке черепа срезая клок волос вместе с кожей. Смрад зло охнул, пнул его и отскочил, готовясь к атаке.

— Спокойно, — сказал дед, ангел лежал почти у его ног, рукой обнимая подушку с черепом, — не поломай Колобка. И вообще охладись, ярость мешает рационально мыслить в бою. Я ведь вижу, что ты нервничаешь.

Ангел уже поднимался на ноги, раскручивая молоток.

— Тебе конец, — верещала голова из подушки. — Они такое не прощают, Мороз! Ты переступил черту и отправишься в Улей на опыты! Твою кровь сцедят по капле и бороду вырвут по волоску, а убежище сравняют с землей, как сделали с избушкой Бабы!

Серп и молот встретились через секунду. Зазвенело железо, задрожала сталь, заскрипели мускулы. Бойцы вцепились друг в друга и оружием в оружие тяжело дыша. Мороз погладил двустволку и еще раз подумал, что может стоит прийти на помощь. Вздохнул и отставил ружье в сторону. Чтобы там не говорил череп, а никакую черту он ещё не переступил и не собирался.

Тем временем оружие зазвенело и встретилось опять, и ещё раз, и ещё. Бойцы наносили свои удары и одновременно блокировали удары противника. Счет шел на миллисекунды: кто первый ошибётся, тот и получит первую рану, а за ней вторую и третью. Первый удар решал всё и определял победителя на девяносто пять процентов, только случай или другой боец мог изменить расклад для проигравшего.

Мороз вмешиваться не собирался. Боевое крещение не помешает свежевылепленному ангелу — пусть тренируется. А если проиграет… Нет, не должен.

И он не проиграл. Судьба, хорошие гены, или кровь хозяина — неясно, что помогло, но он первый успел блокировать очередной удар серпа, оттянуть его в сторону и нанести свой, решающий удар. Это было красиво и смертоносно. Тупой стороной молотка удар прилетел в челюсть снизу вверх, клацнуло так, что Мороз испугался за язык противника и даже немного его пожалел. Прикусить с такой силой свою болтушку во рту это остаться без неё навсегда. Не понятно был ли у мертвеца гнилой языку внутри его пасти, но полет глазного «шарика» затмил всё.

Запрокинув череп вверх он следил пустыми глазницами как крутится взлетев вверх глаз. Долетев до потолка он впечатался в белый потолок и прилип там, повис на белой жилке-сопле.

Ослепший смрад рухнул на спину.
3.

Перед тем как нанести последний удар Ангел посмотрел на хозяина. Он что-то говорил про то, что противников нельзя убивать или добивать. Хозяин всё также наблюдал за ним, очень внимательно, но лично не вмешивался. Ангела это устраивало, хозяин не подвергается сильной опасности, лучше сделать работу самому. Вот только нюанс с добиванием не ясен.
Тело под ногой шевельнулось. Изуродованное лицо смотрело снизу вверх, руки дрожали, пытаясь набрать силу и вцепиться, но он хорошо прижал врага к земле. Заключительный удар острым концом молотка в лоб успокоит его навсегда. Но что-там говорил шеф?
«Это свои. Постарайся его уработать по-вашему, по-человечески.»
Что это значит? Слишком мало опыта, слишком мало знаний. Что это значит?
— Добей его! — нетерпеливо подал голос шеф, — Нет времени возиться. Сейчас придут еще.
Ладно!

4.

Когда Мороз позволил Женьке сделать свою работу, тот как будто даже выдохнул с облегчением и с силой опустил молоток на голову мертвеца. Хорошего удара по башке достаточно чтобы отправить на воскрешение любого нечистого, ну почти любого. Вот если бы в сплаве молотка были бы серебряные частицы то кончится могло бы «невозвращением». А этот вернется. Когда-нибудь.
— Хорошо, — сказал Мороз, рассматривая как тело убитого начинает бледнеть и растворяться в воздухе. — Теперь сядь и отдохни.
Тело здоровяка уже пропало. Без соединения с мозгом оно было просто сосудом — пустышкой и ненужным грузом для реальности, а поэтому реальность быстро от него избавлялась, когда нечистый умирал. Мороз поднял подушку и убедился в том, что череп ещё на месте, лежит на боку и и поставил его в правильную позу — затылком вверх, а не вниз. Тот сразу же уставился на него дырами-глазниц и оскалил пасть, собирался что-то кричать.
— Заткнись, — сказал Лютый таким тоном, что вздрогнул даже снежный ангел, — если скажешь хоть слово, отправишься за товарищем.
Череп промолчал, и злобно задышал через дыры носа. Парировать он не решился — умный гад.
Ангел вытер молоток о штанину, подобрал табуретку и сел у стола злобно посматривая на череп. Тот как мог взгляда избегал, понимая что этому дай только повод. Тело второго уже окутали миллиарды невидимых мошек, они кружили вокруг него растворяя плоть и кости в своем облаке. Мороз, мертвец, и череп мертвеца молча наблюдали как уходил владелец серпа.
— Ненависть, — сказал череп, — ненависть возродит меня и похоронит вас. Восстану я из пепла поверженных, и вернусь ещё более сильным, умелым и покрытый ненавистью, как броней. Держись Дед и прячь своих Оленей, потому что я убью их первыми. Говорят, что мозги Оленя очень вкусные и богатые питательными веществами. Мне не помешают перед битвой. Нужны будут силы, чтобы разорвать тебя на части и твоих прислужников тоже.
Ангел дёрнулся было, но Морозу стоило только посмотреть на него, чтобы остановить, и он отвернулся, разглядывая рукоять молотка.
— Меньше пафоса, смрад. Говорить хочу с тобой и только поэтому ты ещё жив.
Череп вдруг выругался: смачно, заковыристо и протяжно, смакуя каждое слово и косясь изо всех сил на Мороза, чтобы увидеть реакцию, но без шеи это было нереально. Мороз наклонился и развернул его лицом к себе. Ангел продолжал безразлично крутить в руках молоток.
— Поговорим?
— Смердит человечиной, — закричал череп жадно впиваясь в деда взглядом, — из-под земли слышу аромат! Что это, дед? Держишь на ужин девственницу? Живая консервация? Я слышал ваши любят человечину больше чем оленину.
Мороз осторожно выдохнул, стараясь держать себя в руках. Давно он не слышал Снежку, где же её успокаивающий голос, когда он так нужен. Хочется схватить этот кусок кости и с размаху швырнуть о стену, так чтобы осколки полетели в одну сторону, а мозги в другую. Почему в этом мире нельзя всегда делать то, чего хочется? Почему к детям можно ходить только раз в год? Почему только зимой, когда холодно и сыро, а не в яркое теплое лето или в желтую осень? Почему даже охотиться можно только по расписанию? И самое главное, почему бы не лишить жизни нечистых, которые ее не достойны? Эх, на войне было всё намного проще.
Лютый наклонился и поднял череп, сжав его двумя руками. Ангел обернулся и со стуком положил топорик на стол — зазвенела случайно разбитая тарелка. Дед поднял череп высоко над головой. Ангел устроился поудобнее, перед этим незаметно смел осколки в сторону. Череп испуганно смотрел на деда сверху вниз.
— Во время войны мы были молоды. Я не буду приводить имена, если не возражаешь, но твой хозяин тоже там был, — начал Мороз и слегка сдавил череп ладонями. Раздался неприятный треск и череп ойкнул, а дед продолжил:
— Да, мы хорошо знакомы и даже воевали на одной стороне. Не знаю почему ты сейчас здесь и почему с такой холодной целью, но ты расскажешь об этом позже. Сначала моя история. На войне чаще убивают, чем берут в плен, но когда к нам попадал в руки язык нужно было выбить из него информацию. Знаешь как я делал это? Я брал пленника за голову с двух сторон сжимал ладонями и начинал давить как тисками. Медленно, но без остановки. Это как поставить холодный утюг на грудь и включить в розетку. Тот же эффект все больше увеличивающейся угрозы и боли. Мне рассказывали всё, что я хотел. Иногда рассказывали слишком поздно, когда кровь шла из ушей и этот поток уже было не остановить, но им так хотелось жить, понимаешь? Я к тому, что не нужно затягивать с решением. Умирать или не умирать — тебе решать. А вставать еще раз или нет — твоему шефу решать. Приступим?
Он положил ладони закрывая ушные отверстия и улыбаясь начал давить, но череп долго думать не стал.
— Хорошо! Хорошо! Не надо!

5.

Шум наверху затих. Фома прислушался и даже обрадовался услышав знакомый голос. Дед бубнил — жив. Поначалу голосов не было слышно и только шум драки. Потом кто-то кричал «Тебе конец! Тебя возьмут!» и прочие угрозы. Голос новый: не лысого, и не Женьки-мертвеца, и тогда уж Фома подумал, что битва будет проиграна. Но он ошибся. Голос деда вернулся, а тот другой, злой и наглый кричал «Не надо! Не надо!» будто его пытали.
Стараясь не дышать Фома поднялся по ступенькам ближе к выходу и прислушался. Любопытство не порок, а второе счастье. Он должен быть в курсе происходящего, надоело сидеть подвальной крысой.
— Я всё расскажу! — надрывался жуткий голос, — Не делай так, дедушка! Я всего лишь слуга своего хозяина, как и твой снеговик!
— Снеговик мне не слуга, а друг (голос лысого хрена).
— Ну да, ну да, — слишком быстро согласился голос сверху. — Чего знать хочешь?

6.

Мороз аккуратно поставил череп на стол. Подумал чтобы сказала Снежка об этом (череп на обеденный стол — не гигиенично) и сел поудобнее. Ангел отодвинулся вместе с табуреткой, но лицо его как и всегда ничего не выражало.
— Во первых. Сколько вас там ещё?
Череп «сделал удивленные глаза» и дед показал на потолок.
— Там наверху. Вас было трое. Сколько ещё придет? И когда? Я знаю когда рвут защиту и ждал вас, но сейчас тишина и спокойствие. Мертвецы у шефа кончились?
— Много. Мы точно не последние. Сюда будут идти, пока тебя не достанут как устрицу из раковины. Один за другим, один за одним. Двое-трое-четверо — ещё больше. Они будут идти и идти, прорываясь сквозь твою магическую защиту и сначала они сметут твоего прислужника (Ангел чуть наклонился ближе, прислушиваясь). Они возьмут его не умением, так числом, хотя я видел наверху таких бойцов, которым твой снеговик и в подметки не годится. Они порвут его на части, выпьют его кровь, и растопчут мозги, чтобы он не только ни возродился больше никогда, но и у себя на небеса не попал. Быть может потом кто-то и захочет взять на поводок беспризорную душу, но я бы сильно не рассчитывал. А потом они возьмутся за тебя, и вот тебя они убивать не будут. Тебя приказали взять живым. Все равно сколько уйдет сил и перерождений — тебя вытащат отсюда на поверхность целым и почти невредимым. Закуют в кандалы, кинут в машину и отвезут на Вонючий Улей. Там где тебе и место! А дом? Вижу в глазах вопрос! Дом сожгут нахер!
Ангел наклонился и, быстрее чем Мороз смог отреагировать, смёл череп со стола одним ударом. Тот покатился по полу завывая, переворачиваясь и стуча. «Таких проклятий этот дом еще не слышал», — подумал Мороз, вскакивая. Когда он поднял череп, на виске и на лбу у того уже красовались небольшие трещины, но это не мешало ему извергать ругательства, как лаву из небольшого вулкана.
— Заткнись и не нервируй меня, — сказал Мороз, и череп на место водрузил, — моего друга ты уже вывел из себя, я твой последний союзник — подумай.
— Хорошо, — послушался череп, — но этот пусть сядет подальше. У меня голова болит от таких полетов.
— Почему перестали атаковать?
— А я откуда знаю? Я — здесь, они — там. Придут, не сомневайся, дед. Очень скоро.
— За Снежкой приходили… Тоже ваши?
— Кто приходил? За Снегурочкой? Не знаю, старик. Все наверху были уверены, что она тоже здесь. Вы ведь из дома не выходите. А где она кстати, в подвале? Пусть выходит, я не страшный — познакомимся. Всегда любил красивых девчонок.
Ангел посмотрел на деда, глаза в глаза, взгляд его говорил «можно я прекращу уже этот балаган? Ну пожалуйста!) дед отрицательно покачал головой.
— Я ведь знаю, кто послал тебя, смрад, но мне бы хотелось чтобы ты сам назвал имя, если не возражаешь. Это ведь не секрет, раз уж вы пришли ко мне всей толпой? Кто твой шеф?
— Касьян Грозный меня возродил. Он нам сказал сюда идти. Чего скрывать? Он прикрывал нас от ваших взглядов, он выключил звук и ощущения. Хочешь расквитаться или поговорить со старым другом выходи на поверхность Касьян там. Ждет.
Мороз посмотрел на картину. Волки отступили от фигуры посреди снежного поля, но все еще держали её в кольце, ждали удобного момента для нападения.
— Зачем? Я не понимаю. Что вам нужно от нас?
Мороз сжал кулаки и посмотрел на них, напряжение которое он так долго держал в себе готовило вырваться наружу, срывая крышку закипевшего чайника.
— Мы же одной крови! Почему они делают это? Почему Касьян стоит на пороге моего дома и не стучит, а выбивает двери? Почему люди меня боятся и охотятся на меня же? Куда ушло новогоднее настроение? Что происходит в этом мире?

7.

Фома слушал их открыв рот. Набор непонятных фактов, имён никак не связывался в цельное полотно. Похоже, что и лысый тоже мало что понимал, а как он начал нервничать под конец разговора! Почему? Да по кочану. Зачем ко мне? Почему я? Кто за мной. Как будто с Луны свалился нечистый и не знает на каком свете живет. Фома прислушался — разговор продолжился.

8.
— Странные ты вопросы задаешь, дед. Я думал ты будешь о численности спрашивать, о вооружении, которое подвезли, о методах выкуривания, которые применять будут. А мы философствовать решили. Я кусок смрада, смрадо-голова и за то что не выполнил приказ наказание ждет бедного нечистого, а ты меня тут грузишь! Или спрашивай что-то нормальное или убей уже наконец! Есть нормальные вопросы или я покатился в подвал к Снегурочке? Говорят, они ничего.
Дед молчал, он ещё не отошел от неожиданного всплеска эмоций. Слишком обидно, слишком горько, когда предают свои же.
— Почему?
— Опять? — разозлился череп, — ни слова больше, снежок тебе в лоб! Никакой больше лирики!
— Почему? — долбил свое Мороз — Что я вам сделал?
Тут уже пришло время черепа заткнуться на время.
— Ты правда не понимаешь, старик? Ты правда не понимаешь, кто тебя ищет и почему?
Мороз молчал. Ангел повернулся и наклонился, чтобы лучше слышать. Где-то там под полом, в подвале ухом почти прижался к дверце Фома. Смрад чувствовал себя шефом в эту минуту, ощущение когда тебя слушают абсолютно все передать сложно, это наполняет тебя гордостью и пафосом как воздушный шарик гелием. Вот только сказать ему особенно было нечего.
— Ну? — сказал дед. Ангел тоже негромко хрюкнул что-то неразборчиво.
— Тебя ищут люди. Отдел Контроля завёл дело против тебя и Снегурочки. (Мороз скривился). Они пришли за тобой, они приехали по вызову и окружили твой дом. Ты не нужен нашим, потому что ты — предатель. Тебя ищут люди. Касьян всего лишь исполнитель, наемный работник. Ты ведь знаешь, что люди не могут войти в твой дом без разрешения, а мы можем. Поэтому нас наняли. Поэтому мы штурмуем и мы тебя вытащим наружу прямо в руки правосудия. Отдел уже подготовил клетку в которой тебя повезут в город, так чтобы все видели и каждый мог бы плюнуть в тебя или швырнуть кусок грязи, тухлое яйцо или дохлую крысу! Тебя провезут медленно по улицам города. Медленно чтобы ты дольше мучился и каждый житель мог сделать свое дело.
Мороз не выдержал и схватил череп, Ангел с грохотом отшвырнул стул и отскочил в ужасе. Череп кричал, когда Дед поднял его над головой и сжимал сильнее и сильнее:
— Что ты несешь, гнилая кость!

9.

Наверху кто-то визжал как свинья, убегающая от ножа. Такой визгливый, наполненный ужасом голосок, и с ним перемешивается грубый голос лысого, который очень зол. Фома порадовался, что зол он не на него. „Что ты несешь, гнилая кость!“ — кричал дед.
„Не надо! Нет! Не надо! Больно!“ — просил кто-то. Минуту назад он угрожал вооруженному нечистому, что-то ему рассказывал про клетку и про то как Отдел Контроля возьмет его за жопу, и думал, что ему ничего за такие слова не будет. Лысый нормально разозлился, а он такой здоровый, что может вырвать кадык даже находясь в полубессознательном состоянии.
„Почему пришли ко мне? Что им нужно? Говори, или мои ладони сейчас соединятся!“
„Отпусти!!!!!!!“ — верещал голосок сбиваясь в фальцет — Всеее раскажуууу! Лопну!!!!!»
Потом наступила тишина. Фома прислушался так, что аж голова заболела. Нет, он не сплетник, но как же это всё интересно.

