Жизнь после смерти

Всем привет. Продолжаю делиться своими историями с работы. Предыдущие можно посмотреть в профиле.

Водители - дальнобойщики в Европе - это как вахтовики, в смысле месяц или дольше в рейсе, неделю-две дома (Да и в России также). Но у каждого индивидуально. И абсолютно не знаешь где окажешься завтра, а тем более послезавтра. Я имею ввиду не только в каком городе, а даже не знаешь в какой стране ты будешь. Поэтому что-то планировать невозможно. Информация, которую получил от диспетчера, и на основании которой что-то запланировал, может измениться в любой момент.

Я всегда жду пятницу. Вечером уже известно где я должен быть в понедельник. Если загрузился конечно. А бывает и так, что в пятницу разгрузился, груз не нашли для меня, а значит до понедельника я свободен.

А вот где, в какой "дыре" я окажусь - это лотерея.

Можно оказаться на лазурном берегу Франции, на Адриатике в Италии, на Атлантике в Испании, Франции или Португалии. Можно в каком нибудь туристическом месте типа Парижа, Праги, Брюгге или Амстердама. А можно закончить рабочую неделю в промзоне Германии или на грязном и шумном паркинге на автостраде.

Не все фирмы разрешают делать "лишние километры", чтобы поехать в хорошее место для проведения уик-энда. Мне повезло, я могу поехать. Шеф разрешает в пределах разумного.

И вот однажды я загрузился в пятницу, а разгрузка в понедельник в Каннах. Вёз мебель в частный дом. Правильно назвать, наверное, на виллу.

В Канны я приехал в субботу до обеда, на парковку встал здесь.

Это муниципальная бесплатная парковка. Выглядит так.

Там уже стоял один коллега, а к вечеру воскресенья было уже нас семь машин.

Уик-энд прошёл просто отлично. Жаркая погода, тёплое море, прогулка по городу.

Бульвар Круазет.

Парк.

Аллея.

Мой шеф редко, но контролирует меня по GPS. А тут увидел, позвонил и сказал дословно:"Ни хрена себе, в каком ты классном месте стоишь. Это один из плюсов нашей работы. Вышли мне пару красивых фотографий". Эти же фото я и выслал ему.

Но уик-энд закончился, в понедельник я разгрузился и поехал дальше работать.

И так случайно получилось, что всю неделю я передвигался вдоль средиземноморского побережья и следующий уик-энд оказался в Испании на пляжах Коста-Бравы.

В пятницу вечером разгрузился недалеко от города Герона (Girona). Спросил у шефа разрешение поехать на море 25 км и поехал отдыхать до понедельника.

Парковку нашёл здесь.

Пляж выглядел так.

Я накупался, отдохнул, похвастался всем своим друзьям и родственникам. Да и сейчас хвастаюсь, чего уж там греха таить…

Думаю, позвоню я коллеге с фирмы, тоже похвастаюсь как мне повезло второй уик-энд подряд.

Звоню, рассказываю где я, как я и т.д. Он соглашается: "Да, повезло, нечасто так бывает". Ну я и спрашиваю его:"Ну а ты где, в какой дыре тебя уик-энд застал?"

Отвечает: "Да я тут в Сен-Тропе." И ржёт.

Мораль проста. Нечего выделываться перед другими,т.к. тот другой может не уступать, а даже быть "круче", чем ты.

Ну и желаю всем, чтобы работа приносила удовольствие.

P.S. Всё происходило в конце июня, но пишу только сейчас.

Вчера пришлось авто поставить на ремонт, и жена ехала домой в деревенской маршрутке. Там же возвращалась домой работница местной сферы ритуальных услуг. Чтобы не было скучно ехать, эта тетка развлекала народ байками со своей работы. Парой самых занятных я хочу поделиться с Вами.

Байка №1. "Рейдерский" захват могилки, или особенности провинциального посмертия.

В местных деревнях, по сравнению с городами, людей живет мало, а места много. Потому, как только кто из семьи умирает, на местном деревенском кладбище сразу столбят огромный кусок земли  на всю семью. Так сказать на вырост. Своего рода семейный склеп под открытым воздухом - бюджетный вариант. И вот значится, умер у одной тетки свекр. Они застолбили огромный кусок кладбища на всех своих. А через год умирает муж. Она хоронит его на том же большом участке, оставляя себе место между ними. Так сказать, чтобы на том свете ее мужчины защищали ее от всяких сил тьмы. Кроме того, она делится этой гениальной задумкой (ее мужчины как защитники на том свете) со своими подружками. Проходит несколько месяцев. И вот, очередной раз посетив кладбище, женщина с удивлением видит, что "ее" место занято. Кто-то кого-то подхоронил, как раз на выбранном ею для себя месте - между "её" мужиками. Тетка впадает в возмущение, и начинает искать нарушителя кладбищенских правил.

При этом в самом начале своего детективного расследования она обращает внимание на странность новой могилки. Крестик на могилке стоит старый, ФИО выцветшее. Цветы искусственные натыканы тоже старые, с которых уже краска слезла. Через неделю расследования ей удалось прояснить ситуацию. Оказывается, рядом с ее участком одна женщина схоронила своего мужа. И это муж был заядлым алкашом. Да еще и из буйных: бил он свою жену. И эта женщина очень сильно на него обиделась. И когда она узнала про правила деревенских бюджетных склепов, то совсем расстроилась. Что мол и после смерти она будет лежать рядом с ним, и, возможно, и после смерти он будет ее поколачивать. Эта женщина прошлась по кладбищу и заприметила рядышком склеп с двумя нормальными мужиками. Возможно, она их и знала лично. И она решила, что вот они точно защитят ее от бывшего мужа на том свете. Поэтому она сделала фиктивную могилку между ними, чтоб, так сказать, застолбить себе местечко (в материальном и духовном смысле этого слова). Когда начавшая расследование тетка спросила женщину - что ж ты подальше от своего бывшего себе местечко не приглядела, та ответила, что мол хотелось все же поближе к могилке мужа, чтоб детям проще поминать было.

Вообщем тетка после того, как узнала про "фиктивность" могилки, ее раскидала, крестик с цветами отнесла на мусорку (откуда они и были взяты той другой странной теткой), и вернула порядок в рамках отдельного деревенского бюджетного склепа.

Байка №2. Сэкономить на памятнике, или смерть как советчик.

В 90-х люди в провинции жили очень бедно. Денег не было от слова вообще. Вовсю процветал бартер я-тебе, ты-мне. И вот этот мужик схоронил жену. Стал думать о памятнике через год. А тут как раз бартер с мастером ритуальных дел нарисовался. Да выгодный для мужика какой! А мужик без жены тосковал. Болел. Да еще и нищета страшная. В общем решил мужик, что жить ему осталось недолго. Потому заказал мастеру двойной памятник. Типа два в одном. Гулять так гулять! С одной стороны портрет его жены, а с другой стороны - портрет самого мужика. Т.е. у памятника не было тыльной стороны, а только две лицевых - для мужа и жены. Предполагалось, что мужик скоро умрет и будет похоронен торцом к своей жене. А дети смогут сэкономить на памятнике.

