Ортодокс. На струнах веры.⁠⁠

1. На поляне

- Ух-ух-ух-ух...- размеренные басовито-утробные звуки плавно летели над землей среди вековых гигантских деревьев, - Ух-ух-ух-ух-ух...- звук плыл сквозь переплетения еловых лап и буреломы кустов подлеска.

Я бежал, ориентируясь по этому звуку и напряженно вглядываясь в непрекращающуюся чащобу впереди, стараясь не повыкалывать себе глаза то тут, то там опасно торчащими сучками и не переломать ноги о затейливые сплетения корней. Да и в каверзную ловушку угодить не хотелось бы. Иногда вдалеке, через редкие просветы среди деревьев и кустарника, мелькала спина то одного, то другого гоблина, за которыми я и бежал. Эти твари двигались очень слаженно, тихими тенями скользя по тысячелетнему лесу. Я же, влипая в очередную паутину ветвей, мысленно костерил нелюдей по матери, зверея от их способности при таких-то габаритах бесшумно преодолевать буреломы. Уже долгие два с лишним часа монстры держали хороший темп, широким ходким шагом ступая нога в ногу. Лишь шумное дыхание непрерывным "ух-ух-ух" выдавало их присутствие в безмолвном лесу. Я еле поспевал за ними, стараясь выдерживать безопасную дистанцию.

И хрен его знает, зачем я увязался за безобразной троицей. Может потому, что с детства не выносил несправедливости? По малолетству мог драться со всем классом сразу (ну без девчонок, конечно), отстаивая правду. За что, бывало, огребал по-полной. Вот все время погони меня и глодал червь сомнения: менее каких-то трех часов назад я имел твердые планы на будущее и уверенность в завтрашнем дне. Сейчас... Сейчас я не знал, что будет минуту спустя.

Покинув вчера обитель отшельника, я направлялся в местечко Паруньо. Собранные мной сведения позволяли судить, что там точно есть зона сильных аномалий. А это верный признак артефакта. Да ждал меня кое-кто по дороге. Но, хочешь насмешить бога - расскажи ему о... Вот и мои планы в одночасье рухнули как карточный домик, стоило на горизонте, а точнее - из лесной чащи, показаться эльфийке.

Я как раз стоял на опушке широкой прогалины посреди леса, укрываясь в тени развесистого куста и пытаясь оценить безопасность форсирования открытого места. Внезапно стена леса на той стороне выпустила из своих объятий стремительно и грациозно движущееся существо. Спустя несколько мгновений я осознал, что это девица, при чем вельми куда-то спешащая. Она ветром стелилась над высокой и сочной травой, стремясь быстрее пересечь открытое пространство. Хвостом кометы за ней струился длинный шлейф распущенных и черных, как смоль, вьющихся волос. Даже с моего места было хорошо видно, как волнующе вздымалась от заполошного дыхания тонкая ткань туники на груди бегущей и соблазнительно колени приподымали ее подол. Когда девушка достигла середины прогала, я понял, что бежит она не куда, а от кого. Из чащи, как два черта из табакерки, выскочили и понеслись вслед за ней, изредка улюлюкая и залихватски посвистывая, ее преследователи.

Мне самому нестерпимо захотелось дать деру. Уже пять с лишним месяцев я обживал этот странный мир, но местную нечисть и сказочных существ знал больше по описаниям да рассказам и видел на примитивных рисунках местных художников. Близко пересекаться с ними мне не часто и не со всеми доводилось. Так вот, Гоблины, именно так - с большой буквы, Гоблины внушали страх своими мощными фигурами с гипертрофированно выпирающими мышцами. Уродливые головы, здоровенные ладони-лапы-кулаки. Называйте, как хотите. От всего их облика веяло угрозой. И не обманули картинки-рассказы, на каждом монстре - кожаный фартук. Что за причуда? Теперь эти твари неслись в мою сторону. Мало, что не по мою душу, зрелище все одно не для слабонервных. И посвист одного, и звуки раскатистого голоса другого загонщика, как бичом подхлестывали преследуемую девицу. Если смогла - она бы полетела, только умчаться дальше от ужасных чудищ.

