SkyWindow

Человек медленно шел по замерзшей тропинке через лес. Под его сапогами хрустел лед, а изо рта то и дело вырывались маленькие облачка пара. Он кутался в серый, не то плащ, не то накидку, а из-под надвинутого на лицо капюшона были видны только слегка небритый подбородок и бледные губы. Путник шел не спеша, экономя силы и заметно прихрамывая не левую ногу. Была середина осени, и деревья, чьи листья уже давно опали, были покрыты инеем, а утреннее небо было голубым и чистым, обещая принести холод вместе с пока еще слабым северным ветром. Человек продолжал идти по тропинке все глубже и глубже в чащу леса. Снега практически не было, а тот, что успел выпасть за ночь, подтаивал к полудню.

-- Заблудился, дружище? – раздался хриплый голос за спиной.

Путник вздрогнул и остановился, медленно развернулся к говорившему.

-- Я, кажется, задал тебе вопрос, дружище. Ты заблудился? – с издевкой спросил незнакомец.

Путник, немного поколебавшись, медленно стянул капюшон с головы и тут же поморщился от света утреннего солнца попавшего ему в глаза. У него было молодое, красивое, но немного бледное лицо, ярко зеленые глаза, аристократический прямой нос, и легкая полуулыбка на бледных от холода губах. На вид ему было не больше двадцати пяти, чего нельзя было сказать о незнакомце.

На нем были какие-то лохмотья, которые ну никак не могли согреть в такое холодное утро. Маленькие желтые глазки хищно смотрели на молодого парня из-под больших кустистых бровей. Большой нос. Длинные спутанные грязные волосы спадали на плечи. Нижняя челюсть сильно выдавалась вперед, а из верхней торчали кривые желтые клыки. Руки субъекта тоже были странными. Вместо привычных человеческих кистей там были лапы. Они чем-то напоминали руки человека, но толстые пальцы, черная кожа, и острые когти, длинной не менее трех сантиметров, пугали и выглядели неестественно.

-- Конечно нет, – лучезарно улыбнувшись ответил человек, -- я тут просто гуляю. Свежий воздух знаете ли. А вы тоже вышли подышать?

Существо зарычало, но человек как будто не обращал внимание на это.

-- Меня, кстати, Виктор зовут. – человек протянул руку, но сразу же опустил ее. До странного существа было шагов шесть. – А вы тут один гуляете или с подружкой? Может быть с другом?

Он продолжал улыбаться и смотреть на существо, которое явно злилось, и, скорее всего, намеривалось разорвать наглеца своими острыми когтями на маленькие кусочки. За спиной человека, шагах в тридцати послышался глухой удар, как будто кто-то грузный упал с неба на землю. В прочем так оно и было. С веток раскидистой ели на тропинку спрыгнуло еще одно, точно такое же, существо. Единственным отличием был цвет волос. У первого волосы были ярко рыжими, а у второго черными как смоль. На вид обоим было далеко за сорок, но ни одного седого волоска на их голове путник не заметил.

-- Ты это… -- начал говорить черноволосый, но тут же замолк. Человек дернул тесемки на груди, и плащ, который окутывал его все это время, упал на лед. Путник был молод и широкоплеч. На нем было черное одеяние, плотно облегающее его тело. В странную ткань были вплетены нити какого-то металла, от чего она тускло поблескивала на солнце при каждом движении человека. Он молниеносно вытащил из висящих на поясе ножен необычный, слегка изогнутый меч с длинной рукоятью. У меча не было гарды, и заточен он был лишь с вогнутой стороны, поэтому чем-то напоминал серп.