Однако случилось нежданное. К власти в России пришел кровавый тиран Путин, и жить стало лучше, жить стало веселее. Мужик нашел хорошего врача, который правильно попользовал его болезнь. Мужик работящий, с нужной в нормальной стране профессией. В общем  жив мужик до сих пор. Хоть периодически ходит на кладбище к жене, и сидит на "своей" могилке, рядом с уже установленному себе памятнику. Раньше его троллили - типа "чё опаздываешь, вон, уже и место готово". Но потом троллить мужика стало плохой приметой, т.к. некоторые трольщики оказались на том самом кладбище в качестве постоянных жителей. А мужик все живет. С моей точки зрения, помимо обстоятельств, возможно, сыграло роль изменение настроя мужика. Если 99% людей использует как путеводную звезду чувство жалости к себе (ЧСВ) , то мужик волей-неволей стал использовать свою смерть как советчика. И она показала ему другой путь, другие жизненные ориентиры. Но это, конечно, мое личное мнение.

Был у меня друг, Илюха его звали. Дружили мы чуть ли не с первого класса, позже в армию вместе пошли; правда, нас распределили в разные части. После армии мы пару раз встречались, а потом жизнь нас надолго развела. Я закончил политехнический колледж, и меня как-то незаметно потянуло в предпринимательство: сначала я слесарем работал в частном цеху, а потом сам организовал свой цех по сборке металлических конструкций для строительства зданий. А Илюха на несколько лет пропал, а когда появился, оказалось, что он пошёл по спортивной линии, позже по военной и в конце концов заделался бойцом элитного отряда "Альфа".

Понятное дело, он об этом не говорил, я догадался сам по косвенным признакам, когда был у него в гостях. По форме, фотографиям, случайным фразам. Собственно, это не было такой уж тайной, но, видимо, болтать об этом "альфачам" не рекомендовалось. Хотя Илюха сам по себе не отличался разговорчивостью.

В наших краях он бывал редко, в основном, мотался чуть ли не по всей стране и за её пределами по государственной надобности. Как приедет, звонит мне, мы быстро собираемся и едем в зависимости от времени года на рыбалку, на шашлыки или в какой-нибудь приличный кабак, где можно тихо и мирно посидеть. Разговаривали мы в такие минуты в основном обо мне: я делился с ним опытом ведения бизнеса, рассказывал о своих коротких и редких романах, о недобросовестных работниках и прочих мелочах жизни. Илюха рассказывал о городах и странах, где побывал, но ни единым словом не упоминал о тех заданиях, которые там выполнял. Я, понятное дело, не настаивал.

Помимо этого, мы разговаривали о разных медитативных техниках, индуистской и буддистской космологиях, ритуалах, направленных на развитие духовной силы. Был у нас такой интерес ещё со школьной скамьи.

Так продолжались наши взаимоотношения, пока в 2010 году со мной не произошла беда. К тому времени мой цех разросся, у меня работало порядка восьми человек, я даже обзавёлся личным помощником, который занимался финансовыми делами. Егор был парнем сметливым, с цифрами ладил и хорошо мне помогал. Но, как оказалось, в людях я разбирался намного хуже, чем в металлических конструкциях. Выяснилось, что Егор закоренелый игрок и проиграл просто колоссальную сумму денег, большую часть из которых он самым бессовестным образом "позаимствовал" из нашей кассы.

Обо всех его грязных делишках я узнал только в тот день, когда он исчез без вести. Точнее, он просто сбежал от всех проблем в неизвестном направлении, оставив мне расхлёбывать кашу.

Я здорово влип: влез в долги, пятеро сотрудников просто уволилось, выяснив, что я не смогу оплатить им работу за последние два месяца. Клиент, с которым я на тот момент работал и заказ которого не выполнил вовремя, требовал вернуть аванс. А когда я не выполнил требование — денег у меня тогда совершенно не было, только долги — подослал двух крепких ребят, которые подкараулили меня вечером, сломали три ребра и выбили коренной зуб. Прочие кредиторы грозились подать в суд. Но даже этого судьбе оказалось мало. От меня ушла девушка, на которую у меня были большие виды. Слишком много гадостей навалилось сразу, одновременно. Я запил, попутно набрав долгов в магазинчике у дома, и всерьёз стал подумывать о петле…

И тогда появился Илюха. Я понятия не имел, где его носило последние полгода. Внешне он остался прежним: высоким, статным, ощутимо сильным, излучающим уверенность. Но взгляд изменился, стал каким-то тоскливым, печальным, как у человека, который видел слишком много боли. Он внимательно выслушал мой сбивчивый рассказ, прерываемый пьяными слезами и шумным сморканием.

— Вот только не вздумай руки на себя накладывать, понял, Лёха? — сказал он, вставая. — Это не решение проблемы. Посиди дома тихо и не бухай больше. Я скоро…

Я не осмелился приставать с расспросами, что он там задумал. Боялся надеяться. Лишь провожал его взглядом побитой собачки, которую наконец-то кто-то приголубил.

Илюха ушёл, а вернулся через два дня. За это время я извёлся. Но зато полностью протрезвел и навёл в квартире порядок. Илюха притащил сумку с деньгами — солидной суммой, которая покрывала все мои долги, и ещё немного оставалось.

— Это откуда? — пролепетал я. — Ты откуда это взял?

— Считай, сыграл в чёрную кассу, — ответил Илюха. — Мы с парнями иногда скидываемся... Все деньги честные и чистые, если ты об этом.

Я заикнулся было, что не могу взять такую сумму, но замолчал, наткнувшись на насмешливый взгляд Илюхи. Конечно, я мог взять — куда бы я делся? Перед друзьями ломать обычную комедию, отказываясь, а потом соглашаясь взять деньги, не нужно.

— Вернёшь, как сможешь, — сказал Илюха твердо. — А не сможешь, на том свете сочтёмся!

И рассмеялся… Как будто знал…

Одним словом, я поправил свои изрядно пошатнувшиеся дела, и вскоре всё у меня наладилось. А тому моему клиенту кто-то крепко начистил рыло. Ему и двум его телохранителям. Я не разговаривал об этом с Илюхой, но отчего-то подозревал, что бойцу элитного подразделения "Альфа" с друзьями несложно научить уму-разуму бизнесмена с бандитскими замашками девяностых годов.

Когда мои дела пошли в гору, я открыл специальный депозит, где копил деньги для возврата долга Илюхе. Но мой друг надолго пропал из поля зрения; на пару лет, если не дольше. К тому времени я уже накопил нужную сумму и с нетерпением ждал возвращения Илюхи.

И вот он вернулся. Похудевший килограммов на двадцать, с бледной до прозрачности кожей, еле передвигающийся. Когда я увидел его, подумал, что передо мной глубокий старик.

Он так и не раскрыл подробностей той беды, что приключилась с ним. Я лишь понял, что во время одной из боевых операций его отряд подвергся воздействию неизвестного химического оружия. Антидота против этого вещества рядом не оказалось, а после было поздно. Печень и почки у него отказывали, системные нарушения были такими обширными, что никакая пересадка органов не помогла бы. Короче говоря, он приехал в родной город умирать.