10.

Милый ангел сумел забрать у дедушки из рук мерзкую пустую голову. Ещё немножко и случилось бы непоправимое, но он мягко разжал пальцы обхвативший холодный и вибрирующий от крика череп и забрал его. Посмотрел в глаза деду и мягко кивнул. «Все хорошо. Не надо больше. Все хорошо». Лютый готов был убить тварь, и её визги только раззадоривали и вызывали ненависть. Если бы не ангел.
Он отошел к столу, водрузил череп на место и сел рядом. Лютый видел трещины на черепе: они увеличились в длину и их стало больше. Еще бы секунду и у него в руках было бы два черепа. Долго не протянет и может расколоться от сильного толчка или падения — нужно держать себя в руках.
— Ладно, я спокоен. Не смотри на меня волком, смрад. Ты первый начал.
Череп молчал и смотрел на него. Молчал и смотрел.
— Отправить тебя куда нужно было сразу, или будешь нормально разговаривать?
Ангел положил молоток на стол, рядом с допрашиваемым. Чуть громче чем следовало и чуть ближе, чем следовало.
— Почему я должен бояться вас? Это просто инстинкт — страх смерти. Подумаешь. Что ты мне сделаешь? Убьешь? Так я вернусь. Ещё раз убьешь и ещё раз вернусь. Я вообще не понял, чего я тут тебе все военные тайны выдаю. Какого? Я же Нежить и мне плевать на Смерть! Просто скучно! Хочется языком почесать! Поэтому не пугай меня, дед! И давай веди сюда Снегурку, пока своими глазами легендарную красавицу не увижу и не проси.
— А вот так? — спросил дед и направил ружье на собеседника, заскрипела табуретка — Снежный ангел предусмотрительно пересел ближе к стене, подальше от линии огня. — Знаешь, чем заряжено это ружье?
— Догадываюсь, — череп втянул воздух в две свои дырки, делая вид, что ещё может нюхать. — Чую серебро. Ты дед совсем берегов не ощущаешь? Серебром по своим?
— Не свой ты мне, морда без туловища, — повторил дед на свой манер фразу из любимого фильма и щелкнул предохранителем. Череп вздрогнул бы, если бы имел плечи, вместо него вздрогнул ангел.
— Ладно-ладно, — зачастил череп перепугано, — давай без крайних мер. Говори, что тебе нужно.
— Я уже устал спрашивать! Почему меня ищут? Зачем я понадобился этому отделу, как его там.
И череп рассказал всё.
***

Продолжение в комментах.

Все мои книги на АТ - здесь.

— И если хоть одна шестерёнка начнёт роптать! — грозно сказал менеджер Макбрук. — То она треснет. А если хоть одна деталь в механизме сломается, то могут пострадать и все остальные, весь механизм. Мы должны показывать трудовую доблесть и соблюдать наш корпоративный трудовой этикет. Нельзя просто взять и уйти после окончания рабочего дня. Десятичасовой рабочий день это не просто роскошь, которую мы не можем себе позволить, это яд для нашего коллектива!

Макбрук считал, что занимался очень важным делом, что его «мотивационные» речи реально повышали показатели отдела. Поэтому он так пыжился и старался найти всё новые и новые слова, чтобы достучаться до людей.

— Вы только подумайте, что будет, если работник просто будет ждать окончание рабочего дня и уходить? Какой пример он подаст другим? Мы что, будем бросать дела на полпути? А как же наш механизм? Как же наше общее дело? Поэтому я надеюсь на вашу сознательность… Даже не так, я не надеюсь, я требую вашей сознательности. Через час официально заканчивается наш рабочий день… Эх, будь он неладен, зачем нужны вообще эти временные рамки? Мы ведь работаем ради результата, а не ради процесса. Ну так вот! Естественно, вы можете просто взять и уйти, но тогда не рассчитывайте на премию, не рассчитывайте на мою благосклонность, не рассчитывайте, что я дам вам оплачиваемый больничный, когда он вам потребуется. Понятно? Тебе понятно, Джонни? — обратился он к новенькому, который сидел ближе всего.

— Я не Джонни, я Джеки!

— Не суть, не отвлекайся от темы. Так какой твой ответ?

— Да, я понял, мистер Макбук.

— Макбрук! Проявляй уважение к своему руководству.

— Вы сейчас серьёзно? — искренне смутился стажёр, который совсем недавно прошёл учёбу, устроился в эту фирму и ещё не нюхал пороху. — Вас сейчас ничего не смущает?

— Эммм… — подзавис Макбрук, который даже не понял, на что намекает юнец. — Что? Что-то случилось? — менеджер рефлекторно похлопал себя по костюму и проверил, что его нательная подушка на животе не упала и не выдала секрет.

Чтобы казаться полнее, а значит солиднее, он специально носил небольшой «уплотнитель».

— В общем, я просто пошутил, мистер Макбрук, и я думал, что вы тоже шутили.

— Никакого юмора на производстве! Так-с, о чём это мы вообще? Ах-да, про конец рабочего дня. Вы все всё поняли? Все будут показывать трудовую доблесть? Вас новичков это в первую очередь касается, — указал пальцами на большой стол, за которым сидело сразу четыре человека с разных сторон.

— Да-да, сэр… — откликнулись они.

— Вот и славно. А вы, матёрые? Что скажете? — прошёл вперёд в тёмный угол, где затаились самые опытные.

— Что нам скажут, то и ответим, — ответил кто-то сбоку скороговоркой так, что менеджер даже не понял откуда был звук.

— А? Что? Это был юмор, согласие или протест?

— Или. — ответил кто-то с другого конца, когда Макбрук обернулся искать первого смутьяна.

Матёрые прекрасно знали, что их шеф легко терял концентрацию и запутывался даже в двух соснах, таким способом можно было полностью его перегрузить и охладить пыл. Менеджер почесал лоб и, наконец, понял, что воевать с этими прохвостами было себе дороже. Но потом он вспомнил про ещё одно дело и указал перстом на одного из старожил офиса:

— Винтерс! А ну вставай, прохиндей!

— Не могу, я устал на работе, — сказал он и всё равно встал, он сделал это специально, чтобы ещё раз перегрузить Макбрука.

Но на этот раз шеф не растерялся и продолжил по своему плану:

— Ты уйдёшь после конца рабочего дня?

— А когда ещё можно уйти с работы? Когда ты уходишь с неё, то рабочий день заканчивается.

— Я так и понял! Тогда можешь вообще забыть про премию в этом году!

— Спасибо, сэр, я рад, что вы наказываете людей по их заслугам.

— Немедленно отправляйся ко мне в кабинет, и я продолжу тебя отчитывать персонально, чтобы тебе мало не показалось. А вы все, продолжайте исполнять свой долг: работайте.

— Мистер Макбрук, мне прям совсем сразу к вам? Или в начале доделать квартальный отчёт по внесённым правкам в проект? Или закончить документацию по текущему месячному плану? Я вот как раз этим занимался.

— Что?! Мы ещё не доделали квартальный отчёт?! Так, стоп! Это опять твои уловки? Хочешь, чтобы я отвлёкся и погрузился в текучку? А ну марш ко мне в кабинет.

Винтерс показушно отдал честь и побежал в уголок к шефу. Макбрук, чувствуя, что от него могут буквально сбежать в любой момент, не терял из виду своего ведущего разработчика и следовал по пятам.

Шеф специально создавал напряжённую атмосферу, он закрыл на замок дверь, приказал стоять Винтерсу в центре комнаты, а сам вальяжно сел за свой рабочий стол. Он медленно открыл папку с досье на Винтерса, стал листать страницы и постоянно качать головой:

— Ай-яй-яй… А ведь так хорошо начал, пахал по пятнадцать часов в сутки, был образцовым примером…

— Разве примеры бывают какими-то другими?

— Вот-вот! А теперь постоянно дерзишь в самой наглой манере.

— О чём это вы?

— Говоришь так, что принижаешь умственные способности начальства, но делаешь это таким образом, что тебя за это нельзя привлечь к административному наказанию.

— Думаю, что мы все должны радоваться, что закон соблюдается, сэр.

— Ладно, хватит. Я вижу, что тебя уже не вразумят никакие речи. Не будем ходить вокруг квадрата и перейдём к делу, к важному делу… Настал час поговорить о твоём отпуске.

Винтерс напрягся, он изо всех сил пытался изобразить хладнокровие, но внутри себя он думал только об одном: «Лишь бы пронесло!».

— Ну так вот. Как ты понимаешь, отпуск — это священный трудовой долг работника перед своей родной компанией. Ответственный работник должен понимать, что ему необходима периодическая смена деятельности. Неважно что это будет, уборка территории, чистка унитазов, разгрузка вагонов, есть множество способов помочь себе и компании. Ты ведь понимаешь, что это твой долг, от которого не отвертеться? Что молчишь?

— Э-э-э… А вы слышали, что раньше отпуском назывался отдых работника по его усмотрению? Человек отдыхал целую неделю и даже получал зарплату.

Макбрук гомерически рассмеялся, схватившись за животик:

— Это шутка какая-то?

— Да, наверное, уже шутка…

— Ну так вот, есть для тебя важная работёнка. Взять одного глупыша на поруки.

— Что?

— Эх. На самом деле, об этом лучше не распространяться, точнее лучше обойти углы. У нас случилось то самое. То, чего бы я хотел избежать в официальной статистике. Первый официальный случай эскапизма…

Так называли чуму двадцать второго века, психологическое выгорание, приводящее человека к бегству от реальности. Оно проявлялось по разному, но суть всегда заключалась в том, что индивид начинал утверждать, что не является частью этой реальности, что он, например, путешественник во времени, который застрял здесь ненадолго, или что это всё это просто кошмарный сон, от которого нужно проснуться.

— Всё плохо? — поинтересовался Вильям Винтерс.

— Средне. Парень талантливый, смышлённый, молодой, но что-то как-то резко надорвался и стал утверждать, что он только что вернулся из больницы. Что он пролежал в коме последние сорок лет и поэтому ничего не знает про окружающий мир. Наш доктор говорит, что это оно самое, чистый случай эскапизма, но с мягкими последствиями. Парня ещё можно поднять на ноги, просто покажи ему, как тут всё устроено и сможем спустить дело на тормозах.

— Почему менеджеры так бояться этого эскапизма?

Макбрук пожал плечами:

— Сам не знаю. Там наверху суеверные люди, они бояться, что это как болезнь. Что если появился один, то потом заболеет и ещё кто-нибудь, пока весь отдел не выйдет из строя.

— Как зовут нашего счастливчика? Я его знаю?

— Тим Холлидэй из соседнего отдела, универсальный разработчик, как и ты. Проработал несколько месяцев и сломался.

— Что-то не припомню такого.

— Ещё бы! Ты ведь держишься от новичков как можно дальше, особенно из других отделов.

— Значит не заслужил внимания.

— Короче, бери его к себе. Делай вид, что веришь, что он только что вернулся из комы, подыгрывай ему. Пусть и другие поверят, думаю в этом нет ничего страшного. Если всё пройдёт хорошо, у нас останется один нормальный разработчик в команде. Сам знаешь, с нормальными кадрами нынче туго, а будет ещё хуже. Ох уж эта молодёжь! — стал ностальгировать Макбрук. — Вроде бы их всех натаскивают на дисциплину и на уважение к начальству, прививают им чувство ранга и всё такое. Но не пройдёт и трёх лет, как они начинают требовать повышения! А потом, видите ли, у них пропадает желание работать. Ладно вы, старички, хоть что-то делаете, а они берут и уходят. Либо забивают на работу вообще. Неблагодарные.

— Я бы сказал неразумные… — про себя Винтерс добавил, что какой смысл уходить, если нигде не лучше, везде один и тот же чёрт, заставляющий работать по максимуму.

— Значит согласен?

— Эх, чего только не сделаешь ради родной компании… — про себя вздохнул с облегчением, что легко отделался.

— Ну значит бери это чудо, оно ждёт тебя в зоне отдыха. Вот копия материалов его дела, возьми, ознакомся на всякий случай.

— Да, конечно, — схватил со стола и спрятал за пазухой, — ну, я побежал!

Главное при уходе от начальства — это скорость и ловкость, вначале нужно перегруппироваться, кинуться к двери, открыть её и только потом сказать о своём намерении уйти. Чтобы потом в ту же секунду захлопнуть её и оказаться на свободе. Но не тут-то было, Винтерс стукнулся о дверной косяк и вспомнил, что Макбрук закрыл кабинет на ключ.

— Ой.

— Так! Минуточку. А что это ты так быстро решил слинять… Ах-да! Так что там про квартальный отчёт?! Ты же мне только вчера говорил, что всё уже сделал и документы прошли приёмку!

— Да так… Там есть одна вещь, которую по-хорошему нужно переделать, одна фигня фиговая… Точнее липа липовая… Но её ещё никто не замечал. Мне продолжать?

— Не надо! Я ничего не слышал! Всё на твоей совести!

Макбрук спешно допрыгал до двери, уронив подушку на пол, открыл её настежь и выставил Винтерса прочь. Ведущий разработчик вздохнул полной грудью и поправил серую шарф-петлю на шее, которая имитировала галстук. Даже среди шестерёнок была своя градация по одеждам. Винтерс сделал вид, что сильно опечален, что его здорово наказали, он опустил глаза в пол и не спеша отправился в так называемую комнату отдыха на самый верхний этаж здания.

Он не хотел, чтобы окружающие считали, что у него всё в порядке, в этом мире нужно было уметь прибедняться, что у тебя ничего не просили в долг. Всегда надо было делать вид, что ты загружен работой, что сводишь концы с концами, что у тебя нет времени ни на что. И если не дай Бог дашь слабину, то сразу всплывут коллеги и попросят об услуге: помоги с тем, помоги с этим, посмотри тут, ты обещал, когда освободишься, этой твой косяк, и так далее. А про себя Винтерс рассуждал о том, как использовать этого новичка в свою пользу. Можно было банально подставить, свалить на него кучу работы, облегчить себе жизнь и заняться тем, за что могут дать бонусную премию. А можно было играть вдолгую и научить его правильно халтурить в команде. Винтерс решил, что всё зависит от умственных способностей Тима Холлидэя, если он достаточно ловкий и прозорливый, то сам начнёт юлить, чтобы облегчить себе жизнь.

Комната отдыха являлась просто курилкой, здесь были такие большие трещины в стенах, что ветер сам выносил весь запах дыма. Тим Холлидэй сидел на диване и поглядывал в окно. Винтерс присел рядом, посмотрел на Тима, потом тоже в окно и задался вопросом:

— И на что ты там смотришь?

— Ну… На это странное будущее. Где же летающие машины? Яркие высокие небоскрёбы? Я даже следов от самолётов не вижу. Это точно Нью-Йорк?

— Летающие что?

— Машины. Ну это как обычные автомобили, но только ещё с реактивными двигателями, чтобы подниматься в воздух.

— Это я понял, просто это очень странно звучит. Персональная машина — это и так мегароскошь. А если она ещё летать будет, то страшно представить её стоимость.

— А самолёты?

— Что самолёты?

— Почему их не видно на небе?

— А почему космических кораблей не видно? Их что, каждый день запускают? Кто их вообще может себе позволить? Это, наверное, только какие-то очень срочные государственные грузы или миллиардеры.

— А как обычные люди передвигаются?

— Общественный транспорт. Автобусы и метро. Но только в скидочные часы, иначе совсем не выгодно. А так, ноги — наше всё.

— Даже не велосипед? Даже не самокат?

— Ничего себе ты губу раскатал… Знаешь, сколько стоит это удовольствие? А сколько ещё придётся потратить на обучение в школе и на права?

— Теперь и на это нужны права?

— А было когда-то по-другому? За всё надо платить, платить и ещё раз платить. Причём регулярно. Нельзя просто один раз купить что-то. Купил ролики — плати регулярный транспортный налог.

— Бред какой-то.

— Рациональность и логика уже давно перестали быть жизненным ориентиром. Главное — это нажиться на ближнем своём. Вот, единственная заповедь. Кстати, ходить тоже надо уметь. Если кто-то из-за тебя пострадает, упадёт или ударится, то могут отправить на обязательные платные курсы.

— Это не шутка?

— Эммм, нет, конечно. Это очень важная вещь, тут я полностью согласен. А то развелось до полна мудаков, которые прут как лоси и толкают всех с тротуара прямо на проезжую часть.

