Началось все где-то примерно в 3 часа ночи. Заболел низ живота. Так как на носу были КД, я не придала этому большого значения.
Легла я в кроватку, но резко поняла, что что-то идет совсем не по плану приближающихся месячных. Боль начала разрастаться, и мне срочно понадобилось посетить фарфорового друга, потому что приперло люто.
К 6 утра, просидев почти 3 часа в туалете с жуткой болью не только внизу живота, но и в подреберье, я доползла до нашей с супругом кровати, разбудила его и попросила не выходить на работу, потому что плохо себя чувствую, и мне будет очень тяжело развлекать нашего активного 3,5 летнего сына в этот выходной день.
Муж согласился, так как недавно сам переболел кишечкой.
Боли чуть-чуть угомонились, но тошнота и диарея меня не покидали. Начала подниматься небольшая температура, и мы все же решили вызвать скорую.
Приехали ребята, пощупали мой живот, послушали симптоматику и сказали, что с поносом только в Боткина.
Про Боткинские бараки я знала не много. Слышала, что эту больницу так же называют «вратами в ад», и что ни один петербуржец туда добровольно не поедет. Только в случае уже кровавых рвоты или поноса или при смерти.
Держа в голове эту информацию, я проанализировала свое состояние и все же решила остаться дома, надеясь, что кишечка пройдет примерно в той же форме, что и у мужа.
Вернулась в кровать.
Сын лежал рядом смотрел мультики, а благоверный отлучился за кофе.
Было очень трудно найти какое-то положение удобное, потому что ощущался дискомфорт в области брюшины.
Позвонила моя мама, супруг вернулся с улицы, и тут случилось то, что мне сложно описать словами, потому что ранее я никогда ничего подобного не испытывала: я ощутила адскую режущую боль в подреберье и ключице.
Эта боль не сравнится ни с родами, хотя они у меня были довольно непростые, ни с аппендицитом, который у меня находился тоже в довольно затяжной стадии, ни с чем вообще.
Мне стало трудно дышать. Я отшвырнула телефон, и заорала как резанная, начиная извиваться на кровати как уж на сковородке.
Из-за дурацкого сбитого дыхания было трудно говорить, но я все же умудрилась попросить мужа повторно вызвать скорую.
Пока они ехали, меня то отпускало, то этот кинжал в солнечном сплетении снова возвращался и вертелся там словно юла.
Очень испугал факт того, что у меня начали неметь левая рука и нога. Я поняла, что отключаюсь.
Супруг собирал мой рюкзак, пытался как-то успокоить напуганного ребенка и при этом бил меня по щекам, чтобы я не вырубилась.
По его словам, выглядела я жутковато: бледная, холодная и дышащая как пес.
Муж помог переместиться мне на диван к приезду скорой.
Вдруг у него округлились глаза:
«Твой живот…. Он почему то надулся»
.
Я перевела взгляд на свою брюшину и поняла, что она правда почему-то стала как шарик.
Во второй скорой мне не сказали ничего нового: был понос, значит кишечка, значит, везем в Боткина.
Вся моя семья умоляла меня дождаться платную скорую и уехать в Александровскую больницу, где работают наши знакомые, но боль была настолько невыносимой, что я послала всех нафиг и купилась на обещанное УЗИ, которое мне якобы должны будут сделать в Боткина сразу после поступления + я надеялась, что мне дадут обезболивающее хоть какое-нибудь.
В общем, мое путешествие к Адским вратам началось.
Приехав в больницу, меня, конечно, сразу засунули в бокс.
(я далее так же буду описывать обстановку, которая творилась в учреждении. Я понимаю, что врачи не виноваты в том, что работают в таких условиях, если что, но и все вокруг дико меня пугало, поэтому считаю нужным рассказать и об этом в том числе, потому что на состоянии это так же знатно сказывалось. На психическом самочувствии так точно).
В боксе жутко пахло, но оно было понятно: туалет находился прямо у смотровой койки.
