Улаган. Земли свободных⁠⁠

У каждого из нас, когда мы слышим название какой-то известной точки на карте мира, всегда находится на полочках сознания десяток-другой прочных ассоциаций. Якутия – рыба, олени, полюс холода. Астрахань – арбузы, рыба, жара. Сибирь – тайга, здоровье, суровые бородатые люди. Я не исключение, у меня точно так же полна голова штампованной информацией, и я по возможности стараюсь ее пополнять. Но вот с Улаганом у меня не возникло никаких ассоциаций. Совсем. Я ни разу не слышал этого названия.

Когда однажды утром мне позвонил мой дядька и густым прокуренным басом спросил, не хочу ли я поехать в Улаган, я согласился без раздумий. Что такое этот самый Улаган я тогда не знал, и тем охотнее я взялся за сборы. На крыло я всегда поднимался легко и быстро, поэтому сборы много времени не заняли. За окном – трескучие морозы, зима в том году с самого начала принялась пробовать нас на прочность. Но меня морозом пугать – только время терять, за долгие годы таежных и прочих разных вылазок скарбом я обзавелся на все случаи жизни.

Вечером за кружкой чая я разрывался между желанием залезть в интернет и почитать все, что смогу найти об Улагане, и тягой к приключениям, которая требовала от мня полного погружения в неизведанное.

- У-ла-ган – я покатал на языке это название, такое непривычное для моего уха, и запил его душистым чаем со смородиновым листом. Вприкуску с Улаганом чай показался вкуснее обычного, будто бы к его богатому аромату добавился дымок от костра. Единственное, что я спросил тогда у дядьки:

- А где этот твой Улаган?

- На Алтае, недалеко от Монголии, увидишь – дядька был лаконичен.

- Горы?

- Еще какие – он хохотнул и нажал отбой.

В предвкушении знакомства с новым для меня Алтаем я ворочался и полночи не мог уснуть. Все-таки справедливо говорят, что в жизни нормального пацана первые сорок лет жизни самые тяжелые. Во мне этот пацан живет и регулярно толкает меня на разного рода авантюры…

СПРАВКА

Улаган – районный центр, расположенный на востоке Республики Алтай, граничит с Тувой. Селение относится к разряду высокогорных, так как располагается на высоте 1700 м н.у.м. Природа Улагана сурова по-настоящему, эти территории приравнены к территориям Крайнего Севера. Окружающие Улаган со всех сторон горы имеют высоту до 3500 м н.у.м. Они покрыты могучей хвойной тайгой и увенчаны шапками ледников. В Улаганском районе насчитывается более 3000 озер (!), местность богата стремительными реками, самыми известными из которых являются Башкаус и Чолушман. Чолушман берет свое начало в озере Джолуколь на границе с Тувой и впадает в Телецкое озеро, являясь его основным притоком. Чолушман протекает по живописнейшей долине, давно и прочно облюбованной туристами и рыбаками (здесь отменно ловится хариус и ускуч (ленок)). Башкаус протекает в основном по труднодоступным ущельям и является одной из самых труднопроходимых рек Республики Алтай.

Население Улагана – чуть больше 4000 человек, подавляющее большинство составляют теленгиты. На самой вершине Улаганского перевала даже установлена стела, надпись на которой начинается со слов «Добро пожаловать в Улаган, колыбель теленгитов…».

Окрестности Улагана чрезвычайно живописны и разительно отличаются от знакомых большинству туристов Чемала или Усть-Коксы (рассказ о последней тоже обязательно будет). Если горы могут быть бесконечно величественными, то это точно об Улагане. Именно здесь я ощущаю себя мельчайшей пылинкой на божьей ладони. Горы огромны и велики, суровы и молчаливы. Они дают приют великому множеству разнообразного зверья. Здесь много медведя, нередки встречи с рысью и росомахой, огромное количество волков (самый большой виденный мною добытый волк весил 105 кг!). Но главенствующий хищник и истинный хозяин этих мест – снежный барс или кот, как уважительно зовут его алтайцы. Питаются все эти хищники маралами, косулями, кабаргой, аргали, сибирскими козерогами, яками (здесь их зовут сарлыками) и прочей живностью.

ИНТЕРЕСНО

Местные жители придерживаются языческих верований, хотя в поселении Балыктуюль действует православный приход и построена церковь (ее сжигали дважды, но отстраивали заново). В священных местах алтайцы повязывают на деревья и кустарники ленточки из белой ткани, на которые предварительно нашептывают желания или послания верховному божеству – Тенгри. Алтайцы верят в то, что духи ветра, играющие с этими ленточками, донесут их просьбы до божества. Часть населения исповедует буддизм. Алтайцы терпимо относятся к чужим религиозным взглядам и не пытаются насаждать никому своих верований.

