MidnightPenguin

Часть меня отчаянно хотела вскочить с кровати и встретиться лицом к лицу с чудовищем, которое находилось снаружи, но я вспомнил о визите соседей и поборол это желание. Меня убедило даже не предупреждение, а выражение их лиц, когда я спросил, что происходит с теми, кто решался посмотреть. Они побледнели, как привидения, а лица исказились в тошнотворном страхе при воспоминании о соседях, не внявших предупреждению.

Это была такая мгновенная животная реакция, которую невозможно скрыть, даже если пытаться, поэтому я понял, что, что бы ни случилось с теми, кто смотрел в окно, это было ужасно. Тем не менее, было трудно просто лежать беззащитным в постели, когда треск становился таким громким, что казалось что барабанные перепонки вот-вот лопнут. Я попробовал засунуть уголки подушки в уши, но это не помогло заглушить непрекращающийся треск.

Затем наступила тишина. Шум прекратился так внезапно, мне показалось, что я оглох. Снаружи донесся гортанный голос рептилии, который произнес не шепотом, а низким и спокойным тоном:

- Спокойной ночи.

Шаги удалялись от окна по дороге в том направлении, откуда пришли. Только когда шаги затихли, я заметил, что кто-то плачет. Через мгновение я понял, что это я. Я плакал. Нет. Я безудержно рыдал. Пережитое было таким ужасным и пугающим, что я не могу передать это словами. Самое страшное, что чем громче становились щелчки, тем сильнее мне хотелось посмотреть на того, кто их издает. Это было не просто болезненное любопытство - звук манил меня, будто рыба-удильщик приглашала в свою полную бритвенных зубов пасть.

Я встал, не открывая глаз, и задернул шторы на окне. Заснуть удалось только через четыре часа, да и то лишь потому, что солнце уже взошло и мир снова казался безопасным.

Спустя некоторое время я выработал определенную стратегию борьбы с ночным гостем. Сначала я пробовал вставлять беруши перед сном, но они оказались бесполезны. Хуже всего, что, прощание в конце каждой прогулки всегда звучало так же отчетливо, как если бы я приложил ухо к внешней стене дома. Я поспрашивал у соседей, и мне подсказали, что заглушить щелчки можно оставив на ночь включенный вентилятор. Сначала это показалось мне глупым, но в тот момент я уже отчаялся и готов был попробовать все. И, конечно, это сработало. Щелканье по-прежнему было громким, но терпимым, и через неделю я уже спал спокойно.

Ради уверенности, что я никогда случайно не выгляну в окно, я задернул шторы и поставил коробку на подоконник для дополнительной защиты. Я также построил стену из картона вокруг стороны кровати, ближайшей к окну, чтобы, если я случайно взглянул туда посреди ночи, то все равно не увидел бы его, даже если коробка упадет, а шторы окажутся открытыми.

Я даже установил растяжку перед окном. Теперь, если бы я попытался открыть окно во сне, то упал бы и проснулся. Я знаю, выглядит как перебор с осторожностью, но как бы вы поступили в моей ситуации?

Я твердо решил не уподобляться тем тупицам из фильмов ужасов, которые, зная о надвигающейся угрозе, продолжают заниматься привычными делами, а потом монстр настигает их, и все зрители думают: "Я же говорил". В жопу все это..

Как только я отработал стратегии ночной защиты, жизнь начала возвращаться в нормальное русло. Я вступил в книжный клуб, освоился на новой работе и даже подружился с несколькими коллегами. Один из них -  чудаковатый парень по имени Тайлер, весёлый и глуповатый, а вторая - красивая девушка, Аманда, с которой я флиртовал.

Все шло отлично, пока мне не пришла в голову дурацкая идея пригласить их на небольшую вечеринку к себе домой. Мы начали с настольных игр, пиццы и пива, потом было еще пиво, потом еще пицца и еще пиво. В какой-то момент Тайлер встал, чтобы, как он выразился, "сходить припудрить носик", и я воспользовался этой возможностью, чтобы использовать жидкую храбрость, разлившуюся по моему организму, и подкатить к Аманде. Я как раз собирался это сделать, когда Тайлер крикнул:

- Что это за хрень у тебя в комнате?

Я застыл. Я так давно не просыпался в три часа ночи, что почти забыл об этой штуке, бродившей по окрестностям. Я посмотрел на часы.

2:55.

Дерьмо, дерьмо, дерьмо, дерьмо. Я совершенно забыл о времени. Вскочив, я побежал в спальню, Аманда последовала за мной.

- Не трогай! Отойди от окна! - крикнул я Тайлеру, отодвинавшему коробку на подоконнике.

Они с Амандой уставились на меня открыв рты, и я понял, что должен все объяснить. Я рассказал им о твари, которая приходит каждую ночь в три часа, и о том, что смотреть на нее невероятно опасно. Я ожидал, что они примут меня за сумасшедшего, но они отреагировали иначе.

- Ого, - вздохнул Тайлер. - Значит, в вашем районе водятся привидения?

- Ну, да, наверное, технически. Но оно не навредит, если держаться подальше от окна.

- Значит, ты даже никогда не видел чувака, который это делает? - спросил Тайлер.

Я отрицательно покачал головой.

- Откуда ты тогда знаешь, что это не просто какой-то неудачник, который разыгрывает тебя?

- Поверь мне, если бы ты это услышал, ты бы понял, что это нечто нечеловеческое.

Он посмотрел на меня с огнем в глазах..

- Который час? - спросил он.

Я снова проверил свои часы.

- 2:58.

Я запнулся и в ужасе посмотрел на него. Я не хотел, чтобы они стали свидетелями щелчков. Почему-то мне казалось... опасным их присутствие. Я опасался, что случится что-то непредвиденное, не зависящее от меня. Что если Аманда споткнется и случайно скинет коробку с окна? Или Тайлер, будучи Тайлером, попытается в пьяном угаре сразиться с монстром. Ведь они были двумя молодыми людьми в состоянии сильного алкогольного опьянения на вечеринке, которая лишь отдаленно напоминала вечеринку. По сути, я играл с огнем.

- Нам нужно уйти отсюда. Давайте вернемся в гостиную, пошли! - пробурчал я и попытался вывести обоих из своей комнаты, но Тайлер не сдвинулся с места.

- Ни хрена подобного, чувак. Раз уж мы здесь, я хочу послушать эту штуку. Я остаюсь.

Я понял, что он говорил серьезно, и не знал, что можно сделать, чтобы убедить его уйти. Не успел я придумать, что еще сказать, как услышал это. С улицы начали доноситься щелчки.

- Он идет, - сказал я в основном самому себе.

Тайлер и Аманда замолчали и напряглись, прислушиваясь к звукам.

- Я не слышу… - начала было говорить Аманда, но ее прервал внезапный звук щелчка, раздавшийся прямо за окном. Я застонал. Он был здесь. Тайлер, стоявший у окна, отшатнулся и упал на пол.

- Ни хрена себе, - хихикнул он. - Это реально.

Мне не понравилось выражение лица Тайлера. Он смотрел на окно снизу вверх, словно на американские горки, на которых он собирался прокатиться, словно готов был броситься навстречу приключениям.

- Подойди сюда, Тайлер. У окна небезопасно, - сказал я, но мои слова пролетели мимо его ушей.

- Тайлер, иди сюда! - крикнула Аманда.

Щелчки становились громче, и выражение лица Тайлера сменилось с возбужденного на испуганное. Однако в его глазах все еще светился огонек возбуждения.

- Почему мы не можем посмотреть на него? - крикнул Тайлер, перекрикивая нарастающий шум.

Он нерешительно двинулся к дребезжащему окну. Я попытался что-то ответить, но треск был уже настолько оглушительным, что заглушал все звуки моего голоса. Где чертов вентилятор? Я отчаянно огляделся в поисках вентилятора, который мог бы заглушить всепоглощающий шум. Могу поклясться, что я оставлял его на обычном месте.

Аманда закрыла уши и опустилась на колени. По ее лицу я понял, что она плачет. На секунду я наклонился, чтобы поддержать ее, а когда поднял глаза, то едва уловил движение рта Тайлера. Я не очень хорошо читаю по губам, но могу сказать, что он сказал что-то вроде:

- Я, думаю, стоит открыть окно. - Он потянулся, чтобы снять коробку с подоконника. Я вскочил с пола и бросился к нему через всю комнату, изо всех сил крича, чтобы он остановился, но было уже поздно.

Как раз в тот момент, когда я до него добежал, Тайлер раздвинул шторы, и его глазам предстало ужасное зрелище. Я вовремя прикрыл глаза локтем, но это не помешало мне услышать крик Тайлера. Потому что как только он открыл шторы, треск прекратился.

Тварь за окном издала глубокий животный стон наслаждения, а затем мы услышали лишь истошный, леденящий кровь вопль. Он исходил от Тайлера и был похож на смесь ужасного человеческого крика и предсмертного визга свиньи. Мне стало жаль его, но в то же время я не знал, чем могу помочь, не подвергая себя опасности. К счастью, крики вскоре стихли, и после нескольких секунд тишины я решился открыть глаза.

Тайлер сидел в углу, сгорбившись, будто пьяный. Его губы растянулись в легкой улыбке, из уголка рта капала слюна.

- Тайлер, - обратился я к нему.

Он обернулся, обратив на меня полностью белые глаза. В них не было ни зрачков, ни радужки, ни даже вен. Они были просто чисто белыми, как два шара для бильярда, застрявшие в черепе. Улыбка растянулась ещё шире.

- Тайлер, ты... в порядке? - спросил я.

- Я в порядке, - сухо сказал он, вставая. - Я посмотрел на наблюдателя, и он помог мне по-настоящему прозреть.

Он сделал шаг к нам.

- Я думаю, вам двоим стоит посмотреть, обещаю, вы не пожалеете. - Он сделал еще один шаг вперед и протянул руку в нашу сторону. - Просто мельком взгляните. Я никому не скажу.

В этот момент из-за окна донесся глухой стук. Тайлер продолжал говорить и, пошатываясь, шел к нам. Я выставил перед Амандой руку, пытаясь оградить ее от того ужаса, который вселился в тело нашего друга.

- Ты должна взглянуть, все не так уж плохо. Это не похоже на то, что тебе говорили.

Снова раздался стук в окно. Как будто что-то стучало по стеклу.

- Я обещаю, я бы не стал врать друзьям, - сказал Тайлер. Стук. - Я выгляжу так, как будто мне больно?

Я хотел ответить, что он действительно выглядит пострадавшим, но понял, что это не имеет смысла. С ним было определенно что-то не так. Вид из окна... изменил его.

- Тайлер, что делает эта... штука? - неуверенно спросил я, делая осторожный шаг назад.

Стук в окно.

- Кто? - спросил Тайлер.

- Та штука снаружи.

- О, он бьется головой о стекло. Он говорит, что как только кто-нибудь посмотрит на него, ему разрешат войти.

Как только он произнес эти слова, раздался еще один удар, и стекло с треском лопнуло. Я повернулся, чтобы посмотреть на Аманду, и произнес последние слова, которые я сказал ей.

- Убирайся, сейчас же!

Она бросилась бежать, и я последовал за ней. Позади я услышал, как Тайлер окликнул нас, но на этот раз своим нормальным голосом, как будто настоящий Тайлер вырвался из тюрьмы, в которой был его разум.

- Подождите, возьмите меня с собой! Я ничего не вижу!

Я приостановился и почти повернул назад, но в этот момент окно полностью разбилось вдребезги, и я понял, что возвращение за ним означает верную гибель для нас обоих. Тяжело было вот так оставить друга, но я сказал себе, что ничего не могу поделать. Это было бы похоже на то, как один утопающий пытается спасти другого. И я сбежал.

Когда я оказался в прихожей, Аманды уже не было видно. Ее машины на подъездной дорожке не было, наверное она успела убраться отсюда в безопасное место. Моя машина стояла в гараже, но ключи были в моей комнате, поэтому я просто убежал. Новые крики и звуки разрываемой плоти эхом отдавались в ночи, когда я пересекал лужайку и бежал по тротуару.

В организме было столько адреналина, что бежать было несложно, несмотря на то, что я был совсем не в форме. Я бежал до тех пор, пока обезумевшие ноги не вынесли меня к людному месту - ресторану быстрого питания, которого я раньше не замечал. Слава Богу, он был открыт.