Я был в шоке. Я был готов пожертвовать для него любым органом. Но это его не спасло бы. Я приходил к нему каждый день, принося то еду, то лекарства, то ещё что-нибудь. Государство выделило ему сиделку — медсестру из больницы. Она выполняла свои функции старательно, но без особой веры в то, что от них будет какая-то польза. Илюха отказался лежать в больнице, поэтому медсестра ездила к нему домой.

Илюха угасал прямо на глазах. Если в первые дни он ещё кое-как сам передвигался по квартире с помощью тросточки, то в конце недели практически не вставал с постели. Я сидел рядом с ним, делая вид, что всё хорошо, а сам с ужасом смотрел на его тонкие, обтянутые пергаментной кожей руки, что бессильно лежали поверх одеяла. А хуже всего в комнате был запах — запах медикаментов и смерти.

— Да ладно тебе, Лёха, — прошептал он как-то. Его запавшие глаза смотрели куда-то в пространство за моей спиной. Казалось, они уже не могли фокусироваться на одном месте. — Хватит нести чушь, что я выздоровею. Ни черта я не выздоровею. С сегодняшнего утра я не чувствую боли… значит, скоро…

— Илюха, ты это... — начал я, но замолчал. Меня начали душить слёзы, я не мог смотреть на всегда такого сильного и уверенного единственного настоящего друга, который сейчас был похож на тень самого себя; не знал, что сказать человеку, стоящему на пороге могилы.

— Помнишь, — еле слышно, но отчётливо произнёс он, — мы читали книжки про индуизм и буддизм? Как в карму и реинкарнацию верили? Я до сих пор верю. Помнишь, в тибетской "Книге мёртвых" было написано, что те, у кого карма хреновая, будут блуждать после смерти между мирами и между рождениями?.. Не хочу блуждать.

— Ты ж хороший человек, — сказал я. — Ты не будешь блуждать…

Илюха засмеялся. Почти бесшумно, сухим бесплотным кашляющим смехом.

— Ты ж не знаешь, что я успел натворить. Я людей убивал.

— Террористов, что ли? Так это ж нелюди!

— Не только. И заложников тоже. Женщин, стариков и детей…

Я вытаращился на него.

— Илюха, ты бредишь. Тебе надо отдохнуть. Давай я подушку поправлю… вот так. Воды дать?

Он помотал головой. На восковом лице появилось выражение упрямства.

— Не брежу… Ты слушай!.. Приказ был такой. Заложников уничтожить. Иначе нам пришлось бы выполнять требования террористов… А их нельзя было выполнять.

Я понятия не имел, о чём он говорит. Но почему-то верил.

— Ну раз приказ, то ты не виноват! — старался я его успокоить.

— Я мог бы не выполнять. Семь бед — один ответ. Пусть трибунал… Главное, не блуждать…

Тут он действительно начал заговариваться. Из соседней комнаты неслышно вышла медсестра, и я кивнул ей. Она принялась набирать в шприц какое-то вещество, наверное, снотворное. Я поднялся, чтобы уйти. Последнее, что я услышал от Илюхи, было:

— Не хочу блуждать… не хочу…

Наутро я узнал, что Илюхи больше нет. Все расходы по похоронам я взял на себя. Вот и пригодился депозит, какая ирония! У Илюхи были дальние родственники, и они были совершенно не против, что всем заправляет чужой человек. Они даже ни одной слезинки не проронили. Родители Илюхи давно умерли, братьев и сестёр он не имел, семьёй не обзавёлся, и родительский дом в пригороде давно принадлежал другим людям.

Я и сам поначалу не понял, насколько сильно на меня повлияла смерть Илюхи. Я стал плохо спать, меня мучили кошмары. Если бы не помощь Марины, моей невесты, я бы снова запил, как и полагается слабовольному человеку. Но на сей раз судьба была ко мне более благосклонна, и мне повстречалась девушка, на которую можно было положиться в трудную минуту. Поэтому я постепенно вышел из депрессии, и жизнь пошла своим чередом.

…Пока однажды мне не приснился яркий, потрясающе детализированный и оттого невероятно страшный сон.

В тот день я обжёг сетчатку вспышкой сварки, и яркие зайчики перед глазами преследовали меня до вечера. Из-за них я плохо видел, и это чрезвычайно раздражало. Чтобы разглядеть какую-то вещь, следовало смотреть не прямо на неё, а чуточку вбок, используя боковое зрение. Когда я лёг спать, зайчики продолжали плавать в тёмном поле зрения, причудливо меняя форму и объем, становясь то радужными, то нестерпимо белыми, как полуденное солнце. Если они не исчезнут до утра, обращусь к офтальмологу, сказал я себе. Собственно, надо было обратиться к нему уже сегодня, но я то был занят, то тупо тянул резину.

Зайчики казались живыми существами, которые живут у меня под веками, а быть может, под черепной коробкой. От осознания этого мне было не по себе. А ещё оттого, что я боялся потерять зрение. Днём я убедил себя, что скоро эта неприятность пройдёт, но она не проходила. Иногда мне чудилось, что зайчики — это на самом деле двигающиеся щели в потолке тёмной комнаты, сквозь которую проникает невыносимо яркий свет. И что в этом свете иногда видно голубое небо, ветви деревьев и ещё какие-то предметы, которые трудно разглядеть.

Постепенно я провалился в сон. Поначалу мне снилось, будто я лежу на тёплой лужайке, прямо в мягкой траве, и гляжу в небо, по которому плывут в разные стороны изменчивые облака. Потом потемнело, словно наступил вечер. Сумерки имели неестественный желтоватый оттенок. Я встал и пошёл по знакомой улочке на окраине города, где жили мои родители. Я мог разглядеть деревянные заборы, стены домов, облетевшие ветви кустов и деревьев в мельчайших подробностях, несмотря на скудное освещение.

Люди мне не встречались, пригород точно вымер, и это меня не особо удивляло. Я будто знал, куда и зачем иду.

И вот я пришёл к дому Илюхи. В детстве я часто приходил сюда, чтобы позвать друга играть. Деревянная калитка была распахнута настежь, и возле неё на узкой улочке стоял взрослый, живой и здоровый Илюха. На нем почему-то была камуфляжная форма, в которой я его ни разу в жизни не видел. Только на фотографиях.

— Илюха! — обрадовался я. — Живой? Я так и знал, что ты не умер!

Во сне свои законы, память часто подводит, а если не подводит, то выдаёт желаемое за действительное.

Илюха выглядел смущённым. Смотрел на меня искоса, всё больше таращился в ноги, на лице блуждала неловкая улыбка.

— Привет, Лёха, — сказал он. — Живой-то я живой, да только здесь…

— Где здесь? — не понял я. — У себя дома, что ли? Кстати, родители дома?

Я будто вернулся в детство, из памяти стёрлись сведения о том, что этот частный домик больше не принадлежит Илюхе и что его родители давно умерли... Как и сам Илюха.

Он помотал головой.

— Заходи, что ли…

Я последовал за ним. В эти мгновения меня начали одолевать сомнения. В пригороде царила глухая тишина, ни ветерка, ни шелеста. Ни шума машин, ни лая собак. Здесь не было видно ни одного живого существа, лишь высились знакомые дома и сараи и торчали полуоблетевшие ветви деревьев и кустарников. И вязкие, ощутимо давящие жёлтые сумерки. В этом реалистичном сне у меня постепенно начало включаться рациональное мышление.

