Конго: От Леопольда до Лумумбы. Часть 2⁠⁠

Автор: Роман Воронов

На карте мира Бельгия возникла после революции 1830 года. С одной стороны страна довольно молодая, а с другой — большая часть европейских держав либо оформились как самостоятельные государства заметно позже, либо были мало похожи на себя нынешних. Кто-то представлял собой россыпь мелких независимых государств, как Германия или Италия, кто-то, напротив, был сердцем могущественной империи, как Австрия, а кто-то и вовсе был владением соседнего короля, как Ирландия или Норвегия. Так что молодость Бельгии довольно относительная, тем более исторически эта местность была одной из ключевых в Европе. Некогда существовавшая историческая область Фландрия была в числе далеко не последних причин Столетней войны между Англией и Францией, а затем яблоком раздора уже между Францией и Бургундским герцогством, причём из рук Парижа это яблоко укатилось к набиравшим силу Габсбургам.

• Конго: От Леопольда до Лумумбы. Часть 1

В XVI веке Фландрия стала полем ожесточённой битвы за города и сердца людей, когда королевство Габсбургов одновременно пыталось и удержать в своих руках богатейшие земли, и не отдать их протестантам-кальвинистам, боровшимся за независимость будущих Нидерландов и от Испании, и от римско-католической церкви. Развернувшаяся Восьмидесятилетняя война, также известная в советской историографии как Нидерландская буржуазная революция, стала и пиком славы могучей испанской пехоты, и началом заката знаменитых терций, славного детища великого полководца Гонсало де Кордовы, вошедшего в историю как El Gran Capitán (исп. Великий капитан). Не зря негласным девизом терций стало “España mi natura, Italia mi ventura, Flandes mi sepultura”: “Испания — моя родина, Италия — моя мечта, Фландрия — моя могила". Север Фландрии стал частью Северных Нидерландов, иначе говоря — независимой Республики Объединённых провинций, а юг — Южными Нидерландами, какое-то время ещё испанскими, потом, после войны за испанское наследство, уже австрийскими, а в конце XVIII века перешёл под власть Франции в ходе Революционных войн. Решение Венского конгресса 1815 года собрало все земли Фландрии в состав Объединённого королевства Нидерландов, но за два века различия между жителями преимущественно протестантских северных и во многом католических южных областей стали слишком глубокими. Также не добавлял единства и языковой вопрос — значительная часть населения Южных Нидерландов была франкоязычной. Разразившаяся в итоге революция привела к появлению независимого Бельгийского королевства. На эти земли претендовала и Франция, но против получения ей столь лакомого кусочка жёстко выступили единым фронтом Великобритания и Пруссия, которым абсолютно не было выгодно усиление главного конкурента. Своим рождением Бельгия во многом обязана компромиссу, возникшему в результате баланса в противостоянии великих держав. В дальнейшем похожие события ещё сыграют важную роль в её судьбе. Новая держава вобрала в себя земли южной части Фландрии, Льежского епископства и значительную часть Люксембурга. Историческое герцогство Люксембург было значительно больше современного, поэтому не стоит удивляться, что его правители в средние века играли важную роль в европейской политике и за титул зачастую шла нешуточная борьба. Это был гораздо более крупный и мощный Люксембург, но революция 1830 года окончательно отправило его на задворки европейской истории.

Правителем нового королевства стал Леопольд I из Саксен-Кобург-Готской династии, в молодости успешно воевавший с Наполеоном в составе Русской императорской армии, где дослужился до звания генерал-лейтенанта от кавалерии и командовал уланской дивизией. Леопольду предлагали греческий престол, но он в последний момент передумал, отказавшись от этого беспокойного хозяйства, и вытащил более удачный билет, став королём небольшой страны, получившей по настоянию великих держав нейтральный статус в нагрузку к независимости. Нейтралитет, впрочем, тоже статус не совсем однозначный. С одной стороны вроде бы можно на армию не сильно тратиться, что для Бельгии в первые годы было очень актуально, а с другой — он ещё и право вступления в союзы ограничивает, что для Европы XIX века было весьма неприятно.

Актуально сокращение расходов на армию было в силу огромных экономических проблем, свалившихся на Бельгию в первые годы её независимости. После революции и последующей короткой, но ожесточённой войны и правитель Нидерландов Виллем I, и многие его подданные затаили форменную обиду на мятежных соседей и разорвали многие связи. Грузопоток Антверпена, крупнейшего порта Бельгии, упал в 3-4 раза, во столько же раз сократилось производство с традиционной для Фландрии ткацкой промышленности. Но нет худа без добра — пришлось обходиться своими силами. Начали бурно развиваться более современные отрасли промышленности — горнодобывающая, металлургическая, машиностроение. Развернулось активное строительство железных дорог. Бельгия вслед за Великобританией встала на путь промышленной революции, оставляя позади большую часть Европы. Железные, медные, угольные шахты Валлонии и жёсткая эксплуатация её населения быстро сделали франкоязычный регион экономическим лидером. В сочетании с франкоязычным королём и правительством это быстро отодвинуло фламандцев на задний план и положило тем самым начало многим проблемам, которые ещё проявят себя в будущем. Некоторые из отголосков этой языковой и культурной борьбы причудливым, а иногда самым трагичным образом скажутся и на Конго. Например, свою роковую роль сыграет школьная система, где в первые полвека независимости безраздельно доминировал французский язык, а на фламандском преподавали только в начальных классах, да и то не везде. В придачу к этому школьная система в Бельгии была практически полностью отдана на откуп католической церкви, и, если в самой Бельгии к концу века восстановили государственные школы, то в колониях этот процесс будет запущен с очень большим запозданием.