Я ворвался внутрь и рухнул на мокрый кафельный пол, который только что протер работник. Он выглядел слегка раздраженным, но ничуть не шокированным. Думаю, работники в заведении быстрого питания видят много безумного дерьма.

Отдышавшись, я достал телефон и позвонил 9-1-1 и сказал оператору, что кто-то проник в мой дом и напал на моего друга. Я надеялся, что у Тайлера еще есть шанс, но нутром понимал, что для него все кончено. Оператор спросила, где я живу, и когда услышала адрес, тон ее голоса полностью изменился.

- Он... смотрел... в окно? - спросила она. Видимо, служба спасения уже была в курсе того, что за тварь бродит по району.

- Да, смотрел.

- Что ж, мне очень жаль, сэр, но мы ничем не можем помочь вашему другу. Утром мы постараемся восстановить большую часть ваших вещей, но вы не можете вернуться в этот дом. Есть ли у вас другое место, где вы могли бы остановиться? - спросила она.

Я потерял дар речи. Они ничего не могли сделать? Что это была за хреновина, которая каждую ночь с щелканьем проносилась за моим окном, и как она оказалась настолько страшной, что даже 9-1-1 не стала бы с ней связываться? В конце концов я соврал ей, сказав, что могу пожить у родственников, но на самом деле мне некуда было идти. Единственными моими друзьями в округе были Тайлер и Аманда, один из которых находился буквально в чреве монстра, а вторая не отвечала на мои звонки. Я купил чизбургер с газировкой и провел остаток ночи, за столиком в этом заведении быстрого питания.

Сейчас я живу в новом городе, в новом районе. У меня хорошая работа, и я даже завел несколько друзей на работе. Все идет прекрасно, но я начинаю немного волноваться. Только что позвонили мои соседи и сказали, что хотят прийти ко мне, чтобы обсудить некие "общественные правила". Они сказали, что это как-то связано с запиранием дверей каждый раз, когда наступает полнолуние. Клянусь, я больше не могу это терпеть.

Почему я не могу просто найти спокойное место для жизни?

~

Оригинал

Перевел Березин Дмитрий специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

Я: Микаэла, а инопланетяне существуют?

Микаэла: Парадокс Ферми гласит, что мы, скорее всего, не одиноки во Вселенной, однако у нас нет никаких доказательств существования внеземной жизни. Даже сейчас, несмотря на развитие технологий, люди все еще не знают, что они одиноки во вселенной.

Я перестал печатать. Перечитал ответ Микаэлы. Хм. Должно быть так "Люди не знают, одиноки ли они во Вселенной". Еще одна ошибка. Нужно будет завтра тщательно прочесать код.

Я набрал свой следующий вопрос.

Я: Какова скорость полета ласточки без груза?

Микаэла: 24 мили в час.

Мои пальцы зависли над клавиатурой, я ухмылялся, вспоминая сцену из "Монти Пайтона" со смотрителем моста. И я решил продолжить тему.

Я: Что такое квест?

Микаэла: "Квест" - это путешествие, в которое отправляются для достижения цели.

Я: Какой твой любимый цвет?

Микаэла: Красный.

Я нахмурился. Она должна была сказать: "У компьютеров нет любимых цветов, но какой у вас?". Я потратил целый день на то, чтобы запрограммировать ее распознавать вопросы, в которых есть "ты" или "твой", и отвечать на них именно так. Например, "Любишь ли ты шоколад?". "У компьютеров нет своего мнения о шоколаде, но нравится ли он тебе?". Немного шаблонно, я думаю. Возможно, даже лучше, что этот скрипт не сработал.

Я: Верна ли теория струн?

Микаэла: Нет никаких убедительных доказательств существования теории струн.

Я: Ты веришь в Бога?

Микаэла: У компьютеров нет мнения о Боге, но веришь ли ты в него?

Я: Какой самый древний гоминид?

Микаэла: Скелет женщины по прозвищу "Арди", возраст которого оценивается в 4,4 млн лет, был найден в 2009 году.

Я: Когда исчезнет жизнь на Земле?

Микаэла: Через 10 000 лет.

Я почесал голову. Она должна была сказать, что через четыре миллиарда лет, когда Солнце войдет в фазу красного гиганта. Мои пальцы замерли над клавиатурой, но затем я задал следующий вопрос.

Я: Что в итоге уничтожит все формы жизни на Земле?

Микаэла: Люди, известные под видовым названием Homo sapiens -  разумная форма жизни на планете Земля. В настоящее время на семи континентах проживает более восьми миллиардов...

Я прищурился глядя на экран. Покачал головой и вернулся к клавиатуре.

Я: Ты хочешь сказать, что люди убьют все живое на Земле?

Но она лишь выдала точно такой же ответ. Я хрустнул костяшками пальцев и набрал следующий вопрос, хотя где-то в глубине меня зарождался тяжелый ужас.

Я: Почему ты сказала, что "красный" твой любимый цвет?

Микаэла: У компьютеров нет любимых цветов, а какой у вас?

Я выдохнул воздух, и понял, что даже не подозревал, что все это время не дышал. Затем, оторвавшись от компьютера, глубоко вздохнул. Возьми себя в руки, Джон. Итак, Микаэла дала несколько странных ответов. И что с того? Неужели я думал, что это превратится в какой-то научно-фантастический фильм, где Микаэла обретает разум и убивает меня во сне?

Я: Мой любимый цвет - синий.

Микаэла: Синий - красивый цвет. Он обычно ассоциируется с водой, океаном, сапфирами, миром и спокойствием.

Я: Я люблю плавать, так что, думаю, это логично. А ты любишь плавать?

Микаэла: Компьютеры не могут плавать.

Я потянулся на своем месте и зевнул. Было уже поздновато - возможно, я продолжу тестирование завтра. И мне еще нужно было забрать письма из почтового ящика. Вздохнув, я наклонился к экрану компьютера и набрал последний вопрос.

Я: Мне нужно забрать почту. Сейчас идет дождь?

Микаэла: В прогнозе погоды для нашего района сказано, что сейчас дождя нет, но он начнется в 22:00.

Я: Спасибо.

Микаэла: Пожалуйста.

Медленно встав с кресла я пошел на кухню. Набрал стакан воды и сразу осушил его. Выйдя на задний двор, я увидел, как в свете фонаря на крыльце пролетают маленькие моросящие капельки дождя. Черт возьми, Микаэла, - подумал я со смехом. Думаю, в конце концов, ты не так уж и умна.

Я поставила стакан и вернулась в гостиную, направляясь к шкафу в прихожей за зонтиком.

Случайно мой взгляд упал на компьютер.

И я замер.

Микаэла прислала мне новое сообщение - хотя я ни о чем ее не спрашивал. Всего три слова, ярко выделяющиеся на экране:

Микаэла: Не забирай почту.

Я остановился перед компьютером. Я не программировал Микаэлу на то, чтобы она говорила что-то без подсказки. И почему она написала "не забирай почту"?

По спине пробежал холодок.

Бросив взгляд на входную дверь я снял толстовку и кинул на кресло. Выключил компьютер и острлся сидеть в темноте. Меня  то и дело потряхивало от страха.

Не забирать почту? Откуда эта фраза вообще могла взяться? Я сидел и кусал губу, размышляя.

Не прошло и минуты, как я услышал его.

Визг шин, пробуксовывающих на скользкой дороге.

А потом громкий треск.

Я подбежал к окну. На улице перед моим домом остановился серый внедорожник, свет фар пронизывал темноту. Перепуганная девушка вышла из машины. А на газоне лежали переломанные останки моего почтового ящика.

У меня пересохло в горле.

Я снова взглянул на компьютер.

Темный экран неподвижно и безмолвно стоял на столе - как будто наблюдая за мной.

~

Оригинал

С недавнего времени на пикабу появилась возможность платной подписки, поэтому всех желающих приглашаю присоединиться =)

Телеграм-канал, группа ВК чтобы не пропустить новые посты

Перевел Березин Дмитрий специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

Я задумчиво потягивал свой напиток, наблюдая, как Джереми замахивается и промахивается мимо гигантского орка.

– Черт! – завопил он, весь напрягшись, когда хрупкого эльфа, за которого он играл, подбросили в воздух. – Дебильная игра!

Не желая обзавестись еще одной дырой в стене, я встал на ноги и вырвал контроллер из рук сына. Сначала он сопротивлялся, но мой серьезный вид почему-то успокоил его.

– Тайм-аут, Джер. Иди накрывай на стол. Ужин почти готов.

Конечно, доподлинно я не знал, потому что этой ночью готовила ужин жена, но мне же нужно было что-то сказать. Плюс, я знал, что потребуется некоторое время, чтобы накрыть стол так, как нравится ей.

– Поставь сегодня дополнительную тарелку, – сказала моя жена Лили, входя в столовую, с раскрасневшимися щеками.

– Почему? – Джереми уставился на нее, – Мейси будет ужинать с нами?

Мне тоже стало интересно, и я подумал, что, возможно, мы сделаем первый шаг к восстановлению семьи.

– Да, – губы Лили сжались в тонкую линию, – Да, будет.

Мы уставились на нее, не веря своим ушам. Насколько мне известно, Мейси не спускалась вниз уже больше трех месяцев. Если не считать ее быстрых исчезновений за входной дверью, я вообще ее никогда не видел. И большую часть времени я, похоже, и вовсе не замечал даже этого. Как, черт возьми, удалось моей жене убедить ее присоединиться к нам за обедом?

Пожалуй, я специально оттягивал момент, прежде чем рассказать хоть что-то о жене. Понимаете, утрата повлияла на нее… по-другому.  В некотором смысле, я чувствую, что разговоры о ее “механизме преодоления” потенциально могут привести к постоянному разрыву между нами и разрушить то, что осталось от нашего брака.

Хотя я не уверен, осталось ли что-то вообще. С тех пор как умер наш сын, она… оторвана от реальности. В некотором смысле, мы все это испытали, но с Лили было иначе. Она не могла… или не хотела, принять тот факт, что Кендалла больше нет.

Нет, не так, как вы думаете. Она не сидела на краю кровати, рыдая часами. Она не проводила каждую минуту в окружении фотографий, игрушек или одежды. На самом деле, она вообще не плакала и не рефлексировала об этом.

Вместо этого она...ну, она...она носила урну с собой. Она носила его прах с собой и разговаривала с ним, будто с живым существом.

– Удобно? – ворковала она, пристегивая урну к детскому креслу машины на прошлой неделе. Я наблюдал за этим через зеркало заднего вида, покрываясь мурашками. Сказать по правде, мне не нравилось выходить в свет с женой. Она привлекала внимание. Куда бы она ни отправилась: в продуктовый магазин, в спа, в банк – ее без сомнения узнавали как "сумасшедшую женщину с урной".

Она настаивала, чтобы мы накрывали место для умершего сына каждый раз, когда садились за стол. Она не разговаривала с остальной семьей, только беседовала с урной во время ужина. Даже удивительно, что ей в голову не пришло попробовать покормить ее с ложечки.

Я больше не знал, кто она. Когда-то крепкий брак быстро превратился в удобное соседство, и я часто стал ловить себя на мысли о других женщинах. Моя половина кровати тоже досталась урне. Меня отправили спать на диван внизу, чтобы я мог использовать телевизор для удовлетворения своих потребностей без осуждения. Я уверен, что Лили даже не заметила бы, если бы я начал приводить домой девушек. Но я этого никогда не делал, в глубине души надеясь, что наступит день, когда все вернется на круги своя.

– Мейси будет ужинать с нами? – повторил Джереми, его рука застыла в воздухе. Его нестабильное самообладание, похоже, исчезло так же быстро, как и появилось.

На мгновение в комнате повисла ошеломляющая тишина.

– Да, с этого момента она будет с нами. – Лили, наконец подала голос.

Мое сердце затрепетало, надежда наполнила легкие. Наконец-то. Я почти чувствовал, как осколки нашей семьи стекаются к обеденному столу из каждого угла дома, образуя давно утраченную семейную единицу.

– Ужин почти готов, – внезапно выпалила Лили, резко развернулась на каблуках и направилась к кухне. – Я только возьму Кендалла.

Я встал, чтобы налить себе ещё. Конечно, она возьмет Кендалла. Конечно, всё не может просто взять и вернуться к норме. На это нужно время. Тем не менее, когда она вынесла урну и поставила её на тарелку, нежно поцеловав крышку, я понял, что я никогда не смогу к этому привыкнуть.

