Серия «Деревенская мистика»

Так это вы охотники? Все уши Матвей мне прожужжал – мол, парни хорошие, ладные. А вы с утра пораньше ускакали к тарахтелке своей четырехколесной. А хоть бы Матвея спросили, он бы вам ответил, что не поедет она все равно. Смысла нет что-то там чинить. Ничего не сломано. Это хозяин наш лесной то ли с юмором, то ли с придурью, то ли с ними обеими, прости Господи. Пока по лесу сюда ехали, он и поработал. Не волнуйтесь. Через пару дней все заработает отлично. Вот сходим в лес, поохотимся, покажем уважение хозяину, переночуем в сторожке моей старой . И поедете. С добычей. Уважение простое – нужно ему оставить перед охотой на пне что-то в подарок. Главное – не из лесу. Лесных даров у него хватает. А молоко там, хлеб –это вполне. Но самое важное – купленное за ваши деньги чтобы или ваше. Не подарок. Помнишь Сеньку, Матвей? Был у нас такой, Сенька, Матвей подтвердит. И вроде взрослый мужик, за сорок уж. А решил пошутковать. Взял и лесному оставил кувшин молока, что ему Матрена разлюбезная от Зорьки поднесла. Первая на селе корова была – молоко, как сливки. Так он и ушел в лес охотиться. Нашли через пару дней. Прямо рядом, считай, с деревней волки разорвали. Хотя такого у нас не бывает. Не нападают у нас волки ни на скот, ни на людей. Этому своя причина есть.
Зорька на следующий день пала. Горе для семьи – там же деток было мал мала меньше, как же без молока? Нет, не случайность. Не бывало у нас того, чтобы волки человека драли – добрый у нас лесной. Не злой, справедливый. Матрены потом подтвердила, что знала, кому молоко предназначается.
Если не подарить ничего? Ну что будет, разорвет на клочки и все, больше ничего не будет. С заезжими такие случаи бывали раньше. Словно сила какая неведомая по кускам тело разрывает и оставляет. Противное зрелище, видел я, никому не посоветую. Также если предостережений не послушаете, разорвет. Но это просто. Один раз ружье осечку дало – значит, не хочет лесной, чтобы эту именно зверушку били. Отпусти. Два раза подряд осечка – все, закончена охота, и в течении шести дней никакой охоты нельзя тому, у кого такое случилось. Даже не знаю, по какому принципу отбирает. Иногда бывало у меня, после уже одного зайца так делал. Может, по веселью, а может проверял, насколько заветы его помню.
Если соблюдать будете? Тогда не разорвет. Ногу оторвет только или руку. Да не бойтесь, шуткую я так. Матвей, вон говорит, что у меня чувство юмора – жуть. А по мне так нормальное чувство.
Лесной же у нас добрый.
Да, вы рассказы знаете какие-то? О нечисти, явлениях странных? Наш лесной жуть как любит когда охотники на привале, а лучше ночью рассказывают этакое. Правда, все легенды ближайших городов он уже слышал, так что лучше что-нибудь откуда подальше. Ну да – любит, и что тут такого? Некоторые люди про путешествия любят, узнавать, как другие живут, на другом конце шарика нашего – никто же это странным не считает. Может, весело Лесному – люди же такого понапридумывают. В общем, если знаете – хорошо. Не знаете – так ничего страшного, на это он не злиться.
Правильно поняли, ребят. В лес идти придется все же. Да вы еще спасибо за это скажете. Даже не представляете, как там здорово сейчас.
Так что…давайте завтракать, а потом мы пойдем, а ты, малой, как тебя? Сергей. Метнись к Просточихе –ее дом единственный синий вниз по улице. Там она и хлеб печет и корову с утра доит. Купишь. Кувшин скажи, позже занесем. Смотри не торгуйся даже.
А как же не занести кувшин? Чего лес захламлять? Пустой на обратной дороге и прихватим.

-Ну вот, а красота-то какая в лесу. Вон и ваш малой бежит. Все сделал, как указал? Ладно, клади на пень. Все, больше ничего не нужно. Пошли. Тут места есть, где зайцы прямо из под ног прыгают. Хотя заяц – зверь как по мне не очень удачный– там и нет в нем ничего. Жилы да шкурка что и на шапку не хватит. А много стрелять нельзя. Явится заячий Дух – сильный, злой и разорвет на куски. Не любит он, когда без толку его племя бьют.
Вы что, поверили? Ну вы, ребят, даете! Какой заячий Дух, сами подумайте! Это же я пошутил просто. Такого быть не может….Заячий Дух…
Не, от охоты на зайцев вреда особо в лесу нет. Разве что совсем уж бить десятками начнете, Лесного злить. А вот дела свои поправить можно. Но это заяц особый нужен. С золотым следом. А ты послушай. Заяц как заяц, но как бежит можно заметить, что из под лап мелкий, словно золотой, песок рассыпается. Честно сказать – сложно его увидеть, зимой оно легче бы было, но зимой не работает это. Что? А вот если попадете в этого зайца, так он сразу и рассыплется пылью золотистой. Пыль скоро осядет, а стрелявший должен желание загадать. Любое, но…с оглядкой. Человек должен загадать то, чего достоин, но чего судьба его лишила. Судьба она дама неплохая, но тоже ошибается. Или опаздывает, что чаще. И если такое желание загадаете, то сбудется. Ну а если покривите душой, да потребуете больше, чем стоите – тогда не обессудьте, накажет вас заяц. Что-то отнимет. Нет. Не сразу, но в течение ближайших дней что-то случится. Вон Дарья Тановая – дочь охотника, сама неплохая охотница. Руку поломала в трех местах, упала неудачно буквально на ровном месте через два дня после того, как зайца подстрелила того. А просила всего лишь мужа. Но городского. Надоело, говорит, в деревне жить, а сама в город боится ехать. Но сейчас пришлось, учится поступила куда-то. Вроде даже нормально так там устроилась. Ну это к слову. А вот Дина Туполева тоже мужа просила. Нет, она не охотница. Ей, говорит этот заяц прямо под ноги выбежал. Так она его полной грибов корзинкой огрела. И что бы вы думали. На следующий же день тут машина проезжала и застряла. Пока туда-сюда, пока договорились с мужиками о починке – он, молодой то, водитель, Динку и заметил. Ну и понеслось. Ничего себе так парень, худой только слишком. Вот неделя как свадьбу справили и в город укатили.
Так что тут думать надо, если заяц вам такой попадется. Может и не стоит говорить ничего и думать ни о чем, если вдруг пыль золотистую увидите.

-А то может, на кабана? У нас секач, говорят, здоровый недалече ходит. Прямо рядом с дубом –Живоглотом. Знаете про этот дуб? Эх, я лучше, чем Матвей рассказал бы, ну да ладно. В общем, секач тот с дуба подбирает желуди всегда. Да и вообще дуб ему люб. О, прямо в рифму.
Правда, поговаривают, что это не кабан, а сам черт. К Аглае приходит. И что поросята эти , с которыми она иногда людям видится, Матвей рассказывал, небось, на самом деле – дети их. Как от сиськи отучит – черт их к себе забирает. Но кто же поверит этому? Зачем черту подобное? Он просто дымом в печку спустится, если нужно что, и все.

А Матрена просто сон увидела
Да есть тут одна – Матрена Мартовая, с мужем и детьми живут в самом большом доме. Так она рассказывает, что однажды ночью от шума проснулась. Вышла во двор, а там секач тот самый, ее корову Еничку забодал, прорезал ей брюхо-то своим клыками, так она бедная и упала, а он в кишки залез и жрет, скотина, похрюкивает от удовольствия. Она к корове, но секач голову поднял, да как зыркнет красными глазами, так она вроде в ступор в какой впала. А потом и вовсе повернулась и пошла в дом, легла. Не помнит, как уснула. А с утра дождь был, говорит, если кровь и осталась – смыл все. И никаких ошметков не оставил.
Корова? Так не было у Матрены коровы никакой. Странно – у нас, если семейный или даже баба одна – корова обязательно. Матрена с мужем и коровник поставили и сена вроде заготавливали когда-то, а коровы –нет. И не было. Да точно тебе говорю – не могла же вся деревня мозгами двинуться? Матрена вроде тоже– нормальная, разумная баба. Только вот в этом моменте странная. Нет, не хотите на кабана?

-а может, хотите уток пострелять? На озере можно и на болоте. Но на болоте не советую. А на озере…. Ох, ребят, вы Матвея меньше слушайте. Ну русалки, ну могут утопить и защекотать. Так это если тюха тюхой. А парень сметливый и с русалкой покувыркаться успеет и не даст на себя беду навести. У них только один минус. Холодные, но привыкаешь быстро. А какие затейницы…по этому делу. Да, прям угадал, я в молодости любился с ними. Как видишь, жив, и не кашляю. А вот болотницы…О, тут разговор особый. Те, кто в болоте утонул, не важно, в каком возрасте, они сразу горбатятся, кожа свисает, идет морщинами. Выглядят все как старые бабки, и уродливы весьма. А еще злы. Это русалкам приволье на дне, свобода. А им в болоте давит. Душно, мерзко, тяжело. Да и внешность добра характеру не добавляет. Заманивают они не как русалки, но тоже эффективно. Магия у них есть, от болота данная. Вроде как идешь рядом с болотом и вроде знаешь, куда. А вот…и ты уже на болоте. И тут же болотницы туман напускают, непонятно куда идти. И водят водят, пока в трясину не угодишь. А потом как набрасываются, как русалки и начинается….Да окстись ты, шуткую я. Они просто топят. Да еще любят чтобы не сразу, а дольше мучился. У нас Сенька Прилой жил. Так он за одно лето таких вот трех спас, несостоявшихся утопленников. У него, вишь ли, талисман от бабки ведуньи остался, даже болотницы его не трогают. Так он на болото иногда и шастал с палкой потолще, чтобы вытащить тех, у кого руки еще не в трясине. Почему жил? Так уехал он в город учиться в институте. Прям за Дарьей Тарновой. Он и раньше за ней ухлестывал, так не замечала. Не знаю, оценила ли поступок. Болотницам сейчас – раздолье.

-чего подскочил? Дерево. Горит. Вот уже сгорело. Не может быть? Ты про такую штуку слышал – самовозгорание? Вот внутри тебя огонь родится и вмиг сожжет. Да ладно, не бойся. У нас только деревья сгорают. И ничего рядом не трогает огонь. Это какой же нужно градус, спрашиваете, чтобы так сразу? Ну не знаю я, не ученый. А вот история . Гена Шевцов пошел в магазин со своей собакой, Волчком. А там как раз Петровна сидела – жуткая стерва она и дура к тому же. Не пущу, говорит с грязной псиной, только полы вымыла. Но Гена взял, привязал Волчка к дереву, на пять минут же, да и деревья тогда только в лесу горели. Привязал веревкой –никак не мог поводок купить, все не нравилось ему. Вышел через пять минут, а вместо дерева - куча пепла, вот как здесь сейчас. Он даже рыться в ней не стал, просто завыл, словно тот же пес и домой пошел. Ясно же – не жить собаке, по веревке огонь на нее перекинулся. Дома помянул Волчка, напился, хотя он мужик порядочный, если выпивка, то лишь на праздники большие – Новый Год там или день рожденья.
И тут видит, бежит к нему Волчок. Целый. На шее ошейник, а к ошейнику привязан обрывок веревки с одного конца обугленный. Ох, сколько радости было.

-А Волчок с той поры знатной собакой стал. Он будущее может помочь увидеть. Да нет, кошки наши. про которых вам Матвей рассказывал, они нашептывают будущее, намурлыкивают, а Волчок проводить может прямо туда и обратно привести. Пока недалече – лишь на пятнадцать лет вперед максимум. Но его сила растет. Да, были у нас в будущем. Да, рассказывали. Но сказать не могу – не я видал. Вот можете порасспрашивать или сами сходить. Я? Что я там увижу? Могилу с датой? Вот вы парни молодые. Говорят, что когда Волчок тебя ведет, ты идешь идешь и даже не замечаешь, что уже в другом времени. Со стороны забавно выглядит. Словно человек растворяется в воздухе. А потом наоборот, проявляется фигура при возращении. Только один раз оказия была, но не по вине пса. Пантелей просил все Генку – дай да дай пса будущее посмотреть. А Пантелей он что собак, что людей терпеть не мог. То палкой замахнется, то камнем. От него вся живность разбегалась. Но Генке обещал, что будет вести себя прилично. Генка добрая душа, дал собаку. Рассказал, что нужно рядом с ней быть постоянно, иначе не вернешься Уйти Пантелей ушел, а когда обратно вроде пора видим – проявляется фигура Волчка. Бежит пес как угорелый и скулит, на трех лапах. С какой такой оказии Пантелей ему лапу перебил? А вслед за Волчком сформировалась фигура человеческая, но тут же упала, крича. Подбежали, а это Пантелей. Точнее – половина его. Все, что ниже пояса – оторвано, и тянутся кишки, да еще мерзость какая-то. Он еще прополз и угомонился. Навсегда. Бррр..Вспоминать противно. Наши рассудили, что он Волчка обидел, тот сиганул вперед, а Пантелей успел наполовину. Ноги с задом там, в будущем остались. Волчок? Волчок поправился, только прихрамывает теперь немного. Вот скажите – зачем собаку бить было? Да и то. Генка дурень. Зачем давал. Правда, как он потом перед Волчком извинялся. А Пантелей сам виноват, больше никто.

-А ну, замолчал! Да не подпрыгивай так. Слышу я, что кукушка. Только кукушки у нас особые. Нельзя у них о возрасте спрашивать. Да понимаю я, что просто детская традиция. А вы еще не поняли, что у нас тут традиции – это не то, что традиции в вашем городе? То-то и оно. Даже думать о вопросе не смейте. Насчитает вам года – раза в три меньше положенного. И…да, правда, умрете. Да только умрете неестественной и тяжелой смертью. Потому что раньше, чем полагалось, душе с телом трудно расстаться будет. А потом застрянете тут, до своей настоящей кончины и неизвестно, сможете ли уйти когда срок придет. Осторожнее тут надо быть, ребята

-Да ёшкин же крот! Вот только об осторожности…С какого перепугу ты палить задумал? Ну да, знаю. Голова по воздуху летит. Вон она, меж елок. Серая, глаза на выкате, бороденка рыжая и волосы всклокочены, да? И каплями красными сеет…Нет капель. Значит, в хорошем настроении он. А если выстрелишь, он разозлиться. Причем ему-то ничего – он не материальный.
Жил тут давно колдун. Еще до революции. Много народу попортил. Самосуд устроили. Убили и похоронили. Так он упырем вернулся. Еще душ погубил. Тогда отрубили голову и вновь похоронили. И что бы вы думали? Вернулся зараза, с головой в руках. Пришлось хоронить по отдельности голову и тело. Какое-то время все было спокойно. Но вот стала голова появляться. Тело видать ищет. Только голова призрачная, ей ничего не будет, хоть проткни. Правда если она вцепится, то та часть тела и работать перестанет. Маринушку, внучку Матвея, видели? Да, она всегда так в последние пару лет. Накроет на стол, поможет что, ну как сможет с одной рукой-то. И к себе в закуток. Не говорит почти, не выходит. А была бойкая красавица, за словом в карман не лезла. Пока этого не встретила. Не знаю, с чего она его огрела, дак просто тростинкой. Он в руку и вцепился. Она стряхнула, да только рука с той поры начала усыхать, и никакие врачи не помогают.
Перехоронить голову подальше? Так мы пытались и могилу нашли и гроб открыли. Только нет там головы. Вообще нет ничего – пусто. Он не то чтобы очень уж страшен. Но осторожность соблюдать нужно. А то вцепится в штаны…Тогда уж точно о всех русалках забыть можно будет, навсегда.

