Религиозный психоз в Салеме⁠⁠

История Салемских процессов 1692 года в Новой Англии представляет собой не просто один из самых известных и драматичных эпизодов раннеамериканской истории, но и сложный, многогранный социально-религиозный феномен, ставший архетипическим примером массовой истерии. Этот сюжет, вышедший далеко за рамки локального судебного разбирательства, служит точкой схождения целого ряда критически важных факторов, которые разорвали хрупкую ткань пуританского общества. В его горниле сошлись, достигнув своего апогея, фанатичная религиозная экзальтация, основанная на кальвинистском учении о предопределении и постоянной борьбе с дьявольскими искушениями.

Само слово «ведьма» имеет глубокие этимологические корни: англосакс. wicce (женщина-колдунья) и wicca (мужчина-колдун), восходящие к прагерманскому wik- «извиваться, менять форму». В латинской традиции применялся термин malefica («злое деяние»), а в греческой — pharmakis, т.е. женщина, владеющая зельями (pharmakon и лекарство, и яд).

К XVII веку пуританское общество Новой Англии было насыщено эсхатологическим мышлением: вера в неминуемую борьбу со злом и в приход Сатаны формировала массовое сознание (про проклятие женского рода в труде Молот ведьм было у меня на канале). Церковные проповеди были пронизаны цитатами из Ветхого Завета, особенно из книги «Исход» (Исх. 22:18: «Ворожейку не оставляй в живых»). Это создавало благодатную почву для превращения бытовых конфликтов в обвинения в колдовстве.

В 1692 году в деревне Салем (ныне Данверс, штат Массачусетс) несколько девочек, включая племянницу пастора Самуэля Парриса, стали демонстрировать «истерические припадки»: судороги, крики, странные речи. В медицинском языке того времени таких симптомов объяснения не существовало, и поэтому была предложена сверхъестественная интерпретация. Первые обвинения были брошены в адрес социально уязвимых женщин: карибской рабыни Титубы, нищенки Сары Гуд и больной Сары Осборн.

Механизм обвинений стремительно разворачивался. Применялась так называемая «спектральная улика» (spectral evidence), основанная на представлении, что дьявол может принимать облик ведьмы и являться жертвам в сновидениях и видениях. В судебной практике Англии того времени это считалось недопустимым, однако в Салеме оно стало главным «доказательством». Термин «specter» (лат. spectrum образ, призрак) приобрёл юридический статус.

Социальный контекст нельзя недооценивать. Салем был разделён на две общины: богатые фермеры, ориентированные на торговлю, и бедные поселенцы, жившие на границе с индейскими землями. Экономическая конкуренция, земельные споры и напряжение после войн с аборигенами создали фон для массовой истерии. Обвинение в колдовстве становилось инструментом борьбы за имущество и власть.

За несколько месяцев были обвинены более 200 человек, из них около 30 признаны виновными, а 19 казнены через повешение. Одна пожилая женщина, Джайлс Кори, был подвергнут пытке «pressing to death» раздавливанию камнями (peine forte et dure), поскольку отказался признать себя виновным. Этот казус иллюстрирует применение средневековых норм права в «Новой Англии», которая претендовала на построение общества будущего.

Символическим стало признание самой Титубы, которая под давлением суда «подтвердила» свои связи с дьяволом. Её исповедь была наполнена образами демонов и животных-фамильяров, явно восходящих к африкано-карибскому фольклору. Таким образом, в американской культуре впервые произошло смешение пуританской демонологии и «атлантических» представлений о магии.

К концу 1692 года масштабы репрессий вызвали кризис. Генерал-губернатор Массачусетса Уильям Фипс распустил «Суд Ойер энд Терминер» (от англ. oyer and terminer «слушать и решать») и приказал прекратить использование «спектральных доказательств». Впоследствии многие приговоры были отменены, а в XVIII веке потомки жертв получили официальное оправдание и материальные компенсации.

Салемские процессы стали архетипом массовой истерии и судебного произвола. В XX веке социологи и политологи использовали термин «ведьмовские процессы» (witch hunt) для обозначения любой кампании по поиску «врагов народа», от маккартизма до современных медийных скандалов. В научной историографии их трактуют как сплав религиозного фанатизма, психосоциальных стрессов и колониальной нестабильности.

Феномен Салема можно рассматривать не как «курьёз прошлого», а как универсальный механизм: там, где общество сталкивается с кризисом идентичности и страха, рождается образ «ведьмы» как символического врага.

Если статья Вам понравилась - можете поблагодарить меня рублём здесь, или подписаться на телеграм и бусти. Там я выкладываю эксклюзивный контент (в т.ч. о политике), которого нет и не будет больше ни на одной площадке.