— Понятно.

— Если ты задаёшь такие вопросы, то вряд ли! А теперь давай, доставай табак, а то зря что ли сюда пришли?

— Я не курю, это же вредно для здоровья.

— Как будто у нас есть шанс дожить до старости. Как будто городской воздух немногим лучше этого дыма? Так хоть вонь бензина не чувствуется. Ну ладно, если у тебя нет, то своим воспользуюсь…

— Это что, самокрутка?

— А что, есть другие варианты?

— Только не говорите мне, что и сигареты стали слишком дорогими.

— Ну нет, не совсем, покупаем иногда по праздникам, поштучно… Как и алкоголь. А так — да, лучше всё доставать с базара. Даже Сойлент Грин.

— А это что такое?

— Универсальные еда. Самый её дешёвый вариант.

— Название очень знакомое, вы уверены, что это точно еда?

— Название? Ну да, у нас сейчас популярны комедии прошлого про повседневность, всякие там «1984», «451 градус по Фаренгейту», «Да здравствует новый мир» и этот про Сойлент Грин тоже. Прям удивительно, как многие фильмы подходят под наше время, а в некоторых есть даже полезные идеи, которые мы применили. Почему бы не удешевить еду до предела? Напихать в один брусок всех необходимых химикатов и штамповать на заводах, чтоб всем хватило. А иначе как вообще жить? Я в последний раз нюхал нормальный хлеб лет десять тому назад, когда небо было голубым. А теперь его вообще не купишь. Хлеб такая редкость, что его пекут где-то там, в элитных пекарнях в закрытых районах города.

— Боже мой, как вы могли вообще довести ситуацию до такого безумия…

— А почему раньше допускали? Я читал эти книжки про прошлое, там такая фантастика, что хочется плакать и смеяться одновременно. Как наши предки могли допустить, что цены на жильё ушли в космос? Даже аренда и ипотека. Мы смотрели, как обычные вещи на наших глазах становятся роскошью. Как могли допустить, чтобы цены росли бесконечно вообще на всё? На квартплату, на воду, на лекарства, на еду, на технику, на транспорт? Цены всегда росли, а люди лишь тихо скулили и ничего не делали по факту, и даже те жалкие единицы, что пытались что-то сделать, быстро получали по зубам. А сейчас в стократ хуже, любого человека могут сразу стереть в порошок только из-за подозрений в том, что он представляет потенциальную угрозу для нашего светлого корпоративного будущего. Почему нас называют шестерёнками? Отчасти потому, что мы нули, бесправные агрегаты системы, мы можем только крутиться и сломаться, когда закончится прочность…

— Неужели никто даже не пытался создать профсо… — не успел Тим договорить слово «профсоюз», как ему заткнул рот Винтерс с выпученными глазами.

— Даже не произноси это слово! Вообще про него забудь!

— Окей, понял…

— Понял он! Ты меня так до инфаркта доведёшь! Знаешь, сколько сейчас стоят услуги скорой помощи?

— Страшно представить.

— Вот именно столько и стоит. Один раз заболеешь и всю жизнь будешь выплачивать кредит.

— Ой…

— А, ты про свой случай? Ну я мельком читал твоё дело, пока поднимался сюда… В общем, тебе повезло, поэтому не парься. В жизни и так полно вещей, по которым нужно суетится, — Холлидэй думал, что лежал в больнице, а в действительности его просто мельком осмотрел штатный врач, но Винтерс не мог раскрыть все эти детали и поэтому отделался этой дешёвой уловкой, которая всё-таки сработала.

— Эх, жёстко у вас тут… Меня, кстати, зовут Тимоти Холлидэй, но все меня зовут просто Тим.

— А я Вильям Винтерс, и я вынужден сказать, что наш отдых подходит к концу. Задержимся ещё тут на пару минут и получим штраф.

— За нами следят?

— Естественно. Везде есть эти чёртовы скрытые камеры с искусственным интеллектом, они объединены в одну большую сеть и считают сколько ты времени сидишь перед монитором.

Винтерс встал на ноги и поманил к себе своего подопечного:

— Идём в темпе, делаем вид, что обсуждаем дела вселенской важности, игнорируй всех, иначе подкинут лишнюю работу.

— Как это?

— Под конец рабдня люди становятся нервными, они видят, что не успевают в сроки и молят о помощи. Почему-то многие до сих пор думают, что им кто-то что-то должен!

Винтерс стал эпотажно бранить стажёра и заодно мельком посвящать в предстоящие задачи отдела разработчиков номер два. Они были аутсорсинговой компанией, к ним приходили самые разнообразные задачи, которые нужно было решить в короткие сроки, объём знаний требовался весьма широкий, ответственность не меньше, а трудолюбие и упорство были необходимы как воздух.

Тим с ужасом понял, что Винтерс нисколько не шутил и не преувеличивал масштаб проблемы, к ним действительно подходили самые разнообразные люди и просто требовали выполнить какую-то срочную и якобы очень важную работу. И мало того, все аргументировали это громкими словами вроде «должен», «это твоя обязанность», «это входит в регламент твоих работ» или «за тобой должок». Но Винтерс пёр как паровоз и продолжал бранить Тима за то, что тот якобы положил сервера, грохнул базы данных и заразил исходный код вирусами, он постоянно упоминал начальство сверху, нарушение закона и выписанные корпоративные штрафы. Услышав про реальную катастрофу, народ терялся и убавлял свою настойчивость, никто не хотел вмешиваться в такую грязную и опасную историю.

Лишь ближе к концу они наткнулись на системного администратора, который по долгу службы знал про состояния серверов, и поэтому быстро их раскусил. Они пересеклись глазами, уставились друг на друга, а потом Винтерс закричал:

— Бежим!

И они, наконец, пулей забежали в родной отдел, полуприседя, словно находясь в окопах, они прошли через рабочие столы новичков и остальных коллег, добрались до заветного уголка и подсели за своё место.

— Знакомьтесь, новый страдалец в отделе страдальческих разработок, зовут просто Тим, — представил он протеже сослуживцам.

— А чё он сразу к нам? Ты уверен? — переспросил косоглазый и слегка горбатый разработчик Билл.

— А он типа не совсем новый, а контуженный. Этот счастливчик получил амнезию после удара головой, — Винтерс сходу сочинил удобную для себя ложь и подмигнул Тиму Холлидэю, тот кивнул в ответ, — вот теперь его надо по-быстрому ввести в курс дела и всё будет тип-топ.

— А, ну тогда сам этим занимайся, Вильям.

— И займусь, Билл, это ведь мой отпуск.

— Ах-ты ж везучий ублюдок! А меня вот заставили мебель чинить.

Винтерс разгрёб мусорные завалы с соседнего стола прямо на пол и указал Тиму на потаённую дверь, где лежали запасные компьютеры. Горы мусора создали специально, чтобы не подсаживать к себе кого не надо, и дверь замаскировали тоже не просто так: матёрые работники периодически слегка ломали часть оборудования, списывали его и скидывали в эту комнату, которая якобы была в вечном аварийном состоянии. Благодаря этому они создали свой запас комплектующих на чёрный день, так как их всегда было непросто получить от жадной корпорации. Тим относительно быстро настроил рабочее место и получил первое задание от Винтерса, который хотел проверить, что он действительно обладал хорошими навыками в программировании.

Тим глянул на кусок кода и выпучил глаза, он начал разбирать логическую мишанину и косо посмотрел на Винтерса:

— Это ведь сделано специально?

— Что сделано специально?

— Реализовано максимально запутано, дефекты не очевидны и хуже всего того, что они плавающие. Когда будет большая нагрузка приложение будет периодически падать.

— Хорошо, что-нибудь ещё добавишь?

— Сам алгоритм говорит о том, что он часть большой порочной архитектуры. Так делать нельзя.

— Молодец, — тихо продолжил Винтерс, выдавая простые житейские мудрости. — Хороший программист учится писать хороший код. А ведущие программисты учатся хорошо писать плохой код. Он должен пройти все отделы тестирования, мы должны выполнить план и отправить его заказчику, который обязательно должен принять его. А потом все эти инстанции должны вернуться к нам и попросить поправить неожиданно возникшие ошибки. Только тогда мы будем полезны для этого самого бизнеса, только тогда мы будем иметь ценность, нас будут терпеть и не выкинут как отработанный материал после. Это, конечно, не очень большой секрет, все кто надо, тот знает, и сам бизнес и даже клиенты, кто-то на этом пилит бюджеты, кто-то получает откаты, кто-то создаёт имитацию бурной кипучей деятельности. В этой игре главное соблюсти баланс.

— А иначе никак? Никак без этих игр с огнём?

— А иначе будешь работать как все новички по четырнадцать часов в сутки без выходных, пока не загнёшься. Первый год тебя будет манить морковка в виде премии и повышения, а потом ты поймёшь, что премию режут под любым предлогом, от неё всё равно остаются крохи, а повышение для шестерёнок существуют только на бумаге. Ты получишь больше обязанностей и нагрузки, но не более того.

— Но Макбрук будет наказывать нас за нарушение трудовой этики.

— Все корпоративные правила нужно нарушать, потому что они направлены против нас. Но, естественно, делать это надо по умному. После конца рабочего дня мы сваливаем, не привлекая особого внимания, чтобы не настраивать коллектив против себя. Ходим по двое в курилку, то одна пара, то другая, а потом раз, и кто-то не возвращается. Так постепенно все и рассасываются. И ясное дело, что после конца рабдня не фиг работать. Даже если план горит, даже если сроки поджимают, даже если тебя обещают вздёрнуть на дыбе — это всё обычная рабочая атмосфера, с помощью, которой нас пытаются подгонять. Учись капитально забивать на работу. А то знаешь, от нервов можно загнуться ещё быстрее, чем от обычной нагрузки.

— А если накажут?

— К этому надо будет привыкнуть. Но тут важен твой контракт с фирмой. Ты его уже подписал?

— Мне сказали, что в связи с моим статусом его нужно переоформить, но я попросил отложить процедуру. Чтобы вначале я смог понять, что вообще тут происходит и не прогадать.

— Ну слава Богу! Значит мозги у тебя всё-таки имеются. Запомни, у нас тут светлое капиталистическое будущее, поэтому самая твёрдая валюта — это талоны на еду, то есть на Сойлент Грин.

— Это не шутка?

— Можешь больше не задавать этот вопрос? Нам тут не до шуток, мы всегда серьёзны. Ну так вот, естественно, что часть зарплаты тебе всё равно дадут бумажками, и поэтому нужно настаивать, чтобы все штрафы сказывались только на денежной составляющей. Вот тогда ты сможешь прожить.

— А почему нельзя прописать в договоре, что зарплата должна расти на уровень инфляции?

— Ежу понятно, что обязательно нужно указать подобный пункт в договоре. Я думал, что для тебя это очевидно. Это хоть как-то спасает деньги от полного обесценивания. Но всё равно никакие прогнозы не успевают за ценами. Советую сразу привязать размер денежной части к среднему значению по квартплате в городе и оплачивать её как можно быстрее. И раз уж ты задаёшь такие вопросы, то напомню ещё одну «базу»: брать нужно только настоящими бумажными деньгами нового образца, которые выглядят как белые бумажки для блокнота.

— Почему?

— Так их можно будет использовать хотя бы как черновики, обои или туалетную бумагу.

— Неожиданно! Но я про другое, почему не электронными деньгами?

— Ты сдурел? Мы в мире будущего, если у тебя будет электронный счёт или пластиковая карта, то считай, что до твоих денег очень быстро доберутся хакеры, банки или государство. Придёт какой-нибудь штраф, снимут всё, а потом бегай доказывай в судах и плати адвокатам. Или эти чёртовы компьютерные вирусы, даже если ты будешь заходить в личный кабинет интернет-банка через надёжное место, что уже трудно сделать, то хакеры всё равно могут добраться до базы данных самого банка. А банку что? Ему пофиг, он же потеряет твои деньги, а не свои.

— А страховка от мошенничества?

— Она с трудом может отбить деньги при удачных стечениях обстоятельств. Но овчинка выделки не стоит. Большую часть времени ты будешь бояться и бороться за свой электронный счёт. Потеряешь кучу времени и сил. Поэтому если пользоваться компьютером, то только с выключенным интернетом. Или корпоративным, чтобы фирма оплачивала антивирусники, файерволл и выход в интернет через проксисеть.

— Замечательно… Интернет есть, но им лучше не пользоваться.

— Ну да, всё равно это бесполезная помойка, которая загибается. Уже давно пытаются сделать всякие клоны на его смену, выдумывают всякие микронеты, голднеты, клоснеты и прочие, но они чуть разрастаются и снова становятся такими же помойками. Везде мало чего полезного, куча рекламы, куча вирусов, куча программ собирающих твои данные, чтобы оформить на тебя кредит, а весь «развлекательный» контент создан нейронными сетями. Штампованный мусор… Кому-то это нравится, вообще этот мир только на дураках и держится. Но по мне так лучше лишний раз пройтись по барахолке в поисках чего-нибудь полезного.

На компьютере Винтерса появился видеосигнал — очередное, крайне важное совещание-послание сверху, Макбрук суетился на заднем фоне, а вперёд вылез представитель заказчика:

— Господа, мы с вами уже работали раньше, поэтому я думаю проблем не возникнет, — на этом моменте Винтерс усмехнулся, — в этот раз у нас просто идеальный проект компьютерной игры. Ведь на чём они основаны? На том, что дают надежду, шанс на успех, грубо говоря, это то же самое, что и однорукий бандит: нажимаешь рычаг и надеешься на приз. В играх всегда было то же самое, но в разной обёртке: бегаешь, например, по подземелью, лупишь кувалдой всяких монстров и надеешься, что у кого-то из них окажется хороший меч или щит, а может в соседней пещере окажется настоящий клад. В нашей компании поняли, как сделать идеальную игру: надо просто вырезать все лишние действия, убрать даже рычаг однорукого бандита. Это будет игра, в которой игроку вообще не нужно будет ничего делать. Просто смотри за процессом и жди удачу. Игра будет называться: «жизнь». Якобы она пародирует конкретно твою жизнь через сбор информации из сети. При старте запускается симуляция, которая потом будет корректироваться твоим поведением в реальном мире. Якобы будет. На самом деле можно сделать какой-нибудь рандом, дураки вряд ли заметят, а умные уже давно ни во что не играют… Ну так вот, якобы если ты хорошо ведёшь себя в социуме, то тем больше шансов на счастье и удачу у твоего персонажа…

Вильям Винтерс зазевался и посмотрел на часы:

— О! Рабдень кончился… Парни, у меня уникальный шанс свалить, так как я должен нашему новенькому-контуженному мир показать. Вы меня знаете, я никакие шансы упускать не собираюсь. Всем адьёс! Давай Тим, ластами шевели.

— Мы даже не дождёмся конца выступления? Вдруг там будет что-то важное?

— Ну да, конечно. Но какая разница, если потом менеджера будут составлять отдельные задачи на каждого? Это всё просто очередной трёп, который любят менеджеры. Они выдают его за свою работу.

продолжение в закреплённом комменте ниже или по этой ссылке

Корвин остановился посередине коридора, почесал голову и стал вспоминать про реальную жизнь. И опять эти числа, но в этот раз они были хотя бы полезными, его глаза заметили номера дверей: 55, 56, 57…

— Ах-да, надо зайти к себе в квартиру, в номер 59, забрать инструменты, которые я одолжил у соседа Уилли, вернуть их в номер 60 и спросить, как он починил свой домофон. Ещё надо будет успеть отдохнуть и посмотреть спортивные новости… Которые начинаются… — посмотрел на наручные часы, а там снова числа. — Прямо сейчас… То есть надо сделать всё одновременно, зайти в оба номера сразу.

Сказал он на полном серьёзе и прошёл мимо своих апартаментов, он остановился между дверями 59 и 60, посмотрел вначале на одну, потом на другую, а потом его руки потянулись к третьей, с номером пятьдесят десять, которая вела в оба места сразу. Находясь в прострации, Корвин зашёл внутрь, прошёл к своим вещам, взял инструменты Уилли, вернул их на место, потом открыл панель его домофона, проверил, как там соединены хитрые провода, запомнил схему и только после этого со спокойной душой отправился к холодильнику за бутылкой вермута.

Внутри холодильника находился взрыв от гранаты, очень большой, с острыми осколками и высокой температурой. Корвин прищурился, посмотрел сквозь них и увидел сущий бардак, какие-то последствия войны, которые мешали дотянуться до заветной бутылки, она оказалась слишком далеко, на тонущем корабле на реке. Джеймс Корвин попытался схватить её, но руки едва прошли половину пути.

— Ну ладно… — вздохнул он и стал искать альтернативу, — в принципе, мартини это почти как вермут… — сказал Корвин, увидев бар в замке напротив.