-А сейчас по дороге идем. Нет, это дорога, только бывшая. Заросла просто. Тут часто раньше бабку золотую встречали. Да не бабу – бабку. Давно это было. Последний раз вроде лет сто назад, не меньше. Идет вроде бабка – вся в лохмотьях, старушка – побирушка нищая, али погорелица. Тут дорога как раз две деревни соединяла и дальше в город уходила. Частенько по ней ездили по надобности всякой. Так бабушка эта то к одному, то к другому подойдет, да начинает просить что-то – хлебушка там, водички, довезти куда. Кто-то пошлет, а кто-то и поможет. Едой поделится, напоит, позволит сесть на телегу. Так к тем, кто к ней по-доброму, она тоже по-доброму. Вроде поела, поговорила, поблагодарила. Отвлекается человек на секунду буквально – нет бабки. Лишь золотые червонцы поблескивают. Не знаю сколько. Никто не говорил, но рассказывали, что кто-то после встречи с бабкой и в купцы заделался. Если просто отказывали ей, то ничего и не было, она с дороги пропадала. Ну а тем, кто на нее ругался, обзывал, еще и замахиваться пытался – особый разговор. Был человек и вот столб стоит. Просто деревянный столб и все. Дорога уже давно заросла, а столбов парочка осталась – дальше будут, покажу.

-Волки? Есть волки, но они подальше в лесу. Нет, не стреляем. Потому что у нас оборотни в деревне всегда были. Что у себя в семье происходит, каждый знает, а среди соседей не всегда. Я вот знал, что мой сын-оборотень, а в деревне – нет. Не то, чтобы у нас их как-то не любят, просто не принято. Вот и не охотимся. Вдруг выстрелишь, а попадешь в соседа? Кому охота грех на душу брать? Нет, их не много, волков. Вроде поговаривали старики, что наш Лесной Хозяин много их проиграл дальнему какому-то Лесному. Они же, нечисть, очень любят в карты рубиться, прям страсть. Теперь отдает потихоньку. Молодые звери уходят из наших лесов. Ну не все, так чтобы и тут чутка осталось.
У вас карты с собой есть? Играть умеете? Тут лучше этого не делать – а-то заберет Лесной к себе, чтобы было с кем в карты перекинуться. Да шучу, шучу. С человеком они играют только если тот попросит хорошо. Ну как зачем? Много выиграть можно. Но и проиграть не меньше, правда
В общем, у нас с волками пакт. Они на деревню не нападают, а мы на них. Если волка увидите рядом с деревней – оборотень это, точно. Сын? А что сын. Волком бегал по лесу. Я его еще спрашивал, а каково оно – волком то? А он отвечает – не описать, батя. Только ощутить можно. Оно же у людей одно восприятие, у волков другое. А у оборотней – они объединяются, и оборотень он больше и чем человек и чем волк во всем.
Сейчас сын далеко живет. В другой стране, в большом городе. Почему нельзя? И там бегает по ночам. Люди же современные волка от лайки не всегда отличат. Так что ну собака, ну серая, ну большая. Правда он теперь только по ночам бегает – днем все же опасается

-О, дождик собирается. Вы это, ребят, если в дожде что-то услышите – голоса там, шаги. Не обращайте внимания, не прислушивайтесь. Оно голоса неразборчивые что-то шепчут, не пытайтесь узнать. А-то с ума сойдете. На время. Станете, как статуи и будете стоять пока дождь не пройдет. И чем дольше так под дождем пробыть, тем дольше время помешательства. Вот Степан наш, Тырнев, пошел в лес в октябре однажды. И только ушел – дождь зарядил. И не на один день. Искали, конечно. И вроде рядом стоял почти с деревней, а нашли только через несколько дней. И все эти дни дождь шел. Нашли, значит, стоит как статуя, Не реагирует вообще ни на что. Принесли его в дом , а он тяжеленный. День прошел, второй – не отходит. Врача вызвали, он этих, психиатров из города. Так статую в дурку и увезли. Через полгода вернулся только. Вроде нормальный мужик, но нет нет и находит на него. Говоришь, все нормально, но вдруг на минуту-две отключается мужик. Ну просто взгляд в никуда и не слышит. Потом отходит, но оказывается, что сказанное за эти две минуты и в правду – не слышал. А спрашивать от чего его лечили, да что поставили, да что он там видел и видит в своих «улетах», бесполезно. Сначала вежливо откажет, а потом, если настаивать будешь – огрызнется только.

-Капище? Ну тут не знаю. Но может, есть у нас чудо такое. Люди тут давно жили. А до них еще и другие. Другие кто? Не знаю, есть ли у них научное название. Но они невысокие, худее гораздо, и глаза белые, без зрачка и радужки. Они ушли, то ли под землю, то ли в какой другой мир, но иногда к нам приходят – проверяют, значит. Людям с ними лучше не встречаться. Нет, они зло не таят, они же сами ушли, по собственной воле уступили. Просто… видел я одного такого. Семь лет было мне, а еще не говорил. Все в один голос сказали – немой. Однажды летом убежал я со двора. У нас это запросто – опасности вокруг для ребенка нет. Даже нечисть не трогает. Так что в лес убежал. Не помню, что на меня нашло, на что был так обижен. Вот боль ту душевную помню, а почему – нет. Очнулся уже в лесу. Ну все же не страшно было. Тут на поляне его и увидел. Маленький, но я откуда-то знал, что не ребенок – взрослый, волосы короткие на манер каре, белые. И одет во что-то странное, не поймешь, парень али девка. Как мы друг друга поняли – фиг знает. Но уже скоро бегали вместе, а про обиду я забыл. Много он мне показывал. Прямо транслировал в мозг. Я и забыл уже. Но вот помню, как он мне показал лес под необычным углом. И я увидел, почувствовал, осознал, не знаю, как сказать, что все живое и все друг в друга перетекает и для всего место свое предназначено. И все это было так естественно ну как …даже не знаю, ну как дышать. Как воздух. Мы вечером тогда расстались, я больше своего дружка не видел, хотя и в лес ходил. И да, на следующий день я заговорил. В общем, все отлично, но потом, когда стал взрослеть, то понимать начал, что тогда просто не задумывался, по детски. А будь постарше уже не смог бы осознать или понять, потому что никак с логикой состыковать не мог. В общем, покумекав, понял я, что разные мы слишком, по-разному мир воспринимаем. Не понять нам друг друга.

-так что капище может и есть, но я о нем не знаю. А вот церковь двухдневная существует. Ну.как может существовать призрачное здание. Стояла эта церковь еще до революции. Тогда и наша деревня поболе была и рядом барские хоромы. В общем, не пустовала церковь. Последний поп говорят, был человеком странным. Нет, солидный из себя мужчина лет пятидесяти, не обижал ни работников, не стремился паству «остричь», но странный. Неразговорчивый, неулыбчивый, сам в себе. Но так люди разные бывают. Как началась революция так доходить до нас стали слухи, что там церковь сожгли и попа убили, и вон там еще. И тут наш поп однажды всех отпустил, а ночью остался в церкви, закрыл двери и запалил. Достал еще что-то горючее, никто не засек даже что и откуда. Сгорела церквушка как свечка. Тогда люди потолковали и решили, что человек, видать и раньше был не совсем здоров, а в таких условиях полностью с ума и сошел. Такое бывает. Пепелище трогать не стали – что там?
А потом стала та церковь появляться две ночи в год четко – на Рождество и на Пасху. И даже когда календарь изменили, Церковь тоже …того. Появляется именно по новому стилю. Служит поп, а прихожанами на Рождество те, кто умер в ближайшие годы, а на Пасху – те, кто должен в ближайшие годы родиться. Говорят, если быть осторожным, можно пройти и увидеть и даже тихо поговорить с кем-то. Только очень осторожно. Поп слеповат был, таким и после смерти остался. Но если заметит – тут же человека и удар хватит на месте. Утром будет труп на старом пепелище. Такие случаи бывали.

-Нет, я там не был, зачем? А вот мед с пасеки ел. Да, есть у нас пасека недалеко от деревни. Еще до войны приехала сюда пара. Такие прямо загляденье. Он ее Марусик нежно, она его Витасик. А как друг за другом ухаживали – уморительное зрелище. Приехали - ни с чем. Вроде бежали от кого-то. Ну никто спрашивать не стал, помогли устроиться. А они как оказалось, хорошие пчеловоды. Так и скоро уже всю округу медом снабжали. А во время войны…убили их обоих. Не знаю, что там фрицам не понравилось. Но убили, дом спалили и пасеку разворошили всю. Так и остались мы без меда. Но когда война закончилась, вновь мед появился. А ты послушай. Мне дядь Митяй рассказывал. Пошел он в лес, как раз то ли сорок седьмой был, то ли сорок восьмой. И вот странно – такой опытный лесник, заблудился. Вышел прямо к месту, где пасека была. И обомлел, говорит. Рассказывал, что стоял минут пять. Пасека – на месте. Он к бывшему дому пошел – и дом тоже на месте. Ни следа пожара. Кто успел так восстановить все? И как можно было… Тут собака выбежала – Митяй говорил, опять обомлел – это же был Яшка…он же тоже погиб, первую пулю за хозяина словил. Подбегает, хвостом машет и ран нет.
Открылась дверь дома и вышла улыбающаяся Марусик. Такая ровно, как ее и помнил. А потом послышались шаги – это Витасик из лесу вернулся Увидел Митяя, улыбнулся, и говорит
-Вот пчел искал в лесу. Улетел рой.
-Да ты в дом-то проходи, - засуетилась Марусик, - у меня и чай готов. За медом пришел?
Дядь Митяй говорил, что даже не посмел напомнить им, что мертвы они. Уж так хорошо и спокойно там было. А на прощание банку меда взял и ушел в деревню, всем рассказал. С тех пор деревенские и ходят на пасеку. Когда деньги платят (хотя непонятно, зачем они мертвецам). Когда помогают. Я сам там был не раз. И вот оказия – я старею, а они – нет. И Яшка все так хвостом вертит, под ноги прыгает Он у них для звонка, не для охраны. Нет, не замечают они, что все стареют, они вообще течения лет не замечают. И никто им не сказал, словом не обмолвился. Знаешь, как хорошо у них на пасеке? Словно в другое измерение попадаешь, где всегда тепло и само время замирает, вспоминается только самое хорошее. И мед отличный. Я больше гречишный люблю, но и липовый хорош. Вот, если хотите, перед отъездом затаритесь. Да полноте вам, вся деревня почитай уже столько десятков лет ест, и все в порядке. Так что вы подумайте. Для зимней простуды так вообще первое средство.

А что стоите, рты разинули, вон ведь заяц стрекача дает! Вы сюда охотиться приехали или меня слушать?

-Давай, молоти, молоти же, - Сашка сам показывал пример, изо всей силы дубася по траве.
-Да нет тут змеи, - рассмеялась Аленка, - иначе давно бы все уползли уже. Только лягушек пугаешь. Вон как раскричались.
Сашка покраснел, но палку отбросил. На самом деле он ужасно боялся змей. И, хотя все уверяли его, что тут водятся лишь ужики, но сам вид змеи внушал страх, непонятный, липкий и совсем не поддающийся никаким уговорам по типу «ну я же мужчина, я не доложен бояться». Аленка постоянно подтрунивала над братом, но в принципе сестрой она была что надо – никогда, даже разозлившись, не рассказывала никому о страхе брата. И вообще прекрасно хранила тайны, понимая, что ссоры ссорами, но и сор из избы выносить не надо. Аленка могла стукнуть брата и больно, учитывая, что была старше и такой весьма боевой девочкой – даже ходила на карате. Но чтобы шантажировать чем-то или унижать, рассказывая какой-то секрет – этого никогда не было. Да и он в этом от сестры не отставал. Так их обоих обучил отец. Поэтому Сашка без опаски сейчас сначала пытался выгонять змей, а потом растянулся на траве совершенно спокойно. Ему двенадцать, он у бабушки. И хотя, комп с играми и приставка находились далеко, в городе, впереди целое лето, на которое были планы. Сейчас, лениво лежа под солнышком, самое время было их продумать.
Аленка присела рядом. На небе не было ни тучки, и солнце грело все сильнее, дети почти уснули, когда.
-Эй, малые, тут нельзя лежать….
-что? – Аленка и Сашка вскочили оба. И оба уставились на старого дедушку, который сейчас говорил им это. Странный был дед, сгорбленный и безумно старый, и какой-то…неопрятный, вроде как в одежде странной, и чистой, но какой-то совсем уж, словно с фестиваля какого или ролевухи. Но такие старые дедушки точно не ходят на ролевухи.
-Что случилось, дедушка? – спросила ласково Аленка. Она вообще была очень ласкова с пожилыми людьми, так как просто обожала своего деда, который умер год назад. И в каждом дедушке она неосознанно видела его.
-Просто предупредить хочу, внученька, - также ласково сказал дед, - нехорошее это место. На нем ведьма наша козла выпасает своего. А козел тот – подарок от самого дьявола. Не ложитесь на этом холме, не стоит.
Сашка хохотнул было, но Аленка тут же сделала ему знак, который только они оба понимали «Молчи», а сама сказала
-Спасибо, дедушка. Может, Вас проводить?
Дед только улыбнулся и пошел прочь. Когда его фигура уже стала еле заметной, Сашка спросил
-И что это было? – имея в виду знак
-Не видишь что ли? Человек не совсем здоров. Не совсем адекватный. Он не виноват, старость.
-Так может он заблудился? Может пойти за ним?
-Давай. Только так, чтобы не увидел, издалека.
Дед направлялся в деревню и дети следовали за ним какое-то время
-Смотри, там монета золотая! – вскрикнул Сашка, указывая куда-то поодаль
-А? Где? – Аленка посмотрела, куда указывал брат и ничего не увидела
-Показалось, - виновато ответил Сашка.
-Бывает, - Аленка подняла голову и вдруг спросила, - а дед где?
-Он же был… - Сашка тоже посмотрел вперед, покрутил головой, - но он же не мог уйти далеко. Это же бежать нужно было.
-Прямо мистика, - согласилась Аленка. – Что делать будем?
-Пошли домой? Заодно там и спросим.
Но, как оказалось, никто не знал деда, подходящего под описание. А вот о холме – знали.
-Об этом холме действительно плохие слухи ходят, - проговорила бабушка, - вроде и в правду жила тут ведьма и козел был, черный. На том холме лучше не находиться. Голова болеть начинает да еще и спотыкаешься потом целый день на ровном месте.
Аленка и Сашка только головами покачали. Но долго думать об этом не стали. Уж очень приятно и заманчиво пахли бабушкины только что испеченные, пирожки.
***
О том, что ведьма в Милошках была всегда, все знали. Вот всегда была и все тут, со своим черным козлом, которого аккуратно пасла на чертовом холме. И сто лет назад была и двести. Звали ведьму Аглая. И была она…ну в общем ведьма как ведьма. Или много ведьм. То есть вчера еще встречала у порога старая старуха, а утром уже статная молодая красавица – синеглазая и черноволосая. Которая тоже откликалась на Аглаю и тоже самое все делала, требуя ту же плату. А через лет пятьдесят встречала уже зеленоглазая блондинка. А потом могла и рыжая быть. Все они старели и когда старость брала свое, вдруг появлялась молодая, у которой менялись характер, внешность и голос. Две вещи неизменными оставались – черный козел и сила ведьминская, за которой приезжали даже из города близлежащего. Один раз полиция приехала. С целым надворным советником. Кто пожаловался – непонятно. Но от Аглаи надворный советник выходил кланяясь и спиной. А потом приезжал еще, сам. Видать за помощью. А через несколько дней после приезда, Ванька Косой, что потерял левый глаз еще подростком, упал, напоролся на гвоздь и правый глаз долой. Тогда поняли все, кто жалобу писал. Ваньку жалко, конечно, но Аглаю не трогали. Потому что привыкли деревенские, что всегда есть кому проблему решить, которая иначе не решается.
Постепенно деревенские разделились на два лагеря. Одни говорили, что ведьма Аглая одна, просто с помощью нечистого она возвращает себе красоту и молодость.
-Ага, - тут же сомнительно хмыкали вторые, - а также меняет внешность, рост и характер. Разные они. Просто другие приходят на место, как старой ведьме помирать
-И кто же? Никто не видел незнакомок, да и Аглая все одна жила – ни мужа, ни приблуды. – не унимались первые, - и тела она куда девает? Ест, что ли?
-Тела забирает черт, - снова отвечали вторые
-Ни фига оно черту? – спрашивали первые
-Такое бывало, этому доказательства в книгах есть. Даже батюшка говорил. – отвечали вторые.
Но доказать свою точку зрения никто так и не смог. Так и шло – есть ведьма Аглая, которая пасет черного козла на холме. Так и было, до революции. Пришли красные, церковь превратили в клуб, где рассказывали все о суевериях и о новой, не отягченной ненужными глупыми сказками жизни. Про Аглаю узнали и наведались к ней. Только ведьмы не было уже, как и черного козла. Дом стоял пустой и холодный, выстуженный словно много дней там никто не жил. Искать особо не стали, а Аглая так и сгинула где-то. Дом ее стоял в лесу, так что стал зарастать кустами и травой. Скоро уже особо и не вспоминали, разве что про холм не забывали. Забыть было сложно так как действительно на холме этом то сознание теряли, то голова начинала болеть, то кошмары снились после его посещения. Больше об Аглае особо и не помнили ничего.
***
Время на каникулах летело незаметно. Дети загорели и похудели, несмотря даже на бабушкины попытки откормить их. Хотя поначалу скучали по компьютерным играм, но быстро нашли другие развлечения с новыми друзьями в деревне и за ней. На холм только больше не ходили. Сашка все порывался, вдруг еще чего там увидит интересного, но Аленка отнекивалась, и брата тоже отговаривала. Нет, ее не испугало то, что сказала бабушка. В ведьм не верила. Но после того дня, когда они чуть не уснули на холме, ночью, Аленке приснился странный сон. Во сне этом она ходила в тумане, густом как молоко и почему-то оставляющем на губах сладковатый привкус. Аленка плохо ориентировалась в туманном молоке, но удивительно не чувствовала страха. А еще она знала, что находится где-то рядом с деревней. И еще –она должна кого-то найти…кого – не знала. Где-то вдалеке слышалось блеянье и смех. Но Аленка все бродила и бродила, пока не проснулась. Сон оставил после себя привкус приторной неприятной сладости на губах, который Аленка поспешила заесть вкуснейшими бабушкиными блинами. На счет сна подумала, что он был вызван странными обстоятельствами предыдущего дня.

