Return my life.
Следуй желаниям сердца,
Пока ты существуешь,
Надуши свою голову миррой,
Облачись в лучшие ткани,
Умасти себя чудеснейшими благовониями
Из жертв богов.
Умножай своё богатство...
Свершай дела свои на земле
По велению своего сердца,
Пока к тебе не придет тот день оплакивания.
Утомлённый сердцем не слышит
Их криков и воплей
Причитания никого не спасают от могилы
А потому празднуй прекрасный день
И не изнуряй себя.
Видишь, никто не взял с собой своего достояния.
Видишь, никто из ушедших не вернулся обратно.
"Песнь арфиста", перевод А. Ахматовой.
О чем вы думаете, когда идете по улице своего города, погруженные в повседневные заботы, по самым будничным делам и планируя предельно банальные и самые повседневные дела? Бывало ли с вами, что, обдумывая прошедший рабочий, учебный день, прогулку за покупками, вы вдруг теряли ощущение реальности и проваливались в свой мир? Именно свой, недоступный никому из рядом идущих, не связанный с реальностью ни одной из нитей мироздания, неосязаемый, созданный исключительно вспышкой воображения и фантазии, заставшей вас врасплох посреди улицы, которая теперь потеряла для вас какое-либо значение, как если бы вы писали под чью-то диктовку текст и задумались о чем-то своем. Наверняка такое бывало с каждым… Словно переход материи из одного состояние в другое минуя промежуточное – из льда сразу в пар. И уж точно, находясь в таком состоянии, вы не были в состоянии адекватно воспринимать окружающую действительность – это движение на «автопилоте». И, готов поспорить, мало кто бывает в таком состоянии часто. Это – как озарение, вспышка ярко света, катарсис. Чистое вдохновение.
Теперь вы знаете, где я живу. Добро пожаловать в мой мир. Без меня он навсегда остался бы для вас недоступным, но теперь… Проходите.
Я геймер. В обществе этому классу деградирующих сутулопозвоночных дали полупрезрительное-полусочувствующее прозвище «игроманы». Они, конечно, свободны от маний, наивные люди. Любой хороший психоаналитик выдал бы букет диагнозов, связанных с различными маниями самому здравомыслящему и адекватному индивидууму, но сам индивидуум слеп – до поры. И потом, в конечном счете, он и представить себе не может, чему дает клички и на что вешает ярлыки. Мой обычный день свел бы вас с ума, но я не горжусь и не завидую избежавшим моего пристрастия. Я просто попробую рассказать.
Loading game. Доброе утро. Когда для меня наступит утро, никогда не известно заранее. Может быть через сутки, может на несколько часов позже, иногда через двое, рекорд – трое суток. На форуме прочитал про геймера из Китая, который умер от истощения, проведя за компьютерной игрой время, равное мое рекорду. Резюме форума было единогласным – слабак. Не люблю таких. Взявшись за дело, я либо стану лучшим, либо не буду тратить время. Не брошу. Просто остановлюсь на том этапе, на котором почувствую, что я не в лидерах. И не важно, о какой аудитории сравнения идет речь. Когда в шахматы умел играть только создатель этой игры, он, бесспорно, был лучшим.
Но я отвлекся, и, к тому же, не пояснил, что утро добрым бывает для кого угодно, но только не для меня. Ведь я не выспался в очередной раз за последние восемь лет. Врачи говорят, что, не выспавшись один раз, на восстановление потребуется 48 часов. Чтобы выспаться, мне потребовалось бы 16 лет, но у меня их наверняка не будет – и в дальнейшем этот срок будет увеличиваться. Select mod. Проснувшись, я сразу оказываюсь перед дилеммой – прикинуться одним из вас или включить свой ноутбук. Преимущество первого варианта очевидно – это даст мне возможность в дальнейшем провести за ноутбуком времени больше, чем если бы я сел за него сразу. Пойти на учебу. Пойти на работу. Не важно. Все, что находиться за рамками моего монитора – неважно. В нем – самоцель. Четкая, определенная, неискаженная ничем посторонним. Нажав заветную кнопку, я выпаду из общечеловеческого социума и погружусь в социум таких же, как я, пропавших из реального мира. Кто-то задерживается здесь ненадолго, одни на пару часов в день, другие на пять-шесть, иные же остаются здесь навсегда. И дело вовсе не в постоянном присутствии в онлайне. Речь идет о той стадии расщепления личности, когда человек, которого вы привыкли видеть постоянно, уже не является единственным «Я» внутри него. Вы сталкиваетесь лишь с оболочкой, которая защищает свою внутреннюю сущность. И она постоянно «онлайн». Всегда там. Во время еды и во время разговора в курилке. В общественном транспорте и на кассе в магазине. Встреча с ней невозможна, а если бы стала реальностью, общение с ней все равно было бы невозможно.