Он взял бутылку, прошёл к дивану, плюхнулся на него и взялся за пульт от телевизора. По всем каналам передавали космический разлом в пространстве. Глубокая трещина в самом бытие обнажила что-то похожее на чёрную дыру, она была огромной, так как вмещала в себя всю вселенную в будущем. Из краёв разлома исходил красивый сине-фиолетовый свет, он менялся как в калейдоскопе, внутри него виднелись другие картинки. Корвин посмотрел на разлом под другим углом и заметил свои спортивные новости за все последующие годы вперёд. Судя по всему, его команда так и не вышла в чемпионскую лигу и самораспустилась.

— Эх, — резюмировал Корвин и стал думать, что делать дальше.

Его глаза прошлись по комнате пятьдесят десять: из потолка виднелись замурованные лица давно погибших людей, видимо наверху построили кладбище. Пол отсутствовал, вместо него была застывшая космическая пустота, редкие кометы, тусклые звёзды и размытые туманности. Из рабочего кабинета исходил противный дурно пахнущий свет.

— Наверное, кто-то включил окно… — подумал Корвин и отправился на разведку.

В комнате находился монстр с тремя руками, с крепкими пальцами и очень длинными когтями. В его кривой пасти виднелось множество кровоточащих зубов. Хищные глаза монстра смотрели на Корвина, монстр ухмылялся. Ничего не происходило, они просто продолжали стоять и смотреть друг на друга. Разум Корвина, настроившийся на волну новой реальности, понимал, что время и скорость существовали только для него, а все остальные здешние обитатели жили как-то совсем по-другому. Поэтому он видел застывший мир, а они ничего не могли ему сделать. Пока не могли.

Джеймс Корвин сделал лёгкий глоток мартини, выронил бутылку и начал делать то, что нужно было делать с самого начала. Медленно и аккуратно, он стал пятиться назад. Корвин вышел из комнаты монстра, но он всё ещё ощущал, как на него падал этот гнилой красный цвет. К нему стало приходить чувство паники, так как в комнате пятьдесят десять появились признаки движения, лица на потолке стали корчиться, из телевизора появился звук белого шума, в холодильнике что-то взорвалось. Корвин упал спиной на дверь и потом услышал, как монстр выбежал из комнаты. Корвин ногой захлопнул дверь, которая сразу же исчезла.

Реальность вернулась в нормальность. Между номером 59 и 60 теперь снова ничего не было. Но на долю секунды Корвину показалось, что он слышал его голос, кто-то пытался сломать дверь и выбраться наружу, кто-то грозился добраться до него.

Холодная дрожь пробрала адвоката Джеймса Корвина. Он встал и шатаясь дошёл до своих апартаментов. Вроде бы теперь всё было в порядке, кроме странных линий на полу и потолке, линии исходили от холодильника, как будто оттуда вылетели мелкие острые объекты и потом мгновенно исчезли. Инструменты Уилли пропали, телевизор был включён и транслировал белый шум. Корвину показалось, что он увидел на экране между строк ту самую чёрную дыру, которая разрушала всё сущее, и икнул от страха. Почему-то первым делом ему захотелось выключить телевизор. Потом он замер. Он находился между холодильником с заветным успокоительным и красным светом, который лился из рабочего кабинета.

— Спокойно! — вновь сказал он самому себе. — Здесь нет ничего страшного и непонятного. У меня окно напротив большого рекламного стенда, и он как раз светит красным.

Корвину стало легче, когда он вспомнил этот факт, но он всё равно заглянул в холодильник, убедился, что вермут на месте, взял бутыль и только потом отправился в комнату с красным светом.

Всё закончилось хорошо, никаких монстров, никаких аномалий, никаких кричащих потолков и космического пола. Джеймс Корвин сделал большой глоток, потом ещё один и ещё, потом рухнул на кровать и отключился.

*** Сон наяву ***

Адвокат проснулся от звука мобильного телефона, он присел на кровать, оглядел скучную действительность и с облегчением произнёс:

— Это был просто кошмарный сон, — разум подвёл черту под вчерашние недособытия и попытался забыть про них.

Наконец он достал надоедливый телефон из кармана, увидел до боли знакомый номер шефа Теда Уинстона и поднял трубку:

— Да, это был кошмар, но не сон, — ответил ему кто-то на последнюю реплику, голос был подобен белому шуму, словно помехи научились разговаривать.

Корвин в ужасе убрал телефон от лица и ещё раз посмотрел на номер, теперь там были три шестёрки, он ударил аппарат и номер изменился на «номер не определён», Корвин ударил его сильнее и вскоре, наконец, услышал настоящий голос шефа:

— Джеймс, ты где?

— Вроде бы у себя дома, сижу на кровати. Только что проснулся.

— В других обстоятельствах я бы подумал, что произошло что-то странное. Но после дела Брахмана у меня самого голова квадратным кругом отутюжилась. Кстати, у меня хорошие новости насчёт Брахмана, его можно отложить, дело рассыпалось, прокурорские сами запутались насчёт своих обвинений, они пригласили каких-то экспертов-математиков, посыпались страшные слова вроде «рекурсия» и «сходимость рядов», никто ничего не понял, дело будут оформлять заново.

— Слава Богу!

— Не спешуй быстрее паровоза, они настроены серьёзно, это просто передышка.

— Всё равно, слава Богу.

— Согласен на половину. Слава, но непонятно кому. Но я звонил по другому срочечному делу. У нас новый щедрый клиент, давай начнём его обрабатывать с утра пораньше, переключимся на него, отдохнём мозгами и как раз успеем на продолжение битвы с Брахманом.

— Хорошая идея, смена деятельности пойдёт нам на пользу… Подожди, тут пришло какое-то смс.

— А я уже всё, адьёс, увидимся в конторе.

Корвин глянул на смс и увидел непонятные символы, телефон не распознал кодировку и местами выдал ерунду. А потом пришло ещё одно смс и ещё, поток посланий не угасал, а внутри опять мелькали проклятые числа, шестёрки возведённые в разные степени, стоящие друг от друга на позиции, кратные шести. Корвин вновь ударил телефон и это опять помогло. Случайные смс прекратились, но вместо этого включился телевизор в гостиной. Он опять транслировал белый шум, сквозь который прорывалась чёрная дыра. Адвокат испугался и побежал за пультом, он увидел его на полу и надавил на красную кнопку ногой, чтобы как можно быстрее закрыть канал с другим миром.

Он выдохнул, помассировал лоб и в который раз попытался убедить самого себя, что ему всё это просто показалось. Он сделал усилие над собой, поднял пульт и включил телевизор на случайный канал. Диктор сухим голосом рассказывал про погоду на сегодня, но потом начались помехи, потом ещё больше помех, потом картинка уплыла и показалась комната пятьдесят десять. Корвин увидел самого себя, смотрящего в телевизор прошлым вечером. Вот он смотрит в разлом, видит там выпуск спортивных новостей, выключает его, оглядывается, идёт в рабочий кабинет, ужасается и медленно пятится назад. За ним выбегает монстр, но не успевает — дверь исчезает в стене, он пытается проломить её, потом возвращается, крушит мебель, орёт, начинает смотреть в потолок, приглядывается и смотрит ровно в телевизор.

Теперь с экрана на Корвина смотрел тот самый монстр, он разглядывал его несколько секунд, а потом сказал голосом в виде белого шума:

— Я тебя достану.

Телевизор взорвался словно небольшая граната. Установилась гробовая тишина. Адвокат зашатался на ногах, он чувствовал, что опять пьянеет, он добрался до окна, открыл его настежь и стал вслушиваться в звуки городской суеты. Внизу ехали машины, гуляли люди, летали птички, плыли облака, полицейские жевали пончики, рекламщики раздавали бесполезные бумажки. Как было прекрасно увидеть скучную действительность. Не зная зачем, Корвин крикнул:

— Привет, жестокий мир!

— Да пошёл ты! — ответил ему кто-то этажом ниже.

— Это именно то, что я хотел услышать.

Корвин поправил костюм, потянул тёмно-синий галстук и решил как можно быстрее убраться из квартиры, которая уже не казалось своей. Он захлопнул дверь, закрыл её на замок и глянул на квартиру соседа Уилли. Адвокат задался вопросом, стоит ли ему постучать и узнать про инструменты. Вдруг они вообще пропали, а вдруг с самим Уилли что-то случилось, вдруг аномалия появилась и в его квартире? Корвин не решился узнать правду и побежал вниз по лестничной клетке. Чем дальше он отдалялся от дома, тем легче становилось дышать. Он с радостью и облегчением запрыгнул в свой красный кабриолет BMW и поехал в офис.

С виду, это было прекрасное начало дня, ему удалось избежать пробок, на парковке нашлось удачное место и никого не оказалось в очереди за кофе в любимом кафе. По какой-то причине он опять миновал лифт, весело пробежал через два этажа и добрался до конторы. Ещё было достаточно рано и большинство коллег не успели прийти, но Тед Уинстон как всегда сидел у себя.

— Привет, Тэдди! — сказал он, запархнув к шефу.

— Сразу видно, что человек занимался делом Брахмана! Я тебя прекрасно понимаю! — незаметным движением спрятал флягу под бумагами.

Корвин сделал вид, что ничего не увидел и присел напротив шефа:

— Я сгораю от нетерпения. Что за срочечный клиент?

— Богатая вдова Джудит Присцил. У неё две проблемы, которые мы обязательно должны решить. Во-первых, у неё слишком много денег. А во-вторых, проблемы с наследством. Муж объелся груш и оставил оффшоры, всякие фирмы однодневки, компании-прокладки, фонды для ухода от налогов и отмывания доходов… Она попыталась всё это добро обналичить, но процесс затянулся: вот казалось бы всё, но опять всплыла какая-то прачечная или автомойка в другом конце страны, и такая дребедень каждый квартал.

— Пока всё понятно…

— Это ещё не всё, недавно она нашла в бумагах мужа счета и отчёты по новой, ранее неизвестной компании. Это что-то большое и денежное. Она взяла их с собой на новую квартиру, но не донесла.

— Как это?

— Говорит, что очнулась рядом со своей дверью и документов уже не было. Точнее не так, — взял бумаги с её показаниями, — она шла в свою квартиру 60, а очнулась уже рядом с квартирой 59. Ничего не помнит. Подозревает, что на неё напали сзади, оглушили и ограбили. В общем, часть наших ребят будет заниматься уголовной составляющей, а мы с тобой с экономической, попробуем вытащить из неё всю информацию об этой новой компании. А вот и она, как раз вовремя, — глянул на экран своего компьютера, потом нажал на кнопку и сказал, что она может заходить в красную дверь.

Джудит Присцил зашла через вход для клиентов, дверь ужасно заскрипела, она открывалась целую вечность. Казалось, что женщина была дезориентирована. Она чисто инстинктивно зашла внутрь, стала оглядываться и увидела Джеймса Корвина. Её глаза оживились, и она направилась прямо к нему. Корвин поднялся, чтобы поприветствовать клиента, но потом услышал её голос:

— Мы ведь… — прохрипела она, а потом начала заново: — Мы ведь уже встречались раньше, не так ли?

В этом кашле Корвин услышал тот самый белый шум, эта мысль показалась ему безумной, он отбросил её и сконцентрировался на том, что говорила Джудит:

— Нет. Я так не думаю. Где мы могли встретиться?

— У тебя дома. Или, правильнее сказать, у нас. Разве ты забыл?

— В каком это смысле, у нас дома?

— В том смысле, что я и сейчас там.

— Это… Это звучит безумно.

В кармане Корвина зазвонил мобильник, он не хотя вытащил его и увидел номер своего стационарного домашнего телефона.

— Смелее, ответь на звонок, — сказала Джудит.

Корвин в трансе нажал на кнопку и снова услышал её голос:

— Я же говорила.

— Что тебе нужно?!

Адвокат увидел её хищную улыбку, её ногти стали превращаться в длинные острые когти, верхний слой реальности начал размываться, обнажая под собой настоящий кошмар. И соответственно голос Джудит тоже плавно изменился в сторону чего-то зловещего:

— Наконец-то я нашёл тебя. Наконец-то удалось сплести наши нити!

Корвин на рефлексах ударил монстра сотовым, комната задрожала, волны, искажающие реальность прошлись по всему пространству. Корвин ударил ещё раз и ещё, монстр отступил, у него закружилась голова, он начал словно падать назад, а потом дверь в комнату пятьдесят десять снова закрылась.

Что-то переклинило, словно бракованная ветвь реальности рухнула, всё вернулось в норму и аномалии исчезли. Корвин вытер пот со лба и огляделся. Его шеф Тэд Уинстон дремал у себя на диванчике после сильной попойки, рядом лежали бутылки из-под вина, коньяка и бренди. Электронные часы на стене говорили о том, что сейчас было утро субботы и следовательно поэтому никто, кроме них, и не пришёл на работу.

— Так… — подумал про себя Корвин. — Либо я сошёл с ума, либо этот мир. И у меня почему-то плохое предчувствие, которое меня ещё никогда не подводило. Эта тварь пытается проникнуть в мой мир, она изучает его, чтобы добраться до меня. И теперь я должен сделать то же самое, чтобы остаться в живых… Что, в принципе, тоже звучит как безумие. Хотя, наверное, это ключ к загадке!

У Корвина возникла идея, решительной походкой он отправился в свой кабинет, сел за рабочий компьютер и стал изучать базу данных по всем делам, связанных с психиатрией. Вначале он искал максимально похожие случаи, но они все на проверке оказывались банальной паранойей. В основном у людей появлялись навязчивые идеи, они постепенно эволюционировали, дополнялись всё новыми фантазиями и потом пациент терял адекватность. А в случае с Корвином «неадекватность» упала как гром средь ясного неба, не было никакого развития и предыстории. Тогда адвокат попробовал искать по ключевым словам, он запросил результаты с упоминанием монстра, таинственной комнаты, чёрной дыры, разлома и застывшего времени. Но всё оказалось без толку, в инцидентах встречались отдельные совпадения, но истории отличались по всем остальным пунктам.

Потратив несколько часов, Корвин добрался до чего-то потенциально интересного: в соседней Филадельфии автослесарь заблудился в автомобиле. Внимание привлёк тот факт, что пациент утверждал, что находился в тот момент в прострации, он сильно устал за рабочий день и попытался оказаться сразу в багажнике и под капотом, чтобы проверить проводку.

— Вот оно! Вот ключевой момент! — радостно воскликнул Корвин. — Неужели разум может настроиться на волну реальности, где время размыто в пространстве?

К сожалению, других совпадений в деле автослесаря не оказалось, но Корвин всё равно чувствовал путеводную нить. Теперь он мог хотя бы расспросить этого человека и узнать, что он делал, чтобы настроиться на волну другого мира. Наверняка, найдутся общие моменты с его историей, и тогда из них получиться создать «инструкцию путешественника». Адвокат скинул все материалы по делу к себе на мобильник и побежал на парковку. Он не мог думать ни о чём другом, он должен был незамедлительно отправиться в Филадельфию и увидеться с автослесарем.

*** Шоссе в никуда ***

Красный BMW мчался по шоссе, Корвин с трудом сдерживался, чтобы не превышать скорость. За городом возникла развилка, на всякий случай, чисто из суеверия, он не заехал на короткую трассу 60, а сделал небольшой крюк по объездной дороге. По радио раздавалась жизнерадостная музыка и реклама. Корвин убеждал себя, что это хороший знак, а другая его часть сомневалась, ему казалось, что на заднем фоне всё равно есть те самые помехи. Они пытались стать сильнее и вылезти наружу. Корвин вытер испарину на лбу и ударил магнитолу, звук стал идеально чистым, на душе полегчало.

Машина заехала в туман, несколько минут он ехал в тревожных тенях, его фантазия рисовала страшных рогатых монстров, вихри в его воображении превращались в чёрные дыры, а на небе то и дело возникал белый шум. Наконец показалась Филадельфия, город, наполненной жизнью. Корвин проехал первые здания, сбавил скорость и стал оглядываться. Он начал вспоминать, где находится местный дурдом и слегка запутался. Как раз кстати впереди появился красный свет на светофоре.

Корвин открыл мобильник и стал по карте искать кратчайшую дорогу. Сбоку стоял полицейский автомобиль, на заднем сиденье за решёткой находился человек, полностью покрытый татуировками. Увидев Корвина, он озверел и принялся долбиться об стекло, явно пытаясь вылезти наружу. Через некоторое время Корвин заметил эту активность и почуял неладное. Здесь было что-то не в порядке. Корвин ещё раз посмотрел на светофор, его цвет поменялся с жёлтого на красный, он явно сломался. Стражи правопорядка в машине о чём-то оживлённо спорили и периодически колотили служебную радиостанцию, чтобы избавиться от помех. Но вскоре и они заметили буйство своего пассажира. Полицейские попытались унять его, но тот никак не реагировал и продолжал головой биться об стекло. Он уже покрылся кровью, но его решимость только возрастала.

