ilinimperium

Каждый год в род Белозёровых, как и в любой другой из семи великих, проходил приём детей с магической силой. Для многих было удачей, если у ребёнка просыпался дар. Это уже другая ступень, другой статус.

— Вот, племяш мой, — улыбнулся молодой рыжеволосый мужчина.

— Хорошая у вас кровь, — улыбнулся в ответ помощник князя Эйрик, — почти каждый год кто-то приходит. Ну, покажи, малыш, что у тебя?

Довольно высокий для своих девяти лет мальчик спокойно подошёл к столу, за которым сидели сильнейшие маги. Он сосредоточился, поднял руки, и между ладонями сверкнула голубоватая молния.

— Отлично, — во всю свою окладистую бороду улыбнулся Эйрик. — У себя оставишь? Или к нам в род передашь?

Эйрик глянул на рыжеволосого. Тот задумчиво посмотрел на главу рода Белозёровых. Стать учеником князя Гостомысла — мечта многих, только вот на данный момент никому, кроме Ингвара, сына правителя Восточных земель, это не удалось. Но тот — гений: пробудил магию в пять лет.

— Сам обучу, — видя, что князь молчит, произнёс рыжеволосый.

— Ну и отлично. — Эйрик пометил в списке имя. — Кто следующий?

Дождь всё-таки пошёл. Крупные капли словно пытались разбить прозрачный купол, но, проиграв эту битву, лишь бессильно скатывались по нему. Смотр растянулся почти на полдня. Кто-то проходил сразу, а кто-то долго беседовал с Эйриком и другими помощниками. Сам князь не произнёс ни слова. Он внимательно смотрел на молодых магов, прикидывая их дальнейший потенциал. Кому-то из них в будущем придётся идти зачищать разломы. Мир богат магической энергией, но вместе с ней приходят создания хаоса, готовые уничтожить всё. Именно те, кто смотрит за разломами, и являются элитой этого мира.

— Вроде всё, — ближе к вечеру сообщил Эйрик. — Пятерых можно смело в среднюю школу отправлять: уровень и возраст подходящие, остальных — в начальную.

И тут помощник понял, что взгляд князя направлен совсем не на него. Проследив за взглядом, Эйрик увидел, что Гостомысл смотрит на дальний угол, в котором разгорается зеленоватое сияние.

— Это что? — произнёс помощник.

Теперь и все собравшиеся вопросительно смотрели на расширяющееся свечение. Оно становилось всё больше. Вдруг из него показалась маленькая нога, а за ней и её владелец — домовой. Все удивились: магическая нечисть никогда не покидала место проживания. Но если само появление домового было всего лишь удивительным, то вот продолжение вообще лишило всех дара речи. Из зеленоватого света домовик вытащил за руку девочку, маленькую, словно куклу. Да и выглядела она так же: в зелёном сарафанчике и такой же косынке, с корзинкой в левой руке.

— Не понял, — произнёс князь третью фразу за весь смотр.

Домовой, нимало не смущаясь, потащил девочку к столу. Та мелко перебирала ножками, аккуратно держа корзинку.

— Здравствуй, княже, — произнёс домовой, слегка склонив голову. — Вот, привёл тебе, — кивнул на девочку. — Перед матерью её слово я сдержал, теперь это твоя забота.

Домовой повернулся к девочке, поправил ей косынку, обнял, потом снял с её руки колечко и исчез, оставив присутствующих в состоянии шока. Все смотрели на девочку.

Минуту ничего не происходило, затем сероватый свет окутал малышку — и на месте куклы возникла девочка лет шести. Она на старый манер поклонилась присутствующим, подошла к великому князю и, стеснительно улыбнувшись, произнесла:

— Доброго вечера, дедушка.

В этот момент даже у невозмутимого князя нервно дёрнулся уголок рта: к таким шуткам судьбы он не привык.

Эйрик удивлённо-вопросительно взглянул на друга. Не то чтобы легкомысленное поведение Драгомира, сына князя, было чем-то необычным, но это даже для него было перебором. Завести ребёнка на стороне — это пятно на всю семью. Да и оракул, который был в каждом уважающем себя роду, ещё много лет назад предсказал князю одного сына и одного внука. И тот, и другой на данный момент были в наличии.