Где все? Что не так с Илюхой? Он вроде не должен тут находиться! Я же лично помогал опускать гроб с его телом в продолговатую яму...

Мы сели в беседке с видом на огород. В детстве мы часто играли в ней.

— Вот, — всё с тем же смущённым видом проговорил мой друг. — Огород собираю, работаю на земле помаленьку.

Я покивал. До меня постепенно доходило. Хотя сил осознать сон как сон полностью не хватило.

— И… ты тут живёшь постоянно?

— Да, — не глядя на меня, ответил Илюха. — Это — весь мой мир. С тех самых пор, как меня похоронили.

Я не поразился этой фразе. Во сне эмоции приглушены, а мысли в голове либо шевелятся едва-едва, либо бегут как бешеные. Но главное я понял: мы находимся в ненормальном мире, в котором Илюха жив и глубоко несчастлив.

— А что ты делаешь вечером? — спросил я.

— Ложусь спать.

— А утром?

— Встаю, пью чай, потом иду в огород. Или сижу здесь… Или хожу во дворе.

— Один?

— Один.

— А потом?

— И так каждый день, — хмуро пробормотал Илюха. — Без изменений. Снова и снова. Без конца.

Он внезапно посмотрел мне в глаза.

— Это и есть блуждать, Лёха! Я застрял тут, и я устал от этого. Ужасно устал. Это мир, зацикленный сам на себя. Я устал от этого Дня Сурка. Я устал блуждать. Это наказание…

— Как тебе помочь? — шёпотом спросил я. — Может, помолиться?

Илюха пожал широкими плечами.

— Не знаю. Ты уж подумай.

— Я подумаю! Я обещаю!

Илюха улыбнулся с робкой надеждой.

Мне вдруг почудилось, что похолодало, а желтоватые сумерки приобрели лиловый оттенок.

— Ты иди, — сказал Илюха. — Темнеет. Тебе на ночь лучше не оставаться.

— Почему?

Словно в ответ на мой вопрос за невысоким забором, отделявшем огород от соседского садика, зашуршало. Над забором поднялась тёмная неясная фигура. Там кто-то прятался, кто-то нехороший и бесконечно чуждый всему человеческому. Я не мог его разглядеть в сумерках, да и не хотел особо. Теперь не было тихо; с разных сторон слышались шорохи, невнятный шёпот, хихиканье. Ночная тьма пала так неожиданно, что я не успел заметить перехода. Я чувствовал Илюху рядом, мы по-прежнему сидели в беседке, но в залитом мраком огороде ворочались гигантские бесформенные тени, и они подбирались к нам.

— Иди, — сказал Илюха непривычно ломким, стеклянистым голосом. Он толкнул меня в темноте ладонью, и я ощутил ледяной холод, исходивший от этой руки.

Меня понесла незримая сила назад, спиной вперёд, сквозь пространство, и я словно с большой высоты шлёпнулся в собственную кровать.

Я открыл глаза и увидел знакомые люстру, потолок, обои и верхнюю часть шкафа. Сквозь неплотно прикрытые шторы сочился мутно-желтоватый свет, но в помещении всё равно было довольно темно. Я пошарил рукой слева от себя: пусто. Куда делась Марина? Вышла в туалет? Но в квартире властвовала тишина настолько полная, что казалось, будто кто-то проткнул мне барабанные перепонки. Я хотел позвать её, но в горле пересохло, и у меня не получилось издать ни малейшего звука.

Затем я понял, что кто-то стоит у моего изголовья, и у меня не было сил шевельнулся, чтобы посмотреть, кто там. Этот кто-то стоял и хихикал. И этот кто-то не был человеком. В какой-то степени я даже был рад, что не могу увидеть его.

"Слишком далеко зашёл, — прошипело существо за моей головой. — Куда не звали! Слишком многое увидел, чего не следовало! Любопытный и глазастый не в меру! Забудь, что увидел, забудь, что узнал, иначе тебя ждёт судьба хуже смерти!"

И тут меня наконец-то осенило. Я снова вижу сон! Это сон во сне! И вместе с этим осознанием проснулась злость. Мои собственные видения будут мне угрожать?

Я сделал отчаянное усилие и буквально выпрыгнул из постели. Готовый драться и разрывать, обернулся к существу у изголовья. Но ничего не увидел. Меня снова уносило прочь из этого уголка моего подсознания. Я проснулся.

Некоторое время лежал тихо, стараясь понять, реальность ли это или очередной сон. Рядом посапывала Марина, с улицы доносились звуки никогда не спящего города. Темноту в комнате рассеивал тот же призрачный свет из окна, но он был не желтоватым, а вполне обычным, серебристым. В таком освещении не так-то просто разглядеть обои или люстру. Стены казались серо-бежевыми, узоров не различить, люстра свисала невнятным кулем с одной поблескивающей искоркой — отражённым от стекляшки уличным светом. Я внезапно вспомнил о существе и, дёрнувшись, изогнулся, чтобы посмотреть назад, за изголовье. Там была стена и картина, которую когда-то купила Марина. Мне она не нравилась. "Крик" Эдварда Мунка. Не нравилась нарочито примитивная техника рисовки, словно ребёнок намалевал пальцами, обмакнутыми в краску. Но ещё больше не нравилось ощущение, которое эта картина внушала. Одиночество. Страх. Безысходность. Кажется, я догадывался, кого увидел бы, если сумел бы обернуться во сне.

Сон подействовал на меня сильнее, чем я думал поначалу. В течение следующих нескольких месяцев похожие сны я видел ещё раза три. Я возвращался в Сумеречный мир, в котором застрял Илюха, только на этот раз он молчал и лишь виновато качал головой.

Понятное дело, я не считал — по крайней мере первое время, — что во сне я на самом деле проник на территорию Бардо, состояние между смертью и следующей жизнью согласно тибетской "Книге мёртвых". То был просто тяжкий сон, навеянный смертью друга, которому я был обязан слишком многим. Как здравомыслящий человек, я старался не допускать мысли, что сон хоть в какой-то мере был вещим. Иначе пришлось бы признать, что мой долг отныне — спасти Илюху, вывести его из Бардо, а это было выше сил простого смертного.

Но сны продолжали с завидным упорством тревожить меня, причём сюжет их почти не менялся. Снова и снова я проникал в Сумеречный мир, в котором неприкаянно бродит мой покойный друг.

Тогда я втайне от Марины обратился к психиатру. От моей на тот момент уже жены свои психические проблемы я по мере возможностей скрывал. Первый психиатр, у которому я пришёл, произвёл не лучшее впечатление. Слушал он меня вполуха, то и дело прерывался на телефонные звонки, что-то без конца строчил и в конце концов выписал мне кучу лекарств. Его совершенно не интересовали мои личные проблемы, я для него был просто очередным клиентом с поехавшей крышей. Второй психиатр, некто доктор Рудин, напротив, очень заинтересовался моими снами, детально расспросил о нашей с Илюхой дружбе, всех подробностях его болезни и смерти, даже задал ряд вопросов о тибетской "Книге мёртвых", основных постулатах индуизма и буддизма, концепции реинкарнации и посмертного скитания. Мне льстило такое внимание, но в то же время охватывало подозрение, что доктор такой же странный, как и я, раз обращает внимание на подобную мистику. Я попытался убедить себя, что это необходимо для полноценного лечения.