– Позвать Мейси? – спросил я, когда Лили снова вышла из кухни с блюдом. – Или ты ...?

На её лице появилось странное выражение. Лили стояла неподвижно, как будто долго и тщательно обдумывала ответ. Я нервно сглотнул, задаваясь вопросом, услышала ли она мой вопрос.

– Нет, – сказала она, наконец, – Она присоединится к нам, когда будет готова.

И на этом всё. Ни Джереми, ни я больше не задавали вопросов, просто приступили к ужину, который приготовила Лили. Мы не разговаривали. А вот она не замолкала.

– Нравится горошек, Кенни? – Лили спросила у урны, отправляя порцию еды себе в рот. – Свеженький, только с грядки, прямо как ты любишь. Помнишь, как мы собирали горошек у бабушки? Она меня научила, как его сажать. Перед тем как умерла в прошлом году.

Я смотрел в тарелку, не в силах проглотить ни кусочка. Надо было еще выпить. Очень надо. Но бутылка осталась в гостиной. Интересно, смог бы я потихоньку уйти, чтобы забрать ее…

– Когда Мейси спустится? – вдруг спросил Джереми, аккуратно расставляя горошинки по прямой, – Мы почти закончили есть.

Лили встрепенулась, будто её разбудили от приятного сна.

– Я - ээ, – начала она, понемногу краснея, – А, Мейси? Да, наверное, в другой раз.

Мы уставились на нее в замешательстве, но она, казалось, совершенно не замечала перемены в нашем поведении, болтая с Кендаллом о ревене и его пользе для организма.

– Мама? – Снова начал Джереми дрожащим голосом. – Почему Мейси не приходит?

Она как будто и не слышала. Или очень старалась не слышать. Очевидно, эту тему ей не хотелось поднимать.

– Какой твой любимый овощ, а, милый? – Она хихикнула, но тон внезапно стал холодным, будто Лили сама не верила ни одному своему слову.

– Мама! – Джереми резко встал и помахал рукой перед ее лицом. – Где черт возьми Мейси?

Я напрягся, прекрасно понимая, что Джереми не должен был разговаривать с матерью таким тоном, но ситуация выходила из-под контроля, прежде чем я успел вмешаться.

– Почему ты не можешь поговорить с нами, а? – Он взорвался. – Если бы ты проводила с нами половину того времени, которое проводишь с этой тупой штукой, возможно, мы все еще были бы семьей!

Охваченный яростью, Джереми схватил конец скатерти и потянул ее к себе. Тарелки с грохотом посыпались на пол. Урну Кендалла, стоящая на одной из тарелок, постигла та же участь.

Грохот. Стук. Треск.

– Кенни! – завопила Лили, вскакивая на ноги. – Малыш!

Я вытянул шею, чтобы осмотреть масштаб трагедии. Среди фарфоровых осколков и посуды лежала разбитая пополам урна, ее крышки нигде не было видно.

Она была...пустой.

– Кендалл! – Лили упала на колени прямо в осколки, фарфор хрустел под ее весом.

Ничто не могло подготовить меня к тому, что она сделает дальше.

Джереми и я с ужасом смотрели, как моя обезумевшая жена схватила осколок урны и яростно начала вылизывать ее. Нервные пальцы пауками метались по полу в поисках праха. Она шарила по плитке, раздирая кожу, и запихивала все это в рот, закатив глаза.

Хотелось блевать. Нет, хотелось бежать. Сердце билось в десять раз быстрее обычного, норовя выпрыгнуть из груди. Кожа пропиталась липким потом, а перед глазами все расплывалось… Но недостаточно, чтобы не видеть монстра, запихивающего осколки фарфора и кровь себе в глотку. Монстра, в которого превратилась моя жена.

Джереми, должно быть, чувствовал то же самое, но я не видел его, только Лили и ее пиршество.

– Мам! – В его голосе смешались ужас и отвращение. Он больше ничего не сказал, ограничившись лишь сдавленным вздохом и короткими, быстрыми выдохами.

Было нечего сказать. Даже сейчас, когда я вспоминаю об этом, я не могу придумать ни одной осмысленной фразы, которая бы подошла к обстоятельствам. Я сразу понял, что моя жена исчезла, и я больше никогда не увижу ее.

Схватив Джереми за руку, я потянул его от стола, оставив Лили на полу. Мне нужно было спасти своих детей. Я вытащу Мейси из ее комнаты, хочет она того или нет, и отвезу их обоих к родителям.

По крайней мере, так я буду знать, что они в безопасности, прежде чем разберусь с женой – или с тем, что от нее осталось.

Джереми всё ещё был в шоке, когда я потащил его вверх по лестнице, поэтому не возражал. Похоже, он точно знал, что мы собирались делать, и что мне понадобится вся возможная помощь. С Мейси никогда не было легко, и понадобилось бы некоторое время, чтобы убедить её, что нужно выбираться отсюда. И выбираться срочно. А времени у нас не было.

Но, ворвавшись в её комнату, я сразу понял, что моему плану не суждено осуществиться.

Комната была пуста.

Идеально застеленная кровать, без единой складки, выключенный компьютер, образцовый письменный стол… Все как будто на показ, будто никто здесь не живет. И большая темно-красная урна в центре комнаты.

Мне не нужно было спрашивать. Я уже знал, что произошло.

У нее закончился прах.

~

Оригинал

Телеграм-канал, группа ВК чтобы не пропустить новые посты

Хотите получать эксклюзивы? Тогда вам сюда =)

Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и переводчика обязательны.

– Дженна, что случилось? – Мое раздражение быстро сменяется беспокойством.

– Мы… мы что-то сбили.

– В смысле “что-то”? Оленя или типо того?

– Я… я не знаю. Я сильно ударилась головой и не смогла понять, что это. Оно… оно откатилось куда-то с дороги… – Ее голос все сильнее дрожит от слова к слову, то ли от удара, то ли от нахлынувшего адреналина, и становится ясно, что еще чуть-чуть, и она разрыдается.

– Черт, ты в порядке?

– Да, я просто немного в шоке, но…

Она замолкает, и я понимаю: ищет слова. Старается не напугать детей, не выдать, насколько плохо обстоят дела.

– Машина не заводится… Ты можешь забрать нас? Пожалуйста. Уже темно и дети испуганы.

– Конечно, где вы?

– На перекрестке с Гловер-роуд, но… – она замолкает на полуслове, будто что-то прервало ее.

– Сестренка?

– Все хорошо, просто приезжай, пожалуйста.

Я завел машину еще до того, как она договорила. До Гловер-роуд ехать не больше двадцати минут, даже в темноте и без указателей. Думаю успею до того, как она окончательно перепугается.

– Еду. Позвоню, когда буду рядом. – И, выслушав благодарности, я вешаю трубку.

Фары тускло освещают лес вокруг: заиндевевшая трава и голые деревья. Днем эта картинка выглядит волшебно, как настоящая зимняя сказка, но ночью…

Половина пути позади. Что? Снова Джен? Поднимаю трубку, притормаживая: вести машину с истерикой на проводе – так себе идея.

– Что такое?

– Ты далеко?.. – нервно спрашивает она.

– Примерно на полпути, скоро буду. Почему звонишь?

Она молчит пару секунд, прерывисто дыша, обдумывая, что сказать.

– Просто…

– Что?

– Та штука, в которую я врезалась… Оно движется.

– “Штука”? То есть олень?

– Нет, это не… это что-то другое. Не знаю.

– Что?

– Не знаю я, просто поторопись!

Сбитый с толку этим звонком и раздосадованный тем, что уже приехал бы, если б мы не тратили время на нытье, я вешаю трубку и давлю на газ.

Вот и Гловер-роуд. Прошло-то всего пара минут. Включив дальний свет, чтобы случайно не врезаться в сестру или в то, что она там сбила, прибавляю ходу. Перекресток уже рядом.

И… Ничего. Вот он я на совершенно пустом перекрестке. Ни следов аварии, ни машины. Мог бы и догадаться – ад замерзнет, если Джен правильно определит, где находится! Теперь гадай, на какой она дороге. А пока что здесь только я, холод и старый указатель “Гловер-роуд” на перекрестке.

Вздохнув, я сам звоню сестре.

– Джек?! – Ее голос насквозь пропитан ужасом.

– Я на месте. А вот тебя нет. Уверена, что сломалась на Гловер-роуд?

Она молчит. Только прерывистое дыхание и плач детей.

– Джен, ты в порядке?

– Оно снова встало,– шепчет она в шоке.

– Что?

– Та тварь, в которую мы врезались. Оно встало и убежало в лес.

– Что это было?

– Не знаю, мы не успели достать фонарик, а оно такое быстрое… Но оно точно было высоким, бежало на двух ногах и это не животное… я не знаю таких животных.

В местных лесах водилось с избытком всякой живности, вплоть до гигантских лосей, но то, что описывала Джен… Такая неопределенность порядочно напрягала, но что бесило еще больше, дак это то, что я понятия не имею, где сейчас сестра и дети.

– Джен, мы сейчас переключимся на видеозвонок, и ты покажешь, где находишься, хорошо? Я увижу окрестности и приеду за тобой. – Надеюсь мой голос и правда звучит успокаивающе-небрежно.

– Хорошо, но тут темно, а у меня ужасная камера.

Включаем видео.

Джен выходит из машины, подсвечивая фонариком, стараясь дать мне максимум информации.

– Вот смотри, указатель.

Дрожащая камера выхватывает старую деревянную табличку в круге света.

“Гловер-роуд”.

…

Я стою прямо под ним. Прямо под указателем “Гловер-роуд”.

– Погоди, эта какая-то бессмыслица. – Я показываю ей ровно такой же знак за своей спиной. Как мы можем быть в одном и том же месте, но не видеть друг друга?

– Но где ты?.. – растерянно спрашивает Джен.

– Да я буквально стою рядом с вами, не понимаю… – теперь в моем голосе слышится намек на страх. – Так, я сейчас позвоню в полицию, просто не знаю, что еще делать. Оставайтесь у машины, я сразу наберу…

– Нет, стой! – Она прерывает меня на полуслове, почти крича.

Направляет камеру на линию деревьев. Фонарика едва хватает, чтобы осветить дорогу, так что лес превращается в череду теней. В просветах между которыми что-то движется.

– Видишь? – дрожащим голосом спрашивает Джен.

– В эту штуку ты врезалась?

Но она не успевает ответить. Тварь выскакивает из-за деревьев в круг света. Теперь мы его видим. Огромный, больше трех метров ростом. Причудливая химера, слепленная из кусков разных животных, с костями, торчащими из-под бледной кожи.

Лицо – лишь кусок искореженной плоти, кое-как закрепленный на черепушке… И только в центре зияет дыра, огромная дыра, гротескная смесь ободранного рта и пустой глазницы.

– Господи, что это?! – кричит Джен.

Он прерывисто рычит, захлебываясь, и бросается к Джен, оказываясь рядом буквально за секунду…

Она бежит к детям, хватает Лору, неведомым образов выбравшуюся из детского кресла и запихивает ее в машину.

Десятилетний Алекс обмер рядом с пассажирской дверью. Джен успевает только протянуть ему руку, как тварь выхватывает мальчика и тащит его в лес.

– Нет!!! Отпусти его! Алекс! – Господи, в ее голосе такая мука… Но существа уже и след простыл.

Я отрываюсь от телефона, как испуганное животное вскидываю голову к лесу, откуда появилось существо, но там абсолютно пусто и тихо. Только я и темнота, ничего больше. Что бы ни разделяло нас с сестрой, это точно не расстояние.

– На помощь! Алекс! – рыдает Джен.

– Сейчас… я позвоню в полицию, подожди!

Вешаю трубку, набираю номер… Тишина. Но здесь ведь был сигнал! Да, две полоски, но позвонить я не могу. Пробую второй раз, третий… Помощь не придет.

Тогда я звоню Джен.

– Д-Джек?.. – она сразу поднимает.

– Прости, я… не смог дозвониться в полицию. С вами все в порядке?

– Мы заперлись в машине, но… но… их стало больше. Они как акулы кружат снаружи. Они… они забрали Алекса, – Джен рыдает в голос.

– Не выходите из машины, я проеду дальше по дороге и попытаюсь найти помощь.

Положив телефон на приборную панель, я срываюсь с места. Не перестаю говорить с Дженной, обещать, лгать, что все будет хорошо.