— Ну-с, кукла, — князь Гостомысл восстановил дыхание — на кону стояла честь его рода, — а кто тебе сказал, что я твой дедушка?

Голос князя был строгим. Даже стоявшие рядом маги поёжились: суров князь. Но они понимали — дело, с какой стороны ни взгляни, было некрасивым. Если кто-то пытается очернить доброе имя рода Белозёровых, то момент самый подходящий: появление новоявленной внучки видели десятки человек. И в любом случае — настоящая внучка или нет — разговоры всё равно будут.

В отличие от насторожившихся взрослых, девочка, видимо, совсем не боялась князя. Она подошла поближе, и Эйрик, помнивший великого князя ещё мальчишкой, резко выдохнул. Родные сын и внук не были так похожи на Гостомысла, как эта девочка. Заяви домовик, что девчушка — дочь князя, Эйрик ни на секунду бы не усомнился в этом: те же ярко-зелёные глаза и вздёрнутый носик.

— Мама сказала, — спокойно ответила девочка.

Данный аргумент снова заставил всех замолчать. Что может сказать шестилетний ребёнок? Какой с него спрос? Да и держится она спокойно, учитывая, что её притащили туда, где много незнакомых людей, и оставили одну.

— Так, заканчивайте тут. Эйрик, идёшь со мной.

Князь встал, подошёл к девочке и протянул руку. Та не задумываясь взяла его за руку, и через секунду все трое исчезли во вспышке телепорта.

Они оказались около большого деревянного дома. Девочка с любопытством осмотрелась и нахмурилась. Что-то ей явно не понравилось.

— Советников сюда. Тащи как есть, — приказал Гостомысл. — А я немолодого отца приглашу.

Отрывок из книги «Зов разлома», том 1. Автор — Ольга Титова. Издательство — Империя Илин.

Честно говоря, я долгое время считала, что из-за этих нагромождений разноцветных папок, сшивов и книг меня было совсем незаметно. Они охраняли меня, словно каменные стены средневекового форта. Но кто же знал, что новый руководитель умеет подкрадываться настолько бесшумно. Хоть бы набойки металлические на туфли сделал или колокольчик на шею вешал, что ли. А ещё — поскорее бы отошел подальше и перестал суровым взглядом своих серых глаз вгонять меня в краску.

Вот только уходить Лазарев не хотел. Вместо этого он сделал шаг ещё ближе, отчего в нос ударил сногсшибательный аромат его парфюма. Что-то травянисто-древесное, приятное, напоминающее о скорой весне заставило мои мысли устремиться ещё дальше от работы, хотя дальше, казалось бы, некуда.

— «Женщина — не слабый пол, слабый пол — это доски»? — язвительно процитировал он фразу из моего статуса на сайте, которая в его исполнении выглядела ещё более дурацкой и несуразной, чем раньше, когда Аллочка убеждала меня её туда добавить. — Серьезно? Ясенева, вы меня поражаете и заставляете сомневаться в вашей профпригодности!

И я поняла, что поразила Дениса Станиславовича далеко не в лучшем смысле этого слова. Оправданий в голове никак не находилось, и я молчала, разглядывая его, пока он изучал так невовремя зависшее на мониторе бело-оранжевое окно с моей фотографией в левой его части.

— Вы правда считаете, что кто-то клюнет на такое? — полюбопытствовал он ехидно, отвлекая меня от совсем неприличного любования рельефными мышцами его скрещённых на груди рук.

Нужно на законодательном уровне запретить красивых и головокружительно пахнущих начальников. Или хотя бы для начала штрафовать за то, что закатывают рукава брендовых рубашек на рабочем месте. Ну ни в какие ворота не лезет, правда!

— Что бы вы ни имели в виду под словом «такое», это звучит оскорбительно и не имеет отношения к моей профпригодности и вообще к работе! — нашлась наконец я, потому что злость на его язвительные комментарии неожиданно придала сил.

