FadingWind

В том же самом 1912 году была основана партия Гоминьдан. Она стояла у истоков Китайской республики, но проиграла конфликт военным и в какой-то момент была объявлена вне закона. Кто-то бежал в Японию, кто-то на юг. Смутное для Гоминьдана время закончилось уже в начале 20-х годов, когда они обосновались в Гуанчжоу и заключили союз со свежеобразованной Коммунистической партией Китая (и с СССР). Это важный момент – партии не всегда были естественными врагами, они начинали вместе, пусть и на фоне развала страны. Мы об этом вспомним ближе к концу.

Союз продержался недолго. В 1925-28 годы противоречия накапливаются вплоть до полного разрыва. В этом тоже нет ничего удивительного – разные взгляды на экономику и на управление страной. Чан Кайши (сначала возглавлявший военное крыло Гоминьдана, а потом возглавивший всю партию после смерти её основателя Сунь Ятсена) начинает изгонять коммунистов с подконтрольных территорий, а потом стороны переходят к открытому противостоянию. Но здесь стоит отметить, что пока Чан Кайши вёл свой Северный поход против милитаристских клик, часть Гоминьдана, его левое крыло, всё ещё вело дела к КПК. И это второй важный момент – Гоминьдан не является чем-то монолитным. Это было верно 100 лет назад, это верно и сейчас – ниже я покажу и разницу во взглядах, и раскол партии.

Следующие двадцать лет пройдут в войне сначала против коммунистов, потом против Японии. Я пропущу их, потому что речь сейчас не о том. Японию в конце концов одолели всем миром – вы прекрасно помните и атомную бомбардировку, и разгром Квантунской армии. Внутренний фронт тоже сыграл свою роль. Но вот Гражданскую войну Гоминьдан уже проиграл. Я говорил, что Чан Кайши начинал свой поход с юга. Там всё и закончилось. В 1949 году войска Китайской республики откатились к южному побережью и эвакуировались на остров Тайвань.

Третий важный момент, который нужно помнить – эвакуировалась Республика не на свою родную землю. Да, в 17-19 там тоже была власть империи Цин, но к концу Второй Мировой войны остров уже 50 лет находился под властью Японии. И не то чтобы особо от этого страдал. Это, пожалуй, штришок к личности Чан Кайши. Потому что о зверствах и фанатизме японцев написано много. Но через пару лет после установления там Республики, народ взвыл в духе «А при японцах было лучше!» и поднял восстание. Его подавили, конечно, но осадочек остался – шутка ли, в процессе покрошили до 30 тысяч человек.

И четвертый важный момент, который кому-то очевиден, но не все об этом задумываются. Такой простой вопрос – вот они эвакуировались. А сколько эвакуировалось-то? Так вот это не то чтобы было правительство в изгнании. Это была огромная армия в изгнании. Фигурирует число в 2 миллиона человек. Плюс гражданские, которые прибывали туда и до, и после. При том, что население Тайваня к 1945 году составляло 6 миллионов. Население увеличилось на 30-50% за счет людей, бывших уже по факту чужими. Это напряжение никуда не уходило очень долго не только в социалке, но и в политике – неоднократно ставка делалась то на власть местных, то на власть «материковых». Вторые, конечно, доминировали первые долгое время – простите, они с миллионной армией пришли.

Путь к демократии

Чан Кайши правил в Тайване вплоть до своей смерти в 1975 году. Ни о какой демократии речи тогда не шло, это была полноценная военная диктатура. Зато все было прекрасно во внешней политике – Тайвань тогда считался единственным Китаем практически всеми странами. Вот только второй (на тот момент) Китай развивался, торговать с ним становилось всё выгоднее, всё выгоднее становилось переносить туда производства… Но да мы сейчас не о том. Просто в какой-то момент все решили, что дружить лучше с большим братом, а меньшой оставался постепенно вне официальной дипломатии. Я не зря выделил это слово – отсутствие дипломатического признания никогда не мешало контактам между странами. Но тем не менее, это показатель. В конце концов, на тайваньской стороне конфликта осталась по большей части только Латинская Америка, да и она постепенно отплывала в гавань КНР. Я про это писал здесь.

