Я взял интервью у человека, называющего себя Богом⁠⁠1

– Ты что, реально собрался брать интервью у этого психа?! – Трейси откровенно орет на меня. – Его культ связан с четырьмя убийствами только за последний месяц!!

– Именно поэтому я должен сделать это сейчас! Если я доберусь до него до того, как он окажется за решеткой, – а он определенно придет на встречу, – мы наберем тысяч сто просмотров! Разговор с Джимом Мэнксом станет нашим золотым билетом, говорю тебе!

Ее зеленые глаза сверкают смесью страха и ярости.

– Дэйв, мать твою! Да хоть миллион просмотров, мне насрать! Мэнкс опасен!

– Доверься мне. Я обо всем позаботился, не нужно волноваться, что я пострадаю. – Я задираю пиджак, демонстрируя Глок-42 в кобуре.

Я получил лицензию на скрытое ношение оружие уже несколько месяцев как, после того случая, когда очередной недоделанный конспиролог, у которого я брал интервью, попытался пырнуть меня складным ножом. И больше не хожу на встречи без оружия.

– Если он попытается выкинуть какую-то дичь, – а я не думаю, что это произойдет, – я буду в безопасности.

Трейси закатывает глаза.

– Как по-мужски. Я не это имела в виду под словом “опасно”.Ты же знаешь, что он залазит людям в головы. Те, кто говорит с ним слишком долго… меняются.

Моя очередь закатить глаза. Последние несколько недель в новостях раздували персону Джима Мэнкса до размеров вселенского манипулятора. Все из-за его сверхъестественной способности заставлять совершенно нормальных с виду людей отказываться от прежней жизни и вступать в его культ.

– Если ты беспокоишься, что меня зомбируют, то поверь, не стоит. Нужно быть идиотом, чтобы поверить хоть одному его слову.

– А как насчет журналиста, который брал у него интервью прошлой осенью?

Кадык непроизвольно дергается. Она говорит о Тренте Лаундсе, журналисте из местной газеты. Он пытался проинтервьюировать Мэнкса для своей статьи.

Я говорю “пытался”, потому что он вышел от Мэнкса через час, поехал домой, разорвал все связанные с делом бумаги в клочья и заперся в спальне, отказываясь объяснить жене, что происходит.

Он не спустился вниз, когда жена позвала его ужинать. А поднявшись наверх, она обнаружила его болтающимся под потолком на собственном ремне.

От этого образа и предстоящей встречи, у меня мурашки бегут по спине, но я быстро подавляю нервную дрожь.

– Ну слушай, то, что случилось с Лаундсом ужасно, правда, но я очень сомневаюсь, что он сделал это из-за Мэнкса.

– Тогда почему? – выплевывает Трейси в ответ и начинает загибать пальцы: – у него было много друзей, отличная карьера, никаких проблем с психическим здоровьем…

– Не знаю я! – Я раздраженно вскидываю руки. – Но и ты не знаешь тоже. Господи, Трейси! Если ты и правда купилась на эти сраные теории заговора, ты такая же сумасшедшая, как и Мэнкс!

Она вздрагивает от этих слов, будто от удара, и я спешу забрать их обратно.

– Эй, я не имел в виду…

– Не утруждайся, – резко обрывает она меня. – Послушай, я просто говорю, что мы знаем зачем ты идешь брать интервью. Но ему-то зачем его давать?

Должен признать, она права. Мэнкс месяцами отказывал бесчисленной прорве журналистов, а потом согласился поговорить с автором толком никому не известного подкаста? Что-то не сходится.

– Ну может он просто не доверяет крупным новостным агентствам? – Стараюсь говорить уверенно, но все равно звучит как вопрос.

И Трейси это совершенно не убеждает. Она отворачивается, скрещивая руки на груди.

– Не знаю. Все равно мне это не нравится.

Я обнимаю ее сзади, положив подбородок на плечо. И говорю своим лучшим “успокаивающим голосом парня”

– Это всего лишь часовое интервью. Ну сколько вреда он сможет причинить за 60 минут? Все будет хорошо.

