Сосед. Главы V, VI⁠⁠

Глава I https://pikabu.ru/story/sosed_glava_i_5230836

Глава II https://pikabu.ru/story/sosed_glava_ii_5230887

Главы III, IV https://pikabu.ru/story/sosed_glavyi_iii_iv_5232340

V

На разводе мы разошлись по подразделениям. Котов служил во втором батальоне. Так что до вечера мы друг с другом не встретились. У меня хватало забот по службе: я все еще не принял технику, да вдобавок, у одного солдата из моего отделения под глазом обнаружился синяк. Не такой большой, чтобы заметил командир части или замполит. Но достаточно заметный, чтобы обратить на себя внимание командира батальона и батареи. Солдата решили спрятать за моей спиной. А после развода начались разборки внутри батальона.

Эти событие, доставило мне немало хлопот, и до техники дело так и не дошло. Вечером, глубоко погруженный мыслями о неприятном инциденте внутри гарнизона, я вышел за КПП и отправился в сторону дома. Только пройдя добрую сотню шагов, я осознал, что возвращаюсь в «нехорошую квартиру». Невольно нахлынули воспоминания о нашем вечернем разговоре. Я бессознательно замедлил шаг, и уже готов был развернуться. Но остановившись, вновь прокрутил в голове последнюю фразу Котова: «…зема, мы ведь с тобой десантники – никто, кроме нас! Забыл?». Это меня очень подзадорило, и я снова зашагал в сторону моего нового жилища.

Котова дома не оказалось. Я аккуратно ступал по скрипучему паркету, заглядывая в каждую комнату. Признаюсь честно: я искал перемены в обстановке. Может что-то произошло во время нашего отсутствия. Хотя, Котов вполне мог прийти сюда во время обеденного перерыва. Так что, возможно, мои поиски не имели никакого смысла.

Я вернулся на кухню и поставил чайник. Аппетита не было вовсе, но вот кофе не помешал бы. Я присел на табурет возле окна и закурил. Происшествие с солдатом не давало мне покоя. Конечно, никто из начальства меня не винил, ввиду относительно недавнего пребывания в гарнизоне. Все свалилось на голову командира батареи, ну и, разумеется, старослужащих. Но мне от этого было не намного легче – солдат все же из моего отделения.

Чайник начал посвистывать, и я решил насыпать в кружку кофе и сахар. И в этот момент в спальне, которая находилась сейчас через стенку за моей спиной, тихонько хлопнула дверь. Я обомлел. Моя рука застыла в воздухе вместе с горсткой сахара на чайной ложечке. Сердце тут же умчалось в пятки, а волосы, несмотря на короткую стрижку, наоборот, потянулись к потолку и встали дыбом. Кисть начала трястись, и белые крупинки посыпались на стол. Все мои мысли о неприятностях на службе улетучились в мгновение ока. Теперь сознание целиком и полностью поглотили образы того, что, возможно, сейчас происходит в спальне.

Да это же всего лишь дверь! Я решил взять себя в руки и не ломать драму. Опустив, наконец, ложечку в кружку, я повернулся к коридору. На улице еще не стемнело, но проходя к спальне, я попутно включил везде свет. Красться все равно не получалось из-за скрипучего паркета, но осторожность лишней не бывает.

Дверь спальни была плотно закрыта. Я точно помню, что закрыл ее, когда только вернулся домой. Но мало ли, форточки ведь везде нараспашку, так что вполне может быть, что дверь дернуло сначала вперед, а потом назад. Как бы там ни было, но стоять здесь за закрытой дверью и гадать о том, что же произошло, я не собирался. Собрав волю в кулак, я толкнул дверь. Она легко поддалась, и передо мной опять предстала уютная светлая спальня. Занавески тихонько колыхались от легкого сквозняка. Вот и все, никаких домовых. Я уже собирался уходить, когда мой взгляд упал на кровать. Синее армейское одеяло было слегка помято. Меня это встревожило. Встревожило тем, что я никак не мог вспомнить, было ли оно помято полчаса назад, когда я вернулся, и было ли оно помято вчера, когда Котов проводил для меня экскурсию.

На этот раз мои размышления прервал замок входной двери, в котором плавно повернулся ключ. Когда я вышел из спальни, Котов уже стоял на пороге.

– Как оно, зема!? – настроение у него было явно лучше моего.

– Да не особо.

– Чего так, с солдатиком не подфартило?