Полицейские вышли наружу, один приготовил электрошоковый пистолет, другой резко открыл дверь и отошёл в сторону. Удар электричеством лишь ненадолго охладил пыл безумца, он попытался встать и наброситься на стражей правопорядка. Его, естественно, застрелили. Через шесть пуль бездыханное тело упало на асфальт. Один из уставших полицейских зевнул и взялся за рацию, чтобы вызвать судмедэкспертов и подкрепления, другой подошёл к Корвину и постучал в боковое стекло.

Корвин опустил окно и сказал:

— Да, сэр.

— Чего стоим, чего ждём? Тут не на что смотреть, обычная рутинная работа с наркоманами.

— Эм, светофор до сих пор на красном.

— Да? Действительно… Что-то мне подсказывает, что он не исправен. Ну ладно, езжайте.

— А не подскажите, как доехать до психдиспансера?

— Что? А вы того самого?

— Нет, я того другого. Я адвокат, еду к своему новому потенциальному клиенту.

— Езжайте прямо до университета, сразу после университета попадёте в дурку.

Полицейский проводил взглядом адвоката, красный BMW уехал с места происшествия.

*** Закоулки разума ***

— Мне нужен мистер Бэн Войджер, — спросил Корвин в регистратуре.

— Родственник?

— Адвокат, занимаюсь схожим делом, мне важно установить детали, — показал свои документы.

— Ох.

— Успокойтесь, я не собираюсь подавать на вас в суд, просто сбор информации.

— Ну хорошо… Вот держите пропуск, но только прицепите его на видное место, — протянула брелок с фиолетовым плюшевым попугаем в костюме окулиста.

— Господи, что это?! — на всякий случай Корвин заглянул через стойку и увидел там целый ящик с подобными смешными игрушками.

— Это специально. Психи не могут спокойно относиться к таким вещам, они либо играются с ними, либо пытаются спрятать.

— Так где мне найти мистера Войджера?

— В комнате отдыха номер шесть, он обычно любит смотреть на рыбок в аквариуме. Сможете найти по карте? — указала на большой макет, висящий рядом на стене.

— Смогу. Кстати, вопрос чисто ради интереса, а как вы понимаете, что человека пора отправлять в психдиспансер?

— Не давите на больное. Вон, включите телек и посмотрите на наш шоу-бизнес и политиков. Сколько людей просто просятся в наше учреждение! Но пока окружающим всё равно, мы бездействуем.

— Ну, в принципе, у нас то же самое…

Корвин глянул на карту и смутился, заведение построили таким образом, что даже нормальный человек не мог из него быстро выбраться. Это был настоящий многоуровневый лабиринт. Адвокат тяжело вздохнул, его лоб покрылся морщинами, и он принялся зарисовывать маршрут в блокноте. Через несколько попыток он взвыл:

— Минуточку! Но карта меняется!

— Ну да, — ответила дама с регистратуры. — Там лифты-платформы, они время от времени меняют позиции как по вертикали, так и по горизонтали, а некоторые коридоры и комнаты даже умеют вращаться.

— Это что, опять защита от психов?

— А вы как думаете?

— Я думаю, что мне лучше не тратить время и сразу спросить у вас правильную дорогу.

— Хороший ход, но так не пойдёт.

— Да вы издеваетесь!

— Совсем немного. Считайте, что это внеплановая проверка на вменяемость и умственные способности. Звучит странно, но если вы не можете выбраться из нашего заведения, то оно ваш дом родной.

— В безумном месте — безумная архитектура? Иронично и жестоко. Мне уже жалко ваших постояльцев.

— А вы что хотели? Трудотерапия — это лучшее лекарство. Мы должны как-то заставлять их думать, работать, напрягаться умственно и физически. Мы применили самые инновационные и результативные подходы и теперь считаемся лучшей частной клиникой на всём восточном побережье… Кстати, вы ещё не задумывались о крайней стадии пенсии? В пожилом возрасте человеку очень полезно напрягать разум, а у нас есть специальные скидки для престарелых. Вот, держите буклет.

— Спасибо, не надо!

Корвин захотел было попытать удачу и найти выход методом перебора, но он всё-таки остановил себя, подумал ещё раз и составил план продвижения до зоны отдыха номер шесть. Администратор приподнялась с кресла, глянула ему через плечо и похлопала в ладоши:

— Поздравляю, вы справились с тестом на нормальность. С первым тестом.

— С первым? А как же попугай?

— Когда вы его увидели в первый раз, то ужаснулись. Как будто он вас чем-то напугал. Обычно, нормальные люди смеются, а вот у ненормальных как раз проблемы с чувством юмора.

— Вы слишком критичны, но спорить не буду. Себе дороже…

Корвин вооружился самописной картой и отправился на поиски Войджера. Чем дальше он погружался в лабиринт, тем больше чувствовал эту специфическую атмосферу. Вроде бы всё было нормальным, совершенно обыкновенные на первый взгляд люди играли в настольные игры, читали книги, занимались рукоделием, лепили статуи, но то и дело рядом с ними показывались люди в белых халатах. Они смотрели, что-то записывали в свои большие блокноты и шли дальше. Один из них остановился перед Корвином и тоже что-то записал.

— Эй! — возмутился адвокат. — Видите попугая? Я нормальный. Нормальный!

— А, точно, — тощий доктор прищурился, чтобы повнимательнее рассмотреть игрушку, висящую на пиджаке, — хотя с формулировкой «нормальный», я бы не согласился.

— Я как адвокат возмущён, во всех подобных вопросах действует презумпция невиновности.

— Эх, эх и ещё раз эх, как сказал один классик: здоровых не бывает, бывают недообследованные.

— Это кто такое сказал?

— Ну-ну, не относитесь к словам слишком серьёзно, а то вас сочтут за психа… — усмехнулся доктор и пошёл дальше по своим делам.

— Подождите, можно вас задержать на секунду?

— Нет, — доктор не остановился и его пришлось нагонять и разговаривать на ходу.

— Я хотел бы спросить вас про мистера Войджера.

— А что про мистера Войджера?

— Что с ним?

— А вы не в курсе?

— В его деле нет упоминаний про какое-либо отклонение или помешательство.

— Вот и я о том же. С виду нормальный парень, прошедший через ненормальную ситуацию, я бы сказал, что у него посттравматический синдром, но не более того.

— Тогда что он тут делает?

— Страдает из-за окружающих, которые считают его фантазёром.

— А вы?

— А мне всё равно.

— Мы ходим кругами!

— Поздравляю, вы выдержали тест на нормальность номер шесть.

— Да вы опять издеваетесь! Стойте! И хватит говорить загадками.

— Просто я не люблю работать бесплатно. Вы, как адвокат, должны меня понять.

— Люди с посттравматическим синдромом не должны находиться в психушке!

— Ой, какое нетолерантное высказывание по нынешнем меркам, мистер адвокат.

Пол под доктором начал подниматься наверх, и хотя здесь повсюду были мягкие поверхности, платформа двигалась плавно и здесь использовались детекторы движений, чтобы никого не зажать, Корвин побоялся прыгать и не успел за доктором. Ему оставалось лишь наблюдать, как его собеседник с торжествующей улыбкой уходил от разговора.

— Почему вы не отпустили Войджера? — крикнул адвокат напоследок.

— Он утратил самостоятельность, а здесь о нём могут позаботиться.

— Это всё из-за посттравматического синдрома?

— Не только. Он ещё постарел лет на сорок лет.

— Как это?!

— Мне всё равно, адвокат. Если слишком много думать над непонятными вещами, то можно с ума сойти.

Доктор исчез. Адвокат в который раз за день вздохнул, покачал головой и испугался, он понял, что отклонился от курса и оказался на неизвестной территории. В трёх метрах от него, в игровой комнате, два брата лепили фигурки снеговиков и постоянно подглядывали друг за другом, над ними стоял здоровенный медбрат и следил, чтобы они не поссорились. Корвин подошёл к медбрату, хотел было задать вопрос про правильную дорогу и остановился. Он заметил подозрительный взгляд оппонента и решил не искушать судьбу. Корвин молча достал свой блокнот, присмотрелся к схеме, а потом мысленно попытался вспомнить изначальную карту, которая осталась рядом с регистратурой. И опять цифры. Снова шестёрки, но теперь перемешанные с девятками и нулями. Корвин увидел спиральные рукава, идущие разными путями в центр, внезапно он понял, что ему не нужна схема, чтобы путешествовать по лабиринту. Он мог дойти куда угодно, двигаясь спиральными или круговыми путями. Поэтому тощий доктор петлял, пока не набрёл на лифт.

Наконец, Корвин осознал, что видел аналогичную систему в отчётах по делу Брахмана, его последнего клиента. Всё это не могло быть простым совпадением, адвокат, уже имевший опыт в распутывании уголовных дел, отправился искать любого доктора, похожего на старожилу. Через несколько попыток он встретил пухлого, весьма округлого и спокойного врача в роговых очках. Он подошёл к нему и сразу перешёл к делу:

— Пожалуйста, удовлетворите моё любопытство: это здание имеет какое-либо отношение к мистеру Артуру Брахману?

Врач по-отечески улыбнулся, на секунду закрыл глаза, подумал и выдал ответ мягчайшим голосом:

— Наверное, вы имели в виду Эдриана Брахмана? Он глава семейства Брахманов.

— А кто он по профессии?

— Математик и финансист.

— Ага, значит в первую очередь он математик и только потом финансист. Значит он вначале сделал что-то выдающееся в математике?

— У вас проницательный ум… И богатая фантазия. Почему вы интересуетесь? У вас есть навязчивые мысли касательно семейства Брахманов? — доктор взялся за карандаш и приготовился начать описывать историю болезни своего нового потенциального пациента.

— Как я уже сказал, это не более чем здоровое любопытство.

— Неужели? Почему вы добавили это слово?

— Какое?

— Здоровое. Вы в этом сомневаетесь?

— Мне показалось, что вы в самом начале имели в виду прямо противоположное.

— Так почему вы уверены, что ваш случай — это норма?

— Потому что мой клиент, как вы могли догадаться, мистер Артур Брахман.

— И почему вы решили, что он связан с этим местом?

— Числа Брахмана вшиты в архитектуру этого здания, не так ли?

— Естественно. Мистер Эдриан Брахман принимал личное участие в строительстве, он был главным спонсором, он собрал лучших инноваторов в психиатрическом деле.

— И вы одобрили эту безумную архитектуру?

— Ну почему же сразу безумную? Каждое место создано под специфические цели. Поэтому и у нас свои особенности.

— Фамилия Присцил вам что-нибудь говорит?

— Хм, — снова закрыл глаза, чтобы подумать, — по-моему это жена одного из племянников Брахмана старшего.

— Последний вопрос, док. Все Брахманы любят математику? Они все используют эти странные запутанные числа?

— Я бы сказал, что да. Всем известно, что Брахманы преуспевают в бизнесе, словно у них есть какая-то тайна, ноу-хау, ключ к пониманию действительности.

— Спасибо за ответы, док.

— Долг платежом красен. Скажите и мне напоследок кое-что. Вы ведь целеустремлённый человек? Всегда стремитесь добиться результата и не можете успокоиться, пока не получите его?

— Ну, скорее всего, да, хотя я не считаю это чем-то неправильным.

— Да-да, конечно… Стандартный паранойяльный профиль… Я вижу у вас некоторое возбуждение, неряшливость в одежде и лёгкий тик. У вас какие-то жизненные трудности? Вы не испытываете из-за этого лишний стресс?

— А вы видели числа Брахмана? Вы пытались их разгадать?

— Упаси меня Гиппократ!

— А вот нас не упас! Мы всей адвокатской конторой ломали голову и надорвались. Как, собственно говоря, и прокуратура.

— Ну, это многое объясняет, больше не смею вас задерживать.

продолжение в закреплённом комментарии, или в этой ссылке

Читать по порядку здесь.
1.

«Слепить Ангела!» Если человек хочет сотворить какую-то безумную дичь, то он обязательно назовет её благородным, красивым словом. Ангела, блин. Лысый некромант хочет оживить труп и ещё Фому впутывает в это. Где подевалась Галка, черт бы ее побрал?

Дед поднял бесхозный кинжал, подошел к мертвецу и встал у него между расставленных ног, внимательно осмотрел — поднял одну руку, потряс ею, потом вторую и кажется остался доволен. Обернулся и махнул рукой:

— Иди сюда!

— Не надо, — еле слышно просипел Фома, — пожалуйста, не надо.

— Что такое? — удивился лысый. — Что случилось? Ты обещал помочь. Нужно придумать как его подвесить повыше. Ты же местный — соображай. Быстрее сделаем, быстрее простимся.

— Не надо, — шептал Фома еще тише. Он уже не замечал, что стоит на коленях и руки к здоровяку как к иконе тянет. — Не надо так. Не впутывайте меня. Я не хочу.

— Эво как, — удивился дед. Или сделал вид, что удивился. — Незадача. Не поймешь тебя. То пойду, то не пойду. Чего ты не хочешь? Другу помочь?

— Кровь, — шипел как змея Фома и подползал на коленях ближе, — кровь.

— Что кровь? Да что с тобой, человек? Ты что без ружья и говорить разучился.

«Было бы у меня ружье, — трусливо мелькнула мысль у Фомы, — мы бы говорили по другому. И на коленях в крови ползал ты, а не я».

— Расчленить…

— Кого расчленить?

— Его, — Фома показал дрожащей рукой на Женьку, — не надо.

— Тьфу, выругался дед, — никто не будет его расчленять. Я по твоему кто? А хотя…

Он махнул рукой, отгоняя дурные воспоминания:

— Ничего я от тебя другого и не ожидал. Вот как вы нас представляете. Встань на ноги и не будь тряпкой. Подъём солдат. Смирно, раз-два!

Фома сидел и плакал. Слезы летели с подбородка и при свете луны маленькими светлыми молниями падали вниз. Лысый смотрел на него озадаченно.

— Да ну тебя. Сам сделаю. Как ни крути, все приходится делать лично. А ты говоришь, не делай ангела, не делай.

***

Все что происходило потом Фома хотел бы забыть, вынести за скобки, а еще он хотел потерять сознание и не смотреть, но зрелище рождения Ангела завораживало, оторваться так же невозможно, как и мерзко было смотреть на происходящее.

Дед положил тело на спину, руки врозь, ноги вместе. Разрезал одежду. Раздел и отшвырнул её в сторону. Хорошо, что не стал снимать штаны. Потом сделал разрез на белой холодной коже. Начал с правой руки и поехал резать по всей длине, приближаясь к груди, пересёк её не переставая вырезать неглубокую траншею и выскочил на левую, дошел до середины ладони и остановился.

Фома качался из стороны в сторону как сомнабула. Живот предательски булькал как ведьмин котел, готовясь выплеснуть варево наружу. По кишкам в горло и через дырку между губ наружу, но если он это сделает — лысый некромант не простит срыв ритуала. Поэтому оставалось только смотреть на происходящее максимально безучастно и держать вонь внутри себя. Поблевать время будет потом, если его оставят в живых. Надеяться нужно на лучшее, но Фома догадывался что с ним сделают. Восстанет зомби из мертвых, и зомби будет голодным. Мертвецы всегда голодны и его обязательно накормят. Свеженькие, тёпленькие хоть и немного невыспавшиеся мозги сидят и ждут когда откроют черепную коробку как мясную консерву. Чпок, и «где моя большая ложка». Вот для чего он нужен — «консерва». Восстанавливающий ужин для живого мертвеца.

Дед тем временем собирался вскрыть себе вены на руке. Сделал разрез крестом на запястье и замер. Фоме стало холодно. Дед сидел к нему почти спиной, полуоборотом, но Фома видел как появился яркий синий свет, пучок синего фонтанчика ударил вверх, упираясь в полусгнивший потолок фермы. Дед как будто открыл дверь в своем запястье, дверь из темной мрачной комнаты вела туда где ярко светит солнце выжигая зрачки и воет пурга, там где свет отражается от снежного покрова, причиняя глазам почти физическую, невыносимую боль.

