incognito666

Русская рулетка

1. В барабан револьвера закладывается одна пуля. Шесть гнезд пустых.

2. Игрок прикладывает дуло к своему виску и нажимает на курок...

3. Шансов выжить: шесть к одному.

4. Играют добровольно.

Чеченская рулетка

1. В барабан револьвера закладывается шесть пуль. Одно гнездо пустое.

2. Крупье по очереди прикладывает дуло к головам семи пленных. Давит на курок...

3. Шансов выжить: один к шести.

4. Согласие на игру необязательно.

То лето было на редкость жарким. Уже неделю градусник в полдень показывал 45-50 градусов. Плавился асфальт, с крыш капал гудрон, мозг в головах людей превращался в студень. Отработав двенадцатичасовую смену в своем магазине, я, едва дыша от усталости, плелась домой. Целый день от клиентов не было отбоя, не успевала их обслуживать: сотни мужиков забегали выпить кружку пива, покупали холодный лимонад, мороженое, всякую всячину. По пути на озеро заезжали отдыхающие. К девяти часам вечера у меня, как у алкоголика, дрожали руки. Я уже с трудом удерживала бокалы с пивом. Подкашивались ноги - за день ни разу не присела.

В общем, ползу. В голове слова песни: "Когда усталая подлодка из глубины идет домой". И желание - дойти, упасть и умереть.

Дома меня ждал гость. На кухне сидели сын с мужем и какой-то рослый парень. При виде меня он встал и двинулся навстречу:

- Здравствуй, крестная.

Я замерла. У меня три крестника. Сашенька и Костик живут неподалеку. Остался один...

- Алеша? - спросила я.

- Так точно, - ответил парень.

Мне стало очень стыдно. Крестила я его, когда мне было шестнадцать лет. Он был сыном моей троюродной тетки, то есть моим племянником. Вспомнила, как мы с кумом стояли в церкви, батюшка опустил младенца в купель, тот, испугавшись, схватил ручонками попа за бороду. С трудом его от себя оторвав, священник подал мне драчуна. Я завернула его в пеленку, прижала к себе. Это был мой первенец! Гордость переполняла: какой смелый парень мой крестник! Мы с ним похожи, значит, поладим.

Не получилось. После того как нас, "чеченцев", жизнь раскидала по белому свету, я его не видела. С родины мы разбегались в спешке, подчас даже не зная, где остановимся. Вот и его родители уехали, не оставив никому адреса.

Усталость у меня улетучилась. Разогрела, что Бог послал, вытащила из холодильника все, что там было. Поставила на стол бутылку водки. Сели. Выпили. Стали закусывать. Парень вел себя скованно. Но после третьей стопки ожил, разговорился. Рассказал о родителях, об общих знакомых, о том, как они живут.

Что спасает русских от неловкости, жизненных неурядиц, застенчивости? Правильно! Водка! На Западе самые востребованные специальности - это психолог и адвокат. В России не нужны ни те, ни другие. Тебе тяжело? Возьми бутылку и шуруй к друзьям, к родственникам. Поймут, поддержат, посоветуют, как пережить трудное время. Мы тут самые лучшие в мире психологи, потому что каждый на собственной шкуре прочувствовал то, что ты сегодня переживаешь. Страна Советов. И главный совет такой: подними правую руку повыше, рубани ею воздух и скажи: "Да пошли вы все!", хряпни стакан и закуси огурчиком. Алеше, судя по всему, было туго, ему нужен был психолог. А мы для чего?

- Чем же ты сейчас занимаешься, сынок? - спросила я.

- Две недели как пришел с чеченской войны, крестная, - ответил он.

Я вздрогнула. Нет! Этого не может быть! Его родители бросили все, забрали его в охапку и бежали в Россию, чтобы спасти его от беды. Получается, что не уберегли. Как в песне "Отпустить меня не хочет Родина моя". Мы детей оттуда увозим, Правительство их туда загоняет. Сколько ж ему досталось пережить? Расспрашивать не стала, пусть парень отдохнет. Вскоре ребята вышли во двор покурить. Я убрала со стола, перемыла посуду. Мешать им не стала, иногда мужчины должны побыть одни.