Какое-то время все шло нормально. Но на холм Аленка не ходила. Вообще старалась держаться от него подальше. Так прошел месяц. И вот Аленке приснился другой сон. На этот раз туман был не таким густым, и она видела холм вдалеке. Но если в реальности к нему подходить не спешила, то во сне ее тянуло туда. Аленке было страшно, она и не хотела и хотела идти на холм. Странное чувство из смеси возбуждения, желания и страха, даже ужаса.
Когда девочка поднялась на холм, то увидела, как там стоит стройная темноволосая женщина в простом светлом платье. Рядом с ней был черный козел с необычайно длинными рогами. А на земле лежал Сашка! Судя по всему, брат сладко спал. Аленка бросилась к нему, но не успела, как черный козел стал передними ногам и на грудь мальчика и начал давить.
-Стой! – закричала Аленка, но ее прервал смех женщины и ее голос
-Приходи ко мне.
А после Аленка проснулась но не просто так, а от хрипов Сашки. Они спали в комнате разделенной ширмой, и Аленка бросилась к брату. Тот задыхался, никак не мог вдохнуть. Аленка с трудом разбудила брата и тот сел на постели, откашливаясь. А потом посмотрел на нее удивленными глазами
-Ты чего?
-Это ты чего? Ты чуть не задохнулся!
Сашка откашлялся вновь.
-Мне снилось, что кто-то душит.
-Бывает… - растерянно сказала Аленка, а в голове крутилось «это сон, это всего лишь сон. Простоя услышала как Саша задыхается и мой мозг сотворил такой сон»
Бабушке ничего говорить не стали. А через неделю сон повторился, только Сашку она дольше откачивала. Но и тогда Саша уговорил ничего не говорить бабушке. А после придел сон, когда черное животное со всей силы опустило два копыта на грудь спящего Сашки, так что Аленке казалось, что она слышит хруст костей. А женщина смеялась. И вновь звала Аленку к себе.
В этот раз Сашка стал кашлять кровью. Скрывать уже больше даже он не решился и все сообщили бабушке и родителям. Сашку увезли в больницу в городе, а Аленка осталась в деревне. Она просилась в город, но родители говорили, что им сейчас вообще не с кем ее оставить, ведь теперь и к брату в больницу надо. А скоро Сашка впал в кому, к нему не пускали. Что с ним – врачи тоже не могли сказать. Но состояние мальчика ухудшалось.
И однажды, не сумев уснуть, Аленка встала и без труда прокравшись к входной двери, вышла. Она направилась к холму. Была ночь, но девочка шла спокойно и уверенно, словно зная, что вот тут камешек, а тут ветка, что она не оступиться.
На холме ее действительно уже ждали. Черный козел и старушка, древняя, сгорбившаяся, с лицом, состоявшим из одних морщин. Только глаза были голубые, живые, яркие. И Аленка точно знала, что это и есть та самая женщина, которая смеялась во сне.
-Пришла все же, - улыбнулась старуха, - повезло брату, не сдохнет. Да не лупай глазами так, я в реальности пока так и выгляжу
-Пока?
-Ну вот придешь ко мне, станешь единой, так и дальше в твоем теле будем жить, - мягко сказала старушка.
- Жить? – Аленка чувствовала, что уже не выдерживает. Она закричала, - Да кто ты вообще такая, чтобы решать кому и как жить?
-Просто та, что имеет силу решать и делать. А ты меньше ори, сил на ор много уходит, а они тебе нужны будут. А кто я такая? Ну….ты поудобнее устраивайся, вот тут на камешке. Да козла не бойся, он без моей команды ничего не сделает. Садись, милая, садись, в ногах нет правды. Особенно в тех, что скоро станут нашими общими.
Аленка головой помотала.
-Ну как хочешь, - усмехнулась старушка и сама присела на камень, оставив клюку, – А кто я такая….ну так послушай сказку. Историю о девочке, что жила…ох как давно жила. И хотела она силы и власти и знаний. Хорошая упорная девка была, все получила. Но вот затыка – пока получала молодость и ушла. А ей не хотелось старой быть, кому хочется. Тут ее понять можно. И так ей хотелось этой самой молодости, а старости и смерти не хотелось. Много она прочла, много узнала, только никак не могла найти что надобно. И тогда явился ОН. Не помню уже, как его тогда, при той жизни девчонки звали. И ОН вот дал ей – вот этого.

Старуха указала на козла, который все это время внимательно слушал, а потом чуть заблеял.
-Тогда он не козлом был, другим кем-то. Он сам меняется в зависимости от обстоятельств. Это чувство юмора у него такое. В общем, поколдовала уже старая девочка и пришла к ней девочка молодая. Вечером пришла, а утром старухи уже и не было. Молодка осталась. Тело то одно, и душа одна, правда из двух создана. Ну а потом пошло и поехало. Как становилась старухой, так и находила молодку или молодка ее находила, что хотела тайны узнать. Тело молодки оставалось, а душа все из больших частей состояла. Ты не смотри. Тут все по честному, Не поглощение душ – объединение.
Старуха помолчала, смотря куда-то вдаль и продолжила.
-Так много та девчонка увидела, очень много. Все страны объездила, иногда на какое-то время путешествовать прекращала, живя спокойно и размеренно. Неплохая жизнь. Даже очень хорошая. Понимаешь девочка, о чем я?
Аленка кивнула. Она понимала, хотя и не хотела понимать
-Но я не хочу…просто не желаю терять себя.
-А мне какое дело до этого? – улыбнулась старушка, вновь по доброму, но у Аленки похолодело в груди, - сама виновата, я вон недавно решила навестить место, где жила достаточно долго. И тут ты. Ты мне приглянулась. Не лишней будешь в….общем хоре.
-Но я не хочу! Наверняка есть те, кто захотят…может быть.
-Думаешь? – усмехнулась старушка, - не уверена. Впрочем, ты ведь отказаться можешь.
-Да?
-Конечно. Твой брат умрет, разумеется. Все же такая вредная девчонка как ты должна хоть что-то заплатить за мое неудовольствие.
-Но. – Аленка опустилась на траву, - Поздно предупредил, - сказала она
-Это Игнатий-то? – рассмеялась ведьма. И фыркнула, - Тоже мне выискался. Как при жизни был дурачком, так и после смерти им остался – охранник леса и деревни. Он еще мне пару раз помешать пробовал, так я быстро научила, что не стоит. Еще дурнее сделала , только потом ходил и всех стращал ведьмой страшной, то есть мной. Дурак и есть.
Аленка не слушала ведьму. Она думала. Мысли бегали в голове, но так быстро, что девочка еле-еле смогла поймать одну из них за хвост и высказать
-Я..могу подумать?
Старуха посмотрела на нее , а потом сказала
-А что нет-то? Давай неделю, а? Просто я уже ностальгией вполне насладилась, надоело. И ждать долго я не хочу. Так что – неделя тебе. Потом решай.
Черный козел замекал, ведьма шикнула на него и опять обратилась к девочке
-Что встала-то? Иди домой, пока не хватились.

И Аленка пошла. Пройдя пару десятков шагов она обернулась и увидела, что холм пуст. Туман как-то тоже сразу исчез, и девочка спокойно дошла до дома бабушки. Ноги сами несли, ибо голова была занята совсем другим. Сложный выбор ей предстоял. И страшный. И пока Аленка совсем не представляла, что делать будет. И что скажет через неделю на холме.

1-я часть - Невеста 1-я часть

С внутренней стороны, ручка была покрыта белыми червями, которые извиваясь, проделывали узкие ходы. Вскрикнув, Света отбросила ручку и случайно прикоснулась к деревянной двери. С неприятным шорохом, дерево начало крошиться под пальцами, обнажая ходы червей. Тут их были десятки. Девушка отпрыгнула,  вытирая руки об одежду. Света стояла в недоумении, не представляя, что делать. Сзади послышался шорох. Обернувшись, девушка увидела, что лозы винограда, которыми была оплетена ажурная крыша двора, отрастили шипы и глаза, а также научились двигаться и теперь ползли к ней. Ртов у винограда не было, и поэтому, наверное, сказать о своих намерениях они не могли. Но что-то подсказывало Свете, что намерения были явно не самые благожелательные. Света отпрянула назад, впечатавшись в дверь и съехав по ней на землю. Палочки, древесная пыль, какие-то черные ошметки и червяки, покрыли ее с ног до головы. Черви сразу же зашевелились в волосах, словно пытаясь пригладить их. Девушка вскочила, отряхивая волосы и одежду, а потом петляя, как заяц, пронеслась мимо лоз и выбежала на улицу захлопнув калитку. Только теперь Света позволила себе отдышаться. Что делать дальше и куда идти – она не представляла.

А между тем улица уже не выглядела пустынной. Поначалу девушка различила лишь звуки – скрежет, шорохи, вой. Раскачивались фонари, словно трава на ветру. Ветви деревьев переплетались, создавая какие-то непонятные узлы. От домов и заборов отделялись тени, которые потом разбивались, словно странные темные зеркала, а осколки расползались по улицам. Иногда тени вставали в темные фигуры, уменьшались или увеличивались, пробегая мимо Светы по каким-то своим делам. Это выглядело жутковато, но Света вскоре перестала бояться теней, в конце концов они показали себя безобидными, в отличии от фонарей, которые, изогнувшись, норовили поймать девушку или деревьев, цепляющихся за волосы и одежду ветвями. Света шла, держась строго середины улицы, просто шла вперед. Она уже не обращала внимания на вой, скрежет и даже перешептывания. Так задумалась, что не заметила, как вышла из деревни. Ноги гудели от боли. И Света присела прямо в траву рядом с дорогой. Глаза слипались и девушка не заметила как уснула.

Проснулась Света внезапно. И закричала. Над ней стояли странные существа. Больше всего создания были похожи на каких-то причудливых оленей, нарисованных художником с явными психическими отклонениями. Тонкие ноги со свисающими клочьями кожи, странные уродливые тела с наростами в которых копошились черви, непропорционально большие головы с рогами, заплетенными паутиной. И пустые глазницы, в которых сверкали огни. Света вскочила на ноги и побежала, не разбирая дороги. Бег прекратился, когда девушка упала, оступившись, ударившись о выпирающий из земли корень. От удара она потеряла сознание. Когда Света очнулась, то обнаружила себя лежащей на странных носилках. Её куда-то несли несколько созданий, напомнивших Свете ленивцев вставших на задние ноги. Весьма больших ленивцев – метра под четыре каждый. Двое несли Свету, еще трое шли с факелами. Увидев, что девушка очнулась, носилки положили. Один из «ленивцев» подошел, посмотрел и провел когтем по боку Светы. Девушка вскрикнула, зажимая рану, а существо спокойно положило коготь в рот и с явным удовольствием облизнуло. Остальные чудища тоже подошли к девушке, внимательно на нее смотря, примериваясь… Света вновь попыталась вскочить на ноги, но к ее ужасу, ничего не получилось. Один из ленивцев схватил за руку и потянул, другой тут же взял другую руку.

Света попыталась вырваться, но она не могла и пошевелиться. Девушка закрыла глаза, по щекам уже текли слезы. Неужели вот так, и все, ее жизнь закончиться?

Резкий свист прервал ее мысли, и тут же ее отпустили. Девушка открыла глаза и вновь увидела того же парня, что уже спас ее. А вот существа стояли поодаль и переминались с ноги на ногу. Рядом горел костер. Её собирались поджарить? Хотя сейчас это не имело значения. Парень обратился к существам и сказал:

-Чего стоите? Идите, гуляйте. Вашего тут нет.

«Ленивцы» молча развернулись и ушагали в лес. А парень вновь обратился к девушке:

-Ну и ну…Сначала граница между мирами, потом Дно. Давненько идиотов тут не встречал.

