alanych

Почитал в похожих темах реальные ужасы про дедовщину в Советской армии и решил поделиться тем, с чем столкнулся сам. Сразу скажу, то что я рассказывал своим ровесникам, воспринималось ими как что-то малореальное, ибо их опыт был другим. Цифры и некоторые имена преднамеренно изменены или просто не помню.

Мы еще на гражданке были наслышаны про ужасы дедовщины и ненавидели ее сразу. Когда прибыли в часть в час ночи, вокруг нас, алмаатинцев, собрались дембеля с одним вопросом - как там на гражданке и какие свежие анекдоты есть. В общем почти до утра рассказывали всякие истории и на коварные вопросы отвечали, что денег нет. Прапорщик, что вез нас, заранее предупредил что деньги точно заберут дембеля и собрал их у себя. Через недельку, правда, честно их отдал. Потом приехали ребята из Иваново и Средней Азии (с нами 77 человек, что считалось много) и начался карантин. Командовал нами какой-то сержант в очках, который всех называл чурками (меня лысого за русского категорически отказывались принимать). При очевидных залетах по незнанию, он обычно перед строем вызывал провинившегося и отчитывал подражая азиатскому акценту:

- Ты что обурель…оборзель … Выглядел он конечно как идиот, особенно со свисающим до яиц ремнем.

Мы, алмаатинцы, быстро сдружились с парнями из Ташкента, среди которых были и узбеки, и татары и кореец Дю – здоровый и, невероятно, добрый бугай. Потом кстати вместе с ними разводили и своих и старших сослуживцев на горький перец. Им его регулярно присылали и они знали, что я его люблю. Перед кем-нибудь из россиян, белорусов или украинцев с аппетитом съедались пару стручков горького перца, и говорилось, что это вкусно. Им обычно не верили, тогда в ход запускали меня:

- Саня, перец горький будешь?

- Да с удовольствием – я подходил и, смакуя, разжевывал стручок, показывая блаженство. После этого жертва кусала перец и отплевываясь бежала полоскать рот от непривычной как нам горечи.

Была реальная группа таджикских пацанов, которые вообще не понимали русского языка, но только на первом году службы. С таким таджиком меня поставили первый раз дневальным. Он умудрился разозлить какого-то старослужащего, и тот начал наезжать на пацана прямо по посту. Я кое-как погасил этот конфликт, фактически закрыв парня собой и не давая его бить. А поскольку мы еще не давали присяги, а я был на голову выше этого деда, он как-то не рискнул на меня прыгать. Позже этот таджик стал поваром, и у меня на кухне был полный блат от масла с хлебом и жаренной картошки по вечерам до мяса или специального плова по каким-либо событиям.

Через месяц карантина нас отправили по ротам и батальонам, где и стали дрючить. Но только дрючить в нашей части означало учить молодых бойцов профессиональным навыкам. За бестолковку сержант заставлял бегать кросс в противогазе, отжиматься от пола или проходить «дорогу жизни» на спортплощадке.

Конечно были и неуставные взаимоотношения. Пацаны на полгода старше стояли в окнах на шухере, пока деды смотрели телек, бегали за сигаретами для дедов, пару чмошников стирали за дедами белье. Кто отказывался получал, но повторно его уже не заставляли.

Когда я стал сержантом, первым делом настоял, чтобы молодые не стояли на шухере в мое дежурство. Объяснял, что лучше залечу с телевизором и получу взыскание, чем меня будут прессовать за неуставные взаимоотношения. Деды поворчали, но в итоге решили твои залеты, твои проблемы.

Молодых периодически били, но при мне ни разу просто так. За вольную или невольную подставу, за залет по пьянке (оборзевший дух, еще службы не тащит, а уже бухает), за неуважительное отношение или дерзость в сторону старослужащих (я дважды получил и понял важность иерархии), но преднамеренного гнобления не было. Были и просто идиотические случаи.

Наш сержант взвода молодых радистов только стал черпаком и любил в классе массу подавить, вместо того, чтобы молодых гонять. Отправлял нас на физзарядку, а сам отлеживался в казарме. Дедам это не понравилось и они вызвали его на разговор с хорошей плюхой по роже (разведка донесла). Тот начал буйствовать и на следующее утро ребятки с юга СССР отправились на зарядку в 20-ти градусный мороз без шапок и положенных перчаток. Мало того, что пробежали 3-хкм кросс, так он нас еще и на дорогу жизни завел. Там надо было на руках по металлическим трубам метров двадцать перейти. К завтраку весь взвод, кроме двух «казахов» меня и Гани, отправился в санчасть. У кого отморозило уши, у кого вздулись волдыри на ладонях от термальных ожогов. Сержанта посадили на губу, а потом и вообще заменили на другого.

Но ребят на полгода нас старше гоняли посильнее. С одной стороны, сохранялись там какиетрадиции, которые наш первый ротный жестко пресекал, а с другой за год службы из них только два парня белоруса и сержант Павлов стали спецами, причем Павлов был и спецом и водителем. Остальные были балластом всю службу, а двоих самых гнилых дембеля напоследок отхреначили, несмотря на то, что они уже были деды. Поскольку эти два дембеля были моими земляками, я как-то за них заступился. Виктор и Наиль меня просветили:

- Саня, эти козлы стучат с первого своего дня в армии. Половину наших залетов на их совести. Кстати, наверняка и на тебя уже стучали. Кто ты, как общаешься, чем тебя можно прижать. Ты думаешь просто так, все быдло бестолковое через полгода из роты убрали, а эти остались, и даже ротный ничего не смог сделать.