Человек рванулся вперед, и резким выпадом ткнул в грудь рыжего. Он больше не хромал и двигался быстро, как призрак. Уловка сработала. Оборотень, явно не ожидавший такой скорости от охотника, едва успел увернуться, и ромфея проткнула только плечо существа. На снег тут же рубиновыми каплями брызнула кровь. Рыжий яростно зарычал и бросился на своего противника, выставив вперед когтистые лапы. Человек плавно ушел в сторону, махнул клинком, пытаясь перерубить руку, но существо было проворно и, поднырнув, перекатилось в сторону. Охотник неожиданно выпрямился с выражением крайнего испуга на лице и сделал пару шагов назад, упершись спиной в дерево. Оборотень, победно взревев, бросился к человеку, в два прыжка оказался рядом, с размаху саданул лапой, метя в живот, но когти вырвали лишь кусок коры дерева, оставив глубокие борозды. Охотник был уже сбоку от зверя и замахивался для нового удара.

Черноволосый то же не терял времени даром и со всех ног бежал на помощь своему товарищу, но было слишком поздно. Человек перехватив ромфею двумя руками шагнул на встречу когтям существа, затем прыгнул вверх на высоту человеческого роста, кувыркнулся через голову, приземлился за спиной оборотня, и развернувшись так быстро, что глаз бегущего на помощь оборотня этого даже не заметил, одним движением перерубил рыжего пополам. Поверженный развалился на две половинки, и из страшной раны красными пульсирующими ручейками полилась кровь, а внутренности вывалились на замерзшую землю.

Зверь замедлил шаг, затем остановился. Его брат по волчьему духу лежал в грязи, разрубленный на двое. Он еще был жив и, слабо шевеля руками, что-то хрипел. Страшный человек стоял в двух шагах от тела и, не обращая внимания на агонию, внимательно смотрел на оставшегося в живых. Оборотень, не выдержав взгляда, слабо рыкнул, развернулся и побежал прочь, через лес, мощными прыжками перепрыгивая поваленные деревья и овраги.

Теперь ему не хотелось встречаться со страшным человеком. Такой скоростью и такой силой люди не обладают. По крайней мере он таких еще не встречал. Зверь просто хотел поесть и немного развлечься, поохотиться. Они с братом сидели в засаде, поджидали человека, которого почуяли еще на опушке леса. Они всегда так делали. Иногда играли с добычей, подранивали ее и заставляли бежать, а сами гнались попятам, загоняя все дальше в глубь леса, где потом и съедали. Люди слабые, особенно дети, ну и вкусные конечно, особенно их сердца. Черноволосый минут двадцать бежал по замерзшему лесу и понимал, что теперь он сам стал добычей. Страх подгонял его. Картина с мертвым братом еще была свежа в памяти. Он стал добычей в собственном лесу! В собственном лесу! Откуда-то из глубины сознания начала подниматься ярость, постепенно прогоняя испуг. Оборотень остановился, принюхался, поводил по сторонам желтыми глазами. Встал на четвереньки и приложил ухо к холодной земле, но не услышав погони тут же выпрямился. В его лесу было тихо. Ни птиц, ни белок, ни лис. Лишь где-то в далеке было слышно, как медведь расчищает свою берлогу, чтобы проспать в ней всю зиму. Признаков страшного человека нигде не было. Все хорошо, опасность ушла.

С тихим жужжанием что-то врезалось в бедро оборотня. Он посмотрел на ногу и увидел, как на рваных тряпках, когда-то давно бывших штанами, расплывается кровавое пятно, а из самой раны торчит маленький острый кусочек металла. Спустя долгую секунду пришла боль. Жгучая боль пеленой накрыло сознание зверя. Он в ярости зарычал и рванулся в сторону. В молодую сосну, рядом с головой, с жужжанием, воткнулась металлическая звездочка. Она вошла в дерево на две трети, как в горячее масло. Волк развернулся и хромая, практически прыгая на одной ноге, поковылял в противоположную от опасности сторону, но далеко уйти не смог, перед ним, как будто бы из ниоткуда, вырос охотник.

-- Здравствуй, дружище! Заблудился? – сказал зеленоглазый парень и лучезарно улыбнулся, обнажая белоснежные зубы.

