Краткое содержание предыдущих серий: марокканский «принц» решает жениться. Едет в Россию, где его чуть-чуть пытаются напоить водкой, а потом он теряется в Москве. Но он женится, в итоге на русской девушке, увозит ее с собой в Фес. 2007 год, звонит мне:
- Привет, папа организует в Марокко фестиваль музыки, я участвую, хочу тебя пригласить под это дело в гости. За билет заплатить не смогу, но, как доберешься до меня, живи у меня в доме, еда вся есть, денег тебе не понадобится
- Хорошо, - говорю, - мне интересно.
- Отлично, - радуется Брахим, - тут еще и Саша собралась лететь (та самая девушка, которая переводила им в Омске), но она одна боится.
Ну, пусть будет и Саша. Вместе веселее. Ближе к делу выяснилось, что вместе с Сашей летит еще и Таня. Девушка не из тусовки, вообще никого не знает, но тоже хочет поехать. Ладно, думаю, где Саша, там и Таня. Денег надо только взять, на всякий случай (очень верная мысль оказалась).
Надо сказать, что ни одна из этих барышень моей девушкой не была, более того, у меня были очень даже яркие отношения с другой девушкой, которая поехать в Марокко не смогла. Так что ни о чем личном я не думал, хотя обе были весьма привлекательные. Саша – юная жгучая брюнетка, преподаватель танцев, свободный французский, Таня – постарше, но тоже весьма ничего, яркая блондинка изучает акупунктуру. Вот так втроем мы отправились в Фес. Причем, по прилету, Саша накинула платок на голову из уважения к чужой культуре, а Таня сказала, что не для того ее мама рожала, чтобы в платке ходить, и если кому не нравится, это их проблемы. (Всем нравилось).
Добрались мы до Феса уже вечером, уставшие, голодные. Нашли дом молодых, - куча мозаики, второй свет, внутренний дворик, и я повстречался с Брахимом.
- Ну, говорю, показывай комнаты наши. А Брахим глаза отводит
- Видишь какое дело… Тут приехал ансамбль из Сенегала, им совсем негде было остановиться. В общем, они живут в комнате, которую я для тебя приготовил.
Вот это поворот… Смотрю, действительно сидят рядком сенегальцы – мускулистые, высокие, лысые. Черные настолько, что не различишь черт лица, только белки глаз. Вот они смотрят на меня своими белками исподлобья и тихонько распеваются – тянут ноту из песни про трансцедентную любовь к абсолюту. (Примерно похоже на песню гномов из «Хоббита» в начале фильма, чтобы было понятно).
- Так… А с девочками что?
- Вот, приехала Саламату из Нигера с барабанщиками. У них тоже нет места. Они живут в комнате для девочек.
Саламату из Нигера рада, что заняла комнату первой
- Ты не волнуйся! Я все решил! Вы будете жить у моего друга Мухаммада, очень хороший парень, художник.
- Это не тот ли Мухаммед, который тут наших друзей возил на ночевку в Сахару в машине с дырой в бензобаке?
- Они сами виноваты! Он же их просил, заправить треть бака! Зачем они полный залили… Так бы и не потекло ничего… Ты не волнуйся, у него большая квартира от родителей, несколько комнат. Вы только ночевать у него будете, а с утра приходите к нам завтракать, никаких проблем.
В этот момент заходит Мухаммад. Молодой парень, обычный, склонен к полноте. Не волнуйся, говорит, поживете у меня… В этот момент он видит двух «моих» девушек, и у него на лице отражается вся гамма человеческих переживаний. Как будто он был нищий, и выиграл джек-пот. Он честно пытается взять себя в руки, хватает ртом воздух. Но, это выше его сил, явно. «Вот эти красотки будут жить у меня!!! – говорят его маслянные глазки, - ОБЕ!!! Прямо сегодня ночью будут!!!».
Пытались призвать на помощь Ильмиру, но без вариантов. Форс-мажор. Либо на полу в коридоре, либо к Мухаммаду, к тому же он интеллигентный молодой человек. Ну, что может пойти не так? Поехали к нему. Пошло не так уже в машине. Мухаммад, не переставая вести машину, закрыл глаза, протянул назад руку, где сидели девушки, и сказал, что ему все равно, пусть они сами выбирают, кто будет ночевать в его спальне. Пришлось взять его руку, положить на руль, и сказать, чтобы смотрел на дорогу, и что похоже, в его комнате буду ночевать я. Надо было видеть, как он на меня посмотрел.
Мы приехали в его квартиру, он рассказал, что у него очень сильное «Спиритуалити», поэтому он не молится и держится от духовных людей подальше, иначе пробки во всем городе выбьет, если он начнет заниматься практиками. Еще он рисует картины маслом. И, кстати, у него в комнате есть массажное масло и он с удовольствием сделает девушкам массаж. Можно обеим сразу, а можно по очереди. Он не был агрессивным, но был неприятно настойчив. Его можно было привести в чувство, буквально пощелкав пальцами перед лицом, мол: «никто здесь с тобой не будет заниматься сексом, как понял?», он понимал, но через пять минут начинал сначала. В общем, девочки пошли в свою комнату, закрыли дверь, прижали ее стулом и начали мне шептать, что щеколды нет, а «этот» ночью обязательно придет, чтобы я не вздумал спать и вытащил их отсюда.