Была еще одна прикольная дедовская традиция в батальоне. Три наши роты имели специфические прозвища: нас планшетистов называли «суслаˈми», соседнюю радиоприемную «зайцаˈми», а радиопередающую «моржами». Если вечер был томным или по телеку ничего интересного после отбоя посмотреть было нельзя, деды развлекались лежа на кровати. Кто-нибудь из них подавал команду:

- Суслы´!

Молодые обязаны были лежа горизонтально громко ответить – Мыыыыы!

- Всеобщее презрение зайца´м!

- Вот сууууууки! – кричали молодые. Со стороны приемников раздавалась ругань дедов с выскоком в коридор:

- Душары, салабоны, сгною, …бу, глаз на жопу натяну и моргать заставлю!

Выходили в коридор наши деды и заявляли:

- Наших духов не трогать, своих дрючьте!

- Ах так – подрывались деды приемников – Зайцы´!

- Мыыыы! – отвечали молодые из приемной роты.

- Всеобщее презрение сусла´м!

- Ууууу, сууууки!

Теперь начинали ругаться на молодых зайцов наши деды и получали ответку. В это время над нашими дедами начинали прикалываться деды моржей. И игра расширялась:

- Суслы´!

- Мыыыы!

- Зайцы´!

- Мыыыы!

- Всеобщее презрение моржам!

- Вот суууууки! – грохали две роты молодых.

- Моржи!

- Мыыыыы!

- Всеобщее презрение сусла´м и зайца´м!

- Ууууу, сууууки!

Иногда вариации менялись, и мы с моржами кричали против зайцов. Иногда они против нас. Правда один раз чуть не случилась большая драка, когда деды стали выкрикивать по персоналиям. И деды крикуны сцепились в коридоре. Товарищи их развели:

- Не хватало, чтоб мы перед духами друг другу морды били.

Один раз нас за этим делом застал молодой новенький офицер – дежурный по части. Стал стыдить и требовать, чтобы деды-крикуны вышли в коридор. Но все лежали и даже похрапывали. Проверять тот не стал и ушел. Зато как только хлопнула входная дверь раздались три команды:

- Суслы´! - Зайцы´! - Моржи!

- Мыыыыыыы! – грохнула сотня глоток.

- Всеобщее презрение дежурному по части!

- Вот, суууууууука!

Через полчаса таких перекличек батальон затихал и мирно спал до утра.

Дело было уже на втором году службы на крупных весенних учениях. Было уже несколько переездов. Мы снова стояли в каком-то лесу, как по легенде учений вся система стационарного ПВО оказалась уничтожена, и ее нужно было срочно заменить передвижными. Срочно собрали команду радистов, планшетистов и дублирующего энергообеспечения и перекинули в какой-то бункер. Там мы всю ночь готовили к работе фурнитуру, планшеты, налаживали связь. К утру все готово, а то, что бойцы не спали больше суток, никого не интересовало.

Надо сказать, что планшет в центре не похож на наш. Он был широкий трёхъярусный и охватывал картинку от Атлантики до Урала. Работать по привычному нереально. Мы договорились все маршруты целей веду я, а Женька с Колей будут писать на них ТТХ (тактико-технические характеристики). Для меня это освобождало время, чтобы успеть за Жданом, которого я сам подготовил как диктора, и он умел читать до 24 целей в минуту. Его от нас тут же забрали в этот самый центр, и под его голос я работал до конца службы.

Собрались генералы, офицеры, работа началась. Это был четырехчасовой ад. Такой работы делать еще не приходилось, как потом посчитали я провел более полутора тысяч самолетов-целей. Я летал по планшету как фанера над Парижем. Через полтора часа я стал понимать характер и порядок налетов, стало чуть полегче в том плане, что я стал предугадывать, в какой части планшета будет следующая группа целей.

И вот где-то в середине работы, командующий учениями запросил характеристики одной из групп целей. Дежурный офицер полковник их не разглядел и заглянул за планшет, обратившись к Женьке. Тот видимо не понял, что от него хотят или где эта группа и стал дергать меня за рукав. У меня в ушах гремят цифры, а тут кто-то дергает. Я отмахнулся, Женька настаивал, ну я его и послал. Как мне показалось я прошептал, но жесткий удар по планшету указкой, заставил снять наушники:

- ТТХ таких-то целей – жестко спросил полковник. Я назвал, благо они были перед глазами. Надел наушники и продолжил работу.

Как потом рассказал моему ротному офицер, работавший с радистами там же, со стороны все выглядело так. Генерал спрашивает, полковник заглядывает за планшет, и оттуда несется поставленным сержантским голосом:

- Пошел на ЙУХ, не видишь, я работаю.

Но, пока я этого не знал и отработал по полной до конца, не испытывая каких-либо особых чувств в отношении того злосчастного эпизода. Как только налеты закончились, командующий объявил окончание учений, офицеры стали расходиться. Я снял наушники и тут же мой взводный на меня набросился:

- Ты чего материшься за планшетом.

Но нам не дали договорить. Заглянул полковник и приказал:

- Планшетисты на выход к командующему.

Там уже собрались все офицеры, прапорщики и радисты. Мы стали в общий строй. Затем по очереди представились по должности и званию. Командующий поблагодарил за хорошую работу, а потом спросил:

- Кто матерился за планшетом?

Я вышел и еще раз представился.

