Съедобная экономика (1)⁠⁠

Известный популяризатор экономики профессор Ха-Джун Чанг выпустил новую книгу. К моему удивлению, уже вышел русский перевод. Хотя английский оригинал появился всего пару месяцев назад. Кто ценит его предыдущие книги (23 вещи, Что такое экономика), будет рад и этой. Хотя вряд ли в ней он узнает много нового. Это всё-таки популярное издание, а не научный трактат.

Съедобная экономика. Голодный экономист объясняет мир.

Книга состоит из пары десятки глав, имеющие пищевые названия. В начале автор, который не прочь вкусно поесть, рассказывает что-то об этой еде, а потом прицепляет к этому какую-нибудь проблему из экономики. Дёшево и сердито.

Чеснок

Когда автор попал в Британию, он был неприятно удивлён местной пресной кухней, изобилующей переваренными безвкусными овощами. Особенно ему не хватало чеснока, который каждый средний кореец поглощает около восьми килограмм в год. Куда там французам с их двухстами граммами! Но времена меняются. Глобализация принесла новых людей и новую кухну в каждый мегаполис планеты. Многие страны пережили в буквальном смысле кулинарную революцию. Если читатель достаточно пожил, то он сам может вспомнить, что ел в детстве, и что сейчас. Большая разница, на самом деле.

К сожалению, взаимное обогащение мировой кухни сопровождалась выхолащиванием экономической науки, которая, вообще-то, не является наукой и до конца семидесятых характеризовалась наличием многих школ. Эти школы которые обогащали друг друга новыми идеями. С этим покончено. Сегодня правит бал неолиберализм, и студенты прилежно зубрят «экономикс», не зная, что на свете есть много других полезных вещей. А надо бы, потому что экономика имеет значение. Она оказыает прямое и сильное влияние на нашу жизнь. Потому-то автор и взвалил на себя эту тяжёлую ношу нести свет науки в массы.

Жёлуди

«Что?» - скажете вы – «Неужели кто-то ест вот это вот?» Ну, в чистом виде – вряд ли. Мы же не свиньи в конце концов. Но когда выбора не особо, то, японцы или калифорнийские индейцы таки ели. Корейцы делают из желудёвого крахмала неплохое желе – тотхоримук. Хотя и это не назовёшь роскошной пищей. А вот хамон – назовёшь.

Неповторимый вкус ему придают жёлуди, которыми испанцы откармливают свиней перед забоем. Употребление свинины стало частью национальной идентичности в процессе вытеснения из страны мусульман и евреев. Евреи сбежали не куда-нибудь, а к мусульманам, которые тогда были явно веротерпимее христиан. То есть дело-то не в вере. Нетерпимость ислама – культурный стереотип. Если присмотреться к вещам, то и джихад окажется не священной войной, а стремлением достичь любой достойной цели. То же касается незаинтересованности ислама практическими вопросами. Если вспомнить, что сам Магомет был торговцем, а также что многие столетия мусульмане несли факел мировой науки, то и это окажется стереотипом. Мусульманская культура вполне способна поощрять развитие.

Если пойти дальше на Восток, то можно увидеть динамично развивающиеся страны, в которых экономику двигают трудолюбивые рабочие. Известных политолог Хантингтон, вещавщий о столкновении цивилизаций, пытался объяснить культурой различия в экономике Южной Кореи и Ганы конфуцианским воспитанием азиатов.

Чушь. Ещё сотню лет назад заезжие австралийцы крутили носом в Японии, глядя, как неторопливо выполняет свою работу местный персонал. Так же и в других странах Востока. Дисциплина у них, всё-таки есть. Но она покупается дорогой ценой конформизма. Многие говорят, что конформизм делает людей менее креативными, но глядя на растущий поток инноваций и культурные достижения, трудно и с этим согласиться.

Нацию и её трудолюбие воспитывает правильная политика. Японии и Корее не хватало современной дисциплинированной рабочей силы. Они её воспитали, начиная со школы. Промывали мозги через прессу, вещали о «патриотической войне» для того, чтобы «перестроить нацию». Ввели трудовое законодательство, допуксающее долгие переработки и жёсткие трудовые практики. Народ стал учиться. Но не потому что Конфуций так завещал, а потому что, приехав из глубинки в город, человек с образованием имеет больше шансов. А чтобы было понятно, куда идти учиться, правительство сократило учебные места в гуманитарных дисциплинах и уменьшило срок военной службы тем, кто учился на технарей. Чтобы свежие выпускники не оставались без работы, параллельно велась индустриализация страны.