– Надеюсь, ты прав.

Она поворачивается, и мы, наконец, целуемся, еще не зная, что это наш последний раз.

***

Спустя полчаса, я въезжаю на грязную стоянку закусочной. “У Мэла” написано выцветшим курсивом на слегка покосившейся вывеске.

Прохожу через заляпанные стеклянные двери и озираюсь в поисках любых признаков присутствия Джима Мэнкса…

А вот и он. Золотая подвеска в виде луны – его фирменный знак. Никто не мог бы стать одним из его последователей, не нацепив эту побрякушку.

Клочковатая борода украсила бы любого пирата. Это первое, что я заметил. А второе – его налитые кровью глаза. Очень очень надеюсь, что это просто травка. Судя по статьям, которые я читал, готовясь к интервью, он бывал крайне эксцентричным под крэком.

Поймав его взгляд, коротко киваю. В ответ он поднимает тощую руку и машет мне, шевеля костлявыми пальцами. И пока я лавирую в море официанток и столиков, ни на секунду не отрывает от меня глаз.

– Привет, мистер Мэнкс, – протягиваю я ему руку, наконец добравшись до столика. Надеюсь голос звучит достаточно профессионально. – Еще раз спасибо, что согласились встретиться со мной.

Он слабо улыбается и слишком долго трясет мою ладонь.

– О, я безмерно рад. Я всегда готов распространить доброе слово.

Мэнкс выражается намного красноречивее, чем я ожидал. Жестко, немного отрывисто, но совсем не похоже на бессвязное невнятное мямленье.

Вытаскиваю из сумки микрофоны, кабели…

– Извините за опоздание. Пробки…

Он прерывает меня, заканчивая фразу:

–...пробки на Мэйпл-авеню просто убийственные.

Неловко кашляю.

– Именно так.

Пара минут – и все настроено и готово к работе. Нажимаю кнопку записи. Я всегда стараюсь польстить гостям на подкасте, это развязывает им языки.

– Сегодня я здесь вместе с лидером нового революционной секты Адвентистов Седьмого Дня, неуклонно привлекающей все новых и новых последователей. Они называют себя “Дети Еноха” и уже насчитывают около сотни членов. Если вы еще не догадались, мой гость – Джим Мэнкс. Как у вас дела?

Мэнкс улыбается тонкими губами.

– Очень хорошо, спасибо.

– Приятно слышать. Давайте начнем с очевидного. В прошлом месяце вы привлекли внимание местных СМИ, заявив, что являетесь воплощенным сыном Божьим. Вы все еще придерживаетесь этой позиции?

– Конечно. – Он даже не колеблется.

Стоит выяснить, как далеко он зашел в своих фантазиях.

– Так вы верите, что бессмертны?

– Нет, нет. Видите ли, я принял человеческий облик, чтобы пожертвовать собой.

– Пожертвовать собой? – скептически приподнимаю бровь.

– Да, так же, как Иисус до меня, я умру от рук вражеских, чтобы принести мир на грешную землю.

Внимательно смотрю в его глаза в поисках любых признаков лукавства, но ничего не нахожу. Он выглядит кристально искренним и несомненно легко прошел бы детектор лжи.

– Вы говорите о мире, но разве вы не призывали к войне против неверующих?

Мэнкс тихо усмехается. Резкий звук, без капли веселости.

– Полагаю, ваша подготовка к интервью не вышла за рамки моей страницы в Википедии, не так ли?

Вопрос застает меня врасплох.

– Что-то не так?

Он наклоняется ближе, голос звучит тихо, каждое слово – обдуманно.

– Это лишь убеждение небольшой радикальной группы моих последователей. Не мое. Хотя в новостях вы такого не услышите. Они слишком заняты, систематизируя меня.

Откидываюсь на спинку сидения и откашливаюсь.

– Вы говорите об убийстве семьи Тревор?

– Чертовски верно! Мне всё пытаются приписать ответственность за это.

Беру себя в руки, чтобы отвращение не просочилось в голос:

– Мистер Мэнкс, вы, думаю, уже знаете, что главный подозреваемый – один из ваших последователей.