– А я смотрю, слухи у нас быстро разлетаются.

– Да чего уж там, вся часть гудит. Как бы до замполита не дошло. Чайник горячий?

– Только закипел. Неужели у нас так серьезно относятся к синякам?

– А ты думал! Образцово-показательный гарнизон. Если солдатик из молодых, так вообще всех на уши поднимут. Сознался хоть?

– Молчит.

– Молодца, уважаю. У нас тоже все были как рыба об лед. Дружные, никто никого не сдавал. За это и деды* уважали. А когда сами постарше стали, так наши духи** тоже уму-разуму быстро учились.

– Да везде так было. Думаешь, у нас кто-то особо распространялся о том, что происходило после отбоя.

– Ладно, пойдем по кофейку. – Котов, переобувшись в тапочки, зашагал в сторону кухни. – А чего это сахар на столе рассыпан?

– Да это у меня рука дернулась, когда кофе наводил.

– Бывает.

– Слушай, Кот, а ты сегодня приходил сюда в обед? – я спросил как можно более непринужденно.

– Не, Лех. Комбат столько задач нарезал, что я даже не знал, вернусь ли к вечеру.

Ответ Котова меня смутил, и осталось уповать только на невнимательность. С другой стороны, раз уж с нами действительно живет домовой, то и нечего удивляться таким мелким происшествиям.

Мы поужинали всухомятку. Время было раннее, и по двум каналам, которые ловила наша старенькая антенна, ничего интересного не показывали. Котов предложил сыграть партию в шахматы или нарды, и я согласился, чтобы хоть немного отвлечься.

Незаметно стемнело. Я предложил Котову лечь сегодня пораньше, потому что за ночь мы поспали всего несколько часов, и неизвестно, что завтра придумает комбат, по поводу сегодняшнего инцидента.

Мы легли около одиннадцати. Единственный фонарь во дворе стоял как раз напротив наших окон, и его полусумрачный свет достаточно освещал комнату. Я плотно закрыл двери и улегся в койку. Кот захрапел через несколько минут. А вот мне уснуть никак не удавалось. Солдатик, конечно, доставил массу хлопот. Но в основном, все мысли сводились к проклятой квартире. Я ворочался около часа. Меня приспичило по малой нужде, но идти в дальний конец коридора было слегка жутковато. На кухне мягко скрипнул паркет. Я замер и прислушался. Ничего. Лишь легкое посапывание Котова на диване. Через секунду половица скрипнула вновь. И вновь, и еще не один раз. Я насчитал девять шагов. Да, именно шагов, потому что этот звук уже ни с чем нельзя было перепутать. Я с головой нырнул под одеяло и прижал ноги к животу. Самое точное слово, которое описало бы мое нынешнее состояние – это жуть. Мне было просто до смерти жутко! Как назло, очень сильно приспичило в туалет, но я мысленно заставлял себя расхотеть. Несмотря на довольно громкий шум на кухне, Кот даже не пошевелился. Я совсем растерялся и не знал, что делать дальше. Единственное, что мне пришло в голову – разбудить соседа:

– Кот, Серега! – я старался говорить громким шепотом. – Эй, Кот, наш третий сосед по кухне гуляет.

Но Котов беззаботно спал. Я повысил голос:

– Котов, блин! Давай просыпайся!

На диване послышалось шевеление. Котов повернул голову в мою сторону:

– Ну чего там, зема?

– Я говорю, домовой по кухне бродит!

– Ну и что? – безразличие в голосе Котова поставило меня в тупик.

– Как это, ну и что!? Он же там, за стенкой, на кухне.

– Тебя же он не трогает. Пусть себе гуляет, мы же ему не запретим. Хотя, если хочешь, можешь пойти и поговорить с ним, чтобы вел себя по тише, – он усмехнулся.

– Гениально, Кот! И как я сам не догадался…

Котов тяжело вздохнул и присел на край дивана. Он не спеша закурил и уставился на меня. В свете уличного фонаря я довольно отчетливо видел его недовольное лицо. Котов смотрел на меня через комнату, медленно затягиваясь синим дымом. Я тоже присел на край кровати и достал из пачки сигарету.

– Ну и зачем, спрашивается, ты меня разбудил? – Котов говорил полусонным басом.

