KolyaKovalev

***

Они лежали всего в паре метров друг от друга, но в эту пару метров, кроме хлипкой стены, вместилось столько эмоций и чувств, что хватило бы человек на сто.
Сашу еще не отпустило. Взгляд его бегал вслед за огромным мотыльком вокруг бумажного абажура. Он часто моргал, потому что глаза казались слишком сухими. Когда он моргал слишком сильно, они начинали слезиться и сложно было понять - это просто физическая реакция слизистой глаз, или эмоции берут над ним верх. Потом Саша вообще забывал, с чего бы ему могло захотеться плакать. Потом вспоминал. Но вместо слез появлялась ненависть к самому себе. Он думал: "Какой же я мудак! Какой же я мудак!". Потом он смотрел на лампу и замечал мотылька.
Он начал было проваливаться в сон, но кто-то из соседей начал трахаться. Стены и пол начали ритмично двигаться, а какая-то девушка принялась стонать, сначала тихо и нежно, но с каждым толчком раскрывая все новые ноты своего сопрано, пока это не дошло до откровенного крика. Саше понадобилось время, чтобы сообразить, что из соседей у него лишь новоиспеченная дочь.
Из-за двери соседнего номера он слышал только ее. Она уже не кричала, скорее билась в истерике. Было понятно, что в такой ситуации девушка готова навсегда сорвать свой голос, только чтобы отвергнувший ее мужчина услышал все до последнего вздоха, но кого она могла найти за столь короткий отрезок времени?
Но это все, в общем, не имело значения. Самое главное, что это была его дочь. Пусть он узнал об этом только что, но чувство долга перед ней (и перед собой) появилось почти сразу. Ему нужно было попасть внутрь. Прямо сейчас. Саша просто не мог не долбануть запертую дверь ногой и не ворваться в номер.
И вот, он был внутри. Сломанная дверь со скрипом двигалась вправо-влево, ударяясь об потрескавшуюся стену. Сашу немного успокоил и удивил тот факт, что в номере совершенно не пахло сексом. Ожидая увидеть картину, которая могла снова вызвать рвотные порывы, он встал посреди комнаты, прикрыв глаза рукой.
Ноль реакции. Никто не стал вспешке собираться, или говорить что-либо в ответ. Зато Викин смех начал по-нарастающей заполнять стиснутое пространство. Вот она уже хохотала сквозь слезы, с грохотом упав на кровать.
Саша, все еще не убрав с глаз заслон, закричал:
- Вы что там делаете?!
Хохот стал еще громче, теперь Вика задыхалась от смеха. Ей понадобилось время, чтобы чуть успокоиться и сказать всего одно слово:
- Мужииик - протянула она и засмеялась сильнее прежнего
Саша понял, что пришло время рассказать правду, сейчас или никогда. Но это требовало от него проявить невероятную решительность. Давно ему не приходилось заставлять себя сказать что-то настолько обескураживающее. Он попытался собрать все свое оставшееся спокойствие и смелость в кулак. Достал из кармана ее мобильный и тихо сказал:
- Тебе тут мама звонила....

***

Она ничего не сказала. Совсем ничего. Поэтому последние Сашины слова до сих пор витали в воздухе и звенели в ушах.
- Надо было сказать по-другому, - думал он - Или вообще ничего не надо было рассказывать?
Она курила одну сигарету за другой, стряхивая пепел прямо на пол.
Тишина становилась невыносимой. Саша сказал:
- Ты так нас скоро сожжешь
Вика посмотрела на свою "пепельницу" и потушила туда очередную сигарету. Линолеумное покрытие уже начало изрядно тлеть и дымиться
Саша достал флягу и вылил остатки спиртного в "кострище". Затем он аккуратно взял только что зажженую сигарету из Викиной руки. В голове он перебирал варианты возможного исхода событий. Он пытался подготовить себя к любой реакции с ее стороны: к агрессии, истерике, пренебрежению или безразличию; но то, что произошло дальше, не поддавалось никакому логическому объяснению. Саша и заметить не успел, как оказался в ее крепких и теплых объятиях. Да, да, она обняла его. И даже немного заплакала. Это действительно было похоже на то, что две родные, но давно потерявшиеся души наконец обрели друг друга. Так нелогично, даже вопреки, они воссоединились. Как будто атом и молекула, все время находившиеся в хаотичном броуновском движении, случайно выпали из своей постоянной среды и замерли, наслаждаясь первым в их жизни абсолютным спокойствием. Саша тоже начал плакать. К такому он себя не готовил.