Спать уже очень хотелось. Я снял со своей кровати матрас, бросил его поперек двери девушек, и растянулся на нем, думая, похож я больше на раба в гареме или на верного пса, а еще не прирежет ли меня хозяин ночью.
Но, опасения были напрасны, Мухаммад меня не только не прирезал, но даже заварил кофе и сделал завтрак на четверых. Он был сильно понурый, ему было стыдно. Девушки от завтрака отказались, мы сразу отправились обратно к Брахиму.
- Так, там ночевать невозможно, - давай твоих сенегальцев к Мухаммаду, а нас к тебе, как договаривались.
- Невозможно, - им надо репетировать с барабанщиками, а тут еще музыканты приходят к ним, - никак не возможно.
- Ладно, мы снимем гостиницу.
- На фестиваль приехало очень много людей. Все гостиницы забронированы месяц назад. Все у меня живут, потому что мест нет!
Я сказал, чтобы он как хочет, а место в гостинице нашел. На то он и принц! Мухаммад извинялся, говорил, что на него нашло, что такого больше не повторится, но девушки и думать не могли еще раз к нему поехать. Пока мы переругивались, приехал друг семьи. Он на мотоцикле объехал весь Фес и нашел один отель типа риад в старом городе. Нам сдадут комнаты со скидкой «для принца» по смешным ценам. Там мы и остановились.
Надо сказать, если вы когда-нибудь поедете в Марокко, имеет смысл останавливаться именно в риадах – традиционный дом, внутренний дворик с фонтаном, вековая история отеля, аутентичная мебель и прочие ништяки. Девушки сняли одну комнату, я - другую и мы прекрасно провели время в Фесе.
На этом история могла бы закончится, но нет. Риад тоже был забронирован, последние три ночи в нем мест не было, нам надо было куда-то перебираться.
Пока мы жили, тот же самый парень на мотоцикле искал, куда нас можно подселить на последние дни. Нашел, говорит, отель. Но, есть нюанс. Что, говорю, - очень плохой? Нет, наоборот. В общем, я не помню точно, но это было что-то типа Мариотта. После всей этой берберской культуры, когда уже привык к хиджабам и джеллабам, я был в шоке, войдя в лобби. За барной стойкой на табурете сидела пожилая женщина в вечернем платье с открытой спиной. В руке у нее была тонкая сигарета с длинным мундштуком, перед ней бокал коньяка. И она что-то злобно выговаривала бармену по-французски. Думаю, какой же тут может быть ценник? Я не ошибся, ценник был огромным, даже со «скидкой принца». Тут подошли Саша и Таня и сказали, что у них денег не осталось не только на такой отель, но и на самый захудалый тоже, они на это не рассчитывали. Я вздохнул, благородно повернулся к портье и сказал, что номер этих леди тоже на мой счет. Портье понимающе кивнул. Нам выдали смежные комнаты. У меня – огромная двуспальная кровать, у девушек – две односпальных. Между комнатами – дверь. Она может запираться на ключ, но ключа, разумеется, нет. Чтобы дамы могли свободно проходить ко мне, здесь этим никого не удивишь. И вот, лежу я в последнюю ночь на этой огромной кровати, смотрю в потолок, и думаю, что каждый мужчина имеет определенную силу воли, а потом запросто станет похожим на этого Мухаммада. И не надо никого осуждать.)
Вдогонку две картинки с фестиваля, про силу женской привлекательности русских женщин:
Утро. Сцена под открытым небом. Еще очень холодно. Я сижу на скамейке, завернувшись в плед, но все равно мерзну. Саша и Таня подходят ко мне с двух сторон и говорят, что они замерзли и вместе – теплее. С этими словами одна садится слева от меня, другая – справа. Я их тут же приобнял, и прижал к себе, чтобы согреться, не подумайте плохого. Но девушки подскочили, обозвали меня охальником, и что здесь себя так вести нельзя. С этими словами они сели к знакомому парню, австрийцу. Таким же макаром. Австриец не шевелился. Тогда наши дамы накрылись его пледом. Австриец не пошевелился. Тогда они прижались к нему сами с двух сторон. Австриец не дрогнул ни одним мускулом. Девушки встали, покзали мне взглядом «учись, мол», и ушли восвояси. А я подошел к парню. Он по-прежнему не шевелился.
Австриец медленно посмотрел на меня. На его лбу выступила испарина. Глаза мучительно расширены. Видно было, что он держал себя в руках все это время из последних сил. Наконец он выдохнул:
- Вот сейчас бы нам марокканку, каждому, а?.. Или двоих…
Тоже фестиваль. К нам подходит благообразный интеллигентный мужчина. Волосы седые, но выглядит хорошо. Распросил, откуда мы и, узнав, что из России, позвал на чай с мятой к себе домой. Мы пришли, а он живет почти во дворце. Через пять минут чаепития, мужчина сказал, что он вдовец, Таня (блондинка) ему очень понравилась, и, если она не против, то может стать хозяйкой его руки, сердца и его скромного жилища. Таня ответила: «Спасибо за предложение, но нет». Мужчина поблагодарил за откровенный ответ и больше не настаивал. Еще одна история про замужество в Марокко закончилась, не начавшись.
Скромный дом поклонника блондинок из России