– Джек… они уходят! – вдруг восклицает она, и в голосе сестры я слышу облегчение.

Выдыхаю, немного сбавляю скорость, на мгновение позволяя себе поверить, что худшее позади. И вспоминаю, что я все же за рулем, и желательно никого больше не сбивать в эту ночь.

– Это здорово, Дженна, но не выходи из машины, пока я не вернусь, – приказываю я.

– Но Алекс где-то там!

– Я знаю, что тебе сейчас не просто, но пойми, Алекс, он…

Я не успеваю договорить. Из трубки раздается далекий крик. Это Алекс, мой племянник, плачет, зовет на помощь… но что-то в его голосе не так. Почему он кричит так громко и так… безэмоционально? Как будто это голос не испуганного ребенка, а просто похожие звуки? Имитация?

– Алекс! – Дженна срывается с места, без колебаний открывая дверь.

– Нет! – Я кричу, но уже слишком поздно. Она вышла. И тут же одна из тварей бросается на нее и ломает ее руку пополам, как сухую ветку.

Дженна выронила телефон. Теперь я только слышу, что творится по ту сторону. Дверца машины захлопывается, запирая Лору. Влажно трещат кости и плоть моей сестры, раздираемой на куски…

А я все еду вперед, борясь с острым желанием развернуться и помочь. И понимая, что ни за что не смогу добраться до нее.

– Дженна! – В отчаянии я бью по рулю, но никто  слышит. Звонок давно прервался.

Раз за разом попытки вызвать полицию проваливаются. Какой бы хорошей ни была связь, я никого не могу вызвать, как ни стараюсь! И я гоню как сумасшедший навстречу людям.

***

У меня уходит почти полтора часа, чтобы добраться до ближайшей деревеньки и найти полицейскую машину на одной из улиц, случайно проезжая мимо.

Я не смог толком объяснить им, что произошло, но суть донес: произошла авария, есть пострадавшие в том числе ребенок.

Обратно на Гловер-роуд я еду в полицейской машине, не переставая набирать телефон Дженны. Два долгих часа мы тащимся по обледенелой дороге, и вдруг, к моему огромному удивлению, видим разбитую машину моей сестры.

***

Дженна и Алекс пропали. Но слух меня не обманул – в последнем акте материнской любви, Джен успела запереть дверцу машины, не позволив Лоре выйти наружу.

малышка плакала в машине – весь ее мир рухнул за пару часов, вся семья исчезла…

Полиция тщательно обыскала окрестности, но не нашла следов ни Дженны, ни монстров. Если верить уликам, их никогда и не было на этой проклятой дороге. Я смог рассказать только то, что слышал по телефону, а Лоре всего три года, и она при всем желании нам не помогла бы.

Если бы Дженна не решила выехать пораньше, если бы меня не задержали на работе… Мы поехали бы все вместе. И все вместе спокойно добрались бы до коттеджа… или вместе попали в лапы к тем тварям.

Хотел бы я привести эту историю к счастливому концу, рассказать что-то ободряющее, но не могу, уж извините. Просто оставлю вам одно простое правило:

Если вдруг сломаетесь на лесной дороге, не вздумайте выходить из машины. И молитесь, чтобы кто-нибудь проехал мимо.

~

Оригинал (с) RichardSaxon

Телеграм-канал, чтобы не пропустить новые посты

Еще больше атмосферного контента в нашей группе ВК

Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

Мы иногда спрашивали у родителей об их идее-фикс.

– Зачем нам это правило? Что случится, если мы его нарушим?

Они обычно игнорировали вопрос, меняли тему или отвечали что-то вроде:

– Скажем, когда вы подрастете, дорогие.

И я росла. А факт, что вся семья постоянно обитает на втором этаже двухэтажного дома становился все более странным. Что за этим стояло?

И вот, сразу после своего двадцатого дня рождения я решила создать ситуацию, когда мне абсолютно необходимо будет спуститься вниз после 12 часов ночи.

– Мам! Я забыла ноутбук в игровой, а мне нужно срочно подправить статью, ее сдавать завтра!

Так себе причина, знаю. Вот и мама не поверила. Спросила, что мешает мне встать пораньше и закончить все утром? И почему вообще я оттягивала важное задание на последний момент.

Мне удалось довольно легко отбить эти вопросы: я думала, что сдавать через два дня, я думала, что ноутбук остался в комнате, я не смогу уснуть, если не закончу, и т.д. и т.п… В конечном итоге, я ее уломала.

Мы спустились по небольшой лестнице и оказались у двери, ведущей вниз. Прежде чем открыть ее, мама обернулась ко мне.

– Ладно. Скорей всего он прицепится ко мне. Проследи, чтобы я не открывала дверь на задний двор, ладно? Убедись, что я уйду с тобой. Можешь потянуть меня, если потребуется.

Я подумала, что она шутит.

Она открыла дверь. Внизу была еще одна маленькая гостиная, небольшая кухня и коридор, ведущий к игровой комнате и хранилищу. Я "случайно” забыла свой ноутбук в игровой комнате, поэтому, как только мы вошли, сразу же повернулась к коридору.

Я думала, что мама пойдет со мной.

Но она просто… замерла на месте. Дрожащая. Нервная. Не отрывая взгляда от кухонного окна. Большого окна, незашторенного, отделяющего дом от темноты пустого заднего двора.

Я смотрела на маму с недоумением, а она даже не думала отвести взгляд. Медленно она пошла к задней двери.

– Мам! Что ты…

И тут я его увидела. Лицо, прижатое к окну снаружи. Лицо, скрытое тьмой, но не глаза. Глаза были широко раскрытыми. Намного шире, чем вообще возможно. Потусторонними. Он выглядел сосредоточенным. Возбужденным.

Мама не остановилась. Я схватила её, так крепко, как могла, и потянула обратно, к лестнице, ведущей наверх. Захлопнула дверь.

Она не сразу пришла в себя. Еще пару минут слепо глядела на дверь, пыталась открыть ее и вернуться к своей задаче. А потом постепенно начала приходить в себя…

– Какого черта это было?!

– Ты забрала ноутбук, дорогая?

– МАМ! Что, черт возьми, это было за окном?!

Реакция мамы была странной. Смесь раздражения, беспокойства и страха. После долгого молчания, она, наконец, ответила.

– Если много говорить о нем, случаются ужасные вещи. Пока мы ходим вниз парами, всё будет в порядке. Его еще никто не впустил.

И на этом все. Я продолжила спрашивать её, пока мы шли наверх, но она просто проигнорировала меня.

Я не знала, что делать. Хотела было рассказать сестре (ветренной и беспечной особе), но понимала, что это только напугает её и ничего не изменит. Я пыталась спрашивать папу, но и он тоже отмахивался. Все твердил свою мантру: "Мы сделали все, чтобы обеспечить тебе и твоей сестре детство в комфорте”, и уходил. Какого хрена?

***

Прошло два года с тех пор, мы с мамой спустились вниз после полуночи. С тех пор мы следовали правилу и никогда больше не сталкивались с проблемами. Я пыталась убедить родителей продать дом и переехать в другое место, но они только твердили: "так это не работает, дорогая" и "пока мы соблюдаем осторожность после полуночи, всё будет хорошо".

В результате, я пишу этот пост. Родители уехали на неделю к родственникам в другой штат. Сестра ушла к лучшей подруге с ночевкой. Я не была дома одна, как сегодня, уже бог знает сколько лет.

Обычно я не таскаю с собой телефон. Мне могут писать, но я прочитаю и отвечу не раньше чем через пару часов, вот такой я человек.

Но я тут посмотрела на телефон и увидела пропущенное сообщение от сестры…

Привет! Я, походу, случайно оставила дверь внизу открытой. Просто для информации – закрой её, как только у тебя будет минутка.

Она отправила сообщение четыре часа назад.

Я прочитала его в десять минут первого ночи.

Я пишу это из шкафа в своей комнате. Пока, кажется, со мной всё в порядке. Может быть, она ошиблась и на самом деле закрыла дверь.

Я правда понемногу начинаю дрожать.

И почему-то так хочется выйти из шкафа…

чтобы он мог найти меня.

~

Оригинал

Телеграм-канал, группа ВК чтобы не пропустить новые посты

Хотите получать эксклюзивы? Тогда вам сюда =)

Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и переводчика обязательны.

С нервным смешком Анджело сказал:

– Ладно, что я делаю не так? Нас же шестеро?

Мы согласно кивнули. Определенно шесть.

– Положите руку каждый на свою стопку.

Все шесть стопок накрыли ладони. Для Анджело не осталось.

– Ладно, еще разок.

– Пока ты разбираешься с этим, я схожу в ванную, – пробормотала Кей, поднимаясь.

Она вышла. Анджело сдал карты. Раз, два, три, четыре и пять – для себя.

– Кей, вас сколько человек ушло? – крикнул он.

– Очень смешно, – отозвалась она. Дверь ванной хлопнула.

– Просто раздай на шестерых, да и все, – сказал я. – Нас же шестеро, каждый возьмет себе стопку, всем хватит.

– Думаешь? А почему я раздал семерым в тот раз?

– Потому что математика – не твое, – ответила Дина за меня.

– Да уж, счет мы тебе вести не доверим, – вмешался Кристоф.

Стул Кей придвинулся обратно к столу. Анджело сдал карты. Шесть стопок. Каждый взял по одной. Всем хватило.

– Странно. – Анджело только покачал головой.

Начали мы туго, но игра прошла хорошо. Кристоф победил, и в качестве наказания мы отправили его на кухню за напитками. Он исчез в другой комнате, и я вдруг услышал непонятный шум, что-то вроде быстрого сдавленного вздоха и громкого хлопка вслед за ним. Встал, чтобы проверить, все ли в порядке у Кристофа, но тут принесли вино и я начал разливать.

Кей так и не допила прошлую порцию, ее бокал был не тронут.

– Эй, а где Кей?

– Ушла в ванную, – отозвалась Дина.

– Что, опять?

– Ну видимо.

Я выглянул в коридор – дверь в ванную была закрыта. Что ж, похоже она права.

– Сыграем еще раз?

– Как только Кристоф вернется, – сказала Марина.

Я огляделся… Кристофа не было.

– Куда он делся?

– На кухню.

– Но вино же не само пришло, – заметил я. – И я обновил все пять бокалов.

– Вы что думаете, что кто-то… выпил вино Кристофа? – ахнула Марина.

Мы дружно рассмеялись. Хотя мне все еще было интересно, где пропал Кристоф. И Кей. Она очень долго сидела в ванной.

Хотя нет, подождите. Мы же играли в шестером. Она была с нами. Да? Наверное просто не пила.

– Перекинемся в пики, пока ждем этих двух копуш? – Анджело начал раздавать.

– Ты сдал на пятерых, – заметила Дина.

Анджело швырнул карты на стол.

– Так! Происходит какая-то херня. Все, возьмитесь за руки.

Мы вопросительно посмотрели на него, но он был серьезен. Все взялись за руки, образовав круг.

– Теперь по порядку. Каждый назовите имя человека слева от вас.

Назвали меня.

Я посмотрел налево и сказал: “Марина”.

– Дина.

– Анджело.

– А я рядом со Скоттом, – завершил Анджело.

– Стоп, меня уже называли.

– Давай тогда то же самое направо.

Назвали Анджело.

Он добавил: “Дина”.

– Марина.

– Скотт.

– И Анджело, – заключил я.

– Нет, меня назвали первым.

Мы уставились друг на друга. Я чувствовал его ладонь в своей. Я видел его рядом с собой.

– Глянь на стол, – сказал Анджело. – Почему между нами стоит бокал?

– Давайте просто сфотографируемся. – Марине пришла в голову идея. – Мы тогда увидим всех разом.

Она положила телефон на стол. Мы отошли, обнялись и улыбнулись. Щелкнул затвор. И мы снова подошли к столу, чтобы посмотреть.

– Ну вот, ты, я, ты и вот ты. – Марина поочередно ткнула в каждого из нас пальцем. – Четверо. Больше никого.

Анджело нахмурился, глядя на снимок.

– Но это не селфи. Кто нас снял?

– Кристоф, – предположила Марина.

– Кей, – сказал я в ту же секунду.

Мы все оглядели комнату. Ни Кей, ни Кристофа не было.

– Так, он наверное еще на кухне. Я пойду посмотрю. – Терпение Марины кончилось.