***

Дворники со скрипом смахивают только что упавшие с неба капли. Уровень громкости - семьдесят шесть из ста. Обычно этого достаточно, чтобы музыка заглушала мысли, но не сейчас. Скрежет струн, удары в барабан, мяуканье саксофона, вокальная партия – все сливается в шум. Звуки извне не в силах перебить то, что идет изнутри. В голове – ретроспектива только что произошедших событий.
Вытащить ключи из внутреннего кармана его кожанки не составило большого труда. Она даже могла не обниматься с ним ради этого так долго – он все равно вырубился там же, в номере со сломанной дверью, спустя несколько минут после их воссоединения. Когда он уснул, она вытащила и его кошелек. Забрала все наличные, тысяч двадцать. Хотела написать записку, что-то вроде: «Я забираю твою машину и деньги вместо девятнадцати подарков, которые ты мне задолжал», или «Мне нужен был отец девятнадцать лет назад, а не сейчас», но передумала. Все варианты показались ей ужасно пошлыми и инфальтильными. Поэтому она решила не писать ничего, ему и так все должно быть ясно.
И вот, она едет по темному мокрому шоссе. Одна. Дворники со скрипом смахивают со стекла капли, которые с каждой минутой становятся все больше и больше. Гремит музыка. Между пальцев тлеет забытая сигарета. Сколько она уже едет? Вика ведь ни разу за все это время не посмотрела ни на часы, ни на спидометр. Она просто вжимает педаль в пол и старается не плакать. Вокруг и так слишком мокро.
Думает:
- Интересно, он ещё спит? И, проснувшись, кинется ли он тут же искать меня? Или кинется искать свою машину?
Композиция заканчивается, и начинает играть следующая песня из плейлиста. Странно, Вика никогда не замечала этих звуков во вступлении. Они похожи на вой, на скуление…
Вика резко дает по тормозам и выключает музыку. Она уже знает, что увидит, когда обернется, поэтому голова ее просто падает на руль.
- Как же я про тебя забыла?
Собака, видимо, только сейчас полностью отошла от лекарств, и теперь вертится на заднем сидении и просится наружу.
Вика съезжает на обочину. Выпустив животное на волю, она закуривает очередную сигарету и говорит сама себе:
- Нет, я не вернусь. Я должна быть сильной. Я оставлю собаку здесь и с ней все будет в порядке.
Настроив себя на это, она выбрасывает окурок и снова садится за руль. Заводит мотор. Включает музыку.
Собака уже сделала все свои дела и теперь мокнет перед машиной. Ждет, когда же Вика откроет дверь. В ее горящих собачьих глазах и в энергичном вилянии хвостом читается полное доверие человеку, абсолютная уверенность, что сейчас ее пустят внутрь.
Спустя несколько секунд, дверь открывается.
Вика выкручивает баранку влево, разворачивает машину и медленно едет обратно.

Дворники со скрипом смахивают остатки дождя с лобового стекла. Гремит музыка.

***
Они подъехали к большому советскому зданию в самом центре города. Большие буквы, выделяющиеся отвратительным шрифтом на крыше дома, складывались в слово "Гостиница". Саша отправил Вику внутрь - выбирать и бронировать номера, а сам открыл багажник и достал огромный ящик из-под инструментов, в котором находились лекарства, бинты, шприцы и еще много чего медицинского.
Из фойе гостиницы, где Вика стояла и ждала оформления брони, она услышала, как собака заскулила от боли, когда Саша принялся обрабатывать чем-то ее рану. Вике вдруг как будто стало так же невыносимо больно.
Она обратилась к девушке-администратору:
- А где у вас можно выпить?