Ружьё он отставил в сторону. Прислонил к покорёженной дверце, через которую свинок выводили на убой. Фома старался не смотреть в ту сторону, старался не думать о том, заряжено оно или нет. Если бы у него не затекли ноги от долгого сидения в неудобной позе, если бы его не тянуло рвать каждые пять минут, если бы он так не ослаб от страха и кушал не десять часов назад. Как только дед отвлечется достаточно сильно можно было бы рвануть вперед, тихо, еле слышно, но быстро, и схватить ружье. Вскинуть его к плечу (конечно бесшумно) подвести мушку так чтобы она смотрела в этот лысый морщинистый затылок, который уже начинает покрываться колючей черной щетиной лезущих вверх новых волос и плавно нажать спусковой крючок. Нет, сразу два! Или так нельзя? Лучше не рисковать. Сначала нажать правый и пуля с грохотом вылетит из ствола бешено крутясь и пробивая затылок занимающегося фигней деда. Серебро проскакивая через его плоть и кровь будет оставлять свои следы, светлые мазки на кусочках плоти, будет впитываться в кровь, в мясо и распространяться вниз, всей своей серебряной заразой так чтобы урод не смог регенерировать, а мертвые части умирали навсегда. А Фома пуле поможет и выпустит ее подружку. Повернёт ствол за дернувшейся спиной, чтобы не промахнуться и нажмёт спусковой крючок ещё раз. Бах, и подружка вгрызётся, куда бог пошлет. Хоть в затылок, хоть в спину, хоть, блин, в правую пятку. Лишь бы впустить серебро в него, пусть делает свое благородное дело, пусть уничтожает нечистого по корень. Говорят, что после серебра от нечистых остается только лужица, в которой растворяется тело полностью: кости, плоть, кожа — все. Бог даст — проверим.

Дед обернулся и подмигнул Фоме:

— Не бойся! Всё будет хорошо! ПрорвЁмся. Недолго тебе осталось!

Он улыбался и Фома улыбался в ответ. «Недолго тебе осталось», — сказало чудовище, разрезавшее его друга как сардельку, перед микроволновкой. В правой руке чудовище держало нож с кончика лезвия которого капала кровь чудовища. Чудовище улыбалось и подмигивало, желая отвлечь Фому, задобрить его, окрутить голову, одурманить, обцыганить. Нечистая тварь хотела, чтобы он сидел и покорно ждал своей очереди. Очереди стать консервой, а потом и вторым солдатом армии новогодних зомби. Вот зачем вылез лысый — собрать армию мертвецов и освободить нечистых из Улья и Фома с Жекой будут первыми солдатами.

Дед приставил кинжал лезвием к ране и улыбнулся:

— Не смотри сюда. Сейчас будет немножко страшно неподготовленному. Отвернись.

Фома отвернулся.

2.

«Ты заметил, какие взгляды кидал нехороший человек на твое оружие?»
«Заметил, Снежка. Не могу его винить, тот кто подержит её в руках хотя бы раз, никогда не забудет эти приятные ощущения».
«Он ведь не перехитрит тебя? Не схватит ружье, пока ты будешь занят Снеговиком?»
«Мы называем их Снежными Ангелами, Снежка. Почему ты продолжаешь упорствовать и называешь его таким глупым прозвищем?»
« Я шучу, дедушку. Я дразню тебя, как всегда, чтобы не забывал мой характер и меня вместе с ним»
« Я никогда тебя не забуду. Ты же знаешь.»

***

Лютый убедился, что Фома не смотрит и приготовился ко второму разрезу. Чтобы вылепить снеговика нужно передать ему часть своего мороза, часть силы. В тяжёлые времена они делали это разными способами: как быстрыми, так и долгими тягучими ритуалами. Кто-то отрезал конечности будущим помощником, перемешивал, менял местами, заливал энергию и оживлял. Кто-то просто снимал голову и насыпал внутрь снега, как в кувшин набирают молока. Были и те, кто вообще не заморачивались — замораживали тело на сутки, а потом как получится. Снежка не оправдывала ненужную жестокость и научила его переливать энергию цивилизованно, но сейчас был не тот случай. Задержанного нужно припугнуть, чтобы даже не думал хитрить.

***

Фома не собирался сидеть спиной к деду, этому выстрелить как плюнуть на землю. Поэтому Фома подглядывал, сначала осторожно, а потом почти без страха, только постоянно на взводе — развернуться и сделать безразличный вид. Лысый забыл о нем, забыл о ружье, он занимался таким непотребством, каким даже в тюрьме не занимаются, по крайней мере в родных русских тюрьмах.
Отмороженный на всю лысину дед вспорол себя так же как труп, лежавший на земле. Говорят «от уха до уха», но здесь был совсем другой случай. Он вскрыл вены на обоих руках и тянул линию разреза от одной кисти до другой, пересекая грудь как экватор. Перед этим разделся и аккуратно сложил одежду в стопочку рядом.
Фома замер, скованный страхом, и молча наблюдал, если бы морщинистый надумал резко развернуться и поймать его на подглядывании, то не прогадал бы. Но он был занят своим мерзким «педо-некро ритуалом». Закончив с горизонтальной линией он выдохнул, раскинув руки. Хорошо мерзкому извращенцу — не болит ничего и угрызения совести не мучают, за то что над мертвым издевается. Он так и сидел в позе распятого, а у его ног так же раскинул руки мертвец.
Сердце колотилось как свинья, которая поняла, куда её везут, но Фома молился о том, чтобы не потерять сознание. Он ведь может уже не очнуться, если потеряет сознание, а с другой стороны где-то там в глубине его подсознания спряталось признание. Он отталкивал его, выгонял и публично отказывался признавать, но ему было страшно интересно, что будет дальше и чем всё закончится. Лысый и полуголый нечистый умел интриговать. Страх заполнил всю душу Фомы, как гелий воздушный шарик, но любопытство не давало ему уйти. Ни в прямом ни в переносном смысле.

***

Лютый отлично видел реакцию человека в отражении на лезвии ножа. Да, сейчас он не думает о том, как перехватить оружие. Сейчас он думает о том, что «тут бл. происходит». Боишься нечистых, гад? Надо поддать жару.
Лютый сжал кулаки и завыл, как перекидыш. У него не получалось так красочно, мощно и грозно как у настоящего вовкулаки (а он знал парочку), но существо человеческое задергалось как под напряжением.
«Переборщил», — уточнила Снежка.
«Хорошо. Добавим молитвы».
Дед начал громко и максимально невнятно читать что-то похожее на христианскую литанию задом наперед. На самом деле он выдумывал идиотские звукосочетания на ходу и старался завывать как можно более нечленораздельно, чтобы не попасться на хитрости. Невольный слушатель вытаращил глаза и сглатывал слюну, не переставая таращиться на него. Дед улыбнулся и придал скорости. Теперь он походил на черного проповедника, можно было еще поплясать и покричать «Аллилуйя, братья! Мы идем к нему!» Но это было бы смешно, а Лютому был нужен страх. Поэтому он продолжил импровизировать.

***

«Что тут происходит? — думал Фома — Что он творит? Где выход?»
Мышцы на спине лысого напряглись когда он приподнялся на коленях, запрокинул голову вверх и завыл на луну как бешеный волк.
«Да он к тому же еще и качок. С такими „широчайшими“ по бокам не рождаются. Интересно где он ходил на тренажеры? В гостях у сказки?»
Сжал кулаки и воет. А если он сейчас подскочит, развернётся, встанет на все четыре, зарычит и бросится на него? Что тогда делать? Ждать, как перепуганный ягненок? Ну а что он может?
Фома почувствовал как его трясёт. Непроизвольно, как будто чужой рвался изнутри, но плотная ткань кожи не давала вырваться наружу и Фома трясся, в почти эпилептическом припадке. Неосознанно, сам не желая того, просто тело так реагировало вырабатывая слишком много адреналина.
Дед перестал выть и опустил руки, а потом начал молиться. Обычные прихожане молятся тихо, почти не слышно, себе под нос и только священники да ксёндзы могут позволить себе рокотать под куполами храмов. Лысый надрывался во всю мощь горла и это был чистой воды сатанизм. В его молитве не было ни грамма смысла, Фома напрягся, пытаясь разобрать отдельные слова, но слышал только бессмысленный, но очень жуткий набор букв. Нечистый оживлял мертвеца, что он должен был петь “ С новым годом, Крошка?» Адские песнопения были как раз в тему, а потом он запричитал еще быстрее и поднял вверх руки в молитвенном жесте, как чертов мусульманин.
Вот урод, ему нужно вниз смотреть, а не наверх. Не туда где райские кущи, а вниз к котлам, адскому пламени и чертям, размазывающих грешников по сковородкам. Там самое место этому некроманту.
Лысый вдруг запищал идиотским голоском и рухнул лицом вниз прямо на труп. Расставив руки как труп. Закрыв собой труп. Труп на труп. Картина Дали, бля — «Снежные гомосеки».
Он лежал полуголый на раздетом трупе и не шевелился. Его поза повторяла позу Женьки, а точнее он лежал на нем, рука к руке, нога к ноге и морда к морде. А потом он задымился.
— Твою мать! — закричал истерично Фома. — Я этого не выдержу, блядь! Чё за херня!
Он продолжал выкрикивать бессвязные ругательства, бесполезные словосочетания, а из-под рук Женьки и Мороза валил густой синий дым. Так крестом он и уходил в крышу, там ударялся о деревянное перекрытие и расплывался тучами направо и налево.
«Вас что там приваривают, бля! Отпусти, Женьку, бля! Я милицию сейчас вызову бля! И отдел контроля, бля! „
Как будто услышав лысый дернулся, перевалился на бок и упал на спину, открывая Женькино тело.

3.

Лепка прошла успешно. Давно не занимался дед художествами и сомнения были в том, что получится нормальный ангел, но сила нечистой крови не подводит, если делать с головой. Конечно он посмеялся над придурошным мужиком изображая гребаного вуду, но по сути делал все правильно. Надрезы на теле снеговика символизировали отход человеческой сущности, раны на его теле изображали безвозмездную передачу нечистой крови. Старая как мир традиция лепки снежных ангелов или как их называли раньше «снеговики». Снежка любила старый термин, но дед предпочитал новый — здесь они как будто один раз поменялись душами или характерами. Обычно дед был консервативен, а Снежка продвинутая, но тут они споткнулись.
«Ангелы, — презрительно фыркала она — Ми-ми-ми. Какая прелесть. Фу, дедуня, на тебя это не похоже».
«Ты видела снеговиков? — фыркал он в ответ, обжигаясь горячим чаем — Ты же любишь людей, любишь их реальность и жизнь, а как выглядят кругляки с морковкой не знаешь? Так я тебе расскажу, но только один раз. Три вылепленных из снега круга, большой, средний и маленький ставят один на другой изображая типа фигуру. Вместо глаз лепят камни, вместо носа морковку, рот иногда упускают, оставляя снеговика немым и по бокам две ветки втыкают, изображая ручки. Меду верхним и средним шаром обвязывают человечий шарф, типа на шею. На голове шляпу, цилиндр, немецкую каску — что придумается. Вот как они видят снеговика! Ты видела его не раз. Вот это и есть ми-ми-ми и противно, так что не трогай моих ангелов».
«Когда я вижу твоих ангелов, то первая мысль бежать подальше, это не ангелы. Это демоны, дедушка.»
«Ну и точно не снеговики. Хватит спорить».
И он прекращал спорить с внучкой. Все равно она победит. А потом Война закончилась и потребность в Ангелах (снеговиках!) отпала, они думали, что навсегда. Воистину «никогда не говори никогда».

4.

Мёртвый Женька дернулся и Фома закричал. Он всякое видел в своей дрянной жизни и приходилось делать тоже разное, но конвульсии мертвецов после смерти — он слышал только в байках об этом. Теперь он видел, как мертвец выгнулся дугой, будто его разрывали изнутри. Секунду, но голова и зад уперлась в землю, а тело рвалось вверх, как ракета на старте. Потом он упал назад и замер. Фома понял, что эту ночь он не переживет, если не убьют то сойдет с ума и тогда мертвец сел.
Он сидел полуголый с разрезанной грудью и смотрел на Фому.
«Нет», — прошептал Фома и пополз назад на жопе, как тупая собака — Нет».
Фома не кричал, он шептал. Он шептал потому что боялся разбудить зло. Лысый лежал неподвижно рядом с мертвецом, которого поднял, и Фома не верил, что дед сдох. Нет, не с его счастьем. Нет, сер. Нельзя кричать, нельзя шуметь, иначе он тоже поднимется, как поднялся упырь.
У мертвеца не было глаз, так показалось ему сначала. Нет, зрачки черные как уголь, ни пятнышка белого, темнота и мрак. И взгляд тупой, безжизненный, как грязный пол. Мертвец начал медленно подниматься, опираясь рукой о землю. Фома попытался встать, так быстро и так бесшумно как только мог, но ноги, всегда служившие ему — не удержали дрожавшее тело. Он упал. Мертвец тоже с конечностями не сильно дружил, но у него прогресс шёл быстрее. Он уже стоял на своих двоих, стоял раком, держась одной рукой за грязную деревянную подпорку: ноги у него дрожали, но мертвец держался и косился на Фому. Дед лежал мешком и вставать не собирался.
Мертвец посмотрел на Фому и выпрямился, отпустив опору. Его шатало как на палубе пиратского корабля, но он стоял и смотрел на Фому. Потом он сделал первый шаг.
Все это не заняло и трёх минут, а казалось, что они барахтаются полночи. Затрещала еле слышно гнилая доска деревянного покрытия, но Фома услышал оглушающий треск. Он попытался встать ещё раз, но ноги не слушались, а мертвец шагал неуверенно, медленно, но приближался к нему. «МММ» — застонал дед и это было последней каплей — Фома пополз. Руки, старые добрые руки, не подводили, он хватался за выступающие края досок и подтягивался, вонзал пальцы в любые расщелины как самый странный на свете скалолаз и подтягивался. Он не чувствовал боли, хотя уже сломал пару ногтей и кровь сочилась из царапин смешиваясь с пылью и высохшим много лет назад навозом. Он полз упорно, как ползёт солдат из-под обстрела, как ползет санитар, волоча на себе раненого, как ползет сбитая машиной собака, волоча за собой кишки на последнем издыхании, а мертвец шёл за ним, еле переставляя ноги.

5.

Любое магическое действие забирает уйму энергии, а уж лепка практически убивает и делает тебя беспомощным, как черепаху перевернутую вверх ногами. Сейчас было ещё хуже. После стольких лет бездействия взять и без подготовки слепить ангела — это он конечно зря начал. Старый дурак — решил, что он может, как раньше. Теперь деревенскому упырю достаточно взять ствол и застрелить его беспомощного, раздавить как таракана, растворить в серебряной кислоте, как в ванной растворяют трупы и он сможет только подмигнуть ему в ответ. Спасибо за внимание, я пошёл.
Одна только надежда — свежеслепленый ангел. Он должен помочь, защитить. Дед не мог повернуть голову, слишком обессилел, но прекрасно слышал, как Ангел поднимался. Шуршал где-то справа, тяжело дышал и скрипел подошвами, а потом пошёл. Это плохо, рано ему еще самому что-то соображать и самостоятельно действовать. Только под руководством хозяина, иначе это плохо закончится.
Раньше ангелы проходили обучение не меньше трех дней, пока хозяева восстанавливались в палатках под присмотром ведунов. Потом привыкали к хозяину и только тогда делали первые самостоятельные вылазки, но времена изменились. Как бы не наделал его ангел делов.
«МММ» — застонал дед и попробовал пошевелиться. Без толку. Тело не слушалось, силы вычерпаны под ноль, а там что-то происходит. Что-то не хорошее.

6.

Фома полз, приближаясь к выходу. Он уже видел луну в дверном проеме и слышал свист ветра, гонявшего пыль снаружи. Скоро дождь. Где-то там его жена и дети. Она уже разобралась со «своими мертвецами» и может быть давно спит, не зная, что нужно звать племянников и браться за топоры чтобы порубить в куски восставшего из могилы соседа. Паника холодными пальцами вцепилась в горло человечка и придушила, а он не видел окружающей реальности из-за лопающихся красных шариков в глазах. Инсульт? Ну приехали.

7.

Плохой человек хочет навредить хозяину. Плохой человек скрывает это, но от Ангелов не скроешься. Вот она злоба — пульсирует у него в голове ядовитым красным шариком. Шарик нужно раздавить, и плохие мысли уйдут, но для этого плохого человека нужно догнать. Ходить не получается. Ноги не слушаются и нет силы в руках. Плохой человек ползёт, вытирая животом грязь, он быстрый как змея, и скоро шипя, уйдет за горизонт — нельзя позволить.
«МММ»
«Кто это? Кто гудит в голове? Почему не говоришь? Кто ты есть? Что ты хочешь мне сказать? „
„МММ“
„Хозяин? Это ты? Где ты? Я плохо вижу. Сейчас только раздавлю сгусток злобы впереди и все изменится. Вон он ползет, сейчас я. Минуточку. Только воспользуюсь этим.“

8.