-Я … я не хотела быть здесь. И не хочу, - сказала Света

Парень покачал головой, но ничего не сказал. Просто смотрел на девушку, словно ожидая чего-то.

-Что значит Дно? – спросила Света. Странно, но ее не особо это интересовало, но парень явно чего-то ждал.

- Наверное, это больше прочувствовать надо. Мы априори знаем а вот вы, люди. – парень задумался

«Он не человек?» - подумала Света. Впрочем, она уже ничему не удивлялась. А парень продолжил:

-Наши реальности пересекаются, переходят одна в другую. Но при этом граница есть. Это удивительное место. Там могут жить тени.

-Тени …чьи?

-Тени жизни и живых. Самое забавное, что они сами об этом не знают. На границу очень сложно попасть. Проваливаешься в одну из реальностей. Только маги могут задерживаться. Или безумцы. Ты вроде не безумна, а если ты маг – как про такие вещи не знаешь. Потом я подумал, что ты жертва или просто кто-то поразвлекся из ваших. Иногда колдуны ваши таких вот кидают сюда, чтобы что-то получить взамен. Но его посылают не на границу, а на Дно. И сразу в теплые объятья того, кому жертва предназначается. То есть так долго как до нашей встречи ты бы не дожила. Ты даже видишь не меня, а ту иллюзию, что я принял, чтобы в вашем мире смотреться за своего. Обычно я так не поступаю, для охраны леса мне и своего облика достаточно. Возвращаюсь с обхода, а тут ты…на границе. А теперь и на Дне. С какой-то ведьмой повздорила, что ли?

Света хмыкнула и помотала головой. Она хотела спросить, что он имеет в виду под охраной леса и обликом и как она могла поссориться с ведьмой, если ни одной не знает, но сейчас были вещи, как ей казалось, более важные.

-А Дно…. – продолжил парень, поморщившись, - дно реальности, так ваши маги назвали наш мир. Еще отражением, но это совсем далеко от истины. А Дно…тоже далеко, но пусть будет Дно…

-Но я не понимаю. Где эта реальность

-Да там же, где и ваша, - вздохнул парень. - Представь потайное дно у шкатулки. Реальность не шкатулка и …в общем, все немного не так, а существа из разных реальностей могут видеть друг друга и пересекать границу.

-То есть я могу попасть домой?

Парень задумался. А потом честно ответил:

-Я не знаю. Ты попала сюда не по своей воле. Наши пути не для тебя, а путей ваших колдунов ты не знаешь.

-Что же мне делать? – спросила Света

Парень пожал плечами. А потом, улыбнувшись, сказал

-Осталось только попросить помощи у тех, кто принадлежал раньше вашему миру. Если и они не помогут, то делать больше нечего.

-А они согласятся?

-Если я попрошу.

-Попросишь?

Парень задумался

-И…. – проговорила Света нетерпеливо

-Подожди, я думаю, могу ли я что-то потребовать у тебя.

-Потребовать?

-Разумеется. С чего ты взяла, что я бесплатно буду что-то делать. Я и без того тебя спасал два раза. Не знаю, что ты можешь мне предложить.

-А если ничего?

-тогда и я, считай, тебе ничего предложить не могу.

Парень встал, протянул ей руку

-Пошли. Я придумал.

-Что?

-А ты можешь не согласиться? Хочешь умереть здесь? Должен предупредить, ты и после смерти никуда не уйдешь отсюда. Будешь ходить, призраком, пока тебя не поймает Лихо или еще кто, есть тут такие желающие. Или с ума не сойдешь.

Света хмыкнула, но пошла за парнем. Они брели какое-то время. Света заметила, что из тени вылезают всякие твари, но увидев ее спутника, предпочитают уступить ему дорогу. Так они дошли до темного озера. На своей стороне, это озеро, всегда теплое. Света очень любила, и купалась в нем днями. Но тут не решилась бы войти в воду, похожую больше на нефть.

-Эй! – крикнул спутник Светы. - А ну вылазь.

Раздался всплеск и на берег выползла странная фигура. Женское (больше частью), нагое тело, с перепонками между пальцами ног и рук. Лицо было закрыто прядями черных волос. А когда существо их откинуло, то еще меньше стало походить на человека . Носа не имелось, глаза без радужки и белка, и полный острых зубов рот до ушей, который из-за этих самых зубов не закрывался нормально.

-Пофто свал, - проговорило существо с трудом ворочая языком в зубастой пасти. –мы не ф воей епархии. У нас вой.

-Да знаю, я знаю. Свой хозяин. Гад он, и мошенник, так ему и передай. А еще передай, что если в картах еще будет мошенничать, то играть с ним не буду.

Существо рассмеялось странным булькающим смехом. Изо рта потоками вылдивалась слюна, перемешанная с темной водой

-А с кем ирать бутешь? С волками? Са этим пьишел?

-Нет. Вот она, - парень выставил Свету вперед. А девушке ужасно хотелось спрятаться. Но она держалась.

-Что с фней?

-Проводи ее на ТУ сторону

-Сачем?

-Потому что я прошу. А я скажу водянику. Он наградит тебя. Новым гребнем и новой живой игрушкой

Существо сразу же оживилось, переведя взгляд на парня

-Офещаесь?

-Ты знаешь, я держу слово.

-Холошо.

-Иди с ней и ничего не бойся, - сказал парень

-А как же оплата. Решил мне так помочь все же? – улыбнулась Света

-Разумеется, нет. Как в следующий раз встретимся, так и плату возьму. Сейчас тебе быть здесь нельзя. А-то ты сойдешь с ума еще раньше, чем умрешь. Иди же.

Существо повело ее в воду, и Света, постоянно оборачиваясь на парня, пошла за странным чудищем. Даже сама не верила себе, что духу хватило. С другой стороны – какой был выбор?

Вода приняла ее мягко и ласково, даже идти было удобно и легко. Страх проходил, и когда вода уже сомкнулась над головой, Света была спокойна как никогда, хотя разумом понимала, что по идее должно бы быть совсем наоборот. А потом была тьма

***

Света проснулась, когда солнце в окно светило. Она была в доме бабушки. Это был сон? Но царапины были настоящими и рана на ноге, хоть и поджившая. Света обработала ее( мама всегда пихала ей в сумку аптечку), и одевшись так, чтобы рану не было видно – царапины уж ладно, спустилась вниз, на запах блинов.

-О, встала! – сказала бабушка, - а я тут блинцов напекла. Ты же любишь. Тебя кстати уже на речку Пашка звал. Помнишь его?

Света кивнула и села пить чай. Но тут кое-что вспомнила

-А как же…леший?

-Какой леший? – спросила бабушка. Потом вздохнула и всплеснула руками. - Опять Ванька со своими росказнями. Уж я ему говорила, не пугай ребенка!

Света лишь улыбнулась. Поев, она вышла на крыльцо, потом открыла калитку и вышла на улицу. Люди ходили, гуси гоготали, собаки лаяли. Все как обычно.

-Эй, привет, как спалось? – Пашка лихо подкатил на велосипеде к калитке. Света улыбнулась. По крайней мере Пашка, с которым она вот уже несколько лет была знакома, здесь. А может и еще кто из их летней компании. А там лес, речка, поле. И ведь все это казалось скучным? Теперь не кажется.

Действительно, у реки уже ждали несколько знакомых ребят. И Света совсем забыла о недавнем кошмаре. А накупавшись вдоволь, они разожгли костер и сделали уху из тут же выловленной рыбы. У Пашки всегда особо уха получалась.

-сходите еще за хворостом, - попросил он, колдуя над котелком.

Света, Оля и Артем с удовольствием пошли в лес. Это бы светлый и приветливый лес. И Света удивлялась тому, как неприветливо он выглядел на ТОЙ стороне. Весело переговариваясь, ребята прошли чуть дальше в лес и…вот вроде бы недалеко отошли друг от друга, вроде бы вот они были, но вдруг Света осознала, что рядом друзей нет. Она поохала, но никто не ответил. Света сделала пару шагов, осмотрелась, и осознала, что не может понять, где находится. Она не знала, куда идти, чтобы попасть к озеру. Постепенно девушка начала паниковать. Неужели опять началась неведомая фигня?

-вот и встретились. А я действительно подумал – не придешь, значит, судьба. Уходи.

Света обернулась на знакомый голос.

-Ты! – тот самый парень, что так часто спасал ее вчера. Света было кинулась к нему, но остановилась, словно уперлась в неведомую стену. Потому что фигура парня вдруг сначала осела, потом расплылась и вновь поднялась горой из листьев и веток. На Свету смотрело высокое, метра три существо, похожее на страшную рогатую куклу, правда куклу с очень живым лицом и глазами, во взгляде которых на удивление угадывался взгляд того самого парня, который помог ей.

-Ты…

-Я тут живу, - спокойно сказало чудище. Голос у него остался тем же самым, что больше всего почему-то пугало девушку. А еще исходил этот голос откуда-то изнутри впалого живота, из под торчащих деревянных ребер. Потому что само «лицо» напоминало маску, которая была словно надета на лицо с таким живым взглядом.

-Ты.. – вновь начала девушка и вновь не смогла ничего сказать.

-А теперь здесь будешь жить и ты, - сказало существо, - любому лесу нужен защитник, а мне наследник, значит.

Света отошла на пару шагов, все еще смотря на чудище.

-Извини, я обещала, знаю, но я не могу. Прости.

Чудище покачало головой.

-Ты обещала. На нашей стороне. И ты не можешь нарушить обещание. Ты останешься здесь.

Света обернулась и побежала. Но ветви руки настигли ее и крепко вцепились в плечи

-Не бойся, - проговорило чудище мягко. - Ты сама скоро станешь такой же….

И девушку потянуло назад. Кричать и вырываться она не стала. Света понимала, что это совершенно бесполезно.

ps а это - шикарная озвучка!!!

Опять деревня! Да сколько можно-то! Света в злости кидала вещи в сумку. Она так рассчитывала провести это лето на море. Ну хотя бы месяц. Но нет – родители опять будут мотаться по суперважным командировкам, а она едет к бабушке в деревню. В глушь. Что вообще хорошего можно ждать от деревни с названием Кобылье Городище. И главное – там не будет никого из городских знакомых, совсем. Ни тебе кафешек, ни магазинов, ни даже завалящего кинотеатра.

Но ничего поделать Света не могла в свои пятнадцать лет. Поэтому уже через день ехала на поезде навстречу скуке, которая наверняка окончательно ее с ума сведет в это лето.

Ехать предстояло на поезде, но родители оплатили целое купе. Хоть это радовало. Вообще, Света любила поезда. Сядешь и едешь и едешь. Смотришь в окно. Так бы и ехала. Но такая безмятежность закончилась еще раньше, чем предполагала Света.

-Вот сюда, - проводница проводила женщину лет сорока в купе Светы

-Постойте. Это купе занято, - запротестовала девушка

-Ну так получилось, - буркнула проводница, - в коридоре что ли человека сажать. Да и не пьянчуга какой…Приличная вроде дама.

-Я заплачу тебе за билет, - сказала женщина. Голос был на удивление молодым и мелодичным. Света прикинула и кивнула. Действительно, деньги не помешают. А родители и не узнают даже. Только получается, эта женщина и проводнице заплатила. Непонятно, правда, зачем так сложно? Поезда тут не редкость. Впрочем, это Свету не интересовало.

Проводница еще что-то буркнула и скрылась, а Света встала и помогла женщине с багажом. Там помогать особо не в чем было – одна сумка. После женщина села напротив Светы и та смогла ее как следует рассмотреть. Незнакомка выглядела приятно и ухоженно. Легкий правильный макияж, хороший маникюр, со вкусом подобранная одежда. Но особенно поражало сочетание очень темных волос, и бездонных синих глаз. Ведь обычно если волосы темные то и глаза карие, как у Светы, например. В любом случае, глаза незнакомки приковывали внимание, не оторваться. Было в их взгляде что-то необычное. Не пугающее, а именно просто почему-то странное и необычайное. Что – Света никак не могла понять. Это вроде был не тот взгляд, про который говорят – проникает в душу, под которым чувствуешь себя как под рентгеном или еще какое-то подобное клише из любовных или мистических романов. Но вот необычный взгляд и все тут. Света только через пару минут отвела взгляд, потому что поняла, что негоже так пялиться. Женщина улыбнулась и сказала

-Познакомимся? Меня Вера зовут

-Света. Вера…а дальше?

-Просто Вера. Этого вполне достаточно. Приятно познакомиться, Света. Надеюсь, я не слишком нарушила твои планы смотреть в окно . Сама такое люблю проделывать в поезде в одиночестве. Но мне просто срочно нужно было ехать.

-Да нет, все в порядке, - начала было Света, а потом любопытство взяло верх

-Вы часто путешествуете поездом?

-Да, весьма. Так удобнее и приятнее. У меня работа отнимает времени просто уйму. А в поезде можно и поскучать и подумать, и просто отдохнуть – святое дело.

-И кем Вы работаете? - Свете действительно стало интересно, кем работает человек с таким необычайным взглядом.

-Достаточно сложно объяснить. Проще сказать, что я по своей работе…решаю проблемы. Тех, кто встретится на моем жизненном и профессиональном пути.

-И решая эти проблемы, вам приходится много разъезжать? – спросила Света.

-Мне приходится много разъезжать, чтобы найти тех, чьи проблемы стоит решить, -улыбнулась Вера

Света тоже улыбнулась в ответ, но получилось кривовато. Девушка терпеть не могла вот такие «типа секретные» фразы произнесенные с загадочными улыбками. Наверное, некоторым кажется, что эти фразы заставляют выглядеть говорящего мудрее и загадочнее. Но, по мнению Светы, они выдают лишь глупость и напыщенность. Лучше уж вообще не отвечать на вопрос, чем так «загадошно». Даже взгляд незнакомки потерял свой шарм. Поэтому Света кивнула и сказав еще пару дежурных фраз решила почитать, больше не обращая внимания на попутчицу. Чуть обидно даже стало от несоответствия ожидания и реальности. Но уединиться с книгой Света не успела, Вера просто спросила:

-А ты почему грустишь? Жизнь с утра не задалась?

Фраза была сказана снисходительно-взрослым тоном, который Света не переваривала. Поэтому, уже и не пытаясь быть вежливой, проворчала

-Хотите решить и мою проблему? Но с ней я сама разберусь.

-В самом деле? Но я даже не в курсе, что у тебя проблема. Хотя выглядишь ты расстроенной.

Опять тот же снисходительный тон. Света уже была готова взорваться. Но все же спокойно сказала:

-Я еду в деревню. К бабушке на каникулы. Родители обещали море. Они уже семь лет….обещают. Деньги я заработала на себя, сама бы билет купила, но кто продаст.

-Не очень весело. А лагерь?

-Не хочу. И они, впрочем, тоже. А сейчас я еду в деревню, чтобы провести лето с бабушкой. Она классная, правда. Не деревня Кобылье Городище, а бабушка. Просто обидно, что так.

-Кобылье Городище. – произнесла Вера, пробуя это слово на вкус. - А я знаю, где это. Но там вовсе не скучно. Скорее интересно. Древнее место, загадочное.

-Тогда вы, наверное, в какой-то другой деревне с таким названием бывали. Из другого параллельного мира.