Тут начался поток молодых и не очень врачей и, следовательно, мне взяли кровь, сделали ЭКГ, взяли мазки. Я продолжала ждать УЗИ как манны небесной, но… меня снова посадили в машину скорой и куда-то повезли.
Оказалась я в инфекционном отделении. Туда меня доставил темный, дребезжащий и очень жуткий лифт.
Идя по коридору с облупившимися еще лет 50 назад стенами, в углу я обнаружила гору из одеял, подушек, матрасов, лежащих прямо на полу. Цвета у них, мягко говоря, были всех оттенков существующих выделений: от крови и кала, до блевотины и мочи.
После странного диалога с медсестрой, которая требовала от меня сходить в туалет по большому, но я сказала, что не хочу, на что получила встречный вопрос, мол, а зачем я тут тогда вообще? и моего ответа «я не знаю», я оказалась в палате, которая выглядела буквально как бомжатник с текущей трубой, скрипучими кроватями и далеко небезопасными розетками столетней давности.

Так как это инфекционное отделение, в нем присутствуют некие правила из разряда «вот тут стоят кастрюльки, нужно спрятаться за ширму, насрать в кастрюлю с твоим номером и поставить ее на пол. Повторяй два раза в день это упражнение, как говорится…»
Место для этих самых дел выглядело, мягко говоря, не очень.
(фото горшочной не мое. к сожалению, состояние было такое, что фотографировать что-либо я не могла. мое фото в палате непосредственно + фотографии дренажа).

Женский туалет находился отдельно, но, боги, как же он был засран в прямом смысле этого слова. Насрано было даже на полу.
Вернувшись в палату, я в «легком шоке» легла на койку (не легла бы, честно, но боль была такая, что стоять было трудно).
Мне поставили капельницу со спазмолитиком и физраствором.
Это все мне, к сожалению, не помогало.
боль была странной: я ощущала что-то вроде икоты, которая сопровождалась ощущением чего-то колющего в груди. Это состояние периодами сменялось состоянием очень острой боли, от которой меня крючило не по-детски.
Рядом со мной лежала молоденькая девчонка, с которой мы немного поговорили.
Далее я пыталась заснуть, потому что по итогу не спала и не ела сутки, но эти колкие ощущения не давали мне такой возможности.
Каждую проходящую медсестру я молила показать меня УЗИ-специалисту, но мне говорит, мол, позже. Дождитесь обхода дежурного врача и обязательно перед этим сходите в кастрюлю (будь она проклята).
Мой живот тем временем продолжал раздуваться, а боль в какой-то момент достигла такого пика, что я уже не могла просто молча лежать и плакать, сдерживаясь. Я начала орать как дома.
Моя соседка побежала искать врача, и в скоре ко мне все же приперся недовольный хирург.
Меня кое-как потрогали и через 40 минут все же решили перевести в хирургическое отделение.
Снова страшный лифт, ржавая скорая и, о, аллилуйя, я у кабинета УЗИ.
Только вот незадача: дверь никто не открывает, а прикрепленная бумажка с номером телефона - абсолютно бесполезный атрибут, так как на звонок никто не отвечал.
Я свернулась рогаликом рядом с кабинетом. Боль с каждой минутой становилась все более и более невыносимой. На меня накатила дикая злость (или это было отчаяние и нежелание оставлять своего ребенка без матери в 3,5 года, я не знаю. Вообще в тот день ощутила весь спектр возможных эмоций, мне кажется).
Я встала и из последних сил начала колотить ногой в железную дверь, и она, наконец, открылась. Я вбежала в кабинет со стеклянными глазами и плюхнулась на койку (не знаю почему, но у меня в этот момент даже были силы отпускать какие-то дебильные шуточки).
Молодой парень посмотрел меня и сказал, что, мол, да, "какой-то" жидкости в брюхе много. Скорее всего "потек кишечник".
Мне это мало что говорило (собственно, как и моему знакомому лечащему врачу, с которым я старалась поддерживать связь в Вотсапе).