Отвлеклись. Возвращаемся. Чан Кайши умирает. Он 50 лет был главой Гоминьдана, больше 25 властвовал на Тайване, как я и говорил, весьма жесткой рукой. После него власть сначала взял вице-президент Янь Цзягань, но он был по сути исполняющим обязанности. В 1978 году провели выборы. Впрочем, я не готов утверждать, была ли там вообще конкуренция – оппозиция на Тайване появится позже. Так или иначе, выиграл эти выборы сын Чан Кайши – Николай Владимирович Елизаров… Нет, я пока ещё не пьян и даже не прикалываюсь. Разве что самую малость. Цзян Цзиньго (так его реально звали) больше десятка лет провел в СССР, причем уже после того, как пути Гоминьдана и коммунистов разошлись. Там ему дали русское имя и русскую жену (не всё же нам про китайских кошко-жён шутить) с исконно-посконным именем Фаина Ипатьевна. Догадываетесь, когда он вернулся на родину? Ответ верный – в 1937 году, после ареста, когда ещё-то. К своим выборам он уже был мужчиной в годах.

Я не зря уделил ему здоровый абзац – не только из-за имени, нет. Его правление стало поворотным моментом в истории Тайваня. Курс отца Цзиньго продолжать не стал. И помимо экономического роста – а росла она будь здоров, хоть и не могла по объёмам соперничать с КНР – отметился демократическими реформами. Именно при нём в 1986 году была организована первая оппозиционная партия Тайваня – Демократическая прогрессивная партия (ДПП).

Чуть выше я говорил о том, что коренное население Тайваня не особо приветствовало эвакуировавшуюся армию. И это самое коренное население и стало основой как самой ДПП, так и её электората. И отсюда следует главный пункт её политической программы – чисто тайваньский национализм. Речь не о независимости самой по себе – ряд членов Гоминьдана тоже призывали к независимости. ДПП хочет не независимой Китайской республики, а независимой Тайваньской республики. Результат вроде бы один, но глубинная суть разная – формирование национального самосознания и тайваньской нации.

Эволюция Гоминьдана

Не буду дальше перечислять всех президентов (хотя их там не то чтобы много – со времён Цзян Цзиньго все президенты стояли у руля по два срока, исключений не было). Я хочу акцентировать внимание на другом моменте. Гоминьдан (как, впрочем, и любая большая структура) совсем не монолитен. Это ответ тем, кто считает одно только слово «Гоминьдан» ответом на всё. Взгляды партии эволюционировали со временем – я не трогаю внутреннюю политику (нас тут интересует больше именно внешняя), я про место Китайской республики или Тайваня в мире. Более того, помимо эволюции внутри самой партии существуют разные фракции и противоречия. Два примера.

Ли Дэнхуэй – четвёртый президент Тайваня. Разумеется, пришедший к власти от партии Гоминьдан. Весьма примечательная личность, проводил агрессивную внешнюю политику и чуть не начал войну с Китаем. Собственно, к острову уже успели подойти две авианосные группы США на случай начала боевых действий. Но как-то разрулили. Всё началось именно с того, что Дэнхуэй начал выдвигать тезисы о независимости острова, «тайванизации» и дистанцировании от Китая как культуры. Ничего не напоминает. Да, после окончания срока он ушел из Гоминьдана и основал собственную партию, которая выступает в союзе с ДПП.

Второй пример – кризис 2000 года. Реально знаковый момент, который нельзя тут не упомянуть. Это первый год, когда ДПП пришла к власти. Причем Гоминьдан на тех выборах получил рекордно низкие 23%. Но если вы думаете, что дело именно в разочаровании людей партией, но это не совсем так. Гоминьдан ещё и сам себе здорово накозлил. На выборы от Гоминьдана должен был идти Сун Чуюй, который выступал за постепенное сближение с Китаем, построение некоего «союза» между нациями – то есть максимально лояльный и безболезненый способ решения полувекового конфликта. Но наиболее консервативная часть Гоминьдана, так называемая «Дворцовая фракция» (которая вот про «Китай наш!», а еще Монголию и Тыву тоже заберём, ибо нефиг), в ответ на такие заявы просто выкинула его из партии. А может, он сам ушёл. И в результате таки пошёл на выборы независимым кандидатом, будучи достаточно популярным у населения. Набрал, кстати, 37%, но даже этого не хватило – кандидат от ДПП набрал 39%. Нетрудно посчитать, что если бы Гоминьдан остался единым, то оппозиция осталась бы не у дел.