Но вернемся к моей поездке.

Ночь в поезде, и вот на вокзале Бийска мы с дядькой уже хлопаем друг друга по плечам, радуясь встрече - давно не виделись.

Нужно сказать, что до этого я бывал в Республике Алтай, но дальше Чемала не заезжал. А тут сразу до самой Монголии считай. Я трепетал в предвкушении пейзажей. А дядь Коля тем временем начал рассказывать мне об Улагане. Я узнал, что до Улагана мы минуем три перевала, самый высокий из которых - Улаганский - расположен на высоте 2080 м над уровнем моря. Что русских там почти нет, а местные - ребята суровые и не очень дружелюбные. Поговаривают, что до конца 90-х годов над администрацией здесь висел черный флаг, собственный флаг Улагана. Не знаю, насколько это правда, но, зная местных жителей, я бы не удивился. Улаганцы не любят туристов, и для этого есть множество причин. Первая и самая главная из них – это недостойное поведение приезжающих на отдых жителей других регионов. Они загаживают все вокруг себя, а на замечания отвечают откровенным хамством. И это приводит к стычкам, иногда с очень печальными последствиями.

А еще дядька сказал, что едем мы к Мише, местному жителю, коренному алтайцу.

Дядь Коля познакомился с Мишей, когда был в тех местах на рыбалке. Миша подошел к костру, разговорились, и Миша пригласил их в гости. Так и подружились. Еще дядь Коля сказал о нем:

- Миша - шаман, точно говорю. Но не любит, когда его так называют. Он столько всякого знает, а ведь не учился нигде, школы девять классов только и вся жизнь в тайге. Четверть века почти егерем в заповеднике проработал. Смотрит на тебя и насквозь видит.

Эти рассказы подстегивали мой интерес к этому необычному человеку, но потом все вылетело у меня из головы - мы пересекли Катунь и начали забираться на первый перевал - Семинский.

Проехали Чергу с ее питомником зубров и удивительно вкусным сыром, неожиданно большое Шабалино и начали карабкаться в гору. Дорога изобиловала поворотами, за каждым из которых открывались прекрасные горные панорамы. То справа, то слева вдоль идеально ровной дороги бежит бурливая речка Сема. Спуск с Семина затяжной, поворотов не очень много, но пейзажи!

Дальше катимся вдоль реки Урсул, говорливой и не замерзшей, несмотря на серьезный минус за бортом. Красотища!

Приближаемся к Чике-Таману, удивительной красоты серпантинному перевалу. Один крутой поворот сразу же переходит в другой. На вершине - обзорная площадка, занесенная снегом. Быстро минуем Чикет и стремимся дальше.

Ух ты! Какое великолепие! Справа прекрасный поросший лесом распадок, дорога устремляется вниз сквозь крохотный поселок и выкатывается на берег Катуни. Слева далеко внизу шумит могучая и своенравная Катунь, внешне спокойная в этом месте. Справа возвышается высоченная песчаная скала, что тянется вдоль дороги. А дорога бежит по самому краешку, ныряя в теснину между двумя скалами. Дальше мы катим вдоль Катуни, потом вдоль Чуи. И, наконец, попадаем в Акташ - преддверие Улагана.

Здесь мы должны уйти с идеального покрытия Чуйского тракта и через Красные ворота въехать на Улаганский перевал.

И вот оно, Красное ущелье и Красные ворота. Узкая теснина, речка Чибитка, сложные подъемы, гравийка шириной в полторы машины и дикая красота!

Проезжаем Мертвое озеро и начинаем подъем на перевал. Красота, красота, красота!!!

К этому моменту я был уже просто раздавлен этим великолепием и не ждал ничего, эмоции просто закончились. Да и долгая дорога давала себя знать - в общей сложности мы ехали уже девять или десять часов.

И вот мы добрались до Миши.

Дом его стоит на окраине поселка, у подножия горы, большой двор, но никакого огорода. Летняя кухня, баня. А огородов здесь нет - вечная мерзлота не дает ничего выращивать.

Миша невысокого роста, плотный. Хитрые синие глаза и лукавая улыбка, крепкое рукопожатие. Пригласил нас в летнюю кухню, где уже дымился на столе большой котел с отварным мясом.