***

Они лежали на капоте Сашиной машины и смотрели вверх. С такого ракурса, небо напоминало огромный колпак с бесконечным количеством встроенных энергосберегающих лампочек голубого и серебристого цвета.
Ветер гнал обрывки серых облаков, как будто специально не давая им заслонить собой Луну, казавшуюся особенно близкой к Земле этой ночью. Низко и протяжно квакала жаба. Таким же басистым кваком ей отвечала жаба с другой стороны дороги.
- И вокруг только согласное гуденье насекомых... - вдруг сказала Вика, закончив делать очередную самокрутку
Саша чуть приподнялся и оперся на локоть. Еще несколько часов назад, мог ли он себе представить, что эта девчонка, которую он встретил совершенно случайно и подобрал, в общем-то, из жалости, будет разглядывать с ним ночное небо и цитировать Бродского?
Он сказал:
- Ты не похожа на своих сверстников. За все время, ты ни разу не достала телефон. Он у тебя вообще есть? (Вика достала из кармана разбитый мобильник и покрутила его в руке) По крайней мере, ты спокойно обходишься без него. Тебе что, даже предки не звонят?
- Это бесполезно. Я сбежала из дома.
- Почему-то я не удивлен.
Она докурила косяк, взглянула на Сашу и аккуратно чмокнула его в колючую щеку. Еще через мгновение - они утонули в страстном пьяном поцелуе.
- Похоже, нам хватит одной комнаты - прошептала она между делом.