Меня повели в отделение хирургии. Поднимались мы опять же на каком-то древнем лифте (они для меня стали уже чем-то вроде лодок Харона) и, оказавшись на 6 этаже здания, я, мягко говоря, охренела: мы вышли на балкон, который буквально не был огорожен почти ничем… только какие-то хлипкие железные балки.
Я очень боюсь высоты, но мне уже было по боку на эту фобию, потому что мне казалось, что упасть с 6 этажа в данных обстоятельствах не так уж и плохо.
В палату мы зашли через ванную, которая была похожа на ванную из психушек 19 века.
Она, к слову, не была к чему-то присоединена. Стояла, видимо, для антуража.
Проходя мимо других «бараков», я обратила внимание что в некоторых окна были не просто в плохом и ободранном состоянии, они были разбиты (будто бы в этой больнице пациенты предпочитали выходить в окно, нежели дожидаться достойного лечения и адекватного отношения).
Я села на стул, потому что застеленных кроватей не было
ворвалась медсестра, кинула мне простыни и говорит, мол, тут самообслуживание (да-да, на тот момент внутреннее кровотечение у меня длилось уже более 5 часов).
Дальше она стала объяснять, что, мол, туалет тут не работает.
Около ванны стоит кастрюля (после этой всей истории у меня искренне отвращение к кастрюлям и ковшикам сформировалось, мне кажется).
Писать надо в неё + кастрюля у них одна на палату, а в палате нас двое: я и ещё какая-то девушка.
Пришла другая доктор, попытавшаяся меня потрогать, но приступы уже были невыносимы, и я просто тупо сидела и билась головой об стену, крича и рыдая.
Дежурная приняла решение отправить меня в гинекологию и… это оказалось единственное более или менее нормальное отделение из всего этого медицинского комплекса.
Работала там очень забавная молодая парочка, которая, не смотря, по идее, на неопытность и барахлящее оборудование, примерно разобралась, что со мной (их вариант был разрыв кисты яичника, что в принципе довольно близко в правде), помогли передвигаться и даже дали возможность воспользоваться туалетом для персонала.
Благодаря им, мне моментально поставили огромные количество капельниц и занялись переводом меня в другое место, так как в Боткинских бараках такие случаи не оперируют.
С "побегом" тоже была сложность. Так как сейчас у нас Ковид родимый, в другое учреждение могут перевести только с отрицательным анализом, который должен быть готов на следующий день (но у меня уже не было этого времени).
Тут в дело вступили знакомые врачи и, благодаря им, у меня была возможность выбраться из Боткина на основании экспресс-теста.
В итоге меня доставили в больницу номер 9, где врачи быстро посмотрели меня и поставили апоплексию (разрыв яичника) с брюшным кровотечением.
Далее никто уже не тянул кота за хвост: меня почти сразу повезли в операционную.
Лапароскопия поставила точку в данной истории.
Потом дренаж в течении нескольких дней, антибиотики и болеутоляющие.


Сейчас я чувствую себя удовлетворительно. Ходить еще дискомфортно, есть небольшие отделения крови, астения, анемия. Швы пока так же еще не сняты, и я не знаю, скажутся ли все эти задержки по итогу на моем здоровье, но я жива, и это главное.
Моя огромная благодарность врачам и медсестрам больницы номер 9 за это.
Что я могу сказать по поводу Боткинских Бараков?
В случае, если у вас изо всех дыр не хлещет кровь при рвоте и диарее, не езжайте в этот ад на Земле (а уж если это еще и воскресенье и какой-нибудь праздник, как было у меня, то и подавно). С большой вероятностью вы там все равно подохните, как могла помереть я, потому что помощь вам там не окажут.
Вас просто оставят гнить на вонючей койке, на которой скорее всего скончался не один бомж.
Если чувствуете, что отбрасываете коньки из-за поноса, то лучше делайте это дома в кругу семьи и с унитазом под боком, а не с кастрюлей, которую надо делить с товарищем по палате.
А на самом деле просто будьте здоровы!