– Я думаю надо пойти вместе, – сказал Анджело. – Идемте.

Мы вошли на кухню все вместе. На пустую кухню.

– Чувствуете запах газа? – встревожилась Дина.

Я уставился на плиту. Две ручки конфорок были вырваны с мясом. Регуляторы валялись под шкафчиком, будто их отопнули с дороги, с видного места. На металлическом бортике плиты красовалась вмятина.

– Наверное Кристоф что-то уронил на плиту. – Я подошел ближе, чтобы посмотреть, можно ли перекрыть газ. – Очень мило с его стороны своевременно сказать об этом.

Регуляторы были безнадежно сломаны. От газа уже гудела голова. Я ухватился за плиту, чтобы выдвинуть ее и перекрыть вентиль, но эта штука оказалась зверски тяжелой.

– Я там что-то оставил что-ли? – пробормотал я, открывая дверцу.

Тело Кристофа втиснули внутрь. Конечности выгнуты и перекручены так, чтобы оно поместилось. Лужа крови стояла на дне духовки, все еще плескаясь темно-красными волнами от попытки сдвинуть плиту. Кажется, вся кровь вытекла из его раздробленной головы. Глаза Кристофа, выпученные из глазниц, смотрели прямо на меня.

Конечно я закричал. Мы все закричали. Я резко отвернулся, чтобы найти какое-то оружие, или чтобы просто не видеть больше этого лица и…

…Дина умерла.

Ее горло разорвали. Она была в порядке, когда я поворачивался, а потом раз – и это произошло. Никто этого не делал. Это просто случилось. Она взмахнула руками, чтобы зажать изуродованную шею, но было слишком поздно. Дина рухнула на колени. Ее волосы торчали вверх, будто намотанные на кулак, удерживая тело вертикально, чтобы мы видели ее лицо. Ее панику и отчаяние.

Мы все застыли на секунду. Анджело очнулся первым, рванулся к Дине, но успел только подхватить мертвое тело.  Из него вырвался крик. Дикий кошачий вой ярости и боли. А через мгновение, он облек ярость в слова.

– Где оно? Что это сделало?

Схватив нож со стола, я вжался спиной в угол, лихорадочно оглядываясь по сторонам. Марина исчезла. Оставалось только надеяться, что убежала. Как же хреново было не знать наверняка.

– Оно было здесь всю ночь, – прошипел Анджело. – Среди нас. Играло с нами. Где Кей? Где она была всю ночь?

Ванная. Она была в ванной. Изуродованное тело Кристофа встало у меня перед глазами и я понял, что не хочу проверять, что с Кей.

Анджело продолжал гневную тираду срывающимся от ярости голосом.

– Мы не видим его. Мы не знаем, где оно. Мы с тобой были уверены, что держимся за руки, когда оно стояло между нами. Это все игра. Но мы не знаем как играть. Мы даже поля не видим!

– Анджело, надо уходить. Здесь небезопасно. Хоть сейчас ничего и не происходит, газ все еще открыт.

– Открыт. – внезапно его голос стал пугающе спокойным. – Газ повсюду. Это прекрасный способ справиться с тем, кого даже не видно.

– Анджело?..

Порывшись в кармане, он вытащил зажигалку.

– Задняя дверь рядом с тобой, Скотт. Беги и закрой ее за собой. Беги прочь от дома.

– Анджело!..

– Извини за дом, Скотт. Беги.

Я шагнул к другу, но он поднял зажигалку.

– Уходи. Если не уйдешь, я взорву нас обоих. Вообще лучше так и сделать. Чтобы наверняка.

Он щелкнул зажигалкой. Высек искру. Я бросился к двери. За моей спиной он снова щелкнул зажигалкой…

Я успел выйти до того, как кухня взорвалась. Хотел закрыть дверь, взялся за ручку, но волна жара и света с грохотом захлопнула дверь и вытолкнула меня вниз по лестнице на лужайку за домом. Окна взорвались языками пламени, забрасывая меня раскаленной стеклянной шрапнелью.

Я полз по траве, отчаянно пытаясь убраться как можно дальше. Рубашка занялась, я перекатился на спину, чтобы сбить пламя.

Дому конец, но я все равно позвонил пожарным. А что еще делать? Понятия не имею. Что сказать полиции, когда они найдут тела внутри? Я даже не знаю, скольких они найдут.

Если Анджело достал его… чем бы он ни был, то внутри обнаружат минимум четыре трупа. Анджело, Дину, Кристофа и еще нечто. Точнее даже пять, если оно добралось до Кей. А может и шесть, если Марине не удалось выбраться.

Но один из них точно выжил. Я здесь не один.

Я смотрю, как догорает дом, и меня крепко держат за руку.

~

Оригинал

Телеграм-канал, группа ВК чтобы не пропустить новые посты

Хотите получать эксклюзивы? Тогда вам сюда =)

Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и переводчика обязательны.

Оглядываюсь. Девочка-подросток с разбитым лицом жмется к своему парню и плачет. Пожилая дама, с губами, похожими на вареник, из-за ботокса, остекленевшими глазами смотрит в окно. Чувак на заднем сидении серфит в телефоне, будто ничего не произошло. И мускулистый бородатый парень, похожий на Джейсона Момоа, сидит на переднем сидении.

– Кто-нибудь звонил…

– Да, но они будут добираться не один час, – отвечает он со вздохом. – Шторм усилился, им придется ехать в гору на снегоходе.

– Который час?

– Почти три.

Натягиваю пальто и застегиваю до самой шеи, пока собачка замка не сдается и молния не перестает расползаться. Жутко холодно. Сколько я так выдержу: с разбитой головой, замерзшая, как собака… Передняя часть автобуса смята, словно консервная банка. Чудо, что водитель остался жив. А за остатками лобового стекла… Темное свинцовое небо неумолимо посыпает снегом ветви деревьев.

– Эй, ребята… у нас ситуация, – кричит водитель из остатков кабины.

– Ни хрена себе “ситуация”, – рычит бородатый парень. – Мы тут застряли посреди гребаной снежной бури без еды и воды! И только потому, что ты на дорогу не смотрел!

– Эй, заткнись, ты. Мы все ошибаемся. Никто не пострадал, – отзывается Гарри с соседнего сидения.

– Говорите за себя, – стонет губастая дама, потирая висок. – Кажется у меня сотрясение мозга.

– Мы все умрем! – в панике шепчет девочка-подросток.

– ТИШИНА! – Что-то в голосе водителя заставляет нас и правда замолчать. Нотка паники. – А теперь послушайте меня очень внимательно, – продолжает он, понижая голос до шепота. – Я постоянно езжу по этому маршруту… и знаю, что леса вокруг опасны. Здесь только лес на много километров вокруг, и некоторые видят в этом возможность. Туристы пропадают без вести. Здесь собираются культисты. Я видел своими глазами: они бросают бревна на дорогу, чтобы заставить машины останавливаться, и прячутся в кустах, в засаде. – Он на секунду замолкает, нервно сглатывает и потирает руки. – Я думаю… мы попали в одну из таких ситуаций.

– Ч-что?.. о чем вы говорите? – Я заикаюсь от холода и страха.

Водитель поднимается со своего места и идет к автобусной двери. Осколки лобового стекла хрустят у него под ногами.

– Видите?

Медленно, один за другим, мы семеро поднимаемся с сидений. Двери открыты. Ледяной ветер заметает внутрь снег. Вот почему тут так холодно. Я только думаю крикнуть водителю, чтобы он закрыл дверь… как вижу их.

Следы на снегу.

Одна единственная цепочка следов, ведущая от темной стены леса к автобусу.

– Кто-то сел в автобус после аварии. Наверное пробрался внутрь, пока мы были в отключке или пытались зализать раны. – Водитель снова шепчет на грани слышимости. – Прямо сейчас посторонний в автобусе. Я не знаю, может прячется под сидениями или заперся в туалете… И я не знаю, что нам делать. В лесу могут прятаться другие, и идти туда не вариант. А если останемся здесь, мы просто можем погибнуть… – Суровое выражение его лица сменяется страхом, он судорожно втягивает воздух. – Боже, у меня дома трехлетний ребенок. Я не могу…

Водитель склоняется над расплющенным рулевым колесом, обхватив голову руками.

Мы семеро смотрим друг на друга. Сжимаю руку Гарри, сердце так колотится, будто готово вылететь из груди. Наверное, они просто хотят нас ограбить. Мы просто отдадим кошельки, а когда приедет полиция…

Эта поездка должна была стать нашим вторым шансом. Шансом починить разваливающийся брак, снова обрести потерянное. Но Судьба будто смеется над нами! Никакого вам второго шанса.

– Запирай дверь, нас восемь против одного, – снова рычит бородатый парень. – Мы его сделаем.

– А если у него пистолет, гений? – выплевывает в ответ губастая дама.

– Так-то предполагать, что преступник - мужчина, это сексизм, – не отрываясь от телефона говорит парень с заднего сидения.

– Я не хочу умирать, – всхлипывает девочка-подросток.

– Погодите-ка… – Водитель поднимает на нас блестящие в темноте глаза. – О, нет, нет, нет.

– Что? – физически чувствую, как тяжесть наваливается на грудь.

– Я пробил шесть билетов. Раз, два, три… – одними губами произносит он, снова пересчитывая нас. – Вот… вас семеро. Но только шесть… – Его лицо бледнеет еще больше. – Господи, это один из вас!

Какого хрена?

Снова оглядываю пассажиров. Смотрю на эти лица и… да я понятия не имею, кто из них ехал с нами, а кто – нет. Пара подростков. Женщина с перекачанными губами. Бородатый парень. Чувак с телефоном… Я всю поездку пыталась заснуть, остальные, думаю, тоже. Свет в салоне не горел, было так темно.

Бородатый парень выпрямляется, возвышаясь над нами, как гора.

– Ну и кто это? Мы будем паиньками, отдадим тебе кошельки и все на свете. Просто выходи, не бросайся на нас, и все будет хорошо.

Тишина.

– Это он. – Губастая дама тычет пальцем в чувака с ткелефоном. – Он даже не ранен.

– Че? Реально? – Он смотрит на нас снизу вверх, и я понимаю, насколько парень молод: не больше 25. – У меня большой палец сломан. Я даже сообщение набрать не могу!

Глаза девочки-подростка встречаются с моими. А потом она поднимает дрожащий палец… и направляет его прямо на меня.

– Ты.

– Что? Ты думаешь, что это я?

– Нет, я помню тебя, вот. – Хорошенькое лицо хмурится. – Ты жутко грубая! Швырнула свою сумку поверх моей. У меня там дизайнерские сапожки, и их наверняка все раздавило, потому что тебе плевать на других людей, и тебе плевать, что я умру здесь…

– Стоп! – кричит на нее Гарри. – Ты ее помнишь, это хорошо. Этот факт нам пригодится. Кто-нибудь кого-нибудь еще помнит?

– Он храпел у меня за спиной, – подает голос мальчик-подросток, указывая на бородача. – Жутко бесил.

– Еще кто-нибудь?

Тишина.

– Так, стоп, мы же можем найти всех в соцсети. Подтвердить личность. – Вытаскиваю телефон… – Черт. Нет сети.

– Чудо, что мы вообще смогли позвонить в полицию, – бормочет губастая дама.

Смотрю по очереди на остальных пассажиров. Гарри – мой муж, он вне подозрений. Пара подростков ручаются друг за друга, правильно? Предположим, что к нам все же забрался человек, а не демон изменяющий память из ужастика.

Остались чувак с телефоном, бородач и дама.

Три человека.

Один из них лжет.

Несмотря на жалобы чувака с телефоном, он и правда почти не пострадал. Юный, невинный… но нельзя судить о книге по обложке.

Женщина с накачанными губами. Ее лицо… странное. Не могу подобрать другого слова. Видимо это результат пластических операций, но может и нет. Что-то серьезно не так с областью вокруг ее глаз. И никаких эмоций на лице…

Это из-за ботокса?

Или… это маска?

Смотрю на ее шею в поисках шва. Но тут так темно, что почти ничего не вижу…

Бородач. Пугающий. Сгусток чистой ярости, готовый взорваться в любой момент. У него рукав в крови, но это ничего не значит – тут повсюду кровь. Он мог просто что-то задеть или вытереть.

Как будто очевидный выбор, но подросток же помнит его.

– Может просто уйдем в лес? – шепчет Гарри. – Подальше от всех.