Здесь занятнее всего то, что сейчас Гоминьдан идёт на выборы под похожими лозунгами – сближение, общая история, все дела. Были пересмотрены приоритеты, консерваторы явно отошли на второй план. И теперь Гоминьдан, который до сих пор в сознании многих людей ассоциируется с непримиримой борьбой против КНР и коммунистической партии, теперь наоборот, как ровно 100 лет назад, стремится к пусть не союзу, но сотрудничеству с теперь уже «первым» Китаем.

Выборы

Наконец-то!.. Я досюда дописал. И надеюсь, что вы дочитали. Вы потрясающие!

Проблема в том, что статей с перечислением кандидатов и их предвыборных программ в интернете хватает. Мне же хотелось вместе с вами проследить путь политической элиты Тайваня, приведший к сегодняшнему моменту. Поэтому теперь коротко.

На выборы идут три кандидата.

Хоу Ю – от Гоминьдана. Я выше примерно очертил его внешнеполитические взгляды, но конкретики ради упомяну термин – «Консенсус 1992 года». НЕ секрет, что власти КНР и Тайваня периодически встречаются ради переговоров, формальных и не очень. В 1992 году такие тоже прошли. И был достигнут некий гипотетический компромисс. Раз КНР против независимости Тайваня, а Тайвань против вхождения в состав КНР, то давайте хотя бы просто сближаться и укреплять связи. Исторически это бесперспективно, если КНР не решится (а КНР совершенно точно не решится) совсем отказаться от Тайваня. Но даже временно худой мир лучше конфликта. К тоже КНР надеется на влияние культурной экспансии и пропаганды. В конце концов, перед глазами Тайваня есть более чем положительный пример Гонконга и Макао, воспользовавшихся принципом «Одна страна – две системы» и вполне мирно сосуществуют с КНР, отдав на откуп только внешнюю политику и оборону.

Лай Циндэ – кандидат от ДПП. Я уделил этой партии гораздо меньше внимания, чем Гоминьдану, но статья и так разрослась значительно. К тому же ДПП в ретроспективе выглядит более цельной и единонаправленной, чем Гоминьдан ( но повторюсь – я не тайванист и могу не знать нюансов). Программа Циндэ также сходна со сказанным мною выше про эту партию – независимость, тайваньская нация. Ну и сближение с США, да.

Кэ Вэньчжэ – кандидат от Тайваньской народной партии (ТНП). Это можно было бы считать своеобразным ответом тем, кто видит в Тайване исключительно двухпартийную систему. Я же вижу здесь повторение выборов 2000 года. Гоминьдан и ТНП собирались выдвигать единого кандидата в президенты, поскольку из взгляды на будущее Тайваня весьма схожи. Но они тупо не смогли договориться, кто из кандидатов станет президентом, а кто вице-президентом, и теперь на выборы идут оба, воруя голоса друг у друга. И если (что весьма вероятно) ДПП выиграет выборы, то вина вновь будет лежать на внутренних противоречиях политической силы, а не на несовершенстве её взглядов.

Расклады же следующие. 2 января наступил запрет на проведение опросов, но до той даты население опрашивали постоянно разные организации и издания. Проблема всех таких опросах в малой выборке – подавляющее большинство опрашивало плюс-минус тысячу человек, что слабо релевантно. Тем не менее, практически все опросы показывают лидерство ДПП. Однако, перевес небольшой. В последнем из хоть сколько-то релевантных опросов (12 тысяч человек) ДПП опережал Гоминьдан на 4%. Много это или мало? Увидим очень скоро.

Обсудим результаты и расклады в телеграм-канале Время перемен

Дальше были миротворцы, «Падение Черного ястреба», пираты – вот это вот всё. И сейчас территория Сомали разделена между подчиненной «официальному» правительству областью вокруг столицы, разными радикалами, квазигосударственным образованием Пунтленд и уже пожалуй без приставки «квази» вполне себе государственным образованием Сомалиленд. Без шуток, пожалуй, сейчас это наиболее стабильная часть Сомали. Там даже бывают пусть и отбитые, но туристы. Почему так? Так вот Сомалиленд – это то самое Британское Сомали, северная из двух сомалийских колоний. Она была цельной тогда, остается плюс-минус стабильной сейчас. Разумеется, сам Сомалиленд считает себя независимым государством, но официальных признаний до сих пор не име… л?

Теперь Эфиопия.

