***
Предисловие.
Как и когда он родился я узнала от бабушки. Меня никто не спрашивал о необходимости в нём, а значит я сидевшая на кормлении у бабушки перестала быть у мамы единственной. Он появился где-то в «медвежьем углу», но при этом его смогли доставить во время к врачу и не дать ему сдохнуть, как 75 % малышей, которые умирали в аналогичных ситуациях. Он – счастливчик! Этот ребенок был разрушением моих детских надежд, а значит любить я его не обязана.
Часть 1. Говнюк
С его появлением мама наконец-то занялась мной. Она приехала к бабушке и прихватила с собой не затыкающегося ни на мгновение маленького «родственника». Бабушка, оглядев очередного внука, сучившего ногами по пеленке и оглядывавшего большущими в пол лица синими глазищами ее скромную светлицу, погладила его по головке с ещё не заросшей впадине «родничка». Теперь и бабушка влюбилась в него. Я почувствовала себя самой несчастной, ведь на меня давно так никто не смотрел и не гладил с такой искренней заботой и лаской. Всхлипнув, я убежала на сеновал, где от жалости к самой себе проплакала до вечера. Вечером бабушка согнала меня из убежища и покормив сообщила мне «страшную» новость, что завтра я уезжаю вместе с мамой и младшим «батиком» к маминому новому мужу на житье. Не смотря на мои просьбы оставить меня у себя бабушка была не преклонна и я в расстроенных чувствах забралась на печь, где покувыркавшись и устраиваясь поудобней в наваленных на широкий помост русской печи пуховых перинах в расстроенных чувствах уснула.
***
Утром бабушка умыла меня и нарядив в мое самое красивое платье заплела мне две косички, вплетя в каждую из них по синей ленте. Покрутившись перед старым зеркалом, местами с осыпавшемся серебрением, я вновь почувствовала себя любимицей и красавицей, и оттого состроила смешную рожицу и подмигнула своему отображению. Жизнь прекрасна, когда тебя любят!
Но тут из за занавески раздался требовательный крик младенца и все внимание еще секунды назад любовавшейся на меня бабушки немедленно переключилось на него. Он явно осознанно разрушил момент моего счастья.
***
Потом были сборы, где мать с бабушкой не давали мне скрыться и попрощаться с друзьями. Они пихали в баулы и единственный чемодан мои пожитки и еду на дорогу. Недолгие проводы, где тятя Федор, усадив меня и маму на телегу, сложил на ее задок узлы и чемодан, и понукивая старую кобылку с коровьим именем Зорька, покатил нас по пыльной сельской дороге на станцию, которая увозила меня навсегда от бабушки и моей беззаботной детской жизни в деревне. Покачиваясь в подскрипывающей телеге, я смотрела на поднявшую в прощании руку бабушку; на уходящие вдаль домики полюбившейся деревни; за скрывающейся излучиной речки, где деревенские мальчишки, вылавливая из стоячей воды кувшинки дарили их мне, а я приняв очередной цветок вплетала его в венок, который от множества кувшинок превращался в красивую белоснежную корону; и где была школа, в которую я вместе с деревенскими я поступила и окончила свой первый класс. Я смотрела и не могла насмотреться и тихо пришептывая прощалась со всем, что мне было дорого.
Малец, укачанный неторопливой повозкой в итоге уснул и мать, всю дорогу державшая его на руках, взглянула на меня.
- Как же ты выросла дочка! Красавицей стала!- Мать тихо произнесла не желая будить беспокойного младенца. – Сейчас сядем на поезд и поедем. Уверена, что тебе там понравится. С нами тебе будет лучше, чем у бабушки.
Я улыбнулась и прижалась головой к плечу мамы, но «братец» опять прервал нашу идиллию, заворочавшись в своем кульке и истошно запищал, чего то в очередной раз для себя требуя. Мать, вновь переключилась на него и отстранилась от меня, и я внезапно ощутила, что он всегда будет стоять между мной и мамой, и от того стало так горько на душе, что я вновь заплакала.
- Не расстраивайся доченька.- Мать, продолжая покачивать сверток с обретенным «родственничком», утешила меня.- На будущий год Лёнечка немного подрастет и мы приедем к бабушке на твои летние каникулы.
Она так и не поняла, что ставя его на первое место, она оставляет меня вечно второй.