Бульон в кружках, лук и хлеб на столе, мясо дымится на большом блюде. Миша всегда знал, к какому моменту мясо должно быть готово. И всегда снимал котел с мясом с огня в момент, когда мы въезжали во двор. Как у него это получалось - не знаю, но факт остается фактом.

Мы проговорили до глубокой ночи. Миша больше слушал, иногда задавая вопросы про наше городское житье и сокрушенно качая головой. Ничего не сказав на мой рассказ о работе, семье и прочем, он позвал нас в дом. Укладываться пора, завтра планов громадье. Каких планов, я не знал, но с ног мы уже валились. Долгие сутки, дорога и добрая еда сделали свое дело - заснул я, не донеся голову до подушки.

Проснулся на удивление бодрым и свежим. Выскочил вод вор, умылся хрустким снегом и огляделся. А вокруг - горы! Передо мной раскинулся Улаган. Ни ветерка, студеный воздух, яркое синее-синее небо и жгучее солнце. Над трубами домов поднимаются в небо сизые прозрачные дымки, лениво брехают собаки. Где-то замычал бык, низко и протяжно. Пастораль.

Скрипнула дверь, и на крыльцо вышел Миша с двумя кружками горячего чая. Я закурил, сел на крылечке с чаем, затянулся... Хорошо...

Морозец слегка пощипывал уши, но солнце ощутимо грело. Интересное контрастное ощущение. Миша сказал:

-Сейчас поедем на стоянку за мясом съездим. Заодно и на курганы завернем.

-Какие курганы?

-Пазырык. Не слышал разве?

-Слышал. В Эрмитаже зал есть Пазырыкской культуры.

-Вот отсюда все туда и увезли. Раскопали и увезли, - Миша неодобрительно покачал головой. Он всегда качал головой, если ему что-то не по душе приходилось.

Я промолчал. Сказать мне было нечего.

Быстро позавтракав, мы погрузились в машину и выехали за ворота. Пока ехали, Миша рассказывал об окрестностях:

-Вот там, за мостиком сразу, надо остановиться и духов покормить. Тогда дорога будет удачной. А вот тут, чуть дальше вправо, источник священный и поляна, где большой Курултай всегда проходил. Собирались племена на совет, шаманы камлали.

-Миш, а сейчас шаманы есть?

-Есть, конечно. Пока есть шаманы, есть Алтай. Но это не те ребята, которые за сто рублей в юртах туристов принимают. Настоящих мало.

-А как к ним попасть?

-А зачем тебе к шаманам? Любопытно просто?

-Ну, да.

-Незачем.

И больше ничего не сказал.

Заехали на курганы. Четыре огромных раскопа, из самого большого растет старая в три обхвата лиственница. Миша не хуже профессионального гида рассказывал нам о курганах, где и кто лежал, как скифы свозили сюда своих царей и великих воинов, что в самом большом кургане (том самом, с лиственницей) нашли царя, золотую колесницу, кучу золотых украшений и даже ковер, который пролежал в вечной мерзлоте несколько тысяч лет.

Удивительные места. Вокруг - звенящая тишина, которую разбивали только звонкие трели какой-то птички-невелички. Но это место - это не сама Пазырыкская долина, до нее по зиме доехать почти нереально, хотя она здесь, рядом. В долине больше ста курганов, и часть из них до сих пор не раскопаны. Вот тебе и глухой угол, известный всему миру! К слову сказать, курганы Пазырыка относятся к тому же периоду (10 -7 в.в. до нашей эры), что и курган знаменитой Алтайской принцессы на плато Укок (о своем путешествии на Укок я тоже расскажу).

Все это Миша рассказывал с присущим ему акцентом и хитрецой, очень увлекательно. В Балыктуюле мы оставили машину во дворе у Мишиного друга, и пересели на коней. Вообще я к коням не привычен, негде было привыкать. А тут сразу двадцать км, по горам да еще зимой. Но я согласился, очень интересно было посмотреть на то, как живут люди в горах в полном отрыве от цивилизации. Мы погрузили вещи в арчимаки, потеплее оделись и отправились в путь.

Первые часа полтора я приноравливался к седлу, но в итоге просто перестал думать о том, как в нем удержаться, и все получилось. Ох, и рано я расслабился. Перевалив через седловину хребта Кабак-Тайга, спустились в неприметный распадок, где и решили сделать привал. Я со стоном сполз с седла - все тело ломило с непривычки. Я пошел собирать сушняк для костра. Это было мое самое странное чаепитие на Алтае.