Последние метры отделяли беглянку от чащи на моей стороне леса. Я уже мог рассмотреть изящные черты одухотворенно разгоряченного лица и грациозные изгибы ее стройного тела. Увидел, что ножки девицы плотно облегает ткань штанов телесного цвета, неразличимая издали. В тот миг, разглядев заостренные кверху ушки, наконец понял, кто передо мной. Я еще успел удивиться. Не уверен на счет эльфов, но разве их дамы бывают брюнетками? Бежала эльфийка прямо к месту моего укрытия. Подсознание зазвонило тревожным колокольчиком в голове. Еще секунды и беглянка нырнет под спасительный покров куста. Епт! Моего куста! А вслед за ней и страшные монстры! В моем мозгу каруселью закрутились мысли: "Что делать? Бежать! Бежа-а-ать отсюда!" Последний рывок эльфийки и...

От кряжистого ствола дерева, к которому прилепился мой куст, отделилась грозная фигура и молниеносным движением, как энтомолог сачком, накрыла беглянку обычным мешком, в коих селяне возят картошку на рынок. Девица взвизгнула, но, получив сильную затрещину, затихла в грубых лапах своего ловца. От неожиданности и испуга у меня перехватило дыхание, а сердце отбило бешеный кан-кан, разрывая грудь. И как пяток минут назад, когда я только вышел к этой прогалине, мы не пересеклись с этим монстром? И ведь стояли все это время почти рядом, даже не подозревая друг о друге, только и разделенные деревом да кустом. Скорее всего, охотник был слишком увлечен наблюдением за опушкой леса на противоположной стороне широкой поляны, что не ощутил моего присутствия. При том он качественно замаскировался, не дав и мне обнаружить себя. Теперь гоблин деловито связывал пленнице, выглядящей на его фоне сущей девочкой, руки-ноги. Подтянулись его напарники.

- Попалась! - удовлетворенно просипел один из загонщиков.

Я сразу про себя назвал его "Сипатый". Эта кличка подтвердила себя дальше, когда заговорили два других монстра. Их низкие насыщенные голоса инфразвуком пробирали до костей, оставляя в подсознании ощущение неведомой опасности. Сипатый же был... сипатым. Скорее всего у гоблина были повреждены голосовые связки. Очевидно поэтому он только свистел во время погони.

Оба загонщика расслабились, присев на траву и ожидая, пока охотник закончит связывать добычу. Все трое, на мой неискушенный взгляд, прям как питомцы одного инкубатора. Одинаково здоровые - существенно крупнее меня, пугающе мускулистые, в сработанных одним мастером кожаных фартуках. Да и громадные безобразные головы ничем особым друг от друга не отличались. Разве, что черепушку одного пересекал заметный издалека и отвратительный даже на такой голове, синюшный рубец. "Меченый", - подумал я.

Охотник закончил несложную работу и, не снимая мешка с ее головы, перекинул пленницу через плечо.

- Чё расселись, лентяи? Ну-ка, живее! - прогудел он, моментом подняв своих напарников с земли.

"Главарь", родилась сама-собой кличка последнего из троицы. Гоблины подхватили из-под дерева, недавно бывшего охотничьей засидкой, нехитрый скарб, вызвав у меня очередную волну сердцебиения от опасной близости монстров, и споро двинули за своим главарем.

Разобравшись для себя, как именовать чудовищ, я потрусил вслед за ними на безопасном расстоянии, пока не заморачиваясь причиной своих действий. Хотя внутренний голос не молчал: "Зачем рушить свои планы, влезая в чужие разборки?" - вопрошал я сам себя, подспудно понимая, что двигает мною неудовлетворенность чувства справедливости. Да! Не люблю, когда маленьких обижают!

Вот я с сумбуром в голове и свинцовой усталостью в теле, как заведенный продираясь сквозь буреломы, продолжал висеть на хвосте этих сволочей, и не думавших притормозить для привала. Уже без малого полгода каждый день я заставлял себя тренировать доставшееся мне в этом мире тело. Хотя оно и было раза в два моложе моего родного, оставшегося где-то в неизвестности, но к моменту обретения мною уже успело обрасти жирком и имело солидное брюшко. Вероятно его обладатель до меня вел весьма праздный образ жизни, что странно для этого сурового мира. Пять месяцев непрерывных занятий ранними утрами: и в зной, и в слякоть, - свои плоды, конечно, дали. Однако изнурительный марафон со сложными препятствиями и постоянное нервное напряжение от страха быть обнаруженным значительно меня измотали.

