Hielervet

Прочитал недавно рассказ Старджона «Искусники планеты Ксанаду». Он совсем небольшой, так что всем советую ознакомиться. Строится довольно просто. На планету Ксанаду прилетает разведчик Брил с планеты Кит Карсон. Местное общество, его описание, занимает львиную долю рассказа. Их всего 13 тысяч на всю планету. Они живут в прекрасных домах без стен, разделенных на зоны, где среди комнаты может бежать ручей. По словам Тэнайна (у него гостит Брил) местные обладают телепатией, но до определенного момента Брил этого не осознает. Они проявляют чудеса слаженности и когда разведчик просит построить ему жилище, делают это не сговариваясь. Важным моментом является то, что столешница в этом доме из пригодного для космолета материала, это при полном отсутствии промышленности и науки. Даже язык у местных отличается, хотя все персонажи знают древний землянский. Не буду тянуть кота за яйца – причина в устройстве, поясе, который носят все местные. Здесь Старджон в очередной раз играется с идеей гештальт-сознания. Все население планеты сидит в своем телепатическом чате и каждый член общины владеет всеми навыками любого ее члена. Общество Кит Карсона и Брил, как его представитель – гораздо ближе к современному состоянию человечества. По всей видимости планета уже объединилась, причем в некий тоталитарный строй с вождем во главе, и теперь ищет территории для расширения. Он – закомплексованный, ненавидящий, желающий поработить или уничтожить местных. Они – открытые, доброжелательные, желающие только чтобы разведчик их понял. В общем, ангелы, а планета их – рай. И тут на одной фразе меня, словно дубиной огрели. По ходу повествования, что герой воспринимает как случайность, он теряет свою одежду в аннигиляторе и Тэнайн предлагает ему надеть пояс, проецирующий одежду. И тут он подключается в общий чат, офигевает от открывшихся просторов и летит сообщать своим, после чего все на Кит Карсоне тоже начинают носить пояса.

«Так перестала существовать культура Кит Карсона…»

По тону повествования, пожалуй, не хватает только возгласа «ура». Я задумался. Разве уничтожение культуры, т.е. суммы всей деятельности Кит Карсона не является актом ужасающего варварства? Превосходство Ксанаду неоспоримо. Однако, как они добиваются этого? Обманом, создав две версии пояса. Сначала усеченную – знания, технологии, а затем после определенной манипуляции, которую вынуждены были проделать сами Кит Карсонцы

«философия, логика и любовь, они поняли, что такое сочувствие, проникновение, терпимость…» 

В общем, все исключительно хорошее. Следует сцена после титров. Семья на Ксанаду обсуждает, сколько уже таких цивилизаций они переварили, впарив им пояса: восемнадцать или девятнадцать. Причем, по всей видимости, случайность с уничтожением одежды вовсе не случайна. Это окончательно переменило мои симпатии. Как я уже говорил, рассказ довольно маленький, и мнение автора выражается в словах Тэнайна.

«Культура, в которой главенствуют люди, неизбежно разрушит ту, где на первом месте машины, либо сама будет разрушена».

Т.е. единственный исход – уничтожение одной из культур, и мягкая победа Ксанаду неминуема. Конечно, Старджон грезил о телепатии, но разве современные смартфоны, интернет не являются полным технологическим замещением описанного устройства? Человек не имеющий специальных навыков может очень многое по гайдам из ютуба, осталось всего ничего – отсеять глупость и найти лучшие способы. А общины – пузыри, в которых люди мыслят схожим образом? В этом автор очень точно угадал направление развития человечества, хотя и не вдавался в подробности. А вот столкновение цивилизаций показано не очень точно. Тоталитарные общества способны распознавать подобные угрозы на подлете. Репрессивного аппарата Османской Империи было достаточно, чтобы запретить печать книг. Китай сумел отгородить интернет, что, по видимости, ждет и нас. Даже если разведчик полностью попал под очарование местных, на Кит Карсоне должны быть компетентные органы, которые бы ни в коем случае не допустили массовое использование поясов. Есть еще один важный момент, который автор упоминает мельком.

«Когда-то нас были миллиарды, - к немалому его изумлению, сказал Тэнайн. - И всех стерло в порошок. Знаешь, сколько осталось в живых? ТРОЕ!»