***
Разогретые алкоголем, травой и друг другом, Саша и Вика уже стояли у двери одного из их номеров. Того, что был ближе.
Все мысли будто испарились, и Саша, который последнее время взвешивал все "за" и "против" перед каждым своим решением, даже самым незначительным, полностью отдался рок-н-рольной эйфории. О Боже, как он по ней скучал! Забытая, давно утерянная где-то в суете повседневности, она вдруг снова появилась в его жизни, подсела к нему в машину вместе с этой рыжей обкуренной девчонкой.
Не замечая ничего вокруг, они вихрем вломились в комнату, раздевая друг друга на ходу. Вика толкнула Сашу на кровать и принялась растегивать кожаный ремень на его джинсах. Если в жизни и бывают сцены как в кино, то это определенно была одна из них. Становилось горячо, даже жарко. Она стянула с него брюки, смахнула с себя шортики, снова забралась на кровать и на секунду замерла.
Саша спросил:
- Что-то не так?
Вика озадаченно посмотрела на разбросанные по комнате шмотки:
- У тебя есть резинка?
- Я думал... - Саша хотел пошутить, но передумал
Он сказал:
- В машине есть
Она сказала:
- Я сбегаю
- В таком виде?
- Оденусь
- Чтобы потом опять раздеваться?
- Могу и так сходить
- Давай лучше я.
Он вскочил с кровати и накинул на себя куртку. Забыв про штаны и носки, напялил жесткие ботинки прямо на босые ноги и выбежал из номера. Дальше - налево по коридору, вниз по лестнице и прямо через фойе и столовую, где старичок все так же сидел, уставившись в газету, не обращая никакого внимания на окружающий мир.
Саша подбежал к машине. Первым делом проверил собачку – та сразу же открыла глаза и, виляя хвостом, выскочила из импровизированной будки, сделанной из обувной коробки. Пошел дождь, и картонная крыша начала быстро мокнуть. Пёс стал бегать вокруг автомобиля и проситься внутрь. Слишком уж Саша был пьяный и добрый в тот момент, поэтому он открыл дверь машины и пустил новоиспеченного питомца на заднее сидение. «Как мало надо собаке для счастья» - подумал он, глядя, как четвероногий друг сладко устраивается на мягких подушках.
Он представил, как проедет через всю свою непутевую страну на грузовике с огромным кузовом и, как Ной, будет брать на свой ковчег всех нуждающихся. Только не каждой твари по паре, а всех-всех-всех. Кроме людей, разумеется.
Потом он подумал о том, как животные будут мирно спать все вместе, рядом друг с другом, посапывая в унисон. Кошки - с собаками, медведи - с волками.
Саша так и стоял, прислонившись к стеклу автомобиля, представляя ковчег и зверушек, чувствуя необъяснимую умиротворенность. Она будто передавалась ему от этого спящего шерстяного комка радости, свернувшегося у него на заднем сидении.
В эту ночь все вызывало в Саше особенно яркие чувства. Никогда еще кузнечики не стрекотали так красиво, и звезды не светили так ярко. Никогда он еще не испытывал такого наслаждения от процесса мочеиспускания.
Закончив свои дела и вспомнив, зачем вообще он вышел из номера, Саша в спешке открыл машину, присел на переднее пассажирское сидение и открыл бардачок, переполненный всяким хламом. Среди вывалившихся пачек из-под сигарет и остального мусора, он нащупал два презерватива, сцепленных друг с другом глянцевой упаковкой. "Как думаешь, на ночь хватит?" - обратился он к собаке и улыбнулся
Он вылез наружу, попутно стукнувшись обо что-то головой и громко проматерившись.
Саша успел пройти метров десять, прежде чем случилось то, что случилось. Рычание? Скрежет? Гул? Этот звук из-за спины объединял в себе все эти понятия и не был похож ни на одно из них. Он возник из ниоткуда и напоминал рев какого-то дикого зверя с другой планеты. Саша остановился.
Звук монотонно повторялся каждые несколько секунд, с каждым разом чуть меняя тона и становясь все громче. Саша повернулся к машине и испугался еще больше, не увидев рядом с ней никого. Вокруг было пусто. В машине - только собака, которая тоже услышала странный звук и с тревогой поглядывала в окно.
Источник шума выдал себя сам, свалившись с капота на землю. Этот инструмент, рядом с которым любая дрель жужжала бы как комар рядом со шмелем, им оказался всего лишь забытый Викой телефон, который стоял на беззвучном режиме. Вибрации на железном капоте. Это все они. Таким звуком при желании можно было пугать детей!
"Вот и мама вспомнила о Вике" - подумал Саша, наклоняясь за мобильником. Он убедился в своей правоте, когда стер рукавом часть капель с покрытого трещинами экрана, и смог разглядеть холодную напдись "Мать" над фотографией красивой зрелой женщины.
- Очень знакомое лицо - сказал Саша себе под нос - Слишком знакомое.
Звонок прекратился. И в этот момент улыбка сошла с его губ, потому что он вспомнил. Вспомнил не только лицо, которое только что видел на разбитом экране, но вместе с ним и целую часть своей жизни. Ту часть, которую он считал мимолетной, давно забытой, может быть даже не нужной. Эта женщина на фотографии... Она как будто стала только красивее с годами. Саша не видел этих темных волнистых волос и этой белоснежной улыбки уже девятнадцать лет. С его первого визита в столицу, с их последней совместной ночи на рваном грязном матрасе, подпиравшим вечно облезлые стены в общаге на окраине Питера.
Саша вновь оцепенел. Постепенно к нему начало приходить понимание неизбежного. Вряд ли он мог понять это раньше, но точно должен был почувствовать. Все это время он смотрел не туда. Эмоции, чувства, по которым он так скучал, они ослепили его, не дали возможности увидеть.
Надо было как-то исправить ситуацию, пресечь непоправимое. Хотя как тут что-то исправишь, когда тебя в номере ждет твоя полуголая дочь?!
Ему стало не по себе. В глазах потемнело, напал жуткий сушняк, а живот начало мутить. Он оперся рукой на машину, начал глубоко дышать.
- Саш? - раздался нежный голос сзади
Это была Вика. Она, видимо, не могла больше ждать и вышла на улицу, накинув на себя какую-то толстовку.
В голове у Саши вертелось всего вопроса: как сказать ей о том, что он только что узнал, и надо ли вообще об этом рассказывать. Выход из положения нашелся так неожиданно, что Саша даже не успел сказать ни слова. Он просто блеванул. Да, в любой другой ситуации это был бы провал, причем полный. Но не сейчас. Теперь можно было ничего не говорить. Не объяснять, не оправдываться. Этого Саша не любил.
- Я переночую в другом номере - сказал он, осушив залпом полулитровую бутылку минералки