"Га-а-ады, га-а-ады, га-а-ады!" - стучала кровь в моем мозгу. "Сто-о-ять, сто-о-ять, сто-о-ять!" - отзывались легкие тяжелым дыханием.

Думаю, мысли материальны. Еще через пять минут такого бега эти твари внезапно остановились. Только чудом я это заметил и не выскочил вслед за ними на небольшую полянку. Похоже, гоблины таки решили устроить привал. Они по-хозяйски начали обустраиваться на поросшем мхом, свободном от другой растительности островке воздуха и света среди величественного леса. Сипатый уже сбросил с плеч свою поклажу и извлек на свет ведро, видимо выдолбленное из толстого полена. Наполнив его водой из небольшого родника, журчавшего у подножия крайних деревьев, он, шумно фыркая, напился и, зачерпнув опять, передал емкость своим напарникам, тоже освободившимся от ноши.

Невероятным усилием воли я заставил себя подыскать удобное для наблюдения и более-менее безопасное место, где и рухнул почти без сил. Однако вид освежающихся гоблинов заставил жажду таки пересилить усталость, и воспользовавшись царившей пока на поляне шумной суматохой, я все же стряхнул с плеч котомку, тихонько извлек флягу и с жадностью иссушил оставшиеся в ней жалкие глотки желанной влаги. Чуть отдохну и надо будет аккуратно подобраться к родничку или берущему в нем начало ручейку и восполнить мой запас воды. Но это - позже, сейчас же силы надо хоть чуток восстановить, лежа спокойно... Думая об этом, стянул с головы бандану и утер взмокшее лицо.

"Все мы учились понемногу, чему-нибудь и как-нибудь", - эта крылатая фраза едкой желчью разъедала мой мозг последние полчаса. В детстве среди прочих лыжно-велосипедно-танцевальных секций и кружков я успел позаниматься и кубинским боксом. Было это еще классе в третьем. Тренировался я усердно, но продлилось увлечение сие всего-то месяца три-четыре. Не потому, что надоело, а ввиду заботливости моей матушки, испытывавшей сильную тревогу за целость различных частей моего тогда щуплого тела. Особенно маменька радела за невредимость моего носа, потому и дорога в секцию завернула в танцевальный кружок лет на пять. Надо сказать, что этот боксерско-танцевальный поворот судьбы не помешал мне в четвертом классе крепко поломать оберегаемый родительницей нос, красиво встретив им во время игры в салочки на школьном дворе лоб такого же шалопая. Оба мы бежали, смотря в сторону и не видя ничего перед собой, лишь за мгновение до столкновения повернув головы по направлению движения. Итог - у него большая шишка, прошедшая через неделю, у меня же перегородка искривлена до сих пор, иногда создавая неудобство при дыхании. Ну... то есть была искривлена до попадания сюда: в этот мир, в это тело.

Но я отвлекся. Как я начал говорить, мое умение отстаивать свои интересы с помощью физической силы и ловкости имеет явно шаткую опору. Трехмесячный курс кубинского бокса в глубоком детстве, года четыре полусамостоятельных занятий карате и йогой в юношестве, курс молодого бойца в рамках военной кафедры института, да несколько занятий ножевым боем уже в зрелом возрасте, полученных в клубе просто для саморазвития и ввиду трепетного отношения к режущим предметам, кои я неспешно коллекционировал. Этот скудный набор умений гордости не вызывает, а в редких сложных ситуациях и раньше заставлял меня поволноваться за сохранность своего фейса. При нынешних же обстоятельствах он вообще не выдерживал всякой критики. Конечно, время, проведенное здесь, я даром не терял. И в этом мире нашлись добрые люди, с удовольствием передавшие мне часть своих знаний и умений в деле умерщвления себе подобных, но... Растяжка, рефлексы, резкость движений - несмотря на упорные тренировки, все в этом теле пока, как мне казалось, оставляло желать лучшего...