-Может и так. А ты? Ты бы хотела увидеть нечто большее, чем набившие оскомину домики?

-Там еще лес и речка, - фыркнула Света. Но вновь заинтересованно посмотрела на Веру.

-Лес и речка тоже могут быть весьма разнообразны.

Вера задумалась. Потом улыбнулась и спросила напрямую:

-Давай так. Хочешь ли ты, чтобы твои каникулы стали самыми незабываемыми из всех?

-Вы пригласите в такую глушь известные группы, и пару десятков ребят моего возраста, чтобы устроить пенные вечеринки?

-Именно так ты себе веселье представляешь?

-И так тоже.

Вера покачала головой

-Нет, пенных вечеринок не обещаю. Только ты действительно попадешь в ситуации, в которые никогда не попадала раньше. И это будет увлекательно.

-Ага. Встречусь с Бабой ягой и она меня съест, – рассмеялась девушка. И тут же спросила. - А что взамен?

-Ничего. Иногда мне приятно помочь кому-то просто так.

-Лады тогда, - улыбнулась Света и все же уткнулась в книгу. Разумеется, она не поверила ни одному слову Веры, но попытки извиниться за снисходительность и развеселить попутчицу – оценила.

***

От станции до деревни ходил автобус. Но Свету встретил деда Ваня – на повозке с лошадью Бричкой. Почему серую кобылу так звали – никому хозяин не рассказывал. Бричка была веселой, сытой и ухоженной кобылкой на пороге старости, но при этом часто вела себя как жеребенок. Погладив серую морду, Света вспомнила, что и в самом деле, не все так печально и в деревенских каникулах тоже есть много приятных моментов. Пока они ехали, дед Ваня рассказывал интересные истории – он такие любил, все про русалок, ведьм и леших. Заслушавшись, Света и забыла о странной попутчице уже. А тем временем, Бричка мерно доцокала до деревни. Был уже вечер и деревня в сумерках казалась загадочной и странной. Забавно, что Света и забыла, как выглядит Городище. Темные дома без света, лишь фонари невысокие на улицах.

-А что это все спят уже, что ли? – спросила Света. Она же помнила, что в такое время на улицах еще полно людей.

-Так сегодня Лихо же выходит. Оно, правда, через часа два еще. Забыла что ли? Если встретит тебя, то одарит по самое не балуйся. Неудачей на всю жизнь. Или безумием. Оно бывает и удачливостью, но это если понравится человек. А Лихо очень редко когда кто нравится. Вот и завтра же дома будем сидеть – завтра леший будет леса дозором обходить. Тоже лучше не встречаться с ним. У нашего лешего еще жены нет. Так может и унести молодую девку.

Света только рот открывала. Сейчас деда Ваня явно серьезно говорил.

Бабушка встретила Свету со всем радушием, напоила чаем, и поскольку было поздно, спать уложила. Света хотела было порасспрашивать о странностях в деревне, но бабушка только руками отмахивалась – завтра все, завтра.

Только лежа в постели, Света вспомнила странную попутчицу. Так что получается, она действительно приехала в другой мир? Во что же она вообще вляпалась-то? Но долго думать Света не смогла – сон взял свое.

Проснулась Света, когда было еще темно. Но спать не хотелось абсолютно. А еще Света никак не могла понять, что ее разбудило. Через минуту осознала – вой, чуть приглушенный. Но в лесу вокруг деревни волков отродясь не водилось а собаки…не припоминала она, чтобы собаки так выли. Девушка встала и подошла к окну, которое выходило на улицу. Там была пустая улица, освещаемая лишь фонарем. Девушка пожала плечами и решила лечь, как вдруг заметила движение в конце улицы. Света вгляделась. Да, кто-то шел. Фигура появилась в конце улицы и Света смогла получше разглядеть. Очень странный человек, высокий, тонкий, одетый в какие-то лохмотья. Его голову прикрывала шляпа с широкими полями из-под которой, кажется, виднелись серые патлы. Впрочем, на фоне такой же серой одежды, похожей на грязные шторы, сложно было различить. Фигура остановилась прямо под фонарем и начала поднимать голову. И тут Света отпрянула от окна. Даже не потому, что ее могли увидеть. Девушка вдруг, с какой-то неумолимой уверенностью осознала, что там на улице – не человек. Лихо? Неужели это все…

Света стояла, пытаясь унять сердцебиение. Неужели ТАМ сейчас стояло ЛИХО из русских сказаний? Лучше бы оно не видело девушку. Нужно спокойно спать ложиться. Оно ведь только на улице, так деда Ваня сказал? Так бы Света и сделала, но, уже готовясь лечь в постель, замерла, вспомнив слова Веры. Самые незабываемые каникулы? Которые она вот прямо сейчас начинает упускать собираясь в теплую постельку. Ну уж нет!

Света быстро, не включая свет, оделась, прихватила телефон и фонарик, и выскользнула из дома.

По кустикам, по кустикам, Света смогла проследить за необычной фигурой. Сейчас, фигура казалась ей больше женской, чем мужской, хотя точно сказать было бы сложно. Существо шло вперед, не замечая девушку, и та веселилась, уверенная в своей незаметности. Пока вдруг не оступилась и не вылетела из кустов позади существа и как назло как раз под очередной фонарь. Света успела только вскочить на ноги, как существо обернулось. И девушка застыла, не в силах пошевелиться. Существо между тем подошло и подняло голову. Теперь Света смогла рассмотреть его лицо. Точнее все же – ее. Лицо Лихо было разделено на две половинки по вертикали. Левая – женская, с тонкими, изящными чертами, белоснежной кожей, глазом изящного кошачьего разреза, словно подведенным опытным визажистом. А вторая половина была словно оплавленная восковая фигурка. Неприятные и неопрятные потеки, которые полностью смяли, исказили черты. В сочетании с точеной левой стороной это выглядело еще скорее всего гораздо более жутко, чем выглядела бы полностью обожженное лицо. Существо подошло к Свете и минуты две оглядывало девушку. Потом подняло руку – тоже тонкую, словно выточенную из слоновой кости. Руку, которую можно было бы даже назвать красивой, если бы не слишком длинные пальцы.

-Ты… - голос существа одновременно шелестел, шептал, свистел. Он был одним, но десятки тональностей сплетались в нем, - ты обрекаешься мной на….

Свете отчаянно захотелось хотя бы зажмуриться, но даже этого она не могла. Лишь смотрела на единственный глаз существа, который теперь был похож на черную бездну.

Но договорить Лихо не успело. Кто-то схватил Свету и дернул со всей силы, так что девушка вновь упала в кусты. Тут же Света обрела способность двигаться. Она хотела вскочить на ноги, но незнакомец схватил ее за плечи и прошептал

-Тихо.

Света кивнула, и обернувшись посмотрела на фигуру. Та стояла некоторое время с протянутой рукой, как и раньше. А потом вновь опустила руку, развернулась и стала медленно удаляться.

-Плохо видит, да еще и соображает не очень, - сказал незнакомец уже громче, когда фигура совсем растворилась в темноте

-Почему? – глупый вопрос, но больше ничего в голову не пришло.

-Так столько частей душ же поглотило. Столько разумов перемешались, и каждый в ужасе, в панике. Немудрено, что само Лихо уже давно безумно.

Незнакомец встал, отряхиваясь, и протянул руку Свете. Только сейчас она как следует рассмотрела его. Вполне так себе симпатичный парень. Невысокий, лишь сантиметров на пять выше Светы, которая всегда была самой маленькой в классе. Лет семнадцати, никак не больше. Чуть курчавый, с носом-картошкой, с улыбкой на губах и в глазах.

-Ты кто? – спросила Света. И тут же добавила. – Спасибо.

-Да не за что, - сказал парень, - ты лучше домой иди. Помнишь дорогу? Нечего на границе делать

-Какой границе? - спросила Света.

Парень посмотрел на нее странно, словно ученый, который изучает новый неизвестный вид насекомого.

-Просто постарайся попасть домой, хорошо?

Сказав так, парень обернулся и пошел вверх по улице

-Постой, ты же даже имя не сказал, - крикнула Света, но ответа не последовало. Света лишь пожала плечами. Ладно, деревня не такая большая, завтра спросит у кого-нибудь.

«если оно будет, это завтра» - неожиданная мысль проскользнула в сознании. Света лишь вновь пожала плечами.

На самом деле она не так далеко отошла от дома бабушки и с легкостью нашла дорогу. Еще хорошо, что ключ не потеряла. Он у бабушки был один и для калитки и для дома. Вот и родной забор. В неясном свете фонаря девушке показался он слишком темным, но ключ подошел, так что все в порядке. Света открыла калитку и тут же вскрикнула от отвращения. Забор был измазан чем-то липко-противным. Морщась, Света прошла по тихому дворику к дому. И, вставив ключ, попыталась открыть дверь. Не поддается. Света потянула ручку и та осталась в руке у девушки. Света озадаченно посмотрела на предмет в руке.

В ворота постучали, когда старик только закончил с нехитрым ужином. Хотя Пахом мог позволить себе каждый день и мясо и белый душистый хлеб, еда его обычно была проста – каша, пустые щи, краюха ржаного, стакан молока. Да и порции маленькие – старик все больше клевал, как воробей. Хотя был он высок, широк в плечах, да крепок. Питала его не еда человеческая – тут деревенские правы были.

Пахом вышел и открыл ворота. Во двор юркнула невысокая девушка, закутанная в платок. Лишь когда сняла, стало видно – Глаша это. Девушка то белела, то краснела, а взгляд был направлен под ноги; на колдуна она смотреть опасалась.

-И чего пришла? – глухо спросил Пахом.

Потом махнул рукой в сторону избы:

-Заходи.

Избу Пахом никогда не закрывал. Да и ворота были закрыты так, что любой бы открыл. Никто из деревни не посмел бы зайти к колдуну без его желания.

Когда Глаша села на лавку, Пахом спросил вновь:

-Надо чего?

Девушка сжалась еще больше и молчала.

-Ты это, говори, - сказал колдун. – У меня времени немного. Или иди уж тогда, пока не решишься.

-Зелья, - прошептала Глаша сквозь набежавшие слезы.

-Какого? Приворотного, небось? А зачем? И без того вся деревня гудит, что у тебя с Андреем на сеновале…Или бросил? Ну так это по порядку. Парням те, кто перед ними ноги сразу раздвинуть готовы – не нужны.

-Да любит он меня, любит, - вдруг взорвалась Глаша. – Но отца ослушаться не может. А тот оженить его хочет на Аленке-хромоножке. Богатая она.

-Тогда зелье тут не поможет. Только высушит.

-А мне не приворотное. Мне чтобы…сбросить.

-Ох ты, - осекся колдун. К нему обращались, конечно и за этим, но все же редко. Колдун ухмыльнулся.

-Не боишься? Душу невинную младенца нерожденного?

-А что мне делать? Ты моих родителей знаешь – выгонят и не вспомнят добрым словом. И куда я с младенцем? Уж лучше так, чем на мучения. Да и знаю я точно – приходили к тебе с этим. Ты сам не боишься?

Пахом засмеялся хрипло.

-Мне бояться нечего. Я свои отношения с миром здесь и за гранью определил. К тому же – не я младенцев убиваю. Но жаль, конечно. Хорошая бы пара вы были.

-Хорошая, дядь Пахом, - оживилась девушка, и в глазах появилась надежда. – Замечательная просто. Я бы ему детишек родила. Белокурых, как он. Да он и хочет детей. Но вот не может отца ослушаться. Тот сказал, что наследства лишит.

Пахом чуть улыбнулся. Сам он не верил в то, что взрослый парень со здоровыми руками-ногами, не может найти способ, если так любит. Пахом лично был младше Андрея, когда разругался с отцом вдрызг. Тот тоже все кулаком грозился, про наследство говорил – целая мельница! А Пахом взял и ушел. Просто в никуда. Работал и в городах и в деревнях –руки целы, спина цела, ноги не ломятся. Выжил, выдюжил. А потом встретил Учителя, и открыл свои пути в мире. А здесь…Похоже, Андрей никак не против Хромоножки. Оно и понятно – пачки денег под ногу, которая короче, подложить – так и ноги глядь, уже длины одинаковой. Но Глаша не поверит, да и не собирался ей Пахом это рассказывать. А сказал нечто иное.

-Ну вот, видишь. А так вы оба пострадавшие. А ведь дело можно решить.

-Как, дедушка? Расскажи, научи… – Глаша прижала руки к гуди, с надеждой смотря на Пахома

-Знаешь ли, - нарочито медленно сказал тот. – Выкинуть-то можно не только плод. Но и уже рожденного и выросшего. Выросшую.

Глаша недоуменно воззрилась на Пахома, а потом воскликнула

-Ты что это мне предлагаешь, дедушка? Душу живую погубить?

-А сейчас ты мертвую душу губить собралась, что ль? – прищурился Пахом. Глаша молчала. Пахом прошел куда-то вглубь избы, пошебуршал там и вынес небольшую склянку с бесцветной жидкостью.

-В общем, так. Половину если разбавишь и выпьешь –ребенка выкинешь. Ровно половину – больше смерть. А если все подольешь Хромоножке, то…

Пахом больше ничего не сказал. Но и без того понятно было.

-Берешь? – спросил Пахом.

Глаша кивнула.

-Тогда оплата.

Девушка ойкнула и развернула узелок, что принесла с собой. Серебряные колечки, сережки с камушками. От матери осталось, что померла несколько лет назад.

Пахом взял, протянул склянку. Глаша сначала дотронулась , а потом аккуратно взяла, боясь уронить. Так и стояла, смотря на, казалось, простую воду.

-Чего стоишь? - прикрикнул Пахом. – Иди, иди, мне некогда.

Девушка встрепенулась, кинула, накинула платок и, прижав склянку к груди, быстрым шагом вышла из избы.

Пахом лишь усмехнулся. А минут через пять сказал, обращаясь к кому-то:

-Ну что сидишь, вылезай.

Из темного угла избы, в котором кажется никого не было, показалась поначалу вихрастая голова, а потом и весь мальчишка – тонкий, в чем только душа держалась. Лет пацаненку на вид было не больше одиннадцати, хотя с такой комплекцией может и все пятнадцать на самом деле. Угловатый, такие обычно дюже растут в отрочестве. Но этот вот задержался как-то.

-она действительно меня не видела? - восхищенно спросил он.

-Сам знаешь. – проговорил Пахом.

Мальчишка присвистнул. Становится незаметным – это первая серьезная вещь, которой Пахом научил своего подопечного. Мальчишку он подобрал зимой три года назад. Тот, забравшись в открытый сарай колдуна, сладко спал. Не местный, поэтому и не испугался. Пахом ругать не стал, а наоборот – предложил жить с ним. Давно просил Темных о преемнике. Мальчишка покочевряжился чуть – все же менять пусть и холодную голодную свободу не хотелось. Но Пахом показал пару интересных трюков – по одному его зову спустились с неба птицы и вышел волк из леса. А потом Пахом повернулся на пятках – быстро, как молодой, и исчез, стал невидим для пацана. Тот восхитился.

-Меня научишь? – сразу перешел к делу.