— Разве? Не реши вы заниматься этим в рабочее время — слова бы против не сказал, но теперь уж извольте, — лениво усмехнулся шеф уголками губ. — Подобные фото и избитые фразы привлекут разве что извращенцев.

А вот Аллочка с пеной у рта убеждала, что я выгляжу на снимках очень целомудренно и строго и не вызову у потенциальных женихов никаких противоречивых мыслей. Она когда-то была завсегдатаем сайтов знакомств и чувствовала себя на них как рыба в воде, в отличие от меня. Подруга рассказывала, что там нередки альфонсы, мошенники и просто ненормальные, поэтому я предпочла положиться на её жизненный опыт. Но Лазарев, вероятно, считал иначе.

— Сами вы извращенец! — вспылила я обиженно, поскольку слышать такое, да ещё и именно от него, почему-то было слишком неприятно. — Компьютер у меня виснет! Я и хотела бы работать, но он сначала вырубился, потом загрузил старые вкладки вместо новых, а тут ещё вы подкрались!

Начальник недоверчиво приподнял одну бровь. Естественно, я бессовестно врала насчет собственных планов, но компьютер и правда был раритетным — то, что он вообще включался, можно было смело считать одним из чудес света.

— Я Станиславу Викторовичу давно говорила, и он пообещал выделить новый, но постоянно было не до того, а потом… — я замялась на секунду, но всё же с уверенностью продолжила: — А потом появились вы.

Станислав Викторович руководил адвокатским бюро S&L, расшифровывающимся как «Сушков и Лазарев»[1], много лет, и работалось с ним легко и комфортно. Ни ругани, ни споров, ни нравоучений. Я выполняла то, что от меня требовалось, и вовремя получала оплату за свой необременительный труд. Но так продолжалось ровно до того момента, пока Лазарев-старший неожиданно не заболел, а его место не занял привлекательный до умопомрачения, но столь же вредный Лазарев-младший.

И теперь он смотрел на меня странным, не поддающимся определению, взглядом. Не то оценивающим, не то презрительным. Под ним я почувствовала себя крайне неуютно и невольно поежилась.

Я вообще не привыкла быть предметом разглядываний: всю жизнь старалась казаться как можно незаметнее. Носила неброские, невызывающие наряды, почти не красилась и считала, что красота должна быть в первую очередь внутри.

Тем не менее с тех пор, как в бюро появился Денис Станиславович, я, то и дело задерживая на нём заинтересованный взгляд, — разумеется, из исключительно эстетических соображений, — задумывалась над тем, что моё правило имеет исключения. Видимо, это приближающаяся весна так действовала на меня, мутя и без того неуправляемые гормоны.

И вот именно это исключение возвышалось надо мной со скрещёнными на груди руками, ухмылялось очень уж саркастичной ухмылкой и сверкало глазами цвета грозового неба.

Я же надеялась, что мысли не написаны на моём лице, словно в открытой книге. Смущение и без того успело расцвести внутри пунцовыми цветами.

А Лазарев строго произнес:

— Подготовьте все свои дела и адвокатские производства к передаче, подшейте и оставьте на столе. А через полчаса я жду вас в моём кабинете.

Отрывок из книги «По ту сторону экрана». Автор — Татьяна Миненкова. Издательство — Империя Илин.

Я увлеклась изучением документов и почти не вслушивалась в монотонные голоса следователя, Лазарева и его подзащитного, как вдруг в кабинет влетела женщина в расстёгнутом засаленном пальто и накинулась на Дениса:

— О! И ты здесь, мразь! — воскликнула она, тыча в адвоката пальцем. — Из-за тебя этот урод уйдёт от ответственности! И где только денег на тебя наскрёб?! Все вы как проститутки — где больше денег дадут, там и лижете!

Лазарев, который на моей памяти никогда не лез за словом в карман, молчал, позволяя крикливой оппонентке выговориться. Застыл, словно каменное изваяние, и слова отскакивали от него, не причиняя вреда. Он оставался равнодушен, даже когда она стала крыть адвоката трёхэтажным матом и проклинать его и всю его семью до пятого колена. И женщина, наверное, не остановилась бы, если бы следователь не забрал у неё какие-то документы и не вытолкал за дверь.