Фома почти наполовину высунулся наружу, когда почувствовал. То самое третье чувство. Оно срабатывает неожиданно, но предсказуемо — например когда незнакомец смотрит тебе в спину или ты смотришь, а женщина оборачивается. Взгляды не материальны, но почувствовать их можно, как легкое прикосновение плащом по руке. Фома обернулся через плечо.
Мертвец развернулся и шагал в сторону. Куда его понесло?
Мертвец наклонился и что-то взял. Какую-то палку у стены, что-то с ней сделал и обернулся. Фома обомлел. Легендарная переходящая из рук в руки двустволка нашла нового хозяина, а мертвец уже брёл к нему Он издавал такой сухой хруст ассоциируемый с сухими ветками, которые ломаются когда случайно на них наступаешь. Ружье он взял на изготовку и при самом хорошем раскладе жить Фоме оставалось пару минут.

9.
Достучаться до ангела, пока не случилось ничего плохого! Остановить его пока он не убил, рано ему еще убивать, слишком неопытен и глуп. Почувствует первую кровь и его не удержать.
— Доигрался дедушка? Соскучился по войнушке? Ты понимаешь, что может натворить необученный снеговик?
— Отстань милая, не до тебя.
Он расслабился и постарался найти ангела, почувствовать его. Дотянулся, как будто схватил кончиками пальцев нежную вуаль на открытом окне. Теперь бы выгнать из головы Снежку и поговорить с ангелом один на один.
— Не так легко меня выгнать, дедушка.
„Я знаю. Помолчи хоть минуту. Эй! Эй ты!“

10.

Плохой человек сейчас умрёт. Он дрожит и не пытается убежать. Только жалобно смотрит и пищит. Красный шарик никуда не делся и стал ярче. Готовься к смерти нехороший человек.
— Эй! Эй ты!
— Я?
— Не убивай его!

11.
Когда мертвец заговорил — Фома задрожал. Понять и простить.

12.
„Положи оружие! Вернись ко мне! Оставь его“.

13.
Мертвец направил оба ствола вниз. Фома плакал.

14.
Потом он выстрелил.

15.
Дед уже погружался в забытье, когда услышал шум выстрела. Не удержался ангел — убил. Слишком самоуверенный был дед, не послушал внучку. Сейчас и она молчала, не говорила ни слова, ушла из его головы, может быть навсегда. „А я же говорила!“ Неужели опять права оказалась эта мелкая, даже после гибели. Дед уже не пробовал шевельнуться, ещё моргал, ещё слышал, но все было как в тумане. Сначала выстрел, потом гул голоса и шаги. Ангел приближался, возвышаясь тенью над державшимся на ниточке сознания дедом. Потом дед ушёл.

16.
Выстрел прогремел оглушительно громко, и Фома беззвучно закричал. В ухо ударили стальным кулаком, выбивая из ушной раковины все шумы, оставив только гул взлетающего самолета. Мельчайшие щепки как миниатюрные иголки вонзились в щеку, земля, перемешанная с навозной пылью, осыпала пол головы и осталась на зубах, но он все еще был жив. Оглохший на одно ухо, с онемевшей половиной лица, мокрыми штанами и бьющимся сердцем, но жив.
Мертвец стоял над ним и таращился своими черными зрачками, белый как смерть урод. Ружьё он опустил. Фома поднял руки вверх.

17.
Шеф не хочет смерти этого человека. Он дал ясный и понятный приказ, но как же трудно было выполнить его. Как хотелось направить ружье в затылок отползающего врага и нажать на спусковой крючок. Шеф сказал „нет“. Шефа нужно слушать, тем более сейчас, когда его нужно спасти.

18.
Фома старался не делать лишних движений, не провоцировать мертвеца, но когда тот наклонился к нему и протянул руку Фома отдернулся и вжался в землю, как перепуганный пёс. Мертвец смотрел на него безразлично и как будто ждал. Только пятерня тянулась к Фоме и безмолвное ожидание.
— Что? — просипел охрипший Фома и подумал, что кажется сорвал голос этой ночью. Его вой должны были слышать в городе. Если мертвец скажет „Если хочешь жить пойдем со мной“, то кто-то начнет глупо хихикать и не остановится пока его не пристрелят или не задушат холодными руками.
Мертвец смотрел на него и ждал в полусогнутой позе, как мертвый дворецкий. Он по прежнему молчал, скорее всего голосовые связки не работают. Если он постоит так еще десяток минут, то может и не разогнуться, мертвецы они ведь каменеют очень быстро из-за того, что кровь перестает греть тело и мышцы.
Чёрные зрачки гипнотизировали, странный, жуткий цвет.
„Ррр“ — попытался что-то сказать мертвец и потряс ладонью.
Фома больше не собирался играть в дурачка со смертью и вложил свою ладонь в ладонь мертвеца. Она оказалась холодной, но не могильный холод — достаточно приходилось трогать трупы, чтобы разбираться. Это был холод зимний, морозный, выкручивающий пальцы — но живой, в отличии от холода трупа.
Мёртвый Женька помог ему подняться на ноги, второй рукой помогая приобнял за плечи, как будто собирался поцеловать и Фома вздрогнул. Но никаких поцелуев с мертвецами. Ему нужно было только поднять Фому, „поставить вертикально“ для какой-то цели.
„РРР“, — он смотрел на Фому выжидательно.
— Что?
„Ррр. Мммм“
— Я не понимаю.
Чуть не вырвалось „Я не понимаю, Женька“. Хорошо, что удержался. Это существо было „существом“. Оболочкой, в которой не было Женьки. Мертвец покрутил головой и повернулся спиной. Ружье висело в руке и если подскочить и выдернуть его, потом направить и выстрелить. Интересно берут ли серебряные пули мертвецов? А еще интереснее остался ли патрон в стволе? Один раз он стрелял или два? Нельзя быть уверенным ни в чем на сто процентов. Его оставили в живых не для того, чтобы просрать этот шанс.
Мертвец показывал рукой и рычал. Что-то пытался ему сказать или показать. Он поглядывал на Фому и неумело махал клешней. „Я не понимаю, Женька“.
„Ррр. Ммм“.
— Идём? Куда? Туда?
Мертвец закивал соглашаясь и пошел вперед, волоча за собой ружье. Он шел как настоящий зомби из фильмов, еле переставляя ноги и чуть не пуская слюни. „Мозги!“ Да, справиться с ним можно, только нужно выбрать подходящий момент.

19.

Спортивную сумку он не заметил, или скорее не захотел замечать. Мертвец просто слегка задел её ногой и, не останавливаясь, прошаркал дальше. Фома шёл за ним. Направлялись они к неподвижному телу здоровяка и Фома искренне от всей души надеялся, что тот сдох. Тогда все было бы намного проще. Один на один с этой рухлядью он справится — если впишется старик, даже сильно ослабевший — нет. А у мертвеца главное забрать оружие и можно просто забить гада прикладом. Разбить башку и выбить грязный комок мозгов, чтобы раздавить на земле — они же этого боятся, потерять мозги? Или они их едят?
Мертвец замер у тела и посмотрел на Фому.
— Что?
— Ррр. Ммм. Тщ.
— Я не понимаю!
Мертвец смотрел на него тупо, беспомощно, и Фома даже немного наслаждался этим. Извините переводчика с мертвецкого у нас нет, включай мозги, Жека. Бери палочку, рисуй. Танцуй. Показывай жестами. Играл в эту игру в детстве или слишком был для неё тупой?
Женя посмотрел на неподвижное тело на земле, тело тоже помогать не собиралось. Кажется дед того, отправился в ад для нечистых. Не жалко. Тело еще можно сдать куда нужно. На опыты. Кредитов меньше чем за живого, но всё равно деньги. А если бонусом дать ожившего мертвяка — можно купить квартирку в городе, может даже не в общаге. И нахер бросить Галку, которая не пришла когда была нужна.
— Ррр. Тщ, да.
— Да не понимаю я тебя, убогий! Че ты хочешь?
— Рии.
Мертвец наклонился и взял лысого за одну ногу, потом за другую и посмотрел на Фому.
— Ги ии. Ррр.
— Нее, — Фома развел руками, — Жека извини, но у меня спина. Ты же знаешь, я его дёрну и не разогнусь потом. Врачу кто будет платить, Дед Мороз?
Мертвец вдруг выпустил ноги другого мертвеца и заревел. Волосы на голове стали дыбом, глаза почернели еще больше, щёки побелели выделяясь на фоне черноты ночи, а еще в пасти открылась пасть острых как камни зубов.
— Хорошо. Хорошо. Тихо.Тихо. Успокойся.
Фома подошел к лысому и взял его под руки со своей стороны.
— Ну что, идём? Куда, говори.
Мертвец взялся за ноги и посмотрел на выход.
— Ясно, потащили.

20.

Сельская дорога после дождя — это „ужас ужасов“ и всем „ужасам ужас“. Вся грязь, куски травы, земля комками — всё всплывает на поверхность и чавкает. Лужи глубокие, земля скользкая только сделал неправильный шаг — оступился, подскользнулся и полетел вперед ногами купаться. Ходить лучше в длинных резиновых сапогах посреди дороги, потому что с обочины легко нырнуть просто в грязь. Конечно это не каждый день такое случается — в сезон дождей и только после серии ливней. Вот, как этой ночью.
Фома с Женькой остановились отдышаться на пороге и смотрели на болото, через которое предстояло идти. „Проще его утопить прямо здесь“, — подумал Фома, когда дед зашевелился.
Мертвец закудахкал как взбесившийся петух и они вместе подняли ожившего лысача. „Почему ты не сдох“.
— Плохо мне, — ответил на его мысли лысый, — ангел тащи меня домой. Только родные стены помогут. Сам не потянешь меня, буду помогать, как могу.
И они потащили его сквозь ночь и грязь, сквозь фермы и через парк, избегая главной дороги. Дед не висел мертвым грузом, а вполне себе ходули переставлял, но если бы они внезапно разошлись в стороны — на ногах он бы не устоял. Тем не менее шли ровно. Мертвец уверенно держал направление и не сомневался, что удивительно, если знать кем он был при жизни. Пройдя через остатки местного парка, мимо неухоженного памятника героям войны они прошли мимо заброшенного, сияющего окнами Дома Культуры и через последнюю калитку в бетонном заборе, который кольцом опоясывал когда-то всё село, вышли за его границы и направились к лесу.
„ Мы идём на лежбище, — думал Фома, покряхтывая под весом нечистого, — какой же ты тяжелый, гад. Я никогда не был на лежбище. Кажется подфартило.“
Время уже было утреннее, солнце поднималось и сторож элеватора, ранний пастух или загулявшая до утра парочка могли бы заметить странную троицу, пока она не погрузилась в лес. Вот только замечать было не кому.
***

П.С. Продолжение в комментах - чуть-чуть не влезло.

Молодой учитель замер и медленно повернулся к беснующимся восьмиклассникам. На его бледном от злости лице читалось нескрываемое желание своими собственными руками придушить всех этих ненавистных ему малолетних бандитов. Алексей Петрович надел колпачок на маркер, положил его на стол и сжал в кулаки дрожащие руки.

Леденящий взгляд учителя заставил постепенно сойти на нет неистовый смех. Наступила мёртвая нервная тишина, ученики не на шутку испугались вида взбешённого физика. Они привыкли к стеснительному тихоне, безропотно сносящему все их насмешки и проделки, но сейчас казалось, что в Алексея Петровича вселился сам дьявол.

– Кто. Это. Сделал? – голос учителя звучал тихо, сам он хищно рассматривал лица восьмиклассников, заставляя каждого присутствующего усомниться в своей невиновности.

Густой страх расползался по комнате и, казалось, что физик наслаждается его запахом – ноздри раздувались, грудь под вязаным свитером ритмично поднималась и опускалась от глубоких вдохов и выдохов.

Через несколько минут всеобщее молчание было нарушено. Артём встал и с вызовом в голосе объявил:

– Ну, я это сделал и чё? – парень скривил рот в усмешке, уверенный в своей безнаказанности.

То, что произошло потом, было настолько невероятно, что в рассказы детей никто потом не поверил. Наспех выдуманный бред, который все ещё и плохо запомнили – именно так воспринимали взрослые сбивчивые истории о том, как робкий молодой учитель Алексей Петрович вдруг зашипел, из его рта вылезли удлинившиеся острые зубы, а сам он за несколько секунд превратился в нечто среднее между человеком и огромным мохнатым пауком.

Озлобленный монстр схватил мощной двухпалой лапой перепуганного пацана и поднял его почти к самому потолку.

– Сссейчас я сссверну тебе башшшку, щщщенок, – паукообразное чудовище крепко сжимало шею жертвы длинными пальцами.

– Нееее нааадооо… Я больше.. не.. не будууу.. – умоляюще захныкал Артём, а по его модным брюкам предательски растеклось мокрое пятно.

– Конечно большшше не будешшшь…

Внезапно зазвеневший звонок так и не дал свершиться возникшей в голове Алексея Петровича ужасной мести хулигану Тарасову. Услышав сигнал об окончании урока, восьмой класс шумно покинул кабинет физики, оставив учителя наедине с расписанной формулами доской и кучей бумажных шариков на полу, которые градом посыпались на него после первого меткого попадания Артёма.

Учитель вздохнул и в сотый раз пообещал себе уволиться из этого ада перед началом следующей четверти.

Впрочем, что-то хорошее тоже имело место быть. Во-первых, сегодня пятница, а значит, никакой чёртовой школы до самого понедельника. Во-вторых, на этих выходных он наконец познакомит друзей со своей девушкой, потому что они видите ли отказываются верить в её существование, а Санёк так вообще пошутил, что «Вика» – это новое имя его правой руки. Придурок. Ну и в-третьих, можно будет оттянуться по компьютерным играм или сериалам. Не планы, а мечта!

Физик быстро перевоплотился про себя в обычного Лёху, натянул куртку, на секунду заскочил в учительскую оставить журнал, на бегу бросил неспешно одевающимся дамам «Всего хорошего, до понедельника!» и поскорее покинул здание школы.

Было около трёх часов дня, а это значит, что нужно заскочить в супермаркет купить что-нибудь на ужин – Вика не любит готовить по выходным. Вообще-то, она в принципе не любит готовить и не умеет, и учиться не хочет. Это очень расстраивало маму молодого учителя, и она частенько зазывала его на обед после работы.

– Мам, ну это сейчас нормально! – Алексей пытался оправдать Вику, лихо наворачивая ложкой густой наваристый борщ. – Мало кто готовит обеды-ужины, как ваше поколение. Нам некогда, и вообще – всегда можно заказать готовую еду на дом.

– Это Вике-то некогда?! Она же не работает! Можно хотя бы макароны сварить или картошку, – мать не понимала, как это можно сидеть целый день в квартире и ничего не делать.

– Вика занимается эзотерикой, тонкие миры и всё такое, – Алексей подцепил вилкой котлету и откусил почти половину, – не до макарон ей вобщем.

Мать обычно вздыхала и молча принималась собирать для сына пакет с едой – так она была уверена, что он хотя бы ляжет спать голодным.

– Ну, мааам, – пытался сопротивляться сытый Алексей, когда она вручала ему очередные контейнеры с вареной картошкой, котлетами или голубцами. – В последний раз беру, имей в виду!

И довольный сын мчался в съемную квартиру, где его ждала вечно недовольная красотка.

Вся проблема была в том, что пару лет назад Вика попыталась покорить столицу. Сделать это она хотела отнюдь не при помощи интеллекта или профессиональных навыков. Девушка решила пойти по самому короткому пути – ставка была сделана на внешность.

Вика была очень привлекательна от природы, но кого сейчас этим удивишь? Особенно в мегаполисах. Поэтому первым делом она решила максимально приблизить свою внешность к образу столичных соблазнительниц. Благо, разнообразных салонов по наращиванию-коррекции чего угодно пруд пруди.

С каждой новой проведённой процедурой шансы Вики обзавестись состоятельным ухажёром увеличивались. А когда её родную «двоечку» сменила силиконовая «четвёрка», а подъёмные деньги от проданной дома двушки почти закончились, на горизонте возник он.

Тюнингованую молодую блондинку с роскошным бюстом и тягой к красивой жизни заприметил владелец нескольких СТО и обладатель южных кровей жгучий брюнет Арсен.

Уже через неделю после знакомства Вика перебралась в квартиру к Арсену, а ещё через три месяца была из неё выдворена. На все вопросы о причинах такого быстрого расставания мужчина коротко ответил: «Совсем глупая баба!» и забрал ключи у непонимающей блондинки.

Услышав ту же самую причину окончания отношений ещё от двух перспективных женихов, жить в столице Вике разонравилось. Во всяком случае так она объясняла друзьям свое возвращение в родной город.

Попытка была безуспешной, но новомодные привычки и тяга к красивой жизни у девушки остались. После знакомства с Алексеем и переезда на съемную квартиру, она без зазрения совести тратила его деньги на салоны красоты, фитнесс-центры, онлайн-тренинги и всевозможные курсы по эзотерике.