- Ладно, матерщинник. Всем кроме него солдатам 10-дневный отпуск.

- Разрешите обратиться, товарищ генерал – неожиданно подал голос Женька. Командующий вопросительно на него посмотрел. – Младший сержант Горячев обращался ко мне, когда я не разобрался в целях. Потом он ведущий планшетист и выполнил всю работу, мы только помогали.

- Ладно – ответил командующий - и этому тоже 10-ти дневный отпуск, раз у него такие хорошие товарищи.

Когда мы вернулись в свой лес, ротный вызвал меня к себе, и я ему доложил о происшествии, но он только посмеялся и отпустил. Стоило мне забраться в свой кунг, двое суток без сна, как раздался стук, я открыл дверь-окошко и ко мне заглянул Женькин взводный:

- Слушай, это правда, что ты командующего на … послал.

- Да нет – говорю – я Женьку послал.

- Ну, ну, рассказывай – заржал прапорщик и ушел.

По приезду в часть, на следующее утро на разводе подводились итоги. Настроение у меня было приподнятое. Мне командующий отпуск объявил. До этого уже три раза объявляли и лишали за разные малозначительные обидные залеты. Командир всех поздравил, ибо часть отличилась. Потом начштаба стал объявлять награждения. Сначала офицеры, потом прапорщики, потом и до нас дошла очередь. Всех объявляют, а меня нет. И вот уже список закончился. Я скривился. Тут начштаба встрепенулся:

- Есть еще один. Младший сержант Горячев! Выйти из строя!

Я вышел.

- Десять суток ареста!

- Есть! – Я развернулся и встал в строй.

Неделю ждал, когда мне на губу. Наконец сказали готовиться. Умылся, побрился, свернул ремень. Хожу по казарме, жду команды. Тут в казарму залетает офицер из штаба ПВО округа, который курировал непосредственно наши передвижные пункты управления.

- Какого хрена ты тут прохлаждаешься. Две минуты и в полной боевой готовности на выход.

- Товарищ подполковник, - обратился к нему ротный – ему начштаба части 10 суток ареста объявил.

- Передай этому жирному борову – ответил подполковник – что без меня этот солдат никогда никуда не сядет. Иначе он сам будет передвижные пункты управления лично строить своими руками.

В общем, это была очередная командировка, все как и предсказывал сержант Т.

Когда ушли наши деды, на смену им в нашу роту пришло 29 парней из Москвы, Ярославля и Иваново. Наши новые деды пришли в ужас. Как эту толпу «дрючить». Там были и крепкие парни. Поэтому нас новых сержантов вызвали на собрание и дружно поручили по всем армейским правилам управляться с этой толпой самостоятельно, как то профессионально обучить и при этом привить соответствующее уважение к дедам.

С новыми парнями проблем не было. Во-первых, сразу сказывалась разница в базовом образовании между Россией и Средней Азией, им дважды не надо было объяснять элементарные вещи, а во-вторых среди них гнилья практически не было. Пару-тройку бойцов, которые тупили быстро перевели в хозроту и через полгода к сожалению забрали возить командира части Юру. Это его русское имя, он был 25-летним корейцем с Дальнего Востока с высшим образованием, да еще и работал в Ивановском пединституте преподавателем физкультуры – дзюдоист. В армию пошел сам, чтобы получить красный паспорт и свободно перемещаться по Союзу. Я тогда впервые узнал, что существуют целые поселки людей с зелеными паспортами, которые как зэки должны были регулярно отмечаться и не имели права их покидать. Благодаря своим способностям Юра окончил Иркутский институт физкультуры или что там у них есть и получил разнарядку в Иваново. Богатый жизненный опыт и личное обаяние сразу вывели его за рамки всех порядков армейской дедовщины.

Более того, были и очень талантливые ребята, к примеру Гоша-футболист, балагур и балабол, чесал, что играл за Спартак Владикавказ, но реально играл в футбол технично, умно и красиво. В сборной части мы с ним играли сдвоенный центр полузащиты. Были два Андрюхи из Ярославля. Мой алматинский приятель Женька сдружился с Андреем П., тот красиво и быстро рисовал, а я сдружился с Андреем К. и на почве футбола (крайний правый в сборной) и по жизненным принципам. Я его через полгода забрал в свою бригаду и позднее передал свой центр.

А пока мы с Женькой и еще двумя сержантами, Колей Г. и Витей С. взялись за воспитание молодого пополнения. Правда Коля и Витька тоже не фига не умели, их учили командовать и радиолокации, а попали в планшетисты. Но им это было очень легко, особенно моему комоду (командир отделения) Коле Г. Парень был мастер на все руки, вплоть до того, через полгода стриг наш призыв и дедов, а через год к нему бегали офицеры нашего батальона. Даже если он не знал дела – месяц два и Коля был мастер. Более того, у него уже был ребенок. Женился на своей преподавательнице в техникуме (3 года разницы), а за 4 месяца до дембеля у него родилась еще и дочка – удачно съездил в отпуск, который заслужил по честному за три месяца службы в нашей роте. На предложение подать рапорт и уйти из армии раньше срока, Коля сказал:

Витка С. был одессит-украинец, со всеми вытекающими от происхождения качествами характера. Дружелюбный, безумный фанат футбола (левый крайний в нашей сборной) и лучший коптер, из числа которых я знал. У наших бойцов все всегда было, в том числе зимой зимние портянки у всех, при этом у него всегда был маленький запас всего. Меня он перед дембелем выручил новой шинелью с иголочки. Выручал так всех, кого считал друзьями. С учетом того, что наш глубокоуважаемый старшина ушел на пенсию, и полтора года рота была без «старого», Витька тащил основные обязанности старшины роты.