Она продолжила шуметь уже в коридоре, выкрикивая что-то вроде: «Как вы все, сволочи, спите спокойно по ночам?!» — а в кабинете как ни в чём не бывало продолжился допрос.

Лазарев вёл себя спокойно, ни один мускул не дрогнул на его лице, словно этого цирка одной актрисы и вовсе не было. А я долго не могла собраться с мыслями и понять, что вообще произошло. Однако спросить напрямую при всех не решалась, а возможность поговорить выдалась, лишь когда Семён вёз нас обратно в бюро.

— Не хотите пообедать, Ева Сергеевна? — спросил Денис вместо ответа.

Я кивнула, потому что и правда успела проголодаться.

Вскоре мы оказались за столиком ресторана на верхнем этаже высотки, соседней с нашим бизнес-центром. Всё вокруг было верхом эстетики и совершенства: облицованные деревом стены, тяжёлые портьеры панорамных окон, накрахмаленные скатерти на круглых столах и сверкающая чистотой фарфоровая посуда. Это, пожалуй, напоминало бы свидание, если бы не разговоры, которые мы вели:

— Кем была эта женщина? — снова спросила я, когда нам принесли заказанные салаты.

— Жена погибшего потерпевшего в том уголовном деле, которое вы фотографировали сегодня, — флегматично отозвался Лазарев. — Даже странно, что вы не догадались.

Не то чтобы не догадывалась, просто уголовных дел в его производстве достаточно много, потерпевших по ним — тоже. Я могла её понять. Когда погибает близкий человек, желание найти виноватых вполне объяснимо, а до содержащегося в изоляторе обвиняемого женщине было не дотянуться. Но зачем вообще следователь, зная её настрой, позволил им с адвокатом встретиться?

— Вам что, не захотелось ничего сказать ей в ответ? Оправдаться как-то? Это выглядело как… — запнулась я, подбирая подходящее слово.

— Трусость? Унижение? — любезно предложил варианты он, а я, доев и позволив официанту забрать пустую тарелку, пожала плечами. Денис усмехнулся: — Так выглядит достоинство, Ева Сергеевна.

— И вам совсем не хотелось ответить ей что-нибудь столь же оскорбительное? Эмоции всё-таки никто не отменял.

— Ответив, я лишь затянул бы этот конфликт до бесконечности. Я ведь не первый год работаю и успел испробовать разные варианты. Можно сыпать ответными оскорблениями, можно оправдываться и объяснять, что просто делаешь свою работу, но игнорировать — лучшее решение из возможных. Ругаться и драться нужно с равными, а с такими, как она, это лишено смысла.

Подали горячее, и я позволила себе насладиться истекающим соком говяжьим стейком, какой точно не сумела бы приготовить сама. Да что там сама! Такой бы, наверное, даже Аллочка не приготовила.

— И всё же, наслушавшись подобного, наверное, непросто спать по ночам? — полюбопытствовала я, вспомнив, что он обычно допоздна переписывается с Яной, которая на самом деле — я.

— После нескольких лет работы приобретаешь определённую толстокожесть и перестаёшь воспринимать все эти заявления близко к сердцу. Адвокатом вообще редко бывает кто-то доволен, и людская злоба со временем воспринимается как неотъемлемая часть профессии.

— А как же подзащитные?

— Они — в первую очередь, — хмыкнул Лазарев, разрезая ножом свой стейк. — Получив обвинительный приговор, считают, что виноват адвокат, а не их признательные показания, лица на видеозаписях и откровенные разговоры с подельниками по прослушиваемому телефону. Мягкий им обычно тоже не нравится — значит, адвокат недостаточно постарался и приговор мог бы быть оправдательным.

— А оправдательный? Слышала, в вашей практике и они не редкость.

— Оправдательный подзащитные считают своей заслугой, мол, это означает, что они невиновны, а адвокат срубил с них денег и ничего особенного не сделал, — усмехнулся Денис, пожав плечами.