– Кот, ты простой как три копейки! Конечно, ты здесь уже не первый день, и прекрасно знаешь все тонкости и повадки нашего третьего соседа. Но я-то здесь всего вторую ночь. И из-за этих расхаживаний на кухне, боюсь даже сходить в туалет…

– Ну а теперь не боишься?

– Ну, все еще жутковато. Слегка.

– Так зачем ты меня будил, если тебе, один хрен, все еще страшно!?

– Ну, как-то поспокойнее, когда неподалеку есть живая душа.

Я слегка растерялся от такого напора со стороны сослуживца.

– Тогда иди сейчас, потому что я докуриваю и сразу ложусь спать.

Я не стал медлить, и, проходя к туалету, везде включил свет. Должен признаться, что в освещенной квартире не так уж и страшно. Вернувшись, я оставил свет в коридоре, но все равно снова целиком накрылся одеялом.

– Успешно? – Котов уже отвернулся к стенке. – По дороге никого не встретил?

– Не смешно, зема, совсем не смешно!

– Забыл тебе сказать, Леха. Я завтра в наряд, по столовой.

Слова Котова прозвучали, как гром среди ясного неба. Вовремя же он решил поставить меня в известность. Ну ладно, бог с ним, пусть заступает на сутки, тогда я завтра останусь в казарме. Шагов на кухне больше не было слышно, и вскоре я провалился в сон.

С утренним разводом ко мне вернулись проблемы батареи. Синяк под глазом моего солдата сходил на удивление быстро. Но разборки продолжились с удвоенной силой. Две проблемы, которые в одночасье свалились на мою голову, изрядно подпортили положительное впечатление о гарнизоне. Хотя, истории с домовым можно было избежать, если бы я остался жить в казарме. Да и солдат, возможно, не получил бы по лицу по той же причине.

Но, что сделано, то сделано. И отступать в этой ситуации я не собирался. Ни на одном из фронтов.

Сегодня, когда Котов должен был заступить в наряд, я в квартире ночевать не решился. Но случилось так, что комбат поставил меня помощником ответственного по батальону. И я, в свою очередь, был этому только рад. А ночью я выяснил, кто поставил моему солдату синюю кляксу под глазом. Провел воспитательную беседу, но шакалам парней не сдал.

Возвращаясь вечером домой, я вспомнил ночные шаги суточной давности. Вновь оказавшись на распутье, я готов был развернуться и пойти в казарму. Но затем я принял окончательное волевое решение: раз уж пришел впервые, то останусь до конца. И, сжав руки в кулаки, направился в сторону дома.

*Дед – военнослужащий срочной службы, которому осталось около полугода до демобилизации. Иными словами, старослужащий.

**Дух – военнослужащий срочной службы последнего призыва. Иными словами, молодой.

VI

Следующие несколько недель пролетели быстро и незаметно. Физически или материально меня, как и Котова, домовой тоже не трогал. Я начал ходить в наряды. Ни я, ни Котов не оставались в одиночку на ночь в квартире. Ночные шаги, шелест целлофановых пакетов стали привычными и попросту переросли в рутину, хотя, оттенок жути все еще присутствовал. Случайные гости, как и прежде, испытывали некий дискомфорт из-за вмешательства в их отдых и ночной сон нашего невидимого соседа. Я же со временем научился завязывать свой мочевой пузырь на узел и терпеть до утра. Но когда было совсем невмоготу, то, как и в первый раз, попросту включал везде свет, пока шел к уборной.

Должен сказать, что Котов порядком обленился, когда увидел мою прилежность в бытовом отношении. Меня с детства приучили к чистоте, и я постоянно следил за порядком в квартире. А вот Кот порой даже ленился постирать свой камуфляж. Иногда по этому поводу случались скандалы. Но вскоре я понял, что ругаться с соседом бесполезно.

Временами в нашей квартире собирались шумные компании. И однажды я решил сделать одну очень странную вещь. Так сказать, попытался слегка задобрить домового. Я налил рюмку водки и сделал бутерброд с колбасой. Тайком отнес все это в спальню и поставил за шкафом. Не знаю, насколько это повлияло на мой авторитет в глазах барабашки, но я стал делать так во время каждого сабантуя. Конечно, к утру хлеб засыхал, а спирт выветривался, и мне приходилось все выкидывать. Но я упорно гнул свою линию.

А вот Котов наоборот, понемногу растерял свои прежние позиции. Однажды с ним случилась презабавная история.

