Я знаю: в крепнущих союзах настал долгожданный миг.
Для инженеров синеблузых и Ломоносовых ржаных.

В Москве, в одной из квартир бывшего доходного дома, построенного в 1910 году архитектором А. Н. Зелигсоном, находится и поныне кабинет (в настоящее время — музей) Анатолия Васильевича Луначарского — первого народного комиссара просвещения РСФСР. Сюда видный революционер и государственный деятель перебрался из Кремля в 1924 году. Здесь Луначарскому было удобнее принимать многочисленных гостей: не мешали крепостные стены с назойливой охраной, где всякому посетителю приходилось заказывать специальный пропуск.

Анатолий Васильевич Луначарский — личность масштабная; наряду с революционной деятельностью он также известен как писатель, переводчик, критик, искусствовед, коллекционер, действительный член Академии наук СССР. Человек огромного таланта, эрудиции, один из ближайших соратников Ленина. В кругу его друзей — посетителей той самой квартиры в Денежном переулке: поэты В. В. Маяковский, Н. Н. Асеев, А. И. Безыменский, Б. Л. Пастернак, И. Л. Сельвинский, писатели А. Н. Толстой, Ю. К. Олеша, Л. М. Леонов, драматурги В. М. Киршон, Б. С. Ромашов, композитор С. С. Прокофьев, певцы Л. В. Собинов, И. С. Козловский, режиссер Вс. Э. Мейерхольд, актеры В. И. Качалов, А. И. Сумбатов-Южин.

В сентябрьские дни 1925 года «на персидских коврах» десятикомнатной квартиры наркома просвещения побывал и тульский крестьянин из Епифанского уезда — товарищ Курбатов.

Езжай обратно!

Визит Курбатова подробно описан в № 219 (2151) газеты «Коммунар» за 26 сентября 1925 года. Наш земляк — не поэт и не композитор, не певец и даже не театральный режиссер. Он вообще неграмотный, но очень целеустремленный: «семнадцатилетний юноша, один из тех невзрачных и многих, которые затерялись в ржаных полях нашей деревни, но которые, уяснивши смысл жизни иной, потянулись к свету, ища выхода к новой жизни».

У Курбатова ничего нет — «он чистейший деревенский пролетарий», то бишь батрак. «В своей Епифанской деревне он оставил только воспоминания о тяжело проведенном детстве.

А в Туле, куда он, беспомощный, пришел, он видел свою „синюю птицу“, видел возможность прорубить окно для своих способностей.

— Учиться!

Вот лозунг, с которым пришел в Тулу Курбатов.

Пришел в рабфак».

Вполне логично и закономерно — который год страна упорно ликвидировала безграмотность — ликвидировала непросто, а с огромным трудом. А тут безграмотность сама пришла в надежде на просвещение. Но, увы…

«От Курбатова отмахиваются.

— Года не полные. Молод. Потом — для поступления нужна командировка».

Вот так вот! Ленин писал в 1917 году «государство есть орган классового господства», «организация насилия». С победой социалистической революции государство будет постепенно отмирать, а тут… наоборот — расцвет бюрократии. Пошел Курбатов добиваться справедливости в Тульский Губисполком.

«— Дайте командировку! —

Не тут-то было: нелегко получить командировку на рабфак.

Курбатов получил такой ответ:

— Вот тебе 3 рубля на дорогу — езжай обратно в Епифанскую деревню.

Задумался Курбатов.

— Что делать?»

Терпелив!

Поплелся наш герой, расстроенный и подавленный, на вокзал. Подошел к билетным кассам и взял билет, но не в Епифань, а в Москву! Там, в огромной и сильной столице, есть товарищ Луначарский, он и поможет, — решил Курбатов.

Как удалось найти молодому человеку в огромном городе, где он никогда не был, квартиру советского «министра» в газете ни слова. Автор заметки, Н. Добротвор, отправляет нас с площади Курского (ныне Московского) вокзала Тулы сразу в Денежный переулок Москвы.

«У кабинета Луначарского очередь — тоже нелегко пробраться к нему. Но Курбатов терпелив.

Добился.

Луначарский пишет резолюцию:

— Принять тов. Курбатова в Тульский рабфак.

Курбатов жмется:

— Нет денег на дорогу. —

Луначарский дает червонец. Не заметил Курбатов, как доехал до Тулы.

Сунулся в рабфак.

— Нет заведующего. Принять не можем…

Опять заволновался Курбатов.

Но заведующий скоро приехал.

Курбатов принят.

Курбатов рабфаковец».

Учиться можно, да не в чем

Казалось бы, цель достигнута. Пару лет за партой, а там — профессия или, чем черт не шутит, даже высшее образование. Но вот беда, протеже самого Луначарского не в чем ходить на занятия «он совсем разут; как ему быть?»

Пожалели парнишку в тульском рабфаке, тем более такого пробивного. Некто «тов. Попов подарил ему старые сапоги.

Но что делать — они велики?..

… быстро обмозговал Курбатов положение.

Стрелой на базар. Оттуда бежит в новых сандалиях.

И теперь он радостный, как никогда, по утрам ходит в рабфак в сандалиях.