Через полгода рота и батальон отличились хорошими результатами на учениях. Офицеры получили новые звания и премии. Мы решили воспользоваться этим моментом и выпросить себе Новый год поинтересней. Собрались сержанты трех рот, придумали программу и вышли на начштаба батальона подполковника С. Для меня лично он был образцом русского офицера. Однажды заткнул одного генерала, который вздумал его подрючить при нас солдатах.

- Товарищ генерал-майор, заткнитесь! Вы можете вызвать меня к себе и наказать, как считаете нужным. Но вы не имеете права ронять мой авторитет перед моими солдатами!

Начштаба не только нас поддержал, выделил финансовую помощь на призы за победы в новогодних конкурсах, а потом еще организовал приход офицеров и прапорщиков с женами, сыновьями и дочерями. Комбат еще кроме дочери двух племянниц привел.

Надо сказать, нас это сильно смущало, но и с другой стороны потанцевать с девушками, не выходя из части, такого не всех было. Бойцы не покачали в плане хороших манер, с дамами были галантны.

Да и концерт удался. Оказалось, очень много бойцов, которые играют на гитарах, прекрасно поют. Я читал свои пародии на Райкина и Хазанова применительно к армии. Но у нас был в соседней роте еще один парнишка из Москвы, которого так особо никто и не замечал, кроме умения влетать в фееричные залеты. Он оказался талантливейшим, как сегодня бы сказали, стендапером. С полчаса казарма на ушах стояла от смеха, пока он тихим интеллигентным голосом рассуждал о превратностях судьбы солдата советской армии и его отношениях с прекрасным полом. При этом без единого слова пошлятины или пошлых намеков, без которых не может жить современные корифеи жанра. Шикарным финалом перед Новым годом была музыкальная композиция на шести гитарах парней из соседних рот, которую никто из нас не знал. Но сегодня известна всем как «Отель Калифорния».

После встречи Нового года, дамы с большинством мужей разошлись по домам. Но надо было и самим как-то правильно встретить Новый год. Отмечать мы его стали еще во время концерта. По трое с закуской в карманах технично смывались из казармы и как бы, между прочим, дефилировали на плац. Все спиртное было спрятано в главной трибуне. Перед Новым годом в части был большой шмон. Шерстили казармы, коптерки, классы. У кого-то что-то нашли. Но в нашем батальоне ничего не было. Мы объединили все усилия, я не был занят в подготовке этой части праздника и узнал, где выпьем уже, когда мы около часа ночи пошли за своей порцией. Никому не пришло в голову искать на самом открытом месте части, да еще под трибуной, где обычно стоял командир. Правда и случайно заглянув найти было нельзя. Наши умельцы приделали крючки и фактически прилепили пакеты в сетках под трибуну. Каждой группе полагалось бутылка водки (по два стопарика) или коньяка (заранее оговаривалось, когда скидывались) и бутылка лимонада запить. Все было чисто для запаха и веселья.

Обычно в новогоднюю ночь солдат отбивают в час ночи. Но после нашей программы офицеры и прапорщики уединились только полпервого и очухались только полчетвертого. В эту ночь мы легли спать только после просмотра всей новогодней программы по телику.

В полдень начштаба вызвал всех сержантов-организаторов праздника и поблагодарил за хороший концерт. Потом хитро заметил:

- Знаю, что всем батальоном употребили, но без эксцессов и никто не знает где и как. Ну, молодцы что не спалились. Советского солдата всегда выручала смекалка.

Нам оставалось только ответить:

- Служим Советскому Союзу!

Земляки-сослуживцы. Вверху - Гани и Мишаня, внизу я и Женька

Наш призыв в роте. Внизу сержанты - Коля, я, Женька и Виктор, вверху Гани, Женька, Мишка и Абрамов (забыл имя склеротик).

В 10 класс я пошел в школу не один. Через три четверти учитель физики, срезая мне оценку за четверть и за год по своему предмету, несмотря на то, что за два месяца до этого я прошел на городскую олимпиаду по физике, заявил, что старший такой же как младший.

Для меня это была новость, ибо нас с детства называли небо и земля.

Началось всё ещё с рождения: со мной мама мучилась в роддоме 20 дней до родов, в день рождения брата отработала весь день на работе и вечером её увезли в роддом, где через полчаса появился крепыш под 5 кило. Я был точной копией отца, мой брат скопировал старшего брата папы, который славился бабником. Хорошо, что тот жил за 2000км от нас. Когда дядя впервые приехал к нам в гости, мне было 5, брату 4. Посмотрев на племяша, дядя сказал папе:

- Да, брат, вот это шутки природы. Были бы соседями, были бы врагами.

В детстве я был до поры до времени спокойным и исполнительным ребенком, читал стихи на табуретке и быстро научился читать в 5 лет. За братом нужен был глаз да глаз, он кипел идеями как нашкодить. А поскольку меня приставляли следит ь за младшим, за все его шкоды наказывали всегда меня. Его тоже, но он быстро просил прощения, и его прощали. Я тупо стоял в углу и никогда не просил прощения, мне казалось несправедливо просить прощения за то, что ты не совершал. Мама рассказывала байку, как я однажды уснул, стоя в углу.