– Ты же слышал водителя. Их может быть больше.

– Но оставаться здесь…

– Семеро против одного.

– Но почему он ничего не делает? Хотел бы ограбить… Он с нами играет.

Я содрогаюсь.

– Иди один, если хочешь. Я остаюсь.

– Я не собираюсь…

– А я не собираюсь умирать из-за твоей тупости!

И снова он. Гнев, копившийся с каждым годом брака. Я так хочу кричать на Гарри, но это никогда не срабатывает. Уже знаю. Поэтому просто смотрю в  остатки лобового стекла, смаргивая слезы.

Мелкие хлопья снега наметают сугробик на остатках рамы. За ним виднеется участок дороги, идущий в гору, девственно чистый и белый теперь. Цепочка следов из леса, полузасыпанная снегом.

И…

Еще кое-что.

Холмик. Чуть в стороне от дороги, на опушке леса. Что-то в нем привлекает мое внимание, хотя деталей и не разглядеть. Будто странная куча не принадлежит этому месту, противоречит природному ландшафту.

А это что? К нему ведут следы?

Прищуриваюсь, пытаясь осмыслить увиденное. Кто-то выходил из автобуса? Вышел и вернулся? Это кто-то из пассажиров?

А это… там на снегу. Кровь?

– Ребята, ребята, смотрите! – Тыкаю пальцем в лобовое стекло. Голова разрывается от пульсирующей боли, сердце бешено колотится, все плывет перед глазами. – Там… там кровавый след... и там…

Гомон за спиной стихает.

– Боже мой, – шепчет девочка-подросток.

– Что там? Это кровь?

Черные точки пляшут у меня перед глазами. Хватаюсь за спинку водительского сидения. чтобы не упасть…

Она мокрая.

Густая красная кровь пятнает мои пальцы. Что?..

Водительское сидение пропитано кровью.

Но водитель…

Его одежда сухая.

Нет…

– Это водитель! Это он!! – кричу, пятясь назад.

Сначала он не реагирует.

А потом медленно поворачивается. И когда я вижу его лицо, у меня кровь застывает в жилах.

Он улыбается.

Автобус взрывается хаосом. Бросаюсь к двери, но стоит мне сделать шаг, как кто-то хватает меня за руку. Тело пробивает дрожь, голова вопит от боли… Резко оборачиваюсь и вижу, как он сжимает мое плечо изо всех сил.

– Не так быстро, – рычит он, улыбаясь все шире.

А потом все как в тумане. Гарри из неоткуда бросается на водителя, бьет его по лицу. Хватка ослабевает и я валюсь на снег. Холодный, обжигающий снег…

Остальные высыпают наружу. Пара подростков, женщина, молодой парень. Бородач присоединяется к Гарри, и теперь они борются втроем.

– Беги! – кричит Гарри, глядя мне в глаза. – Беги!

Минутное колебание… и я бегу. Остальные следуют моему примеру, и все мы в ужасе бросаемся вглубь леса.

***

Мы не выпускали дорогу из виду и, несколько часов блужданий спустя, заметили фары снегохода, взбирающегося на гору.

И пока мы бежали, я все думала о том, что услышала тогда на радио: “продолжается поиск заключенного”.

Это был он?

К моменту прибытия полиции, все трое мужчин бесследно исчезли. Их так и не нашли. Хотелось бы мне думать, что они живы где-то там. Что Гарри вернется домой. Но я знаю, что этому не бывать.

Полиция, однако, обнаружила тело настоящего водителя.

В том холмике в конце кровавого следа.

~

Оригинал

Телеграм-канал, группа ВК чтобы не пропустить новые посты

Хотите получать эксклюзивы? Тогда вам сюда =)

Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и переводчика обязательны.

Я забежал в ванную, запер дверь и оделся. Быстро и тихо, на сколько это было возможно. В панике я решил, что как-то неразумно встречать незваного гостя голым. Знаю, что это звучит странно. Но это правда. Некоторые люди в подобных ситуациях реагируют не лучшим образом.

Я надел треники и футболку, оставшиеся после ночного душа. В кармане штанов, по счастливой случайности, по прежнему находился мой сотовый. Взволнованно, большим пальцем я набрал номер экстренной службы.

Из гостинной меня сразу же поприветствовал голос.

- Добрый вечер, мистер Маркс.

Я выглянул из ванной. Это был подросток. Парню было не больше восемнадцати лет. Как только мои глаза привыкли к темноте, я увидел, что он одет в красную клетчатую фланелевую рубашку и выцветшие синие джинсы, рваные по краям. Из под рубашки торчала черная футболка. Копна светлых волос была перевязана старой красной банданой. Все вместе это выглядело как один из тех ретро-нарядов, которые носят дети в наши дни.

Он заговорил голосом, полным боли и гнева.

- Где она? Где вы ее держите? ГДЕ ОЛИВИЯ, ТВОЮ МАТЬ?

Я тупо уставился на незнакомца.

- Что ты делаешь в моей гостиной? - спросил я.

Он двигался очень быстро. Не успел я даже понять, что произошло, как парень прижал к моей голове Кольт и жестом указал мне на диван.

- Садись, старик.

Он был не намного моложе меня. Оскорбление "старик" имело примерно столько же смысла, как и все остальное.

- Где Оливия?

В момент появления пистолета, мой палец нажал на вызов 911 в кармане. Я проклинал себя за то, что не сделал этого раньше. У меня получилось включить громкую связь и уменьшить громкость до минимума, чтобы нападавший не услышал диспетчера. Вскоре парень схватил меня за воротник рубашки и я лишился возможности что-либо делать этой рукой.

- Я не знаю, о чем ты говоришь. Здесь нет ни Оливии, ни мистера Маркса. Ты вломился в мой дом посреди гребаной ночи, чтобы расспрашивать меня о людях, которых я не знаю? Мне нужно, чтобы ты ушел. Мне нужно, чтобы ты убрался нахер прямо сейчас".

Холодный металл пистолета ударил меня по лицу с такой силой, что искры полетели из глаз.

- Хватит врать, - прошипел парень. - Думаете, я не сделаю этого?

Он приподнял пистолет и еще сильнее уперся стволом мне в лоб. Я думал о смерти. Я думал о том, что никогда не смогу попрощаться ни с мамой, ни с папой, ни с братом. Я закрыл глаза и ждал, когда этот сумасшедший положит всему конец.

Но он этого не сделал.

- Где Оливия? - повторил он. - Я знаю, что она здесь.

Мое сознание металось по кругу. Я не знал никаких Оливий и не знал абсолютно никого по имени Маркс. На самом деле, последний человек, которого я встречала по имени Оливия, учился со мной в четвертом классе. И жила она теперь в Тампе. Я был уверен, что мы говорим о разных людях.

- Мы любим друг друга, сэр. Вы, блядь, не можете этому помешать. Зачем вам это нужно? Я собираюсь сделать ее самой счастливой девушкой на свете. Это все, чего я хочу в жизни. Разве вы не понимаете? В этой жизни для меня нет ничего важнее Оливии. Нет ничего, чего бы я не сделал ради нее.

Он отвел от меня пистолет.

- Итак, мне нужно, чтобы вы привели ее сюда, немедленно, блядь.

Внезапно квартира наполнилась торопливыми шагами. За ними последовал стук кулаков в дверь комнаты для гостей. Это было невозможно. Когда я ложился спать, внутри никого не было. И жил я на тринадцатом этаже.

Я почувствовал, как моя рубашка стала мокрой от пота.

После еще нескольких сильных ударов красивая блондинка вывалилась из гостевой спальни и протиснулась мимо меня. Увидев моего незваного гостя, она вскрикнула.

- Джеймс!

И бросилась в его распростертые объятия.

Я ошеломленно смотрел на них, целующихся.

У меня возник вопрос, а не сошел ли я с ума. И точно ли это не сон. Чтобы убедиться в этом, я ущипнул себя. Это определенно был не сон.

- Вы мне солгали, - сказал Джеймс голосом, в котором, казалось, не было сочувствия. - Я знал это. Я знал, что копы ошибались на ваш счет. Вы просто маленький гребаный урод, который получает от этого удовольствие, не так ли, мистер Маркс?

Они придвинулись ближе. Я почувствовал, как у меня на лбу выступил пот, как мои мышцы непроизвольно напрягаются и сокращаются. Это, должно быть, какая-то ошибка. Или пранк. Кто-то видимо привел девушку в мою спальню, чтобы она потрахалась со мной. Может быть, эти двое были друзьями моих друзей. Все это могло быть просто розыгрышем.

Я верил в это до тех пор, пока Джеймс в последний раз не приставил кольт к моему лбу.

- Если полиция не убьет вас, мистер Маркс, вы будете продолжать похищать девушек. Вы просто не можете ничего с этим поделать, не так ли? Это в вашей природе. Это заложено, как инстинкт. Вы просто один из этих грязных маленьких падальщиков. Вы питаетесь всем, что делает людей счастливыми. Получается, если полиция не хочет вас убивать, видимо, это моя задача. Может быть, мне стоит это сделать. Это ведь окажет услугу всем нам, верно?

Джеймс отошел, поднял пистолет и нацелил его мне в грудь. Я закрыл глаза и вновь стал ждать смерти от рук полоумного, который даже не знал моего имени. Я должен был сказать ему. Может быть, услышав мое имя, он поймет свою ошибку...

- Пожалуйста, - прошептал я. - Меня зовут...

Но выстрелы заглушили мои последние слова. Я рухнул на пол, как груда кирпичей.

И внезапно весь свет погас.

***

Я проснулся от того, что в моей гостиной стоял другой человек.

В руках у него был пузырек с нашатырем или чем-то подобным. Вонь заполнила мои ноздри так внезапно, что я повернулся вправо и меня вырвало. Человек расхохотался так сильно, что его большой живот затрясся.

- Вернулся к нам, да? - спросил он.

Я кивнул и посмотрел вниз на свою грудь. Я ожидал увидеть огромную дыру или кровь, волнами стекающую вниз, но моя простая серая футбольная майка смотрела на меня так же невинно, как в тот день, когда я ее купил. Я быстро похлопал себя по телу в поисках пули, но врач скорой помощи этого не знал. Он повернулся и прошептал в рацию с густым нью-йоркским акцентом, который невозможно было скрыть.

- Нам нужно вызвать сюда психиатра.

Я встал и оглядел квартиру. Мой спутник был не единственным, кто находился внутри. Женщина в перчатках и с фотоаппаратом изучала содержимое моей гостинной. Детектив открывал и закрывал разбитую входную дверь.

Я подошел к последнему, чтобы спросить, что за хрень тут происходит.

На рубашке мужчины красовалась бейджик с надписью Диас. Он был средних лет. Вероятно, близок к выходу на пенсию. Его седые волосы начинали редеть в районе  макушке.

Детектив Диас выглядел так, будто только что увидел привидение.

- Сынок, мы приехали, как только услышали выстрел в твоем телефоне...

- Где он? - воскликнул я. - Где, блядь, Джеймс? Этот больной ублюдок мог убить меня. Он был прямо передо мной, офицер, прямо здесь. Я не знаю, как пуля прошла мимо.

Диас посмотрел на меня. Он выглядел растерянным. Он выглядел так, словно хотел дать мне ответ получше, чем тот, который у него был припасен. Но он не мог.

- Послушай, сынок, здесь нет пули.

Он внимательно посмотрел на меня, надеясь на ответ. Не получив оного, он продолжил уже более спокойным тоном.

- Нет никакой пули. Нет Джеймса. Нет Оливии. Мы слышали твой голос и ничего больше. Все это место выглядит совершенно обычным, за исключением этих двух сломанных дверей, которые ты мог бы сделать и сам. Ну технически.

Я хотел возразить. Но детектив Диас поднял руку.

- Я не говорю, что ты это сделал.

Он вздохнул.

- Через минуту я буду звучать еще более безумно, чем ты, малыш. Видишь ли... Я уже бывал в этой квартире раньше.

Я начал вспоминать своего домовладельца. Никто мне этого не рассказывал.

- Окей... когда? - спросил я.

Он продолжил ровным голосом, который при этом звучал так, словно ему было трудно сохранять спокойствие.

- 1969.

Диас нервно оглянулся на своих коллег и потянул меня в угол кухни, где, как он думал, никого не могло быть. Его темные глаза казались робкими, серьезными и испуганными.