И, как на зло, не взял я в этот свой поход, планировавшийся мирною прогулкой, никакого серьезного оружия. К отшельнику я двинул значительно нагруженный дарами. Уже одно это заставило меня отказаться от части привычной амуниции. А главное - необходимость вплавь форсировать широкую и стремительную Выляну, воды которой быстро взращивали ржу на поверхности металла. Тогда не сильно ведь и сомневался я, прихоранивая большую часть своей снаряги. Сказать по совести, решение то значимо себя оправдало. И до обиталища затворника дошел я ходко, если не брать двухдневную задержку у безымянного озерца. И самого молчальника разговорить мне удалось довольно-таки легко, расставшись с большей частью моей поклажи, для этого и взятой. Взамен же получил я новых сведений чуть не целый воз, да уместились в голове все, не обременяя плечи весом. Ну и снадобий пара котомку, значительно опустевшую еще тогда у озера, не шибко загрузила. И теперь лишь нож охотничий висел на боку, да многофункциональные пассатижи лежали в поясном чехольчике. Ни арбалета, ни меча, ни другой значимой в бою железки... Разве еще праща в кармане приютилась. Ну так она больше по птицам, для охоты то бишь. И к ней еще каменья надо поискать, чего с собой таскать-то лишний груз?.. Ах да, забыл про кнут, пятком петель обвивавший мой пояс. Еще в школьные времена довелось мне пасти коров на каникулах, и не раз. А уж искусство укрощения этих рогатых, конечно, не постигалось без владения кнутом. Тогда, по малолетству, развлекались мы вышибанием на счет консервных банок с пенька из целой группы. Суки не толстые сшибали на спор. Да и других забав с кнутом хватало: и опасных, и не очень. В этой же новой для меня жизни, чтоб прокормиться, успел я побатрачить пастухом. И вот кнут здесь я освоил очень быстро и, мнится мне, довольно виртуозно. Если подопрет, то одному-то гоблину успею выбить оба глаза. Но вот с тремя, боюсь, никак не сдюжу...

А складывающаяся на полянке перед моим взором обстановка требовала таки решительных действий. Гоблины, очевидно, задумали какое-то непотребство. С момента остановки они развили просто кипучую деятельность. Во-первых, Главарь споро обустраивал внушительное кострище и небольшую дровницу рядом с ним. Во-вторых, пленницу заново связали в немыслимо вызывающей позе, поставив на четвереньки и лишив абсолютно всей одежды. При чем проделали это очень виртуозно и быстро для своей, с виду неуклюжей, комплекции. В-третьих, эльфийке зачем-то насильно скормили десяток "чумных" ягод, которые туманили сознание, как бы опьяняя, однако имели один негативный нюанс, выражавшийся в кратковременном расслаблении гладкой мускулатуры. Можно и дальше загибать пальцы, считая в-четвертых, в-пятых и далее по списку.

Так, второй из жуткой троицы деловито тесал из срубленного молоденького деревца длинный кол, попутно его окоряя. Рядом с ним уже лежала пара крепких на вид рогулек, подготовленных аналогичным образом. Третий гоблин в это время налаживал какую-то конструкцию из кожаного мешка и тонкой трубки, подвесив ее на сук и наполняя водой из родничка. Только увидев дальнейшие действия этого гоблина, я понял, что это самая настоящая клизма, вернее - кружка Эсмарха, кустарная, но вполне рабочая. Пока первые двое были заняты своими делами, вивисектор дважды успел испытать по назначению свою приспособу. Пленница орала как резаная, а этот хмырь спокойно собирал испускаемую ей отработанную жидкость в деревянное ведро, выплескивал подальше под кусты и заново наполнял ужасную кружку водой из родника. Теперь я понял, зачем были ягоды - для облегчения процесса. На третий раз Сипатого, видимо, устроила прозрачность исторгнутой эльфийкой воды, потому как он оставил клизму в покое и отошел по каким-то делам в лес, благо не в мою сторону.

Костер уже полыхал во всю, и Главарь закидывал в него камни, собранные только что по округе. Второй гоблин уже отложил заостренный кол к рогатинам и теперь сосредоточенно долбил топором старый пень, лишая тот сердцевины. Спустя несколько минут он наполнил получившуюся импровизированную емкость водой, а Главарь по одному выкатил сучком из костра десяток самых разогретых камней и опустил их в нее. Судя по появившемуся пару вода хорошо нагрелась. Меченый нарубил с елок и сосен вокруг полянки молодых побегов и забросил в эту "кастрюлю" вместе с парой еловых шишек. А Главарь порылся в карманах фартука и извлек пучок какой-то травы, добавив его к адскому вареву.