Мой визави хмурится.

– Я никогда и ни к чему его не принуждал. Я дал вам, людям, свободу воли, но не контролирую то, как вы ее используете.

– Вы назвали ее “демоном” не меньше пяти раз. В одной из речей вы назвали Шерон Тревор и членов ее семьи “сатанинской силой, которую нужно остановить”.

Он не отводит глаз.

– И я сейчас повторил бы то же самое! Она запятнала нашу репутацию своей отвратительной ложью.

Замечаю, что рука непроизвольно сжалась в кулак, и разжимаю ладонь.

– Не кажется ли вам, что подобная риторика побуждает ваших последователей к насилию? Ну просто, ради бога…

Мэнкс внезапно с грохотом хлопает ладонями по столу, и у меня чуть сердце не выпрыгивает. Его глаза превращаются в раскаленные угольки.

– Не смей произносить имя мое всуе, мальчишка!

Рука дергается к пистолету в кобуре. Но, вместо того, чтобы броситься на меня с ножом для масла, Мэнкс только глубоко вздыхает и откидывается на спинку, приглаживая темные сальные волосы.

– В тебе нет веры, – заключает он. – Понадобится нечто большее, чем просто слова, чтобы убедить тебя.

Он смотрит на часы и начинает изучать закусочную.

– И что это должно означать?

– Ты веришь в карму, Дэвид?

Красный флаг. Я стараюсь не слишком отклоняться от темы интервью, Трейси не одобрит, если я начну говорить с Мэнксом о себе.

– Давайте вернемся к теме. Если хотите, можем поговорить о другом.

– Нет, не хочу. Отвечай на вопрос, или я ухожу.

В голове встает образ Трента Лаундса с ремнем на шее. Пальцы ног в нескольких десятках сантиметров от земли. Я тоже могу так кончить, если позволю Мэнксу залезть мне в голову?

Внимательно изучаю его. Заляпанная рубашка, изодранные парадные туфли… Что за ерунду я собираю.

Лаундс просто был склонным к самоубийству, неуравновешенным парнем. Трейси просто параноик. В Джиме Мэнксе нет ничего особенного.

Вздыхаю и отвечаю:

– Нет, я не верю в карму. Плохие люди все время выходят сухими из воды.

– Ошибаешься. Ни один грех не остается безнаказанным.

Ухмыляюсь, больше не утруждаясь попытками скрыть презрение к собеседнику.

– Правда? Ой, я сейчас угадаю, ты не можешь наказывать, пока кто-то смотрит?

– Я предпочел бы не делать этого, – медленно произносит он. – Но, думаю, могу сделать исключение.

От этих слов, у меня бровь скептически ползет вверх сама собой.

Он украдкой указывает на кого-то позади меня.

– Видишь того мужчину?

Я оборачиваюсь, подыгрывая. Обычный мужик, ничего особенного. Пухлый папаша из пригорода. Он сидит за столиком на другом конце заведения, болтая по телефону и потягивая кофе.

– Вижу. И что с ним?

Глаза Мэнкса сужаются, в них появляется хищное выражение, как у волка на охоте.

– Он провел весь день, пытаясь протрезветь после трехдневного загула. А прямо сейчас рассказывает своей жене сказку о том, как проходит его “деловая поездка”.

Мэнкс стучит костлявым пальцем по столу один раз, и мужчина мгновенно опрокидывает чашку горячего кофе прямо себе на колени.

Поток ругательств вырывается изо рта мужчины, и вдруг я вижу, что Мэнкс слово в слово повторяет его слова одними губами:

– Господе Иисусе, погоди. Бетти, подожди, я сказал! Да, я перезвоню, надо кое с чем разобраться!

Я ошеломлен. Мэнкс не мог этого сделать, верно? Какое-то безумное совпадение…

– Ха-ха, – наконец отзываюсь я. – Отличный трюк, но я пришел на интервью.

И я начинаю отключать микрофоны.

Мэнкс вздыхает, будто я веду себя неразумно.

