FluxPav

В середине 00-х, сразу после окончания 4го класса, родители забрали меня и переехали в районный центр. Когда тебе 10, а на улице лето, есть более важные дела, чем разговаривать по телефону, поэтому ребята не особо часто звонили мне, а я им. На самом деле, тогда рушились не только мои связи. После смерти Кати, нашей одноклассницы, многие родители перевели своих детей в другие школы, а некоторых, как и меня, даже города. Для меня это была не просто девчонка из класса, нечто большее, нас связывали платонические чувства, как это сейчас говорится, ламповость, что нередко подмечали даже учителя. И если в моем случае родители хотели отгородить меня от шока и постоянного напоминания, то поведение остальных родителей было довольно странным. Тогда я еще не знал и не задумывался об этом до тех пор, пока не наткнулся на парня из того класса. Нам было уже по 17, он нашел меня "Вконтакте" и, после короткого разговора "ни о чем", предложил встретиться. Я был не против, тем более Миша (одноклассник) находился в том же городе, что и я.

Прохладным июньским днем Миша встретил меня в парке. В отличие от меня, он очень сильно изменился, отрастил волосы, похудел и приобрел солидные мешки под глазами.

– Давай сядем, где людей поменьше, ага? – бегло сказал Миша . Я согласился.

– Помнишь Катю из нашего класса, ты дружил еще с ней? – на этой фразе мурашки пошли по моей коже. То, что я почти выкинул из памяти, тугим ручьем протекло по моим венам и застряло твердым комком в горле, я просто кивнул, не сумев проговорить ни слова.

– Ты, может, не знаешь, но тогда не только тебя увезли из города, и тогда я не придал этому значения, а став постарше, спросил себя, почему? Наши родители знают больше, чем говорят, Вадим.

– Ты это о чем сейчас?

– А вот подумай, что нам тогда сказали? Утопилась?

– Лодка перевернулась, она ударилась головой, потеряла сознание под водой. – я смотрел на мокрый асфальт, а перед глазами плыл переезд, слезы ее родителей и те похороны.

– Если она захлебнулась, – Миша наклонился поближе, его голос стал чуть тише, – то почему гроб был закрытым?

До этого момента я не задумывался об этом. То были единственные похороны, на которых я присутствовал.

¬– Родители тебе что-то говорили по этому...

– Слушай, ты один из немногих, кому я могу рассказать эту историю.

– Нас было много в классе, почему я? – мне становилось интересно и жутко.

– Было. Пожалуйста, не перебивай. Вопросы задашь потом.

– Хорошо. – Было? Что он вообще несет?

– Итак, год назад я решил найти наших одноклассников и поспрашивать их о том, что там случилось. Кого-то я не смог найти совсем, чьи-то странички были заброшены. Стало модно удаляться, менять имя, в общем, делать так, чтобы тебя трудно было найти. Да, странно, что большинство так поступило, но в принципе возможно. Родители же сначала отмалчивались, но неделю назад отец проболтался, что гроб был пустой... – я посмотрел на него недоумевающим взглядом.

– ...Отец спросил на похоронах классную руководительницу и решил, что больше спрашивать будет неуместно.

Так вот нашел я Леху Кротова, он в той школе так и доучивался, пока в колледж не ушел. Рассказал мне про слухи, что не утонула Катька, а нашли от нее один фарш, да чтоб паника не поднялась, выдумали историю. – я попытался представить ту милую девочку и фарш, который готовила мама. Постарался выбросить из головы, но образ остался.

– Тогда я ему и предложил во всем разобраться, слухи это или нет. Искали мы с ним в интернете вырезки из криминальной хроники за 2007 год, по этому поводу ничего не нашли. Тогда Леха предложил попросить одногруппника, у которого отец в полиции работает, чтобы его отец у коллег спросил или в архивах поискал, если можно. – Миша выдохнул.

– Нашли ее в подвале той заброшки, в которых мы лазили частенько. После этого еще пару детей находили почти каждый год, тоже в июне. Пытались в серию свалить, но одного подчерка не было, как и улик, пару лет поискали, часть в архивы, часть как несчастный случай. Кто в этом захолустье такое разгребать будет? Так вот Катины родители, кажись, твоим сказали, те остальным, вот кто-то в тот же год и уехал, чувствовали, что мясорубка начнется. Ну вот вроде и разобрались, только Леха куда то пропал после этого. – я задумался. Ведь если он не шутит, значит ему, а теперь и мне, может что-то угрожать.

– В каком смысле пропал? – я заметил, что означало выражение его лица все это время. Ему было страшно.

– Вадь, ты извини, что впутываю тебя во все это, но мне надо с кем-то поделиться, кто не чужой.

– Да не, ты продолжай, – неужели во мне осталось хладнокровие ТАК это сказать?

– Родители его обыскались, мои сейчас в командировке, я вообще без понятия, что происходит, приехал на утреннем поезде, одному не по себе. Хотя прошло не так много времени, но что-то мне подсказывает, что я в этом виноват.

– Немного - это сколько?

– Неделя.

– По-твоему это немного? Он ведь явно не у друзей с ночевкой остался!

– Да я понимаю, Вадим, понимаю! – Миша, казалось, был в шаге от паники.

– Когда ты поедешь домой?