*********

Виктор вытер ромфею об обноски ульфхеднара, именно так назывался этот подвид оборотня. Голова твари валялась в паре шагов от тела, проложив кровавую дорожку. Он с отвращением посмотрел на останки некогда опасного существа. Эти двое уже три года развлекались в этом лесу, не брезгуя ни детьми, ни женщинами, съедая все без остатка. Людей не могли найти и считали без вести пропавшими. Хитрые твари мастерски путали следы, а поисковые собаки скулили и не хотели брать след, испытывая страх, заложенный в них на уровне инстинкта. Люди считали, что пропавшие тонули на болотах, которые были в паре километрах отсюда. Такое действительно случалось, но все же старая ведьма дала Виктору этот заказ, и как всегда не ошиблась.

Охотник достал нож из-за голенища сапога, и принялся отрезать лапы оборотня. Длинные когти ценятся на магическом рынке и их можно хорошо продать. Достав из маленького подсумка на поясе пропитанный ладаном мешок, сложил туда трофеи. Было бы правильно сжечь или закопать останки ульфхеднара, чтобы люди не нашли их, но Виктор чуял что здесь бродит медведь. Старому зверю нужно наесться перед зимней спячкой, рано или поздно он учует трупы, и вдоволь полакомится ими. Насколько охотник знал, медведи не боятся оборотней – поэтому эти останки можно и не прятать, а вот разрубленного пополам рыжего, было бы неплохо оттащить подальше от тропы. Глубоко вздохнув, он побрел в ту сторону где остался плащ и труп рыжего, в теле чувствовалась слабость, сильно хотелось есть. Эта охота далась Виктору не легко. Он захотел поиграть с оборотнем в догонялки, так же как они играли со своими жертвами, но понял, что в гонке по лесу, немного проигрывает зверю, поэтому пришлось слегка схитрить. Но в любом случае, хоть и сильно вымотавшись, он победил, и от этого охота казалась еще более захватывающей.

Человек остановился и облокотившись о дерево вытащил из все той же маленькой сумочки на поясе небольшой термос, открутил крышку, взболтал содержимое, и в три глотка осушил его. Вытер каплю крови, с подбородка. Как всегда, нужно подождать пару минут, чтобы человеческая кровь снова наполнила его силой, а пока нужно идти дальше, к тропе, прибрать осенний лес после охоты.

Был теплый летний вечер. Молодой парень шел по узкой мощеной дорожке через парк. Смеркалось, и на небе начали появляться тусклые звездочки, а полная желтая луна, похожая на головку сыра, лениво выползла из-за леса. Он быстро глянул на часы, затем пригладил растрепавшиеся темные волосы и ускорил шаг. Он немного опаздывал на свидание, и это было не очень хорошо. Дама его сердца будет не в восторге, если он снова опоздает. Поэтому парень свернул вправо и пошел по тропинке в сторону кладбища. Так было намного быстрее. Ему, конечно, не очень хотелось идти по темному, ничем не освещенному, кладбищу, но он ведь не трус, правда? Да и что может случиться плохого в такой чудесный вечер?

Он вышел из парка и направился по узкой тропинке в сторону маленькой ржавой калитки. Потянул за металлическую, холодную ручку, и калитка с противным скрежетом открылась. Кладбище было старым, и в нем росли большие кряжистые дубы, каких не было даже в главном парке его города. Каменные надгробия, редкие склепы… Он поежился. С каждой минутой становилось все темнее, и парень вновь ускорил свой шаг. Ему совсем не улыбалось заплутать в темноте, а при размерах кладбища и путанных тропинках это было довольно просто.

Пройдя еще метров сто, он услышал музыку. Тоскливую и в то же время мелодичную, плавную. Что это? Скрипка? Откуда тут скрипка? Ему совсем не хотелось встречаться со странным ночным скрипачом, тем более в таком месте. Музыка шла откуда-то из-за деревьев, именно с той стороны куда и нужно было идти. Парень остановился и сжал кулаки. Это было очень странно и необычно. Ему даже стало интересно, что за душевнобольной играет по ночам на кладбище? Или это кто-то шутит? Немного поколебавшись, он все же решил не идти вперед. Пусть он и не был слабаком и трусом, но, черт возьми, лучше он опоздает на встречу и пойдет другим путем, чем встретится с Маэстро.

