02. «Баграм»⁠⁠

После «выпускных» экзаменов в учебном центре Шерабад мою лучезарную личность удостоили гордого звания «рядовой», внесли в военный билет соответствующую запись и направили из 366-го полка в 365-й, из учебного в гвардейский. На этот счёт у меня в башке всплыли слова из песни В.С.Высоцкого: - «И меня два красивых охранника повезли из Сибири в Сибирь». В моём случае - из Термеза в Термез. Не далеко от яблони покатилось яблоко.

Самым неожиданным для меня образом в 365-ом полку я заделался гвардейцем. Поначалу не понял за что мне оказали такую честь, ведь наша учебная рота «завалила» выпускной экзамен. У меня мелькнула мысль, что личность всё же в чем-то лучезарная, ежели в такой полк направили, значит есть повод гордиться собой. Однако, жизнь развернула избушку к лесу передом, ко мне чем осталось, то есть армейской действительностью. Заключалась она в том, что три батальона из 365-го полка запланировали отправить в Афганистан, в город Баграм. По штатам мирного времени в батальонах служило по 150 человек, а в Баграм требовалось отправить батальоны численностью 520 человек в каждом. Для этих целей предстояло где-то «родить» 1110 злых вооружённых мужиков. Командование разослало по Туркестанскому Военному Округу «циркуляр» чтобы все командиры подразделений в принудительном порядке «перечислили в пользу бедных» воинские контингенты самых отъявленных разгильдяев. Ну, вернее, хотели, чтобы командиры отправили лучших из лучших, но те подумали и оставили их себе. А в гвардейский полк отправили худших из худших. То есть тех придурков, которые всех уже задрали. В рамках поставленной задачи изрядно «ощипали» учебный выпуск, предназначенный для Афганистана, отловили из госпиталей всех, кто там ныкался и выгребли с гауптвахт всех, кто там мыкался. Получается, что меня могли направить к гвардейцам в качестве придурка, который всех задрал, а не в качестве лучезарной личности. Расследовать данный вопрос я, на всякий случай, не стал, поэтому тайна сия осталась для меня непостижима, а для окружающих безразлична.

Чтобы противник не догадался, логика командования не должна поддаваться математическому исчислению, это вам любой математик скажет. Согласно армейской логике в гвардейский полк меня направили не на должность противотанкового гранатомётчика. Меня назначили пулемётчиком и вооружили ручным пулемётом РПК-74 госномер СА-9702. Зачем Кобызев мучился, обучал меня настраивать оптический гранатометный прицел, зачем учил использовать прицельную «сетку», зачем без сна и покоя шастал с нами по полигону на ночных и дневных стрельбах из гранатомёта – я хрен его знает. Могу только предполагать. Если исходить из того, что вокруг меня многие бойцы оказались в аналогичном положении, то получается, что у начальства просто не было времени разбираться какая группа крови у какого гринго. Всех, кого поймали, без разбора раскидали по должностям в хаотическом порядке, затем застроили, отчпокали и отправили обратно на Термезский полигон для боевого слаживания. Но, сладить там ничего не удалось так как раздолбаи, разгильдяи и недолеченные амбалы поступали разрозненными партиями до самого заключительного дня перед отправкой в Баграм. Можно себе представить какая весёленькая компашка должна была свалиться на голову командира полка, для которого нас наловили.

К новому командиру полка в афганский город Баграм наша рота должна была приехать из Термеза своим ходом, на штатных БТР-70В. Эту технику в роту недавно пригнали взамен старых ЗИЛ-131. Водители прошли ускоренные двухнедельные курсы переподготовки с ЗИЛа на БТР, соответственно, ничего не умели. А ехать им предстояло через самый высокогорный в мире тоннель по самой опасной в мире дороге. Мы все ёрзали коленка-об-коленку от предвкушения аттракциона «Афганские горки», но армейское руководство успокоило, мол, не сцыте, пацаны, вам главное доехать до Баграма, а там новый командир очень толковый, он научит ваших водителей как по горам кататься. Всё будет путём и танки наши будут быстры.

На моё великое счастье по пути из Термеза в Баграм никто в пропасть не свалился, об скалы не разбился, поэтому прибыл я туда целый и невредимый 11.03.1984 в составе седьмой роты третьего горнострелкового батальона. По прибытии нам, как и обещали, дали месяц на подготовку. Это было не дофига, но всё же лучше, чем вообще нифига. План занятий разработал тот самый командир полка, про которого нам так долго говорили большевики. Имя его подполковник Суман Пётр Романович.

В силу незначительности занимаемой мной должности не буду первым говорить про командира полка. Из соображений правил воинской культурности передам слово старшему по званию, командиру нашего батальона майору Пудину Виктору Викторовичу. Он с командиром полка работал плотно и напряженно, во всяком случае, напряженней, чем я. Вот что он об этой работе рассказал:

- На новом месте дислокации произошла моя первая встреча с новым командиром полка. Батальон был построен для знакомства с подполковником Суманом П.Р. Встречу эту я помню до мелочей, наверное, потому, что обязывала обстановка. Командир полка Суман П.Р. запомнился таким: суровый, обветренный афганскими ветрами офицер, с умными глазами, крепким мужским рукопожатием. Уверенность исходила от этого человека, в боевых условиях это очень важно, так что все перепитии, которые возникли в ходе марша через Саланг, на время забылись.

Суман П.Р. был немногословен, как опытный командир чётко отдавал распоряжения по размещению батальона, вместе с тем вникал практически во все мелочи. К концу первого дня у меня сложилось впечатление, что я давно-давно знаю этого человека и служили мы с ним всю жизнь. Стиль руководства заметно отличался от других начальников у которых - не важно за что, первым делом отругать подчинённого. У Сумана П.Р. на первом месте стояла задача разобраться, помочь, не унижая достоинства человека. Поэтому у всех нас вновь прибывших, вера в этого человека была безграничной, такое очень редко случалось в служебной деятельности.