Брат обладал удивительным даром вовлекать в свои авантюры всех подряд. Однажды мы е еще более старшим мальчиком в кампании сперли инструменты со строительного сарайчика. Я (5 лет) стоял на шухере, а брат с Валеркой (6 лет) и братом (4 года) залезли через крышу сарайчика и набрали там ключи, пассатижи, отвертки, маленький топор, какую-то сумку с болтами и гайками. Когда мы шли в свой поселок по дороге, я как самый трусоватый спросил:

- А что скажем, если кто-то нас спросит, откуда у нас всё это.

- Фигня – мгновенно ответил братишка – мы – сантехники.

Меня в детстве любили как все родственники, так и друзья родителей. «Какой хороший мальчик!». Брата наоборот недолюбливали, он мог «взять на время» незаметно, все что ему понравится. Даже бабушка по отцовской линии предпочитала, чтобы к ней привозили одного внука. Ибо братан однажды решил проверить, действительно ли она плохо видит, и когда бабушка зашла в ванную, он направил ей струю из шланга в глаза. Скандал усилился тем, что перед уходом от бабушки мама вытащила у него из кармана все мелкие игрушки, которые до того висели на бабушкиной ёлке.

Несмотря на то, что я старше в детстве он всегда за меня заступался. Меня могли обидеть, но я не обижался. Если брат был свидетелем таких сцен, он тут же бил морды моих одноклассникам и детям постарше их. Моего брата никто не должен трогать – говорил он и ему как-то верили. В школе за ним была куча «подвигов». В первом классе он избил двух третьеклассников, за то что они дергали его одноклассниц за косички. «Моих не трогать» - заявлял он пацанам. Его первая классная руководительница быстро раскусила, как к нему найти подход, и назначила старостой. Класс отличался строгой дисциплиной, брат за этим строго следил.

За то вторая классная руководительница, которая привела во 2 классе своего внука и сделала того старостой, невзлюбила и подговорила класс его коллективно избить. Брат избил своих одноклассников скопом, не разбирая, кто попадался под руку. Когда разобрались, кто стал инициатором драки, учительницу проводили на пенсию, а с родителей даже не взяли штраф за разбитую дверь, две парты и нескольких окон. Брат после этого отказался от коллективной дружбы, а стал дружить только с пацаном, которому в той драке больше всех досталось (сломало ногу упавшей дверью).

В 10 лет мы с братом расстались. Родители развелись, папа уехал на север и когда устроился, вернулся повидаться и увез брата с собой. Предлагал и мне, но я отказался, сказал, что маму не брошу. Но и маме ничего не сказал о готовящемся отъезде. Сначала она стойко восприняла эту ситуацию, но потом отец стал в ее словах исчадием ада. И только дружба с папиной сестрой, которая осуждала брата за отрыв ребенка от матери. Не позволила мне не потерять уважение к отцу. Позже мне пришла в голову мысль, что может быть из-за этого достаточно мудрая тётушка и готова была сидеть с мамой на пару и костерить брата за столь подлый поступок. Когда отец с братом приезжали маму просто рвало на куски, как она плакала за младшенького и просила остаться. Мне иногда даже бывало обидно, что таких проявлений материнского инстинкта в свою сторону я не видел.

К 16 годам у нас с братом было принципиально разным еще и воспитание. Я ходил на фигурное катание и музыку, откуда благополучно сбежал на футбол в 6 классе. Брат занимался за это время 3 года вольной борьбой и 5 лет боксом, причем даже параллельно. Поэтому когда в начале лета, после окончания мной 9 класса он появился вдруг на пороге, то был в полтора раза шире в плечах и слегка только (2см) проигрывая в росте. Как потом выяснилось, отец отправил его сам от греха подальше. Брат заступился во дворе за знакомого пацана, которого избивал его пьяный тренер. Когда тот врезал и брату, то отправил тренера в нокаут, который еще по дороге неудачно воткнулся в бетонный забор. Папа остался улаживать проблему, а сына направил к матери.

Несмотря на то, что я старше, братан начал учил меня как жить. Привез перчатки и пару раз отправил в нокдаун (с тех пор я знаю, что такое звездочки перед глазами). Но однажды он довел меня своими нравоучениями до белого каления и я на него набросился. Пропустив пару ударов с лева и справа, я добрался до его горла и слегка придушил. Поскольку этого происходило на глазах мамы, её окрик нас остановил.

- Мальчики, у вас кроме друг друга во всем мире больше никого нет. Даже родне мы не нужны. Никогда не делите между собой ничего и не деритесь.

Мы пообещали, и с тех пор не нарушили своего слова, хотя мамы нет уже более 10 лет.

Брат быстро завоевал авторитет во дворе и на районе. Сначала он набил рожу в подъезде одному блатарю лет 20, который захаживал к соседке и считал себя пупом земли. Потом вышел один против троих, которых привел с собой на разборки этот товарищ. Причем в ходе драки одного гаврика засунул в лавочку головой между спинкой и сиденьем. Потом были еще какие-то разборки, плюс за брата вписался сосед-геолог Серега, да еще с друзьями, кентовавшимися с местным авторитетом и все дворовые кампашки, ходившие по краю Уголовного кодекса из нашего двора исчезли.

Получил популярность братан и у женской половины нашего двора. В 15 лет он выглядел как 20-летний парень. Пищали все, от малолеток до взрослой (28 лет) и очень красивой стюардессы. Поскольку еще до этого у брата были регулярные отношения на севере с 17-летней девчонкой, то и местных дам брат не обижал невниманием. Особенно страдала одна соседка лет 20, которая даже нашей маме приходила объяснять, как она его любит.