Яркое-яркое солнце, отражаясь от снега, слепит глаза и нагревает кожу. При этом холодно до стука зубов. Тонкий дымок от костра щиплет глаза и першит горло. Горячий чай обжигает, но не согревает. И при этом просто фантастически хорошо! Тишина, только белка над головой цокает и мусорит нам в котелок с чаем сухой корой.

Потом мы пробирались по тайге, Миша постоянно примечал разные мне неприметные вещи и показывал, поясняя:

-Вон косуля кормилась, а вот лежка ее. А вот тут волки переходили распадок, на гольцы ушли. А вооон сыч сидит, смотри.

И так далее. Много всего. Лошадь несла его спокойно, ровно, подо мной же вся извелась, искрутилась, все порывалась куда-то повернуть или просто встать на месте. Чувствовала неуверенного седока и своевольничала. Миша посмеивался над моими мучениями, но с советами не лез. Он все больше наблюдал, что и как я делаю.

А я не мог оторваться от окрестных пейзажей. Впервые я зимой в горах, да еще не на машине или снегоходе, а на коне. Это какое-то совсем иное восприятие гор. Я ведь не на охоте, я просто гуляю, что ли. Нет задач никаких, чистый отдых. От того отдыха, правда, все тело потом три дня болело, но разве это важно?

Так, оглядываясь по сторонам и временами переговариваясь, мы добрались до стоянки.

Приземистый домишка (не аил), с крохотным окном и узкой дверью, пара каких-то построек и огороженный жердями участок земли, где ничего не было. Только в углу стоял привязанный большой бык с курчавым лбом и мощной шеей.

Над домишкой курился дымок. Под ногами у нас крутились собаки, обнюхивая и пытаясь всунуть нос в ладонь. Нас пригласили в дом. Низкий потолок, по центру печка, у маленького окошка стол, за печкой вдоль стен нары - вот и вся обстановка. Темно и очень жарко натоплено.

За столом сидели две женщины и что-то стряпали. Поздоровались. Одна из них говорила по-русски, и у нас завязался разговор.

Оказалось, вчера мужчины вернулись с охоты, где добыли буна (сибирский козерог), и сейчас женщины готовят боозы (то же, что и бурятские позы).

Нам сразу же налили чай. Миша хитро так на меня посмотрел, но ничего не казал. А надо сказать, что до этого он меня предупреждал о том, что отказываться от угощения нельзя, хозяева обидятся.

Меня немного смутил цвет чая - белесый, мутный. Но я подумал, что там молоко, и не стал особенно ломать голову. Взял пиалу и отхлебнул. Чай был... соленый! Соленый и жирный, как бульон. А белый цвет ему придавал талкан (молотый обжаренный ячмень). Такой чай хорошо утоляет голод и придает сил во время долгих дневных переходов.

Миша следил за мной, ожидая реакции, но я не оправдал его ожиданий. С каменным лицом допил первую пиалу и попросил добавки. Тем более что после третьего глотка чай начал мне нравиться.

Попив чаю, мы пошли на двор посмотреть, что же такое стоянка. И тут я увидел то, к чему не был готов - мужчины резали жеребенка. Алтайцы активно используют конину в пищу. Их кони не чета тем, что есть у нас на равнине. Здесь лошади - это почти дикие животные. Они свободно пасутся в горах, гуляют вольными табунами, никто их не впрягает в работу. Когда нужна лошадь, алтайцы садятся на ездовых коней и едут в горы, отбивают от табуна пару голов и пригоняют их на стоянку…

Несмотря на оседлый образ жизни в душе алтайцы все те же кочевники. Они не упускают возможности кочевать вслед за отарами овец, горы зовут их тем непреодолимым зовом, который заставляет кровь бежать быстрее.

Они – часть этих гор, такая же точно как тайга и живущие в ней звери. Они часть этой огромной истории, в которой нашлось место и для скифов, и для Тамерлана, и для Колчака с его золотом и, по слухам, даже Александр Македонский где-то здесь спрятал один из трех экземпляров книги «ВЕСТА». Теленгиты живут, бережно храня все, что сделало их такими, каковы они есть – смелыми, прямыми, строгими и немного наивными. Они настоящие дети этой земли, и именно это делает их свободными.

Неоднократно побывав в этих местах и обзаведясь хорошими товарищами из числа местных жителей, я хочу сказать, что их дурная слава, хоть и не совсем заслуженная, работает на пользу Улагану. Здесь все еще не так много туристов, как в других уголках Алтая, и это очень хорошо.

Этот небольшой рассказ – первый в целой череде историй об Алтае, земле первозданной природы.