Рудин тоже выписал лекарства, но в гораздо меньшем количестве. В основном это были успокоительные и препараты, улучшающие мозговое кровообращение.

— Скажите мне честно, Алексей, — сказал доктор, буравя меня светло-карими, почти жёлтыми глазами, — вы считаете, что вашему другу действительно нужна помощь?

Вопрос застал меня врасплох.

— В смысле… — пробормотал я, — вы хотите сказать, что он на самом деле блуждает между мирами?

Сказав это, я устыдился. Уж очень глупо и по-детски прозвучало моё уточнение. "Блуждает между мирами", надо же!

— Поймите меня правильно, — сказал доктор. — Моя основная цель — оказать вам психиатрическую и психологическую помощь. Я не знаю, существует ли загробный мир, но очень важно, верите ли вы в него. Пусть вы внушили самому себе, что это правда; если человек уверен, что в его пятке торчит шип, мы не поможем ему, просто убеждая, что шипа не существует. Необходимо вынуть этот шип, реальный ли он или существует лишь в субъективном пространстве.

— Понятно, — буркнул я недовольно. Доктор почти прямым текстом заявил, что считает меня психом, но намерен нянчиться с моими тараканами. — Рассудком я понимаю, что это просто сон или, возможно, перегоревшие предохранители в мозгах, но в душе… Я очень боюсь, что Илю… что Илье нужна моя помощь.

Рудин удовлетворённо кивнул.

— Хорошо. На самом деле я не думаю, что вы сошли с ума и у вас какое-то психическое отклонение вроде шизофрении. Небольшие навязчивые идеи свойственны очень многим людям. Вы адекватно воспринимаете собственные проблемы и вовсе не настаивайте на собственной правоте. — Он постучал авторучкой по столу. У него были очень крепкие и заметно сильные длинные пальцы. — Случай нестандартный, надо признать. Я бы порекомендовал вам разобраться в вопросе более обстоятельно, выяснить всё, что можно, о реинкарнации и посмертных скитаниях. Обратиться к компетентным лицам.

— Каким ещё компетентным лицам? — опешил я. — К гадалкам и экстрасенсам идти?

— Нет, я же сказал "компетентным". Тем, кто действительно разбирается в теме.

Он выжидательно глянул меня. И до меня дошло.

— В этом должны разбираться тибетские ламы… Наверное… Это что же, мне теперь в Тибет лететь?

— Не спешите. Подумайте как следует. Необязательно сразу хватать чемоданы и лететь на другой конец света. Мы живём во времена интернета, многие вещи легко узнать удалённо. Я настоятельно рекомендую вам подойти к вопросу обстоятельно и не спеша.

Я покидал психиатра со смешанным чувством растерянности, изумления и облегчения. Этот странный доктор не советовал мне подавлять болезненные фантазии, а наоборот, всячески поощрять их. Видимо, таков был метод его лечения. Я прекрасно сознавал, что он всего лишь хочет мне помочь и вовсе не верит в мои сны. Собственно, я и сам в них не верил. Однако вопреки всем этим соображениям, я почувствовал сильнейшее облегчение, потому что теперь у меня были цель и план. Я не думал, я не хотел думать о том, что будет, если "компетентные лица" распишутся в своём бессилии мне помочь. Всё это будет позже, а сейчас я знал, как мне поступить.

Эта конкретика и ясное понимание того, что следует делать, принесли мне временный покой. Время от времени мне продолжали сниться сны об Илюхе, но они были лишены той давящей атмосферы, которая оказывала на меня столь нехорошее впечатление. Я пользовался любой свободной минуткой, чтобы прошерстить интернет на предмет консультации с тибетскими ламами. Но это оказалось не так-то просто. Ламы не оказывали услуги удалённо, к ним следовало либо приехать, либо дождаться, пока они сами приедут к тебе в страну. На одном из форумов, где высказывались разного рода религиозные фрики, я вычитал, что во многих случаях ламам необходимо лично видеть спрашивающего человека, пощупать его, прослушать пульс и составить подробный гороскоп.

Подобное чтение энтузиазма не прибавляло. Я понимал, что всё глубже и глубже погружаюсь в трясину разнообразной псевдонаучной чепухи, в которую не верю ни на грамм. Я оказался в совершенно дурацкой ситуации. С одной стороны, хотел помочь Илюхе, застрявшиму в Бардо; с другой — абсолютно не верил в это самое Бардо и в то, что Илюха там застрял. Смерть — это абсолютный конец, и после неё нет ничего. Рационализм во мне находился в жёсткой конфронтации с иррациональными сферами.

Сквозь веки просачивался невыносимо белый свет. Как будто очередное похмельное утро началось тем, что солнце нещадно светит из окна, заставляя непослушные мысли собраться хоть в какую-то удобоваримую конструкцию. Колян обречённо вздохнул, приоткрыл один глаз и вместо знакомых стен увидел хлопья белой ваты.

Так. Какая к чертям вата? Куда это его вчера занесло? Попытка сосредоточиться на воспоминаниях не принесла ничего, кроме приступа головной боли. Ладно, потом разберемся. Главное, чтобы был на этом ватном заводе стакан воды. А лучше два. Остальное по ситуации.

Усилием воли Колян открыл второй глаз, принял вертикальное положение и огляделся вокруг. Вата была везде, насколько хватало взгляда. Белая и невероятно мягкая, она клубилась вокруг ног и уходила до линии горизонта. Единственной выдающейся деталью пейзажа были огромные кованые ворота, около которых за небольшой конторкой сидел длиннобородый старичок в белой рясе.

- Уважаемый, - Колян решительно направился к деду, - водички попить не найдётся у тебя?

Старик одарил пришельца укоризненным взглядом и молча достал из под конторки графин с водой.

- Вот спасибо, выручил, - кивнул парень и незамедлительно приложился к горлышку графина. Пустой стакан, который старик протянул следом, остался невостребованным.

- А что, дед, не подскажешь, где это я оказался? Ничего со вчера не помню, хоть убей, - признался Колян, ставя на стол пустой графин.

Старичок скептически усмехнулся:

- Да куда ж тебя убивать-то опять... Одного раза хватит, пожалуй. Это Врата Рая, а я Архангел Михаил. А тебе, раб божий Николай, теперь нужно доказать, что ты во Врата эти войти достоин. Жизнь твоя земная закончилась вчера. Полётом из окна третьего этажа в состоянии тяжелого алкогольного опьянения.

Колян удивлённо поднял брови, ещё раз внимательно оглядел местность и заулыбался:

- Да ты упал, дед? Я атеист вообще! Мне твои Врата вместе с Раем в рог не упёрлись! Даже если всё это правда, и я действительно вчера с жизнью расстался - так и не велика потеря. Никто не заплачет, да и сам давно хотел. Вот только что я здесь-то делаю?

Архангел пожал плечами:

- Ну, атеист - не атеист, а представление о загробной жизни-то у тебя какое-то было? Отец тебе всё детство Библию читал, вот и сформировалось. А здесь каждый получает то, что ждёт увидеть. Ну, как и в земной жизни, собственно.