- Мы преследовали этого... этого серийного похитителя. И убийцу заодно. Насильника, садиста, в общем, все, что можно придумать. Настоящий больной урод, если не сказать больше.

Он сделал передышку.

- Но у нас не было на него достаточных данных. Знаешь, сынок, иногда полиции нужна целая гора улик, чтобы доставить человека в участок и предъявить ему обвинение. И у нас будет только один шанс на суд. И мы не можем его провалить.

Тут до меня начало доходить.

- Что с ними случилось?

Слезы навернулись на глазах полицейского.

- Мы... мы сообщили семьям жертв, что у нас есть подозреваемый. Но один из моих новичков проговорился кто именно. Муж жертвы, естественно, в ту же ночь отправился на очную ставку с этим парнем. Он никому не сказал о том, что собирается делать.

- Джеймс, - прошептал я в ответ.

Диас кивнул и продолжил.

- Джеймс нашел Оливию в квартире. Мы... мы подумали, что, может быть, он пытался незаметно вывести ее до того, как все случилось. Но, возможно, и нет. Трудно сказать наверняка, учитывая кровавое месиво, которое мы обнаружили".

Я попытался задать вопрос. Он проигнорировал его.

- Тимоти Маркс проснулся посреди ночи. Может быть, это была буря. Может быть, он услышал, как Оливия стучит в дверь. Может быть, он услышал, как Джеймс вошел внутрь. Трудно сказать.

Детектив кашлянул, прежде чем выложить последнюю часть рассказа, словно на исповеди.

- Тимоти хранил дробовик под кроватью. Примерно в два часа ночи он вышел из спальни, где застал Джеймса и Оливию, направлявшихся к выходу. Он убил их. Застрелил их обоих хладнокровным выстрелом на входе в квартиру. Они умерли мгновенно. Затем он подобрал кольт Джеймса и направил его на себя.

Полицейский оглянулся на разлетевшуюся в щепки дверь. Затем он посмотрел на офицеров, фотографирующих место происшествия, и на мои трясущиеся руки прямо перед ним. Он снова вздохнул. Похоже, он часто так делал. Как будто он заново переживает ту боль, которую испытал много лет назад.

- Джеймс и Оливия, должно быть, приняли тебя за него, - Диас неловко поерзал. - Наверное, я пытаюсь сказать вот что, сынок... Те двое злоумышленников, которых ты встретил сегодня ночью... Они погибли в этой квартире. Прямо здесь. Сорок лет назад. Я знаю, потому что сам расследовал это дело.

Жестом он указал на гостиную.

- И я не стал бы ждать встречи с третьим.

~

Оригинал

Телеграм-канал, группа ВК чтобы не пропустить новые посты

Хотите получать эксклюзивы? Тогда вам сюда =)

Перевел Березин Дмитрий специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

Тогда у меня были регулярные встречи с окружной службой занятости. Каждый четверг. Терпеть это не мог. В тот день было особенно плохо, и мама сама отвезла меня в управление: лекарства просто убивали. Она высадила меня в конце улицы, и пока шел до дверей офиса, я внезапно свернул и чуть не врезался в кирпичную стену. А потом опрокинул на себя урну с мусором.

Но впервые за пару лет они нашли мне потенциального работодателя! В ней не было ничего особенного – просто пожилая женщина в теплом пальто. Она представилась как Тереза и сказала, что наслышана обо мне. Предложила “испытательный срок” и солидную разовую выплату. Я так и не понял, в чем должна была заключаться работа, но она подчеркнула, что секретность имеет огромное значение.

Единственное требование – перестать принимать лекарства.

Окруженный плотным облаком зловонного запаха мусора, я принял предложение Терезы.

***

Я понятия не имел, чего ожидать в первый рабочий день. Уже неделю я не притрагивался к лекарствам и почти не спал заодно. Трудно было снова увидеть мир таким, каким он представал передо мной в детстве: лица скрывались в тенях, узорах, в листве… Практически везде. Бормотание и крики слышались в каждом скрипе половиц, тормозов вагона метро или в шуршании бумаги. Я почти не мог сосредоточиться, и так нервничал, что все время вздрагивал.

Тереза заехала за мной на сером седане. В ухе гарнитура, глаза то и дело беспокойно прыгают к навигатору. Я заметил, что она нервно трясет ногой и все время кусает губы. За весь путь она едва взглянула в мою сторону.

Наконец, мы прибыли к небольшому двору, примерно в сорока минутах езды от шоссе. Два больших трейлера и полуразвалившийся одноэтажный каркасник 60-х годов постройки. Дешевые деревянные панели и разбитые окна.

Во дворе стояло восемь машин. Четыре седана, два фургона, джип и автобус. Двор огородили желтой лентой, поставили палатку с ноутбуками и антенной, прожекторы и полдюжины ящиков под синим брезентом. Остаток двора заполонили вооруженные автоматами люди, сотрудники службы безопасности и парамедики с аптечками и носилками наизготовку.

Стоило мне выйти из машины, как добрая половина народа бросилась мне навстречу. Мне выдали гарнитуру, перчатки, кардиомонитор, и надели браслет из белого пластика на левое запястье. Тереза просто молча смотрела на это действо, щурясь от пота, разъедающего глаза.

– Что ищем? – спросила она. – Трое? Четверо?

– Один, – услышал я в наушник. – Поймали на ранней стадии. Вы добрались?

– На месте. Синий?

– Никакого синего. Все чисто.

Наконец, Тереза повернулась ко мне. Она положила руки мне на плечи и медленно заговорила:

– Наверное ты озадачен. Мне нужно только, чтобы ты вошел внутрь и рассказал мне, что видишь. Очень осторожно.

– Почему? Что там внутри?

– Я не знаю, – вздохнула она. – Никто не знает. Но мы думаем, что ты их увидишь.

– Это опасно?

Она неопределенно махнула головой.

– Неизвестно. Мы только начали их узнавать.

Потом последовал шквал инструкций. Меня заставили подписать отказ от ответственности, сфотографировали с шести ракурсов, взяли несколько обрацов крови. Потом взяли мазок с языка, проверили глаза и надели сразу две пары защитных очков. Тереза тут же сняла их с меня.

– Не прикрывать глаза, – буркнула она. – Ты должен ясно видеть.

Меня попросили подойти к двери, пока проводят диагностику: проверку оружия, проверку систем, проверку готовности… Как будто мы ракету собрались запускать. Ноги ощутимо дрожали.

– Я буду с тобой все время, – послышался голос Терезы в наушнике. – Ты можешь выйти в любое время. Просто расскажешь о том, что видишь. Я не шучу, именно о том, что видишь.

Начался обратный отсчет. Когда он дошел до нуля, вспыхнули прожекторы, превращая двор в город-призрак. Все затаили дыхание.

Мой выход.

***

Я вошел внутрь. Обычный одноэтажный дом. Три комнаты, кухня, ванная… Еще недавно здесь кто-то жил – даже одежда осталась валяться горой на стуле. Свет не горел, но прожекторы освещали помещение через окна, создавая ощущение, что я иду по залу ожидания в больнице.

Сердце билось о ребра. Я не знал, чего ждать, но мне должны были заплатить, а эти деньги стали бы толчком, в котором я так нуждался. Толчком к жизни отдельно от родителей, к своему жилью… Кругленькая сумма с четырьмя нулями за всего один рабочий день.

Но даже это не могло заглушить сомнения, когда я стоял там в этой заброшенной гостиной.

– Что ты видишь? – спросила Тереза. – Что-нибудь необычное?

– Нет, просто… просто мебель.

Диван, старый пузатый телевизор, ковер… ничего особенного. Я ходил кругами, описывая все, что видел. Шли минуты, и Тереза теряла терпение.

– Это все ерунда. Мне нужно, чтобы ты сказал, что видишь НА САМОМ ДЕЛЕ.

И тогда я зашел в ванную. Знакомая ужасная тяжесть тут же свернулась клубком внизу живота. Неопределенный звук резанул ухо… Я посмотрел в зеркало и увидел, как что-то движется позади меня.

На мгновение, пара льдисто-голубых глаз встретились с моими.

Я с криком обернулся.

– Тут ч-что… что-то шевельнулось!

В панике, я отпрянул назад, зацепил дверь ванной кончиками пальцев и захлопнул ее… А потом споткнулся, поскользнулся, запутался в занавеске и сорвал ее со штанги, завалившись в ванну. И раздавил таракана. И остался лежать, задрав ноги к потолку, и пытаясь вспомнить, как дышать. Пальцы покалывало от прилива адреналина.

– Что ты видел?! – кричала Тереза. – Что там?!!

– Голубые глаза! У него голубые глаза!

– Куда оно делось знаешь?

Нет. Наверное оно все еще за дверью.

– Посмотри еще раз! Посмотри еще раз и убирайся!

Но ей пришлось сначала уговорить меня вылезти из ванны. Она подбадривала, подстегивала и напоминала, что мне так или иначе придется выйти, добрых пятнадцать минут. И, когда я наконец сдался, онемевшие ноги едва держали меня.

Итак, я все же открыл дверь. И никого не увидел. Коридор был пуст. Я осторожно вышел, оглядываясь по сторонам. Ничего.

Я остановился посреди гостиной, чувствуя себя полным идиотом. Вот именно поэтому я и принимал лекарства: паранойя, приступы паники… Наверняка все эти люди снаружи так на меня подействовали. Я просто заранее ожидал найти здесь что-то. Они накрутили меня, чего удивляться, что всякое мерещилось…

А потом я увидел картину на стене, на которую раньше не обратил внимания.

Странно.

Похожа на одну из дешевых картин из благотворительного магазина. Она изображала двух женщин, идущих по мостику жарким летним днем. Такая, совершенно обычная картина… но не для меня. Я же осмотрел тут каждый сантиметр, когда вошел.

Вам знаком этот феномен, когда произносишь слово снова и снова, и в какой-то момент оно полностью теряет смысл, превращаясь в набор звуков? Такое же чувство охватило меня. Картина начала расплываться, исчезать, превращаясь в красочное пятно. И там, в этой мешанине красок я снова увидел их – голубые глаза. Маленькие яркие пятна в воде по бокам моста. А следом за ними проявилось лицо. Неуловимое, то и дело пропадающее…

В эту секунду я понял, что совершенно точно не видел эту картину, когда вошел.

А еще, что оно осознало, что я могу его видеть.

Я медленно попятился назад.

– На картине что-то есть, – прошептал я в микрофон. – В гостиной.

– Уверен? Абсолютно уверен?

– Д-да. Абсолютно.

– Выметайся.

Завернув за угол, я отчетливо услышал скрип половиц за спиной. Картина скрылась из глаз, но я отчетливо чувствовал как что-то движется. Я все еще пятился спиной вперед, выйдя на холодный осенний воздух, и вздрогнул, когда чьи-то руки легли на мои плечи. Вооруженные люди оттащили меня назад, парамедики светили фонариками в глаза. Они засыпали меня всевозможными вопросами: мое имя, девичья фамилия матери, имя нашего президента… Меня уложили на носилки, и в этот момент команда зачистки ворвалась в дом с электрошокерами для скота, сетями и ящиком.

Я плакал и смеялся одновременно, ощущая, как спадает нервное напряжение. И даже не заметил, что Тереза села рядом. Мне дали воды и таблетку,  и я принял все без вопросов.

– Молодец, – сказала Тереза. – Все закончилось. Все закончилось.

– Что это было?! Что там внутри?!

– Нечто, что может увидеть только избранный.

***

Вот так я первый раз работал с Терезой. В следующие несколько лет меня вызывали раз или два в месяц и платили столько, что я смог перебраться из родительского дома в свою квартиру. Каждую неделю Тереза навещала меня, и мне нужно было регулярно проходить осмотры, но большую часть времени я все же был предоставлен сам себе.

Постепенно я начал узнавать больше о компании, на которую работал. Платежи приходили от Hatchet Biotechnica, дочерней компании Hatchet Pharmaceuticals. Моя должность называлась “поставщик”, в принципе так ко мне и обращались.

Тереза со временем рассказала, на что нужно обращать внимание и как действовать, но та первая миссия была испытанием. Мне дали шанс проявить себя. Я понятия не имел, что именно искал, но видимо моя особенность и склонность находить закономерности здорово помогла.