Под руководством командира полка мы быстро организовали приобретение опыта и это несмотря на то, что Суман П.Р. был командиром танкового полка. Создавалось впечатление что он всегда командовал мотострелковым полком. Подразделения буквально через несколько дней после прибытия стали выходить на боевые операции в зелёной зоне, реализации разведданных в горной местности. Через две с половиной недели все три Термезских батальона были собраны в Баграме, в новом ППД. Надвигалось начало Панджшерской операции.

Цель нашего прибытия в Баграм никто не скрывал. В 1984-ом году истёк срок перемирия с Ахмад Шахом Масудом, лидером Панджшерской группировки душманов. Командование армии решило принять против Масуда строгие меры, а именно, ввести наш полк в ущелье Панджшер и накостылять всем незаконным вооруженным формированиям, которые попадутся под руку.

Что такое ущелье Панджшер, я не имел представления, однако, после неудачного «штурма хребта» в Шерабаде у меня сложилось понимание комплексной взаимосвязи между минными заграждениями и долголетием. После «подрыва» нашей роты на учебной мине я крепко опасался идти на войну в горы без сапёрной подготовки. К моему удивлению и удовлетворению в Баграме нам организовали таковую подготовку. Под открытым небом установили столы с наглядными пособиями, перед столами квалифицированные офицеры рассказывали и показывали солдатам как выглядят мины и каким образом с ними надо обращаться. Нас повзводно по очереди приводили на обучение.

После первого занятия было проведено второе, затем третье и так далее. Несколько дней подряд командир нашей роты объявлял перед строем: - «Через 30 минут в учебном центре сапёрной подготовки будут проведены занятия. Желающие посетить – два шага вперёд». В ответ на такое предложение я всегда делал эти два шага. В результате за несколько первых дней, проведённых в Баграме, я научился различать противопехотные мины нашего и иностранного производства

Запомнил как выглядят противотанковые мины

Понял, как работают трофейные замыкатели и детонаторы

научился пользоваться огнепроводными шнурами, капсюлями-детонаторами, детонирующими шнурами и прочими простейшими приспособлениями подрывного дела. Понятно, что знания мои были «по верхам», но за несколько первых дней подготовки лучшего результата было сложно добиться.

Так же в первые дни после нашего прибытия в Баграм, были проведены занятия по оказанию медицинской помощи раненым. Снова под открытым небом были выставлены столы, на нах военные медики разложили медицинские прибамбасы. Нас повзводно приводили на занятия, а военные медики показывали, что для чего придумано и как с ним обращаться. Эти занятия тоже проводились много раз подряд, все желающие бойцы могли посетить их снова и снова.

За сапёрной и медицинской подготовкой последовали воспитательные мероприятия. На них нам объясняли, как следует себя вести советскому солдату на территории дружественного государства Демократическая Республика Афганистан. В качестве дидактического материала показывали статьи из газет, плакаты и листовки, затем раздали брошюры, отпечатанные типографским способом.

Учебным процессом руководил подполковник Суман П.Р. В первый и второй батальоны он направил двух толковых офицеров для проведения учебной работы, а за наш третий батальон взялся своими собственными руками. После того, как нашему батальону провели череду теоретических занятий, подполковник Суман перешел к отработке усвоенных знаний на практике. Он организовал тактическую подготовку в полевых условиях, каждый день обучал наш батальон как двигаться «непонятной колонной», как приближаться к вражескому укрепрайону, объяснял, что этого нельзя делать без предварительной огневой обработки стволами бронегруппы. Я, простой недоделанный пулемётчик, видел командира полка не то чтобы каждый день, я его видел по нескольку раз в день. Он постоянно носился на своём БТРе от одного подразделенья к другому, контролировал занятия, ставил учебные задачи, следил за их выполнением, устраивал «разбор полётов» и «работу над ошибками», ставил новые задачи, контролировал отработку неудавшихся элементов.

В обязательном порядке была проведена огневая подготовка, пристрелка личного оружия.

На фотографии март 1984-го Афганистан, Баграм. На переднем плане сержант Александр Тимофеев пристреливает мой ручной пулемёт СА-9702. Над сержантом Тимофеевым стоит командир роты старший лейтенант Рязанов И.Г. На дальнем плане виден БТР командира полка. Он лично контролировал приведение оружия к нормальному бою, водил нас в учебную атаку, обучал как организовать связь в условиях горного рельефа, учил как организовать засаду, как блокировать ущелье, как организовать охрану колонны, как создать огневую группу, как манёвром на поле боя поставить противника в тактически невыгодное положение, заставить дрогнуть, а затем отступить.

Занятия продолжались с утра до вечера, а позже проводились и после вечера, то есть в ночное время. Суман П.Р. учил нас как проводить ночной марш, что надо делать во время засады и многому-многому другому. Всё это я прошел своими ногами, потрогал своими руками. Мои однополчане в своих рассказах будут излагать то же самое. Все, как один, включая Сумана П.Р. будут подчёркивать отличительную особенность нашего полка: сформировали его из лишь бы кого, распихали людей на должности лишь бы как и спихнули всё в Баграм. На голову нового командира. Вот как нас отправил в Баграм командир дивизии Касымов:

Новый командир, как настоящий офицер, не опустил руки, не жаловался, что на подготовку дали всего один месяц. Он принял под своё командование присланное ему воинство, организовал обучение и отработку на практике, привёл в порядок воинскую дисциплину и подготовил полк к штурму Панджшера. На сколько это было возможно за месяц. 17 апреля поступил сигнал о начале штурма Панджшерского ущелья.