Государство с богатой историей, которую явно не охватить этим постом. Скажу, что в отличие от Сомали (и других) колонией она таки не была. Да, в конце 19 века над Эфиопией был установлен протекторат Италии, но он длился всего 6 лет, после чего император Менелик II, собрав 100-тысячнную армию, итальянцев успешно разобрал (кстати, без России не обошлось и тут, правда на тот раз чисто дипломатически – страны только-только установили отношения).

Для нас сейчас важно другое. В 1952 году в состав Эфиопии вошла колония Эритрея – она была итальянской, после ВМв британской. А после африканского парада суверенитетов её сбагрили Эфиопии. Вот только сами эритрейцы не были с этим особенно согласны и после того, как император Хайле Селассие закрутил гайки, сильно урезав автономию регионов, начали борьбу за независимость, с переменым успехом продолжавшуюся несколько десятилетий. В конце концов Эритрея стала независимой страной. А Эфиопия потеряла выход к морю. А это весьма критичная для экономики потеря.

С Эритреей Эфиопия в конце концов замирилась. Не то чтобы совсем, но не так давно они успели даже совместно повоевать. Кто помнит, в Эфиопии несколько лет продолжалась война за независимость ещё одного этнического региона – Тыграя, который как раз граничит с Эритреей. И эритрейцы решили, что им прикольнее иметь дело с уже знакомым соперником, чем с невнятными повстанцами. И да – Эфиопия победила во много благодаря помощи Эритреи. И сами понимаете – теперь уже не с руки вспоминать о реваншизме и конфликтовать с соседом. Мир, дружба, жвачка. Но выход к морю всё ещё нужен. И вот решение нашлось.

У вас есть море? Тогда мы идём к вам у нас есть для вас немножко независимости!

К чему же в итоге пришли?

Итак, на побережье Аденского залива в Сомалиленде есть город и порт Бербера (вон он выделен красным). Что в нём особенного? Да собственно, ничего, кроме того факта, что он сейчас особенно не используется. Международные гавани непризнанных стран – в принципе вещь в себе. Они как бы есть, но кто ими будет пользоваться кроме, скажем так, сюзеренов? Тут самый яркий пример – Северный Кипр. Его признаёт только Турция и летает туда только Турция. А Сомалиленд не признает никто. Да, разумеется, совсем без дипломатии он не остаётся. На самом деле, та же Великобритания их вполне себе поддерживает на правах бывшей метрополии, но и там до каких-то официальных шагов дело не доходит – пустая болтовня в эфир. Да и кому нужен порт в Сомали, если рядом есть та же Джибути, в которой расположились больше десятка иностранных военных баз (причем НАТОвские и китайская по соседству). Ответ простой – тому, у кого портов нет вообще.

Разумеется, Эфиопия без международной торговли, в том числе морской и раньше не сидела – пользовалась портами Джибути и Судана. Но использовать чужие порты и иметь свой – две, как говорится, большие разницы. Но война – авантюра сомнительная по многим причинам (не говоря об общих минусах, армия Эфиопии уже ослаблена внутренним конфликтом, а оккупация Сомалиленда – это бесконечная партизанщина). Гораздо проще договориться. Особенно просто договориться, если тем, что нужно тебе, партнер пользоваться не может по описанным выше причинам. Похожий пример – аренда Байконура. До собственных пусков Казахстану, мягко говоря, далековато, а деньги не помешают никогда. Вот точно так же Эфиопия берет порт Бербера в аренду на 50 лет.

Но похоже, что Сомалиленду удалось выторговать нечто более ценное, чем деньги. Формальное признание независимости. Я почитал официальный пресс-релиз (сюда тоже приложу) и похоже на то, что это вопрос решенный. Сложно сказать, в какие сроки всё обернётся – ибо «меморандум о взаимопонимании» та ещё абстрактная история – но если порт Эфиопия получит, то ответных действий Сомалиленд тоже потребует. И появление ещё одной страны на карте Африки станет ближе.

Теперь к вопросу о том, какие последствия у этого соглашения.

Геополитически:

Снижается напряженность в регионе Африканского рога. Одним поводом для войны меньше. Да, формально появляется другой, поскольку официальный Сомали однозначно против, но для реализации этих претензий нужно стабилизировать хотя бы остальное государство, а предпосылок для этого нет.