Высокий уровень сбережений тоже пытаются объяснить конфуцианством. Ничего, что в шестидесятых корейцы совсем мало сберегали. Когда ничего нет – ничего и не отложишь, несмотря на религию. Потом завелись деньжата – стали и откладывать. Способствовало этому и государство, ограничивая ипотеку и потребительское кредитование. Приходилось копить на холодильник, да. А вот когда в конце девяностых эти ограничения сняли – сбережения в стране практически сразу стали заваливаться. И сегодня вдвое ниже, чем у «расточительных» чилийцев.

Короче, культура – она хоть и есть, но не столько эффективна в воспитании экономического поведения и росте экономики в целом, как политика. Запомним это.

Окра

Эти дамские пальчики придают креольскому супу характерную вязкость и аромат. Растение это было привезено в Америку порабощёнными африканцами. А также арбуз, бананы, рис, арахис и тому подобное. Рабы помогли встать экономике Штатов на ноги. Их можно было продать, заложить, и так далее. Ценный капитал, которого так не хватает на ранних стадиях развития. Более того, рабы помогли раздвинуть пределы США далеко на запад. В 1791 году на Гаити началось восстание, которое окончилось победой в 1804 году. Я рассказывал об этом в обзоре книги Прошлые ошибки.

В результате французам пришлось по-быстрому свалить в Луизиану, где была основана продуктивная сахарная индустрия. Но не это главное. Примерно в то же время Наполеон оказался сыт по горло неудачами в Новом Свете и с готовностью уступил Штатам всю Луизиану за недорого. Ну как всю... Французов там было немного, потому он, скорее, уступил им право вытеснить индейцев с этой территории.

Подневольный труд прекрасно интегрируется в капиталистическую экономику. Рабство ушло со сцены в 1833 году в Британии, в 1862 году в США, в 1888 в Бразилии. Рабов заменили кули – бесправные рабочие, нанятые в Индии, Китае, Японии. Да, сегодня насчитывается до двух миллионов потомков тех японцев в Бразилии и Перу. Подобная практика была отменена в Британии лишь в 1917 году.

Апологеты-неолибералы воспевают свободный рынок. Однако свобода, которую они так ценят, довольно узка. Это всего лишь свобода собственника использовать свою собственность максимально прибыльным способом. В экономике есть другие свободы: свобода рабочих бастовать, свобода идти на работу. Если вспомнить, что не так далеко осталось время, когда люди были собственностью, то либерализм даёт рабовладельцам полный карт-бланш для пользования живым товаром. Социальный прогресс полутора прошлых столетий заключался именно в ограничении этой полной свободы собственника. Которому нельзя сегодня трудоустраивать рабов и детей, нельзя загрязнять окружающую среду и так далее. Потому, когда мы слышим панегирики свободе, не будем забывать того, что она бывает разная и не всегда с человеческим лицом.

Кокосовый орех

Автор не догонял до прелести ореха, пока не попробовал пина коладу. С тех пор его оценка этого тропического плода только росла. Многие слышали, наверное, миф о нежелании южан работать, когда у них там всё растёт само, и достаточно только лежать под пальмой и ждать, пока сверху упадёт готовый источник воды и пищи. Правда, лучше лежать в отдалении – может и на голову прилететь. Вот засучили бы рукава, как трудолюбивые европейцы, которые мёрзнут зимой и не имеют кокосов – зажили бы ещё лучше.

По факту население беднейших стран трудится гораздо больше остальных. А что им ещё остаётся делать при таких низких доходах-то! Там и больший процент работающих (83% трудоспособных жителей Танзании, в отличие от 63% «трудоголиков» Южной Кореи), и в институтах меньше времени просиживается, и на пенсию позже уходят. Да и рабочий день у них длиннее. Что ж они такие бедные? Потому что производительность труда у них низкая. И не из-за какой-то врождённой тупости или лености. А из-за отсталых технологий, плохого управления, разваленной инфраструктуры и неэффективных законов. Сами-то они неплохие работники, что доказывается успехами эмигрантов. Но посади лучшего жокея на осла вместо лошади – и он не сможет на нём обогнать других всадников.

Как же они докатились до этого? Сложный вопрос. Кому-то мешает колониальное прошлое. У кого-то нет мира в собственном доме. У кого-то правят кровососы, не заинтересованные в развитии. Да и несправедливая природа текущей международной экономической системы поощряет в первую очередь богатые страны. Все эти силы – внешние для народов отсталых стран. Богатые же элиты пользуются экономической неграмотностью и всячески потворствуют мифам о ленивых туземцах, лежащих под своими пальмами и не желающими шевельнуть пальцем для своего же блага. И всё же настанет пора задавать им неудобные вопросы о реституциях и исторической справедливости, а также асимметрии власти и реформах в мире.