Ксанаду пережила ужасающую катастрофу. А вот причинно-следственная связь не показана. Вполне возможно, что прежнее общество было уничтожено именно потому, что сопротивлялось внедрению новой технологии. Это есть и в авторских словах о конфликте цивилизаций. Если это верно, то подобная участь ждет все миры, которым подарили пояса. Подобно живому организму, старое общество будет защищаться. Если пояса получит не все население, а оставшиеся могут располагать, скажем, ядерным оружием? Оно должно быть у цивилизаций, совершающих межзвездные полеты. Тогда и на прочих многомиллиардных мирах останется по три человека. Они будут отброшены на доиндустриальный уровень. Либо вообще вымрут. Таким образом, Ксанаду совершила геноцид галактического масштаба.

«Но это был сущий пустяк, и о нем тут же забыли.»

Подходя с другой стороны, успешность общества определяется не только уровнем жизни и личными свободами. Когда на планете 13 тысяч, это, пожалуй, не сложно. Попробуй прокормить 1.5 миллиарда. На Ксанаду, по-видимому, есть технологии для совершения межзвездного перелета. Тем не менее, они этого не делают. Не потому ли, что в этом нет необходимости? Человеческое общество без цели уже на один шаг в могиле истории. Очередной риторический вопрос – как общество Ксанаду справится с военной угрозой. Допустим, Кит Карсон они смогли победить мягкой силой. Однако, что они противопоставят космическому флоту, приступившему к орбитальной бомбардировке? Несложно представить, что тоталитарный и милитаристский Кит Карсон окружил родную систему сотнями боевых спутников и минными полями. Но разве можно представить такое на Ксанаду? А если кто-то попытается сместить их луну с орбиты, уронить на планету? Или проведет вирусную бомбардировку? Т.е. подход мягкой силы неприменим при встрече с агрессивной инопланетной формой жизни. А если человечество не будет готово к этому, то окажется уничтожено.

По мнению принадлежащего к западной цивилизации писателя середины двадцатого века, встреча культур ведет к уничтожению отстающей, а с т.з. этики ведущей это не является преступлением. Восемнадцать или девятнадцать, какая разница? Конкистадоры, уничтожившие государство инков, принесли им христианскую мораль. Колонисты, истребившие коренных индейцев, отправляя им ткани с оспой – тоже все сделали правильно, ведь они построили демократическое, свободное общество. А индейцы теперь могут ходить в школы и смотреть телевизор. Все то, что Старджон высмеивает в Бриле, он повторяет в ангельских жителях Ксанаду. Я всегда считал себя представителем западной культуры, однако подобная точка зрения для меня неприемлема хотя бы из соображений гуманизма. Кит Карсон имеет право развиваться по собственному пути.

P.S. Очень старался избежать политики, поэтому прошу комментаторов не проводить аналогий с современностью. Хотелось бы услышать различные мнения именно с точки зрения встречи цивилизаций. Всех с праздником.

Pip pop cheerio - в переводе означает до свидания, но на самом деле англичане так никогда не говорят

Этот пост - часть фрпг Династи. Не хотите видеть их в свежем - тег demciv в игнор.

По сверкающему мраморному полу шел пожилой профессор истории. Он был одет в серый клетчатый пиджак, старомодные брюки и туфли, на груди висела табличка с именем и ученой степенью. В целом он выглядел невзрачно, обыденно, и только пронзительный взгляд невидящих глаз выдавал в нем человека, знающего все в своей области.

Чуть поодаль, в трех-четырех шагах, за ним следовала стайка опрятно одетых молодых людей с фотоаппаратами и восхищенными взглядами. Встретив эту группу людей в городе, можно было легко догадаться – туристы. Они проделали долгий путь, чтобы оказаться здесь, но такого они и представить не могли. Юноша в толстовке шел на самом краю группы, осматривая экспонаты.

- Почему же экскурсовод молчал?

Роскошный общий зал с репликой величественного мегалита древних дарийцев сменился небольшими тематическими секторами.

- Почему не рассказывают про это? Не могли же первобытные люди построить такое…

Профессор шел по маршруту, выверенному годами. Он сам составлял программы экскурсий. Он знал, с чего все начиналось. Он целенаправленно вел группу. Вдруг он остановился у невзрачного стенда и элегантно повернулся на каблуках.

- Здесь все началось!