Одним словом в школу брат пришел уже местной достопримечательностью. Учился он в 8 классе (в 6 классе оставался на второй год) и конечно выглядел среди одноклассников как дядя Степа. В классе он сдружился с двумя самыми маленькими шпендиками, очень головастыми пацанами, которые этим гордились и знали, что отныне они избавлены от насмешек или борзости в их сторону старшаков. Дружба эта продлилась много лет.

С учебой у него конечно дела не ладились, но мне удалось договориться и с ним и с учителями. Он тихо сидит на уроках, что-то пишет, а они его за это не сильно спрашивают. Так все не спешно и катилось. Периодически меня вызывали с уроков:

- Иди успокой своего брата.

Я ходил, разговаривал с учителями и брал при них с брата слово, что он больше так не будет. Мой авторитет в школе брат всемерно поддерживал. Но однажды в третьей четверти он сорвался. Физик докопался до него с устными ответами, а когда брат отказался отвечать, не только поставил двойку, но и стал рассуждать о его умственных способностях. В общем, когда я пришел на разборки там уже стояла директриса и классная брата (тихая и беззлобная женщина – преподаватель биологии). Возмущенный брат объяснял директрисе:

- Вы поймите, что я могу поделать, если он как человек гавно, да еще и тупой как баран.. Он же унижает всех подряд. Так пусть теперь хотя бы боится….

- Успокойся, слышишь, для начала успокойся – директриса поглаживала брата за руку. Физик зажался в углу красный как рак.

- Саша, - обратилась она ко мне – отведи брата домой и зайди ко мне.

По дороге я его спросил:

- Ты что его ударил.

- Да пальцем не тронул. Я только выскочил из-за парты, когда он начал оскорблять, его как в стенку прибило, и он начал аж визжать как свинья. А Вера Павловна как раз мимо проходила (его классная). Она в кабинет заглянула, я еще до стола учительского не дошел.

Классную руководительницу брат уважал и сразу остановился. Физик побежал за директрисой, а дальше при директрисе ему пришлось испугаться ещё раз.

Директриса сразу прояснила ситуацию. Дело она замнёт, тем более оно больше было в голове физика, а класс бы точно выгораживал братана. Но твоему брату лучше уйти в другую школу, я с ней согласился.

Ситуация разрешилась проще. Вечером этого дня позвонил отец и сказал, что всё уладил. В два дня мы его собрали, и брат уехал к отцу. Там и закончил 8 класс, при этом умудрился еще и получить три четверки по истории (преподавала директриса), химии и биологии (классная руководительница). Как все таки много зависит от учителей, как от личностей. Кто нравиться, за тем и тянутся, хотя бы из уважения.

Когда через две недели физик вызвал меня к доске и начал резать по теме, которую я неплохо знал, в итоге я тоже не выдержал:

- Хотите два поставить, ставьте. Унижаться только не надо.

Вот тогда я услышал впервые, а позже и понял, что мы с братом по настоящему одинаковые. Как никак от одних папы и мамы.

P.S. В тот момент я еще понял, что по призванию я всё-таки гуманитарий. Зато сын сейчас увлечен физикой. Преподают уроки и факультативы муж с женой, увлеченные своим делом люди. Брат спустя полгода вернулся насовсем. То ли из-за налаженного быта у мамы, то ли потому, что здесь жила его настоящая любовь. У нас с ним не принято задавать друг другу ненужные вопросы.

В продолжение к истории про аппендицит. После больницы я вернулся в школу уже в феврале, когда все страсти от предыдущей истории улеглись. Главное было нагнать две недели пропуска занятий. Между тем класс наш от этих перипетий только сплотился и на 23 февраля мы выиграли конкурс «А ну-ка девушки и парни» среди старшеклассников. Спортивную часть парни конечно проиграли 10 классу, там одни спортсмены учились, но вот девчонки взяли реванш по полной. Особенности отличилась тихоня Светка на отжиманиях. Когда все классы уже наотжимались по 3 человека до лучшего результата 120, Света на своих тоненьких руках спичках отжалась 125 и спросила: «Ну что, ещё или достаточно?». Потом выиграли юмористический конкурс – я участвовал с пародиями на миниатюры Хазанова. Информационный уровень был такой, что некоторые ребята думали, что я устроил что-то вроде стендапа про нашу школу. Телевизор тогда был еще не у всех, люди на окраинах городов жили бедновато. А добили всех в литературно художественном конкурсе, где мы с Иркой (будущий учитель русского языка и литературы, ныне самая плодовитая бабушка из нас – 6 внуков) сыграли знаменитое стихотворение «Жди меня и я вернусь». За эту победу я через неделю дрался в раздевалке с одним товарищем, так парням было обидно проиграть на финише.

Наша классная за эту победу выторговала у директрисы вечер и дискотеку в школе для нас. Девчонок было 26, парней 10. Они скинулись по 2 рубля и организовали и подарки, и стол. Но самый главный подарок они нарисовали в стенгазете. Что-то вроде предсказания, кто кем будет. Теперь результаты: Саню Ш. нарисовали с телевизором – тот закончил кинотехникум, стал оператором, потом прокатчиком; Саню М. изобразили за штурвалом самолета – военный летчик; Саню А. – висящем на колесе этого самолета и на ходу его ремонтирующего – он окончил Рижское летно-техническое училище, работал ремонтником гражданских самолетов, ушел в строительный бизнес; тихоню Андрюху нарисовали с рупором, орущим на солдат – стал офицером сухопутных войск; Саяна с огромным шприцем – стал врачом, но это знали все; меня нарисовали за пишущей машинкой с разлетающимися листами – ушел в науку, одни отчеты по 300 страниц строчу каждый год две-три штуки. Остальных не помню или не угадали.