– Очень хорошо. А что насчет нее?

Худощавая женщина лет тридцати идет мимо нашего столика к туалету. Короткие светлые волосы, небесно-голубые глаза.

– Инсайдерская торговля. Она заработала на этом почти десять тысяч долларов меньше чем за год. – Его голос буквально сочится отвращением.

Он снова стучит по столу. В ужасе я наблюдаю, как ее каблук вдруг с хрустом ломается, и женщина падает. Она ударяется головой об угол стола с тошнотворным звуком и бесформенной кучей валится на пол.

Ее тут же окружают люди. К моему облегчению, женщина вскоре неуверенно поднимается на ноги. На лбу у нее красная полоса в месте удара. Несколько добрых самаритян уводят ее, чтобы, предположительно, отвезти в больницу.

Я поворачиваюсь к Мэнксу, широко раскрыв глаза.

– Ты не мог…

Он просто смотрит в ответ с почти скучающим выражением на лице.

– Ты все еще сомневаешься?

– Ч… конечно! Ты просто заметил, что ее каблук сломан или что-то в этом роде!

В его глазах проступает едва заметный намек на раздражение.

– Почему у тебя такое черствое сердце? Что ты хочешь, чтобы я сделал?

Я пытаюсь придумать что-то над чем у него не было бы власти, неожиданный поворот. И вот появляется идея…

– Ладно. Боже, что насчет меня?

Кажется, я застиг его врасплох.

– Что?

Улыбаюсь.

– Продолжай, чувак. Если все это не одна большая подстава, ты без проблем проделаешь все то же самое и со мной.

Впервые с момента моего прихода он выглядит взволнованным.

– Я… я не могу.

– О, правда? А почему?

Он отводит глаза.

– Ты не согрешил.

Я усмехаюсь.

– Я думал, ты наш всемогущий господь. У тебя должен быть способ сделать это, так ведь?

– Я думаю… я имею в виду, так оно и есть. – Он тяжело вздыхает. – Мне нужно твое недвусмысленное разрешение. Обычно это рукопожатие, но…

Прежде чем он успевает договорить, я хватаю его ладонь и пожимаю ее. И с трудом удерживаюсь от смеха при виде удивления на его лице.

– Вот. А теперь продолжай, Боже. Больше никаких оправданий. Твори свое волшебство.

Он смотрит себе под ноги.

Я усмехаюсь, собирая остатки техники.

– Сумасшедший ублюдок.

Перекидываю сумку через плечо, встаю и собираюсь уходить… но вдруг сталкиваюсь с кем-то. Протискиваюсь мимо человека в черном. В черной полицейской форме.

– Сэр, вы Дэйв Эллингтон?

– Да, в чем дело? У меня неприятности?

Офицер молчит, теребя обручальное кольцо на пальце и не смотрит мне в глаза.

– Нам лучше поговорить в более уединенном месте. Произошел несчастный случай.

– Что за несчастный случай? Что случилось? – инстинктивно я отступаю на шаг назад.

Он продолжает тихо и медленно.

– Нам правда лучше поговорить на улице. Речь о вашей девушке, Трейси Морган.

– Трейси? Что с ней? Что случилось??

Офицер глубоко вздыхает.

– Трейси протаранил пьяный водитель в нескольких кварталах отсюда.

Я едва дышу.

– Нет, это неправда. Это ошибка.

И вдруг я вижу, как Мэнкс шепчет себе под нос, точно так же, как тогда с тем пухлым мужиком…

Мэнкс одними губами слово в слово повторяет слова офицера в идеальном синхроне.

– Ее срочно доставили в больницу, но она умерла по дороге.

Это не может быть правдой. Она войдет в дверь в любую секунду, в полном порядке…

Но я знаю, что это правда. Горе вибрирует в груди натянутой струной. А потом я смотрю на Мэнкса.

Он сидит, так и не сдвинувшись с места и улыбается.

В одно мгновение горе перерастает в жгучую ярость.

Я наставляю на него трясущийся палец.

– Что, черт возьми, ты сделал?