В отношении самих колоний в Бельгии в первые десятилетия существования сохранялся сдержанно-оптимистичный настрой. Леопольд I считал, что заморские владения его державе нужны, но уделить этому вопросу большого внимания не мог. Причина тому было простая — так уж сложилось, что королю всё время было не до колоний. В первые годы порядком разрушенную в ходе обретения страну нужно было как-то собрать в единое целое, немного восстановить и начать этим более или менее эффективно управлять. Когда справились с первыми трудностями, у короля была задача избежать положения царствующего, но не правящего монарха — как-никак у Бельгии на тот момент была, наверное, самая прогрессивная конституция в мире, и ограничения королевской власти там были весьма существенные, поэтому Леопольд I всеми силами пытался то тут, то там заполучить себе хоть немного дополнительных реальных рычагов влияния. Да и вступать в колониальную гонку на одном поле с крупными хищниками значило поставить под угрозу нейтральный статус Бельгии, а следовательно и само её существование в случае начала очередного крупного европейского конфликта. В последние годы правления Леопольда I Бельгия даже отказалась от военного флота. Основной и абсолютно понятной причиной было сокращение военных расходов в связи с технологическими изменениями — нужно было вместо парусных судов строить железные, а лучше бронированные корабли с нарезными пушками, что весьма накладно, но в будущем создаст странную ситуацию страны с обширными заморскими владениями, но не имеющей военных кораблей, способных самостоятельно до этой страны добраться. Несколько принадлежавших армии и предназначенных для обороны портов канонерских лодок таковыми точно не являлись.

При этом первые колониальные шаги были сделаны всё-таки во времена Леопольда I. Сначала в 1841 году Бельгия получила небольшой участок земли с городом Санто-Томас в Гватемале. Небольшая республика только что получила независимость после распада Федеративной республики Центральной Америки, и её президент Хосе Рафаэль Каррера-и-Турсиос отблагодарил таким образом европейскую страну за оказанную ей поддержку. Управляла предприятием Бельгийская колонизационная компания (Compagnie belge de colonisation), но просуществовало оно недолго — около четверти бельгийских поселенцев, порядка 200 человек, погибли от жёлтой лихорадки. Уже к 1854 году компания была закрыта, но партнёрские отношения между Бельгией и Гватемалой сохранялись ещё много лет после этого. В 1843 году была предпринята попытка заполучить владения на Гавайских островах, но она сорвалась из-за финансовых трудностей.

Самая значительная попытка за время правления Леопольда I была предпринята в 1845 году, когда был основан бельгийский торговый пост на реке Нуньес на территории современной Гвинеи (Конакри). Речь шла скорее о типичной для того этапа освоения Африки береговой фактории, в которой бельгийцы вели активную торговлю с местным населением, чем собственно о создании колонии. Стартовало предприятие довольно успешно, но в 1849 году произошёл вооружённый инцидент, положивший ему конец. Районом также активно интересовались французы, с которыми у бельгийцев сложились скорее союзнические отношения, и англичане, выступавшие для обеих континентальных стран как противники. У французов и бельгийцев сложилась конфликтная ситуация с одной из групп местных жителей, которые вели собственную борьбу за власть с активным, как это водится, привлечением к ней пришлых европейцев. А английские торговцы, так уж сложилось, продавали этой самой группе ружья и порох, на что их вежливо, но ультимативно попросили убираться восвояси. А когда те отказались, небольшая обьединённая франко-бельгийская флотилия смела деревню артиллерийским огнём вместе со складами англичан, после чего десант быстро довершил дело. Бельгийцы, опасаясь дальнейшей эскалации, в течение нескольких лет дела свернули, а вот французы требования островных соседей о компенсации проигнорировали и в конечном итоге смогли прибрать к рукам всю Гвинею. Идти на риск обострения отношений не решилось ни бельгийское правительство, ни деловые круги страны, так что первая попытка проникновения в Африку закончилась быстро и бесславно.

После смерти Леопольда I в 1865 году на престол взошёл его сын Леопольд II, один из наиболее выдающихся и самый неоднозначный бельгийский король. Принц с юности увлекался географией, активно интересовался многими странами, и как только ему стал позволять возраст, заделался активным путешественником. Став королём, Леопольд II не забыл своей страсти и решил продолжить попытки своего отца обзавестись колониями, но его инициативы столкнулись с реальностью изменившегося общественного мнения, которое теперь относилось к этой теме с прохладцей. Сказывались как неудачные попытки, так и необходимость значительных вложений, а бельгийский капитал к тому моменту и так порядком разошёлся по миру — Бельгия была в числе лидеров не только промышленной революции, но и так называемой Первой глобализации 1870-1914 годов. Бельгийские промышленники и предприниматели активно вкладывались в Аргентину, Египет, Китай; бельгийские капиталы были в числе крупнейших и в дореволюционной России. Не удивительно, что многим вклад в возможные колониальные предприятия казался слишком рискованным. Таким образом, задача Леопольда II была ещё сложнее, чем у его отца: мало того, что свободных земель в мире оставалось всё меньше, так для того, чтобы их заполучить, нужно было преодолеть не только внешнее, но и серьёзное внутреннее сопротивление. Но сдаваться молодой король не собирался.

Подпишись на сообщество Катехизис Катарсиса, чтобы не пропустить новые интересные посты авторов Cat.Cat!

Пост с навигацией по Cat.Cat

Также читайте нас на других ресурсах:
Телеграм ↩ – новости, заметки и розыгрыши книг.
ВК ↩ –наша Родина.