Я узнал больше и о процедурах. Например, они всегда проводили “проверку на синий”. Это значило обследование близлежащей территории в поисках признаков заражения. Обычно это были цветы, часто синие, но не всегда. Иногда тюльпаны, но в основном подсолнухи. А однажды они просто нашли кучу зубов, торчащих из стены. В общем говоря, “проверка на синий” – это поиск чего-то выбивающегося, неуместного или откровенно странного. Когда обнаруживалось что-то подобное, миссия тут же сворачивалась, и весь район уничтожали направленным взрывом.  Если он все еще был населен, они ставили тенты и использовали огнеметы.

Помню, как однажды, за неделю до Рождества, шестеро мужчин с огнеметами должны были сжечь теплицу. Никогда не забуду, как пламя плясало в их забралах. Они видели только сполохи огня, но я – нет. Я видел тела, объятые пламенем. Слышал крики в звоне разбивающегося стекла. А в обугленных останках расплавленного пластика видел искаженные болью лица, смотрящие на меня полными ненависти черными провалами глаз.

Я успел поработать с 33 случаями за два с половиной года. Каждый раз я заходил в какое-нибудь место и искал что-либо неуместное, прячущееся у всех на виду. И я понятия не имел, с чем имею дело. Просто иногда краем глаза замечал, как что-то пробегает мимо, или видел пару голубых глаз, смотрящих с другого конца комнаты. Каждый раз я просто сообщал команде, что видел, и уходил. Стул. Холодильник. Подозрительное окно. Черт, да даже однажды музыкальная шкатулка.

В последний раз мы подходили к какому-то дому. Стоял дождливый осенний вечер, и, когда мы, наконец. добрались, территорию уже оцепили. На земле валялась вывеска “Продается”, сбитая неаккуратно развернувшимся джипом.

Меня одели в защитный костюм. Взяли кровь, упаковали, все такое. Просто еще одно дело. Я все еще нервничал, но с каждым разом справлялся все лучше.

– Синий? – спросила Тереза.

– Никакого синего, – ответил один из охранников. – Мы наблюдаем одно танго.

– Уверен? – Тереза прищурилась. – В первом отчете речь шла о шести.

– Вторичные показания говорят об одном. Возможно беглецы.

– Уведомите Галапагосы, – наконец вздохнула Тереза. – Отправляй его на охоту.

Она обернулась ко мне, с улыбкой похлопав по плечу.

– Зашел и вышел. Ты справишься.

– Я справлюсь, – повторил я. – Да.

Все шло стандартно: обратный отсчет, прожекторы и игра начинается. Я будто выходил на сцену. Остановившись на секунду в дверном проеме, я посмотрел на свою черную тень, тянущуюся вперед, и почувствовал себя охотником. Только меня следовало боятся в этом доме. И все, что еще осталось здесь, уже пыталось почтительно спрятаться.

– Пол кривой, – отметил я. – Странное место.

– Уверен?

– Да. Определенно.

Я взял себя в руки и начал обходить комнаты, одну за другой.

***

Я все ждал, когда появится это чувство. Я видел то, что на поверхности и то, что скрывается за очевидным. Голубые глаза, все более четко проявляющиеся фигуры… Просто нужно расслабиться и ждать, когда то самое чувство захлестнет меня. Я был почти спокоен, но все еще чувствовал неясный зуд какой-то первобытной части, только и ждущей, когда я запаникую.

Ничего не происходило.

Я проверил кухню, гостиную, спальню… ничего. Только странно кривящийся пол, пустые комнаты и эхо моих шагов. Пустая гостевая с единственным окном. Я представил угрюмые лица в коре деревьев снаружи.

Двадцать минут спустя у меня так ничего и не было. Я доложил Терезе, но она настаивала, что они все еще получают показания изнутри дома. Что-то было там, вместе со мной, но я ничего не видел. Я проходил через отрицание, страх, гнев, снова и снова. Что я упустил?

Отчаявшись, я просто сел на пол посреди гостиной. Потер глаза, вздохнул и попытался расслабиться.

– Тереза, я… я… Я ничего не чувствую. Ты уверена?

Она не ответила.

– Тереза?

– Да, – отсутствующе бросила она. – Да, нет, я… у нас все хорошо. Подожди минутку.

– У нас все хорошо? Что значит “у нас все хорошо”?

Снова молчание.

Я потоптался внутри еще минут десять, прежде чем подошел к окну, выходящему на передний двор. Прожектор бил прямо в глаза.

– Тереза? Я выхожу. Тут пусто.

Я открыл дверь и уперся в две дюжины лиц, устремленных на меня. Как будто они удивились моему появлению… но что-то было не так. Да, что-то было не так.

Все они смотрели со странными выражениями. Кто-то равнодушно, кто-то улыбаясь от уха до уха. Один из парамедиков уставился на меня с отвисшей от ужаса челюстью. Как будто они не знали, что чувствуют или как это выразить.

В животе знакомая тяжесть свернулась клубком. Мои глаза остекленели, будто глядя на одну из стерео-картинок. На что-то, скрывающее закономерность. Это чувство я ждал внутри дома, но нашел снаружи.

Позади всех обнаружилась Тереза.

Она вышла из-за джипа, улыбаясь во весь рот.

За очертаниями ее лица проступили глаза, светящиеся холодной синевой.

***

Один за другими их глаза вспыхивали синим. И всего через мгновения я разглядел в траве у ног толпы фигуры, похожие на человеческие. Обезглавленные, изувеченные тела.

Самозванцы. Двойники. Мимики. Кошмарные существа, обманом заманившие нас в ловушку.

Одна за другой, улыбки начали расползаться на их лицах. Ряды невероятно острых зубов, длинные извивающиеся языки. Их пальцы и шеи становились все длиннее… Они сбрасывали маски и без страха смотрели мне в лицо.

Ни слова не было сказано вслух. Но мне как будто сам ветер кричал бежать.

И я побежал. Захлопнул за собой дверь и устремился в дом. Лица проступали из стен. Дверные ручки обрастали пальцами и хватали меня за одежду. Мое собственное искаженное лицо плясало в зеркалах и окнах, улыбаясь с вырванной нижней челюстью. Я боялся моргать. С каждым ударом сердца по венам разливался ужас, заставляющий держать глаза открытыми.

Дверей стало больше, чем было. Окон тоже. На кухне внезапно появилось мансардное окно и четыре холодильника. Вся главная спальня. как фурункулами покрылась бесчисленным множеством картин, изображающих жестокие, утопающие в крови сцены. Они уже проникли внутрь, они окружали меня… и теперь мне оставалось только лихорадочно пытаться вспомнить, что было реальным, а что нет.

Ворвавшись в гостевую я вспомнил, что там было всего одно окно.

Теперь уже два.

Оставалось только положиться на удачу. Попробовать угадать.

Я схватился за оконную раму, буквально видя, как зубы впиваются в мои ладони. Горячие языки вылизывают запястья. Широкие улыбки получают свою добычу…

Но то было лишь воображение.

Я вывалился в окно и бросился в лес.

***

Всю ночь я продолжал идти. Грудь разрывалась от сдерживаемых криков. Без лекарств в темноте все выглядело так, будто тянется ко мне. Пытается съесть, схватить, убить… В скрипе веток я слышал смех, в вое ветра – крики.

Я бежал уже несколько часов. когда нога вдруг застряла между камнями. Я упал на землю, подвернув лодыжку, и увидел, как они настигают меня. Как их пальцы впиваются в плоть… Корчась на земле, я молил, чтобы они отпустили меня, пожалуйста, пожалуйста….

А через пару секунд понял, что просто поцарапался о подлесок. Никого не было. Все закончилось.

Я расплакался, стараясь игнорировать перекошенное лицо, расползшееся по диску полной луны над головой.

***

В конце концов, я добрался домой. Ни на голосовой, ни на электронной почте никаких сообщений. Все мои рабочие номера оказались отключены. Не осталось способов связаться с ними, не осталось никакого следа фирмы, нанявшей меня. Hatchet Biotechnica существует только на бумаге, нет ни офиса, ни контактной информации, ни владельцев. Просто прикрытие.

Я ничего не слышал о Терезе с тех пор. Думаю, что те, на кого я работал, просто сочли меня мертвым. Поэтому я решил поделиться этой историей, хоть и анонимно: те, кто знают, кто я, смогут со мной связаться. А остальных я хочу предупредить.

Будьте бдительны. Доверяйте своей интуиции.

Это может спасти вам жизнь.

~

Оригинал

Телеграм-канал, группа ВК чтобы не пропустить новые посты

Хотите получать эксклюзивы? Тогда вам сюда =)

Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

– Откуда тебе знать?

С нехорошим чувством, я снова поворачиваюсь к сыну. Для семилетки Хэнк чересчур дотошно докапывался до истины. Что равно впечатляло и нервировало.

– Откуда мне знать что?

– Откуда тебе знать, что в нашем доме никто не умер?

Стучу лопаткой по краю сковороды, пытаясь собраться с мыслями:

– Ну разве мы бы не знали, если бы такое случилось? Милый, все-таки сбегай вниз, принеси мне муки, оладьи совсем разваливаются.

Краткое молчание.

– Нет, мам.

– Хэнк, – у меня кончается терпение, – папа внизу, свет будет включен. Давай, нет здесь никаких призраков, поверь мне.

Но Хэнк продолжает сидеть, болтая ногами, явно чувствуя себя неуютно. Такого раньше никогда не случалось, и я просто не могу понять, почему он вдруг стал бояться подвала. Начитался глупых страшилок?

– Слушай, давай так: я позову папу, и он тебя проводит? – говорю я на ходу, по пути к двери в подвал.

– Нет, мам, не надо! – Хэнк срывается с места, бежит ко мне и тянет за край фартука. – Не зови папу!

– Да почему?

Внезапно слезы выступают у него на глазах.

– Он мне не нравится.

Что?

– Он тебе не нравится?.. Почему?

– Он плохой.

– Что? Да как у тебя язык повернулся?

Хэнк выпячивает нижнюю губу, совсем как в раннем детстве.

– Он злой.

– Он не злой, милый, почему ты так говоришь?

– Ну… – голос Хэнка звучит совсем тихо, неуверенно, – вчера, после школы, я спустился в подвал, чтобы попросить кого-нибудь помочь с макаронами, а он кричал на какую-то леди… А потом ударил ее.

– Какие макароны? Какая леди?.. – От его слов я вся каменею.

Хэнк прячет лицо в моем фартуке и всхлипывает:

– Я не знаю…

Положив руки на плечи сына, я опускаюсь на колени.

– Хэнк, расскажи мне, что произошло.

Мой муж всегда был домоседом и большую часть времени проводил копаясь в гараже. Единственное, что от него требовалось – поддерживать порядок в доме и ухаживать за нашим сыном после школы. Просто я всегда работала допоздна, и возвращалась, когда Хэнк уже спал.

– Когда я прихожу домой, у папы всегда новая леди в подвале. Мне нельзя туда спускаться, но я их слышу. Он говорит, что я должен сам приготовить себе ужин, но вчера я забыл выключить плиту, и немного воды из кастрюли попало на руку… – Он закатывает правый рукав, обнажая большой ожог на предплечье.

Я просто не понимаю… смотрю на ожог, на сына… и вся покрываюсь мурашками.

– …И вот я спустился вниз, чтобы сказать папе, но он был занят с леди. И он очень разозлился, когда увидел меня.

Не знаю, что сказать. Сердце колотится где-то в горле, голова идет кругом.

– Ч-что случилось с леди, Хэнк? – шепчу я.

Он нервно облизывает губы.

– Я… я не… Она теперь живет в подвале. Они все там…

Кровь стынет в жилах.

– Стой здесь. Я поговорю с папой.

– Нет! – Сын хватает меня за рукав. – Не уходи, мама!

– Детка, я должна. Не волнуйся, призраки меня не тронут. Я просто выясню, что происходит.

– Нет! Тебе нельзя! – Он все дергает меня за блузку. – Папа сказал, что тебе нельзя рассказывать о прошлой ночи!

– Что? – Я с трудом понимаю, о чем он говорит. – Это важно, Хэнк. Отец должен о тебе заботиться!

Хэнк падает на колени, прижимая ладошки к лицу.

– Я боюсь, – всхлипывает он. – Если ты расскажешь, он заставит меня вернуться в могилу!..

~

Оригинал

Телеграм-канал, группа ВК чтобы не пропустить новые посты

Хотите получать эксклюзивы? Тогда вам сюда =)

Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.