Тем временем вернулся третий гоблин. Стало ясно, зачем он ходил в лес. В руках Сипатый принес целый мешок зеленых яблок-дичек. Пока готовился хвойный настой, вся троица расселась кругом и быстро покромсала их в стоящее по центру деревянное ведро.

Наоравшись, эльфийка замерла неподвижным изваянием. Я разглядел, что гоблины связали ее на славу, привязав локти к коленям и заставив перекинутой через талию веревочной петлей сильно прогнуть спину, оттопырив попу вверх. Длинные волосы пленницы похитители закрутили в толстый жгут и привязали к этой петле, вынудив эльфийку запрокинуть голову назад. В такой неудобной, но надо сказать соблазнительной позе она и стояла все это время, включая и процесс промывания кишечника. Со стороны девица напоминала тугой лук, с волосами вместо тетивы.

- Пора, - прорычал Главарь, сунув палец в варево и убедившись, что оно успело несколько остыть.

На пару с Сипатым они наполнили ведерную клизму теперь уже получившимся теплым отваром. Пленнице в четвертый раз пришлось выдержать унизительную медицинскую процедуру. Правда в этот раз она уже не кричала, а лишь обреченно стонала. Переместив содержимое кружки в кишечник эльфийки, Главарь, ничтоже сумняшеся, выцепил из "кастрюли" распаренную шишку и, как бутылку пробкой, заткнул бедную девицу, чтобы жидкость не вытекла. Учитывая объем хвойного отвара, меня посетила глупейшая мысль: "Почему не полилось из ушей?"

Второй гоблин, еще во время изучения его напарниками закона сообщающихся сосудов, извлек откуда-то толстую гибкую трубку из непонятного материала и с воронкой на конце и уже почти полностью пропихнул ее в пищевод своей жертве. "Чумные" ягоды и здесь облегчили процесс. Сипатый по-хозяйски убрал ненужную теперь кружку и стал помогать Меченому. Один из этой пары неспешно засыпал в воронку резаные яблоки, другой аккуратно проталкивал их веточкой через трубку в желудок пленницы.

Вечерело. Основной костер почти прогорел, дав жаркие угли, и старший троицы похитителей, озаряемый зловещими багровыми бликами от вспыхивающих местами языков пламени, воткнул по его краям обе рогулины и теперь подгонял их по высоте, пристроив в развилках подготовленный кол.

Тут меня осенило. Наблюдая за разворачивающимся на полянке действом и пытаясь глубже спрятать свой страх, я никак не мог понять, что за чудной обряд с участием эльфийки вершит  эта троица. И вдруг все странные действия гоблинов сложились в целостную картину.  Меня торкнуло: "Да эти ханурики просто решили сварганить себе ужин!" Хорошенько прочистили внутренности своей добыче, еще и придав им  хвойно-травяной аромат, и нафаршировали яблоками. Теперь ее осталось только зажарить! Ну, сучьи дети, е.. их мать! Гурманы херовы! Возмущение затопило меня, чуть отогнав страх перед монстрами.

У меня в мозгу боролись, пока без видимого преимущества, две мысли: "убежать-не-видеть-забыть" и "пойти-на-поляну-вломить-козлам-стать-героем-спасителем". До этого, пока не было угрозы мне самому, я просто наблюдал за гоблинами. При этом, конечно, напряженно думал, что в моих силах предпринять.

Наладив костровые принадлежности, Главарь вновь переключился на пленницу. Он стал ее связывать по-новому. Очевидно, прошлая поза была этим людожорам удобна для подготовительных процедур. Сейчас же добычу нужно было нанизать на шампур и равномерно зажарить. Для этой цели гоблин, развязав предыдущие узлы, с помощью напарника сложил пленницу практически пополам, привязав согнутые в коленях ноги возможно плотнее к туловищу. Ее локти он просто стянул веревкой за спиной. Девица даже не пыталась сопротивляться, покорно принимая требуемые положения.

Краем сознания я удивился, насколько компактной стала поза их жертвы. Сейчас она напомнила мне лягушку. Все это время я судорожно размышлял, как помочь бедной девушке. Четко сознавая, что и против одного гоблина не выстою в поединке, что уж говорить про троих, я вспоминал все, что узнал за эти пять месяцев о странном мире. Местный люд, с кем довелось мне пообщаться, уверен был до глубины души, что вся эта лесная сказочная братия со времен Истового Замирения свято чтит суры "Закононапутствия". Все сказы, что слышал я за это время, практически не поминали случаев беспричинного нападения волшебной нечисти на людей. Также мне кто-то говорил, что Гоблины трепетно относятся, по-крайней мере относились раньше, к магическим символам, и у меня мелькнула одна мысль, связанная с этим.