Mod -apso (all pick switch on). Сегодня мое защитное Я пойдет в университет – приобретать не осмысливаемые знания о мире, который перестал существовать для меня долгие восемь лет назад. В сущности, это совсем незатруднительно – с тех пор, как нас двое, разделение функций сделало такие вынужденные отрывы от монитора довольно сносными, ведь мое внутреннее Я онлайн. Уже навсегда. Однако сегодня switch on, и планы могут поменяться. Тут важен баланс между сущностями наружной и внутренней: если внутренняя возьмет верх, внешней придется, не дождавшись конца учебного дня, пойти и усадить своего напарника перед монитором.
Выхожу из дома. Путь от дома до университета, впрочем, как и любой другой, уводящий от монитора, самые тяжелые моменты жизни для нас обоих: никогда неизвестно, какая сущность возьмет верх по дороге, и не собьет ли внешнюю сущность зазевавшийся водитель, пока внутренняя переживает одной ей понятные эмоции. Так и на этот раз: поскользнувшись на заледеневшей горке, мозг вырабатывает мысль о недопустимости использования горкой читов и прочих допингов при борьбе с моими ногами, усердно эту горку преодолевающими. Автолюбителя, не уступившего мне дорогу, я мысленно называю noob (от англ. newbie — новичок), так как не в состоянии вспомнить никакого слова, которое могло бы быть употреблено в данной ситуации обычным человеком.
Семинар. На лекции я не хожу – время, бесцельно потраченное на их посещение, я вполне могу наполнить содержимым моего монитора. Итак, препод, удрученный отсутствием энтузиазма на лицах студентов и рвения к выступлениям по теме, проводит блиц-опрос. First blood! Первая пара в журнал. Но препод не в духе, и делает double kill. На его лице читается желание сорвать Rampage, но он сдерживается, и начинает в одиночку разбирать материал семинара, очевидно, ощущая, как он тупеет от тупости присутствующих. Ну и все на сегодня. Одного семинара для интеллектуального прогресса оболочки хватит – этого будет вполне достаточно для того, чтобы скрывать от окружающих истинное наполнение этой головы.
По пути домой очень важно не забыть зайти в магазин – Я-истинное безразлично к употреблению пищи, но оболочка требует своего. И от того, возьмет ли верх внешняя сущность проходя мимо супермаркета, зависит судьба обоих. Из рациона исключено все, что требует маломальских усилий по приготовлению – времени и без того не хватает.
Впрочем, нельзя сказать, что сущности не имеют никаких общих интересов – один есть, и это алкоголь. Пройти по пути домой мимо магазинчика с разливным никогда не удается – содержимое монитора наполняется более яркими и разнообразными красками вкупе с этой живительной влагой. Сочетание двух наркотиков дает блестящий эффект – впрочем, не долгий, по моим меркам. За один мой день я как правило успеваю сначала напиться вдрызг, затем протрезветь, пережить похмелье, и вновь напиться до отключки. Это вынужденная мера: в иные дни приходиться поить из одного кошелька и оболочку, и Я-истинное. Прошу вас, не судите строго моё увлечение алкоголем; детство, которое пришлось на вторую половину 90-х и начало нулевых, тому виной. Доступность выпивки для детей и подростков, общая подавленность. В воздухе того времени витал запах бессмысленности и безысходности, миллионы находили утешение на дне бутылки. Это была практически норма – родители моих ровесников молились только об одном – чтобы их дети не сели на иглу. За несколько лет только в моем доме умерли, скрючившись от передоза, пять молодых парней. С детства мы имели возможность периодически созерцать едва отошедших в мир иной; мы были подобны членам таинственной, древней индийской секты агхоры; понимание неизбежности смерти было естественным. В начале 20-го века страшная война породила потерянное поколение, разочарованное в этом мире, искалеченное ужасом смерти. Конец 20-го века подарил нашей стране поколение духовных калек похожего толка. Миллионы живых мертвецов.
Эти «длинные дни»… Иногда, когда похмелье особенно тяжело, наступает томительное ощущение ужаса от происходящего. Словно неконтролируемую дозу страха вогнали вам в вену; любой посторонний звук может принести волну панической тревоги, с головой погружающей в океан безысходности. Минуты растягиваются в вечность. Но алкоголь – лишь частная составляющая, притом далеко не системообразующая.
Когда-то да давно я услышал следующую фразу: «иногда мы видим свою жизнь, все происходящие с нами события, словно на экране телевизора, включенном на шумной вечеринке для создания фона». Пожалуй, это изречение прекрасно характеризует мое мировосприятие. Вокруг меня постоянно суетятся смешные люди, стремятся к чему-то, не отдавая себе отчета в том, для чего им это нужно. Ищут смысл жизни, существования, заняты поиском закономерностей и изучают ради этого тысячи процессов, своим познанием подталкивая скорее к новым вопросам, чем к ответам. Мой же мир полон гармонии, спокойствия, удовлетворения и равновесия: в нем все подчинено конкретной цели – один процесс, и одна же закономерность. Все, что находиться за этими рамками, не воспринимается мной как нечто серьезное и требующее какого-либо внимания. Возможно, кому-то это может показаться примитивным и чем-то недалеким, но разве гениальное не должно быть простым?..
