Голубь хмыкнул: "Ты, блядь, серьёзно? Ты и так свободен и несвободен одновременно, придурок. Можешь идти куда хочешь, срать где вздумается, и никто тебе слова не скажет. Или скажет. Или и то, и другое. Вот это и есть настоящая квантовая свобода".

Шредингер задумался. А ведь голубь прав, чёрт возьми. Жизнь - это не просто ебучий цирк, это грандиозный фестиваль квантового абсурда, где каждый сам выбирает свою роль. Или не выбирает. Или и то, и другое одновременно.

И тут кота осенило: "А не пойти ли мне на хуй с этой крыши? Или остаться? Или сделать и то, и другое?" Он развернулся и одновременно пошёл вниз и остался на месте, чувствуя себя королём этого безумного квантового мира.

Но вот незадача - на полпути вниз (или вверх, или и там, и там) Шредингер встречает бабку Гейзенберга с авоськой. Та смотрит на кота и вдруг выдаёт: "Кис-кис-кис, иди сюда, я тебе колбаски дам! Или не дам. Или дам и не дам одновременно!"

И тут Шредингер охуевает по полной. Вот она - настоящая квантовая дилемма, блядь! С одной стороны - свобода и философия, с другой - колбаса, а с третьей - отсутствие всего этого. И в этот момент кот понимает, что вся его жизнь - это не просто выбор между свободой и несвободой, а бесконечная череда квантовых суперпозиций между колбасой и не колбасой, бытием и небытием.

Шредингер смотрит на бабку, потом на лестницу, ведущую на крышу и в подвал одновременно, и начинает ржать как припадочный. Он ржёт так, что у него слёзы из глаз текут, а единственное ухо трясётся, как в эпилептическом припадке квантовой неопределённости.

Бабка в шоке и не в шоке, голубь в ахуе и не в ахуе, а кот продолжает хохотать, потому что до него дошло: вся эта хуйня с философией и свободой - это просто способ скоротать время между приёмами пищи и отсутствием пищи одновременно.

С тех пор Шредингер жил как хотел и как не хотел, срал где хотел и где не хотел, и был, блядь, самым счастливым и несчастным котом во вселенной и за её пределами. Потому что понял главное: свобода - это не отсутствие ограничений, а способность находиться в бесконечной квантовой суперпозиции между колбасой и философией, бытием и небытием, и при этом ржать над абсурдностью самого выбора и отсутствия выбора одновременно.