Зощенко об изображении на рублях⁠⁠1

Мистическое отношение к изображениям на денежных знаках – вещь серьезная. Картинки на деньгах - пропаганда в самой доступной форме – человек может не слушать радио, не читать газет ни до, ни после обеда, не смотреть ТВ, не пользоваться интернетом – но деньги в руки он возьмет, и сразу поймет – что именно и почему власть в этой стране считает для себя важным.

У Михаила Зощенко есть рассказ «Фома Неверный», в котором описано как раз такое столкновение с новыми деньгами. Дело там происходит в 1925 году.

Неграмотный крестьянин Фома получает денежный перевод от сына – на пять рублей – и на почте ему выдают новую купюру, на которой напечатан портрет пролетария, такое «рабоче-крестьянское» лицо. И мужик, помнивший «старые деньги» с портретами царей, пришел к выводу, что «мужик» теперь вместо «царя» (и в деревне говорили, что власть теперь мужицкая) и решает проверить – так ли это на самом деле…
… «Скажи пожалуйста, – думал Фома, – портрет выводят… Неужели же мужику царский почет?»
Остановился Фома у вокзала, … и вошел в помещение.
У дверей, положив под голову мешок, спал какой-то человек в мягкой шляпе.
Фома купил на две копейки семечек и присел на окно, но, посидев минуту, подошел к спящему и вдруг крикнул: – Эй, шляпа, слазь со скамьи! Мне сесть надо…
– Человек в шляпе раскрыл глаза, оторопело посмотрел на Фому и сел…
Фома присел рядом, отодвинул мешок и стал со вкусом жевать семечки, сплевывая шелуху на пол.
«Не врут, – думал Фома. – Почет, все-таки, заметный. Раньше, может, в рожу бы влепили, а тут слушают, пугаются. Ишь ты, как все случилось, незаметно приключилось… Не врут».
Получив подтверждение, что он и есть теперь власть, Фома отправляется «смотреть кассу»… После скандала с кассиром следует драка со сторожем. Заканчивается все в милицейском участке, где
«…Фома пытался что-то объяснить, размахивал руками, вынимал из шапки деньги и предлагал агенту взглянуть на них. Но агент, …, писал протокол об оскорблении действием кассира при исполнении служебных обязанностей.
Фома поставил под протоколом крестик и, вздыхая и дергая головой, вышел из помещения.
Отвязал лошадь, сел в телегу, достал из шапки деньги и посмотрел на них. Потом махнул рукой и сказал:
– Врут, черти…»