Я позволила себе улыбнуться, потому что его слова звучали как анекдот, хотя после сегодняшнего представления я не сомневалась в их правдивости. Лазарев говорил отвлечённо, даже с некоторым цинизмом, словно ничего из сказанного его не касалось. Хотя всего пару часов назад я была свидетелем того, что касалось, и ещё как.

— Тогда не проще ли было бы выбрать работу поприятнее?

— Может, и проще, но я не любитель искать лёгкие пути. Адвокатская профессия позволяет не нуждаться ни в чём, какой бы она ни была. Я не привык упускать очевидную выгоду. К тому же порой бывает интересно.

Отрывок из книги «По ту сторону экрана». Автор — Татьяна Миненкова. Издательство — Империя Илин.

В этот раз они дрались с особой злостью, но сила Гостомысла уступала Злату. И Белозёров, впечатавшись в стену, зашипел от боли.

— А я тебе говорил: чем лучше гнётся спина, тем меньше синяков на ней, — сказал Кожемякин и, довольный, ухмыльнулся. — Травник, тащи сюда лошадь.

— Она… не твоя, — выдавил Светлояр, пряча игрушку за спину.

— Это кто тут у нас осмелел? — Кожемякин навис над Светлояром, который был на полторы головы ниже него. — Мне что, тебя на дверь за шиворот повесить?

Светлояр закрыл глаза. Мальчик боялся боли, да его и не били никогда, но Гостомысл доверил ему свою игрушку, и просто так Светлояр сдаваться не собирался. Кто-то дёрнул его за руку, Светлояр открыл глаза и увидел перед собой спину Гостомысла.

— Отойди от него и лапы свои убери. — Гостомысл наклонил голову и исподлобья посмотрел на Кожемякина.

Злат размахнулся, но его удар не достиг цели: магическая энергия вырвалась из руки Гостомысла прямо в лоб Кожемякину. Вымогатель игрушек отлетел, снося телом стол и скамейки, и грузно упал. Гостомысл посмотрел на свою руку — и в ней вспыхнул магический огонь. Он шагнул к Кожемякину, присел возле него и произнёс:

— Тронешь хоть кого-то или отнимешь что-то — сотру в порошок. Можешь быть уверен.

Гостомысл не кричал, в его голосе не было угрожающей интонации, но все сразу поверили, что так и будет.

На следующий день всё училище сходило с ума из-за Гостомысла, который пробудил в себе магию в восемь лет. Мастера что-то проверяли, смотрели и восхищённо кивали головами. Теперь все хотели подружиться с юным талантом, только тот не впустил никого в своё окружение. Так и были они втроём: Гостомысл, Наволод и Светлояр.

А вот Злат Кожемякин остался один. Те, кто крутился вокруг него, моментально исчезли. Все знали, что Гостомысл Белозёров не шутит и если пообещал, то слова не разойдутся с делом. Места за обеденным столом вокруг Кожемякина опустели, а каждый, кто ещё вчера восхвалял его силу, сегодня язвил и старался унизить мальчика.

***

Лето вступило в свои права. Трое друзей расположились на заливном лугу возле излучины реки. Наволод показывал, как формирует рунные круги. Светлояр и Гостомысл пытались за ним повторить.

— Вы их совсем не чувствуете? — Наволод удивлённо посмотрел на друзей. — Руна же… Она как живая! В ней стихия заключена.

— Не чувствую, — своим спокойным голосом ответил Гостомысл. — Покажи мне готовую, я её повторю и активирую, а вот эти все художества не моё.

— А мне нравится, — не согласился Светлояр. — Наволод, покажи ещё.

Гостомысл Белозёров развалился на траве, подставляя лицо солнцу. Наволод и Светлояр были рядом, рисовали свои руны, ругаясь из-за их последовательности в печатях. День обещал быть прекрасным: им дали разрешение через две недели посетить свои семьи. Однако скоро бубнёж друзей, от которого у Гостомысла возникло стойкое желание спать, перекрыл шум, идущий от реки. Трое мальчишек пристали к кому-то, кто ловил рыбу на небольшом, устроенном на реке мостке. Один из них пинком сбил корзину с уловом в реку. Раздался смех.