Лицо профессора озарилось улыбкой, и все увидели в его глазах детскую радость. Юноша не понимал, чему радуется ученый. На стене висел план местности. Какое-то поселение первобытных людей. Хм… Он подошел ближе и прочитал условные обозначения.

- Поселение дарийцев…

Профессор показал на карту и начал рассказ.

- Здесь, вот тут и тут, шел ледник. Дважды, наступая и отступая, пронеслась по этим землям ледяная скала, оставив за собой множество озер, морен, холмов и насыпей. Но природа раз за разом брала свое. За раздробленными камнями шли мхи, за мхами – деревья. Вновь покрылись зеленью холмы. В тени деревьев прятались дикие звери. Человек жил здесь, как и всякий зверь, не оставляя видимых следов. Только когда люди основали первые поселения, начали изготавливать каменные орудия и складывать кости могучих животных в могильники, только тогда появились доказательства обитания здесь людского рода.

- Это племя называло себя дарийцами. Поселение Дар расположилось на правом берегу реки Бреи. С их языка название переводится как «кипучая, бурлящая», и неспроста: в те времена Брея была узкой рекой с каменистым дном и множеством порогов. Левый берег, близкий к истоку, назывался Самоцветным. Речные воды вымывали из-под холма прозрачные блестящие камешки, невероятно твердые, но хрупкие.

- Нескоро распознал первый человек ценность этих камешков, так как их всегда было в достатке на берегу кипучей реки. Гораздо больше ценились другие камни: кремень, известняк. Местные жители к началу неолитической революции уже мастерски обрабатывали камни, умели пилить, сверлить их, изготавливать сложные орудия труда.

- Относительно мягкий климат, плодородные речные почвы, а главное – множество диких животных: все это позволило первобытному человеку осесть и жить на этой земле. Поначалу, убежищем была обширная сеть пещер на западе, под Алтын-горой. Но позже люди вышли на свет и стали жить в юртах, построенных из палок, костей и шкур животных.

1. Большой костер – центр поселения первобытных дарийцев. На нем готовили пищу, вокруг него проводили первые обряды.

2. Жилище вождя – самое крупное и богато украшенное строение. Расположено на небольшом возвышении. Вокруг него стоят еще несколько юрт, принадлежавших избранным воинам.

3. В одной такой юрте проживала небольшая община – род.

- Именно такой первобытной юрте мы обязаны своим общественным устройством. Институт родовой общины не канул в лету, а, трансформируясь, прошел сквозь века. Род со временем превратился в династию, фамилию. Поднимите руки, чьи фамилии Ветт, Горр, Шоу, Сципион, Фретегон!

Переглянувшись, молодые люди начали поднимать руки.

- Видите, сколько вас! Только вдумайтесь, насколько древним родам вы принадлежите!

Профессор поправил пиджак и продолжил свой рассказ.

- Малое поселение расположено восточнее основного и ближе к лесу. Множество диких зверей населяло эти места. Здесь жили только взрослые и сильные мужчины.

4. Поселение неоднократно подвергалось нападениям диких зверей, в том числе волков. Долгими темными ночами они подбирались совсем близко к лагерю людей, и только свет костра помогал защищать свои жилища.

5. Простая вроде бы мысль, приручить животное, дошла до первобытных людей из других регионов не сразу. Дарийцы сделали это первыми. Однажды кто-то принес из леса волчат, лишившихся матери. Те выросли преданными друзьями и яростными защитниками. В обмен на пищу первые собаки охраняли поселение людей.

6. Чуть поодаль расположился большой могильник, куда скидывались кости съеденных животных. Именно благодаря этому месту мы знаем многое об орудиях труда и охоте дарийцев. Совсем недавно в более глубоком слое почвы были обнаружены кости пещерного льва, который, по предыдущим данным, никогда не обитал в этих местах. Это открытие перевернуло устоявшиеся мнения об ареале этого величественного хищника.

- Что интересно, человеческих костей среди останков нет.

- Такой пустяк, подумаете вы, но нет. Это очень и очень важно. Это свидетельствует о наличии почтительного отношения к костям родичей и зарождении религиозного сознания.

- Во что верили дарийцы?

- О, это моя любимая тема. Она требует отдельного рассмотрения.

Дорогие зеленые, что в дискорде интересовались нашими верованиями. Мы все еще не можем придти к консенсусу, вариантов много, годных и классных. Все будет, но видимо не сегодня. (Если конечно Антурим не начистит морды еретикам и не приведет их к согласию в ближайшее время).

