3:42 ночи⁠⁠

Это перевод истории с Reddit

Вот уже неделю я просыпаюсь ровно в 3:42 ночи.

Не «примерно». Не «где‑то в это время». А именно 3:42 — так показывают и телефон, и цифровой будильник, и часы, которые я стал держать на тумбочке, чтобы убедиться, что мне не мерещится.

Началось всё во вторник. Я лёг спать, как всегда, около 23:30, пролистав соцсети дольше, чем следовало. День был обычным: на работе — хлопотно, но терпимо, ужин — разогретая паста, а перед сном я позвонил маме, как делаю каждую неделю. Самая обычная жизнь.

Я подскочил от ощущения, что что‑то не так. Знаете, когда тело первым чувствует опасность, а сознание вяло догоняет? Сердце уже колотилось, когда я открыл глаза в кромешной темноте спальни.

3:42.

Я лежал неподвижно, прислушиваясь. В моей однокомнатной квартире стояла тишина — только гул холодильника да редкие машины на улице. Через пару минут, не услышав ничего подозрительного, я убедил себя, что это обычный внезапный пробуждение. Наверное, нервы из‑за дедлайна. Перевернулся и вскоре уснул.

На следующую ночь я избегал кофе после четырёх и даже отказался от привычного вечернего серфинга, взяв книгу — говорят, так спится лучше. Уснул без труда около одиннадцати.

И проснулся в 3:42.

На этот раз чувство было сильнее: не просто тревога, а отчётливое ощущение, что я не один. Сердце билось в горле, пока я всматривался в темноту, пытаясь различить силуэты за приоткрытой дверью спальни — полностью закрывать её душно.

Ничего не шевелилось. Ни звука, кроме моего ровного, нарочно притихшего дыхания. Минуты тянулись, как часы. Наконец я включил фонарик на телефоне и медленно осветил комнату, затем коридор и крошечную гостиную.

Пусто. Конечно, пусто.

На третью ночь стало по‑настоящему страшно. Я принял мелатонин, заснул крепко, но глаза распахнулись — как вы догадались — в 3:42. Я сидел на кровати, весь мокрый, футболка прилипла к коже. Более того — я уже был в положении сидя и не помнил, как встал.

Это был не сон: переход от сна к полной ясности произошёл мгновенно, будто кто‑то щёлкнул выключателем. Кожа покрылась мурашками, хоть я и потел.

Тогда я почувствовал запах. Слабый, едва уловимый, будто что‑то горит — не еда и не проводка, а волосы или ногти. Настолько лёгкий, что я не был уверен, не придумал ли его.

Я обошёл квартиру: проверил розетки, выдернул лишние вилки, потрогал стены — ничего. Запах исчез, если вообще был.

Днём я написал подруге Мие, стараясь звучать буднично:

— Слушай, у тебя бывало, что ты просыпаешься каждую ночь ровно в одно и то же время?

Она ответила сразу:

— Ну, когда сын был младенцем и я кормила его в 2 ночи? 😂

— Нет, без причины. Я каждую ночь в 3:42, и это жутко.

— Наверное, стресс. Или сосед сверху ходит по расписанию? Мы же чувствительны к паттернам.

Звучало логично. Парень этажом выше иногда действительно работает по ночам. Мне стало легче.

До четвёртой ночи. Я проснулся в 3:42 от явного звука шагов в гостиной.

Лёгкие, осторожные шаги — как у того, кто не хочет, чтобы его услышали.

Я лежал, не дыша, телефон с набранным 911 зажат в ладони. Шаги стихли. Послышалось лёгкое скрежетание, будто мебель двигали, стараясь не шуметь.

Не скажу, что я храбрец, но от продуманности этих движений во мне вскипела злость сильнее страха. Это МОЯ квартира. Если кто‑то вломился, он осквернил единственное безопасное место.

Я щёлкнул настольной лампой, схватил бейсбольную биту, заранее положенную рядом (я не идиот), и вышел к двери спальни.

Гостиная была пуста. Дверь на цепочке изнутри, окна заперты, ничего не тронуто.

Я обшарил всю квартиру: шкафы, за шторой в душе, под кроватью. Заглянул даже в холодильник и шкафы, хотя понимал, взрослому там не поместиться. Ничего.

Тогда заметил: диван сдвинут сантиметра на два от привычного места.