Прецедент признания Сомалиленда может ускорить признание от других стран. Той же Великобритании. Да и в целом стабильность в Аденском заливе важна всем соседям. К тому же, если Сомалиленд станет не территорией, а игроком, пусть и узко региональным, это реально поможет безопасности в море, ибо Сомалиленду будет проще получить флот (там формально есть пара ракетных катеров, но на такое побережье нужно сильно больше) и выгодно бороться против босяков с калашами на лодках.

Экономически:

Это серьезный буст как минимум для самого порта и, как следствие, города Бербера. Новые рабочие места, повышение зарплат, социальные лифты. А где есть один порт, там и другие – побережье Сомалиленда под тысячу километров, есть возможности для развития.

В общем, решение клёвое и выгодное практически всем сторонам.

Эфиопия расширяет возможности торговли на внешних рынках.

Сомалиленд получает деньги, субъектность и перспективы экономического роста.

Эритрея успокаивается по поводу потенциальной новой войны с Эфиопией.

И только Сомали грустно наблюдает на продолжающийся распад страны и буквально ничего не может с этим сделать.

О возможном развитии ситуации, а также о других конфликтах, современных и не только, рассказываю в телеграмм-канале "Ветер перемен"

Ещё 2 – не столь карликовые, но и небольшие Доминиканская Республика и Белиз. Да, мы уже переместились в Латинскую Америку. Ситуация похожая, экономики покрупнее, но Тайваня хватает, чтобы их держать тем или иным образом. Однако только за последние 5 лет в лоно КНР уже отплыли (отозвав признание Тайваня) Сальвадор, Гондурас и Никарагуа. Там же в Центральной Америке остаётся только Гватемала. Скажу честно, я не нашел каких-то особых причин, почему именно Гватемала – возможно, дело в какой-то политической инертности или, наоборот, в особых взглядах властей Гватемалы.

Но особо сильно на карте выделяется не она. Самым ярким красным пятном посреди Южной Америки горит плюющий на КНР с самой высокой колокольни Парагвай. И с первого взгляда это выглядит внезапно.

Надо признать, что Парагвай тоже беден – далеко не так, как большинство из группы, перечисленной выше, но по сравнению с соседями – это жопа мира. И можно было бы ограничиться этим объяснением, но на самом деле с Парагваем все несколько интереснее. Настолько, что, приехав в Асунсьон (столицу Парагвая), вы сможете найти там памятник тому самому Чан Кайши.

Чан Кайши – личность в истории Китая весьма знаменитая. Лидер партии Гоминьдан, сначала военным путем объединявший распавшуюся страну после падения монархии, потом воевавший с Японией во Вторую Мировую, до и после неё – с коммунистами. В конце концов Гоминьдан проиграл – и эвакуировался на остров Тайвань. Чан Кайши правил Китайской Республикой до 1975 года – фактически он был у власти 50 лет.

При чём же здесь Парагвай? Итак, 1983 год. КНР на середине своего пути. Тайвань борется с дипломатической изоляцией, но по факту всем ясно, что «большой» Китай скоро совсем перетянет на себя одеяло. Просто потому, что у него больше ресурсов, больше денег, больше населения, а ещё есть принципы (но про них ниже, ибо принципы эти… больше демонстрация).

Парагвай в XX веке пусть не «failed state», но национальный вид спорта там – смена одного диктатора на другого. Тем не менее, в 1954 году к власти приходит Альфред Стресснер и к моменту описываемых событий 30 лет удерживает её в своих руках.

Именно в это время в Парагвай вылетает генерал Ван Шэнь – в прошлом один из ближайших сподвижников Чан Кайши, но сейчас фактически сбитый лётчик, его время в политике заканчивается. Назначение послом в Парагвай он воспринимает, как ссылку. Но вероятно, это не совсем так. Власти Тайваня (во главе с тогдашним президентом Цзян Цзинго) не могли не понимать важность этой миссии. И случайного человека туда не назначили бы.

Почему эти страны были важны друг для друга?

1.  Противостояние коммунизму. Диктатор Стресснер был ярым антикоммунистом (это не новость для южноамериканской диктатуры в целом). Тайваньские же китайцы и вовсе лишились страны в войне против коммунистической партии. Хороший повод для сближения.

2.  Уже упомянутая выше начинающаяся дипломатическая изоляция Тайваня. Да, на тот момент страны Южной Америки ещё признавали Тайвань. Но отзыв этого признания был вопросом времени. Можно предположить, что Бразилию и Аргентину Тайвань считал потерянными. За Парагвай можно было бороться.