***

Через пятнадцать минут, разорив магазин на стакан кофе, хот-дог, банку "Колы" и несколько пачек сигарет, Вика и Саша выехали с заправки и продолжили свой путь, только теперь они двигались вместе на Сашиной машине, зправленной Викой собственноручно и абсолютно бесплатно.
Следующая остановка понадобилась километров через двести.
С одной стороны дороги находилась очередная заправочная станция, в этот раз красно-белая, а не сине-бело-голубая. С другой - советского вида столовая, убогая настолько, что даже местные бездомные собаки опасались заходить туда, чтобы выпросить еды. Они предпочитали тусоваться около заправки, где можно было поживиться недоеденными хот-догами и бургерами, которые водители с радостью оставляли на растерзание местной стае.
Когда Саша заглушил мотор, Вика проснулась и протерла глаза. Глядя на кривую надпись "Столовая", она сказала:
- О, знакомое место. Пойду поем чего-нибудь
Саша еще раз окинул взглядом антиутопическое здание из серого кирпича и с недоумением повернулся к Вике, которая опустила козырек с зеркалом и начала прихорашиваться
Он спросил:
- Ты будешь есть тут?
Вика вылезла из машины и сладко потянулась. Футболка, приподнявшись вместе с ее грудью, оголила плоский животик и каемку черных кружевных трусиков. Еще несколько секунд Саша, не выходя из машины, пялился на это зрелище, не в силах отвести взгляд. Вика, конечно же, сразу это заметила, но решила не подавать виду. Сделала пару разминочных движений, нацепила очки и медленно пошагала через дорогу в сторону устрашающего заведения. Саша все смотрел на ее уверенно-неряшливую походку, а в голове промелькнула мысль: "Вот бы до конца жизни ездить только с ней".

***

Саша доел последний кусочек сосиски в своем хот-доге, и капелька томатно-горчичного соуса упала на асфальт около его ноги. В унисон падающей кляксе откуда-то со стороны леса раздался резкий собачий лай. Саша поднял глаза: маленькая черная дворняга сидела на земле метрах в десяти от него, привязанная к мусорному баку. Рыча и виляя хвостом, собака жалобно смотрела то на Сашу, то на оставшуюся в его руке булку. Животное явно когда-то было домашним, скорее всего совсем недавно. Об этом говорил рваненький ошейник и поводок, но больше всего – взгляд. Он знал человека. Он будто упращивал: «Ты уже съел почти всё, отдай мне хотя бы последний кусочек!». И Саша поддался – подошел и протянул открытую ладонь с угощением к мокрому дрожащему носу. Песик, недолго думая, сожрал остаток бутерброда и по инерции чуть не откусил кормильцу палец. Вдруг Саша увидел за ухом у животного проплешину, а за ней и огромную рану, которая, кажется, уже начала гноиться и чернеть.
"Как тебе повезло, что ты встретил именно меня" - подумал он, отвязывая нового друга.
Собака, как оказалось, только и ждала, когда ее заберет какой-нибудь добрый человек. Оказавшись в машине, она через стекло посмотрела на оставленных ею сородичей и пару раз гавкнула им на прощание. Но как только заправка и все ее обитатели скрылись из виду, собака оживилась: завиляла хвостом и начала тыкаться мокрым носом в затылки сидящих спереди людей.
Начало темнеть, как-то слишком быстро и неожиданно для июльского вечера. Белые облака превращались в серые, серые - в темно-синие. Солнце, которое еще недавно заставило Сашу и Вику опустить свои солнцезащитные козырьки, полностью скрылось за темной пеленой.
- Надо остановиться, - прервал тишину Саша, взглянув на спящее животное - Только не на заправке, у нас с ними как-то не заладилось.
- Собаку хочешь оставить?
Вика обернулась и посмотрела на пса. На его шее, под клоками жесткой грязной шерсти, она увидела красно-черную корку из запекшейся крови.
- Ты что, собрался ее лечить? - спросила она - К ветеринару отвезешь?
Саша выдержал паузу, закурил очередную сигарету.
- Вообще-то, ветеринар едет рядом с тобой, - сказал он - А у этой собаки уже началось заражение.
Вика посмотрела на Сашу с удивлением и явным интересом, который она до сих пор проявляла разве что к травке:
- Это так мило, что меня сейчас стошнит - сказала она и улыбнулась.