Постелила всем постели и прилегла возле телевизора. Как заснула, не помню. Сказалась усталость. Ночью проснулась от криков. Подскочила, оделась. Муж храпел на нашей кровати, сын в своей комнате. Вспомнила о госте. Тут он опять закричал: "Меня, меня стреляй!" Вхожу: парень мечется в бреду, кричит, весь мокрый. Принесла мокрое полотенце, стала обтирать ему лицо. Он проснулся, дико озираясь. Видно, сначала не понял, где он, кто я. Но постепенно пришел в себя, опомнился:

- Я разбудил тебя, крестная? Прости.

- Давай, сынок, выйдем во двор, там прохладнее.

Он согласился. Вышли, присели на лавочку. Я принесла холодного кваса. Долго молчали. Потом я спросила:

- Это оттуда?

- Оттуда.

- Досталось?

- Досталось. Пройдет ли когда-нибудь? А то и жениться боюсь. Заору вот так ночью - жену дурой сделаю. Кто со мной таким жить согласится?

- Согласится. Полюбит - все выдержит. Это не самое страшное в жизни.

Помолчали. Я старалась не докучать расспросами. Захочет - сам расскажет. Нет - и не надо. И так страдала оттого, что очень часто люди делились со мною сокровенным. Я глубоко переживала человеческие драмы, умирала и страдала вместе с ними. Они уходили, уезжали, а я месяцами не могла прийти в себя после их признаний.

Вот и сейчас чувствовала, что у мальчика в сердце нарыв, ему необходимо выговориться, но торопить события не собиралась. Чтобы поддержать разговор, спросила:

- Как там, Алеш, родина?

- Плохо.

- Опять замолчали. А потом он сорвался. Рассказал все: как уехали из Чечни, поселились на хуторе в Краснодарском крае, как забрали его в конце 94-го в армию, а через два месяца отправили в Грозный.

Как их, лысых, не умеющих даже стрелять толком, бросили в бой. Как лежали они под шквальным огнем, закрыв головы руками и боясь высунуть нос из-за укрытия. Как бросили свои, взяли в плен "чехи". Как издевались над ребятами: избивали сапогами, жгли паяльной лампой, выбивали прикладами зубы, вспарывали ножами животы.

Меня парализовало. Я сидела не шевелясь, дыша вполвздоха. Казалось, это сон, бред, фильм ужасов.

Не верить ему у меня не было оснований. Я выросла среди чеченцев, знала, на что они, когда озлоблены, способны, поэтому не сомневалась ни в одном слове Алеши. Так оно и было! И раньше, и теперь. В этих наркоманах, нажравшихся дури, мало чего человеческого. Истязая беззащитных новобранцев, они балдели! Вид крови, слезы и стенания умирающих для них были слаще вина. Они соревновались в умении сделать больно, хвастали своей жестокостью.

Бедная моя деточка! Я ведь перед Богом за тебя в ответе! Как же я могла допустить, что ты попал в этот ад! Где же я была в это время?

Нет мне прощения ни тут, ни на том свете.

Алеша продолжал рассказывать. Я, зажав сердце в кулак, слушала.

- А знаешь, крестная, что такое чеченская рулетка?

- Нет, сынок, не знаю. Русскую знаю, а о чеченской не слышала.

- Ну так послушай: в живых нас оставили восьмерых из взвода. Остальных замучили до смерти, расстреляли. Мы едва держались на ногах. Был там у них один шутник - Беслан. Очень любил всякие приколы. Так вот однажды он построил нас в шеренгу и спросил: "Ну что, русские герои? В чеченскую рулетку сыграть не хотите? Или слабо?" Никто из нас не знал, что это такое. Чувствовали подвох, от этих сук только гадостей ждать. Молчим. Каждый в уме вспоминает правила русской рулетки: в барабан револьвера вставляется одна пуля. Играющий вертит барабан, затем приставляет к виску дуло и нажимает на курок. Шансов выжить: шесть к одному. Интересно, что же такое чеченская рулетка? В это время этот козел разозлился, что мы молчим, и говорит: "Молчание - знак согласия. Поехали". Берет наган, закладывает в барабан шесть пуль. Одно гнездо оставляет пустым. Крутит барабан и говорит: "Посмотрим, кто из вас везучий?"