3.  Экономическая и социальная ситуация в самом Парагвае. Череда диктаторов – не самое страшное, что случилось с этой страной. До них были две разрушительные войны (и таки да – это повод для отдельного рассказа, там есть, о чем поговорить). КНР заниматься благотворительностью на другом полушарии тогда пока не могла. Для Тайваня это был шанс.

4.  Китайская диаспора. Не большая в абсолютном выражении, но она играла в стране важную роль – в Парагвае не так хорошо было развито предпринимательство, и китайцы занимали эту нишу. Однако шаткое положение делало их легкой мишенью для всевозможных злоупотреблений.

Ван Шэнь начал именно с четвертого пункта. За довольно короткий срок разрозненная община была объединена в так называемые «группы дружбы» (‘friendship groups’). Потом основаны культурный центр и китайская школа. Начали выпускаться газеты на китайском языке.

Просто для осознания глубины погружения в проблемы. В этой небольшой (всего 7000 человек) китайской общине было ещё и собственное меньшинство – несколько сот человек китайских христиан. Вот специально для них была построена церковь.

Все эти действия не были вещью в себе. Культурный центр был открыт не только для китайцев, а для всех. Парагвайцев начали отправлять в университеты Тайваня. Этого было слишком мало, чтобы называться «культурной экспансией», а вот основой для крепких взаимоотношений – вполне.

Начала работать и экономика. Тайвань торговал с Парагваем. Торговал не просто активно – 80 процентов парагвайского экспорта хлопка и соевых бобов приходилось на Тайвань. Это фактически монополия.

В результате, когда в 1989 Стресснера свергли, Тайвань и Парагвай уже связывали крепкие узы. Разумеется, КНР попытался подбить клинья к оппозиции, взявшей власть. Но Ван Шэнь весьма доходчиво донес до нового правительства цифры, озвученные мною выше. Как я говорил выше, на тот момент КНР не была в состоянии их перебить. Тайвань остался.

Кто-то скажет, что теперь-то для КНР это труда не составит. Действительно. Более того. На 2023 год почти треть всего импорта, что идёт в Парагвай – из КНР (https://trendeconomy.ru/data/h2/Paraguay/TOTAL). И вот здесь я бы хотел немного остановиться на тех самых «принципах».

В конце 2021 года прошла новость (например - https://ria.ru/20211216/litva-1763850300.html) о том, что Литва решила укрепить свои отношения с Тайванем. Речь не о дипломатическом признании, нет. Просто каких-то «контактах», полномочном представителе… И понеслась – Китай отзывает своего посла из Литвы, посылает агрессивные ноты. И все тут же заговорили о китайских принципах – мол он никому не позволит иметь отношения с «ненастоящим» Китаем. Хрень это всё. КНР спокойно торгует с Парагваем, который не просто «контакты» наводит с Тайванем, а вообще не признаёт КНР. И вполне очевидно, что им сейчас просто не интересно туда лезть (Африка активно окучивается). А хочется Парагваю играть в дипломатию с Тайванем – та нехай играет, потом разберёмся. Литва же? Ну щёлкнули по носу – по факту это не имело особых последствий. Да и послание, вероятнее всего, вообще не Литве было адресовано, но это только мои домыслы.

Вот как-то так.

Ах, да. Десерт.

Если вы в начале статьи считали внимательно, то заметили, что я перечислил только 12 стран из 13. Есть ещё одна – тоже формально карликовая – Ватикан. И как вы понимаете, тут дело уже не в деньгах. А в религии. Но всё довольно просто. У Китая исторически очень плохие отношения с католической церковью. И дело даже не в том, что идеология КНР подразумевает атеизм. Обиды тянутся со времён опиумных войн. Договоры, навязанные Китаю, подразумевали в том числе серьезные привилегии для католической церкви и ее проповедников внутри страны. А церковь в ответ вела пропаганду в пользу западной коалиции. И в 1949 году, после победы коммунистов в гражданской войне, католические органы в Китае эвакуировались на Тайвань вместе с Гоминьданом, гораздо более сильно ориентированным на сотрудничество с Западом.

В статье использованы материалы книги Thomas A. Marks "Counterrevolution in China. Wang Sheng and the Kuomintang"

П.С. Минусы, за неимением оных на Пикабу, можно ставить в телеграм-канале