***
Поезд раскачивался, а Ленька орал, превратив целому вагону пассажиров поездку в сущий ад. Как мама не укачивала его, как не стелилась перед ним, «родственничек» продолжал выводить свою партию требований и не давал покоя никому. К нему даже врача вызывали на станции, но врач осмотрев наглого до жизни ребенка, не найдя причину его крика, что то нацарапал на бумажке и предложил прикладывать грелку к его животу. Доброхоты и тут нашлись. Кто-то из пассажиров мигом нашел грелку, которую наполнили кипятком и обмотав в несколько слоев приткнули к животу братца. Тот успокаиваясь покряхтел, пукнул и … обосрался. Я изрядно уставшая и расстроенная от такой жизни ползала по баулам и чемодану, искала во что его переодеть, а потом выносила загаженный им подгузник, чтобы сбросить его в туалет. Мне было неприятно, что этот гадит, а я выношу.
Часть 2. Засранец
Мамин новый муж встречал нас на перроне с букетом цветов. Высокий светловолосый мужчина с обветренным лицом и такими же, как у младенца голубыми глазами. Он зашел в вагон, обнял маму и на моих глазах поцеловал ее. Потом сгреб наши вещи и потащил их по узкому вагонному проходу, задевая ими по стенкам перегородок плацкарта. Спустившись из вагона, он помог маме сойти со ступенек и подхватив меня поставил возле баулов. Опешившая от такого поведения я смотрела на маму, а она смотрела на него- моего отчима, который уже вовсю сюсюкался с младенцем. Потом была поездка на каком-то грузовике, где места в кабине мне не нашлось и я вместе с пожитками и отчимом ехала в кузове куда то, поминутно подпрыгивая на колдобинах проселочной дороги, увозящей меня в новую и непонятную для меня жизнь.
***
Как же хорошо, что лето так быстро пролетело и наступило 1 сентября. Я пошла во второй класс начальной школы. В классе 12 девочек и только три мальчика. Странности видно будут преследовать меня и дальше. В моем классе я единственная блондинка и единственная русская. Девочки со мной не особо хотят общаться, а вот мальчики не дают проходу. Даже на уроке они не сводят с меня своих раскосых глаз. Учительница делает всем замечание и только лишь мой сосед по парте принимает бонусы от своих одноклассников. Я в результате перешептываний услышала, что за место рядом со мной один предложил подарить другому коня. Так что я вновь купалась в лучах всеобщего внимания. Уже забыла когда я носила портфель, ведь возле дома, комнату в которой выделили отчиму по службе, меня всегда поджидал кто-то из одноклассников, ожидающих возможность меня проводить до школы. Отчим посмеивался на вниманием ко мне, мама хмурилась, а продолжала пользоваться услугами бесплатных носильщиков. Братишка все еще продолжал ночами орать, но установленный отчимом распорядок медленно, но верно приучал его к времени сна и времени бодрствования и через шесть месяцев «мелкого» мать отдала в ясли, что дало ей возможность выйти из декретного отпуска на работу.
***
Братец, находившийся весь день в яслях, подрастал и в итоге решением старших был доверен мне. Я отводила его утром в сад и забирала домой вечером. Он стал моим «хвостом». Я, садясь делать домашнее задание, выкладывала перед ним его нехитрые игрушки, но он игнорировал их и залезая на стул, сопровождая криками требовал внимания к себе. Естественно, что попавшая к нему в цепкие руки тетради мгновенно превращались им в обрывки, а учебники, «отбитые» у него, в результате наших боестолкновений лишались под его непрерывные крики страниц с домашним заданием. Отчим как то раз наблюдающий со стороны за сценами моей учебы и борьбы с младшим «братцем», отгородил мне шкафом угол комнаты и перенес в него стол и стул. У меня наконец- то появился свой уголок, где я могла отдохнуть от надоеданий мальца и заняться учебой. На радость мне отчим купил телевизор и теперь Ленчика интересовало содержимое ящика с голубым экраном, а не содержимое моего портфеля.
***
Отчим с мамой работали и по достижению двухлетнего возраста самого младшего члена нашей семьи, отчиму выдали направление на перевод в другой город , что значило для всех очередной переезд и потерю всего достигнутого за это время. Я вновь лишалась друзей и поклонников, что наиболее сильно задевало мое самолюбие.