UPD Дарийцы, это ваша земля! Разбирайте юрты. В комментах пишем, хочу ту и указываем. Если не хватит - расширим поселение.

Мне не очень нравится отрывочное повествование, особенно в последних частях, где одна небольшая история рассказывается два-три выпуска. Это скучно, это не двигает сюжет. А еще есть параллельные арки, с ними все сложно. Поэтому я решил делать выпуски реже, зато больше (~3 раза). Для удобства я разделил их на эдакие главы по персонажам. Воот. Отпишитесь, как вам такой формат.

Ингвар

Ярл Орхуса получал странные вести с востока. Крупный вооруженный отряд пересек границу его владений со стороны большой пустыни. Он принадлежал египтянам и насчитывал три сотни пеших воинов и полсотни колесниц. Эти ужасные египетские боевые машины внушали ужас всем врагам фараона. В каждую колесницу была запряжена тройка лошадей, а в самой, кроме возничего, стоял лучник.

При необходимости мог встать еще один пеший воин, которого колесница завозила в самую гущу сражения. Обычно же он бежал рядом, защищая колесницу от любого врага. Колесная ось была смещена назад, что сильно повышало мобильность. Кроме того, краям в нее были вставлены выдающиеся лезвия. Такие колесницы назывались серпоносными. Убежать от такой штуки решительно невозможно, ведь движется она со скоростью лошади. А по смертоносности превосходит и всадника, и пешего, и лучника вместе взятых. Строй она прорезает как раскаленный нож масло, подрубая ноги людям так, как серп подрубает колосья. Но превыше всего идет страх. Он быстрее любой колесницы и смертоноснее любого серпа. Страх обезоруживает. Страх заставляет людей бежать сломя голову от врага и молить о пощаде. Египтяне овладели искусством вызывать страх.

Встречаться с ними в открытом поле – безумие. Городские стены могли бы удержать египтян. Но надолго ли? Основные силы датчан далеко, и им предстоит сражение с кочевниками. Даже если они выиграют бой и прибудут быстрым броском – то прибудут к пепелищу города.

Пересечение границы, с оружием в руках и без каких-либо посланий. В любом случае, подобные действия не похожи на дружелюбные. Ингвар созвал свои войска. Опустошенный эпидемией и прошлым набором, город не мог собрать хоть сколько-нибудь значащий отряд. Основной костяк составляла дружина в количестве тридцати человек и около сотни новобранцев, еще ни разу не бывавших в бою. Нет, осаду Орхус выдержать не мог. В городе даже при открытых воротах не хватало еды, люди только возвращались к своим разоренным хозяйствам. Многие были больны и требовали постоянного ухода. К тому же в таких условиях вновь могла вспыхнуть эпидемия.

«Нужно договариваться».

Может Ингвар не был искусным оратором, но всегда мог взять заложников. Торговцы из Египта в большинстве своем были богатыми и знатными. Едва ли египтяне отважатся на штурм, будь у него такие заложники. Он надеялся на хороший исход дела, но перестраховался и решил схватить купцов, особенно тех троих, самых важных и знатных. Чтобы избежать даже возможность бегства.

- Эрик, подойди поближе, - сказал ярл Ингвар.

Рыжий широкоплечий мужчина сидел на резном стуле, едва походившем на трон. Орхусский чертог едва ли походил на чертог конунга. Хотя и тот выглядел не очень величественно, это место было полностью лишено атмосферы благолепия и таинственности. Однако, было в нем что-то родное. Скрипучий пол, длинные лавки, резные колонны. Здесь, еще будучи детьми, играли в свои детские игры Эрик и Ингвар. Здесь они росли. Лучшие друзья. Названные братья. Ингвар невольно улыбнулся.

- Что-то хотели, мой ярл? – спросил Эрик.

- Оставь это. Мы равны друг другу. Я не хочу, чтобы ты унижался предо мной.

- Как пожелаете… пожелаешь.

- На наши земли вторгся отряд египтян.

- Мы давно не воевали с ними. Конунг и Фараон заключили вечный мир, ведется торговля. Не думаю, что они могут напасть.

- Тогда что они делают в наших владениях? С оружием и колесницами, никого не известив о целях и причинах похода?

- Это действительно странно. Учитывая какую-то замысловатую подковерную игру тех торговцев. Ох, не к добру все это.