В его глазах блестит озорная искра.

– Ровно то, о чем мы договаривались. Мы же пожали руки, помнишь?

Крепко зажмуриваюсь. Невозможно это отрицать: Мэнкс не человек. Но он, черт возьми и не Бог! Бог не наслаждается хаосом. Бог не заключает сделки, обменявшись рукопожатиями.

И все части головоломки встают на свои места. Это так очевидно, почему я не понял раньше?

Я медленно вытаскиваю пистолет из кобуры и направляю ему в лицо. Закусочная взрывается испуганными воплями. Где-то на фоне офицер требует, чтобы я опустил оружие, но я его почти не слышу.

Я хочу видеть, как глаза Мэнкса наполнятся страхом, но он не доставляет мне такого удовольствия. Просто так и сидит с недоуменной ухмылкой на лице, будто я тычу в него водяным пистолетиком.

Стиснув зубы, пытаюсь найти силы опустить пистолет. И почти получается, но вдруг зеленые глаза Трейси встают перед моим внутренним взором.

Пистолет стреляет один раз. Затем еще дважды. Я жму на спусковой крючок, даже когда кончаются патроны… А потом роняю оружие и сам валюсь на пол, весь в слезах.

Вздох. Знакомый вздох. Вздох, который больше не должен существовать. Резко обернувшись, я вижу Трейси в дверях…

– Но… но как же авария?

– Какая авария? О боже, это он тебе сказал? – Она совершенно сбита с толку.

Я бросаюсь к ней, хочу обнять, но Трейси отшатывается от меня. Я весь в крови и порохе.

– Дэйв!! – взвизгивает она. – Что он тебе сказал?! Что ты сделал?

Слова вылетают из меня несвязным потоком.

– Нет! Ты не понимаешь! Я должен был сделать это! Он сделал так, чтобы это произошло! Просто стучал пальцем! Он причинил тебе боль! Или хотел причинить тебе боль! Я должен был…

Я вдруг понимаю, что загнал ее в угол. Она смотрит на меня в ужасе, как на бешеную собаку.

– Дэйв, ты говоришь как…

Невысказанное слово “сумасшедший” повисает в воздухе.

Но как Мэнкс тогда мог вызвать те несчастные случаи?

Поворачиваюсь к тому, что от него осталось. Три человека рыдают над телом ублюдка.

Полицейский. Мужик, проливший на себя кофе. И высокая блондинка со сломанным каблуком.

И на шеях у всех троих золотые подвески в виде луны.

Это все спектакль. Все, что показал Мэнкс было спланировано с самого начала.

Но зачем, черт возьми, ему нужно было делать это? Кто мог бы так подстроить собственную смерть.

Слова Мэнкса звучат у меня в голове.

как Иисус до меня, я умру от рук вражеских, чтобы принести мир на грешную землю

В ужасе я закрываю голову руками, пытаясь спрятаться от того, что натворил. Мэнкс использовал меня. Раньше он был никем, просто городским сумасшедшим. А теперь, благодаря мне, Мэнкса будут почитать, как героя.

Раскаленный докрасна разряд из электрошокера проходит по моему телу. Я содрогаюсь, выгибаюсь дугой и во второй раз за день валюсь на пол.

***

Меня приговорили, – что неудивительно, – к пожизненному заключению. Если повезет, я смогу выйти досрочно, где-нибудь в 2075 году. Здесь невыносимо скучно. Единственное, что радует – можно пользоваться Интернетом час в неделю.

Вчера я увидел в новостях репортаж о Детях Еноха.

Мэнкс утверждал, что погибнет. Число последователей увеличивается в небывалом темпе.

Когда лежу на жесткой койке, ожидая забвения от сна, я думаю о многом. Но то и дело мысли мои возвращаются к одному вопросу.

Кто из нас был настоящим сумасшедшим? Я или Мэнкс?

~

Оригинал

Телеграм-канал, группа ВК чтобы не пропустить новые посты

Хотите получать эксклюзивы? Тогда вам сюда =)

Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и переводчика обязательны.