***

Глава 1.

...Машину обступил глухой плотный лес. Разговор по радио порвался на шумы и помехи. Водитель убавил звук.
Время от времени, на грязном лобовом стекле появлялись новые кляксы разных размеров и форм - насекомые, которым были по барабану правила дорожного движения, летели по встречке и создавали свои насекомьи кладбища на окнах местных автомобилей.
Дорога была ровной и гладкой, что являлось крайней редкостью для этих мест. Он вспомнил, что год назад, проезжая здесь, жаловался на вечную тряску. Теперь же, вместо ухабов и ям, под колеса стелился новенький аккуратненький асфальт. Но и тут была своя загвоздка. Сплошная однообразная стена леса по обеим сторонам свободной от машин дороги (особенно, ровной) жутко клонила в сон. Ему рассказывала об этом подруга - сначала ты просто зеваешь и моргаешь, потом делаешь это все чаще и чаще, а каждое смыкание век становится все более продолжительным. А потом ты открываешь глаза, когда уже летишь в кювет или едешь в больницу. Или совсем не открываешь.
Чтобы не уснуть от подобдной монотонности, нужно постоянно поддерживать в себе энергию - пить кофе и курить сигареты, включить погромче музыку или разговаривать с кем-то.
Вести диалог было не с кем, кофе закончился. Радио так и не стало ловить сигнал, а от одной мысли о сигаретах уже подташнивало.

***

Он ехал уже довольно долго, - достаточно, чтобы ягодичные мышцы заныли, а ступни начало неприятно покалывать. Надо было сделать остановку.
Свернув на ближайшую АЗС, он оставил свою машину у одной из бензоколонок и отправился в заправочный магазинчик, дабы восполнить запасы кофеина и никотина. Внутри было безлюдно. На прилавке у кассы он увидел маленький позолоченный звонок, а рядом надпись - "Не кричи - звони!". Пару раз он ударил по этому звоночку ладонью, но никакой реакции на сигнал не последовало.
- Здесь кто-нибудь есть? - закричал он в пустоту служебных помещений
Тишина.
Ему ответил женский хриповатый голос, доносящийся откуда-то сзади:
- Хочешь - не хочешь, а закричишь, да?
От неожиданности, он резко развернулся и локтем сбил стеклянную бутылку газировки с прилавка. В дальнем углу магазина, рядом с кофейным автоматом, стоял диванчик, а на нем, развалившись во всю длину лежала девушка, лет двадцати, хиппового вида и уплетала хот-дог. Глаза ее прикрывали розовые солнцезащитные очки с круглыми оправами, вьющиеся и довольно грязные черные волосы поддерживал ярко-желтый обруч, а рваные джинсовые шортики вылезали из-под мешковатой оранжевой футболки "Jefferson Airplane", и заканчивались там же, где начинались ноги.
Он спросил:
- Ты же не работаешь здесь?
- А ты как думаешь? - сказала она, не переставая жевать
- Я думаю, что ты бы не выглядела такой счастливой, если бы работала тут
Она оторвалась от трапезы и приподняла очки:
- То есть ты считаешь, что обычный сотрудник заправочной станции не может испытать настоящего счастья?!
Не вставая с дивана, она протянула руку к стойке с напитками, взяла первую попавшуюся банку газировки, открыла ее, пролив изрядное количество на себя и представилась:
- Вика
Он сказал:
- Саша

***

Неровные перила,
Окружность из винила,
Потертый коробок.
Ведь те, кто спят в постели
И думать не хотели
О тех, кто так не смог.

А ночью все не спится
И главное – не спиться
В попытках убежать.
Но разве это странно –
Залезть в пустую ванну
И тихо в ней лежать?
Куда страннее речи
Про то, как гаснут свечи
И тает белый снег.
Ведь я же не из воска,
От дома до киоска -
Шагает человек!

И голос в переулке,
И запах свежей булки
Напомнят мне весну.
Налью еще стаканчик,
Прилягу на диванчик,
И, может быть, усну.