А на поляне Меченый положил кол-шампур рядом с добычей и, поводив рукой над углями, добавил в костер, видимо не удовлетворившись жаром, еще тройку полешек из сложенной Главарем дровницы. Глядя на это я пытался себя убедить, что если мой сценарий и погорит синим пламенем, то меня не зажарят вслед за нафаршированной эльфийкой.

Старший же, намотав волосы пленницы на кулак и пользуясь последними отблесками заходящего солнца, примеривался толи снять с нее скальп своим внушающим уважение тесаком, толи вообще отрезать голову. Понятно дело - мало кто волосы жевать согласится. Хоть он и не спешил, ожидая когда напарник закончит с углями, медлить больше было нельзя. Сумерки на глазах отвоевывали пространство у уставшего дня, размывая окружающие предметы.

Извлекши заранее из своей котомки практически самую ценную часть моего нынешнего снаряжения, я убедился, что артефакт работает "как часы". В этом мире такая вещица дорогого стоила, и не буду сейчас говорить, каково мне было ее раздобыть. По-нашему - здесь глубокое Средневековье. Из источников света - факелы да масляные лампы. Может еще что и встретишь изредка - и оно будет такого же древнего роду-племени. А у меня был фонарик! Небольшой черный цилиндр, источающий мощный пучок яркого белого света. С виду - обычный светодиодный "китаец". Но по сути - нечто большее. На фонаре не было кнопки, его корпус вообще был единым целым, при чем - вместе со стеклом. Да и стекло ли это? Прежний владелец, желая проникнуть в суть "чертова огня", иначе он фонарик и не звал, лупил по нему кузнечным молотом, но - увы... постичь секрет волшебного света ему не удалось, а совершенно невредимый фонарик через время стал уже моей собственностью. Отсутствие кнопки ничуть не ухудшало его качеств: свет зажигался и гас по воле мысли. И как маленький, но приятный бонус - отсутствие батареек. Фонарь не требовал зарядки. Совсем! Однако, насколько это было мне известно, он проработал уже не менее двух сотен лет и вроде разряжаться не спешил.

Так вот, мысленно простившись с жизнью и постаравшись придать твердость своей походке, я вышел на поляну со включенным фонариком и сосредоточился на том, чтобы по очереди освещать головы монстров, надеясь так получше разглядеть их реакцию и предугадать намерения. Ну, по возможности, конечно. Теперь главное - верить, что задумка удастся, и ни в коем случае не колебаться в себе! Ведь вера в победу - есть уже ее половина...

- Добычи по силам! - приветствовал я нашу троицу вроде как по старинной традиции.

Картина маслом. Все трое, синхронно обернув свои страшные морды в мою сторону, отвалили челюсти вниз, изображая высшую степень удивления. Свет, исходящий из моей руки, их взволновал. Даже уже смирившаяся со своей участью пленница сумела, насколько позволяли путы, поворотить свое личико ко мне.

Тут мои нервы не выдержали напряжения. Ситуация просто жуткая. Три кошмарных монстра на поляне. В моем скудном арсенале нет ничего существенного, что можно им противопоставить. Дыханье смерти топорщит волосы на голове! И тут - прелестное девичье лицо, просто огромные изумрудные доверчивые глаза. Милые острые ушки, добавляющие пикантность облику девицы. Восхитительные, хоть и намотанные на кулак мерзавца, вьющиеся и черные как смоль волосы. И яблоко! Крепко зажатое в острых зубках зеленое яблоко, заставившее рот открыться большой буквой "О"! Наверное, забив желудок жертвы до отказа нарезанными кусочками, гоблины воткнули его пленнице в рот, чтобы не дать срыгнуть эту начинку.

Меня пробил просто дикий смех, я хохотал до икоты, сбрасывая чудовищное напряжение момента. Фонарь прыгал в руках, заставляя плясать на окружающих поляну деревьях странные тени. Гоблины впали в еще больший ступор.