-Жить тут будешь – научу. – ответил Пахом

На самом деле Аркашка, или Арка, как он сам себя называл, хотел лишь выучиться невидимости, чтобы можно было наедаться от пуза всяческими вкусностями на ярмарках, да и вещички носильные тырить. Но постепенно он узнал, что дед Пахом знает куда больше весьма интересных вещей. А когда Пахом показал ему сундук, доверху набитый золотыми монетами, Арка вообще ахнул. Нет, он не собирался воровать, но не из боязни – Арка не боялся Пахома. Вот как-то сразу не испугался и все, что особо обрадовало колдуна. Просто он никогда не брал и не собирался брать больше, чем кусок хлеба если живот подведет от голода или шубейку, чтобы не околеть от зимних холодов. Но Пахом сказал, что сундук – точно достанется его преемнику.

-А почему ты не тратишь? Тут же такое богатство.

-Не надо мне. Не интересно. Может, тебе интересно будет

-Мне?

-Ты же остаешься?

Арка тогда лишь кивнул.

Единственно, немного смущало мальчишку, так это рассказы старого колдуна. Говорил Пахом, что силу свою получил от неких Темных и древних существ, которым и он и его преемник должны подчиняться, приносить требы. Парнишка недолго думая, сказал:

-А так ты с чертями водишься!

Пахом тогда рассмеялся, а потом серьезно сообщил:

-Силы, пред которыми я преклоняюсь, ходили по нашей земле задолго до того, как сюда крест пришел.

При этом, хотя сам Пахом обращался к силам напрямую, Арке пока не рассказывал, как это делать.

-Для каждого посвященного у них свои имена. Сами скажут.

Еще говорил Пахом:

-Все в мире идет своим путем. И путь этот должен быть равновесный. Наше дело – искать и вытаскивать тьму человеческую и нечеловеческую. – говорил Пахом

-Но ведь ты сам говорил, что тьма это боль и страх. – спорил мальчишка

-И это в мире должно быть, раз заведено так. Таков путь мой, таков был путь моего учителя. И за следование этому пути полагаются знания и сила.

-А без этого…тьмы то есть – нельзя?

-Почему нельзя? Можно. Только у каждого своя сила, но и свои ограничения. Вот ты вчера пожелал, чтобы Алешка сломал ногу?

-Да. И он сломал-таки!

-А если бы ты шел путем светлым, то….

-Мое желание бы не сбылось? – перебил Арка

Пахом мрачно зыркнул на него

-Не перебивай, не по возрасту еще. Сбылось бы. Ибо сила и желание есть. Но тебя тоже бы наказали. Болезнью или потерей дорогой.

-А нас за что наказывают?

-Так не за что. Если блюдем условия и тьму выпускаем, то можем иногда и помощь оказать. Я же лечу деревенских и скот их.

-А когда поля побило? Тоже ты? Тучу вызвал градовую.

-А что поделать, - хмыкнул Пахом. – Чуму я тогда отвел, нужно было хоть как компенсировать.

Но если какое-то время смущался Арка, теперь уже два года спустя, перестал. Решил – будь как будет, а что потом и решим потом. Правда, сегодня вновь засомневался. Впервые он увидел, как к Пахому конкретно пришли, чтобы помог убить. Сомнения свои решил пока не показывать. Лишь спросил важно:

-Кого она выберет?

-Лучше бы, если хромоножку. Тогда тебе шепнут на ушко что-нибудь интересное. Может и имя даже, для общения.

-Почему мне? Ведь ты зелье делал и давал в руки.

-Потому что я так захотел. Прими как подарок.

Арка замолчал на время, а потом спросил

-А почему Хромоножка?

-Она лучшая жертва.

-Почему? Ведь дитя невинно.

-Дитя еще не рождено. Оно еще не знает вкус даже материнского молока, не видало мир, не жило, ни чувствовало. Потерю жизни душа почувствует, но не так остро. А Хромоножка девушка живая, чувствующая, понимающая, что такое смерть, и способная испытывать страх смерти, обиду за жизнь. Она лучшая жертва.

Арка пожал плечами.

-А почему мы, а не Глашка получит дар? Она не может жертвовать, потому что не поклонница этих …сил?

-Знаешь, если иногда думать, то вопросов становится меньше, - назидательно сказал Пахом. – Глаша не жертвует, она действует лишь ради своей похоти, или страха, в зависимости от того, что она выберет. Это и только это причина.

-А если она никого не выберет сейчас?

Пахом улыбнулся:

-Тогда она родит ублюдка, а родители хоть и оставят ее в доме, но будут попрекать каждой каплей молока , куском хлеба и писком младенца, который, к тому же, родится болезненным. Да и в деревне отвернуться от нее. Даже если уйдет она в город – то быстро попадет в дурную компанию. В конце концов она все же использует склянку – на себе. Это тоже весьма неплохо. Хотя и ждать придется.

-Ты это предполагаешь?

-Я это знаю.

-И что, никакого выхода у нее нет?

-Не знаю. Есть, наверное. Но не вижу я его. Все как не смотри – беда ей.

Паренек ухмыльнулся.

-Ты же не думаешь помогать ей? – сощурился подозрительно Пахом. – Ты это дело оставь. Она уже предназначена в жертву. И мешать тому – не смей. Себе дороже выйдет. Или место ее занять хочешь?

-Нет, разумеется, - скривился Арка. – Что мне из-за дуры-то, которая готова прыгнуть с каждым.

-Вот и не лезь. Если конечно, не сможешь уговорить ее подлить зелье Хромоножке. Ты как к Хромоножке?

-Тоже дура, да и страшная к тому же. Зато гонору – ох…

-Ну вот и займись делом. Придумай, как. Только смотри в обратку не сделай – темные уже настроились на жертву сейчас, да на душу самой девки после. Не стоит их расстраивать, сам понимаешь.

Арка удивленно несколько посмотрел на Пахома. Обычно дед никогда не предлагал ему что-то сделать серьезное по работе. Пахом только улыбался. И тут Арка понял две вещи. Во-первых, только сейчас осознал он, что все это серьезно, а не просто разговоры и игры. Во-вторых – это проверка. Пахом фыркнул.

-Понял – молодец. А ты как думал? Мне преемник нужен, потому что иначе даже на том свете моей душе плохо будет. Если же ты не выдюжишь, то зачем ты мне? Уходи и не мешай искать дальше. Вот и весь сказ.

Арка задумался. Что ему эти все девки деревенские? Была там одна зазноба, которая больно нравилась, но та, дочь Степана кузнеца – девка честная. По сеновалам не валялась с парнями, да даже на вечерках общих не позволяла ничего этакого, хотя и была бойка на язык. А Пахом – это сила, знания и золотые червонцы. Уже одного из списка хватит, чтобы девку захомутать любую. Но ведь все же… Пахом, с удовольствием наблюдал за Аркой, у которого все переживания сложные тут же на лице отображались. Поэтому Пахом, хоть мысленно и обругал себя дураком старым, не удержался:

-Слышал я, что Аленка твоя про тебя на вечерке хорошо отзывалась. Вот только позволит ли ей кузнец с приблудой то без кола и двора? А ученику колдуна кто откажет?

Арка вспомнил Аленку. Красивая девка, мягкая, теплая улыбка, черные глаза, толстая коса, длинная шея а ниже…Теплота разлилась в паху – одновременно сладкая и острая, щиплющая, тягучая.

-Ты специально это, дед Пахом? – спросил Арка чуть зло

-Нет, нечаянно, - рассмеялся Пахом. – Что, скажешь, я неправду говорю?

-Правду, - согласился Арка

-Ну вот и решай. Только давай так – два дня тебе на раздумье. Если не определишься – значит точно, не выдюжишь. Придется нам с тобой расстаться.

-Так прямо…

-Так прямо. Я же для тебя стараюсь. Темные меня преемником не оставят, не ты — другого приведут. Просто понравился мне ты, хочу помочь. А так ты приблудой и останешься навсегда. Будешь, как колесо от телеги, по дорогам скакать всю жизнь. Шанс – эта такая штука, его судьба редко дает, хватать нужно. Так что твое решение.

Сказав так, дед Пахом полез на печь – спать. Притомился уже. А Арка остался думать.

Арка после того, как из деревни сбежал (а его после смерти родителей и не удерживал никто), скитался один. Пару раз вроде присоединялся к какой-то компании, но все никак не клеилось. А тут –Пахом, и впервые за какое-то время Арка почувствовал себя почти дома. И все хорошо и те вещи, которым Пахом изучает и дом и Аленка. Но…убивать. Хотя. Как-то Арка спросил Пахома, что тот все о жертвах говорит, неужели животных режет? Это Арку не устраивало никак. Пахом тогда рассмеялся и сказал, что пока есть люди, то им это не нужно.

-Люди сами себя в жертву принесут. И еще нас за посредничество поблагодарят.

Так что…Ну пошла бы Глашка куда еще, или сама бы Хромоножку пырнула ножом. С такими мыслями Арка и заснул, оставив решение на завтра.

Приснился ему странный сон. Он вроде и понимал и не понимал, что это сон, как-то необычно было все. В виде большой птицы, скорее всего ворона, Арка полетел посмотреть, что делает их недавняя гостья. Та не спала. Думала, наполовину дремала, глядя на склянку. И вот удивительно – сейчас для Арки были видны и мысли ее и душа, более похожая на серую мышь в паутине. Именно так – вполне уродливая себе мышь в паутине. Злобные глазки, писк , коготки стучат, пытаясь разорвать нити, да куда уж там. Противно. И мысли те еще. Не было там любви, может,была раньше, да сплыла. А была злоба и страх. Именно в таком порядке. Арка даже удивился – чего вообще на сеновал под парня прыгала? Подумал подумал, и словно когтями впился в мышь, раздирая сознание, отметая из воображения все картинки о ребенке, о его писке и сложностях, делая ярче картинки с веселой свадьбой, счастливой Хромоножкой. С улыбающимся и целующем свою невесту парнем. Это было так легко. А главное, Арка чувствовал, что нечто тепло обволакивает его, поддерживает, дает силу. Пресловутая тьма, про которую говорил Пахом?

Глаша только губы кусала, да белела, представляя. А Арка, посчитав дело сделанным, поднялся ввысь и полетел уже к Аленке. На нее хотелось новыми глазами посмотреть. Девушка спала крепким сном, и он с удовольствием этот сон подсмотрел. Аленка тоже парила в небесах. Но уже соколом. Арка тоже превратился в сокола. Так вместе и полетали. Он чувствовал жизни нити– его, темнеющую с каждой секундой, и ее - светлую, серебристую. Поначалу испугался, но сознание или кто-то еще подкинуло картинку, как спокойно сплетаются две нити в одну. Что это значило? Арка не знал, да и не хотел сейчас думать.

Проснулся в отличном настроении, и какое-то время лежал, не желая его вспугнуть. Но вставать пришлось.

-Ты принял решение, вижу, - сказал Пахом

-Какое решение? Я еще не думал.

-Все ты думал и все сделал.

-Да я спал просто!

-Спал просто? Разве я тебе не говорил, что для нас сон не просто сон. Неужели запамятовал?

-Говорил, но…

Арка начал вспоминать. Нет, не может такого быть

-Ну-ну, - только и сказал Пахом. И больше вообще не возвращался к этой теме. Пока через несколько дней не дошло до них, что Хромоножка мертва. Пришла веселая с вечорки, легла спать и умерла во сне. И Глаша тоже была на той вечорке. Хромоножка не удержалась, пригласила чтобы похвастаться перед соперницей. Правда никто так и не понял, почему Глаша согласилась.

-Молодец. Уговорил, - сказал Пахом

-Да я просто спал! – Арка сам себе не верил. Пахом лишь улыбнулся.

А ночью тьма вновь окружила Арку. Мягкая, помогающая, защитница. И шепнула на ухо имя, только для него. Только с этих пор стал Арка учеником колдуна по-настоящему. И также как Пахома боялись его, но и уважали. А сам Арка? А что, примирился с совестью окончательно. И в правду – не он яд подливал.

озвучка в конце поста

Хотя деревня называлась Вершки, но ее давно уже знали под неофициальным названием Кладбищки. В свое время тут проходили бои ожесточеннейшие, и так получилось, что кладбища и в правду окружали деревню полукругом, и мертвых тут было очень много. Поговаривали, что местные с мертвецами на короткой ноге, раз не уехали из этакого места. И Люди в Вершках-Кладбищках были месту под стать – хмурые, неулыбчивые, даже при переезде в город, бывшие жители деревни оставались мрачными, смурными.

Впрочем, Василия Рокова это не смущало. Водила часто проезжал по дороге из одного города в другой и на ночь останавливался в деревне, где нашел пожилую женщину, которая дешево принимала на постой, кормила, позволяла попариться в бане. Вот сейчас как раз передавал он «великие» знания напарнику Петру –веселому юркому парню лет двадцати, только пришедшему на фирму. Сам Роков уже готовился уйти на пенсию, вот и передавал знания.

-Познакомлю тебя с Маланьей, у нее и остановимся. Готовит хорошо.

-А сама-то как?

-Маланья-то? Приличная вдова, сейчас ей лет шестьдесят.

-Понятно. А молодежь хоть есть в селе этом?

-Может и есть, мне недосуг было разглядывать. С утра же опять за баранку. А ты все об одном думаешь?

-Да о чем же еще думать? – Петр встряхнул лезшей в глаза челкой – черной, прям как у цыгана, хотя к этому народу он не имел никакого отношения. Вот и глаза – синие-синие. И сейчас в их взгляде сквозило любопытство.

-А как на счет…ну ты знаешь. Рассказов. Мертвецы по ночам не беспокоили?

-Нет, - серьезно ответил Василий. - Если соблюдать правила, то не беспокоят.

-Правила?

-Да, всего четыре. Не перебивай местных, когда какую-то историю тебе рассказывают, а сам о кладбище не расспрашивай. Мертвецы любят слушать и не любят когда о них выпытывают. Явятся в твой сон и навсегда ты во сне останешься, блуждать в кошмаре. Не пей и не ешь ничего ни со стола, ни с куста, если не предложат. Или только после просьбы. Вообще не трогай, даже если покажется, что еда пропадает на столе –только свою привезенную брать можешь без спроса. Многое там для мертвых предназначено. Съешь –сгниешь изнутри. Ну и последнее. Ночью за ворота – ни ногой. Можешь встретиться с мертвецом и рассудок потерять.

Петр внимательно посмотрел на Василия, а потом сказал:

-Вот ты сейчас серьезно, что ли? Во все это веришь? Правда?

-Верю не верю, серьезно несерьезно, - пожал плечами Василий. - Но мне сказали соблюдать эти условия, я и соблюдал всегда. Не такие это условия, чтобы прям на стенку лезть, и не та ситуация, чтобы с пеной у рта что-то там доказывать.

-И что, не нарушал ни разу? – спросил Петр

-Нет, не припомню такого.

Петр фыркнул, но промолчал.

Маланья, бодрая еще старушка и в правду приняла их радушно. Василий с Петром поели, спать улеглись. Пока стучали ложками да вилками, Маланья с явным удовольствием рассказала Петру пару местных легенд – все о мертвецах оживших. Василий, судя по всему, легенды эти слышал не раз, но молчал, не прерывал. Уважил Маланью, которая нашла новые уши.

Ночью Петр проснулся, хотелось курить. Помятуя о неприязни хозяйки к дыму, вышел во двор. Дымил, рассматривал окружающее. Над двориком была ажурная арка, вся заплетенная виноградом. Крупные кисти налились соком и аромат шел одуряющий.