Что привлекло Вику в простом учителе физики – было загадкой и для самого парня, и для его знакомых. А его друзья так и вообще не верили, что красотка, которую Лёха обнимает на фото, это его девушка, а не какая-нибудь двоюродная сестра.

Но в этот раз они сами убедятся – Вика есть, и она никакая не сестра!

После работы Алексей решил не забегать к маме, хотя от мыслей о её тефтелях и блинчиках с творогом его желудок недовольно заурчал. Вместо этого он прямиком направился в ближайший супермаркет, чтобы взять приличного вина и чего там ещё нужно, чтобы уговорить Вику на знакомство с его друзьями.

Он спустил почти всю свою заначку на покупки и через час стоял с двумя тяжёлыми пакетами у двери съёмной квартиры. После нескольких звонков ему так никто и не открыл. Странно, ведь Вика в такое время обычно бывает дома и, насколько он помнил, никуда сегодня не собиралась. Выждав ещё полминуты после очередного звонка, Лёха поставил один из пакетов на пол и открыл дверь своим ключом.

В однушке было подозрительно тихо: ни музыки, ни бесконечной Викиной болтовни по телефону, ни какого-нибудь онлайн занятия с очередным гуру по составлению натальных карт. Тишина.

– Вика! Ты дома? – крикнул с порога Алексей. – Виктория?

И снова тишина. Парень вошёл в единственную комнату и сразу заметил не только отсутствие самой Вики, но и всех её вещей. Всё ещё отгоняя от себя напрашивающийся логический вывод, Лёха сел на диван и тупо разглядывал опустевшее жилище.

Сигнал о поступившем сообщении в мессенджере вывело Алексея из ступора. Он вытащил из кармана смартфон и быстро пробежал глазами высветившийся на экране текст.

Вика писала: «Алекс, я ушла. Насовсем. У нас тотальная несовместимость по всем раскладам. Мои чувства к тебе остыли, к тому же финансового потенциала я в тебе не вижу. Прощай.»

Ошарашенный парень ещё несколько раз прочёл короткое сообщение, которое стало итогом целого года отношений. Несовместимость по всем раскладам, значит! Финансового потенциала она не видит!

Лёха отчаянно хотел швырнуть смартфон о стену и начать крушить вокруг себя мебель, как и положено оскорблённым самцам. Но мысль о том, что кредит за гаджет ещё не выплачен, а вся мебель, на минутку, чужая и за неё тоже придётся платить, не позволила ему эффектно выплеснуть свой справедливый гнев.

Вместо этого Лёха заплакал. Громко и навзрыд, как обиженный ребёнок. Когда рыдания перешли в спазматические всхлипывания, его взгляд упал на пакеты, которые так и лежали у входа в комнату. Через пару минут он уже наливал купленное вино в бокал и освобождал от упаковки сырную нарезку. Подойдя к окну, он увидел, что окружающий мир не только не рухнул в бездну по причине его, Лёхиной, трагедии, но и продолжает вполне себе нормально функционировать.

Вино оказалось приятным на вкус и через пару бокалов возымело отрезвляющий эффект на разум молодого физика. Алексей сам себе признался, что уход Вики это явление вполне естественное – они действительно не пара, потому что слишком по-разному смотрят на мир.

А когда вина в бутылке осталось меньше половины, то свежеиспечённый холостяк осознал, что даже испытывает облегчение от того, что больше не нужно жить с Викой – ему было очень стыдно за неё перед мамой.

– Всё же хорошо, что не разбил телефон, – похвалил сам себя Лёха, когда нажимал на кнопку вызова. – Саня! Все у тебя? Класс! Я скоро тоже подтянусь. Ага, один. Да иди ты!

Схватив оба пакета, захмелевший Алексей пошёл к своим друзьям. Он чуть ли не в припрыжку передвигался по мокрому от дождя асфальту, а его лицо светилось блаженной улыбкой.

С Саньком, Андрюхой и Никитой они дружили ещё со школьной скамьи. Все четверо увлекались наукой: Андрюха был химиком, Никита обожал математику, а Санёк жить не мог без компа – айтишники, они такие. И конечно же, все четверо обожали компьютерные игры и во время каникул часто проводили дни напролёт, сидя перед монитором за какой-нибудь игрушкой.

В школе, а затем и каждый в своём универе, друзья слыли ботанами, впрочем, общественное мнение насчет них не изменилось и сейчас. Четверо 25-летних парней уже давно не обращали внимания на колкости и выпады со стороны знакомых и коллег по работе. Даже наоборот, между собой они считали себя особой расой интеллектуально высокоразвитых представителей рода человеческого. И у них было разработано несколько чётких планов действий на случай, например, ядерной зимы или зомби-апокалипсиса.

– Ничего не спрашивай! – вместо приветствия выпалил Алексей, когда Саня открыл ему дверь. – Вика действительно была до сегодняшнего дня, а потом она меня бросила, и вот – тут куча еды. Надеюсь, пивом вы запаслись?

Лёха поставил пакеты на пол в прихожей и зашел в гостиную, интерьер и беспорядок в которой были выдержаны в лучших традициях холостяцких берлог: большой диван, напротив него небольшой столик с коробками из-под пиццы и пивными бокалами, на стене большой телевизор с бесконечными мультсериалами о супергероях.

На полках красовались модели звёздных разрушителей, «Звезды смерти», «Тысячелетнего сокола», шлемы Дарта Вейдера, штурмовиков и, конечно же, особое место было выделено нескольким копиям различных световых мечей.

Телевизор работал в беззвучном режиме, потому как друзья были заняты видеоигрой на другом, таком же широкоэкранном телеке.

– Ну, наконец-то! А то я уже заколебался один играть против них двоих! – негодовал долговязый математик Никита, повернувшись в сторону Алексея. В его очках отражался экран телевизора, а пальцы стремительно бегали по кнопкам джойстика. – Давай садись уже!

– Да погоди ты, Никитос. У Алексея Петровича случилась трагедия на любовном фронте, – шутливо осадил друга Саня.

– Чё, рука отказывает? Ты это, не тяни, к врачу бегом! Пусть назначит что-нибудь для кровообращения. Ну, или можем на тебе моё новое фармакологическое открытие испытать, – заговорщически прищурился химик Андрюха.

– Да идите вы к чёрту! Нате вот, читайте!

И Лёха нашел в мессенджере сообщение от абонента «Викуся», которое все трое его друзей по очереди внимательно прочитали.

– Мда…Ты это, извини, Лёх. Мы ж по-дружески, без обид, а? – не особо красноречиво высказался за всех Никита.

– Да ладно уже, проехали. Оно и к лучшему, хоть снова начну нормально питаться. А пока давайте это отпразднуем! Я лично уже начал!

Никто не собирался ждать особого приглашения, тем боле, что пива и еды было вдоволь, а впереди были целые выходные.

В отличие от начала и середины, конец дня выдался отличным. Друзья без устали шутили, смялись, выдвигали псевдонаучные теории и вполне научно их доказывали – и всё это под сопровождение любимого сериала.

– Слышь, Андрюха, а что ты там за очередное сумасшедшее открытие сделал в своём адском НИИ? Ну, которое ещё на мне испытать хотел! – вдруг вспомнил Алексей вскользь брошенную фразу друга-химика.

– Да-да, Андрюха! Нам всем интересно. Колись давай, тут все свои, – подначивал Саня.

Андрей замялся, но потом выдохнул, поправил сползшие на кончик носа очки и серьёзным видом сказал:

– Нуу…, вобщем мы с коллегами создали экспериментальный трансмутационный препарат, который позволяет сознательному существу, находящемуся в состоянии сильного гнева, полностью или частично изменять свою физическую форму. Превращаться в кого-угодно из известных нам форм жизни, даже в фантастических тварей. Но этот препарат ещё не прошел испытаний, ведь сознательные существа это люди. А где мы таких подопытных найдём? Кароч, препарат есть, и теоретически он должен работать. Мы всё просчитали до мелочей.

Компания непонимающе переглянулась. Наконец Никита спросил:

– Вы типа Халка создали что ли?

– Это довольно грубое сравнение, – попытался объяснить Андрей. – Халк это все-таки гуманоид, а наш препарат позволяет видоизменяться полностью. Вот зажали тебя гопники в подъезде, а ты раз и по своему желанию превратился, скажем, в гигантского тигра или сколопендру, или вообще в Годзиллу. Прикинь, какой эффект! А потом обратно в человека. При этом ты всегда в своём сознании. Но…

– Но это же по сути биологическое оружие. Тут нужен тотальный контроль над мыслями испытуемого, вплоть до гипноза, и чёткие ментальные настройки перед введением в организм, – продолжил ошарашенный Саня. – Ты ещё кому-нибудь говорил об этом вашем зелье?

– Не зелье это, а препарат! У нас же НИИ, а не Хогвартс, – в голосе Андрея отчётливо слышались нотки раздражения. – Никому я не рассказывал. Уже жалею, что и вам рассказал.

– А давай и правда на мне испытаем? – неожиданно предложил Алексей. – Чего смотрите? Я в Годзиллу не собираюсь мутировать, а вот припугнуть кое-кого в воспитательных целях мне очень нужно. Тем более раз ты говоришь, что я в своём сознании находиться буду, то уж точно никого не убью и тем более не сожру.

– Лёха, ты с ума сошёл?! А если что-нибудь пойдёт не так? Вот если вырастет у тебя из башки клешня, что делать тогда? Это же всё на уровне теории!

– Но ты же сам сказал, что вы всё просчитали, и что всё должно работать, – не отставал Алексей. – Тебе нужно испытать препарат? Так вот, я доброволец!

Андрей засомневался, напористость друга казалась ему подозрительной, но и соблазн испытать препарат тоже был очень сильным.

– Ну, ладно, – согласился он, поразмыслив. – Только давай сначала запишем видео на всякий пожарный, что типа ты это делаешь добровольно, без давления и угроз со стороны, что ознакомлен со всеми возможными рисками. И что претензий ко мне не имеешь. Вон пацаны свидетелями будут.

Саня с Никитой неуверенно кивнули.

Со второй попытки видео было записано – Лёха ржал перед камерой, как дурак, и еле успокоился, чтобы выглядеть серьёзным.

Андрей сходил на кухню и принёс из холодильника небольшой контейнер:

– Вот, стянул из лаборатории. У меня хранить нельзя – мать ещё чёрт знает, что подумать может.

Закатав рукава, он обработал руки спиртом и надел перчатки. При этом выражение лица у молодого химика было, как у заправского нейрохирурга – пивные пары, как будто совсем выветрились из него, взгляд стал серьёзным, руки совершали чёткие выверенные движения.

Андрей набрал из пузырька в шприц какую-то жидкость противного оливкового цвета и постепенно начал вводить её в вену смирно сидевшему на диване Лёхе.

Тишину в комнате нарушал лишь диалог героев сериала. Сами парни, не сговариваясь, хранили молчание. Саня вёл видеосъемку эксперимента «для Нобелевской премии».

Когда жидкость в шприце закончилась, и Андрей приказал испытуемому прижать смоченную в спирте вату на месте прокола, пока не перестанет выделяться кровь, Алексей вдруг неестественно изогнулся на диване. Все его конечности затряслись, глаза выпучились, и изо рта вырвались нечленораздельные хрипы.

Друзья застыли на месте, а Алексей сполз с дивана на пол, потянулся к ним руками, как будто просил помощи и едва слышно произнёс:

– Да шучу я, идиоты!

На Лёху тут же обрушился поток нецензурной брани, сменившийся дружным хохотом и перешедший в предложение выпить за нового мутанта. При этом Андрей на правах ответственного за эксперимент самому Лёхе пить запретил, от чего тот даже немного приуныл, но зато почувствовал свою важность для науки.

Друзья разошлись поздно вечером. Прощаясь у подъезда Саниного дома, Андрей наказал Лёхе внимательно следить за изменениями в поведении и самочувствии.

– Можешь даже записывать короткие видео, если будешь в состоянии. Если что, звони в любое время.

– Лады, мистер Вескер, на связи.

После прощального рукопожатия Алексей повернул в сторону своего дома и стал размышлять, в кого же он может превратиться, если разгневается. Вполне возможно, что выползет наружу какое-то существо, которое он подсознательно считает страшным, злобным или сильным. Может, даже тролль какой-нибудь или дракон.

Погруженный в свои мысли, Лёха пересекал слабо освещённый участок улицы и не сразу заметил припаркованный у тротуара «Жигулёнок». Проходя мимо живой классики советского автопрома, он стал невольным свидетелем страстных поцелуев влюблённой парочки, расположившейся на переднем сидении машины. Лёха уже почти начал завидовать парню, у которого точно всё сегодня случится, когда вдруг узнал в пепельной блондинке Вику!

От неожиданности Алексей даже растерялся. Он сделал несколько шагов назад, стал напротив «Жигулёнка» и бесцеремонно уставился на свою бывшую и её нынешнего любовника.

Через несколько секунд включились фары ближнего света, и из машины вышел крепкий парень. Это был Викин инструктор по фитнесу. Лёха вспомнил, как этот молодчик хвалил её после тренировок и особенно отмечал удивительную гибкость белокурой клиентки.

– Слышь, придурок! Вали отсюда! – тренер медленно повернул шею влево и вправо и сделал несколько круговых движений плечами, разминаясь перед возможной дракой.

Но Алексей не двинулся с места. Он не сводил взгляд с Вики, пока та наконец тоже не вышла из машины.

– Ну, что тебе от меня надо, Алекс?! Написала же, что всё, чувства остыли! Что тебе ещё сказать? – недовольная Вика скривила припухшие от поцелуев губы в ироничной усмешке.

Алексей вдруг понял, что она считает и всегда считала его ничтожеством, ботаном, не способным обеспечить её комфортное существование. А когда они были вместе, то просто снисходила к нему с высоты своей искусственно нарощёной во всех местах красоты.

Ему стало так противно, как будто он смотрел не на девушку, которой ещё вчера был готов посвящать романтические баллады, а на беспородную шелудивую сучку, которая мнит себя королевским корги.

Алексей мрачно взглянул на тренера, смачно плюнул в сторону Вики и собрался продолжить путь домой. Но тут новый любовник решил включить альфа-самца и хорошенько наподдал Лёхе с правой.

Незадачливый молодой физик ухнул и упал на колено. Почти сразу во рту появился вкус крови – скорее всего, была рассечена губа, а может, и нос сломан.

– Слабак! – презрительно бросила Вика, – поехали, Славик, хватит с него, а то ещё загнётся.

Славик хмыкнул и вернулся к машине, довольно потирая кулачище.

Слова Вики подействовали как спусковой механизм. Алексея накрыл сильнейший прилив ярости, мгновенно захлестнувшей всё его естество.

Парень встал на ноги и преградил путь автомобилю. Он упёрся в капот обеими руками и вдруг увидел, что его кисти сузились и вытянулись. А ещё на них отсутствовала плоть! Длинные пальцы, запястья, локти и плечи были полностью костяными.

Значит, началось… Адская судорога сотрясла всё тело и заставила Алексея взвыть от боли. Он чувствовал и слышал, как глухо щелкают расходящиеся спинные позвонки, а из туловища тянутся новые конечности. Руки или ноги. Или лапы.

Парень поднял голову в надежде увидеть своё отражение в лобовом стекле «Жигулёнка» и не поверил своим…шести глазам! Учитель физики Алексей Петрович исчез. Теперь его место заняло неизвестное науке существо, являющее собой огромного человекообразного арахнида. Тварь стояла в свете фар, опираясь на восемь длинных лап, по бокам удлиненного тела свисали две дополнительные пары костлявых рук.

Трансформация была довольно быстрой и очень болезненной, но зато теперь, когда Алексей увидел животный ужас в глазах застывших на своих сидениях Вики и спортсмена, он осознал свою безграничную власть над ними. И это чувство ему понравилось.

Покачиваясь на длинном торсе, монстр молча погрозил длинным когтистым пальцем перепуганному инструктору и сделал знак девушке выйти из машины.

Реакцией на эти два коротких движения стал истеричный крик Виктории и такие же истеричные и безрезультатные попытки её любовника завести автомобиль. Парочка металась на своих сидениях, двигатель не заводился, а затем и окончательно заглох, когда Алексей приподнял «Жигулёнка» за передний бампер примерно на метр и резко отпустил. Автомобиль тяжело грохнулся об асфальт, дверца со стороны водителя открылась, и фитнес инструктор продемонстрировал, что кардиотренировки явно пошли ему на пользу.

Оторванная мощной ручищей арахнида, передняя дверца с пассажирской стороны отлетела и ударилась о фонарный столб. Громадный паук вытащил орущую Вику из машины и за несколько секунд с ног до головы окутал её крепкой липкой паутиной.

Нервная система девушки не выдержала и отправила её в спасительный обморок.

Продолжение в комментах