- Хм, вон как? А чего ж тогда я не в аду? Котлы, черти и прочие развлечения? Так вроде логичней было бы.

- Нет, Николай, не логичней. Человек ты хороший, хоть и в себя не верующий. Так что давай, вспоминай свои поступки благостные, я их запишу и в Рай тебя пропущу за Врата.

Колян искренне рассмеялся, после чего окончательно пришёл в себя.

- Не, уважаемый. Мне твой Рай ни в одни Врата не стучал. Вот в Вальхаллу бы предложили - это другой вопрос. А здесь я зачем? От одной тоски да к другой - вот так подарок! Да и доказывать кому-то что-то я устал. Думал, хоть после смерти отдохну, а здесь... А впрочем, здесь и отдохну. Составлю тебе компанию, дед.

Колян в очередной раз осмотрелся и попробовал взять облака в охапку (то, что никакая это не вата, теперь стало совершенно очевидно). Облака послушно сбивались в комья, будто сырой ноябрьский снег. Вдохновленный, парень принялся за работу. Архангел следил за его действиями, растерянно нахмурив брови. Закончив, Колян удовлетворённо оглядел результат и уселся на мягкое белое кресло.

- О, вот так нормально. Ну что, дед, чем ты тут себя развлекаешь в минуты грусти? Шахматы хоть есть? Или карты? В дурака бы, а?

Архангел в ужасе схватился за голову:

- Ты что мне тут вытворяешь, раб божий...

- Да какой я тебе раб, уймись, дед! Я свободный человек! Крепостное право в 1861 году отменили. Я когда-то учителем истории мечтал быть, тут ты мне не рассказывай, - Колян сосредоточенно похлопал себя по карманам и выудил из спортивных штанов мятую пачку сигарет, - Ха, дед, живём! А я думал, к вам со своим нельзя!

- За Врата нельзя... - проворчал Архангел, - А здесь обычно никто подолгу не задерживается...

- Ну так я и не обычный! Всё сходится! - Колян захохотал, запрокинув голову на спинку облачного кресла, - Слушай, а неплохо тут. На душе легче как-то. Давно такого не чувствовал. С тех пор, как... - он замолчал, разминая пальцами сигаретный фильтр.

- Как жена ушла, - подсказал Архангел.

- Ага... - Колян всё ещё вглядывался в измятую сигарету, - Так а что, дед, если ты и без того всё про меня знаешь, зачем вопросы глупые задаёшь?

- Работа у меня такая, - вздохнул старичок.

- Увольняться не пробовал? - Колян с улыбкой посмотрел на собеседника.

- Как это - увольняться?... - не понял Архангел.

- Ну так, уважаемый. Твоя жизнь - только твоя, что хочешь с ней, то и делай.

- Но... Так же запутаться можно...

- Вот тут ты прав. Так я и запутался... - Колян наконец поджег сигарету и затянулся. – А нравится мне у тебя. В чем там твоя работа заключается? Врата охраняешь? Давай помогу! Тоже буду… Вратарь! – и парень снова громко рассмеялся, глядя на опешившего Архангела.

В этот момент невдалеке от Врат заискрились клубы серебристого дыма, и спустя пару секунд из них выпал растрепанный мальчишка, упираясь в облака ладонями и разбитыми коленками...

Колян вскочил с кресла и в считанные секунды оказался около нового гостя. Однако, тот тоже мог похвастаться завидной быстротой реакции, и уже стоял на ногах, сжав кулаки и волчонком озираясь вокруг. Колян понимающе отступил на шаг и чуть поднял руки ладонями вперед:

- Всё нормально, пацан, все свои. Ты как сам-то?

- Сойдет. Я где? – мальчишка был по-взрослому сосредоточен и явно готов обороняться от новых врагов до последней капли крови.

- Слушай, тут такое дело… - Колян бросил быстрый взгляд на Архангела и решительно продолжил. – В общем, я тебе снюсь. Тут небо, Врата райские –не по-настоящему всё, видишь же?

- Ну, вообще да… - мальчик еще раз огляделся и заметно расслабился. Кулаки разжались и руки привычно нащупали карманы на драных шортах. – А ты кто?

- Я? Вратарь, - уверенно представился парень.

- Ого! Настоящий? Футбольный? А где ты играл? Я всех игроков нынешних знаю! А тебя вроде не помню… Ты, наверно, из старой команды какой-то? Или совсем неизвестной? - мальчишка горящими глазами уставился на Коляна, забыв, что еще минуту назад готов был от него защищаться.

- О, наоборот, очень известной. Но в твоем мире такой нет, вот ты меня и не узнал. Мы во сне же, забыл? – Парень обезоруживающе улыбнулся, - Меня, кстати, Колей зовут.

- Данила, - мальчишка с готовностью вытер ладошку об штаны и пожал протянутую руку.

- Отлично, братан. Пошли, нас там вон дедок у Врат дожидается, переволновался поди. А ему нельзя, старенький уже. Даже думать боюсь, насколько… - усмехнулся парень и, взяв мальчишку за плечо, направился к Архангелу.

Хранитель Врат, нахмурившись, восседал за своей конторкой, ожидая, пока к нему подойдут.

- Ты, Николай, новопреставленного Данилу в заблуждение не вводи… - начал было он, но споткнулся о строгий взгляд парня.

- Цыц, дед, - прошипел тот, - успеешь еще со своей божественной хренью! Пацану и так плохо, ты тут еще… - и, обернувшись к мальчику, добавил уже громче: - Ты, Дань, не слушай его, заговаривается старый. Лучше расскажи, что последнее помнишь, перед тем, как здесь оказался? И что это на тебе такое?

На этих словах Колян внимательно всмотрелся в потрепанную кофту мальчика, которую в районе груди опоясывали многочисленные ленты скотча. Колян молча, но настойчиво развернул гостя, и его глазам предстал накрепко примотанный к детской спине лист бумаги, на котором большими красными буквами было написано «КРЫСА».

- Рассказывай, - потребовал Колян.

- Я не крыса, понял? – Данила исподлобья злобно взглянул на собеседника, но, увидев, что его, кажется, ни в чем не обвиняют, продолжил: - Это Серый всё. Ему бабка конфеты прислала, а он делиться не хотел. Сам сожрал все, а мне обертки подкинул. Ну и вот…

- А почему тебе?

- А кому? Я самый мелкий, меня побить легче всего… - вздохнул мальчик.

- Ясно. А где это вы были? В лагере, что ли?

- Ага, в лагере! В фашистском! – Горько усмехнулся Данила. – В детдоме, не хочешь? У Серого просто бабка есть. Ну и у некоторых еще тоже. Пьют, в основном. Но иногда вспоминают и вот, карамельками откупаются, как в этот раз.

- Понял, - Колян кивнул и настойчиво продолжил допрос: - А дальше что было? Когда обертки нашли?

- Ну что… Понятно что… Поймали, клеймо прилепили… Потом побить хотели, как обычно, а я вырвался и побежал. У нас стройка рядом, думал, там спрячусь. А дальше не помню… Под лестницу вроде провалился… Моргнул как-то долго… А потом здесь вот, у вас оказался. – Данила пожал плечами и растерянно посмотрел на Коляна.