- Вот и я также думаю. Нужно схватить торговцев, чтобы не сбежали. Город с такими заложниками египтяне брать не осмелятся.

- Сделаем. Тайно или явно?

- Тайно.

Когда Эрик отбыл, Ингвар неторопливо поднялся со своего трона и подошел к открытому окну. Ветер пробирал его до костей. Легкая льняная ткань не спасала от осеннего холода. Город вновь выглядел болезненно, хотя больных на улицах не было. Ингвар создал четыре крупные лечебницы, куда стягивались целители и доктора из самой Александрийской библиотеки. Они проводили странные и ужасающие опыты, от которых кровь стынет в жилах. Пробовали все известные лекарства. Впрочем, безуспешно.

Хотя больным оказывалась вся возможная помощь, полное излечение казалось невозможным. Мазями возможно замедлить распространение коросты на коже. Травами возможно было унять боли. Однако зараженной каменной болезнью каменел изнутри. Внешние проявления были лишь верхушкой проблемы. Беда была внутри. Хотя вера в Старых богов и запрещала вскрытие умерших, некоторые доктора тайно занимались этим. Конунг Олаф был благочестивым человеком и почитал богов, однако ради такого благого дела закрывал глаза на подобные опыты. Врачи и ученые из Александрийской библиотеки обнаружили это. Увиденное поражало. Твердые пластины и наросты поражали внутренности.

Постепенно больной переставал питаться. Позже не мог двигаться и ходить. Когда наросты покрывали горло и заграждали путь воздуху – наступала смерть. Мысли роились в голове словно пчелы.

- Ужасная, медленная смерть.

- Мучения.

- Ничем не помочь.

- Даже умереть от меча милосерднее.

- Уход за ними, забота.

- Постоянные боли.

- А что если все это не имело смысла?

- Что, если они действительно обречены, как говорил Лейф?

- Может он был прав?

- Следовало дать им умереть?

Ярл широко раскинул руки и резким движением захлопнул ставни. Подошел к очагу, взял длинную палку и переложил угольки. Горка пепла рассыпалась давая путь воздуху. Пламя вспыхнуло с новой силой, распространяя по комнате согревающее тепло.

Ингвар взял перо, бумагу и, отгоняя плохие мысли, тряхнул головой.

- Египетские торговцы, египетские отряды. Так все запуталось, - подумал он и утомленно закрыл глаза.

Он опустил руку и начал писать:

Если вы с миром идете, то примите мое приглашение и придите в мой чертог и пейте со мной мед.

Если вы войной идете, то возвращайтесь откуда пришли, ибо стены наши каменные, а воля железная.

Ярл Ингвар, правитель Южного предела и Орхуса, именем великого конунга датского, Олафа.

Он поставил точку и отложил перо, взял темно-красный сургуч и поднес к огню свечи. Сургуч медленно расплавлялся и закапал на письмо. Одна капля попала ему на тыльную сторону ладони. Ингвар не сразу заметил ее, а после смахнул и приставил печать к расплывчатому густому пятну.

Египетский торговец

Правая рука и друг детства ярла Ингвара взял с собой двух дружинников, однако настоял, чтобы те сняли все доспехи и вырядились в обычные одежды. Оба воина повиновались, вместо гремящих кольчуг они надели рубахи, накинули длинные плащи до пола и взяли ножи вместо мечей. Все требовалось сделать тихо, не поднимая шума.

Будучи дружинником ярла, Эрик имел право носить оружие по всему городу, и даже обнажать меч на улице. Однако, это неминуемо привлекло бы чужое внимание. Да, египтяне были угрозой. Однако они не проявляли агрессии, не давали никакого повода для сомнений. Они вели себя странно. Поэтому выдать себя значило не узнать ничего.

В таверне застоялся душный теплый воздух. Сильно пахло выпечкой, а еще сильнее землей и костром. Будто бы его жгли прямо в помещении. Печь сильно дымила вовнутрь, создавая клубы светлого, но видимого дыма. Оттока воздуха почти не было. Никто из сидевших здесь на это не обращал внимания, хотя заглянувший недавно сразу ощущал нехватку воздуха и головокружение.