Больше я той ночью не спал. На утро убедил себя, что мог задеть диван пылесосом и не заметить, а шаги — снились или пришли сверху.

Я стал сомневаться в собственном рассудке и решил действовать методично. Вечером сфотографировал каждую комнату, особенно расстановку мебели. Поставил ноутбук на запись гостиной на всю ночь. Выпил снотворное, рассчитывая проспать мимо 3:42.

Не помогло.

Глаза раскрылись в 3:42, будто их разжали чужие пальцы. Тело тяжёлое от лекарства, но разум ясен — и он фиксирует абсолютную тишину. Никаких обычных звуков: ни гула холодильника, ни шороха улицы.

Тишина давила физически, словно вакуум.

И тут дверь спальни медленно закрылась.

Я её не трогал. Сквозняков не было. Она двигалась нарочно медленно, пока не щёлкнул замок.

Я не мог шевельнуться: таблетки сковывали, разум вопил «вставай». Ручка двери начала вращаться, отчётливо щёлкая механизмом.

Надрываясь, я прорвал фармацевтический паралич, ухватил телефон, включил фонарик — в тот миг, когда дверь снова открылась.

Свет не показал никого. Дверь продолжала медленно распахиваться, пока не упёрлась в стену, открывая пустую гостиную.

До утра я сидел с включённым светом, битой на коленях.

Утром дрожащими руками просмотрел запись. В 3:42 на видео ровно минуту шёл снег помех, а потом гостиная снова была пустой.

Я взял больничный и целый день гуглил: отравление угарным газом, височные эпилепсии, парасомнии — всё, что могло объяснить происходящее. Позвонил хозяину: не жаловались ли прошлые жильцы? Он хохотнул: «Призраки, что ли? Дому пятнадцать лет, не замок с привидениями».

Купил датчик CO — норма. Проверил замки — целы. Спросил соседа, слышал ли он что‑нибудь странное — нет.

Последней ночью я решил разорвать цепочку. Поехал к Мие, не вдаваясь в подробности, сославшись на сломавшееся отопление. Уснул на её диване, муж и пятилетний сын спали в соседней комнате, и мне стало спокойнее среди людей.

Я проснулся в 3:42.

В гостиной было темно, лишь кабельная приставка светилась. Но здесь мне не было страшно, только озадаченно и раздражённо из‑за сломанного циркадного ритма.

И тогда раздался тихий голос:

— С кем ты разговариваешь?

Сын Мии стоял в проходе, прижимая плюшевого динозавра, глаза блестели в полумраке.

— Ни с кем, дружок, — шепнул я. — Просто проснулся. Иди спать.

Он наклонил голову, глядя не на меня, а в пустоту рядом с диваном.

— Но ты говорил с высоким дядей.

У меня по коже пробежал холод.

— С каким дядей? — пересохшими губами спросил я.

Он указал на пустой угол.

— С тем, что пришёл за тобой. Он наклоняется и шепчет тебе в ухо.

И я почувствовал — едва заметное дыхание у самого уха, пахнущее тем же палёным, что и раньше.

Пишу это в машине у круглосуточной забегаловки. С четырёх утра я здесь. Мия думает, что я рано выехал к родителям. Она не знает, что я не собираюсь туда ехать и подвергать их риску.

Сейчас 15:41. Через двенадцать часов будет 3:41 ночи, а минутой позже…

Я не знаю, что со мной происходит. Не знаю, схожу ли с ума, или за мной действительно что‑то следует. Но ребёнок увидел то, чего я не вижу, а дети не выдумывают настолько конкретных деталей, как высокий человек, шепчущий в ухо.

Я не спал дольше двух часов подряд уже неделю. Пишу это, чтобы хоть кто‑то знал, что происходит, если этой ночью всё изменится. Если этой ночью, в 3:42, я узнаю, чего «оно» хочет.

Потому что самая страшная возможность — не то, что я схожу с ума.

А то, что я совершенно нормален, и нечто невозможное заинтересовалось мной.

И оно достаточно терпеливо, чтобы забирать всего одну минуту каждой ночи, пока не решит взять больше.

Читать эксклюзивные истории в ТГ https://t.me/bayki_reddit

Подписаться на Дзен канал https://dzen.ru/id/675d4fa7c41d463742f224a6