Маэстро? Почему он именно так назвал скрипача? Сердце учащенно забилось. Начала болеть голова. Парень уже решил, что его ничего не заставит идти вперед. Поэтому, как благоразумный человек, он развернулся и пошел в обратную сторону, часто оборачиваясь назад. Музыка за спиной постепенно стихала, пока совсем не исчезла.

Когда до выхода осталось шагов тридцать, он увидел стоящего к нему спиной человека. Он находился у калитки и смотрел куда-то в сторону парка. Парень замедлил шаг, затем остановился в нерешительности. Незнакомец, не оборачиваясь, медленно достал из-под полы рваного плаща скрипку, прижал ее к подбородку и начал играть… Музыка была хороша, но парню на это было абсолютно наплевать. Его сердце подскочило куда-то к горлу и готово было выпрыгнуть наружу. Снова разболелась голова. Он попытался развернуться и убежать, но не смог сделать и шага. Он пытался. Всеми силами он пытался хотя бы поднять ногу, но не мог. Музыка звучала все сильнее и сильнее, нарастала, будто приближаясь, хотя незнакомец не сдвинулся ни на сантиметр. Лишь его рука резко дергалась, водя смычком по струнам скрипки. Наконец, музыка достигла апогея, она гремела, торжествовала, наполняла сердце трепетом и тоской, растекаясь по всему кладбищу, и… Маэстро обернулся. На его белом лице вместо глаз горело синее пламя. Синие пылающие глаза смотрели в лицо черноволосого молодого парня. Он почувствовал сильную боль в груди. Его сердце перестало биться. А затем… он умер.

*********

Проверив, легко ли выходят кинжалы из ножен за спиной, человек положил перед собой обрез. Старое двуствольное ружье было специально укорочено, чтобы его было удобно носить под курткой или плащом, и управляться с ним в тесных пространствах. Деревянная рукоятка была лишена приклада и отполирована до блеска. На стволах ружья были выгравированы руны, а патроны забиты смесью крупной соли и кусочками чистейшего серебра. Человек точно не знал, с кем ему предстоит иметь дело. Конечно, он понимал изначальную природу существа, но точного описания ему никто не мог предоставить. Свидетелей не было.

Он ждал уже более часа, и за это время плащ, который он постелил на землю, и на котором все это время сидел, промок насквозь, также пропитав влагой черные крепкие штаны на коленях. Середина осени выдалась дождливой, вся трава на кладбище была мокрой и местами пожухлой. Человек молился всем богам, чтобы хотя бы в эту ночь не пошел дождь, и боги, видимо, смилостивились. На небе не было ни облачка, а большая желтая луна выглядывала из-за верхушек деревьев.

На человеке был странный пластинчатый черный бронежилет, который, по-видимому, нисколько не стеснял движения, и простая черная рубашка с закатанными рукавами. Под мышкой из кобуры торчала рукоятка револьвера, а из-за спины, в районе поясницы, были видны рукояти длинных парных кинжалов. Это были не простые кинжалы, их ему подарила очень старая знакомая еще в той, другой жизни. Стальная основа обоюдоострых клинков была покрыта тонким слоем серебра в районе кромок лезвий, а по всей длине оружия были выгравированы непонятные символы на различных старинных и давно забытых языках. Рукояти, сделанные из кости (чьей кости человек точно не знал, но догадывался) так же были покрыты древними рунами. Кинжалы были старыми, и в них чувствовалась сила. Они были любимым оружием человека. К слову владел он ими мастерски. К правому бедру, с помощью двух ремешков, был пристегнут новенький охотничий нож из крепкой, высокоуглеродистой стали, а на ногах были мягкие кожаные сапоги. Человек ценил комфорт, особенно в бою. Чем удобнее твое снаряжение – тем выше твоя скорость, а значит и выше шансы выиграть схватку и остаться живым.