Трое мужчин, поодиночке и в разное время заходили в городскую таверну. Гремела посуда, велись оживленные разговоры. Где-то громыхнул опрокинутый стакан и тут же раздался смех. Никто не мог предположить, что зашедшие как-то связаны. Разве что очень внимательный человек. Таким был высокий египтянин, возглавивший торговую миссию. Он добился своего состояния не знатным происхождением, а хитростью.

Склонившись над своей тарелкой, он медленно водил ложкой до рта и обратно. Казалось, что он сильно увлечен приемом пищи. Однако, под длинными черными волосам, свисавшими по краям тарелки, рыскали два зеленых глаза.

Вне всякого сомнения, он заметил высоченных датчан, хотя и не подал виду. Они то воровато переглядывались, то отводили взгляд друг от друга. Того светлого датчанина он запомнил. Он видел его в тронном зале, рядом с ярлом.

«За мной?»

Эрик подсел к нему.

- Приятного аппетита.

- Угу, - тихо буркнул египтянин.

«Все-таки за мной».

- Есть разговор.

- Я не хочу с тобой говорить.

Торговец поднял голову, вгляделся в лицо Эрика и прочитал все по выражению лица. Он резко отодвинул тарелку и, откинув волосы, встал со скамьи. В тот же момент двое дружинников вскочили и замерли в ожидании. Момент осознания наступил резко и торговца пробрала дрожь.

- Тааак. Что здесь происходит?

- Ничего особенного. Просто разговор.

- Для разговора не приводят солдат.

- В зависимости от итогов, тебя могут бросить в темницу.

- За что?

- Это я и хочу узнать. Отвечай честно.

- Что мне за это будет?

- Тебя не убьют и не будут пытать.

- Что? Вы бы не посмели.

- Зря ты так думаешь. Ярл Ингвар казнил ярла Лейфа за убийство людей, думаешь он пощадит вас?

- Я не убийца и не замышлял ничего дурного!

- Тогда тебе нечего бояться. Расскажи все, что знаешь, и я обещаю, что помогу.

…

- Болезнь в Египте известна уже очень давно. Даже не знаю, сколько.

- И вы знали, что в Орхусе эпидемия, так?

- Знали.

- Откуда?

- Слухи.

Эрик ненавидел это слово. Слухи. Слухи – могло значить все, что угодно. Оборванец на улице, случайный торговец в таверне, либо же намеренно засланный соглядатай. Высокий египтянин врал, но врал очень искусно. История ложилась так, будто была правдивой. Эрик не видел несостыковок, ошибок. Но зачем тогда весь этот маскарад, если приперев к стенке все оказывается кристально чистым и понятным?

- Вы знаете, как ее излечить?

- Я? Нет конечно. Я всего лишь скромный торговец тканями. Однако, в моем караване был и лекарь. Возможно, он может вам помочь.

- Мне нужна встреча с ним.

- Будет тебе встреча. Это все, что от меня требовалось?

- Да. Теперь пойдем с нами.

- Но я помог вам!

- И я благодарен. А теперь идем.

- А если я откажусь?

- От приглашения ярла? От приглашения ярла никто не отказывается.

Доктор

Доктор опрашивал египетского целителя, схваченного немногим ранее. Тихий свет факела освещал волосатое лицо смуглого человека. Казалось, он сидел здесь очень долго. Черты лица были смутно видны, однако выдавался широкий плоский нос и губы. Он не был египтянином. Русые волосы вились и падали на плечи, а с лица струилась кровь. Доктор только сейчас заметил, насколько сильно был изувечен этот мужчина. Казавшийся ему темным оттенок кожи был большим непрерывным синяком. Врач едва сдержался, чтобы не помочь.

- Так значит вы знали о болезни? Заранее, еще до вашего прихода. Товары, что вы привезли: продовольствие и целебные травы – все указывает на это.

- Да, мы знали о заразе. Разве не поэтому нас схватили?

- Не могу знать, сказал доктор. Хотя ярл уже известил всех своих приближенных об египетском вторжении. О допросе египтянина Эриком доктор тоже знал. Он и рассказал, где найти целителя.

- Эта зараза называется в Египте «каменной болезнью».

- Давно известна?

- Первое задокументированное появление – в четырехтысячном году от Рождения Богов.

- Ваших, я так понимаю?

- Да. Я не знаю, как перевести время понятнее тебе. Но Великие пирамиды тогда уже стояли пять столетий.

- Я не силен в истории. Разберусь по приезде в Александрийскую библиотеку. Так что ты говоришь, была и раньше?