Я сердилась на взрослых с их решениями. Синеглазый мальчуган смотрел на меня снизу вверх и не понимал отчего я расстроена и лез ко мне на колени. Когда его надоедливые преследования мне надоели, я оттолкнула его от себя и он упал. Кровь потекла у него из разбитой брови и стала заливать глаз. Он немного помолчал и завыл. Я обхватила его и бегом бросилась в медпункт, находившийся на окраине нашего поселка. Всю дорогу не уставая Ленька орал и я уже запыхавшаяся от бега, прикрикнула на него. Он посмотрел на меня и затих. Его бессильное тельце я втащила в кабинет фельдшера. Ленька был без сознания и кровь покрыла маской его лицо. Моя кофточка была заляпана его кровью и я испуганно протараторила тетеньке в белом халате, что этой мой брат и просьбу спасти его, иначе меня дома убьют. Тетенька выгнала меня из кабинета и занялась пацаненком.
***
Я страшилась не его смерти, я боялась последствий! Отчим… А мать никогда не простит. Я сидела возле кабинета и плакала не понимая за что мне такое далось.
***
Мать никогда не говорила о Боге, а бабушка ночью молилась. Я однажды видела, как она просила Бога за всех нас. И даже после рождения братца просила за него. И я в первый раз взмолилась: «Боже, дай ему сил не умереть!»
***
Пришли отчим и мать. Они присели в коридоре возле меня, лепечущую молитвы и ничего со мной не сделали, потому что знали, что я их семья и даже если я виновата, то это не повод меня унизить или оскорбить. Мама смотрела на мои моления и не прерывал их , но когда я дошла до крика, отчим тихо взял меня за плечо и сказал: «Прекрати!» Я как то внутренне успокоилась и обхватив его туловище сказала: - Папа, прости!
Он, не оттолкнув меня, погладил по голове и с выдохом произнес: - Мы все виноваты. Нечего было оставлять его на тебя! Мы, взрослые отвечаем за Вас обоих, а значит наша вина больше!
***
Мать не отходила от Леньки и я стала придатком в постельной суете. Что я могла? Отчим поняв, что я здесь лишняя взял меня за руку и вместе со мной пошел домой. Он купил мне мороженное и что-то говорил, а я впервые поняла, кто отец. Он развеял мои слезы, рассказав, что с Ленькой все будет хорошо, а потом говоря о том, что мама меня любит, заставил меня усомниться, что Ленька стоит между мамой и мной. Он говорил и говорил, а я вновь была счастлива, ведь у меня появился отец, который меня понимает.
***
Все было вроде хорошо, но брата я потеряла именно тогда. Отец водил в нас в школу вместе при этом отпускал мою руку в какой то только ему известный момент, чтобы вроде и не казаться слишком внимательным, а в то же время не показывать окружающим что я не самостоятельна. Но Леньку всегда он доводил до класса. Там он его раздевал и провожал в класс.
В ожидании возвращения нашего младшего я и папа сидели на подоконнике после школьных занятий и встречали его. Он вылетал взбудораженный из класса и всегда в первую очередь кидался к отцу. А потом ко мне и что кричал о своих победах, оценках и какой то девочке по имени Надя. Мы, смеялись, одевая его и вели его домой.
***
А потом папы не стало… И провожать и встречать брата стала только я. Я сидела на подоконнике, как когда то с отцом, читала учебник и ждала того, кого меньше всего ожидала. Он вылетал из класса и бросался ко мне снова неся свою тарабарщину. Вышедшая следом за ним учительница мне рассказывала о поведении брата, о его отношениям с одноклассниками и о его проблемах с девочками в классе. И я поняла, что мелкий влюбился, но не знает, что с этим делать. Я дала ему пару листков и предложила написать записку девочке в которую он влюблен, а я оценю каково его послание, но братец обиделся и решил все делать сам. После его самодеятельности меня вызвала его классная.
Я зашла в класс и увидела его. Он сидел на самой первой парте- один. Он молча смотрел на окружающее и как пружина готов был разжаться. Семилетний пацан точил зубы на весь свой класс. Как это развидеть? Никто не хотел сидеть с ним рядом и учительница при всех заявила, что такие как мой брат это в лучшем случае преступники.
Ленька сумел своим поведением внести в мою жизнь разнообразие. Теперь меня все мальчики в школе считали только неполноценной нянькой моему младшему брату- Зверенышу. Он дрался и никому не давал спуску, а от того мое ученичество превратилось в педагогическую сагу «Как воспитать младшего брата.», в которой я все время была только наблюдателем и не могла никак справиться с разбушевавшимся Засранцем.
