Онкология глазами близких⁠⁠

51.

Здравствуйте, дорогие друзья!

В предыдущей части своего нелегкого повествования, я написал, что наша история закончилась. Но оказалось, это не так. Я пока не могу дать оценку происходящему со мной, с нами. Не могу осознать, насколько негативно всё это, отразилось на моей личности. Слишком мало времени прошло после ухода Инны. Но история наша продолжается. И воплощается в моем лице. Писать об этом, о своей жизни и состоянии после случившегося, я не планировал. Но многие из вас проявляют интерес, участие и сочувствие.

Состояние моё, предсказуемо, не отличается стабильностью. До недавнего времени менялось от плохого к очень плохому. Вопреки расхожему представлению многих, чем больше времени проходит, тем тяжелее становится. Приходит осознание, что это на долго. На очень долго. Не хочу произносить это страшное слово "Навсегда!" Да и как может быть по-другому? Расставаясь во время моих командировок, мы очень скучали друг по другу. И чем длительнее была командировка, тем сильнее было это чувство. Ведь так не бывает, что чем дольше любящие люди не видят друг друга, тем меньше они скучают.

Весь этот период, я пытался собирать осколки своего вдребезги разбитого сердца. Но они оказались настолько мелкими, что это слишком кропотливый труд, который потребует длительного времени.

Ситуация усугубляется тяжёлыми воспоминаниями последних дней нашей борьбы. Я был полностью поглощён этой борьбой. И не позволял себе ни страданий, ни излишних переживаний. Не подпускал к себе понимания происходящего. А когда всё произошло, меня и накрыло с головой. Когда я забирал Инну из больницы, я успел записать прощальное видео с нами. Это страшное, душераздирающее видео. И когда мне совсем не в мочь, я включаю и смотрю его. После просмотра, оказываюсь в полубессознательном состоянии. Но потом становится легче.

Ещё когда Инна была в относительном сознании, а я сидел рядом и ронял непрошенную слезу, она каким-то чувством понимала, что со мной, и говорила строго и настойчиво: " Не хрюмсай!" Я и стараюсь не хрюмсать в память о ней.

Тяжело возвращаться в опустевший, осиротевший дом.

У нас была такая игра. Инна, зная примерное время моего возвращения с работы, пряталась за воротами въезда на наш участок. И я, подъезжая, всегда видел под створами ворот её тапочки. А потом ворота распахивались настежь, и в них я видел ЕЁ, радостную, улыбающуюся, приветственно машущую мне руками. Я выходил из машины, мы тепло и крепко обнимались и целовались, как после долгой разлуки. А потом, взявшись за руки, шли в дом, где ждал вкусный, приготовленный с любовью ужин. Теперь этого нет. И привыкнуть к этому, и принять это, выше моих сил.

Часы, которые остановились, когда она покинула дом, пошли без моего участия, на 18-й день. В этот день, не в силах сдерживать себя, я написал сообщение на её телефон. О любви, о том что со мной происходит. Вернувшись домой, обнаружил, что часы возобновили свой ход, приблизительно, во время отправки моего сообщения.

Я сохранил некоторые наши традиции. Например, я всегда читал Инне вслух перед сном какую нибудь книгу. Читаю и сейчас.

Относясь со скептицизмом к мистике, всяким магам и горе-экстрасенсам, не могу не констатировать, что некоторые явления из области потустороннего, всё таки существуют. Не всегда, мы своим закостенелым умом и восприятием, способны их распознать и почувствовать. Наверное, для этого нужно хорошенько, по настоящему стрессонуть.

Так мне открылись некоторые истины, которые не требуют доказательств и объяснений. Могу точно утверждать, что покинувшие нас родные (настоящие родные), определенное время находятся рядом с нами. Эта связь особенно сильна в первое время. И наверное, есть какая-то народная мудрость и опыт, сложившиеся веками и тысячелетиями, определившие срок в 40 дней. Именно после этого периода, я понял, что моей Инне пришло время постигать и изучать другой мир. Осваивать его и учиться его премудростям. Она часто посещала меня. Я видел её во снах. Общался. Осязал. Но потом почувствовал, что ей пора. Сейчас таких встреч уже нет. Это не значит, что она окончательно покинула меня. Я знаю, что тоненькая ниточка, будет связывать нас всегда. Я даже не могу сказать о своей любви в прошедшем времени. Я по-прежнему люблю её. Как и она меня. Просто там есть свои правила и законы. И она должна их соблюдать.