- Вы нашли мою потерю! - "обрадовал" я их, едва отсмеявшись, и прошел чуть вперед, занимая позицию между жарником и пленницей.

Не дожидаясь, пока гоп-компания придет в себя, кинул на жаркие угли кольцо для ключей, которое еще заранее зажал в ладони. Раз не напали сразу, есть шанс решить все в словесном поединке.

- Эльсия, - обратился к эльфийке, на ходу придумав имя, - Я огорчен недостойным поведением моей собственности! - и посмотрел на гоблинов: - Спасибо, други, что способствовали торжеству закона леса и гор! - произнося величественную фразу из "Закононапутствия" я присел, не мешкая захватил губками пассатижей своего мультитула почти мгновенно разогревшееся до красна кольцо и прислонил его на пару мгновений к нежной коже на ягодице эльфийки.

Запах паленого мяса и утробный крик пленницы через набитый рот наполнили пространство одновременно. Кольцо я сразу убрал с глаз долой, распрямившись и заложив руку за спину, но рубец ожога багровым кругом уже явственно проступил на девичьей попе. Прежде, чем так жестоко поступить с бедной девушкой, я хорошо подумал, но иного варианта, как представить пленницу уже чьей-то собственностью, надеясь на уважение гоблинами вековых законов, просто не видел. Ну не меряться же мне, в самом деле, с ними силой, заведомо предвидя кислый для себя исход? Да и место для тавро я выбрал одно из самых сокрытых от чужих взоров. Не будет же девица прыгать неглиже пред каждым встречным. Такими были мои рассуждения.

Хоть я и погасил фонарик, все же стараясь экономнее расходовать его ресурс, боюсь не вечный, гоблины практически впали в транс, глядя как я голыми руками, мультитул им был почти не виден, да и не ведали они такого инструмента, взял из огня печать Ортока. Да-да, пустой раскаленный круг символизировал здесь все сущее и мог быть использован только великим Творцом или его наместником. Никто иной не смог бы и коснуться такой печати, да и не пробовал, страшась ужасной участи, должной сразу постигнуть нечестивца. Я в глазах гоблинов сотворил чудо. Да и в добавок осенил багрянцем "круга власти" их добычу.

- Освободи ее, - стараясь закрепить успех я обратился к старшему.

Девичьи волосы как вода просочились сквозь разжатую ладонь Главаря. Он еще не определился, как быть, и потому убрал тесак от, хвала всевышнему, еще не снятого скальпа пленницы, и легким касанием острой стали рассек связывавшую ее ноги веревку. Освобождать руки своей законной добыче он не спешил.

- Кто ты? - через силу облизав пересохшие губы спросил Главарь.

Эльфийка, воспользовавшись частичной свободой, разогнулась и, не смотря на связанные руки, попыталась сесть. Видимо пробка в известном месте и ожог на той же части тела существенно помешали этому, потому как пленница сразу изменила позу, встав на колени.

- Я Ортодокс! - многозначительно произнес я, стараясь не расхохотаться от забавного вида девичьего лица с яблоком во рту и еще сильнее озадачив незнакомым словом этих монстров.

- Вставай, Эльсия, - чуть нагнувшись, я подкрепил свои слова, потянув эльфийку за волосы, - Нам пора!

Пленница вскочила на ноги и неуловимо грациозным движением прижалась ко мне.

- Ээээ... Постой-постой! - Меченый пришел в себя быстрее главаря, - Добыча наша! - пробасил он, угрожающе шагнув в мою сторону.

Девица ощутимо вздрогнула всем телом и еще теснее постаралась прижаться ко мне. В красных бликах раскаленных угольев рельефные фигуры охотников выглядели особо зловеще. К тому же свет догорающего огнища поневоле делал сумерки вокруг себя гуще и мрачнее.

- Лишь то, что не принадлежит никому, может считаться законной добычей, - философски изрек я очередную фразу из "Закононапутствия" и назидательно поднял вверх фонарь, снова его включив. Столб света вспугнул рой ночных мотыльков, постаравшихся вновь окунуться в темноту сгущавшейся ночи. Во след порскнули и летучие мыши, охотившиеся за ними. Это длилось всего миг, но впечатление на гоблинов произвело, - Или здесь есть кто, готовый нарушить Вечное Соглашение? - насколько смог грозно вопросил я, выключая фонарик.