Бабушка рассказывала⁠⁠

— Ироды! — вопила Марьяна, хватая румынского офицера за рукав. — За что?!

— Пшла, пшла, — оттолкнул офицер и стеганул Марьяну нагайкой. Кот в его руке выкрутился и вцепился зубами в костяшки пальцев. — Ааа… — заорал офицер, тряхнул животное за шиворот и обвил нагайку вокруг кошачьей шеи. Нагнулся, ступил ногой на свисающий конец и потянул за рукоять. Кот взвизгнул, изогнулся в предсмертной судороге и затих.

— Скотыняка! — Марьяна стянула шаль, размахнулась и со всей силы огрела ею фашиста по спине. Фуражка слетела с головы офицера и покатилась под ноги Захару, который всё это время молча смотрел на происходящее сквозь узкий прищур. Захар вжал голову в цигейковый воротник и смачно плюнул сквозь прореху в зубах. Плевок попал аккурат на околыш офицерской фуражки.

Офицер схватил одной рукой шаль, перекинул через шею Марьяны, притянул к себе, другой — молниеносно вынул из кармана нож и всадил женщине в живот. Старуха захрипела, дёрнулась… и осела. Плюхнулась на землю, как пустой мешок. Вытерев нож о складку галифе, офицер подошёл к валяющейся на земле фуражке, поднял, внимательно рассмотрел жёлтую кляксу слюны и, не поднимая глаз, крикнул:

— Инкиде!

Два румынских солдата бросили мешки с провизией, которые они выносили из сарая, и кинулись к Захару. Схватили за руки.

Захар хорошо знал румынский, столько лет на них батрачил, но приказ «Повесить» не испугал его. Глядя на худосочные ножки румынского офицера, на кровавую полоску от ножа на галифе, он зло усмехнулся и ещё раз сплюнул. На этот раз на сапоги офицера.

— Вояки!

— Инкиде! — взвизгнул офицер, — Маса! Френгие!

Ещё двое кинулись в дом и через минуту, протискиваясь в двери, вытащили на улицу стол.

— Аколё! — офицер ткнул пальцем, указывая на огромный ствол грецкого ореха.

Солдаты поставили стол под дерево, один взобрался на него и стал привязывать верёвку. Верёвка сопротивлялась, соскальзывала змеёй с голой ветки, падала в грязь. Наконец над столом повисла петля. Солдат подёргал её, проверяя прочность и, оставшись доволен, спрыгнул на землю.

— Гата!

Державшие руки Захара солдаты потащили его к столу.

— Аштепта! — крикнул с крыльца второй офицер и ловко вскинул руки к лицу. В руках офицера блеснуло стёклышко в круглой оправе, которое торчало из миниатюрной чёрной коробочки. Захар с интересом посмотрел на диковинку. Коробочка издала щелчок, и офицер отнял от лица коробок.

«Так вот он какой — фотоаппарат», — догадался Захар, который слышал от сына о чудесном изобретении, которое можно было носить с собой и делать снимки везде, где придётся.

— Аурка! — гаркнул первый офицер в лицо Захару и кивнул на стол.

— Ты думаешь, я тебя испугаюсь, подлая фашистская морда? — Захар оттолкнул пыхтящих рядом с ним солдат и сам забрался на стол. Сунул голову в петлю.

— Стай лянга! — скомандовал офицер с камерой, и солдаты засуетились вокруг стола, принимая выгодные позы.

Что-то случилось в небе. Потерявшееся солнце неожиданно прорезало лучом серую мглу и залило светом двор: задушенного нагайкой кота, зарезанную ножом Марьяну и его, Захара, с петлёй на шее.

— Снимай, гад, снимай, для истории. Чтоб дети наши помнили, чтоб дети их детей знали, чтоб внукам рассказали и никогда вам, проклятым, это не простили, — голос Захара, будто завершив свою миссию, сел.

— Ну, соареле есте ин кале. Интоарче. — Офицер сбежал с крыльца и обошёл орешник. Солдаты приподняли стол и закружили, разворачивая Захара спиной к дому. Снова встали в позы.

— Ну и дурни! — усмехнулся Захар.

Затвор щёлкнул, и стол, выбитый ногой солдата, грохнулся. За ним с верёвкой вокруг шеи на землю упал Захар.

— Тьфу, сукины дети, даже повесить, как надо, не могут.

— Депашеск! — нервно заорал первый офицер, и солдаты суетливо забегали.

Снова верёвка, стол, только теперь он стоит к дому спиной, а перед глазами сад. Голые деревья уткнулись ветками-раскоряками в небо, и только чёрный обрубок яблони, той самой, на которой этой зимой повесился доведённый до отчаяния сосед, мозолит вечным упрёком глаза.

— Скоро свидимся! — подмигнул Захар, и солнечный свет погас.

Молдавия (Бессарабия). 1941-1944 годы.