Гостомысл встал и направился к реке: очень ему хотелось взглянуть на смельчаков, нарушивших его отдых. Двое любителей рунной магии сразу последовали за ним. К их удивлению, тем, кто остался без улова, оказался Злат Кожемякин. И сейчас он рассматривал троих напавших.

— Ну и? Что ты нам сделаешь? — открыто веселился мальчишка лет одиннадцати. — Белозёров тебя быстро тонким слоем раскатает.

— Что сделаю? — Кожемякин задумался. — Всех троих в речку кину.

Злат так быстро сгрёб их в охапку и швырнул в холодную воду, что веселящаяся компания и пикнуть не успела.

— Всё, Кожемякин! Конец тебе! — вынырнув, крикнул самый старший из троицы. — Я всё Белозёрову расскажу!

— Можешь не утруждаться, я тебя и так слушаю, — раздался сзади знакомый спокойный голос.

Злат обернулся: да, сзади стоял Гостомысл Белозёров собственной персоной, величественный и невозмутимый, что лично Кожемякина несказанно бесило.

— Он на нас напал! — увидев подмогу, моментально заголосила плавающая в реке троица. — Кожемякин так и не перестал задирать всех!

— Серьёзно? — На губах Гостомысла появилась злая ухмылка. — По-вашему, я настолько туп, что даже ничего не видел?

Гостомысл резко взмахнул рукой, в воздух взлетели разрезанные, словно мечом, листья кувшинок.

— Если произнесли моё имя, готовьтесь принять последствия, — сказал Белозёров. Ещё один взмах рукой — и волна отнесла троих мальчишек от берега. — Это первое и последнее предупреждение.

— Слушай, красиво сказал, — неожиданно подал голос Кожемякин и расплылся в улыбке. — Надо будет запомнить.

— А ты почему позволяешь им так с собой поступать? — Гостомысл хмуро поглядел на Кожемякина.

— Скучно было, — пожал плечами тот, — все что-то учат, а мне это не интересно. Я бы лучше на охоту сходил или хоть на рыбалку.

Гостомысл молчал: в его голове созревал безумный план. Он взмахом руки вытащил из реки сброшенную корзинку, подхватил удочку, кивнул Кожемякину и сказал:

— Идём, покажу, где лучше клюёт.

— Да запросто. — Кожемякин расплылся в улыбке. — А ты рыбу-то готовить умеешь?

— Наволод умеет, — не оборачиваясь, произнёс Гостомысл.

Наволод со Светлояром переглянулись, но спорить не стали: Гостомысл никогда не принимал необдуманных решений. И если он решил добавить в их компанию наглого, несносного драчуна Кожемякина, значит, в этом тоже был какой-то сакральный смысл. Ребята просто не знали, что Гостомыслу тоже было скучно и ему нужен кто-то, с кем можно сходить на рыбалку и померяться силой, а не только учиться.

Отрывок из книги «Зов разлома», том 1. Автор — Ольга Титова. Издательство — Империя Илин.

— Ты ему заразу в раны занесёшь, — подходя к ребятам, краснея, произнёс Светлояр.

Те с удивлением взглянули на маленького травника.

— А как надо? — поинтересовался Наволод. — Я в лекарском искусстве не силён.

Светлояр достал тщательно оберегаемый им мешочек, вынул из него небольшую, плотно закрытую, глиняную бутылку и кусок холщовой ленты.

— Подвинься, — попросил он Наволода.

И, открыв бутыль, полил её содержимым рану на спине. Гостомысл сморщился, вокруг раны зашипела белая пена. Светлояр дождался, пока шипение не исчезнет, и повторил снова. Когда рана, по его мнению, стала достаточно чистой, Светлояр нанёс на неё мазь и перемотал холщовой лентой.

— Пару дней не снимай, — убирая лекарства в мешок, произнёс Светлояр. — Должно быстро зажить.

— Здорово у тебя получается, — улыбнулся Наволод. — А я вот подорожник от лопуха не отличу.