Парень вопросительно взглянул на Архангела, но тот устало вздохнул и уткнулся в свою огромную книгу.

- Ну вот что, - Колян решительно подошел к мальчишке и схватился за край скотча, - Давай-ка мы для начала ерунду эту отклеим, а потом… Потом я тебя драться нормально научу. Потому как самый мелкий и самый слабый – это, братан, как говорится, две большие разницы.

- Николай!..

- Молчи, дед. У него еще вся жизнь впереди. Ему себя уметь защитить надо. А с тобой мы позже пообщаемся, - отмахнулся Колян и потянул за клейкую ленту. Но вместе с отрывающимся скотчем затрещала по швам старенькая Данина кофта, и солидный ее кусок остался у парня в руках.

- Ах ты ж… Да, хорошо же вас там одевают… Снимай этот мусор. - Скомандовал Колян и, не раздумывая, сдернул с себя футболку и протянул мальчику.

Задыхаясь от восторга, Данила судорожно сменил свою рваную одежду на новую, в которой утонул чуть ли не целиком – по крайней мере, колени и локти теперь были надежно укрыты.

- Ух ты! – Протянул мальчик, восхищенно оглядывая свой новый наряд, - Настоящая вратарская футболка! И драться научишь! Вот это сон! Всегда б так!

- Научу, - кивнул Колян. – Сейчас вот с дедом обсудим кое-чего и научу.

Он направился к Архангелу, по дороге захватив со своего облачного кресла куртку и накидывая прямо на голый торс. Но в этот момент справа от Врат вновь образовался знакомый уже искрящийся вихрь…

Вратарь, не раздумывая, подбежал к порталу, и на этот раз успел подхватить появившегося гостя под руки, не дав ему упасть. Материализовавшийся в объятиях Коляна старик сосредоточенно хмурился и одной рукой держался за сердце, а в другой крепко сжимал полную кружку кофе.

Растерянно поморгав, дед взглянул на Вратаря, окинул взглядом пространство, на секунду задержавшись на Архангеле и Вратах, усмехнулся и бодро поинтересовался:

- О как! Чё, всё, что ли?

Впервые Колян не нашелся с ответом. Зато Архангел заулыбался:

- Проходи, раб Божий Георгий. Правила знаешь?

Дедок картинно сморщился:

- Ёшкин кот, да неужто и правда собеседование – достоин ли я за Врата пройти?

Архангел демонстративно поджал губы:

- Представь себе, да. И деяния твои мне известны, как благостные, так и не очень. Но твою версию выслушать правила обязывают.

- Тьфу ты, - дед Георгий сплюнул прямо в искрящиеся облака и тоскливо вздохнул. – Никакого настроения нет все эти деяния вспоминать, только кофе попить собрался! – Старичок довольно посмотрел на свою кружку. – Ишь ты, пронес! Успею, значит! А вот сигареты не успел взять… Знал бы, где соломки подстелить… А?.. – Обернувшись, старик увидел, что Колян протягивает ему почти полную пачку сигарет вместе с зажигалкой.

- Вот те раз! А мож и правда рай у каждого свой? – Весело подмигнул Вратарю дед, принимая подарок.

- В Рай со своим нельзя, - строго напомнил Архангел.

- Ну так я и не тороплюсь, - закуривая, пожал плечами дед. – А что до деяний моих… Я вот думаю, ежели расскажу те, что в памяти моей сильней отпечатались, то как раз это ваше собеседование с треском и провалю! – и Георгий захихикал, периодически заходясь кашлем.

- Мда. Ну и день выдался… - вздохнул Архангел, уныло листая свой огромный фолиант.

Тем временем старичок, освоившись, подошел к Даниле:

- Э, ну и наряд у тебя, пацан! Никак спортсмен!

Даня гордо зарделся:

- Начинающий! Меня вон Коля научит! И драться, и в футбол, и вообще!

- Хм, ну если «и вообще», - дед Георгий пронзительно глянул на Коляна. – А кто он тут, Коля этот?

- Он Вратарь! – Данила не отрывал от парня сверкающих глаз.

- Вратарь? – старик вопросительно поднял левую бровь. – Ну, свезло тебе. Жаль вот, не РыбНадзор. Мне на рыбалку бы еще в Карелию… А в остальном сойдет, в принципе. Неплохая жизнь получилась.

На этой фразе Колян, не привыкший так подолгу молчать, наконец не выдержал:

- Так какие проблемы, уважаемый? Сгоняем на рыбалку!

Георгий удивленно взглянул на Коляна, а Архангел возмущенно вскричал:

- Николай! Одно дело - ребенок! Но здесь!...

- Спокойно, дед! – Колян поднял руку ладонью вперед, собираясь сказать что-то еще, но в этот момент портал снова начал выплескивать снопы искр.

- Ну и проходной двор же у тебя, а! – На бегу договорил парень, в последнюю секунду подбегая к светящемуся облаку.

Колян подставил руки, на которые спиной вперед упала девушка в цветастом сарафане, и парень бережно помог ей встать на ноги. Оглядевшись, она ойкнула и тут же зажала рот рукой.

- Спокойно, мадемуазель, Вас тут никто не обидит, - попытался быть вежливым Колян.

Но гостья уже увидела Врата и Архангела и из глаз ее закапали крупные слезы.

- Да как же так-то! Да я ж не хотела! Я просто так на окне сидела! Честное слово! Просто грустно мне было… - Девушка заревела навзрыд, не собираясь успокаиваться. Колян молча снял с себя куртку и накинул ей на плечи.

Гостья замерла от неожиданности и подняла голову. Рыжие кудряшки обрамляли веснушчатое лицо, а глаза, застланные слезами, доверчиво уставились на Вратаря.

- А чего грустно-то? – спросил Колян голосом, который почему-то стал непривычно хриплым.

- Ну… Меня.. Меня… Жених бросил… - с трудом выдавила гостья и вновь отчаянно разревелась. Колян вздохнул и покрепче обнял ее хрупкие плечи, скрытые под массивной кожаной курткой.

За конторкой около Врат Архангел удрученно покачал головой, а Даня и дед Георгий лишь смущенно переглянулись.

- Это не к нам. – Припечатал Архангел, с громким хлопком закрывая книгу.

- В смысле? – не понял Колян.

Но внезапно на противоположном конце облачного пятачка заискрился незнакомый до этого портал. Среди огненно-красных всполохов материализовался молодой человек в очках и строгом деловом костюме. От типичного офисного сотрудника его отличало лишь наличие небольших рожек на голове и длинного черного хвоста, заканчивающегося красным треугольником.

- Смирнова Мария Сергеевна сюда попала, как я понимаю? - Уточнил новоприбывший, сверившись с документами и поверх очков взглянув на девушку.

Никто из присутствующих не проронил ни звука, и лишь Архангел неопределенно дернул плечом. Гость вполне принял это за согласие и уверенно направился к девушке. Но дорогу ему неожиданно преградил Вратарь.

- Простите? – вежливо уточнил прибывший.

- Ты чего от девушки хочешь? - Колян исподлобья совсем не по-доброму глядел на собеседника.