Нам же через две недели надо было вертеться как ужам. Скинулись по 5 рублей, но больше чем по одному цветочку с открытками и стол у нас не было. Придумали концертную программу, каждой девчонке я сочинил по поздравительному стихотворенью на 8 строк, Саня М. красиво их написал, Саня Ш. дополнительно разрисовал внутри. Нужна была главная фишка. Тут Саня Т. предложил изготовить самостоятельно торт «Наполеон», рецепт которого знала его тётя. Чтобы понять, в чем фишка, в нашем городе торта Наполеон не продавали никогда и нигде. Отдельные хозяйки имели рукописные рецепты и как супер фишку готовили по особым случаям. Помогать Сане Т. вызвались я и Игорь. 7-го числа со всеми ингредиентами мы поехали на другой конец города к Сашкиной тёте. Та жила в частном секторе почти на окраине. Получили инструкции по подготовке яиц и теста и начали что-то изображать. Тётя ушла во двор, но когда пришла через полчаса и увидела нас в муке и тесте сказала:

- Да ну вас, только продукты портите. Ребятки у меня там уголь у сарая как машина привезла, так он и валяется. Давай те ка во двор, а я сама вам его испеку.

Мы с радостью согласились. Весело и с шуточками до обеда все закидали в сарай. Тётя угостила вкуснейшим борщом и посетовала, что и дровишки у нее не наколоты. Намек был понят, через два часа все, что можно было назвать дровами, было переколото и уложено в поленницу. К 4 часам четырёх килограммовый торт был готов.

8 марта нам открыли школу, за час мы все украсили и праздник начался. Стихи никого не обидели, концерт понравился. Саня Ш. показывал фокусы (занимался этим во дворце пионеров), я пародировал «Монолог холостяка» Аркадия Райкина переделав его в размышления о браке 15-летнего пацана. Парни сыграли несколько шутейных сценок и завершился он песней, которую сочинил и спел под гитару Саня М. Потом был торт, который вызвал всеобщий восторг, особенно под объявление, что авторами произведения были три их одноклассника. Мы смущенно скромничали, но секрет торта никому даже пацанам не рассказали. Поскольку мы с Игорем были задействованы как ведущие, так получилось, что к концу чаепития выяснилось, что остался один самый маленький кусочек на двоих. Разрезав по-братски на один зубок каждому, мы наконец-то поняли, причину женских восторгов. Реально ни до ни после я не ел ни одного торта вкуснее. Жаль что мало.

Спустя 5 лет после окончания школы на встрече выпускников первое, что девчата вспомнили – это торт. Мы с Игорем признались, в чем был его главный секрет (Саня Т. к тому времени трагически погиб). Как ни странно разочарования не последовало:

- Слава богу – сказала кто-то девчат – мы подозревали, что что-то не так. Но в тот вечер вы нам чуть мировоззрение не перевернули…..

Иногда, когда я рассказываю свои армейские истории своим ровесникам, мне говорят, что это какие-то сказки. У нас в части дважды в год проходили чемпионаты по футболу между батальонами (командир был ярый футбольный фанат), друзья рассказывают, что у них футбольные мячи рвали штык-ножами. В батальоне дважды в год проходили чемпионаты по шахматам, у друга командир роты разбил шахматную доску о головы бойцов, когда застал их за игрой. Побеждал всегда командир соседней роты капитан Я., я обычно входил в пятерку и однажды поставил своему ротному черными мат в два хода! Комбинация такая – 1.g2-g4, e7-e5. 2.f2-f3, Фh4 – мат.

У нас библиотека была популярным местом, книги давали и в казарму. Спасибо заведующей – жене замполита части, там я впервые прочитал Стивена Кинга, было много фантастики Азимов, Лем, Стругацкие. К нам даже приезжали авторы книг про советскую армию и мы обсуждали их еще не вышедшие книги. У друзей единственной книгой за два года был устав. Мелькает мысль, что я был в какой-то другой советской армии.

С «дедами» тоже все не как у всех. Для начала из 16 дедов, 8 человек было с высшим образованием или учились в вузах и были призваны. Среди них для молодых главным был сержант Р. На него возложили подготовку молодых, благо он являлся замком 1 взвода. Гонял он нас по-черному (нас называли желтолицыми из-за пыли от стеклографа), но задачу выполнил. Самый слабый из нашей группы водил на 3-4 цели больше, чем положено по норме. При этом ни разу не применил кулаки, ни против молодых, ни против старослужащих, хотя ему приходилось решать конфликты и между дедами разных рот. Просто все уважали. Его место в роте потом я и занял. Перед дембелем он меня наставлял – Бойцов надо дрючить, не вынимая руки из карманов. Дисбат за забором.

Действительно, наша часть соседствовала с дисбатом, а окна нашей казармы выходили на его забор.