Уже давно перевалило за полночь. Человек заранее рассыпал пепел солероса и гвоздики вокруг себя. Любой неупокоенный учует эту смесь за два километра, да и кроме человека на кладбище не было больше ни одной живой души. Но цель так и не появлялась. Он уже начал беспокоиться, что сегодняшней ночью так и никто не появится, и придется уходить ни с чем, чтобы вернуться завтра, и вновь сидеть добрых три часа в сырости, холоде и темноте. Но все же решил подождать еще двадцать минут. Руки в кожаных черных перчатках начали понемногу зябнуть. Человек поправил старый браслет на левой руке, сделанный из уже потемневшего железа. На браслете был выдавлен узор, напоминающий переплетенные стебли плюща. На вид он был невзрачен и для незнающих людей особой ценности не представлял. Но охотнику пришлось выложить довольно кругленькую сумму за эту безделушку, к слову, она уже два раза спасла ему жизнь.

Где-то вдалеке заиграла скрипка. Человек подхватил обрез в правую руку, рывком встал с колен и прислушался. Музыка шла откуда-то из центра кладбища, и была едва слышна человеческому уху. Кулон на шее, купленный у одной старухи, никак не проявлял себя. Он служил оберегом от различных воздействий на разум владельца и, вдобавок, почему-то отпугивал кошек. Охотник стоял, не шевелясь, и напряженно всматривался в темноту. Оружие он держал обеими руками на уровне пояса, направив в сторону источника звука. Палец слегка подрагивал на спусковых крючках ружья. Неожиданно музыка оборвалась, а спустя пару секунд раздалась чуть в стороне, и уже намного ближе чем в начале. До источника звука было метров сорок, не более. Человек поднял обрез на уровень груди, прицелился, и продолжил вглядываться в темноту. Музыка была слышна намного отчетливее, чем раньше. Тоскливая мелодия лилась меж старых деревьев и надгробий, огибала редкие склепы и исчезала в темноте. Было в этой мелодии что-то красивое, даже завораживающее и, в то же время, противоестественное. Не место такой музыке в таком тихом месте, тем более ночью. Возможно охотник даже восхитился бы этой мелодией, но не здесь и не сейчас. Все его чувства были обострены, каждая мышца в теле была под контролем, в любую секунду он готов был сделать прыжок в сторону или выстрел. Кулон на шее начал неприятно пощипывать кожу, а это значит, что дух начал действовать.

Музыка снова оборвалась. Где-то слева, в десяти шагах, темнота стала чуть гуще, чем прежде. Охотник резко развернулся в ту сторону и увидел скрипача. Он стоял боком, прижимая к подбородку свою старую скрипку, а черный рваный плащ опутывал его ноги. Лица не было видно, но охотник и не пытался его рассмотреть. Скрипач поднял локоть, положил смычок поверх струн и начал энергично водить им из стороны в сторону, выуживая из скрипки резкие и не совсем приятные звуки. Кулон на шее стал щипать кожу еще сильнее, а старинный браслет на левой руке слегка потеплел. Не дожидаясь, чем все это закончится, охотник сделал два резких и очень быстрых прыжка вперед и в сторону, сблизив дистанцию до пары шагов, и, практически не прицеливаясь, выстрелил в незадачливого скрипача, спустив сразу оба курка. Одновременно раздались два выстрела, и сильная отдача слегка развернула охотника. Пальцы заболели. Скрипку в руках духа разорвало, и она разлетелась в стороны мелкими щепками, оставив в руке скрипача маленький гриф. То, что не попало в скрипку, попало в грудь, лицо и шею духа. Скрипач, явно не ожидавший такого поворота событий, медленно поднял на человека свои глаза, в которых горело синее пламя. Браслет на левой руке охотника резко стал горячим. Из мелких ран духа сочился дым, маленькими черными струйками устремляясь в небо. Его белое лицо было испещрено маленькими дырочками от соли и серебра, а длинные седые волосы слегка развевались на осеннем ветру. Синие глаза горели яростью.