– На вечернем поезде, – на лбу у него выступили испарины, он волновался.

– Если хочешь, можем у тебя переночевать, заодно все поподробнее обсудим.

– Да, было бы совсем неплохо.

– Я отпрошусь у родителей, соберу вещи, встретимся здесь же через два часа, ок?

– Да, только это... родителям не говори, что ко мне едешь, скажи к девушке там или... ну придумай что-нибудь.

– Эм, ладно, до встречи, – просьба показалась мне странной, ну да ладно, всякие люди бывают.

Когда я собрался, мы решили ехать на автобусе, т.к. до вечернего поезда было еще 4 часа. В 18.00 того же дня мы были в том городе, где все началось. Не было привычных высоток, редкие прохожие шли неспешным шагом, даже погода была спокойнее, но окружение все равно отдавало какой-то тревогой.

– Давай в магаз сгоняем, мне надо купить кое-чего. – мой спутник показал на торговый центр.

Я взял себе сосиску в тесте, колу и чипсы. Миша взял соль, хлеб и какие-то специи.

Зайдя в квартиру, я проникся тишиной. Не было буквально ни одного звука с улицы, легкий звон стоял в ушах. Резкий голос Миши оглушил меня.

– Садись пока вон там, – указал на табуретку на кухне. – я сейчас принесу все, что накопал за полгода. Чайник поставь пока.

Я поставил чайник и принялся есть свою сосиску. На кухне был идеальный порядок, поэтому пришлось делать это как можно аккуратнее.

– Вот держи. – рука всучила мне толстую исписанную тетрадку.

Отложив сосиску, я раскрыл тетрадь. К моему удивлению, она была пуста, не успев ничего понять, я получил мощный удар чем-то твердым по затылку, упал на пол и приглушенно вскрикнул. Последовал второй удар, после которого я отключился.

Очнулся я привязанным к стулу в темной комнате. Попытавшись раскачаться, я понял, что он прибит к полу. Голова трещала, вскоре я почувствовал неимоерную боль в правом предплечье. Судя по всему, рука затекла, поэтому я не мог ей пошевелить. Внезапно свет ударил мне в лицо. Я опустил голову и не поверил своим глазам. На месте моей руки красовалась перебинтованная культя, бинт сочился кровью и я вновь потерял сознание.

Очнувшись вновь, я почувствовал запах жареного мяса. Передо мной в полумраке сидел Миша и жадно ел мою руку. Из-за кляпа во рту я не мог ничего сказать, крики были приглушенными. Миша молча смотрел на меня и чавкал. Меня медленно накрывала пелена безумия, я начал неистово биться в истерике, пытаясь выбраться. Миша вышел из комнаты на какое-то время и вернулся с дымящейся кружкой. Я замер. Содержимое кружки ударило мне в лицо, мне казалось, что кожа слезает с меня, волосы сохраняли часть кипятка и еще больше жалили мой скальп. В последний момент я успел слегка отвернуться, поэтому правый глаз сохранил способность видеть. Мой мучитель взял в руки широкий скотч и начал обматывать им то, что осталось от его ужина. Примотав кости кисти и половины предплечья на их прежнее место, он осмотрел свою работу.

– Тебе нравится? – маньяк улыбнулся.

Я с ужасом смотрел на то, что он сотворил. Слезы выступили на моих глазах, неимоверная боль стала частью меня, пронизывая каждую часть моего тела. Не знаю, что бы он сделал со мной дальше, если бы в квартиру не постучалась полиция. Из моего горла вырвался самый громкий звук, на который я был способен. Тогда Миша снял с меня кляп и ударил по моему рту молотком. Я захлебнулся кровью и осколками передних зубов, почувствовал, как огромный кусок застрял у меня в горле, царапая его, в то время, как остальное я не мог выплюнуть из-за неимоверной боли. Я нагнулся и открыл рот, на мои колени упало то, что некогда было моими зубами. Остальное пришлось проглотить вместе с кровью и частицами эмали, проталкивая самый большой кусок мне в желудок. Медный вкус заполонил мой рот, и я просто открыл его, чтобы кровь стекала по подбородку вместе со слюной и отключился.

После этого я проходил долгий курс реабилитации с врачами и психологами. Как мне объяснили, Миша сбежал из психиатрической клиники, в которую его положили, обвинив в зверском убийстве девочки. Выжидая, когда его родители уедут, он пробрался в квартиру и оттуда провернул все махинации с нашей встречей. К счастью для меня, соседка, знавшая про командировку, услышала звуки из «пустой» квартиры и вызвала полицию.

Но для меня все равно оставалось непонятным, откуда человек, пролежавший столько лет в камере, мог узнать про интернет, пробраться в квартиру, вообще вспомнить, где она находится, откуда у него одежда по размеру.

Даже если кто-то это и знал, то мне об этом ничего не говорили. Скорее всего настоящим чудовищем был не Миша, а тот, кто ему помогал все это время. Особенно жутко было осознавать, что этот «кто-то» сейчас на свободе и может быть где угодно, может и в вашем спокойном маленьком городе.

Думаю, скоро мне предоставится возможность узнать ответы. Теперь, спустя два года, в левом нижнем углу моего браузера вылезла иконка со знакомой аватаркой и именем.

«Привет. Помнишь меня?)»