Был и такой кадр как рядовой С. из Москвы. Товарищу было 28 лет, два высших образования, и он попал в армию, поссорившись с высокопоставленным папашей. У него было зрение -6, но папу это не смутило. Из-за этого у него были проблемы со строевой и физподготовкой, поэтому перед проверками его прятали в наряд или на губу даже ни за что. Спецом он был никаким, но много читал и был шикарным рассказчиком и объектом шуток среди своего призыва. Особенно ему удавались эротические рассказы, сказывалась большая начитанность, он так смачно и в деталях рассказывал свои сексуальные приключения, что их слушали с интересом. Все знали, что он свистит (видок явно был не мачо), но его рассказы заменяли порнуху оголодавшим солдатам. Однажды он стоял в карауле, где за двойным рядом колючки стояла военная спецтехника. В три часа ночи пришла смена, а С. нету. Двадцать минут мы его искали – пропал. Вызвали ротного, который был дежурным по части. Прошерстили все машины, не хотелось скандала, и подводить парня под дисбат. По углам поста были вырыты окопы на военный случай. Стоим возле одного из них, падает снег, тишина и отчаянье. Доложить об оставлении солдатом караула – это все и солдату и ротному. Вдруг ротный скомандовал:

- Тихо.

Подходит к такому окопу и откидывает лист жести, которым был окоп накрыт. Там сидит С. и читает книгу, поправляя очки. Когда ротный вытащил его из окопа за шкварник, тот походу и не понял, а что тут такого. Потом понял сейчас будут бить и задал стрекоча между колючек. Но ротный не побежал, только скомандовал:

- Стой, придурок! Все равно прибежишь сюда же, ко мне шагом марш!

Когда С. попытался изобразить четкий строевой шаг, выводя носки ног, но при этом низко наклоняя голову из-за близорукости, мы вместе с ротным просто легли там же в снег. Ему дали 10 суток губы, потом там же еще раз добавили 10 суток. Обошлось.

Самым веселым дедом был ефрейтор, которого все звали Карандаш (любил собирать стеклографы, хотя был диктором). Он мог наговаривать до 22 целей в минуту. В этой скорости с ним мог работать только сержант Т., который появился при нас уже после Нового года, из какой-то командировки.

Планшетисты со стационара всегда ему передавали:

- Карандаш, не гони.

Вместе с сержантом Р. они нас и тренировали. Карандаш издевался задавая максимальную скорость, а Р. наказывал, если теряли цели. В результате мы с Женькой земляком научились работать в темпе Карандаша, что, кстати, сделало нас ценными кадрами на следующие полтора года.

Карандаш тоже был москвич, но из рабочей семьи. Любил балагурить, никогда ни на кого не поднял руку, хотя духом ему крепко доставалось. Став черпаком, а потом дедом, он воспринял свое новое положение в армии как возможность спать и отдыхать в любое время. Карандаш в принципе не умел сердиться или обижаться. Если его разыгрывали или делали реальную подляну, он только вскидывался и с ехидной улыбочкой говорил – «Придурок, что ли. Ты Карандашика хочешь обидеть? Поскольку на обиженных …. кладут, Карандашик переадресует его тебе и глубоко на тебя кладет…»

Только работа была святым делом, в остальных случаях он обычно забирался на стол и укладывался спать со словами: «Карандашика не трогать и не будить, при пожаре выносить первым».

В профессиональном плане для меня главным «учителем» был замок 2 взвода, сержант Т. Он был родом толи с Западной Белоруссии, толи с Западной Украины. Молчаливый, сурового вида, все эмоции отражались только в глазах, если считал, что-то оскорблением бил сразу и жестко, поэтому многие его побаивались. Он был с неоконченным инженерно-техническим образованием. Прекрасно знал всю технику, которая была под его управлением. Если что-то ломалось, тут же звали его. Считался лучшим спецом среди планшетистов округа.

Это было причиной постоянных подколок, особенно со стороны сержанта Р. Как-то в марте Т. зашел в класс, где мы тренировались. И Р. стал его прикалывать:

- Ну что прошло твое время. Я тут бойцов подготовил, ты уже не справишься.

- Хорошо, сейчас проверим.

Нас загнали за планшет, все деды собрались быть арбитрами. Карандаш взял микрофон и понеслась. Через 20 минут стали смотреть результаты. Пацаны потеряли по 2-3 цели, сержант Т. одну, я ни одной. Р. ликовал, Т. прикалывали свои же. И начался мой ад почти на месяц. Каждый лень мы приходили в класс, Р. тренировал наших, а Т. становился рядом со мной за соседний планшет и мы соревновались на перегонки. Карандаш взмолился:

- Вы охренели, я дембель а пашу как салобон.

- Заткнись и диктуй – командовал Т. – а ты если начнешь поддаваться получишь в зубы.

Однажды ротный заглянул ротный и подлил масла в огонь.

- Да, молодежь оборзела, такого спеца объехали.

Спустя почти месяц, когда ошалелый Карандашик выдал какую-то несусветную скорость, я потерял две цели, а Т. провел все.

- Что и требовалось доказать – удовлетворился Т. и больше в класс не заглядывал.

Перед дембельским аккордом он взял меня с собой в командировку и почти месяц дрессировал как работать с командным центром. Летал как веник и запоминал кучу ненужной мне информации, потом сдал экзамен сержанту. Уезжая прямо из командировки на дембель, он сказал:

- Все что я тебе рассказал, передашь другому только за неделю до собственного дембеля и будешь всегда в шоколаде.

Я так и сделал. Все сбылось. Мне объявили по службе больше 50 суток губы, отсидел 4. Просто боялись оставлять роту без спеца, без которого нельзя было развернуть правильно и быстро командный пункт. Вдруг неожиданная боевая тревога с выездом в неизвестный район Холмы.