И Курбатову уже кажется, что он завоевал целый мир.

И ему совсем не страшно жить на свете, он уже не беспомощный, он не один, он в семье трудящихся, пробивающих себе светлую дорогу в будущее».

Вот что значит упорство и настойчивость: мало того, что зачислен и обут, так еще и его портрет в главной газете губернии напечатали, а через 100 лет продублировали.

В обществе «Долой неграмотность»

Мало кто знает, что в первые годы Советской власти было создано два «ЧК». Одно «ЧК», самое известное, сменив кучу названий, стоит на страже государственной безопасности и по сей день. А вот другое «ЧК», выполнив свою историческую задачу, было распущено. Речь идет о Всероссийской чрезвычайной комиссии по ликвидации безграмотности (ВЧКл/б). Она была образована для выполнения принятого в 1919 году одноименного декрета и в 1920—1930-х годах руководила обучением неграмотных и малограмотных. Ведал делами этой комиссии многократно упомянутый выше Анатолий Васильевич Луначарский.

«Коммунар» подробно на постоянной основе освещал результаты ликбеза по Тульской губернии. В дни описываемых событий ситуация по г. Туле была следующей:

«… числится 97 ячеек [общества «Долой неграмотность»], с количеством 9200 членов, по уездам — 407 ячеек, а с количеством 11 500 членов», — общество создавало школы, группы, члены его вели индивидуальную работу по обучению неграмотных, а также широкую политико-просветительную работу, «жертвою» которой и стал будущий рабфаковец Курбатов.

«За истекший учебный год [1924-1925] обучено на средства общества 2000 неграмотных и оказана помощь делу ликвидации неграмотности в сумме 15 750 рублей.

С момента издания декрета обучено 44 195 человек, кроме того в истекшем году обучено 15 296 человек. До полной грамотности населения <…> предстоит обучить 89 645 человек», — победить неграмотность планировалось к 10-ой годовщине Великой Октябрьской социалистической революции.

«За 1925 — 1926 учебный год предположено обучить 30 675 человек и в 58 373 человек за 1926 год».

Все материальные средства и силы общества в наступающем году должны быть направлены на основной участок неграмотности — в деревню».

Несмотря на принимаемые меры, в 1920-е годы научить всех граждан СССР считать, читать и писать не смогли. К 1926 году советские люди занимали по уровню грамотности лишь 19-е место среди стран Европы, уступая даже Турции и Португалии. Сохранялись значительные различия в уровне грамотности городского и сельского населения (соответственно, 80,9 и 50,6%), мужчин и женщин (в городе — 88,6 и 73,9%, в селе — 67,3 и 35,4%). Говорить о существенном прорыве в деле всеобщего начального образования приходится только по результатам переписи 1939 года: грамотными себя назвали 90% граждан Советского Союза.

* Цитируется с сохранением орфографии и пунктуации первоисточника.

Находка сделана на месте римского форта Шрамберг-Вальдмёссинген в округе Ротвайль. На памятнике, датированном последней четвертью I века, проводились учебные раскопки, в которых участвовали студенты из различных университетов Германии.

Раскопано большое каменное здание размером примерно 50 на 20 метров, которое впервые обнаружили еще в 1896 году, но тогда не удалось определить его конкретную функцию, и более века это оставалось археологической загадкой.

Новое исследование было сосредоточено на небольшом участке внутри этого загадочного здания. Ученые установили, что существовало как минимум два этапа строительства этого объекта на протяжении примерно пятидесяти лет. Многочисленные свидетельства указали на то, что внутри велась деятельность, связанная с металлообработкой.

Среди находок более сотни железных гвоздей, и судя по их состоянию, это были новые изделия, только что изготовленные и никогда не бывшие в употреблении. Предметы длиной около полутора сантиметров – типичные гвозди, которые вбивались в подошвы римских сандалий – калиг, обеспечивая сцепление при ходьбе и прочность стандартной обуви римского легионера.

Эта находка сильно влияет на понимание роли форта Вальдмёссинген. По мнению ученых, во времена императора Веспасиана, около 74 года н. э., это место было логистическим центром, которые снабжал имперские войска, наступавшие с Верхнего Рейна по недавно построенной дороге.

Экспериментальные исследования и исторические данные показывают, что во время длительных маршей легионов гвозди часто выпадали из подошв, и им требовалась систематическая замена. Это было настолько важно, что солдаты получали особое бюджетное ассигнование, «клавариум», специально для приобретения запасных гвоздей. Находки обувных гвоздей на археологических памятниках это ценный инструмент, по которому специалисты отслеживают маршруты движения легионов и определяют границы полей сражений.

По мнению археологов, здание было не просто вспомогательной мастерской, а важной частью сложной системы снабжения. Это место служило централизованным складом римской армии, откуда материалы, включая гвозди, распределялись по военным форпостам всего региона.

Энтузиазм археологов передался широкой публике, которая благодаря экскурсиям могла своими глазами наблюдать кропотливый процесс раскопок. Свидетелями извлечения из земли ценных находок стили более 1500 посетителей.

А вы хотели бы сходить на такую экскурсию?

Нейронная сеть: Qwen Image.