-А хозяйка-то виноград зажала, - подумал Петр, глядя на такие соблазнительные ягоды прямо на расстоянии вытянутой руки. – Продает она его, что ли?

Подойдя, Петр рассматривал кисть в лунном свете. Ягоды темные, блестящие, упругие, так и просились в рот. Петр , решив , что от одной кисти убытка не будет, протянул руку и…

В калитку кто-то сильно затарабанил. Такое впечатление, что здоровый мужик бил даже не кулаками, а ногами в полную силу. Петр даже подскочил от неожиданности. Стук повторился. Кому нужно в три часа ночи в деревне? Петр оглянулся на дом, но тот спал, все окна были темны. Стук повторился, а потом затих. Парню стало страшно. Он вспомнил, что говорила Маланья – тут калитки никто не закрывает на замок – не принято. Петр еще удивился тогда, но Маланья упорно заявляла, что здесь боятся воров нечего. Петр тогда хотел еще пошутить, сказать, мол, неужели мертвецы вас защищают, но встретившись взглядом с Василием, не стал.

Петр пятясь отходил к двери. Звук не повторялся. Парень прислушался. Ничего, тихо. Только ночь и легкий ветерок, даже собак не слышно.

Петр решил просто пойти дальше досыпать. Осторожно вошел в дом, прислушался вновь – ни звука.

-Неужели рассказы Маланьи так подействовали, - Петр почувствовал, что вспотел даже. И ужасно захотелось пить. Но воду в бутылках они оставили в машине, а до нее нужно было еще идти через двор. Нет, Петр никогда не признался бы себе, что боится, хотя боялся на самом деле. Парень уже положил руку на ручку двери, но не решался открыть. Поежился словно от холода, хотя ночь была на удивление теплой. Потом плюнул, да что это я! Мертвецы какие-то, чушь собачья. Пройдя в кухню, увидел стоящую на столе бутылку минералки. Он помнил, что с ужина оставалась.

-Мертвецы, да? – прошептал он в злости то ли на себя за трусость, то ли на все вокруг. А потом налил в стакан теплой пузырящейся жидкости и выпил. Теплая газировка – не самый приятный напиток, но хоть в горле жечь перестало. И, разумеется, ничего не случилось – небеса не разверзлись и не покарали Петра прямо на месте. Поэтому парень спокойно пошел спать.

Нормально все было и утром, и когда они отправились. Лишь только по возвращении домой, у Петра скрутило живот. Да так, что хоть волком вой. Конечно, он и не подумал связать это с поездкой. Боль не прошла ни утром, ни вечером следующего дня. Делать что-то было невозможно, и стало ясно – без врача не обойтись.

Следующие дни прошли в бесконечных походах в больницу, анализах, попытках отказаться от госпитализации, разговорах с врачами, которые лишь руками разводили. А боль не проходила, не подчиняясь никаким обезболивающим. Одной ночью она стала настолько сильна, что Петр, еле доковыляв до телефона вызвал скорую. Но когда раздался звонок в дверь, за дверью стоял Василий

-Ты…я жду… - пробормотал Петр

Василь только головой покачал, и вдруг с неожиданной силой сгреб Перта как котенка и почти понес вниз, в машину. Усадил на переднее сидение , сам сел за баранку.

-Куда едем? – почти равнодушно спросило Петр

-Послушай внимательно. Повторять не буду, - начал Василий

-Я не могу слушать внимательно, как и невнимательно. Лишь боль чувствую.

-Сейчас станет полегче. На время. Чтобы послушал.

Петр ухмыльнулся, но боль действительно затихла, притаилась, словно зверек. Ворчала, ворочалась, показывая, что готова в любой момент вцепиться опять.

Василий кивнул. И заговорил, быстро, но четко

-Мертвецы после смерти уйти могут, а могут и остаться – помогать живущим. Могут остаться потому что дорогу не нашли, поскольку…ну это все неважно. Важно другое. Дорога у Вешек для мертвецов всегда была – уходи, не хочу. А они и не хотели. Только тут ведь какое дело – если дорога открыта и ничто не держит… один может остаться, два, три. Но не десятки же! Но в Вешках остались. И для того, чтобы на дорогу туда не тянуло их магнитом, им нужен хоть один путник. Который будет путешествовать между городами, где Вешки посередке, в Вешки заезжая. Постоянно туда и обратно, туда и обратно. Закольцовывая тем самым дорогу. Дороги магию свою имеют. И это помогает мертвым оставаться здесь, а живым пользоваться их помощью. Потому и двери не закрывают и не более никто – ни скотина, ни люди. Даже заболевшие родственники приезжают.

Петр верил и не верил. Но боли впервые за долгое время не было и он счел это хорошим знаком.

-Так ты меня привез в деревню не просто так. Сдать смену, как говорится?

-Так мне уже на пенсию пора. Вон и сын с невесткой зовут нас с женой на юга, к морю. Дом там у них.

-Ладно…положим…посчитаем, только на минутку, что я тебе поверил. Но причем здесь…

-Ты нарушил правило.

-Подглядывал?

-Ага, еще и болеешь ты из-за меня, - фыркнул Василий. - Мне твое состояние все сказало.

-Я скорую вызывал.

-Хорошо, что я до нее приехал. А-то в больнице ты бы вообще загнулся. Я же сказал – сгниешь заживо. На что хоть покусился-то? Небось, на виноград бабкин.

-просто на глоток минералки. – Петру вновь стало как-то зло и мерзко.

-Ну, бывает. Еще все исправить можно.

-Как это? К колдуну меня везешь.

-Нет в Вершках колдунов.

-И куда?

-Увидишь.

Больше Василий ничего не говорил, а Петр и не спрашивал. Так в молчании и доехали они до деревни. Там Василию пришлось помогать. Один из местных – крепкий мужик, Петр даже лица не запомнил – все расплывалось от вернувшейся боли. Вместе с Василием они потащили Петра куда-то

Следующий раз он вынырнул из боли и из почти бессознательного состояния на кладбище. Его просто привалили к одной из оградок

-Эй, вы чего?

-Сиди тут, - сказал Василий, - если жить хочешь. Сиди тут всю ночь. Ночью мертвяки придут. Будут говорить с тобой – слушай, спрашивать –честно отвечай. Показывать что – не смей отворачиваться, не смей спорить, не пытайся сбежать. Утром сможешь идти на все четыре стороны. Или даже попросить чего.

-А… - начал было Петр. Боль накатывала волнами, страха почему-то не было вообще, хотя кладбищ Петр обычно опасался. Не потому что в мертвецов верил, а по какому-то, доставшемуся от предков чувству дискомфорта рядом с покинувшими этот мир.

-Уйдёшь – так считай все, конец тебе, - сказал нравоучительно мужик рядом с Василием. Теперь Петр мог его рассмотреть – высокий и плечистый, косматый, что домовой настоящий. Или леший.

-Сиди. Одну ошибку ты уже совершил, теперь тебя проверять будут. Непросто это, но если справишься – молодец. Отвоюешь и жизнь свою, и может много больше , - сказа Василий и они вместе с мужиком развернувшись, стали уходить

-А я… - Петр попытался встать но не смог. И упал на землю, едва не пропоров себе бедро острым наконечником оградки. - То есть, я не смогу уйти?

Василий остановился и сказал:

-Ты можешь попробовать. Никто тебя не держит. Физически. И поверь – лучше бы держали. Потому что стоит тебе ступить одно ногой на землю за кладбищем – и никто не позавидует твоей судьбе.

После этого Василий вновь обернулся и на этот раз оба мужчины ушли.

-Ну и пусть, - сказал Петр. - Вот просижу здесь до утра, и все…Может, в мозгах что-то сдвинется, по крайней мере, домой меня отвезет.

Сам садиться за руль Петр сейчас вряд ли решился бы.

Боль тем временем вновь отступило и это принесло такое облегчение, что Петр тихо рассмеялся. Он уже и не видел ничего страшного в том, чтобы просидеть тут до рассвета – земля на удивление теплой была, может и уснуть удастся, из-за боли он давно уже не спал как следует. Утром эти дурачки сами увидят, что за идиотизм они тут устроили. А-то неровен час опять его сюда потащат, если сбежать надумает.

Петр устроился поудобнее, и стал рассматривать небо, усеянное звездами. В детстве он любил астрономию и решил – почему бы сейчас не вспомнить – все же занятие на ночь. Он нашел уже пять созвездий, когда позади послышался треск дерева. Резко развернувшись, Петр ничего не увидел. Вздохнул и сел вновь прислонясь к ограде. Ну и что он ожидал увидеть? Мертвеца, поднимающегося из могилы? Бред. Может все же попробовать поспать. Боль как раз отступила окончательно. Петр устроился поудобнее, но уснуть не смог. Потому что ОНИ появились.

Мертвецы не вылезли, ломая могилы, разгребая землю. Они просто появились и теперь стояли и смотрели на Петра. Сложно было сказать – чем. Ни у одного уже не было глаз, только черные провалы. Некоторые мертвецы видать, были совсем старыми – скелеты с остатками плоти. Другие – помоложе, и выглядели гораздо страшнее, чем скелеты. Петру показалось, что через некоторых мертвецов видно кладбище. Значит, это призраки? Тогда и опасаться нечего?

В нос шибанул сильный запах. Но на удивление пахло не чем-то неприятным, а мясом. Жареный на углях шашлык. Сочетание вкусного запаха и мерзкого вида сгнившей плоти окончательно помутило рассудок, голова закружилась. Петр всегда думал, а что он будет делать, попав в фильм ужасов. Теперь он получил ответ – ни-че-го. Сил не хватит на то, чтобы просто пошевелиться или закричать. Впрочем, Петр попытался встать. И тут же сильные, вовсе не призрачные костистые руки( возможно просто были руки скелета), прижали его плечи так, что попытка встать похоже, была бы равна поломанным костям. Петр остался сидеть.

-Смотри, - голос, простой мужской голос, не очень сильный и совсем негромкий, прозвучал, кажется в сознании, а не в реальности.

«Ведь им же говорить нечем», - догадался Петр. Вовремя и главное нужная в данной ситуации мысль пришла, ничего не скажешь. А потом Петру уже было не до размышлений об особенностях речи живых мертвецов. Потому что он окунулся в свои видения, которые не хотел бы вспоминать никогда в жизни.

В детстве часто Петру снился сон. Во сне он бродил по лабиринту из коридоров и комнат. Очень успешно, потому что точно знал – он идет правильно и приближается к концу лабиринта, к последней комнате. Но это вовсе не радовало его, так как опять же – он точно знал, что в конце скрывается нечто настолько ужасное, что его сердце не выдержит этого ужаса. Чем больше он бродил, чем ближе был к цели, тем страшнее становилось. Но при этом он не мог повернуть назад, просто шел как загипнотизированный. И вот, он уже стоит перед большой деревянной дверью с вырезанным глазом вверху. И тянется рукой к ручке, пока сердце замирает от дикого, животного ужаса. На этом сон заканчивался. Всегда. А тогда еде мальчик Петя просыпался в холодном поту. Подобные кошмары продолжались лет до десяти, а потом пропали

И сейчас кошмар вернулся. И он вновь бродил по бесконечному лабиринту и вновь было все как в кошмаре. И вновь он стоял перед дверью с глазом и открывал ее. Только он точно знал – на этот раз дверь он откроет и войдет внутрь. Прежний ужас вернулся вновь, но Петр все же передвигал ногами, идя вперед. Он открыл дверь и вошел в комнату. Сердце готово было лопнуть от усердия – так сильно билось. А сам Петр чуть не упал в обморок от безумного ужаса.

Не фига. Ничего не было в этой комнате. Просто сосем пустая комната с голыми стенами. Может ужас, который здесь таился, предназначался для мальчика Пети?

Петр очнулся вновь на кладбище, привалившись к оградке, пытаясь отдышаться. Мертвецы молча стояли рядом. Петру удалось даже встать и сделать несколько нетвердых шагов по направлению к выходу. Никто его не удерживал. Но Петр вспомнил предупреждение Василия. Теперь он уже не был таким неверующим, как раньше. Он прошел еще пару десятков шагов. Выход с кладбища был совсем близко. По сути, притащили его почти к выходу.

Петр сел вновь на «свое» место у оградки и сказал, посмотрев на мертвецов

-И что дальше…

Хотел выматериться, но не стал. Снова чуть не вскочил, не ожидая, что совсем рядом с его головой окажется голова какой-то бабки, с остатками кожи на лице, висящей лохмотьями. Бабка что-то шамкала, пытаясь сказать, но ничего не получалось. Петра немного передернуло все же.

-И что тебе-то надо? – почти простонал он. Потом неожиданно для себя прибавил. - Бабушка.

Почему-то Петр заставил себя смотреть именно в черные провалы глазниц, хотя это и было нелегко. И вновь погрузился в память. На этот раз погружение было плавным и словно в замедленной съемке, как и тогда, когда он в двенадцать лет провалился под лед пруда. И никого, совсем никого не было рядом. Тогда его спасли, хотя сам Петр этого и не помнил. А вот сейчас он не терял сознание достаточно долго, и вполне почувствовал и холод и то «незабываемое» чувство, когда легкие заполняются водой.

И вновь вынырнул у знакомой оградки. Весь мокрый. То ли вспотел. То ли действительно как-то протащил с собой воду из мыслей. Отдышался и спросил с улыбкой

- Дальше что?

Получилось даже весело. Хотя внутри все сжималось от ужаса. После второго видения он испугался. Тому, что видения, хоть и нереальные, просто заставят остановиться его сердце. Психосоматика и все такое.

Петр примеривался уже – может, удастся добежать до деревни? Там на машину и деру? Но он даже не представлял, где Василий оставил машину. К тому же…Петр вспомнил боль. Если до него добрались в городе, то какой смысл куда-то уезжать?

А еще его удивило, что он действительно не сошел с ума от страха и не ломанулся к выходу, как безумный. Ведь особо смелым Петр себя никогда не считал.

Взглянув на совершенно черное небо. Да, похоже до рассвета еще далеко…

***

Василий залпом выпил еще одну рюмку крепчайшего самогона (дед Антон варил его на славу), и скривился. Он, конечно, не смог бы услышать треска костей, но ему казалось, что этот звук льется в уши, заглушая все остальные. Василий был уверен, что именно этот звук сейчас на кладбище. Те трое, кого привозил Василий до этого – все как на подбор были серьезными мужиками, Петр им не чета. Одного из этих серьезных мужиков разодрали прямо на глазах у Василия. прождал почти до рассвета. Василий уже пришел к кладбищу, чтобы встретить его. Но увидел, как тот бежит, не оглядываясь, а за ним мертвецы, что теперь передвигались на удивление ладно и быстро. Василий закричал, остановить, но куда там. Напарник не слышал его. Василий видел, никак не мог отвернуться, когда мертвецы настигли беднягу и начали разрывать. Методично, словно роботы, отрывали кусок за куском, не обращая внимания на крики. После этого случая, Василий не стремился больше никого встречать с рассветом. Вот и в этот раз – парень не справиться. Зачем он его вообще привез? Ведь не собирался. Словно кто-то за язык потянул и под руку толкнул. Нет, все…хватит.

-Ты полегче, - ухмыльнулся Антон. - Не такое уж и дело, чтобы

-Не такое дело? Когда парня разорвали из-за меня?

-А ты не думай, - ответил Антон. – А парень и сам виноват. Обо всем предупредили, разве нет? Да ты не бойся, забудут об его существовании, как и предыдущих трех.