Еще секунду скрипач смотрел в лицо охотника, а затем, пронзительно закричав, исчез. Через мгновение он появился за спиной человека, окутанный клубами черного дыма. Нисколько не колеблясь, он ударил смычком по диагонали, но тот со свистом распорол лишь воздух. Человека уже не было на месте. Он кувырком откатился в сторону, развернулся к противнику лицом и тут же бросил обеими руками свой разряженный обрез прямиком в голову скрипача. Немного промахнулся. Оружие, крутанувшись, ударило скрипача в грудь, заставив его замешкаться на долю секунды. За это время человек успел сделать пару шагов в сторону и вытащить из-за спины свои кинжалы. Это нисколько не смутило нападавшего, и дух рванулся вперед. Зажав смычок в правой руке, неупокоенный крест-накрест рубил им человека, но каждый раз смычок со свистом либо распарывал воздух, либо с глухим стуком сталкивался с клинками и отлетал в сторону. Охотник не хотел проверять, на что способна эта палочка в руках духа, поэтому всеми силами отбивал атаки и уворачивался. Клинки в его руках превратились в два размытых круга, сверкающих в лунном свете, настолько быстро атаковал скрипач, и настолько же быстро человеку приходилось отбивать эти атаки. Охотник понимал, что в таком темпе ему долго не продержаться, руки начинали уставать. Скрипач постоянно исчезал и появлялся в черных клубах дыма то сзади, то сбоку, норовя ударить, порезать, проколоть. И все же человеку удалось достать скрипача. В очередной раз, исчезнув, дух появился сбоку от противника, но того не было на месте. Человек уже был в шаге от того места, где его ожидали увидеть, и, крутанувшись волчком, уходя от нового удара, перерубил руку, сжимавшую смычок, чуть выше локтя. Отрубленная рука неупокоенного упала на землю, покрытую пожухлой травой и желтыми листьями, затем задрожала и испарилась черным дымом, оставив после себя лишь хлопья серого пепла. Где-то в этом пепле лежал и смычок. Из обрубленной конечности скрипача, черными струями вырывался густой дым, устремляясь в небо, к яркой полной луне.

Неупокоенный поднял пылающие глаза на человека, а затем, не издав ни звука, исчез. Появился в пятнадцати шагах и, злобно посмотрев на охотника, резко рванулся в его сторону, разгоняясь с каждой секундой. Человек принял защитную стойку, выставив клинок в левой руке вперед, а правым прикрывая нижнюю часть тела, слегка присел, напружинив ноги. Но, когда их разъединяло не более четырех шагов, скрипач исчез, и человек услышал, как тот появился за спиной и продолжил свой стремительный бросок. Охотник за один удар сердца развернулся, меняя защитную стойку в стойку нападения и примериваясь, как лучше нанести решающий удар, при этом оставшись невредимым, и… дух снова исчез, вновь появившись сзади. Человек попытался уйти с линии атаки, но инстинктивно понимал, что не успевает. Разворачиваясь и одновременно меняя хват кинжала в левой руке на обратный, он попытался увернуться, выставив кинжал навстречу противнику. Но, не смотря на все попытки, страшный удар в спину все же настигает человека.

Неупокоенный, разогнавшись, врезался в человека, и во время удара исчез вместе с ним, чтобы через долю секунды появиться в двадцати шагах от места схватки, на уровне двух метров над землей. Человек просто вылетел из ниоткуда, пролетел метров семь над землей, с треском ломая собой сучья старых деревьев, и врезался в дверь каменного склепа. Дверца, не выдержав такого надругательства над собой, сломалась пополам, и человек, подняв клубы пыли, упал на гладкий мраморный пол. Крепко приложившись головой, он смутно понимал, что это конец. Все его тело представляло один сплошной комок боли, и ему больше не хотелось шевелиться.

Он хочет просто уснуть, здесь, чтобы боль ушла как можно скорее. Забыться и больше не просыпаться. Приникнув щекой к такой приятной холодной поверхности мраморной плиты, он смутно видит силуэт скрипача, который не торопясь приближается к нему. Из разбитого носа, на плиту, медленно капают рубиновые капли крови. Все вокруг начинает мутнеть, расплываться и, наконец, человек потерял сознание.