И знаете, у меня сформировалось особое отношение к её могиле. Раньше такого не было. Мне пришлось хоронить много близких людей. В том числе и родителей. И всегда, приходя навестить могилы, я воспринимал их как последнее пристанище усопших. Как будто они там. А сейчас, пришло понимание, что то, что находится там, никакого отношения к нынешней моей Инне не имеет. Там ее временная оболочка, которая отслужила своё. Раньше я думал, что буду проводить на кладбище всё своё свободное время. Сейчас такой потребности нет. Думаю, это правильно.

С опасением и тревогой жду приближения весны. Это наша любимая пора. И впервые, я боюсь её. Когда запоёт первый соловей, слушать которых она очень любила. Когда распустятся деревья, за которыми она ухаживала, зацветут цветы, посаженные ею. И впервые, всё это произойдет без Инны, без её восхитительных эмоций.

Мои родные, близкие, пытаются мне помочь. Проявить заботу и участие. Но мне это не нужно. Они пока не понимают, что мне необходимо пройти этот путь самому, без посторонней помощи. Да и что они могут? Все советы, рекомендации не имеют никакого отношения к нашей ситуации. Потому что она наша. И ни чья больше. В недоумении, слышу советы психологов и не понимаю, о чем они. Разве могу быть универсальные методы выхода из небытия, человека потерявшего своё 'Я"? А многие из них, звучат просто глупо и нелепо для меня.

Дочь перебралась ко мне. Ей тоже тяжело. Как тяжело родителям Инны, её сестре с семьёй. Но это другая боль. Всё таки, они не находились рядом 24 часа в сутки.

Я устроил её на работу, недалеко от дома. Теперь хоть с этой стороны вопрос закрыт. Она при деле.

Я тоже работаю. По вечерам, чтобы заглушить боль, занимаюсь музыкой.

Как-то в комментариях, мне посоветовали заняться написанием книги о нас. И сейчас, я стараюсь выделять время и на это занятие. Поначалу помогало. Потом не очень.

После нашей последней поездки в Абхазию, Инна настолько была в восторге, что следующий отпуск пожелала провести только там. И целиком отдалась планированию. Я решил воплотить её планы. Забронировал гостиницу. И теперь, с дочерью, мы хотим совершить турне в память о ней, по памятным и дорогим для неё местам. Все эти места я и покажу ей. Сначала мы поедем на Север, где Инна любила переносить на бумагу дикую и суровую красоту природы. А затем, в Абхазию.

До недавнего времени, порой мне казалось, что выбраться на поверхность у меня сил всё-таки не хватит. Но пришла помощь. Я начинаю приходить в себя и возрождаться.

А помощь вот какая: Я очень плохо сплю по ночам. Мало и не крепко. Часто просыпаюсь и смотрю в потолок. И вот снится мне, что я срываюсь с крыши многоэтажного дома и лечу вниз. Долго и медленно. Просыпаюсь. Ворочаюсь с боку на бок. Снова сон. Я срываюсь с обрыва и цепляюсь руками за его край. Далеко внизу, каменистый берег моря. Земля под руками начинает осыпаться, и я начинаю полет вниз. Цепляюсь за какие-то корни, ветки торчащие из отвесной стены. Снова просыпаюсь. Через время засыпаю, и снова лечу вниз с бешеной скоростью. Но во всех снах, приземляюсь благополучно. Даже без травм.

Долго отходил после сна. Думал, анализировал. От чего меня стараются предостеречь? И понял. Инна не хочет чтобы я свалился в яму депрессии. И предупреждает, что возврата оттуда не будет. Я должен и обязан дожить этот отрезок жизни за нас двоих и выполнить то, что мы не успели вместе. Осталось только выяснить, что.