- Да, несомненно, была и раньше. Эту болезнь смог вылечить только великий Имхотеп. С тех пор он покровительствует всем врачевателям.

- Я не верю в ваших богов. Ближе к делу.

-Внешние проявления, думаю, вы уже видели. Каменистая кожа, то дикие боли в костях, то бесчувственность и забытие.

- Да, насмотрелся ужасов.

- Распространяется от прикосновения. Людей, вещей, еды.

- Даже еды?

- Если он лежала рядом с больными.

- Интересно.

- Вы изолировали больных?

- Да, мы так и подумали. Поэтому больных, эмм… заточаем в лечебницах, а их вещи сжигаем. Вы, кажется, упомянули, что какой-то человек вылечил болезнь?

- Он не человек, он наш бог! Его звали Имхотеп и…

- Неважно. Как?

- Неизвестно.

- И никто не додумался записать рецепт лекарства!? Идиоты! – доктор перешел на крик. Крик отчаяния и ненависти вырвался из его груди. Он не знал, как вылечит эту заразу. И египтяне, знавшие о болезни четыре тысячи лет тоже не знали.

- Хотя наш народ намного старше вашего, тогда еще не вели летописей и не слагали саг. Все, что нам известно о Древнем царстве – это старые забытые иероглифы и куски глиняных пластинок.

- От тебя нет никакого прока. Следует казнить тебя на рассвете.

- Нет, постой. Я не разбираюсь в травах, но у меня есть копии неких древних свитков… Хотя они и сделаны позже.

- Можно взглянуть?

- Да. Они осталась среди моих вещей. Только вот…

-Что?

- Все на египетском. Древнем языке. Во всей Дании не сыскать переводчика. Даже в вашей хваленой библиотеке. А детишки погибают прямо сейчас…

- Да чтоб вашу…

- Не хотите? – в темноте лица блеснула белозубая ухмылка.

- Сколько?

- Приятно иметь с вами дело.

Хакан

Небольшая комнатка в чертоге ярла Ингвара выглядела очень необычно. Хакану предлагали большие покои, однако он отказался. Роскошь его не интересовала. Это место чем-то напоминало тюремную клетку или чердак своими низкими потолками и деревянными стенами. После полудня свет практически не проникал в небольшое оконце, расположенное у самого потолка. На добротном столике из ясеневого дерева стоял скромный металлический подсвечник, в нем догорала восковая свеча. Лишь на небольшом расстоянии от нее можно было хоть что-то прочесть. Также на столе лежало множество бумаг: приказы, документы, переписки. Хакан сидел, сильно согнувшись. Черноволосый викинг был на голову выше любого дружинника конунга, а в этой коморке казался настоящим великаном.

Его тревожили последние события.

Хакан был верен своему конунгу. Он не был ярлом и не владел землей, однако имел больше власти, чем любой ярл. Его советы конунг слушал. Его послали в Орхус с определенной целью, и он должен был исполнить свой долг. Выступать глазами конунга, его ушами и чутьем.

Эрик, когда арестовывал главу египетской торговой миссии, допустил оплошность. Сидевшие в трактире поняли, кто к ним заявился и зачем. К вечеру все заинтересованные лица были в курсе этого события. В Орхусе вязали купцов-египтян. Те скрывались под чужими лицами и не появлялись более на торговых площадях. Ворота города были закрыты и охранялись тщательнее казны в Копенгагене. Торговцы оказались в ловушке. Рано или поздно все они будут схвачены.

Никто не подозревал о причинах подобных действий, кроме участников заговора. И старого пройдохи Хакана. Он понимал, почему Ингвар не рассказал ему об аресте торговцев. Конечно же, он был бы против и попытался что-то предпринять. Это действительно очень недальновидный поступок. Так оскорблять торговцев! Вне зависимости от причин, это будет иметь серьезные последствия. Конунг положил столько усилий ради этих договоров, и все может быть перечеркнуто одним неосторожным поступком. Хакан серьезно задумался.

Конунг Олаф поручил ему контролировать ситуацию. Следить за всем происходящим. Не допускать подобных событий. Советовать. Но он допустил. Его совета даже не выслушали, даже не поставили его в известность. Хакан полагал, что Ингвар доверяет ему.

- Что же, тогда сделаем по-другому.

В тот вечер Хакан начал свое собственное расследование.