-Кто в такое поверит?

Василь выпил еще и встал, хлопнув рукой по столу

-Все. Не буду я больше ездить через деревню. Баста. Хватит с вас. Не найду я вам больше гонца, сами живите.

-Ты спокойней-то, а? – вновь хмыкнул дед. - Али не помнишь, как жену свою к нам возил, как у нее потом чудесным образом рассосалась и опухоль и метастазы. Все мертвецы наши. И дома хранят и здоровье и долголетие. Только пока контракт сохраняется. Да и предупреждали они твоего. Он им вроде даже понравился поначалу.

-Разве я не сполна расплатился? Четырьмя трупами?

-А разве им трупы нужны? Им нужен тот, кто по-прежнему будет дороги соединять из двух городов, чтобы мы посередке.

-Да почему же это один из вас сделать не может, а?

-Потому что он житель, а не путник, дубина ты стоеросовая. В общем, так. Ты сейчас выпей, отдохни, завтра поедешь. Заодно пересмотришь свои слова. Найдешь на замену себе Путника – и можешь быть свободен. Просто поискать нужно получше. Тебя же нашли…

-А до меня… - Василий только сейчас осознал, что и Терентьич, тот, кто первый рассказал ему, что удобно останавливаться по пути в Вершках ночевать, тоже мог и не сразу…Только потом, после пары раз, как ночевали они в Вершках по пути – рассказал Терентьич, почему на самом деле ему Василий понадобился. Василий посмеялся тогда. Но за все время много чего наблюдал. И последнее – жена. Поздно рак определили, врачи разводили лишь руками. А мертвецы Вершков помогли.

-Дай подумать. Ну да….вроде двух до тебя привозил. Оба не сдержались, глупенькие были. Ты иди, иди, поспи. Утро вечера если не мудренее, то как минимум разумнее.

Василий промычал что-то, но алкоголь, обычно так быстро его не берущий, сейчас почти полностью обволок сознание и Василий, даже не думая ему сопротивляться, пошел спать.

А утром он увидел сидящего за столом Петра, уминающего яичницу как ни в чем не бывало. Василий какое-то время смотрел на него веря и не веря своим глазам. Петр помятый, грязный, но живой…А парень посмотрел на него, улыбнулся и сказал

-Наконец! А я уж, думал, без тебя ехать. Сам бы потом на автобусе добирался. Поехали, а? Мне домой надо…очень.

Ната любила приезжать к бабушке на лето. Хотя в деревне бабушки, под смешным названием Щёчки, практически не было детей ее возраста. А с теми, кто был, как-то не сдружилась Ната. Но ей и без того было весело с бабушкой. С утра они уходили в лес или на речку, собирали ягоды, грибы и разные растения. При этом бабушка всегда объясняла к чему каждая травка или ягодка. Эта – от больного горла, а это – к ранке приложить.

Потом Ната и бабушка возвращались домой к бабушке, где все пропахло запахом трав, которые висели засушенные в пучках, лежали в разных баночках и кадушках. Бабушка делала пирожки или блины, и они вместе с Натой ели их, запивая чудесным травяным чаем с вареньем. Больше нигде Ната такого не пробовала. А еще бабушка много знала интересных историй, которых в книгах не писали, потому что мама и папа никогда такого Нате не рассказывали и ее читали. Было в бабушке –юркой, улыбчивой и сухонькой, что-то необычайное, что резко отличало ее от остальных бабушек в деревне. Правда Ната так и не могла понять, что именно. Чувствовала, а словами или мыслями выразить не умела.

Иногда к бабушке приходили какие-то люди и та тихо с ними разговаривала. А потом и часто давала им что-то в мешочке или склянке. Ната понимала, что это лекарство. Бабушка и ей давала всякие чудесно пахнущие травяные настои, когда Ната болела. А еще бабушка над ними шептала что-то. Горло действительно переставало болеть и жар проходил. А настои были гораздо вкуснее, чем те лекарства, которые давали ей в городе родители. Даже горькие настои.

Лишь однажды Нате запомнилось неприятное происшествие в деревне. В тот день бабушка занималась чем-то, а Ната играла во дворе с куклой. И тут – надо бы такому случиться, мимо двора проходили девочки почти ее возраста. Может только чуть старше. Одну из девчонок Ната как-то видела, но подойти не решилась, других нет, видать из города тоже приехали на лето. Радостная, Ната подбежала к невысокому кружевному заборчику и замахала руками.

-Привет, как вас зовут?

Новые девочки хотели подойти, но девочка из деревни не дала им.

-Вы куда, с ума сошли. Это же внучка ведьмы!

-Гонишь.

-Нет, правда, вы послушайте.

С этими словами она потащила подруг от забора Натиной бабушки, даже не потрудившись хотя бы словом обмолвиться с самой Натой. Ната осталась стоять, совершенно не понимая, что сейчас произошло. Она знала, кто такие ведьмы из сказок, что читала ей мать. В представлении Наты ведьма – это такая вредная злобная страшная старушка. И какое отношение ее бабушка имеет к этому образу. Глупые девочки, не стоит с такими дружить. И Ната продолжила играть со своей куклой. Поначалу она хотела рассказать бабушке о глупых девочках, чтобы вместе посмеяться, но к тому времени, как бабушка позвала ее обедать, сей случай выветрился из головы, как совершенно неважный.

Поездки к бабушке продолжались до определенного момента, а потом резко прекратились. Сначала бабушка уехала сама отдыхать, потом «ты уже взрослая девочка, тебе будет неинтересно с бабушкой, да и ей уже сложно за тобой уследить». Ната уговаривала родителей, что ей интересно с бабушкой, и она готова помогать ей, но родители были непреклонны. Ната была умной девочкой и сообразила, что, скорее всего, бабушка умерла, а родители, зная как дочка ее любит, побоялись об этом сказать. Ната прорыдала несколько ночей, но потом, постепенно, жизнь вошла в свою колею и вспоминая о бабушке Ната уже не плакала, а просто улыбалась, на ум приходило только хорошее – сказки бабушки по вечерам, ее блины, ее улыбающееся лицо, их совместные походы в лес. Удивительно, наверное, но Ната ничего не забыла из рассказов бабушки о травах. Потом, когда девочка научилась сама серфить в мировой паутине, она читала об этих растениях и удивлялась, насколько хорошо бабушка все знала. Ната пришла к выводу, что бабушка была травницей-знахаркой, почему и заслужила от неизвестной девчонки звание ведьма. Впрочем, Ната еще более уверилась в глупости той давней незнакомки. Конечно , травами можно было и отравить, но Ната даже представить не могла, что бабушка ее кому-то нечто плохое делала.

Жизнь девочки продолжалась обычно и спокойно, пока однажды бабушка ей не приснилась. Чуть постаревшей, но все еще такой же маленькой, быстрой и улыбчивой. В том сне они уже с повзрослевшей Натой собирали травы, а потом бабушка уже в своем доме учила девочку как их перебирать, засушивать и делать зелья. Это был хороший сон. Ната веселилась от души, не забывая, между тем запоминать и делать, как положено, но тут бабушка вдруг повернулась и сказала четко и громко

-Ты спишь, деточка. Не поняла еще?

Ната ощутила, словно внутри что-то ударилось о ребра и сердце замерло на пару секунд а потом вновь забилось. Все вокруг поплыло и подернулось туманом, но бабушка положила свою ладонь на лоб девочке и та вновь вернулась в сон уже осознавая, что спит. Ната с удивлением рассматривала окружающее. Было так необычно осознавать, что она спит и знает это. Бабушка молчала, давая девочке привыкнуть. А потом Ната расплакалась

-Так значит, ты действительно умерла, да? – спросила Ната сквозь слезы

-С чего ты взяла? –удивилась бабушка

-Ну…снятся же покойники.

-Так и живые снятся, - улыбнулась бабушка.

-Тогда почему ты раньше мне не снилась? Обиделась на что-то?

Бабушка вздохнула

-Не дано мне этой науки. Никогда не способна была в сновидении кому являться. Только вот сейчас, когда действительно прямо очень надо, так что дальше-край, сподобилась.

-Почему? И почему все же я прекратила приезжать к тебе в деревню? Тебя родители обидели чем-то.

-Если бы так, то ты-то тут причем, - хмыкнула бабушка, - дело в том все, что тогда я заболела сильно. При смерти была. И врачи и сын думали – все, помру. А я выжила. Но родители твои все равно боялись, что приступ в любой момент случиться и тогда….

-Что тогда?

-Тогда…видишь ли, все эти травы – дело хорошее. Но это только часть моих знаний. Да и наговоры – если прочтет их обычный человек, толку будет мало. А вторая часть моих знаний – та сила, что по роду передается. От матери к дочери. Только дочери у меня нет . А внучка хороша выросла.

-Постой, так… - Ната очень четко вдруг вспомнила. Жаркий день – бабушка что-то варит в кухне а ее из дома пока выгнала чтобы в жару готовки не умаялась. И вот эти девочки с их странным поведением. Ната рассказала бабушке.

-Я тогда еще с тобой посмеяться хотела над глупыми девчонками, но забыла. Так это правда. Ты ведьма?

-Называй, как твоей душе угодно, - махнула рукой бабушка, чуть посмеявшись, - у меня есть некоторые силы, да. Их немного, но уйти на ту сторону пока не передам их, я не могу. А твои родители даром что атеисты на словах, прекрасно мои силы знают, и не хотят, чтобы ты становилась как я.

-Но ты же никому зла не делала, правда? – спросила Ната, - и я не сделаю. Могу дать обещание.

-Не стоит, - резко и серьезно сказала бабушка, - сила это сила, также как травы это травы, которыми и лечить и убить можно. Как ты будешь пользоваться своей силой – мне неинтересно, знай лишь что за все отвечать придется, но не передо мной. А как я пользовалась силой своей – тоже мое дело.

-Извини, - пролепетала Ната пораженная строгостью бабушки.

-Ничего страшного, - улыбнулась старушка своей лучезарной улыбкой, от которой у Наты всегда становилось теплее на душе.

-Так все же – почему ты пришла.

-Потому что мне действительно настала пора умирать.

-Нет, бабушка, ты не можешь. Я вот убедилась что ты жива, я могу уже сама к тебе приезжать. Мы будем в лес ходить и ….

-Наталья!, - опять строго сказала бабушка, - послушай меня. Я –умираю и ни ты ни кто либо другой ничего с этим поделать не может. Вот только если я силу не передам по роду, мучиться буду и на этом свете и на том. И от тебя зависит, будут ли эти мучения или нет.

-Я…приеду к тебе обязательно. Родители не узнают даже.

Бабушка покачала головой

-Нужно чтобы они сами привели тебя к моей постели. Такое правило. Но я придумала одну вещь. Тебе лишь нужно чуть мне подыграть.

И бабушка улыбнулась

***

Когда на следующий день Ната пришла из школы, то она услышала, как родители громко разговаривают в комнате. Ната прислушалась

-И что, только мы можем? – спрашивала мать

-А кто же еще? – удивлялся отец, - тело никому не выдадут. Да и кому хоронить-то? Не мели ерунды. Сегодня же и поедем.

-Куда поедете? – Ната зашла в комнату

-Ната, доченька, - мать прикусила губу. – твоя бабушка. Она…

-Она сегодня умерла в больнице. – закончил фразу отец

Ната бросилась в свою комнату и упала на кровать. Тут ей не пришлось ничего разыгрывать – слезы были вполне настоящие. Через некоторое время, в комнату зашла мама и села на кровать, гладя девочку по голове.

-Не плачь, родная. Бабушка тебя любила. Но она была очень старенькой

-Тогда почему вы запрещали мне ездить к ней? – спросила Ната

-Она болела. Сильно. Тебе нельзя было… - мать вздохнула, - поверь, так было надо. Но ты ведь будешь помнить бабушку?, Да?

Ната вытерла слезы и села.

-Да, конечно. Мы с ней всегда гуляли в лесу. Или готовили вместе.

Девочка улыбнулась вспоминая. А потом вдруг вспохватилась

-Ты знаешь, мы однажды в лесу сокровище зарыли под елью одной.

-Сокровище? – улыбнулась мама

-Ну да. Там целый набор. Серьги очень красивые с синими и бесцветными камнями, которые еще так блестели на солнце. И кулон, и пару колец. С жемчужиной и тоже с камнями, как же бабушка говорила. Да, она сказала, что это сапфиры. Такие огромные. Сказала еще – что мое приданное. Да только я замуж не собираюсь.

-Ну вот и славно, - сказала мама. Потом вдруг заторопилась, - мне пора. А…где эта ель не помнишь

-Помню. Но так рассказать сложно, - сказала Ната. – увидеть надо

-Да…хорошо, - мать вышла из комнаты. Ната тоже проскользнула в коридор и прислушалась. За закрытыми дверьми родители опять почти шептались, но Ната еще в детстве нашла особое место, прислонившись к которому ухом можно было все слышать. Почему – кто знает, но было слышно прекрасно.

-Так мать и вправду брала драгоценностями.

-Похоже на то.

-В сущности, теперь бояться нечего, пусть с нами поедет.

И отец встал, направляясь к двери, а Ната быстро проскользнула в свою комнату. Там ее отец и застал. Входя, сказал

-А ты что сидишь! Собирайся, с нами поедешь! С бабушкой попрощаешься тоже, да…, - тут отец замолчал и вышел. А Ната вновь улыбнулась. Сработало!

Когда они доехали до дома бабушки было уже темно. В окнах горел свет. Ната словно с цепи сорвалась, она побежала вперед, в раскрытую калитку и в дом, дверь которого тоже не была заперта.

-Бабушка! – закричала она, подбегая кровати, на которой лежала старушка. Ната опустилась на колени и взяла руки бабушки в свои, почувствовав, словно легкий ток прошелся по пальцам вверх.

-Успела.

-Спасибо, успела, - проговорила старушка.

-Прощай, бабушка, - сказала Ната и слезы вновь покатились по щекам.

-Ну почему обязательно прощай? – бабушка подмигнула, - скорее, до свиданья. Или не хочешь?

-Очень хочу.

-Значит свидимся еще. Ну а то, что выглядеть по иному будем, так это же не беда?

Ната кивнула

-Ната, что ты делаешь! – послышался истеричный крик сзади. Ната даже не обернулась.

-Я делаю то, что попросила бабушка. – сказала она. А старушка рассмеялась тихо, сделала последний глоток воздуха и дыхание ее прервалось. Ната осторожно встала и повернулась. Сейчас, смотря на родителей она почему-то испытывала такую дикую злость на них, на их глупость, которая на столько лет лишила ее бабушки, на их «мы знаем лучше, как надо» Нате вдруг стало душно тут, рядом с ними. Она прошла мимо застывших на пороге комнаты родителей и пошла во двор. По пути обернулась и сказала.

-А сокровища там, под яблоней кривой за домом. Берите, мне они не нужны.

Потом Ната еще долго сидела на скамейке во дворе, наблюдая появляющиеся на небе звезды. Родители не беспокоили ее и девушка спокойно обдумывала все, что случилось. Плакать ей больше не хотелось. Скорее в ее сознании была какая-то светлая грусть. Она вспоминала бабушку и улыбалась сама себе. А что касается силы – она пока не чувствовала ничего особенного. Но как бабушка говорила – не надо торопить события. Можно и подождать.