На нашей входной двери стоял только один замок. Не самый новый и крепкий, но вполне надежный. Когда, сменившись с наряда и возвращаясь домой, я увидел столпотворение ребятни возле наших окон, это меня не на шутку встревожило. Но подойдя поближе, увидел картину маслом: Котов по пояс торчал в кухонной форточке головой вперед, а детвора по очереди пыталась подсобить друг другу и протолкнуть, наконец, незадачливого «воришку» внутрь. Несмотря на отнюдь не внушительные габариты моего соседа, форточка была мелковата даже для него. Вскоре я увидел через окно ярко багровое лицо земляка. Он пытался командовать детворой, но через двойные рамы его было плохо слышно. Я не удержался от смеха. Настолько забавная картина предстала передо мной, что мне, честно говоря, было плевать, разозлится Котов или нет. Увидев меня, он стал кричать еще громче. Но я не стал обращать на это особое внимание. Лишь вдоволь насмеявшись, я поинтересовался у паренька, стоящего с краю, что же, собственно, произошло.

– Пошел в магазин, а дверь захлопнулась.

– Быть того не может! Наш замок только ключом можно закрыть.

– Ну, он так сказал и попросил помочь подсадить в форточку, – паренек пожал плечами.

Я был в замешательстве. Единственное, что могло произойти – на замке мог сработать блокиратор. Но для этого нужно, чтобы кто-то щелкнул этот блокиратор изнутри…

И вот тут у меня отпали все вопросы. Я снова обратился к тому же пареньку:

– Слушай, дружище, ты в каком подъезде живешь?

– Во втором.

– Можешь вынести табуретку? А то если я этого «Карлсона» не подтолкну, мы оба будем на улице ночевать. Точнее, я полностью на улице, а «Карлсон» частично.

Через минуту паренек вынес то, что я просил. Я подошел к окну, и, встав на табурет, оказался головой примерно на уровне середины окна. Через двойные рамы на меня пялилось налитое кровью, перевернутое лицо Котова. Я еле удержался от смеха.

– Леха, хорош ухмыляться! Давай, толкай, а то у меня уже ноги затекли.

– Не кипешуй, Серега, сейчас все будет.

Я немного поднапрягся, и через мгновение Котов кубарем ввалился внутрь. Он упал на спину и распластался на полу звездой. Из кухни посыпались проклятья и отборный армейский мат.

Я поблагодарил детвору и двинул домой. Котов впустил меня только через несколько минут. Он стоял возле двери и внимательно изучал замок. Я протиснулся внутрь и заглянул через плечо соседа.

– Смотри, зема, вот блокиратор, – у него все еще была одышка, и багровый оттенок лица до сих пор не прошел.

– Ну, знаю я, что это блокиратор.

– Так как же он мог сработать?! Ты мне можешь объяснить?

– А ты сам не догадываешься? – сказал я и двинулся в сторону кухни.

– Догадываюсь, но с чего бы это?

И Кот в недоумении почесал затылок.

В ту ночь Котов спал очень тревожно, часто просыпался. И в итоге мы почти всю ночь проспали со светом в коридоре, чего, кстати, очень давно не было.

Другая, менее злая, но не менее забавная история произошла и со мной. Однажды Кот отрыл где-то старенький двухкассетник. Он долго пылился на подоконнике. И в одно прекрасное воскресенье, когда Котов был в наряде, я решил сделать уборку. На глаза мне попался этот самый магнитофон и аккуратная стопочка кассет, стоящая на нем. Я протер с них пыль и выбрал наугад одну кассету. В квартире мелодично запели голоса Натальи Ветлицкой и Екатерины Болдышевой из группы «Мираж». Я продолжил уборку, напевая вместе с солистками. «Мираж» сменился группой «Технология», а затем на сцену пожаловал «Ласковый Май» с песней Белые Розы. Я был на кухне, и как раз в тот момент, когда Юра Шатунов затянул припев, магнитофон смолк. Подумав, что надо перевернуть кассету, я направился прямиком в зал. Как ни странно, но пленка была промотана лишь до середины. Я постучал кассету об ладонь и вновь запустил магнитофон. Но не успел я переступить порог кухни, как Юры Шатунов снова замолчал. «Хм, странно», – подумал я, и, вернувшись в зал, поставил другую кассету. Надписей на пленках не было – все кассеты были переписаны с оригинала. И на этот раз из колонок раздался голос Розенбаума. Я не стал оспаривать свой же выбор и вернулся к уборке. Розенбаум отыграл и отпел как полагается, но вторая сторона оказалась подпорченной. И в третий раз поменяв кассету, я попал на жесткий тюремный блатняк. Пленка была перемотана на самое начало, и прежде чем голос исполнителя захрипел монотонным басом нецензурный жаргон, я был уже в спальне. Решив, что исполнителя все же следует поменять на что-то более позитивное, я вновь направился в зал. Но магнитофон вдруг снова выключился. Подойдя к подоконнику, я в изумлении уставился на вилку, которая каким-то образом выскочив из розетки, теперь безмятежно валялась на полу возле моих ног.