- Хм. Не знаю, кто Вы, да и не особо заинтересован узнать, но данная гражданка попадает под статью суицида, а соответственно, по недосмотру попала не в ту контору, и я здесь для того, чтобы ее перенаправить. Будьте так добры, уйдите с дороги. - Всё так же вежливо уточнил офисный чёрт.

- Ты не слышал, видимо, но девушка сказала, что с окна она упала случайно. Слу-чай-но. Понял, рогатый? – Вратарь предупредительно сжал кулаки.

- Я чувствую, конструктивный диалог здесь неуместен, - вздохнул гость и попробовал было обойти Коляна стороной.

Никто из присутствующих даже не успел заметить, что произошло, но, спустя мгновение, черт уже сидел в куче облаков, потирая разбитый до крови нос. Даня восхищенно присвистнул, дед Георгий хихикнул и прихлебнул кофе, Архангел горестно вздохнул, а Смирнова Мария Сергеевна лишь поглубже спряталась в огромную не по размеру куртку.

- Это что еще.. Да что Вы себе.. Да как это… - захлебывался от возмущения черт. - Мы с Вас еще по полной спросим, Вы не думайте, что это всё безнаказанно останется! Нападение на сотрудника при исполнении - это как минимум лишение имущества!

- Чего лишение? - Колян весело расхохотался и демонстративно вывернул наружу пустые карманы спортивных штанов. - Была у меня еще куртка, футболка и сигареты - и того имущества уже не имею! Хочешь - прям сейчас тебе штаны отдам?!

Черт презрительно фыркнул, махнул рукой, и, раскидав облака, прыгнул в образовавшийся проход.

- Смотри-ка! Не хочет штанов! А зря, брючки-то у него - херня полная! - Усмехнулся Вратарь и заглянул в дыру, оставшуюся за чертом. Открывшийся его глазам вид показался до ужаса знакомым. Быстро сориентировавшись, Колян обернулся:

- Даня, Георгий, Маша, все сюда! Живо!

- Николай!.. – возмущенно взревел Архангел.

- Да уймись ты, уважаемый, в самом деле! Что у тебя, план, что ли, до конца года горит? Успеешь еще про деяния наслушаться! – отмахнулся Вратарь, взял за руку подошедшую к нему Машу и подвел к краю открывшегося портала.

- Узнаёшь? – Колян указал на видневшиеся внизу крыши многоэтажек.

- Конечно! – Маша радостно ахнула. - Это же дом мой! Только как же я туда? Высоко… И можно ли? – Девушка робко посмотрела на Архангела. Тот упорно хранил молчание, уставившись в свою книгу.

- Не, дед, так не пойдет, - Вратарь покачал головой, - позиция невмешателства – это последнее дело вообще. Ты уж раз не останавливаешь, так помогай! Пропусти мадемуазель через таможню - должны быть и в твоей работе выходные, а? – и парень весело подмигнул.

- И откуда взялся ты на мою голову… Вратарь… - проворчал Архангел и поднял глаза на Машу, - Прыгай давай, мягко приземлишься. На окне ей сидеть не высоко было, а тут высоко, тоже мне… Прыгай, и аккуратней там, не торопись сюда больше. – Архангел вздохнул и быстрым движением перекрестил девушку.

- Спасибо, - прошептала Маша, неловко поцеловала в щеку Коляна и решительно шагнула в портал.

Вратарь еще какое-то время молча смотрел на крыши домов, потирая щеку, пока вдруг не заметил, что одно облако уже наполовину вернулось обратно, и дыра стала на треть меньше. Опомнившись, Колян обернулся, ловким движением подхватил на руки Данилу и бережно опустил на край портала.

- Давай, пацан. Ты там на стройке уснул случайно, так бывает. Так вот проснешься – кричи громче. Тебе помощь нужна будет. Ее попросить не стыдно. А с фантиками твоими позже разберемся.

- Я уже понял, как разобраться! Я запомнил, как ты черта этого!.. – Даня восхищенно улыбался. - А ты мне еще приснишься, Коль?

- Обязательно, - кивнул Вратарь и с улыбкой проследил, как мальчишка исчез в портале, который в этот момент стал еще на одно облако ýже.

Торопливо обернувшись, Колян увидел, что дед Георгий всё еще стоит около Архангела.

- Эй, дед. А ты чего? Ты ж на рыбалку хотел, в Карелию? Давай скорей, портал-то закрывается!

- А вот ты, Коля, в него и прыгай. Молодой еще, Врата охранять – уж Архангел тут поди как-нибудь сам справится. А Карелия… Да хрен с ней, с Карелией, чего я там не видел, - усмехнулся Георгий. – Сколько ж еще бегать, мне и правда пора, наверно. Ты сам давай, живи!

- Да я-то выживу… Да только зачем. Здесь я нужнее – помочь могу... - Колян растерянно смотрел на Георгия.

- Не слышишь меня, парень. Не надо выживать-то. Живи, говорю! И помогать надо не всем подряд, а тем, кому это нужно. А в первую очередь – себе. А насчет того, зачем… Смысл всегда есть, только оглядись. Ты там, кажется, кое-кого драться научить обещал. И вообще… – Старичок весело подмигнул, внезапно открыл створку Врат и скрылся за ней, не забыв выкинуть перед входом пустую кружку из-под кофе.

Колян еще секунду постоял, глядя в закрывшиеся Врата, потом посмотрел на Архангела, улыбнулся и, взмахнув на прощание рукой, решительно прыгнул в исчезающий портал.

* * *

Сквозь веки просачивался невыносимо белый свет. Как будто очередное похмельное утро началось тем, что солнце нещадно светит из окна, заставляя непослушные мысли собраться хоть в какую-то удобоваримую конструкцию. Колян обречённо вздохнул, приоткрыл один глаз и вместо знакомой комнаты увидел белые стены больничной палаты.

- Эй, брат, ты как?... - раздался шёпот над ухом.

Колян усилием воли сосредоточил взгляд и увидел взволнованное лицо младшего брата Витьки.

- Живой, куда я денусь, - прохрипел Колян, не узнав собственный голос, - А ты откуда здесь?

- Ну а где мне быть... Сказали, ты с третьего этажа выпал.... Еле откачали... - Витька судорожно вздохнул и всмотрелся в брата.

- Ну выпал и выпал. Не трясись. Я бессмертный, ты же знаешь, - привычно пошутил Колян, и тут его внимание привлекла соседняя койка, - А кто ещё здесь? Я что, не один в палате?

- Не, брат, тут девушка какая-то. Тоже из окна. Народу много, вот вас и в одну палату положили, сказали – буквально на полчаса, но пока вот… - замялся Витька.

Колян скосил глаза влево. С подушки вздымались рыжие кудряшки, а на стуле около соседней кровати висела его куртка.

- А чего, Витёк, как она? Что врачи говорят?

- Да нормально вроде... Не знаю... А тебе какая разница? - Витька настороженно посмотрел на брата.

Колян откинулся на подушке и заулыбался:

- Да так.... Есть разница.... Есть. И это… Позвони еще в детдом… Не знаю какой… Там стройка рядом. Найди. Там парня одного драться научить надо. Ну и вообще. Жить...

Конец

© Надя Бурлуцкая