Светлояр изумлённо взглянул на мальчика.

«Такое вообще может быть?»

— Наволод, ты помоги ему, не зря ведь он сюда пришёл, — распорядился Гостомысл.

— Понял, — кивнул толстячок. — Ну, что ты тут искал?

— Да я сам справлюсь, — смутился Светлояр. — Вы отдыхайте.

— Э нет, друг, так не пойдёт, — усмехнулся Наволод. — Гостомысл не любит в должниках быть. Так с чем помочь?

— Да мне всего лишь кора ивы нужна на отвар кровоостанавливающий, а река разлилась — не подойти, — пояснил Светлояр. — Приду через неделю, как вода спадёт.

— Идём, покажу тебе ивы, — надевая рубаху и вставая с земли, ответил Гостомысл. — Может, и нам ещё не раз твой отвар понадобится. Продашь?

— Да я и так дам, — ответил Светлояр. — Мне всё равно лечить некого, да и лекарь я ещё не настоящий.

— Не скромничай. — Наволод, расплывшись в улыбке, хлопнул его по спине. — Слышал я, как травницы тебя хвалят. Из всех нас ты в этом лучший.

— Это они так шутят. — Светлояр покраснел, но внутри радовался: никто ему такого никогда не говорил.

— Вот в мою сторону они так не шутят, молча терпят, — хохотнул Наволод. — А Гостомыслу так вообще только котёл мыть доверяют.

— Зато он всё знает! — возразил Светлояр. — В прошлый раз он аж через два дня слово в слово повторил всё, что рассказывал мастер зелий. А теория магии? Там мастера только при одном его виде стоят в восхищении.

— Да, Гостомысл такой, — кивнул Наволод.

— Ну если вы мной восхищаться закончили, то, может, пойдём? — спросил Гостомысл. — Хотя я могу и подождать, пока вы не выговоритесь.

— Вот ты деревянный какой! Тебя хвалят — хоть бы улыбнулся, что ли, — надулся Наволод.

— Я себя знаю лучше вашего, так что хватит языком чесать, идёмте, — ответил Гостомысл.

Он направился вниз по реке, Светлояр и Наволод поспешили вслед за ним.

На ужине Наволод помахал Светлояру рукой, приглашая его за их с Гостомыслом стол. Все стали переглядываться: первый раз за всё время своенравный Белозёров и его друг пригласили кого-то за свой стол. И этим кем-то стал маленький травник Светлояр, трусливый и вечно плачущий от любого грубого слова. «Бесполезное приобретение», — подумали дети.

Отрывок из книги «Зов разлома», том 1. Автор — Ольга Титова. Издательство — Империя Илин.

Гостомысл прибыл на следующий день. Высокий, спокойный и невозмутимый он прошёл мимо Злата Кожемякина, словно того и не было. За ним семенил невысокий толстенький мальчик, который опасливо оглядывался как на Кожемякина, так и на окружающих.

Стоило только взрослым удалиться, как состоялась первая драка между Златом и Гостомыслом. Причём начало положил именно последний. Светлояр тогда совсем приуныл: один задира — это терпимо, но два — перебор. Однако впоследствии выяснилось, что Гостомысл никого не трогал, на чужое не претендовал, учился даже лучше тех, кто был старше, и никогда не позволял обижать Наволода. Светлояр завидовал, ведь сам он так и не нашёл себе друзей, и свободное время проводил у травниц, запоминая лекарственные травы и рецепты отваров из них. Жизнь у юного Светлояра была довольно унылой, а Кожемякин всё так же отнимал у других понравившиеся ему игрушки, раздавая оплеухи несогласным.

Так прошла зима, наступила весна, и тогда на учебной площадке снова сцепились Кожемякин с Белозёровым. В ход пошли деревянные мечи, которые им выдали для тренировки. Только вот сила Гостомысла и рядом не стояла с силой Злата, и будущему князю Белозёрову изрядно прилетало, пока их не растащили взрослые.

Отрывок из книги «Зов разлома», том 1. Автор — Ольга Титова. Издательство — Империя Илин.