*********

Он очнулся из-за сильной боли в ноге. Было такое ощущение будто ему ее отрезают тупой пилой. С трудом разлепив веки, охотник первым делом увидел лужицу крови, натекшую из его разбитого носа за то время, пока он валялся без сознания. Пошевелил пальцами на правой руке, вроде бы слушаются. Приподняв голову, посмотрел на ногу и выругался. Бедро было пробито насквозь острой дубовой веткой. На удивление крови натекло не очень много. Возможно он был в отключке не так уж и долго. Попытавшись встать, человек оперся на руки, но со стоном рухнул обратно, левая рука отдалась адской болью. Скорее всего перелом или ушиб. Стараясь не опираться на нее, он снова приподнялся, затем встал. Раненная нога сильно болела и из нее слабыми струйками текла кровь. Виски ломило, все вокруг кружилось, и, чтобы устоять на ногах, человеку пришлось опереться о стену спиной. Он был удивлен что все еще жив, мало того, что он не сломал ничего важного при падении, так еще и скрипач не убил его, пока он валялся тут на полу. Скрипааач... Охотник правой рукой потянулся за пояс, но вспомнил, что кинжалы он потерял во время схватки. Тогда, недолго думая, он достал из кобуры восьмизарядный револьвер, который, в принципе, был бесполезен против духа. Опираясь плечом о стену склепа, человек медленно, поплелся к выходу. Подойдя к разбитой двери остановился. Руки дрожали, а на лбу выступил холодный пот, голова болела и кружилась. Засунув оружие обратно в кобуру, порылся в маленькой сумочке на поясе, выудил небольшой шприц и, сорвав колпачок зубами, воткнул его в раненую ногу. Убрал пустой шприц обратно, вытащил баллончик с лекарством, щедро пшикнул на рану, и сразу почувствовал, как приятный холодок частично снимает боль. В голове начало проясняться, боль понемногу отступала. Человек даже и не думал вытаскивать из ноги острую ветку, если ее вытащить сейчас, то кровотечение может намного усилиться, да и от боли можно снова потерять сознание, а ему этого бы очень как не хотелось. Вновь достав пистолет, он глубоко вдохнул и выглянул из-за угла.

В пяти шагах от входа в склеп на коленях стоял скрипач. Его грудь была пробита насквозь кинжалом охотника, а из трещин, расползшихся по всему телу, вытекал дым. В лунном свете струйки дыма напоминали маленьких черных змеек, извивающихся и танцующих под только им слышную мелодию. Видимо, человек все же сумел достать врага во время последнего удара.

Он вышел из склепа и медленно подошел к скрипачу. Почти минуту разглядывал уже мирного духа, затем резко вскинул револьвер и выстрелил в поникшую голову. Звук выстрела разнесся по всему кладбищу, заставляя недовольных ворон сорваться с ветвей и огласить округу противным карканьем. Голова взорвалась черным пеплом, а за ней рассыпалось и все тело неупокоенного. Убрав оружие в кобуру, человек с трудом наклонился и достал из пепла свой клинок. Не с первого раза попав в ножны он спрятал его за спиной. Постоял. Теперь ему нужно собрать все свое снаряжение, что он оставил недалеко отсюда, а также второй клинок, который выронил во время страшного удара. Еще нужно было найти смычок. За такие артефакты очень хорошо платят в определенных кругах. Человек посмотрел на кровоточащую рану на ноге, перевел взгляд на пустые ножны на левом бедре. Устало вздохнув, хромая, поплелся обратно в склеп. Нашел на полу свой потерянный короткий нож, поднял его, прикрепил на место. Посмотрел на надгробную плиту. На ней был выбит нотный стан, на котором как маленькие птички, вразнобой, примостились ноты. Хмыкнув, человек развернулся и вышел из склепа. Он еще вернется сюда, чтобы сжечь останки скрипача, но не сегодня.