Подносит дуло к виску моего друга Сашки, нажимает на курокЙ Выстрел, и Сашка падает. Я, озверев, бросился на него. Он ударил меня рукояткой в голову, и я "отъехал". Когда очнулся, рядом лежали шестеро однополчан. Им было по восемнадцать лет. Трое из них ни разу в жизни не целовались, девок не пробовали. Я осатанел, бросался на шакалов с кулаками, требовал, чтобы и меня пристрелили. Они ржали, как жеребцы, но меня не убивали. Беслан, гад, сказал: "Ты везучий. Ты выиграл в чеченскую рулетку. Можешь гордиться этим всю жизнь. Мы оставим тебя в живых, отпустим домой. Будешь рассказывать русским, как мы с вами играем на нашей земле". Вот так я остался жив. Вернулся домой. А как дальше жить, не знаю.

Я сидела сама не своя. У меня было такое ощущение, что верхняя часть моего черепа оторвалась и улетела. Ветер студил мозги, кто-то колол их спицей. Ужас! Боль мальчика отдалась в моем сердце гулким эхом. Мне хотелось обнять его, прижать к груди. Закрыть собою от этой жестокой жизни. Но он бы меня не понял. Мог обидеться. Не для этого рассказывал.

Мы сидели и молчали. Каждый думал о своем. Я о том, что скоро моему сыну служить в армии, и не дай Бог ему сыграть в такую игру. Как жить ему? Как мне его туда отпускать? Война продолжалась. Правила не поменялись.

- Иди, сынок, спать. Тебя сейчас утешить не сможет даже сам Господь Бог. Вылечит только время. Этим нужно переболеть. Я не знаю, что тебе сказать. Нет таких слов. Прости нас, если сможешь.

- Кого простить?

- Всех нас, тех, кто тебя туда послал, тех, кто не смог удержать. Зверей, которые с тобою это сделали, людей, которые тебя понимают. Судьба такая. Ты помнишь нашу бабушку Машу?

- Помню, только смутно.

- Так вот она прошла три круга ада. И знаешь, что она нам всегда говорила?

- Нет.

- "Что бы с вами ни случилось в жизни, постарайтесь не сломаться, не озлобляйтесь, не становитесь жестокими. На земле сотни живых, которые завидуют мертвым. Они столько зла совершили, что оно их самих захлестнуло и раздавило. Не обрекайте своих детей на вечное проклятие, на муку. Оставайтесь людьми. Держите спину ровно, а голову высоко".

Мы, сынок, тоже лиха хлебнули, такого, как тебе, правда, не досталось, но тоже хватило. И знаешь, благодаря чему выжили и не сломались? Запомни ее слова! Я и сыну своему говорила и тебе скажу: не ожесточайся! Сам себе опротивеешь. Не уподобляйся нелюдям. Они тебе сделали больно? Бог их за это накажет. Постарайся сам никому не доставлять горя.

Ни на следующее утро, ни в последующие два дня мы к этому разговору не возвращались. Потом Алеша уехал.

Позже я узнала, что он заключил контракт и пошел в Чечню добровольцем.

А в прошлом году погиб под Чемульгою, прикрывая собою безусых, лысых новобранцев.

Пошел на войну, чтобы быстрее покончить со злом. Бился до последней капли крови, защищая детей от жестокой чеченской рулетки. Когда по радио поют песню "Гусарская рулетка - жестокая игра", я вспоминаю о другой рулетке и о крестном сыне.

Мария МАМОКОВА.

Ставропольский край.