Одним из мест, где активнее всего разрабатывают курскую магнитную аномалию (КМА) является Лебединский горнообогатительный комбинат, что близ города Губкин Белгородской области. На спутниковой карте найти его проще простого - рядом с отверстием чуть поменьше, Стойленским ГОКом.

Карьер ЛГОКа имеет максимальную ширину 5км, глубину до 600 метров. Не трубка в Мирном, конечно, но тоже неплохое место, чтобы подумать о карьере. Чтобы думалось комфортней, там сделали смотровую площадку, но она на территории комбината, и официально туда попасть можно только с экскурсией. Про неофициальные способы в Интернете, вроде, тоже что-то писали.

Техника внутри обитает не простая. Составы с породой возят тяговые агрегаты, локомотивы настолько тяжёлые, что выезд на пути РЖД им запрещён. Посмотреть на них можно в живую можно только на разных ГОКах. Среди автотранспорта встречаются БелАЗы, хотя с высоты площадки это просто маленькие машинки

Так сложилось, что, как и многие люди, я не люблю больницы. Стерильная чистота, безукоризненная белизна стен, запах медикаментов – кто бы знал, насколько мне это осточертело. А, да, забыл прибавить побритых наголо старух, женщин, детей, мужчин. Казалось бы, они совершенно разные, но кое-что их объединяет: стрижка под ноль, осознание приближающегося конца и невыносимый эгоизм на фоне замедленной смерти.

Забавно, вполне возможно, я скоро стану одним из них. Если уже не стал, а моя горячо любимая жена старательно все время скрывала от меня суть происходящего.

Еще не люблю больницы за то, что в моменты многочасовых ожиданий своей очереди к врачу в голову лезут мысли весьма и весьма странные. Начинаешь представлять, как без тебя начнут обходиться родные, как скоро о тебе забудут на работе, как в один прекрасный момент дети начнут называть папой незнакомого тебе мужчину. Столько всего изменится, если умрешь. Уже для того, чтобы сохранить равновесие и собственную значимость, готов цепляться за любую возможность…

-Пряников, проходите.

-Миш, нас зовут, - отзывается Таня, моя жена.

-Иду.

Я сел на стул перед моим лечащим врачом, Таня – на кушетку у стены. Долгое время доктор рассматривал бумаги и справки, иногда кривя лицо.

-Ну, что я могу сказать…. – голос заставил меня встрепенуться.

-Да? – очнулась Таня.

-Отрицательная динамика, конечно, осталась, однако причин для беспокойства уже не так много…

-Что вы хотите этим сказать? – спросила жена.

-Если быть поточнее…

-Если быть поточнее, - тут я не совладал с собой, - обычно так отмахиваются от тяжело больных. Я не собираюсь ничего делать ни с собой, ни с вами, так что просто скажите нормальным, человеческим языком, шансы на спасение есть?!

Врач тяжело вздохнул.

-У вас пошли метастазы в левое плечо и по ребрам. Будем медлить – дойдет до легких и сердца.

-А там уже… - дрожащим голосом продолжила Таня.

-Успокойся! Так, хорошо, доктор, мы еще можем что-то сделать?

-Несомненно! Сейчас ваша задача – скорее сдать анализы и собрать документы на курс химиотерапии. И убедиться, что ваша страховка покроет все расходы.

-С этим проблем не будет. Когда можем приступать?

-Есть еще один нюанс: в последнее время наша клиника курирует столько пациентов, что мы просто не справляемся с потоком, поэтому набор на процедуру проходит на конкурсной основе. Как с донорскими органами, понимаете?

-А разве это не живая очередь?

-Не совсем. Во-первых, быстрее проходит тот, кто раньше всех соберет необходимые бумаги, а, во-вторых…..никогда не мешает, кхм, помочь учреждению, в котором вы лечитесь…

-Да-да, понимаю, - сказал я, одновременно доставая свой бумажник, - сделаем все, что в наших силах.

Прошло еще около двух недель, прежде чем объявили, что меня готовы взять на лечение. Какая неожиданность… Честно говоря, никогда не понимал, отчего люди ратуют против коррупции? Мне быстрее помогут, да и медикам проще будет жить. В конце концов, я ведь делал это не просто так. Я хочу, пока могу, дать хорошее будущее своим детям, хочу дальше заниматься своим любимым делом, хочу быть рядом с моей Таней, хочу жить! Иногда можно поступиться навеянными обществом принципами, чтобы достичь своих целей.

Наконец, в назначенный день я снова пришел в ненавистную клинику в надежде выйти из нее здоровым человеком. Наверное, первый раз в жизни не испытываю страха перед больничными коридорами, ожидая врача. Хотя, судя по всему, я нескоро увижу доктора…

-То есть как это поставлены на три пункта ниже? Мы ведь собрали все документы еще полгода назад, – раздался из кабинета моего врача женский голос, –сыну становится все хуже, анальгетики уже не справляются с приступами. Витя кричит от боли по ночам! Доктор, неужели вам все равно?

-Не в моих обязанностях решать, кого лечить раньше, кого позже, – парировал врач, – поступил приказ от начальства, и я ничего не могу с этим поделать.

-Вы же давали клятву Гиппократа! Вы так и будете наблюдать за тем, как умирает ребенок?

-Ничем не могу помочь, уважаемая, –отчеканил доктор, – Теперь прошу меня простить –приемный час окончен.

Я увидел, как врач раскрыл дверь и, придерживая ее с недовольным выражением лица, указывал посетительнице свободной рукой на выход. Та вышла заплаканная и, наспех стерев потекшую тушь, подошла к сидевшему напротив мальчику. Увидев меня, доктор просто засиял от радости.

-О, Пряников, здравствуйте! Ну что, готовы? Скоро вы у меня поскачете!

-Мама, – послышался голос ребенка, – а я скоро смогу бегать?

-Прости, дорогой, придется нам пока подождать.