– Вот так новости! Может короткое замыкание, и вилку попросту выбило? – спросил я сам себя.

Я аккуратно отодвинул пластиковый короб розетки, затем понюхал ее. Ничего. Ни обгоревших проводов, ни запаха дыма. И вновь все вопросы отпали сами собой. Не один я в этой квартире выбираю музыку. Мне стало немного не по себе, но все случившееся произошло не глубокой ночью, а средь бела дня. А днем все кажется не таким уж жутким. Экспериментировать с музыкой я больше не стал и продолжил уборку в тишине.

Дни пролетали один за другим. Лето плавно катилось к своему экватору, и впереди намечалась большая дата – день рождения Котова. Кто бы мог подумать, что в этот день Серега самым глупым образом навлечет на себя гнев нашего домового.

Мы отмечали дома. Ничего не предвещало беды. Никаких драк, оскорблений, обид или ехидных подколов. Все шло спокойно. Котов напился, как в последний раз. За несколько месяцев нашего знакомства я видел его таким впервые. Сослуживцы разошлись по домам, ну а я уложил полумертвого именинника на диван. Предусмотрев все возможные варианты, я также поставил возле него тазик. И с чувством выполненного долга сам улегся спать. Несколько часов Котов лежал тихо, но среди ночи вскочил и помчался в сторону туалета. Мне нужно было подняться и указать соседу на емкость возле кровати. Но я и сам был в изрядном подпитии, поэтому слышал все через сон.

Наутро моя голова казалась мне настолько чугунной, что я сперва не мог подняться с кровати. Лишь через несколько минут, преодолев силу притяжения и невыносимую пульсирующую боль, я все-таки встал. Направляясь к кухне, я заметил две босые ноги, торчащие из спальни. Подойдя ближе, передо мной нарисовалось очень жуткое, но в тоже время невыносимо смешное зрелище: Котов спал на пороге комнаты в луже собственной «мозаики». По всей видимости, он перепутал дверь туалета и его вырвало прямо в спальне. Жаль, в те времена не было фотоаппаратов и телефонов с функцией mms.

Увидев, что Кот дышит и не захлебнулся, я махнул на него рукой и пошел в сторону кухни. Жадно выпив почти литр минералки, и выкурив сигарету, я вернулся к соседу. Присев на корточки, я стал аккуратно тормошить Котова за рукав. Он промычал что-то нечленораздельное и попытался от меня отмахнуться. Остатки вчерашнего банкета и мерзкий кислый запах вызывали приступы тошноты у меня самого. Но я перетерпел, и с третей попытки Кот очнулся.

– О, зема, доброе утро, – некоторые составляющие ужина прилипли к его лицу.

– Ну, здорова, именинник.

Кот взглянул на лужицу своего ночного «подвига» и тут же отвернулся.

– Зема, есть чего попить? – голос его, и без того достаточно мерзкий, теперь еще и осип.

– Есть, – я протянул ему бутылку минералки, – иди, умойся для начала.

Котов, кряхтя, поднялся и поплелся в ванную. А я направился на кухню и поставил чайник. Через минуту Кот вернулся, присел за стол и закурил. Ему явно было стыдно за свой проступок. Пусть судьба и не наградила моего соседа моральными устоями и самыми элементарными принципами этикета, но за такой «подвиг» любой мог почувствовать вину.

– Серега, приходи в себя и приберись в спальне, не затягивай.

– Да, зема, – Кот кивнул.

Я не стал ругать его или подкалывать. Все-таки праздник был, ну перебрал слегка именинник, с кем не бывает. Пусть только не затягивает с уборкой, а в остальном ничего ужасного он не совершил. Для меня поступок соседа показался откровенно забавным. А вот третий житель нашей злополучной квартиры, похоже, воспринял его как оскорбление.